Яд и Шелк (гет)

Драко Малфой застыл между стеллажами, его пальцы сжимают древний фолиант, но глаза прикованы к ней — к Гермионе Грейнджер. Она сидит за столом, губы обведены в тонкую линию концентрации, а перо скрипит по пергаменту. — Ты ошиблась в третьей формуле, — его голос, как лезвие, разрезает тишину. Гермиона вздрагивает, но не поднимает взгляда.

— Проверь еще раз, Малфой. Он приближается, его дыхание горячим шепотом скользит по ее шее. — Или ты ждешь, что я сделаю это за тебя? Ее пальцы дрожат, но не от страха. Она знает этот голос — в нем вызов, яд, и что-то еще… что-то, от чего кровь стучит в висках. — Может быть, — она наконец поворачивается к нему, — ты просто ищешь повод прикоснуться ко мне?

Его рука опускается на спинку ее стула, белые пальцы впиваются в дерево. — А если так? Тишина. Только дыхание, только взгляд, только напряжение, как натянутая тетива. — Тогда, — шепчет она, — ты выбрал ужасный способ признаться. Драко усмехается. — Кто говорил о признаниях, Грейнджер? Их губы почти соприкасаются…

Дыхание Драко раскалывало тишину, как раскаленный нож.

Его рука медленно скользнула с дерева на ее плечо, нащупывая под тонкой тканью мантии тепло ее кожи. Гермиона сжала губы, чувствуя, как мурашки побежали по спине. Она не отводила взгляда, хотя каждый нерв в ее теле кричал, чтобы она отступила, убежала, спряталась. Но она не могла. Не хотела. — Ты играешь с огнем, Малфой, — ее голос дрожал, но не от страха. В нем был вызов.

— Огонь — это единственное, что может согреть, — пробормотал он, наклоняясь ближе. Его губы почти коснулись ее уха. — И ты это знаешь. Ее рука резко схватила его за запястье, но он даже не вздрогнул. Напротив, его пальцы сжались на ее плече сильнее, заставляя ее податься вперед. — Ты думаешь, что можешь просто прийти и… — она не закончила, потому что его губы нашли ее шею.

Острый вдох застрял у нее в горле. — Я могу все, что захочу, — прошептал он, его зубы слегка коснулись кожи. — И ты тоже можешь. Гермиона закрыла глаза, чувствуя, как ее мысли путаются, а сердце бьется так громко, что она боится, будто его слышно на другом конце библиотеки. Его пальцы медленно скользнули по ее руке, разжимая ее хватку, а затем он переплел их с ее пальцами.

— Докажи мне, что я не ошибся, — шепнул он, его голос был полон яда и обещаний. — Скажи мне, что хочешь этого. Она открыла глаза, и их взгляды встретились. В его глазах было что-то дикое, опасное, что-то, что тянуло ее, как магнит. — Ты не ошибся, — выдохнула она, и в этот момент его губы нашли ее. Это был не поцелуй, это была битва.

Их дыхание смешалось, а пальцы впивались друг в друга так, будто хотели оставить следы, которые никогда не исчезнут. Дыхание Драко раскалывало тишину, как раскаленный нож. Его рука медленно скользнула с дерева на ее плечо, нащупывая под тонкой тканью мантии тепло ее кожи. Гермиона сжала губы, чувствуя, как мурашки побежали по спине.

Она не отводила взгляда, хотя каждый нерв в ее теле кричал, чтобы она отступила, убежала, спряталась. Но она не могла. Не хотела. — Ты играешь с огнем, Малфой, — ее голос дрожал, но не от страха. В нем был вызов. — Огонь — это единственное, что может согреть, — пробормотал он, наклоняясь ближе. Его губы почти коснулись ее уха. — И ты это знаешь.

Ее рука резко схватила его за запястье, но он даже не вздрогнул. Напротив, его пальцы сжались на ее плече сильнее, заставляя ее податься вперед. — Ты думаешь, что можешь просто прийти и… — она не закончила, потому что его губы нашли ее шею. Острый вдох застрял у нее в горле. — Я могу все, что захочу, — прошептал он, его зубы слегка коснулись кожи. — И ты тоже можешь.

Гермиона закрыла глаза, чувствуя, как ее мысли путаются, а сердце бьется так громко, что она боится, будто его слышно на другом конце библиотеки. Его пальцы медленно скользнули по ее руке, разжимая ее хватку, а затем он переплел их с ее пальцами. — Докажи мне, что я не ошибся, — шепнул он, его голос был полон яда и обещаний. — Скажи мне, что хочешь этого.

Она открыла глаза, и их взгляды встретились. В его глазах было что-то дикое, опасное, что-то, что тянуло ее, как магнит. — Ты не ошибся, — выдохнула она, и в этот момент его губы нашли ее. Это был не поцелуй, это была битва. Их дыхание смешалось, а пальцы впивались друг в друга так, будто хотели оставить следы, которые никогда не исчезнут.

Дыхание Драко смешивалось с ее, горячее и прерывистое, как огонь, пожирающий сухую траву. Его губы двигались по ее шее, оставляя за собой след из мурашек и легких покраснений, которые она чувствовала кожей, даже не глядя.

Гермиона попыталась оттолкнуть его, но рука, которую она подняла, встретилась с его грудью, и она замерла, ощущая, как сильно бьется его сердце — так же быстро, как ее собственное. — Ты не можешь просто… — начала она, но он прервал ее, прижавшись губами к ее горлу, заставляя слова застрять где-то глубоко внутри.

Его пальцы скользнули по ее спине, разжимая застежки мантии, и ткань соскользнула с ее плеч, открывая кожу холодному воздуху библиотеки. Она вздрогнула, но не от холода — от его прикосновений, которые казались одновременно ледяными и обжигающими. — Что я не могу? — прошептал он, его голос был низким, как гул грома перед бурей. — Скажи мне, Грейнджер, что я не могу.

Его рука скользнула под ее рубашку, пальцы нащупали ребра, а затем поднялись выше, к ее груди. Она захватила его запястье, но не стала останавливать. Глаза Драко пылали, как угли, и в них она увидела нечто, что заставило ее забыть, где они находятся, кто они такие, и что это значит. — Ты не можешь… — она снова попыталась, но он прервал ее поцелуем, жестким и требовательным.

Ее губы ответили ему с такой же силой, и она почувствовала, как ее мир сузился до его прикосновений, его дыхания, его сущности. — Я могу, — прошептал он, отрываясь от ее губ и глядя ей в глаза. — И ты тоже можешь. Скажи да. Ее сердце билось так громко, что она боялась, что оно вырвется из груди. Но она не сказала «нет». Она не могла.

Вместо этого она наклонилась вперед, ее губы почти коснулись его уха. — Не заставляй меня ждать, Малфой, — прошептала она, и в ее голосе звучал вызов, смешанный с чем-то, что он не мог проигнорировать. Фанфик

Его дыхание стало еще тяжелее, горячее, когда ее слова достигли его уха. Драко усмехнулся, но не той своей привычной насмешливой ухмылкой, а чем-то более диким, более голодным.

Его руки укрепились на ее талии, пальцы впились в кожу с такой силой, что она почувствовала, как под ними остаются следы. — Ты всегда такая нетерпеливая, Грейнджер, — проворчал он, его губы снова нашли ее шею, но на этот раз его зубы легонько зацепили кожу, заставив ее вскрикнуть. — Ты знаешь, что это только раззадоривает меня.

Ее руки, которые до этого были прижаты к его груди, теперь обхватили его шею, пальцы запутались в его светлых волосах. Она потянула его ближе, ощущая, как их тела сливаются в единый клубок жажды и напряжения. — Я не собираюсь ждать, Малфой, — прошептала она, ее голос был низким, хриплым, как будто слова вырывались из глубины ее души. — Я не позволю тебе играть со мной.

Его глаза вспыхнули, и он резко повернул ее, прижав к стеллажу с книгами. Полка затрещала под их весом, но ни один из них не обратил на это внимания. Его руки скользнули вниз, обхватив ее бедра, и он поднял ее, чтобы она оказалась на уровне его лица. — Играть? — прошипел он, его губы были так близко, что она чувствовала их тепло на своей коже. — Ты хочешь, чтобы я перестал играть?

Она не ответила, но ее взгляд говорил все за нее. Он усмехнулся снова, и в этот раз его губы нашли ее губы, жестко, требовательно, как будто он хотел забрать все, что она могла ему предложить. Ее ноги обвились вокруг его талии, и она почувствовала, как его руки удерживают ее, как будто боялись выпустить. — Скажи мне, чего ты хочешь, — прошептал он, отрываясь от ее губ лишь на мгновение.

— Скажи, и я сделаю это. Ее взгляд встретился с его, и в ее глазах он увидел не только вызов, но и что-то более глубокое, что заставило его сердце забиться быстрее. — Не заставляй меня просить, — прошептала она, ее губы снова нашли его, и в этот раз она была та, кто вел. Фанфик

Драко почувствовал, как ее губы обожгли его, словно огонь, который он не мог контролировать.

Ее поцелуй был яростным, требовательным, и он понял, что она не собирается позволить ему удержать инициативу. Ее руки скользнули по его спине, ногти впились в кожу через тонкую ткань рубашки, оставляя следы, которые он чувствовал даже сквозь боль. Он застонал, его руки крепче сжали ее бедра, прижимая ее к себе так, чтобы ни одного сантиметра между ними не осталось.

— Ты хочешь, чтобы я сломался, Грейнджер? — прошептал он, его голос дрожал от напряженности, которую он едва сдерживал. Его губы соскользнули с ее губ на подбородок, затем на шею, где он снова укусил ее, на этот раз сильнее, оставляя след, который будет напоминать ей об этом моменте наутро. Она закинула голову назад, обнажая горло, и он почувствовал, как ее тело дрожит под его прикосновениями.

Ее руки опустились на его плечи, пальцы сжали его мышцы, и она прошептала ему на ухо:

— Сломай меня, если сможешь, Малфой. Его глаза вспыхнули, и он сжал ее еще сильнее, подняв с пола и прижав к стене. Полки с книгами зашевелились, но он не обращал на это внимания. Его губы нашли ее ухо, и он прошептал:

— Ты сама этого попросила.

Его рука скользнула под ее одежду, и она закричала, когда его пальцы коснулись ее кожи. Он чувствовал, как она дрожит, как ее тело отвечает на каждое прикосновение, и это только разжигало его еще больше. Он хотел большего, хотел, чтобы она почувствовала его так же сильно, как он чувствовал ее.

— Скажи мне, — прошептал он, его губы снова наш

— Скажи мне, — прошептал он, его губы снова нашли ее шею, а зубы слегка зацепили кожу, оставляя едва заметный след, — что ты хочешь. Ее дыхание прервалось, губы приоткрылись, но слов не было. Только тихий стон, который заставил его улыбнуться с мрачным удовлетворением.

Его пальцы скользнули выше, подхватив край ее блузки, и одним резким движением он сорвал ткань, обнажив кожу, которая мгновенно покрылась мурашками от прохлады воздуха. — Ты молчишь, — его голос звучал как угроза, но в нем было что-то, что заставило ее сердце биться чаще. — Это значит, что я могу сделать с тобой все, что захочу?

Она посмотрела на него, глаза сверкали, словно огонь, и в них он читал вызов. Она не собиралась сдаваться, и это только разжигало его. — Ты боишься, Малфой? — ее губы искривились в улыбке, но он знал, что это притворство. Ее тело дрожало, когда его рука опустилась на бедро, пальцы впились в кожу, оставляя следы. — Боюсь? — он засмеялся, но смех его был низким, почти звериным.

— Ты сама напросилась, Грейнджер. Его губы снова нашли ее, но теперь это был не просто поцелуй. Это была атака, яростная и безжалостная, и она отвечала ему с той же силой. Ее ногти впились в его спину, оставляя красные полосы, и он застонал, чувствуя, как боль смешивается с удовольствием. — Ты хочешь, чтобы я был жестоким? — он вырвался из поцелуя, его голос был хриплым, глаза горели.

— Я хочу, чтобы ты показал, на что способен, — она прошептала, и в ее голосе он услышал вызов, который не мог проигнорировать. Его рука сжала ее запястье, прижимая к стене, а другой он сорвал с нее оставшиеся преграды. Она вскрикнула, но это был не крик страха, а крик желания, и он знал, что сломать ее будет не так просто, как он думал. — Ты уверена, что готова?

— его голос звучал как скрежет стали по шелку, горячее дыхание обжигало ее кожу. Он не ждал ответа. Его зубы впились в нежную кожу плеча, а пальцы вцепились в ее бедра, поднимая ее так, чтобы она почувствовала каждый жесткий изгиб его тела. — Ты всегда так много говоришь, — она закусила губу, когда его ладонь шлепнула по ее бедру, оставив алый отпечаток. — Или просто боишься, что я вырвусь?

Он рассмеялся — низко, глухо, как гром перед бурей. — Попробуй. Ее ноги обвили его талию, а ногти впились в его плечи, когда он резко прижал ее к стене. Ткань его рубашки рвалась под ее пальцами, обнажая шрамы, которые она тут же покрыла поцелуями, чувствуя, как его мышцы напрягаются под губами. — Ты играешь с огнем, — он рычал, срывая с нее последние лоскуты одежды.

— А ты — с молнией, — она выгнулась, когда его пальцы скользнули между ее ног, и мир взорвался в искрах. Он не стал медлить. Вход был яростным, глубоким, вырывающим стон, который эхом разнесся по комнате. Она вцепилась в него, ноги свело судорогой, но он не останавливался — каждый толчок был как удар, каждый вздох — как клятва. — Скажи мое имя, — он приказал, и она засмеялась сквозь слезы.

— Заставь. Его губы нашли ее шею, зубы сомкнулись на тонкой коже, и он почувствовал, как ее тело вздрогнуло, сжимая его внутри. — Ты проиграла, — прошептал он. Но она лишь ухмыльнулась, зная — это только начало. — Ну что, герой? — она прошептала, ее голос был как шелест ветра в листве, мягкий, но несущий обещание бури.

Ее пальцы скользнули по его груди, оставляя за собой следы огня, который он уже не мог игнорировать. — Или ты уже забыл, кто тут главный? Он схватил ее за запястье, но она лишь ухмыльнулась, используя его движение против него самого. Ее тело скользнуло вниз, пока ее губы не коснулись его живота, и он застонал, чувствуя, как она медленно, неумолимо движется дальше.

— Ты слишком самоуверен, — она прошептала, ее дыхание горячим облаком коснулось его кожи. — А ты слишком опасна, — он рычал, его пальцы впились в ее волосы, но не для того, чтобы остановить, а чтобы направить. Она не торопилась, играя с ним, как кошка с мышью, зная, что каждый момент только усиливает его желание.

Ее зубы слегка задели его кожу, и он вздрогнул, почувствовав, как его тело накрывает волна огня. — Ты думаешь, можешь контролировать меня? — она подняла на него взгляд, ее глаза сияли, как угли в ночи. — Нет, — он признался, его голос был хриплым, словно он уже потерял контроль над собой. — Но я могу попробовать. Она засмеялась, и этот звук был как колокольчик, звенящий в тишине.

Она знала, что выиграла, но это было только начало их игры. — Тогда попробуй, — она прошептала, ее губы снова коснулись его кожи, и он почувствовал, как мир вокруг них исчезает, оставляя только их двоих и огонь, который они разожгли вместе. Но она не стала продолжать, зная, что он уже готов сам просить большего.

Она лишь улыбнулась, чувствуя, как его тело напрягается под ее прикосновениями, и ждала его следующего хода. Он не дал ей долго ждать. Его руки сжали ее талию, поднимая в воздух, словно она была невесомой. Она ахнула, удивленная его внезапной решимостью, но в ее глазах вспыхнул азарт. — Ты решил взять инициативу? — она выдохнула, ее голос дрожал, но не от страха, а от предвкушения.

— Ты сама этого хотела, — он прошипел, прижимая ее к стене так, что она почувствовала, как холод камня проникает сквозь тонкую ткань ее платья. Ее губы изогнулись в улыбке, но этот жест был скорее вызовом, чем согласием. Она провела пальцами по его щеке, оставляя за собой едва уловимые следы ласки. — Ты думаешь, что сможешь справиться со мной?

— она прошептала, ее слова были как яд, медленно проникающий в его разум. — Увидим, — он ответил, его голос был низким, насыщенным обещаниями, которые он не намеревался нарушать. Его губы нашли ее шею, и она закинула голову назад, позволяя ему исследовать каждую деталь. Ее дыхание участилось, когда он спустился ниже, оставляя поцелуи, которые жгли, как огонь.

— Ты слишком… уверен в себе, — она выдохнула, но ее голос звучал не как упрек, а как признание. — А ты слишком… опасна, — он ответил, его губы снова нашли ее, но на этот раз они встретились в поцелуе, полном страсти и напряжения, которое нарастало с каждой секундой. Она ответила ему с такой же интенсивностью, их тела сплелись в танце, который был битвой и страстью одновременно.

— Ты готов играть дальше? — она прошептала, ее губы были в миллиметре от его, и он почувствовал, как его сердце бьется в унисон с ее дыханием. — Всегда, — он ответил, его глаза горели, словно обещая, что эта ночь будет только началом. Ее пальцы впились в его плечи, ногти оставляли следы, как бы утверждая, что она не собирается сдаваться.

Он почувствовал каждое движение ее тела, каждую дрожь, которая проходила по ней, когда его рука скользнула вниз, цепляя край ее платья. Ткань с шипением поддалась, обнажив кожу, которая казалась слишком мягкой, чтобы быть реальной. — Ты играешь с огнем, — она прошептала, но ее голос был уже не столь уверенным. — А ты — с вулканом, — он ответил, его слова обожгли ее больше, чем его прикосновения.

Его пальцы скользнули по ее бедру, поднимая платье выше, раскрывая то, что она так старательно скрывала. Она закусила губу, но не от боли, а от нарастающего желания, которое пульсировало в ней, как раскаленный металл. Ее руки опустились на его пояс, пальцы дрожали, но не от неуверенности, а от нетерпения. — Ты знаешь, что это не кончится просто так?

— она прошептала, ее дыхание смешалось с его, создавая токсичный коктейль страсти. — Надеюсь на это, — он ответил, его губы обхватили ее мочку уха, зубы слегка сжали, заставляя ее содрогнуться. Она почувствовала, как его рука скользнула вниз, обнажая все, что она так тщательно скрывала. — Ты… — она начала, но ее слова оборвались, когда его пальцы нашли то, что искали. — Я?

— он спросил, его голос был низким, насыщенным обещаниями, которые он не намеревался нарушать. Она закинула голову назад, ее дыхание стало прерывистым, а пальцы впились в его плечи еще сильнее. Она знала, что это только начало, и что этот танец страсти и власти продолжится до тех пор, пока они оба не погрузятся в пучину желания.

Её тело выгнулось, как тетива лука, когда его пальцы вонзились в горячую влагу между её бёдер. — Ты дрожишь, — прошептал он, ощущая, как её внутренности сжимаются вокруг его пальцев, словно пытаясь удержать. — Это не дрожь, — она выдавила сквозь стиснутые зубы, — это землетрясение. Его смех был тёмным, как смола, стекающая по стволу сосны.

Рука рванула остатки шёлка в сторону, обнажая розовое, трепещущее мясо. — Тогда давай устроим катастрофу. Губы обожгли внутреннюю поверхность её бедра, язык прочертил мокрую дорожку к самому эпицентру. Она вскрикнула, когда зубы впились в нежную плоть, оставляя отметины, которые завтра будут цвести синяками.

— Ты… чёртов… садист… — каждое слово давалось с усилием, её пальцы спутались в его волосах, то ли пытаясь оттянуть, то ли прижать глубже. Он поднял глаза, и в этом взгляде было что-то первобытное — как у волка, учуявшего кровь. — А ты льёшь бензин в мой костёр, дорогая. Резким движением он перевернул её, шлёпнув ладонью по дрожащей плоти. Алая печать его руки расцвела на её коже. — Ещё!

— её голос сорвался на визг, когда пальцы впились в простыни. Он приподнял её бёдра, обнажая розово-красный, блестящий от её соков вход. — Не торопись. Мы только разминаемся. Сталью его член упёрся в её дрожащее отверстие, но не вошёл — лишь провёл головкой по скользким складкам, собирая её влагу, как мёд с соцветия. — Смотри, как ты готова.

Она застонала, когда его большой палец вдавился в крошечное заднее колечко, растягивая его с садистской медлительностью. — Вулкан, говоришь? — он цокал языком. — Тогда встречай извержение. И в этот момент её тело прогнулось, как ломающаяся ветка, когда он одним резким толчком заполнил её до предела. Её крик разорвался в тишине комнаты, эхом отражаясь от стен, словно гром в ущелье.

Он не дал ей опомниться — каждый его толчок был точным, безжалостным, как удар молота по наковальне. Её тело вздрагивало, словно лист на ветру, но он держал её крепко, одной рукой вцепившись в её бёдра, другой — в её грудь, мну и крутя чувствительную плоть. — Ты хотела землетрясение? — его голос звучал как рычание, низкое, почти звериное. — Вот оно.

Она не могла ответить, её слова превратились в стон, прерываемый короткими, отрывистыми вдохами. Он наклонился, его губы нашли её шею, зубы впились в кожу, оставляя новые метки. Она чувствовала, как его дыхание обжигает, как его тело покрывает её, как будто он хотел поглотить её целиком, съесть, растворить в себе. — Ты вся дрожишь, — он прошептал, и в его голосе была смесь триумфа и наслаждения.

— Ты не можешь остановиться. И она не могла. Её тело отвечало на каждое его движение, на каждый жест, на каждый звук. Она чувствовала, как внутри неё что-то нарастает, как давление растёт, как её сознание начинает плыть. Она знала, что вот-вот сорвётся, но он не давал ей. Он замедлил ритм, его движения стали плавными, почти нежными, но от этого её желание становилось только сильнее.

— Нет… не останавливайся… — она застонала, её пальцы впились в его плечи, оставляя следы. — Кто сказал, что останавливаюсь? — его голос был полон обещаний. — Мы только начинаем. И он снова ускорился, его тело двигалось с яростной решимостью, словно он хотел разрушить её, а потом собрать заново. Она чувствовала, как её тело выгибается, как её мышцы напрягаются, как она начинает терять контроль.

И в этот момент он наклонился к её уху, его дыхание горячее, как огонь. — Лети, — прошептал он, и она полетела, словно в свободном падении, её тело дрожало, её крик разорвал тишину, и она утонула в волнах горячего, безумного, бесконечного удовольствия. Он не отпускал её, даже когда её тело обмякло, словно подкошенное.

Его пальцы продолжали впиваться в её кожу, оставляя следы, которые она будет видеть завтра и вспоминать каждый момент этого безумия. Её дыхание сбивалось, сердце билось так, будто хотело вырваться из груди, а он… он был непоколебим, как скала, даже когда сам дрожал от напряжения. — Ты думала, это конец? — его голос был тихим, но каждая буква звучала как угроза. — Ты ошибалась.

Её глаза метнулись к нему, но он уже действовал. Он перевернул её, заставив опереться на колени, и она почувствовала, как его руки скользят по её спине, оставляя мурашки на коже. Его пальцы задержались на её талии, сжимая так плотно, что она застонала, но не от боли, а от предвкушения.

Он знал, как играть с её телом, как доводить до края, и она ненавидела его за это, потому что сама уже не могла остановиться. — Ты слишком громко кричала, — он наклонился к её уху, и его губы коснулись мочки, заставляя её вздрогнуть. — Давай посмотрим, сможешь ли ты молчать. Его движение было резким, внезапным, и она едва успела вдохнуть, прежде чем её тело снова натянулось, как струна.

Её пальцы вцепились в простыню, но он вырвал её из этого уюта, заставив подняться на руки. Она чувствовала его, его вес, его силу, его желание, которое было таким же ненасытным, как и её собственное. — Ты не можешь убежать, — он прошептал, и его губы скользнули по её плечу. — Ты не захочешь. Его губы опустились на её шею, и она почувствовала, как по спине пробежал холодок.

Он не торопился, как будто наслаждался каждым её вздохом, каждым непроизвольным движением. Его пальцы скользнули ниже, к изгибу её бедра, и она замерла, ожидая, предвкушая. — Ты знаешь, что я сделаю, — он прошептал, и его голос был словно бархат, обволакивающий её сознание. — И ты знаешь, что будешь умолять меня об этом.

Его рука двинулась дальше, и она зажмурилась, чувствуя, как её тело начинает отвечать ему, как будто оно принадлежит не ей, а ему. Он знал каждую её слабость, каждое место, которое заставляло её терять контроль. И он использовал это безжалостно. — Скажи, что ты хочешь, — его голос был низким, настойчивым, и она почувствовала, как дрожь пробежала по всему телу.

Она хотела сопротивляться, хотела сказать что-то, что спасло бы её от этого безумия, но слова застряли в горле. Её тело уже выбрало за неё, уже тянулось к нему, уже требовало большего. — Я… — она начала, но он прервал её, его губы захватили её рот в горячем поцелуе, который лишил её последних сил. Его руки снова начали двигаться, и она почувствовала, как её сознание начинает туманиться.

Она знала, что не сможет сопротивляться, знала, что уже потеряла себя в этом безумии. И самое ужасное было то, что она не хотела останавливаться. — Ты моя, — он прошептал, и его слова звучали как приговор. — И ты всегда будешь моей. Её тело дрогнуло, и она почувствовала, как что-то внутри неё начинает рушиться, как границы между ними стираются.

Она не знала, сможет ли она пережить это, но знала одно — она не хотела, чтобы это заканчивалось. — Продолжай, — она прошептала, и её голос был едва слышен, но он услышал. И его губы снова опустились на её кожу, словно обещая, что это только начало. Его пальцы, словно тени, скользнули вдоль её бока, оставляя за собой следы огня.

Она почувствовала, как её кожа горит под его прикосновениями, как будто он выжигал на ней свои знаки. Он не давал ей опомниться, не давал собрать мысли воедино. Каждое его движение было рассчитанным, каждое касание — провокацией. — Ты так красиво дрожишь, — он прошептал, его губы коснулись её уха, и она почувствовала, как её сердце бешено заколотилось. — Но я знаю, что ты можешь больше.

Его рука опустилась ниже, к краю её белья, и она затаила дыхание. Он не торопился, как будто наслаждался её мукой, её ожиданием. Она хотела закрыть глаза, спрятаться, но не могла. Её взгляд был прикован к нему, к темному огню в его глазах, который обещал ей и боль, и блаженство. — Скажи мне, что ты хочешь, — его голос был как шелк, обволакивающий её разум, лишающий её сил.

Она пыталась сдержаться, пыталась не поддаваться, но её тело уже восстало против неё. Её бедра приподнялись навстречу его руке, и она почувствовала, как всё внутри неё сжимается от предвкушения. — Я… не могу, — она прошептала, но её голос был слабым, почти бессильным. — Ты можешь, — он настаивал, его пальцы уже скользнули под ткань, и она почувствовала, как её сознание начинает плыть.

— Ты только скажи. Её губы дрогнули, и она сдалась. — Пожалуйста… — её голос был едва слышен, но он услышал. Он улыбнулся, и его губы снова опустились на её шею, пока его пальцы начали медленно, методично двигаться, заставляя её терять остатки контроля. — Ты моя, — он повторил, и его слова звучали как приговор, от которого не было спасения. И она знала — он прав.

Его пальцы, словно тени, скользнули вдоль её бока, оставляя за собой следы огня. Она почувствовала, как её кожа горит под его прикосновениями, как будто он выжигал на ней свои знаки. Он не давал ей опомниться, не давал собрать мысли воедино. Каждое его движение было рассчитанным, каждое касание — провокацией.

— Ты так красиво дрожишь, — он прошептал, его губы коснулись её уха, и она почувствовала, как её сердце бешено заколотилось. — Но я знаю, что ты можешь больше. Его рука опустилась ниже, к краю её белья, и она затаила дыхание. Он не торопился, как будто наслаждался её мукой, её ожиданием. Она хотела закрыть глаза, спрятаться, но не могла.

Её взгляд был прикован к нему, к темному огню в его глазах, который обещал ей и боль, и блаженство. — Скажи мне, что ты хочешь, — его голос был как шелк, обволакивающий её разум, лишающий её сил. Она пыталась сдержаться, пыталась не поддаваться, но её тело уже восстало против неё. Её бедра приподнялись навстречу его руке, и она почувствовала, как всё внутри неё сжимается от предвкушения.

— Я… не могу, — она прошептала, но её голос был слабым, почти бессильным. — Ты можешь, — он настаивал, его пальцы уже скользнули под ткань, и она почувствовала, как её сознание начинает плыть. — Ты только скажи. Её губы дрогнули, и она сдалась. — Пожалуйста… — её голос был едва слышен, но он услышал.

Он улыбнулся, и его губы снова опустились на её шею, пока его пальцы начали медленно, методично двигаться, заставляя её терять остатки контроля. — Ты моя, — он повторил, и его слова звучали как приговор, от которого не было спасения. И она знала — он прав. Она не успела выдохнуть, как его ладонь резко вжалась в её бедро, пригвоздив к постели.

— "Пожалуйста" — это хорошо, — его зубы сжали мочку её уха, заставив её вскрикнуть. — Но мне нужно слышать, как ты умоляешь. Его пальцы скользнули глубже, и её ноги сами раздвинулись шире, предательски послушные. Воздух наполнился звуком рвущейся ткани — он не стал снимать её бельё, просто разорвал его, как будто это было частью игры.

— Ты пахнешь страхом, — он провёл языком по её ключице, чувствуя, как её тело вздрагивает. — И мне нравится это. Она хотела ответить, но он резко ввёл два пальца внутрь, и её слова превратились в стон. Губы его растянулись в хищной улыбке, когда он почувствовал, как её внутренности сжимаются вокруг него, горячие и влажные.

— Вот так, — он наклонился, чтобы поймать её губы в поцелуй, но не дал ей отдышаться, кусая её нижнюю губу, пока она не застонала. — Теперь скажи, чего ты боишься больше: что я остановлюсь… или что не остановлюсь? Её ногти впились ему в спину, оставляя красные полосы. Она не знала ответа. И он это понимал. — Неважно, — он вытащил пальцы, заставив её застонать от пустоты, и перевернул её на живот.

— Я всё равно сделаю и то, и другое. Его колено раздвинуло её бёдра, а рука вцепилась в её волосы, прижимая лицо к подушке. — Считай до трёх. Она зажмурилась. — Один…

Его дыхание обожгло её спину. — Два…

Сталь его пояса щёлкнула о её кожу. — Три. И мир взорвался болью и наслаждением. Она не успела осознать, как его тело прижало её к матрасу, весом стали и жаром желания.

Его губы скользнули по её шее, оставляя следы, которые завтра будут напоминать о ночи, полной власти и подчинения. — Ты дрожишь, — прошептал он, и его голос звучал как обет, как угроза. — Но это только начало. Его ладонь скользнула между её лопаток, прижимая сильнее, пока она не почувствовала, как рёбра упираются в постель. Он не давал ей выбора — только возможность чувствовать.

— Можешь кричать, — его зубы впились в её плечо, и она вскрикнула, но звук тут же был поглощён его поцелуем, жадным и безжалостным. Он отпустил её губы только для того, чтобы провести языком по её подбородку, потом вниз, к груди, где её сердце билось так сильно, что казалось, вырвется наружу.

— Я хочу слышать, как оно стучит, — он прижал ухо к её груди, и его пальцы сжали её бёдра, оставляя синяки, которые зацветут завтра тёмными пятнами. — Хочу, чтобы оно бешено колотилось, когда я войду в тебя. Она попыталась заговорить, но он резко вдавил её в матрас, и её голос сорвался в стон. — Нет, — прошептал он. — Ты заговоришь, только когда я разрешу.

Его рука скользнула между её ног, и она закусила губу, чувствуя, как её тело предательски отвечает на каждое прикосновение. — Вот так, — он ухмыльнулся, чувствуя её влажность. — Ты уже готова. Но я не тороплюсь. Он оттянул её руки за спину, обмотав их своим ремнём, и она почувствовала, как кожа натягивается, как боль смешивается с предвкушением. — Теперь, — его губы коснулись её уха, — ты вся моя.

Его дыхание было горячим, как угли в печи, и она чувствовала, как оно обжигает её кожу, оставляя следы, которые никогда не сотрутся. Он не просто касался её — он захватывал, как завоеватель, который знает, что каждая пядь его земли оплачена кровью. Его пальцы, грубые и требовательные, скользнули вниз, к её животу, и она задрожала, ощущая, как мурашки бегут по коже.

— Не бойся, — прошептал он, но его голос звучал не как утешение, а как приказ. — Ты знаешь, чего я хочу. Его зубы снова впились в её шею, и она застонала, чувствуя, как боль превращается в сладкое обещание. Его рука, твёрдая и неумолимая, опустилась ниже, и её ноги раздвинулись сами собой, предательски открываясь для него.

— Вот так, — он ухмыльнулся, чувствуя, как её тело отвечает на его прикосновения. — Ты уже мокрая, как будто ждала этого. Она попыталась закрыть глаза, но он резко приказал:— Смотри на меня. И она послушалась, не в силах ослушаться. Его глаза горели, как два угля, и в них она читала обещание, что эта ночь не закончится, пока он не возьмёт всё, что хочет.

— Хорошая девочка, — он притянул её ближе, и она почувствовала, как его тело прижимается к ней, твёрдое и немилосердное. — Теперь покажи мне, как сильно ты хочешь этого. Его рука двинулась вверх, к её груди, и он сжал её так сильно, что она вскрикнула.

Но крик тут же превратился в стон, когда его губы нашли её сосок, жадно целуя и кусая, оставляя следы, которые будут напоминать ей об этом моменте ещё долго. — Ты вся дрожишь, — он засмеялся, и его смех звучал как обещание боли и наслаждения. — Но это только начало, любимая. Он оттянул её руки ещё сильнее, и она почувствовала, как ремень впивается в кожу, оставляя красные полосы.

— Ты моя, — прошептал он, и его голос звучал как приговор. — И я возьму всё, что захочу. Его пальцы снова скользнули между её ног, и она зарычала, чувствуя, как её тело предательски отвечает на каждое движение. — Вот так, — он ухмыльнулся, чувствуя, как она дрожит под его прикосновениями. — Я знал, что ты не сможешь устоять.

Его губы нашли её ухо, и он прошептал:— Теперь покажи мне, как сильно ты хочешь меня. И она поняла — сопротивляться бесполезно. Она почувствовала, как его колено раздвигает её бёдра шире, обнажая влажную, трепещущую плоть. Воздух казался густым от запаха кожи, пота и чего-то дикого, животного. — Ты пахнешь грехом, — прошептал он, вдыхая её, как голодный зверь. — И он принадлежит мне.

Его пальцы впились в её бедра, оставляя синяки — метки, которые завтра будут гореть при каждом движении. Он не просто касался, он заявлял права. — Я не спрашиваю, — его голос был низким, как гром перед бурей. — Я беру. Она вздрогнула, когда его ладонь резко шлёпнула по её внутренней стороне бедра, оставив горячий след. — Шире.

Его приказ заставил её тело повиноваться, даже когда разум цеплялся за остатки стыда. Он ухмыльнулся, видя, как её пальцы впиваются в простыни, как когти. — Ты уже вся мокрая… — Его палец скользнул по её киске, собирая капли, прежде чем грубо втереть их в её же кожу. — И это моё. Он наклонился, и его язык, горячий и шершавый, провёл по её клитору, заставив её выгнуться.

— Нет, не дёргайся, — он прижал её бёдра к кровати, не давая убежать. — Ты получишь только то, что я решу дать. Его зубы сомкнулись на нежной плоти, и она закричала, но крик тут же превратился в стон, когда его пальцы вошли в неё, растягивая, наполняя. — Вот так… — Он двигал ими, наблюдая, как её лицо искажается от наслаждения. — Ты даже не представляешь, что будет дальше.

Его свободная рука потянулась к пряжке ремня, и она замерла, зная, что сейчас начнётся настоящее. — Готовься, — он приподнялся, и его глаза горели обещанием. — Я не буду нежен. Он скинул ремень с щелчком, и металлическая пряжка упала на пол с глухим стуком.

Его взгляд, тяжёлый и неумолимый, скользнул по её телу, останавливаясь на каждой дрожащей частичке, будто оценивая, какую из них растерзать первой. — Ты дрожишь, — он проговорил с ухмылкой, наклоняясь так близко, что его дыхание обжигало её кожу. — Хорошо.

Его пальцы снова нашли её киску, но на этот раз они не ласкали, а вонзились в неё, раздвигая, растягивая, заставляя её тело извиваться от смеси боли и наслаждения. Она пыталась сжать бедра, но его колено снова раздвинуло их, прижав к кровати с такой силой, что она почувствовала, как суставы её ног натягиваются до предела. — Смотри на меня, — его голос был приказом, и она не смогла ослушаться.

Её глаза встретились с его взглядом, полным тьмы и обещаний, от которых сердце рвалось из груди. Он ввел в неё два пальца, глубоко, до упора, и ей показалось, что они пронзают её насквозь. Её крик был сдавленным, хриплым, но он не остановился. — Ты моя, — он прошипел, вводя третий палец, растягивая её ещё сильнее. — И я заберу всё, что захочу.

Его свободная рука схватила её за запястье, прижимая к кровати, а зубы впились в её шею, оставляя метку, которая будет видна ещё долго. — Готовься, — он прорычал, вынимая пальцы. — Ты думала, это было больно? Ты даже не представляешь, что будет сейчас. Он поднялся, и она увидела его член — твёрдый, готовый, почти пугающий в своей величине.

Он прижал его к её входу, и она почувствовала, как её плоть сопротивляется, но он не дал ей выбора. — Расслабься, — он прошептал, но в его голосе не было мягкости, только угроза и обещание. И он вошёл в неё одним резким движением, разрывая её на части, заставляя её кричать так, что голос сорвался. — Вот так, — он застонал, вгоняя себя глубже. — Теперь ты полностью моя.

Его руки сжали её бёдра, и он начал двигаться, каждый толчок заставлял её тело вздрагивать, а разум пустеть. Он был безжалостен, и она знала, что это только начало. Он скинул ремень с щелчком, и металлическая пряжка упала на пол с глухим стуком. Его взгляд, тяжёлый и неумолимый, скользнул по её телу, останавливаясь на каждой дрожащей частичке, будто оценивая, какую из них растерзать первой.

— Ты дрожишь, — он проговорил с ухмылкой, наклоняясь так близко, что его дыхание обжигало её кожу. — Хорошо. Его пальцы снова нашли её киску, но на этот раз они не ласкали, а вонзились в неё, раздвигая, растягивая, заставляя её тело извиваться от смеси боли и наслаждения.

Она пыталась сжать бедра, но его колено снова раздвинуло их, прижав к кровати с такой силой, что она почувствовала, как суставы её ног натягиваются до предела. — Смотри на меня, — его голос был приказом, и она не смогла ослушаться. Её глаза встретились с его взглядом, полным тьмы и обещаний, от которых сердце рвалось из груди.

Он ввел в неё два пальца, глубоко, до упора, и ей показалось, что они пронзают её насквозь. Её крик был сдавленным, хриплым, но он не остановился. — Ты моя, — он прошипел, вводя третий палец, растягивая её ещё сильнее. — И я заберу всё, что захочу. Его свободная рука схватила её за запястье, прижимая к кровати, а зубы впились в её шею, оставляя метку, которая будет видна ещё долго.

— Готовься, — он прорычал, вынимая пальцы. — Ты думала, это было больно? Ты даже не представляешь, что будет сейчас. Он поднялся, и она увидела его член — твёрдый, готовый, почти пугающий в своей величине. Он прижал его к её входу, и она почувствовала, как её плоть сопротивляется, но он не дал ей выбора. — Расслабься, — он прошептал, но в его голосе не было мягкости, только угроза и обещание.

И он вошёл в неё одним резким движением, разрывая её на части, заставляя её кричать так, что голос сорвался. — Вот так, — он застонал, вгоняя себя глубже. — Теперь ты полностью моя. Его руки сжали её бёдра, и он начал двигаться, каждый толчок заставлял её тело вздрагивать, а разум пустеть. Он был безжалостен, и она знала, что это только начало.

Её тело выгнулось в дугу, когда он вошёл в неё снова, глубже, сильнее, будто хотел проникнуть до самого её сердца. Крики смешивались с хрипами, но он не останавливался, его руки, как железные тиски, держали её на месте, не позволяя сбежать, не давая даже дышать свободно. — Ты думала, что можешь меня обмануть? — его голос был низким, хриплым, словно гром перед бурей.

— Ты думала, что я не почувствую, как ты пыталась убежать? Она пыталась отрицать, но её губы были плотно сжаты, а слова умирали где-то в горле. Его пальцы впились в её талию, оставляя синяки, которые будут напоминать ей об этом моменте ещё долго. — Смотри на меня, — он рычал, и она снова подчинилась, её глаза встретились с его взглядом, полным ярости и жажды.

Он двинулся в ней с новой силой, каждый толчок словно вырывал куски её души, оставляя только боль и пустоту. Но где-то глубоко внутри, в самом тёмном уголке её сознания, вспыхивали искры чего-то ещё — наслаждения, которое она ненавидела, но не могла отрицать. — Ты любишь это, — он прошипел, его губы скользнули по её уху, оставляя горячий след. — Ты любишь, когда я тебя ломаю.

Она хотела крикнуть, что ненавидит его, что никогда не простит, но её тело предало её, её бедра подались вперёд, встречая каждый его толчок. — Вот так, — он застонал, его дыхание стало тяжелее, движения резче. — Ты всегда будешь моей, всегда. Его рука скользнула вниз, пальцы нашли её клитор, сжали, и она закричала, её тело вздрогнуло, словно поражённое током.

— Я ещё не закончил с тобой, — он проронил, его голос был обещанием, от которого кровь застыла в жилах. Его губы, жесткие и требовательные, прижались к её шее, оставляя следы, которые она будет скрывать под высокими воротниками ещё неделю. Его дыхание было горячим, как раскалённое железо, и она чувствовала, как её кожа горит под его прикосновениями.

Он не давал ей передышки, каждый его толчок был вызовом, который она не могла проигнорировать, даже если бы хотела. — Ты думала, что сможешь просто уйти? — его голос был ледяным, но его тело говорило о другом — оно пылало, как адское пламя. — Ты думала, что после всего, что мы сделали, я просто отпущу тебя? Её ногти впились в его спину, но он не обращал внимания на её сопротивление.

Наоборот, он только ускорил движения, его бёдра бились о её с размахом, словно он хотел вбить её в матрас. — Скажи мне, — он прошептал, его губы скользнули по её щеке, — что ты чувствуешь. Она не ответила, но её тело говорило за неё — её ноги обвились вокруг его талии, притягивая его ещё ближе, ещё глубже.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — его голос был уже не таким жёстким, в нём появились нотки удовлетворения. — Ты любишь это. Его рука снова оказалась между её ног, пальцы скользнули по её влажной плоти, и она застонала, её тело напряглось, как тетива лука. — Ты не сможешь скрыть это от меня, — он прошипел, его движения стали ещё быстрее, ещё жёстче.

Её крик разорвал тишину комнаты, её тело задрожало, словно листок на ветру, но он не остановился. — Ещё не время, — он проговорил, его голос был обещанием, от которого сердце у неё упало в пятки. — Мы только начали. Его губы, жесткие и требовательные, прижались к её шее, оставляя следы, которые она будет скрывать под высокими воротниками ещё неделю.

Его дыхание было горячим, как раскалённое железо, и она чувствовала, как её кожа горит под его прикосновениями. Он не давал ей передышки, каждый его толчок был вызовом, который она не могла проигнорировать, даже если бы хотела. — Ты думала, что сможешь просто уйти? — его голос был ледяным, но его тело говорило о другом — оно пылало, как адское пламя.

— Ты думала, что после всего, что мы сделали, я просто отпущу тебя? Её ногти впились в его спину, но он не обращал внимания на её сопротивление. Наоборот, он только ускорил движения, его бёдра бились о её с размахом, словно он хотел вбить её в матрас. — Скажи мне, — он прошептал, его губы скользнули по её щеке, — что ты чувствуешь.

Она не ответила, но её тело говорило за неё — её ноги обвились вокруг его талии, притягивая его ещё ближе, ещё глубже. — Я знаю, что ты чувствуешь, — его голос был уже не таким жёстким, в нём появились нотки удовлетворения. — Ты любишь это. Его рука снова оказалась между её ног, пальцы скользнули по её влажной плоти, и она застонала, её тело напряглось, как тетива лука.

— Ты не сможешь скрыть это от меня, — он прошипел, его движения стали ещё быстрее, ещё жёстче. Её крик разорвал тишину комнаты, её тело задрожало, словно листок на ветру, но он не остановился. — Ещё не время, — он проговорил, его голос был обещанием, от которого сердце у неё упало в пятки. — Мы только начали. — Ты думаешь, это конец?

— его губы скользнули по её уху, и она почувствовала, как её тело содрогнулось от его низкого, хриплого шепота. — Это только начало. Его пальцы, грубые и настойчивые, впились в её бёдра, оставляя следы, которые она будет ощущать ещё долго. Он отстранился на мгновение, его глаза, горящие, словно угли, изучали её, словно пытаясь прочитать каждую мысль, каждую дрожь, которая пробегала по её коже.

— Ты боишься? — его голос был обманчиво спокоен, но в нём сквозила угроза, которая заставила её сердце биться чаще. — Нет, — она прошептала, хотя её голос дрожал, словно лист на ветру. Но он знал правду. Он всегда знал. Его губы снова нашли её шею, и она почувствовала, как её тело отвечает на его прикосновения, несмотря на её попытки сопротивляться.

— Ложь, — он прошипел, его зубы слегка задели её кожу, и она застонала. — Ты боишься. И это… это мне нравится. Его руки скользнули вниз, и она почувствовала, как её ноги раздвигаются под его напором. Он не просил разрешения — он брал то, что хотел, и она знала, что сопротивляться бесполезно. — Ты моя, — произнёс он, его взгляд был твёрдым, словно сталь. — И я не позволю тебе забыть это.

Его движения стали ещё жёстче, ещё глубже, и она почувствовала, как её тело взрывается от удовольствия, смешанного с болью. Она хотела кричать, но её голос застрял в горле, словно он украл и его. — Смотри на меня, — он приказал, и она подчинилась, её глаза встретились с его, и она увидела в них что-то, что заставило её сердце упасть. Это была не просто страсть. Это была одержимость.

— Я не отпущу тебя, — он прошептал, его губы снова нашли её. — Никогда. Её дыхание было неровным, губы слегка приоткрыты, а глаза сияли влажным блеском, будто звёзды в штормовую ночь. Он продолжал её удерживать, его тело, словно тень, пригвождало её к стене, а каждый вздох, каждый стон, который она издавала, только подпитывал его яростное желание.

Он взял её, как буря, которая не оставляет ничего позади, и она поняла, что сопротивляться бесполезно. Она была его, и он не собирался отпускать её.