Венец дома Шалие (гет)

— Моя госпожа, ваш брат, принц Риниан, убит!

Настоятельница монастыря, пожилая дама лет шестидесяти на вид, стремительно вбежала в покои знатной послушницы и замерла на пороге.

Мир Агны вздрогнул и мгновенно рассыпался на тысячи мельчайших хрустальных осколков. Даже льющийся из окна золотой свет, казалось, мгновенно померк.

“Риниан убит?” — сознание девушки решительно отказывалось верить услышанному, в ушах ее зашумело, и только раздавшийся со стороны лестницы пронзительный рев, а также топот тяжелых, подкованных железом сапог вернул ее к реальности.

— Я же сказал вам, что сообщу ей обо всем сам! — высокая мощная фигура, чужая и одновременно до боли знакомая, загородила дверной проем. — Уйдите отсюда немедленно!

Далее рыцарь без всякого почтения отпихнул настоятельницу и, вытолкав ее за порог, с грохотом захлопнул дверь. С минуту он стоял, тяжело дыша, как после быстрого бега, а после сделал шаг вперед, и Агна, выдохнув, протянула руки в просящем и одновременно радостном жесте:

— Бартелот! Как же давно я тебя не видела!

— Всего шесть лет, — последовал ответ.

Барт, друг детства, сын лорда Брелеона, сделал еще один шаг вперед и, широко улыбнувшись, в два шага покрыл разделявшее их расстояние. Взяв девушку за руку, он развернул ее ладонью вверх и, склонившись в легком поклоне, уточнил, лукаво блеснув глазами:

— Позволите, принцесса? Или мне, подобно всем прочим, можно поцеловать лишь кончики пальцев?

— Тебе можно все, Барт, — улыбнулась в ответ Агна, и тепло, родившись где-то в глубине души, разлилось по телу, согревая ее.

Гость поцеловал запястье и отошел к окну, сложив руки на груди. Теперь Агна получила возможность его хорошенько рассмотреть. Когда она видела его в последний раз, ему было шестнадцать лет. Теперь же перед ней стоял взрослый мужчина, темноволосый, как прежде, однако с короткой, аккуратной бородкой и усами. Золоченый доспех и белая шелковая рубашка, как знак богатства, алый плащ за спиной, как знак родства с королевским домом по женской линии. Налившееся силой тело. И только взгляд, озорной и невыносимо серьезный одновременно, говорил ей, что перед ней тот самый Бартелот, с которым они в детстве излазили множество оврагов в окрестностях дворца и обследовали все леса на десятки миль окрест.

— Какой же ты стал красивый! — не удержавшись, воскликнула она, и сердце ее взволнованно дрогнуло. — Тебе очень идет твоя новая борода.

— Благодарю, — он полушутя склонил голову, приложив ладонь к сердцу, и ответил: — А вот ты совершенно не изменилась. Все те же золотые волосы, свободно рассыпанные по плечам, белое с золотом платье. Тонкий стан, который я и теперь, наверное, смогу обхватить одними ладонями. На щеках нежный румянец.

Взгляд Бартелота вдруг как-то неуловимо изменился, на самом дне его зрачков блеснул незнакомый прежде огонь, и Агна, смутившись, ответила невпопад:

— Я просто очень люблю эти цвета.

Лорд Брелеон улыбнулся, с шумом выдохнул, посмотрел ласково и вновь посерьезнел. Агна спросила:

— Так что там за известия ты принес, Барт? Что с моим братом?

Он запустил пальцы в волосы и, с силой дернув себя за прядь, заговорил:

— То, что твой отец тяжело болен и собирался еще при жизни передать трон сыну, ты, я думаю, знаешь? Не совсем ведь ты была оторвана от жизни в этой дыре.

Агна едва заметно улыбнулась и покачала головой:

— Ну, как же тебе не стыдно? Обитель огненного малаха не дыра, Барт. Ты никогда не был грубияном.

— Верно, не был, прости, — повинился гость. — И все же глухие леса и горы вызывают именно такие ассоциации. Но не будем спорить о пустяках, вернемся к делу. Твой брат за несколько недель до коронации отправился на охоту к дальним границам Орсуранта и был убит. Как именно, еще предстоит разобраться. В Леритане объявлен траур. Трагизм ситуации усугубляется тем, что новых наследников ждать неоткуда. Других сыновей у твоего отца нет, а единственная дочь, едва достигнув восемнадцати лет, должна через несколько дней стать монахиней.

— В роду Шалие всех старших дочерей было принято посвящать Элоаху, — напомнила Агна.

— Я в курсе, разумеется, но от этого не легче. Знать уже начинает поглядывать по сторонам в поисках возможных союзников в борьбе за трон. Нам всем сейчас только гражданской войны не хватало.

— Но ведь король еще жив.

— Он слаб и беспомощен. Он не встает в постели и, что очевидно решительно всем, долго не протянет. И если ты, душа моя, не решишься занять трон, Орсурант может не устоять.

Сердце Агны дрогнуло и часто забилось. Вдруг стало тяжело дышать. Воздух с усилием прорывался в легкие.

— Я успела привыкнуть за последние годы, что вся моя последующая жизнь будет посвящена Творцу, — призналась принцесса чуть дрогнувшим голосом. — Все настолько плохо, Барт?

Бартелот подошел, взял девушку за руку и пристально, не отрываясь, глядя в глаза, прошептал:

— Все настолько плохо, что ты даже не можешь себе представить. Мой отец на правах королевского советника созвал Большой Совет. Знать готова видеть тебя королевой Орсуранта. Но при одном условии.

— Это каком же? — удивилась Агна.

Барт поднес ее пальцы к губам, коснулся их неуловимым движением, и сердце принцессы часто заколотилось. Меж тем ее гость продолжал:

— На троне нашей страны еще ни разу не было женщин. Ты должна будешь доказать, что достойна властвовать.

— Каким же образом?

Агне вдруг невыносимо захотелось прижаться к Барту и, спрятав лицо у него на груди, укрыться таким образом от всех бед и тревог внешнего мира. Но трусость она себе позволить не могла.

— Ты должна будешь найти убийцу брата и покарать его, — огорошил Барт и поглядел ей в глаза вопросительно.

Голова кружилась, а мысли разбегались. Казалось, думать прямо сейчас она была решительно не в состоянии.

— У меня есть время на размышление? — спросила она.

— До утра, — ответил он.

— Ты будешь со мной?

— Если ты попросишь.

Минуту, две, а может быть четверть часа стояли они, переплетя пальцы и глядя дуг на друга пристально, не отрываясь.

— Я тебя прошу, — выдохнула наконец Агна. — Я очень тебя прошу.

— Тогда ты можешь не сомневаться во мне, — заверил он ее. — И в моей преданности.

От силы, исходившей, казалось, от самой фигуры Бартелота, на душе принцессы сделалось вдруг легко и спокойно. Она потянулась к нему и, быстрым движением взлохматив ему волосы, прошептала:

— Спасибо тебе.

* * *

— Мне холодно, Барт, — поежилась Агна и посмотрела на давнего друга просительно.

— Сегодня ночь хоть и сырая, но теплая, — напомнил тот.

— Я знаю, и все-таки мне кажется, будто нечто выстужает тело изнутри.

Плечи Бартелота передернулись, верхняя губа вздрогнула, словно он с трудом сдерживал гнев, и лорд, окинув взглядом деревянный топчан с тощим соломенным тюфяком и кованый тяжелый сундук в углу, сложил руки на груди и пробормотал:

— Я даже не удивлен. Твои покои больше напоминают тюремную камеру. Подожди, у меня с собой есть одеяло. Сейчас принесу.

И Бартелот, стремительно развернувшись, вышел. Агна же, обхватив себя руками за плечи, бездумно уставилась в ночную темень.

Под вечер разгулялась непогода. Деревья бились в окно, словно просили пустить их внутрь, под защиту монастырских стен. Слышался звон оружия приехавших с Бартелотом гвардейцев.

На душе принцессы было тревожно и пусто. И дело было даже не в смерти Риниана. В конце концов, они с братом никогда не были особенно близки. Однако будущее — сам факт внезапной кончины без нескольких дней короля — внушал серьезные опасения за ближайшее будущее. За судьбу всей страны. И с этим теперь надо было что-то делать.

"Причем именно мне", — напомнила себе Агна.

Ничто за все ее восемнадцать лет жизни не предвещало такого поворота. Рин был здоров и телом, и духом. Красавец, любимец женщин. Нечастые гости их отдаленного от Леритана монастыря утверждали, что король подыскивает наследнику невесту. И вот, столь печальный исход.

На лестнице вновь послышался тяжелый, быстрый топот.

"Уже знакомый", — слабо улыбнулась последней мысли Анга, и в груди ее немножечко потеплело.

Дверь резко распахнулась, и Бартелот, войдя в комнату, приблизился и бережным движением укутал все еще зябко ежившуюся девушку. Затем он поставил на пол пару походных жаровен и проворными, уверенными движениями разжег огонь.

— Подожди немного, скоро согреешься, — заверил Бартелот и, быстро поцеловав Агну в макушку, пристроил над огнем чашу и вылил туда нечто, пахнущее травами.

Барт сел на подлокотник убогого, неудобного даже на вид кресла, в котором неловко устроилась сама девушка, и обнял ее крепко, прижав к себе.

— Ну как, получше? — спросил он участливо.

— Да, — улыбнулась Агна. — Спасибо тебе.

Потрескивал огонь. Казалось, даже ветер за окошком стих, залюбовавшись на пламя.

— О чем ты думаешь? — поинтересовался спустя четверть часа Барт.

— Об одной давней семейной легенде, — охотно ответила девушка и, потершись щекой о плечо друга, спросила: — Ты знаешь ее?

— Смотря что ты имеешь ввиду, — откликнулся осторожно тот.

— О Шалионе и Ваде, — пояснила она.

— В общих чертах, — признался Барт.

Агна повозилась, устраиваясь в его объятиях поудобнее, и принялась рассказывать:

— Наш предок Шалион, первый король в роду Шалие, был молод и красив. И очень несчастен. Он полюбил девушку из знатного рода по имени Вада и сделал ей предложение. Она приняла его, однако за несколько дней до свадьбы сбежала. Шалион начал искать ее и спустя несколько месяцев нашел. Оказалось, она убежала с магом по имени Илванан. Шалион в душе простил ей измену и начал уговораривать вернуться. Вада согласилась. Они с молодым королем поженились, у них родились дети, похожие как две капли воды на отца. Однако Илванан тоже любил ее. Настолько, насколько мог, разумеется. И он-то ее возвращения к первому жениху не простил ни ему, ни ей. Он заключил договор с Сируупом, властелином тьмы. Илванан хотел жить вечно, чтобы иметь возможность отомстить.

— У него это получилось? — нарушил установившуюся было вязкую, тягостную тишину Бартелот.

— Да, — подтвердила Агна. — Он стал самым сильным магом из всех, что когда-либо существовал по солнцем, и трижды выходил со своей армией на бой против Орсуранта. Дважды его убивали, однако Илванан возвращался вновь. На третий раз король пригласил на битву самых сильных магов из Ковена. Они вновь убили нашего давнего врага, и на этот раз навсегда. Так они заверяли.

— Но что-то снова пошло не так? — нахмурился лорд.

— Не знаю, Барт, — ответила Агна. — Быть может. Во всяком случае, это многое бы объяснило. И в первую очередь сам факт столь необычной, необъяснимой даже для мастеров тайнознания, смерти.

Вновь ненадолго повисла тишина. Бартелот склонился и ласково коснулся губами макушки Агны. Затем он встал и, перелив готовый ароматный травяной напиток в серебряную чашу, протянул ее своей собеседнице.

— Вот, выпей. Его мне частенько готовила в юности няня, когда мне было плохо.

— Благодарю, — откликнулась девушка и, приняв отвар, посмотрела на Барта с благодарностью и глубокой нежностью.

— Ты что-нибудь решила? — вновь нарушил тишину тот, дождавшись, когда чаша полностью опустеет.

— Да, — уверенно ответила Агна и, прислушавшись к собственному сердцу, кивнула. — Я постараюсь найти убийцу брата и приму трон. Ты мне поможешь?

— Ты уже спрашивала, — напомнил Бартелот. — И я ответил.

— Прости, — повинилась Агна. — Я просто волнуюсь.

— Я понимаю.

Во взгляде Бартелота мелькнула неподдельная нежность. Они смотрели друг другу в глаза, не в силах разорвать эту тонкую, протянувшуюся от одной души к другой связь, а после лорд тяжело вздохнул и заметил:

— Тебе надо отдохнуть. Спи сегодня спокойно, душа моя, гвардейцы будут дежурить у стен монастыря до самого нашего отъезда. Все будет хорошо. Утром начнем собираться.

Он протянул руку и, взяв ладонь девушки в свою, поцеловал запястье. Агна вздрогнула, ощутив, как где-то в глубине существа родилось тепло, и переплела свои пальцы с пальцами Бартелота.

— Спасибо тебе за все, — прошептала она.

И вновь в окно ударился с яростью проснувшийся будто после долгого сна ветер.

* * *

— Рубашка и штаны идут тебе теперь гораздо больше, чем в детстве, — заверил Барт, уже привычно с грохотом распахивая дверь.

Агна улыбнулась и, обернувшись, увидела мгновенно вспыхнувшее в глазах мужчины восхищение и в смущении опустила взгляд. Щеки обдало жаром, в груди томительно-сладко сжалось, и девушка, пытаясь вернуть себе способность дышать, положила ладонь на грудь и с шумом втянула воздух.

— Может быть, я лучше обратно платье... — предложила было она, однако Бартелот уверенно покачал головой.

— Не лучше, Агна, — заявил он и пояснил: — Ехать придется далеко и довольно быстро. У нас нет возможности разбираться с твоими юбками и женскими седлами. Ты превосходная наездница, не переживай.

— Не в этом дело, — покачала головой принцесса и подняла взволнованный взгляд.

— А в чем? — уточнил Бартелот.

— С нам будут гвардейцы. Ведь так?

— Да, сотня. Еще три будут ждать нас на месте, у границы.

— И они так же будут меня рассматривать?..

— Они не посмеют! — в голосе давнего друга прозвучал столь неподдельный гнев, что Агна бросила на него удивленный взгляд, однако вслух ничего говорить не стала.

Непогода к утру угомонилась. Ветер стих, сквозь высокие белесые облака проглянул робкий солнечный лучик и, отважно заглянув внутрь монастырских покоев, осветил узкий прямоугольник на полу.

Бартелот подошел к принцессе и, заглянув в глаза, отвел от лица выбившуюся золотую прядь и заправил ее ей за ухо.

— А мне можно? — спросил он тихо.

— Что именно? — уточнила Агна.

— Время от времени рассматривать тебя.

Щеки ее вновь вспыхнули, однако она все-таки отважилась произнести вслух то, что было на сердце:

— Тебе можно все, Барт.

С минуту он молчал и наконец ответил:

— Звучит слишком многообещающе. Пожалуй, я все же не буду злоупотреблять подобным разрешением. А вот тебе стоит поторопиться, душа моя. Нам предстоит сегодня проделать значительное расстояние, а потому лучше не задерживаться с отъездом. Тебе помочь со сборами?

— Благодарю, не нужно, — отказалась Агна. — У меня не так уж много вещей.

— Я вижу, — уголок рта Бартелота на один короткий миг скривился.

— Просто дай мне еще четверть часа.

— Хорошо. Жду тебя внизу.

Он быстрым движением коснулся губами запястья Агны, и девушка, уже глядя на вновь закрытую дверь, подумала вдруг, что усы у него вовсе не колючие, как утверждали много лет назад замужние дамы при дворе, а очень даже приятные.

Принцесса вздохнула и окинула последним прощальным взглядом свои теперь уже бывшие покои. Несмотря на суровую обстановку и строгий устав монастыря, Агна привыкла к спокойной, размеренной жизни, к молитвам и долгим службам и даже успела полюбить все это.

Она вдруг подумала, что ни вечером накануне, не сегодня утром не молилась, и ей стало стыдно. Встав на колени, она принялась беззвучно шевелить губами, прося того, кому была посвящена обитель, помощи в пути и предстоящих непростых поисках, а после встала и, взяв тощий заплечный мешок, вышла в длинный, выложенный грубым белым камнем коридор.

Стоявший у дверей Бартелот мгновенно подхватил ее пожитки и, предложив руку, помог спуститься по лестнице вниз, в главный зал, использовавшийся для официальных торжеств и приемов.

— Все, что осталось в покоях ее высочества в сундуке, вы лично упакуете и отправите в Леритан, — приказал лорд стоящей прямо у подножия настоятельнице.

— Все сделаю, не переживайте, — откликнулась та.

Агна окинула задумчивым взглядом высокие, сводчатые потолки, аскетичную обстановку зала, выстроившихся в две длинных шеренги монахинь и послушниц, и подумала, что на ее собственном лице отражается, должно быть, такое же волнение.

“Или даже гораздо более сильное”.

Еще ни разу дочери дома Шалие, однажды переступив порог обители, не покидали более ее стен, да еще и при столь трагичных обстоятельствах. Теперь же, вглядываясь по очереди в безжизненные, без единой кровинки лица, она видела у одних подступающие к глазам слезы, у других подрагивающие губы. Никто даже не пытался скрыть глубокого волнения и даже страха, однако Бартелот явно не был намерен ждать, когда их эмоции передадутся и его венценосной спутнице. Почтительно, но настойчиво увлек он ее к выходу, и вскоре Агна, ступив на мощеный все тем же грубым белым камнем двор, увидела серьезные, решительные лица гвардейцев, их поблескивающие в утреннем свете доспехи, и охватившее было душу волнение исчезло без следа.

Один из воинов подвел ей лошадь, и Агна, обернувшись к Бартелоту, спросила:

— Скамейка найдется?

— Что? — не понял поначалу он и посмотрел с недоумением.

— В седло сесть, — пояснила она.

Он ухмыльнулся и, пробормотав себе по нос: “Ага, от самого Леритана везли”, быстрым движением подхватил ее под бедра и практически закинул в седло. Движение обожгло кожу Агны, дыхание ее перехватило, и она инстинктивно схватила Бартелота за руку, не желая отпускать. Губы его чуть приоткрылись, когда он посмотрел на нее, а глазах снова вспыхнул тот самый огонь, уже виденный ею совсем недавно, и тогда принцесса, заметив явное любопытство воинов, спросила негромко:

— Мы едем к границе?

— Да, душа моя. Чтобы выполнить поручение Совета, тебе нужно быть поближе к тому месту, где произошло несчастье. Из Леритана тайны не раскрыть.

— Понимаю, — кивнула Агна. — И согласна с тобой.

— Тогда не будем больше медлить.

Она с неохотой опустила ладонь лорда, и тот, обернувшись к гвардии, заорал во всю мощь легких:

— Открыть ворота! По коням!

* * *

Короткий привал они сделали лишь в середине дня, а после снова продолжили путь. Под вечер Анга, немного отвыкшая за шесть последних лет от верховых прогулок, начала уставать, но мужественно терпела, не желая провоцировать Бартелота.

“А то с него станется взять меня на руки”, — подумала она и едва заметно ухмыльнулась собственным мыслям.

Ибо было совершенно ясно, что он не намерен останавливаться до тех пор, пока отряд не достигнет ближайшей деревни. А до нее оставался еще почти час пути.

Отряд сперва ехал по отсыпанной гравием монастырской дороге, потом свернул на какую-то петляющую между сосен тропу, по дороге вспугнув немало щеглов и уток, а после вновь выехал на укатанную телегами дорожку.

— Я бы в озере сейчас каком-нибудь с удовольствием искупалась, — проговорила мечтательно Агна, в очередной раз поравнявшись с Бартом.

Тот хмыкнул и, взлохматив пятерней собственные волосы, откликнулся:

— Озера не гарантирую, однако кадку с теплой водой организовать могу. Держись, душа моя, мы почти на месте.

Вскоре послышался истошный лай собак, пронзительное квохтанье куриц, раздраженные крики воинов, и Агна поняла, что они въехали в обещанную еще с утра деревню.

Однако в то, что здесь живут люди, разум некоторое время верить отказывался. Раскисшая от жидкой грязи дорога, покосившиеся заборы из редко натыканных вкривь и вкось палок, соломенные крыши на низких плетеных стенах. Хотелось просто встать и потереть глаза в надежде, что морок рассеется. Но видение упорно не уходило.

— Это еще не самый худший вариант ночлега, я тебя уверяю, — прокомментировал Бартелот, заметив ее выражение лица.

— В таком случае, о худшем даже думать не хочу, — ответила Агна и прикрыла-таки на миг глаза. Впрочем, это ей не помогло — видение не исчезло.

Приезд лорда Брелеона в сопровождении будущей королевы наделал в деревеньке изрядный переполох. Грязные женщины метались по дворам, не зная, то ли лучше скрыться из вида, чтобы не вызвать ненароком на голову гнев знатных господ, то ли рискнуть и подойди поближе, чтобы удовлетворить любопытство. Гвардейцы отгоняли вездесущих мальчишек, а сам Бартелот, увидев вышедшего было вперед старосту, так гаркнул на него, что тот предпочел скрыться от греха подальше.

Гостиница, впрочем, выглядела немного лучше. Вот всяком случае, там во дворе не валялись без всякой видимой системы хозяйственные принадлежности, а крыльцо было более-менее чисто выметено.

Хозяин, узнав, кто намерен войти под его скромный кров, сделал было попытку выставить на улицу двух других постояльцев, чем вызвал на свою голову гнев Бартелота. В конце концов было решено, что те перейдут на ближайшую ночь в соседние дома, а хозяин, приготовив все для ее высочества и для лорда, присоединится к ним. То есть тоже уберется восвояси.

Гвардейцы, спешившись, принялись проверять дом и выставлять караул, Агна же остановилась и с любопытством стала рассматривать покрытый ровным слоем жидкой гряди двор. Впрочем, теряться в догадках, каким же образом она оный пересечет, Барт ей не дал. В два шага преодолев разделявшее их расстояние, он подхватил Агну на руки и понес в дом. Она же, с удовольствием прижавшись к его теплому плечу, подумала, что размышления об их возможном противнике можно еще немного отложить.

“Все равно мы таким темпом очень скоро будем на месте — там и поглядим. А пока любые догадки мало чего стоят без мало-мальски весомых фактов”.

Бартелот пинком распахнул жалобно скрипнувшую дубовую дверь и внес свою драгоценную ношу под кров.

* * *

Расшатанные половицы под ногами скрипели. Агна сделал нерешительный шаг вперед, за ним другой, а после уверенно вложила руку в широкую ладонь Бартелота.

“В конце концов, если пол подо мной проломится, он подхватит меня”, — напомнила себе она.

Пламя светильников отбрасывало на стены и пол причудливые, колеблющиеся тени. Хозяин гостиницы, увидев на площадке второго этажа лорда Брелеона, вздрогнул и заметно попятился. Затем он покосился в сторону одного из окон и опять шарахнулся. Принцесса мысленно хмыкнула и покосилась незаметно на спутника. Жена хозяина как раз заканчивала менять грядные, засаленные, пропахшие дымом тряпки на окнах на чистые занавески, дочка мыла пол, поэтому Агна примерно могла себе представить, что тут произошло.

“Барт всегда был щепетилен в вопросах чистоты, и вряд ли за шесть лет что-то изменилось”, — подумала она и, ласково сжав его пальцы, улыбнулась.

Мужчина ответил ей такой же теплой улыбкой, и оба неторопливо спустились вниз. Женщины, пятясь задом, поспешили удалиться, сам же хозяин начал торопливо выставлять на стол то, что мог предложить. И вот тут Агна не могла не признать, что им повезло — голодными они не останутся. Ибо, хотя пищу и нельзя было назвать изысканной, она была явно свежей и хорошо прожаренной.

Барт жестом прогнал хозяина и, отодвинув один из стульев, помог Агне устроиться за столом. Положив ей на тарелку мяса и овощей, сам сел напротив.

— Хочешь вина? — предложил он.

Принцесса задумалась:

— Я не уверена...

Лорд в ответ качнул головой:

— Местное пойло пить я бы сам не отважился, хотя в походах, разумеется, всякое случалось. Но в этот раз я захватил несколько бутылок из дворца. Оно безалкогольное, настоянное на травах, поможет тебе расслабиться и выспаться хорошенько ночью.

— Спасибо тебе большое, — от души поблагодарила Агна и почувствовала, как в груди в самом деле разливается теплота, а накопившееся за день напряжение отпускает.

Оба успели изрядно проголодаться, поэтому ели молча. Закончив с ужином, Бартелот встал, вновь отодвинул стул Агны и, придвинув к очагу более-менее приличное кресло, помог ей сесть.

На стенах висели пучки трав, вязанки лука и, совершенно неожиданно для Агны, лютня. Бартелот проследил за ее взглядом, и брови его взлетели вверх. Он хмыкнул, встал и, взяв инструмент, вновь устроился у огня. Обветренные пальцы его умело тронули струны, подкрутили колки, и скоро по комнате разлилась негромкая, лиричная мелодия. Одна из тех, что играли на королевских балах менестрели.

Еще влажная после недавнего купания прядь волос упала на лоб мужчины, на губах появилась теплая, ласковая улыбка, немножечко ехидная, но такая знакомая и до боли родная, что дыхание Агны вновь перехватило.

— Наконец ты снова становишься похожим на самого себя, Барт, — прошептала она, боясь спугнуть очарование момента, и голос ее в волнении дрогнул. — Таким, каким я знала тебя шесть лет назад.

Бартелот нетерпеливо тряхнул головой, словно строптивый конь, и отложил инструмент.

— Просто я был очень зол, — пояснил он. — И я спешил.

— И поэтому бывал временами груб?

— Именно.

— Хорошо, я запомню.

Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, и Агна первая смутилась и отвела взгляд. Повисло вязкое, густое, похожее на кисель молчание, которое спустя минуту нарушил Бартелот:

— Кем бы ни оказался в конце концов наш враг, он нанес удар не для того, чтобы дать нам время во всем разобраться и принять меры. Поэтому я так тороплюсь.

— Что происходит сейчас в столице? — поинтересовалась принцесса.

— Как я уже говорил, ничего хорошего. Король болен, союз, который должен был скрепить брак Риниана, сорвался, а знать начинает присматриваться к трону.

— Поэтому твой отец прислал тебя, а не приехал сам? — догадалась Агна.

— Абсолютно верно, — подтвердил Барт и, нахмурившись, вновь строптиво дернул головой. — Нашу многоуважаемую аристократию нельзя оставлять без присмотра. И все же разбираться со всеми свалившимися так внезапно проблемами и бедами необходимо было немедленно. Я начал действовать — взял с собой сотню гвардейцев и отправился вызволять нашу будущую королеву, пока не стало слишком поздно. Три дополнительных сотни воинов прибудут прямо к границе — туда, куда мы держим путь. Еще я разослал приказы по окрестным заставам. Я соберу всех, кого смогу, Агна, но если Илванан действительно восстал из мертвых, то это капля в море. В прошлый раз он выставил огромную армию, если я правильно помню учебник истории.

— Ты верно помнишь, Барт, — вздохнула принцесса. — А союзники не могут прийти нам на помощь?

Лорд широко ухмыльнулся:

— Никто не станет помогать кому бы то ни было просто так, Агна. Они потребуют за своих воинов либо услуг, либо денег. Ни того, ни другого я не могу им дать — нет полномочий.

— Но ведь король еще жив, — напомнила она.

К ее удивлению, Бартелот покачал головой:

— Для того, чтоб принимать подобные решения, нужен ясный разум. Его же сил хватает лишь на то, чтобы не кричать по ночам от невыносимой боли.

— Как он, Барт?

Тот не стал увиливать или замалчивать, а ответил прямо:

— Очень плохо. Король страшно исхудал, почти не встает с постели. Живот раздуло. Боли его просто невыносимы. У меня самого, признаться, едва хватает сил смотреть. Лекари стараются, но сделать ничего не могут. Мы все очень ждали коронацию Риниана, однако Элоах решил иначе. И делать теперь со всем этим что-нибудь предстоит тебе и мне. Поэтому перед нами вновь во весь рост встает вопрос — как упокоить навсегда того, с кем не смогли справиться лучшие маги.

Плечи Агны, несмотря на жар очага, передернулись:

— Если это действительно Илванан.

— Верно, — согласился Бартелот. — Если это он. И с этим вопросом нам тоже необходимо разобраться как можно скорее.

Принцесса подняла вопросительный взгляд на лорда:

— Этим не могут заняться мастера тайнознания?

— Они уже в пути, — ответил тот, — но они не знают, что искать, Агна. Мы же с тобой представляем хотя бы примерно. Я приказал оцепить лес, где был убит Риниан, поэтому надеюсь, что следы не затопчут.

Слабая улыбка коснулась губ и глаз Агны:

— Все предусмотрел, да?

— Это вряд ли, — тяжело вздохнул Бартелот. — Все предусмотреть невозможно. И это меня тоже неимоверно злит.

— Только не становись из-за этого опять грубияном, пожалуйста, — уже гораздо шире улыбнулась она.

Он вновь хмыкнул, подался вперед и взял пальцы Агны в свои:

— Я постараюсь. Но обещать ничего не могу. Давай я лучше отнесу тебя в постель — ты уже почти спишь.

— Давай, — согласилась она послушно.

Бартелот пружинистым движением вскочил на ноги и, подхватив на руки девушку, понес ее в покои.

За окнами перекликалась стража, и на душе принцессы, несмотря на все тревоги и заботы, было легко и спокойно.

* * *

Лес был действительно оцеплен воинами. Агна с некоторым удивлением покосилась на доспехи и пики, сверкающие в ярких полуденных лучах, и подумала, что с трудом представляет, как Барт успел так быстро получить известие о гибели наследника, отдать приказ и добиться результата.

"Впрочем, не только это мне пока непонятно, — напомнила сама себе принцесса. — И если я хочу стать достойной королевой, то очень многое мне еще предстоит узнать".

А для этого ей рядом понадобится крепкая опора. Это было совершенно очевидно даже столь неопытной девушке, как она. Муж.

"Иноземные принцы в данном случае не годятся, — без тени сомнений решила она. — Я по неопытности не смогу их контролировать, а значит, это создаст почву для интриг и предательства. Нет, мне необходим тот, в ком я могу быть совершенно уверена. И желательно, чтобы он мне при этом нравился".

Агна покосилась задумчиво на гарцующего поблизости Бартелота, однако вскоре смущенно опустила взгляд, решив обдумать все получше в более подходящих к тому обстоятельствах.

Тот заметил, однако, ее внимание. Брови лорда чуть приподнялись вопросительно, но сразу же лицо вновь приняло прежнее выражение. Поняв, что Агна не настроена пока давать комментарии, он отвернулся и, махнув рукой, скомандовал отправление.

Отряд ступил под своды леса, и дневной свет сразу же растворился в подлеске.

"Словно по волшебству", — подумала Агна и едва заметно поежилась.

Над головами широко раскинулся шатер из вязов, дубов и редких сосен. Подлесок тянулся колкими, кривыми ветвями к ногам лошадей и сапогам всадников. Казалось, даже воздух здесь пропитался чем-то тяжелым и влажным, липким.

Бартелот поравнялся с девушкой и заметил вполголоса:

— Когда я сам здесь был на охоте в последний раз, тут было гораздо приятнее. Ты как себя чувствуешь?

Он посмотрел внимательно ей в глаза, и в лице его, в движении бровей Агна прочитала неподдельное волнение, и улыбнулась слабо:

— Мне немного не по себе, Барт, — призналась она.

— Понимаю, — кивнул он. — Надеюсь, нам не придется долго тут находиться. В любом случае, держись поближе ко мне.

— Спасибо тебе, — уже гораздо шире и искреннее улыбнулась она и, протянув руку, переплела свои пальцы с пальцами Бартелота.

Еще с четверть часа они ехали молча, пристально вглядываясь в чахлый подлесок, в желтеющую траву, и вскоре Барт заметил:

— Птицы не поют. И зверей не видно.

— И это странно, — откликнулась эхом Агна. — Вряд ли Риниан отправился бы на охоту в столь пустынное место.

— Именно так, — подтвердил он и вынул меч из ножен.

Непосредственной опасности, впрочем, не наблюдалось, однако Бартелот, должно быть, решил не рисковать. Гвардейцы тоже нервничали, и это все неизбежно заставляло саму Агну в тревоге елозить в седле и покусывать губу.

Вскоре начали попадаться обожженные огнем деревья. Листья скукожились, хотя стояла середина лета, а справа и слева от дорожки земля превратилась в безжизненную, высушенную и покрытую трещинами корку.

— Будто в пустыне, — пробормотала Агна.

Бартелот не ответил, явно погруженный в собственные мысли. Вскоре он спешился и, присев на корточки, принялся вглядываться в темноту у самой земли. Поводил по ней пальцами, затем взял щепоть в пальцы и зачем-то понюхал.

— Ты что-то понимаешь? — не выдержала в конце концов Агна.

— Пока не сильно, — признался Бартелот и поднялся на ноги. — Но все, что я вижу в этом несчастном лесу, наводит меня на нехорошую мысль.

Агна вздрогнула, зачем-то огляделась по сторонам, будто это могло ее спасти от неведомой опасности, а после предположила:

— Илванан действительно вернулся, да?

Бартелот вздохнул, потом довольно длительное время молчал, всматриваясь в клубящийся темнотой подлесок, и все это еще больше убедило принцессу в правильности ее предположения. Наконец, ее спутник ответил коротко:

— Да. По-видимому, это так.

Что делать с этой открывшейся так неожиданно для всех истиной, пока не понимал ни один из них. Мастера тайнознания все еще были в пути, но и они вряд ли чем-то могли помочь. С гвардейцев же вовсе нечего было спрашивать, кроме верного несения охранной службы.

Скоро они продолжили путь, однако до самого вечера больше ничего нового не обнаружили. Все та же картина безжизненного, мертвого леса удручала не только принцессу и лорда, но и, совершенно очевидно, гвардейцев, поэтому лагерь было решено разбить за его пределами, с того краю, который к границе был ближе всех.

Увидев вновь зеленую траву и чистое, высокое небо, мгновенно оживились не только люди, но и лошади. Воины начали возводить временные укрепления на ночь, развели костры, Бартелот же, проверив посты и раздав приказы, принялся устраивать два спальных места для себя и для принцессы. Та же, устроив подбородок на согнутых коленях, исподтишка любовалась его уверенными движениями и чертами лица. Представить бывшего друга детства в роли собственного мужа получалось легко, без каких-либо усилий.

Набитые соломой тюфяки, одеяла, легкий навес от дождя — для обустройства спального места для будущей королевы все пошло в ход. Вот только кое-что в происходящем ее не устраивало совершенно.

— Мне кажется, ты собираешься лечь слишком далеко, Барт, — озвучила она в конце концов беспокоящую ее мысль.

Тот выпрямился, едва заметно нахмурился и спросил:

— Что ты имеешь ввиду?

Прямо говорить принцесса не отважилась, но и отступать была не намерена, поэтому решила немножечко схитрить.

— Мне страшно, Барт, — сообщила она, убедив себя, что это почти что правда. В лесу ведь ей действительно было неуютно.

Он медленно покачал головой в ответ, уселся рядом, привлек девушку к себе и, отведя от ее лица прядь волос, поцеловал в шею.

Агна выдохнула, тело ее мгновенно прошил озноб, внутри разлилось томление, от которого сделалось почти что больно, и она, не зная, что ей делать и как поступить, просто прильнула к груди Бартелота и замерла. Он бережным движением погладил ее по голове и прошептал:

— Ну, что ты выдумываешь? Какой страх? Ты ведь всегда была сильной... К тому же вокруг нас два кольца охраны, солдаты уже закончили возводить укрепления.

Агна ничего не сказала в ответ, лишь прижалась плотнее.

— Ладно, я понял, — прошептал после долгого молчания Бартелот. — Сейчас перенесу свою постель поближе.

— Спасибо тебе, — так же тихо ответила ему Агна и быстро коснулась губами его скулы.

Вышколенные воины все это время делали вид, что ничего не видят. Впрочем, их мнение волновало принцессу меньше всего. Решение было принято, а значит, ей самой стыдиться было совершенно нечего.

“Лорд Брелеон-старший меня поддержит в выборе мужа, — подумала она и улыбнулась собственным приятным мыслям, — а мнение остальных можно не учитывать”.

Когда же с ужином было покончено, Бартелот и Агна отправились спать. Он лег, придвинувшись к ней вплотную со спины и практически накрыв своим телом. Рука его, широкая и теплая, обхватила живот девушки, и Агна, едва дыша от бурлящего в груди волнения и все той же болезненной, томительной сладости, прошептала, накрыв его пальцы своими:

— Если останемся живы, я сообщу тебе кое-что важное, Барт.

— Ого, — выдохнул он ей в шею, — заинтриговала. Действительно становишься королевой.

Агна тихонько фыркнула и переплела его пальцы со своими. Он ласково погладил ее живот, положил ладонь на бедро и прошептал, мягко щекоча усами шею девушки:

— Спи уже. Интриганка. Спокойной ночи тебе.

— И тебе тоже.

— А я теперь, скорее всего, не усну.

Уже проваливаясь в сон, Агна привычно зашептала слова вечерней молитвы.

Поутру же разведчики доложили, что в трех днях пути от границ Орсуранта показалась несметная армия. И что она приближается.

* * *

До самого вечера Агна Бартелота почти не видела. То он совещался с командирами, то проверял строительство укреплений. Вскоре после полудня он взял с собой небольшой отряд разведчиков и отправился навстречу вражеской армии. Принцесса не находила себе места, часами простаивая на земляном валу укреплений, и только с вечерней зарей лорд Брелеон наконец вернулся в лагерь.

Он тяжелым шагом миновал ворота, огляделся по сторонам усталым, однако все еще цепким взглядом и, приветственно кивнув воинам, скинул латные перчатки и прошел к костру. Тяжело опустившись на их вчерашнее ложе, он протянул руки к пламени и уставился невидящим взглядом на тающие в постепенно темнеющем небе искры. Агна закусила губу, и сердце ее болезненно сжалось. Было видно, что Бартелот смертельно устал, однако безучастно стоять в стороне она тоже не могла. Она подошла и, осторожно опустившись рядом, бережно обняла его двумя руками. Тот улыбнулся благодарно, и тогда принцесса спросила:

— Ты уже знаешь, кто это?

Голос ее был тих и заметно дрожал от волнения, которое она даже не пыталась скрыть. Бартелот вздохнул, челюсти его сжались.

— Да, — ответил он. — Знаю. Это действительно Илванан. И он стал еще сильнее, чем был в прежний раз. Теперь он поистине само сосредоточие тьмы, ее мощь и сила.

Агна чуть слышно вскрикнула и еще крепче сжала в объятиях Барта:

— Что же теперь будет? Что нам делать?

Минуту или две лорд молчал, все так же сосредоточенно глядя на пламя. Потом он заговорил:

— Я мог бы сказать, что я не знаю, но это будет неправдой. Мы слабы сейчас, это правда. Мы так чудовищно слабы, что и представить сложно. Мы не готовы к подобному бою. И в этом кроется ответ.

— Вот как? — удивилась Агна.

— Именно. Когда я был мальчиком, мой наставник говорил: “Делай, что можешь, а прочее предоставь Творцу”. Именно так я и намерен поступить. Я соберу всех воинов, каких только смогу за оставшиеся два дня. Их наберется, за полагаю, около трех тысяч. Я возведу дополнительные укрепления. Их уже делают. А дальше нам всем остается лишь положиться на волю Элоаха. Я приму бой.

— Но ведь это самоубийство! — вскричала Агна.

Разум отказывался представить, что всего лишь через два дня тот, кто стал ей так бесконечно дорог, может погибнуть. Это казалось решительно невозможным, и все же Агна понимала, что Барт не отступит. Просто не сможет.

“Уж я-то его знаю”, — подумала она.

Короткий, рваный вздох сорвался с ее приоткрытых губ. Она прильнула к мужчине, прижалась щекой к его плечу, и Бартелот крепко обнял ее одной рукой, прижав к груди.

— У нас нет выхода, — ответил он на ее невысказанные вопросы. — Мы ничего не успеем сделать сверх того, о чем я уже сказал.

— Я все понимаю, — Агна покусала губу и, поняв глаза, посмотрела на ставший таким родным профиль. — И все же не могу смириться.

— Тебе придется, — ответил решительно Барт. — Я сделаю все , что должен, и будем надеяться, что Творец нам за это дарует победу.

Они замолчали, не в силах более говорить, и искры костра, взлетая ввысь, таяли в подступающей темноте.

* * *

Все дни и ночи, оставшиеся до подхода армии Илванана, Агна молилась. Это было единственное, что ей оставалось. Единственное знакомое и привычное ей оружие. Слова, идущие от самого сердца, устремлялись ввысь, к небесам, к тому, к кому она привыкла обращаться все предыдущие шесть лет — к огненному малаху.

Она стояла на коленях, устремив взор в вышину, и губы ее беззвучно шевелились. Снаружи то и дело доносились голоса Бартелота и прибывающих в лагерь воинов, однако события эти шли словно мимо нее. Одна мысль — защитить страну и того, ради кого теперь билось сердце — неотступно билась в ее мозгу.

Иногда она выходила наружу поесть и поприветствовать вновь при бывших, и тогда ее воспаленный взгляд искал первым делом лорда Брелеона. Тот отвечал ей взором, полным такой же боли, и вновь отправлялся туда, где был нужен.

Когда миновала последняя ночь, Агна завершила свою горячую молитву и, одевшись в белое с золотом платье, тщательно уложила волосы и вышла к воинам.

Земля дрожала у самого горизонта, взметаясь клубами горячей, похожей на огонь пыли.

“Действительно, само воплощение тьмы”, — подумала она, пытаясь различить фигуру их давнего родового врага.

Армия Илванана протянулась от горизонта до горизонта, и Агна поняла вдруг со всей ужасающей ясностью, что, если Барт действительно лично вступит в бой, то он не вернется.

Она стремительно обернулась, поискала взглядом мужчину и, обнаружив, бросилась к нему, забыв обо всем.

— Не ходи туда, прошу! — взмолилась она, не думая, как выглядит сейчас и что подумают о ней воины. — Ты не вернешься!

— Я должен, — ответил он просто, глядя ей в глаза.

Агна упрямо мотнула головой и всплеснула руками:

— А как же я? Как я буду без тебя? Как я смогу? Если останусь жива... — мысли ее путались, но одна вдруг выступила вперед со всей ясностью, и Агна решительно продолжила: — Если за несколько дней возможно полюбить, то я люблю тебя. Ты мне нужен!

— Я тоже тебя люблю! — ответил громко, уверенно Бартелот и, обхватив принцессу руками за плечи, заглянул ей в лицо. — Но именно поэтому я не могу себя опозорить. Я отправлюсь в бой вместе со своими воинами, и я не стану прятаться за их спинами. Прости меня.

— Три тысячи воинов против несметной армии, — всхлипнула Агна. Лицо ее побледнело, глаза же лихорадочно блестели. — Я не хочу тебя потерять, не успев обрести!

— Я тоже, — ответил он и обнял ее еще крепче. — Но у нас нет выхода.

— Хотя бы поцелуй меня на прощание, — попросила Агна.

Он не стал ничего говорить об их положении, о воинах, что стояли поблизости, а просто наклонился и с силой впился губами в губы девушки.

Она всхлипнула, подалась ему навстречу, и мир вокруг вдруг закружился, подобно водовороту, готовясь упасть и одновременно взмывая ввысь. Туда, где обитали малахи. Она пыталась запомнить силу рук Бартелота на своем теле, вкус его губ, теплоту и сладость дыхания, от которых щемило сердце и так сладко ныло внутри, что хотелось кричать. А после Бартелот отстранился и прошептав еще раз: “Прости”, надел шлем, достал из ножен меч и отправился навстречу судьбе.

* * *

Агна белой птицей взлетела на земляной вал и, сжав руки на груди, принялась смотреть вслед удаляющейся фигуре любимого.

Воины Орсуранта выстроились в цепь, стремясь не победить, должно быть, но хотя бы умереть достойно, чтобы тем, кто остался дома, не в чем было их упрекнуть.

“Да и будет ли завтра, кому упрекать? — подумала принцесса и мысленно содрогнулась. — Скорее всего, нет”.

Небо было поразительно чистым и ясным, будто в насмешку. Строй воинов казался тонкой ниточкой по сравнению с бесконечной, черной лавиной армии врага. Высокая, мощная фигура Илванана выделялась даже на столь значительном расстоянии. Простой доспех без каких-либо украшений говорил о том, что он не нуждается во внешних подтверждениях своей силы. А вот огненное чудовище под ним, с пылающими глазами и острыми копытами, получалось назвать конем лишь с очень большой натяжкой. Смотреть на все это было страшно, но Агна упорно не закрывала глаз, стремясь увидеть все до конца, каким бы он ни был.

“Они готовы умереть, — подумала она, глядя со стены на воинов. — Так неужели я предам их в такой малости?”

Прозвучали сигнальные рога, воины вынули мечи, из трех тысяч глоток вырвался яростный рев. Агна вздрогнула, и ей вдруг почудилось, будто ее объял могильный холод.

Войско противника остановилось, и мрачная фигура Илванана отдалилась от него, выехав вперед.

Агна напряглась, ожидая, что тот сейчас сделает или скажет, и вдруг в этот самый миг, когда с ее уст в очередной раз сорвались слова молитвы, произошло небывалое.

Будто волна теплого, ласкового ветра прокатилась над полем. В небе разлился густой золотистый свет, и из это света выступила высокая фигура ростом, должно быть, в шесть локтей с сияющими золотыми крыльями за спиной.

— Малах Мелиц, — выдохнула Агна, мгновенно узнав того, кому привыкла молиться последние шесть лет.

Он вынул из ножен пылающий белым огнем меч и пошел в сторону войска врага. Агна в волнении подалась вперед, воины Орсуранта воспряли духом, и это было заметно даже на столь значительном расстоянии.

Малах оказался на месте почти мгновенно и одним взмахом перерубил Илванана. Воздух сотрясся от пронзительного, страшного крика, фигура древнего мага вспыхнула черным пламенем и осела гостью пепла.

Пылающий меч малаха принялся дальше косить врагов, будто траву по весне, а Бартелот встал перед их спасителем на колено и, приложив ладонь к груди, склонил голову. Мелиц остановился, кивнул в ответ, очевидно давая понять, что принимает благодарность, а после Бартелот встал и взмахом руки скомандовал начало боя.

Наверное, без явленной столь чудесным образом помощи главного военачальника Творца эта отчаянная, поистине безумная акция была бы решительно невозможна. И все же Агне хотелось кричать от восторга, наблюдая, как мечи защитников Орсуранта раз за разом вспарывают фигуры пришедших с Илвананом тварей, лишь по недоразумению принявших человеческий облик. Она то и дело находила фигуру того, чья судьба была ей дороже всего, однако скоро снова теряла его из виду в сумятице боя.

Ряды врага быстро редели. Солнце не успело продвинуться по небосводу так, чтобы это стало заметно, когда все оказалось кончено. Над полем повисла вдруг звенящая, будто голоса сотен крохотных серебряных колокольчиков, тишина, высокая фигура Мелица засветилась вдруг нестерпимо ярким золотым светом и медленно растаяла в воздухе.

По рядам воинов прокатился восхищенный вздох, многие упали на колени и, не в силах совладать с нахлынувшими эмоциями, заплакали. Бартелот устало провел ладонями по лицу и, подняв голову, отыскал застывшую на валу фигурку Агны. Девушка вскрикнула и, сбежав вниз, нетерпеливым жестом приказала открыть ворота. Воины повиновались, и она, подобрав подол платья, бросилась через поле навстречу Барту и с размаху кинулась ему на шею. Он подхватил ее в объятия и закружил, а после, вновь поставив на траву, принялся целовать. Агна с жаром отвечала ему, и слезы радости катились по ее щекам.

— Ты жив, — прошептала она срывающимся голосом, когда смогла говорить. — Вы все живы...

— За это нужно благодарить не меня, — напомнил он.

Они прильнули друг к другу, Бартелот крепко обнял ее, и Агна, спрятав лицо у него на груди, молчал наслаждалась минутами полного покоя и единения.

— Я знаю, — ответила в конце концов она. — И по возвращении в столицу весь народ воздаст ему должную хвалу. Однако и тебя я благодарю тоже.

— Спасибо, — просто ответил он, и оба вновь надолго замолчали.

Воины постепенно начинали приходить в себя, мир вновь обретал звуки и краски. Наконец, Бартелот спросил:

— А что ты хотела сообщить мне важное, если останемся живы?

Агна коротко вздохнула, собираясь с духом, и заметила:

— Теперь, должно быть, Большой Совет признает мои права на трон законными.

— Вероятно, — согласился лорд Брелеон.

— Ты согласишься взять меня в жены? Мне понадобится принц-консорт, а стране наследники.

Бартелот в ответ уточнил ехидно:

— То есть без короны я тебе не нужен?

Агна сощурилась, посмотрела с деланным недовольством ему в глаза и проговорила задумчиво:

— Я сейчас специально ради такого случая отыщу лягушку и суну ее тебе за шиворот.

Улыбка Бартелота стал теплой, а взгляд ласковым:

— Совсем как в детстве?

— Именно.

— Хулиганка ты все-таки, леди Брелеон-Шалие.

Через несколько часов в столицу отправился гонец с сообщением о чудесной победе, а также с известием, что Бартелот станет мужем будущей королевы.

А победителям теперь предстояло приходить в себя, залечивать немногочисленные раны и выдвигаться в столицу.

Однако за несколько дней до отправления принцесса направила к лорду Брелеону-старшему нового гонца с просьбой подготовить ей список тех, кто в столь тяжелое для Орсуранта время был готов стать на путь предательства и затеять смуту.

“Сначала кара, — решила она, — а после свадьба и коронация”.