Один день жизни Распределяющей Шляпы (джен)

Тысячу лет назад, когда Основатели построили Хогвартс, они создали Распределяющую Шляпу. Артефакт, наделённый мудростью четырёх величайших волшебников и служащий лишь одной цели — определять факультет учеников. Она стала уже неотъемлемой частью замка, вместе с каменными стенами, серыми приведениями, промозглыми сквозняками и мирно живущим портретами.

Год от года, век от века каждый ученик примерял на голову Шляпу, а она должна рыться в его мыслях, желаниях, стремлениях и выносить свой вердикт. Крайне неблагодарная работа для разумного артефакта! И лишь один день в году есть работа, а в остальное время что остаётся делать?! Сочинять песню к следующему году да пылиться на полке?!

Никому в замке нет дела до Шляпы. До простого артефакта, или, скорее, обитателя шкафа в кабинете директора. Но разве она это заслужила?

* * *

Это было утро 2 сентября 1991 года. Шотландию ещё не накрыло осенними слякотью и холодом. В кабинете директора Дамблдора на полке в одном из шкафов, очнувшись от волшебного сна, лежала Распределяющая Шляпа. Она не любила этот день, ведь ещё вчера она целый вечер могла хоть с кем-то поговорить, ещё вчера она не была одинока. А теперь её ждёт почти что год одиночества, когда с ней редко кто обмолвится двумя словам! Но именно в этом году 2 сентября ей особенно не нравилось.

— Безобразие, — проворчала Шляпа — А всё из-за какого-то одного ребёнка! Ишь, не туда распределила! Подумаешь! Даже уснуть дали только во втором часу!

Вчера, во время распределения, Шляпа, едва заглянув в мысли Гарри Поттера, сразу же отправила его на Слизерин. Ну ведь как иначе?! Гриффиндорской храбрости и отваги в нём не было ни капельки! Тяги к знаниям тоже ни канта — к воронятам тоже не определишь. Трудолюбия тоже нет, скорее наоборот, значит и на Хаффлпафф не пойдёт! А вот хитринки Салазара да змеиной скользкости в нём хоть отбавляй! Да ещё и в глубине его мысли были змеиными, шипящими, а значит мальчишка змееуст. Таких Шляпа всегда определяла к змеям, хотя за тысячу лет таких было от силы штук шесть!

— Эх, Альбус, вот почему тебе так нужен был этот мальчишка в львятнике?! — Шляпа продолжала тихо ворчать — Весь вечер носился с этим Поттером! И Минерва с ним заодно! "Повторный отбор! Повторный отбор!" Тьфу! Нечего мальчишке там делать! Видно же, что он всю жизнь только хитростью и спасался! И храбрость там не пахнет! Этот чистый слизеринец, не то что отец его. Вот тот был настоящим гриффиндрцем!

Шляпа любила вспоминать самых интересных студентов. Это всегда было её любимым увлечением. А ещё часто она слушала разговоры, проходившие за директорским столом. Поэтому многое знала об учениках и многое помнила, только никто не спрашивал её ни о чём.

— Вот Джеймс Поттер был чистым грифом с ног до головы, от пяток до ушей! Как редко такие бывают! У всех есть какая-то маленькая часть чего-то другого, небольшая примесь, а этот был каков! Правда из-за этого вытворял много чего, ибо заноза в одном месте у львов крайне острая, а потому сидеть на месте не даёт... — Шляпа задумалась. И всё бы ничего, но за её монологом кое-кто пристально следил.

* * *

После праздничного пира Гарри Поттер, в компании Альбуса Дамблдора, Минервы МакГонагалл и Северуса Снейпа, оказался в директорском кабинете. Директор вместе с МакГонагалл в два голоса кричали на Распределяющую Шляпу, о необходимости повторного распределения для Гарри. Сам Гарри устало сидел на одном из стульев, пропуская все слова мимо ушей. А Снейп замер в углу, будто бы слившись с обстановкой вокруг, и отстранённо слушал разговор.

Громкий спор двух профессоров и Шляпы длился так долго, что Гарри уснул на стуле, а профессор зельеварения незаметно покинул кабинет, разумно рассудив, что его участие не требуется, а выспаться перед первым учебным днём — идея здравая. Закончилось это бесполезное мероприятие только во втором часу ночи, и все как-то забыли про мирно сопящего ребёнка на одном из стульев.

Проснулся Гарри из-за чьего-то возмущённого бормотания. Сонно подняв голову, он увидел Шляпу, которая рассуждала о его вчерашнем распределении. Гарри хотел уже что-то сказать, но шляпа начала говорить о его отце, и он решил послушать дальше, не обнаруживая своего присутствия.

— Вот был же ещё один показательный пример! — продолжила Шляпа, не замечая слушателя — Сириус Блэк, каков наглец был! Почти чистый слизеринец, только львиная упорность. Но так просился на Гриффиндор! И просил, и молил, и угрожал поджечь меня даже! Эх, жаль на Слизерин не пошёл, там бы было ему самое место, с его-то изворотливостью и родословной. Как будто этот Поттер всё же в него пошёл, в своего крёстного, а не родного отца... Жаль, конечно, что Сириусу изворотливости не хватило, и попал он под обаяние Тома. Теперь век в Азкабане доживать будет, а мог бы с Гарри... — Шляпа оборвала фразу, когда увидела, что за её словами пристально следят.

Гарри, поняв, что его увидели, чуть-чуть подумал и тихо сказал:

— Здравствуйте, — его голос слегка дрожал — Извините, я не хотел подслушивать.

— Доброе утро, Поттер. Хотя оно и не сильно доброе. Что ты здесь делаешь? — голос Шляпы сменился с недовольного на удивлённый.

— Вчера, когда вы разговаривали с профессорами, я уснул здесь, и, похоже, что меня забыли тут.

— Ох уж этот Альбус, — возмутилась Шляпа — забыл ребёнка в собственном кабинете!

В воздухе повисло молчание. Шляпа явно думала о безалаберности директора, а Гарри думал о завтраке, отстранённо отметив, что стул в директорском кабинете удобнее, чем его матрас в чулане под лестницей. Спустя минут пять Гарри решил нарушить тишину:

— А, вы можете... — мальчишка смутился, так как раньше он редко что-то просил, и часто оказывался наказан за это.

— Что?

— Рассказать мне о родителях... — с неуверенностью сказал мальчик — Я слышал как вы говорили об отце...

Шляпа задумалась. С ней редко разговаривали, а на такие темы тем более. Её было одиноко, поэтому она решилась:

— Хорошо, но я не могу тебе много рассказать...

— Почему? Вы не можете?

— Могу, но я знаю очень мало. Только то, что я увидела в головах первокурсников, и то, что услышала в этом кабинете. Так что ты хочешь услышать?

— Ну, расскажите про мою маму...

* * *

Утро для Северуса Снейпа не задалось с самого завтрака. Придя в Большой зал, он увидел, что за столом Слизерина не хватает одного ученика.

"Поттер!" — с возмущением подумал он — "Такой же шалапай, как и его отец! Первый день, а уже куда-то пропал и, скорее всего, уже что-то натворил! Ну почему он теперь моя головная боль?!"

Встав из-за стола, он плавным, но быстрым шагом заскользил из зала, навевая ужас на всех студентов.

* * *

— Твоя мать, Лили Эванс, была очень умной волшебницей. Ей была бы только одна дорога за стол Рейвенкло. Но она просила Слизерин, хотя точно была бы там лишней... — Шляпа вздохнула — Но и к воронам я отправить её не могла — Альбус ещё в июле того года наложил на меня магическую клятву, что эта девочка должна отправиться на Гриффиндор. Я сопротивлялась, но он смог это сделать, пригрозив мне сжиганием. Поэтому твоя мать оказалась не там где должна была и не там где просила...

— А зачем это директору было нужно?

— О, просто так мотивы Альбуса не понять. Он всегда мыслил на три шага вперёд. Он тот уникальный человек, который в равной степени подходил под все факультеты. Смел, хитёр, умён и трудолюбив. Такие люди всегда творят нечто необычное, — Шляпа замолчала.

— А почему она просилась на Слизерин? — спустя минуту спросил Гарри.

— Она знала, что на Слизерин пойдёт её друг.

— Кто?

— Северус Снейп, хотя на тот момент он ещё не был распределён. Он тоже мог бы поступить на Рейвенкло, он был, да и остаётся крайне тяготеющим к знаниям. Была в нём и хитрость, и отвага. Но всё же он наполовину Принц, род прирождённых зельеваров, они не могут учиться нигде кроме Слизерина.

— Почему?

— Что "почему"?

— Почему не могут нигде кроме Слизерина?

— Такова воля Основателей, когда-то вложивших свою мудрость в меня. Ты наверное не знаешь, но есть особые магические дары. Они есть только у очень сильных или родовитых волшебников. Основатели владели каждый своим даром, и их воля — чтобы все ученики с даром одного из них попадали на его факультет. Салазар обладал даром зельеварения и даром змееуста. Годрик — даром природной и огненной магии. Ровена — даром магии мыслей. А Хельга — даром целительства. Северус именно имеет дар зельеварения, поэтому и не имел выбора, — Шляпа остановилась.

— Ясно... — потрясённо сказал Гарри.

— Тебя наверное потеряли, — сказала Шляпа — тебе нужно выйти из кабинета, иначе тебя могут не найти и поднять тревогу.

— Хорошо... — задумчиво выдал мальчик — До свидания.

Поттер скрылся за дверью.

Оставшись наедине сама с собой, Шляпа сказала себе:

— Этот мальчишка интереснее, чем кажется...

* * *

Выйдя в коридор, Поттер наткнулся на своего декана.

— Поттер! — Снейп почти что кричал — Что вы делаете здесь вместо того, чтобы сидеть на завтраке! Вы такой же безалаберный, как ваш отец!

— Простите, сэр... — Поттер посмотрел ему в глаза — Вчера меня забыли в кабинете директора, и я там уснул.

Голос Поттера не дрожал от страха перед Снейпом, что немало удивило его.

— Почему вы тогда вышли из кабинета только сейчас?!

— Я разговаривал с Распределяющей Шляпой. Она рассказала мне про родителей, моего крёстного и про вас, сэр. И она же сказала, что мне нужно идти, — Гарри не видел смысла скрывать правду, тем более, как он подумал, декан наверное должен быть в курсе.

— Поттер, вы... Что? — смысл поттеровской фразы дошёл до него не сразу — Зачем вы разговаривали с Шляпой?

— Ну она рассуждала сама с собой и увидела меня. Я попросил её потом рассказать мне про родителей, ведь я ничего о них не знаю. И она рассказала.

Снейп удивился, но ничего больше не спросил и повёл Гарри в Большой зал. Его мысли вертелись вокруг того, что Поттер зачем-то спросил шляпу и про него... А ненависть к этому ребёнку сменилась на лёгкое удивление, когда зельевар понял, что этот Поттер не похож на своего отца ни в чём.

Вечером, после всех занятий, Снейп хотел поговорить с Поттером, однако его мучали сомнения. Днём Дамблдор бросил зельевару несколько фраз, явно с целью провацировать Снейпа на ненависть к Поттеру. Это немного напрягало. Директор явно не хотел, чтобы они с Гарри нашли общий язык, однако директор забыл, что Северус давно не маленький мальчишка и ни за что не поведётся на такую уловку.

Но открывать Дамблдору это зельевар не спешил, поэтому решил не говорить с Поттером. Однако любопытство пересилило и он, не опасаясь, что его раскроют, применил легилименцию к Поттеру, когда шёл с детьми в подземелья. Увиденное Снейпу не понравилось, однако он не подал виду.

Лишь зайдя к себе в комнату он позволил себе перестать держать лицо. Он и не мог предположить, что с Гарри так плохо обращались до школы. Пройдя через что-то подобное, Снейп не мог терпеть плохого отношения к детям. Он точно помнил, как директор говорил ещё 1981 году, что Гарри находится в безопасности. Однако Петунья Эванс, как и в его детстве, просто ненавидела магию, за что Гарри и получал побои.

— Альбус... — голос зельевара стал походить на шипение разъярённой змеи — Значит это была ложь... А раз это ложь, то может есть и ещё?

Постояв пару минут, Снейп вытравил из памяти чужие воспоминания об абсолютной беспомощности. И тут же понял, что его ещё напрягало — туманное воспоминание Поттера о разговоре со Шляпой. Зельевар быстрым шагом направился к думосбору.

* * *

Гарри Поттер лежал на своей кровати в спальне. Хогвартс казался ему местом, где он был в безопасности, а кровать — самой удобной за всю его жизнь. Утренний разговор просто вылетел у него из головы, уступив место впечатлениям о новых уроках.

* * *

Распределяющая Шляпа так же, как и утром, лежала на полке и предавалась воспоминаниям, только уже в одиночестве. Однако она чувствовала, что в Хогвартсе зависло напряжение. Она была связана с магией замка, и в замке что-то должно было произойти. Время шло, но в этот вечер ничего не произошло.

* * *

Отойдя от думосбора, Снейп глубоко вздохнул. После увиденного он лично захотел если не убить Дамблдора, то хотя бы приложить к этому руку. Он никогда не задумывался, почему Лили поступила на Гриффиндор, однако теперь он увидел, что за этим стоит Дамблдор, и что это был какой-то его план.

Решив, что терпеть это нельзя, Северус вышел из своих покоев. Он направился в спальню первого курса. Через пять минут зельевар стоял над одной из кроватью.

— Поттер, поднимайтесь, — Снейп говорил тихо, но решительно.

Поттер сонно посмотрел на него, но ничего не сказал и стал вставать.

— Сейчас мы с вами пройдёмся до Больничного крыла. Ваш внешний вид вызывает некоторые опасения.

Гарри ничего не понял, но поплёлся за Снейпом.

* * *

Мадам Помфри, посмотрев на Северуса, начала обследовать Гарри Поттера. Она не поняла зачем он это затеял. До тех пор, пока не увидела результат диагностических чар. Отпустив Поттера, она подошла к Северусу. На её глазах были слёзы, но она их не заметила.

— У мистера Поттера, — начала она — хроническое недоедание, несколько сотрясений и пара неудачно сросшихся переломов.

Лицо зельевара выражало шок. Он не мог ничего сказать.

— Откуда у него все эти травмы?

Справившись с лицом, зельевар ответил:

— Это травмы, нанесённые его... опекунами...

— Что за ужасные люди!

— Знаешь, пойдём утром к Альбусу...

— Сначала зайдём к Минерве...

* * *

Утром в кабинете директора случился скандал. Два декана и медиведьма наседали на директора, тряся перед ним пергаментом с результатами анализов Гарри Поттера. Днём к скандалу подключились представители Попечительского совета Хогвартса. Окна ощутимо дрожали от криков и всплесков магии.

Под вечер директор Хогвартса был ещё взят в тиски главы Департамента Магического Правопорядка Амелии Боунс. Вся эта толпа к следующему дню нашла множество других правонарушений Великого Светлого Волшебника.

Альбус Дамблдор был вынужден уйти с поста директора Хогвартса. Да и с других своих постов тоже. Отныне он всего лишь простой маг, сокрывший Пророчество, погубившее Поттеров, и факт проведения семи тёмномагических ритуалов за последние шестьдесят лет. Спец группы отдела тайн занялись ликвидацией последствий, уничтожив шесть хоркруксов и изъяв один из шрама Гарри Поттера. Директором Хогвартса стала Минерва МакГонагалл, назначив заместителем Северуса Снейпа.

Распределяющая Шляпа тихо лежала на полке, наблюдая за изменениями школы. Она знала, что в следующий раз она с кем-нибудь поговорит лишь первого сентября. И что она сделала правильно, нарушив желание Дамблдора.