Судно (джен)

Этот день медленно, но неумолимо вязнет в чернильной тьме вечера, но внутри темнеет гораздо быстрее, чем снаружи.

Внутри, где между мозгом и костью черепа, как черви, выедают пространство мысли

И эти бесконечные мольбы о помощи

"Чан хён, помоги..."

"Чан хён, у меня не получается!"

"Чан, мне кажется, я не смогу..."

"Мне страшно, Чан хён!"

И перед глазами снова встают они: Феликс, который не до конца знает корейский и всё ещё боится кошмара с шоу на выживание, Чонин, которому нужно помочь со сценической харизмой, Чанбин, который застрял в творческом тупике и драка Хёнджина и Джисона. Минхо и Сынмин, которые аккуратно, как бы невзначай, просили помочь с вокалом и репом из-за давления начальства....

Мечта дебютировать, показаться миру и, наконец, зазвучать на сцене

оказалась совсем не такой, как 7 лет назад.

Где-то под кожей, между сосудами, между мозговых полушарий сцепились ответственность, тревожность и желание сбежать. Дрожащими потными пальцами Чан проводит между прядями чёлки. Перед слипающимися глазами плавится отражение в зеркале, эмалированный кафель ванной издевательски слепит, а в раковину так и просится беззвучный алый протест из вены.

Глаза застилает жгущая солёная муть, размывая и без того смазанный и невнятный от темноты вечера мир, а между рёбрами сдавливает вина. Пальцы до побеления костяшек сдавливают край раковины. Чан не выдерживает и бессильно давится плачем: отчаянным и постыдным.

"Они просят меня о помощи, хотя я сам так их подвожу! Я так мечтал дебютировать, где угодно, хоть как-то, но...

Теперь я не имею права ошибаться! Но почему я не могу... Смотреть им в глаза и говорить, что всё хорошо, и что я справлюсь?!

Я хочу быть сильным. Тем, кто может твёрдо сказать, что всё будет хорошо. Но я не такой. Я и сам не знаю, что делать, но не хочу подводить ребят, они ведь так полагаются на меня!"

Горло дерёт изнутри отчаяние, между рёбрами бесятся ненависть к себе и жалость к ребятам

и своей мечте.

Ради которой были все эти жертвы. Которую разделяют и ребята.

— Чан хён! — глухо доносится из коридора. — Чан хён, ты здесь?

Чан поспешно стирает слёзы, шёпотом ругая по-дурацки покрасневшие капилляры в глазах, и со всей силы включает воду. Холодная прозрачная вода растекается по лицу, редкие капли затекают за шиворот и осуждающе за недавнее проявление слабости нарочно холодят тело.

"Сейчас не время".

Теперь всё лицо красное. Так лучше. Хотя бы в полумраке коридора не так заметно, что он... плакал.

Может и хочется сбежать, закончить всё здесь, в эмалированной ванной, прижатым к стене страхом и раздавленным ответственностью,

но не сейчас.

Не на их глазах.