Грани Магии: Прах Двух Миров (джен)

В мире, где Гарри Поттер не был «Мальчиком, который выжил», многое пошло иначе.

Лондон, 2025 год. Магический район Сент-Клер.

Пыль лежала толстым слоем на витрине магазина "Флинн и Сын: Артефакты, древности, проклятия". Табличка, выцветшая и треснувшая по углам, скрипела на ветру, как если бы сама умоляла о покое. Внутри, среди разбросанных свитков и покосившихся книжных полок, юноша в очках с поломанной дужкой отчаянно спорил с серебристым чайником, отказывавшимся варить что-либо, кроме рома.

— Да ты нарочно это делаешь, — проворчал Элизар Флинн, тыкая чайник палочкой. — Мне нужна концентрация, а не карамельный ром в девять утра.

Чайник плеснул на него каплей кипятка и фыркнул.

— Отлично, — вздохнул Элизар, отступая. — Мне нужен новый напарник. Или хотя бы неалкогольный сервиз.

Он бросил взгляд на вырезку из старой газеты, прибитую к стене: «Исчезновение Поттера: легенда или ложь?»

Легенда.

Для всех, кроме тех, кто знал правду.

Элизар знал. Потому что его отец, Дэррен Флинн, был одним из тех, кто втайне помогал ордену "Оракулус" — тайной школе, существовавшей в тени Хогвартса. Там обучались те, чья магия не вписывалась в стандартные рамки: предсказатели, одержимые, носители проклятых даров… и один мальчик со шрамом, который в этой реальности выжил, но не стал героем.

Почтовый совёнок с шумом врезался в окно, оставив на подоконнике письмо, запечатанное чёрным сургучом.

ПЕЧАТЬ ОТДЕЛА ЗАКЛЯТИЙ, МИНИСТЕРСТВО МАГИИ

— Ага, — Элизар разорвал конверт. — Что теперь?

Внутри — короткое письмо от Гермионы Грейнджер, главы Отдела заклятий. Ровный, чёткий почерк:

"Флинн, нужен ты. Срочно. Случай в Линкольншире. Артефакт. Магия нестабильна. Считай, что уже в пути."

— Конечно, Гермиона. Я же не занят. Только чайник на меня нападает.

Он схватил куртку, сунул палочку в заплечный кобур и уже был на пороге, когда за спиной раздался шелест.

На полу лежал предмет — покрытая паутиной коробка, которую он точно не помнил оставлять. Тонкая деревянная крышка чуть приоткрыта. Элизар опустился на колени, приподнял крышку...

Внутри — осколки зеркала. Не простого. По краю стекла бежали руны — древние, едва различимые. Он провёл пальцем по одному из символов — и внезапно услышал голос.

— Ты должен найти его. Пока не поздно.

Элизар вскрикнул, отшатнулся. Зеркало погасло.

Он знал этот голос. Он слышал его во снах.

Гарри Поттер звал его.

Линкольншир. Заброшенное аббатство Св. Годрика.

Поздний вечер. Туман.

Магия здесь чувствовалась даже в воздухе — вязкая, как мёд, и тревожная, как предчувствие беды.

Элизар стоял у разрушенной стены, где мхи покрывали камни, и прислушивался к тишине. Вдали завывал ветер, а где-то под ногами... что-то шептало.

— Надеюсь, ты не один, — раздался женский голос за спиной.

Он обернулся. В плаще цвета меди, с волнистыми волосами и острым, как лезвие, взглядом, к нему подошла Гермиона Грейнджер. За ней — пара авроров и… девушка, которую он не знал.

— Это Тара Меллори, — сказала Гермиона. — Маголка. Или… раньше была. Вчера ночью она вошла в заброшенный тоннель под этим аббатством — и выжила. Хотя ни один маг даже приблизиться к нему не может.

Тара выглядела... странно. На вид ей было лет двадцать, но в её глазах было что-то древнее, непокорное.

— Я… не знала, куда шла, — тихо произнесла она. — Но что-то позвало меня. Голос в голове. Он говорил: "Там, где змеи спят, ты найдешь зеркало правды."

Элизар вздрогнул.

— Зеркало?.. — он на секунду взглянул на Гермиону. — Это совпадение не может быть случайным.

Она кивнула.

— Мы думаем, это фрагмент древнего устройства — Зеркала Сквозь Реальности. Оно было разрушено ещё до основания Хогвартса. Части его утеряны… но если оно пробуждается — кто-то пытается соединить миры.

— Или разрушить границы между ними, — добавил Элизар мрачно. — И это не просто кто-то. Я слышал его голос сегодня. Гарри Поттер. Он… жив?

Гермиона замерла.

— Гарри исчез шестнадцать лет назад. Его никто не видел с тех пор, как закрыл Врата Времени. Ты слышал голос из осколка зеркала?

Элизар кивнул.

— Тогда у нас нет времени, — сказала Гермиона. — Спускаемся в тоннель.

Подземелья аббатства.

Вход был узок, весь в корнях и плесени. Но как только Тара подошла ближе, корни отступили, камни дрогнули — и проход сам открылся.

— Как ты это делаешь? — спросил Элизар, вглядываясь в неё.

— Я не делаю. Оно… чувствует меня, — ответила она.

Тоннель вел вниз, и чем глубже они шли, тем тише становился мир. Ни шагов, ни дыхания. Только шёпот.

И слова.

На языке, который никто не учил.

sssh’ssaaa nhaa raa'kth…

Элизар остановился. Он понимал. Это был парселтанг — язык змей.

Но он не был наследником Слизерина. Откуда?..

— Змеиный язык, — прошептала Гермиона. — Как у Гарри.

— Нет… — Элизар нахмурился. — Это не просто парселтанг. Это… древний его диалект. Такое можно было услышать только…

Он не договорил. Потому что туннель закончился.

Перед ними была арка из чёрного камня, вся покрытая рунами.

И в ней — тень. Человеческий силуэт. Стоящий по ту сторону арки.

Гарри Поттер.

Но он был… другим.

Старше. Взгляд — безумный. Глаза — чернее, чем ночь.

— Вы пришли, — прошептал он. — Но я — не один.

Из-за его спины, как рой теней, вырвались силуэты. Призрачные фигуры. С пустыми глазами.

Призраки альтернативных Гарри Поттеров.

Тех, кто умер в других мирах. Тех, кого никто не спас.

И один из них... был младше. С кривым шрамом и ужасом в глазах.

Он посмотрел прямо на Элизара.

— Спаси нас. Или стань одним из нас.

Под аркой. Где миры сходятся.

Элизар не мог отвести взгляд. Гарри Поттер — старше, сломленный, но живой — стоял в тени за каменной аркой. За ним вились образы. Тени других Поттеров. Их глаза были пусты, но из них исходила… боль. Не страх, не зло — именно боль.

«Спаси нас. Или стань одним из нас.»

Элизар сделал шаг вперёд — но Гермиона резко схватила его за плечо:

— Ни в коем случае. Это магия Врат. Их энергия — нестабильна. Если пересечь грань, ты можешь не вернуться.

Тара тоже смотрела на Гарри. Но её взгляд был иным. Спокойным.

— Он… не может выйти. Его держит что-то по ту сторону.

— Возможно, это не он, — пробормотал Элизар. — Возможно, это одна из его версий, запертая в потоке альтернатив. Мы же знаем: зеркало отражает не только правду… но и то, что могло бы быть.

Гермиона вытянула палочку и начала чертить защитный круг из рунических символов.

— Нам нужен Артефакт Якоря. Без него мы не удержим границу, и все эти… Поттеры могут вырваться. Магическая ткань здесь и так трещит.

— У меня был один такой, — задумчиво сказал Элизар. — В мастерской. Старый зеркальный осколок с голосом. Он сам активировался. Я… оставил его.

— Ты идиот, — сказала Гермиона безо всякой злобы. — Без него мы не сможем закрыть врата обратно.

Тара между тем приблизилась к арке. Магия не отталкивала её — наоборот, тьма отступала перед ней, как перед чем-то непозволительно светлым.

— Кто ты? — спросил Гарри. Но обращался он не к Гермионе, не к Элизару. А к ней.

— Ты… не из этого мира. Твоя магия — сшита из разных нитей.

— Ты — якорь. Или клинок.

Тара слегка наклонила голову. Она и сама не до конца понимала, кем стала после того, как в ней пробудилась способность открывать древние магические конструкции. Никто не учил её заклятиям — но она знала их. На уровне ощущений, снов, интуиции.

— Я не клинок, — сказала она. — Я — узел. Если хотите вырваться, вам придётся пройти сквозь меня. Но предупреждаю: я не отпущу никого, кто несёт боль другим.

В этот момент один из Поттеров — молодой, почти подросток — шагнул ближе и… улыбнулся. Это была первая эмоция среди всех теней. И в этой улыбке — надежда.

— Тот, кто стоит между мирами,

Несёт не свет и не тьму,

А память.

О нас.

И он исчез. Просто исчез. Как будто растворился, обретя покой.

Магическая дрожь пронеслась по полу. Арка вспыхнула и затрещала — будто сама структура не выдерживала происходящего.

— Она закрывается! — закричала Гермиона. — Нам нужно уходить, сейчас!

— Нет, — сказал Элизар. — Если мы уйдём, всё повторится. Они снова придут. Нужно зафиксировать якорь здесь и сейчас. Тара… ты сможешь?

Тара посмотрела на него. В её зрачках плавали звёзды. Не отражение — звёзды.

— Я смогу.

Она сделала шаг к арке… и вошла в неё.

—

Тишина.

Врата дрогнули, словно дышали. Шепот стих.

Гарри Поттер — тот, что был внутри, — закрыл глаза.

— Спасибо… Теперь я помню, кто я был.

Врата растворились. Камень рассыпался пеплом.

На месте арки — только один предмет.

Сфера. Полупрозрачная. Внутри — светящийся отпечаток ладони. Тары.

—

Элизар поднял её.

— Она… не умерла. Она стала частью Заклинания Якоря. Удерживает баланс.

Гермиона положила руку ему на плечо.

— И, возможно, дала нам шанс найти настоящего Гарри Поттера. Того, кто всё ещё где-то… в этих слоях реальности.

—

И вдалеке, за горизонтом магии, в другом мире,

мальчик с очками, шрамом и совой на плече

вдруг вздрогнул.

Как будто кто-то только что позвал его по имени.

— Гарри…

Мир №17. Хогвартс, которого никогда не было.

Пока в Линкольншире пепел от врат ещё медленно рассыпался на землю, в другом мире — одном из многих — стояла тишина.

Здесь не было Хогвартса как школы. Он был убежищем. Крепостью среди разломов магии, построенной на руинах чего-то древнего.

Здесь реки текли в обратную сторону, совы несли письма по воздуху, которого не было, и ночь могла наступать в полдень.

И в этой искажённой, треснувшей реальности, жил он.

Гарри Поттер.

Его глаза больше не были зелёными. Они стали серыми, как пепел.

Вместо очков — серебряные линзы, встроенные прямо в зрачки. Он знал слишком много, чтобы оставаться слепым.

Он жил в Доме над Чёрным Лотосом — полуразрушенной башне на краю временного водоворота, где сны и память смешивались.

Там он записывал… миры.

На стенах комнаты были наброски. Карты. Линии, пересекающие линии. Схемы, даты, символы.

В каждом мире он погибал. Почти.

Но в этом — выжил. Не как герой. Как наблюдатель. Охранник. Узник.

Он сидел у окна, когда почувствовал волну. Резкую, тёплую, как луч света сквозь ледяное стекло.

Где-то кто-то нашёл Врата.

И не разрушил их, а исцелил.

— Кто ты? — прошептал Гарри, глядя на небо, где не было звёзд.

— Кто из всех… спас хотя бы один мир?

В этот момент сфера, материализованная в предыдущей главе, вспыхнула у него на столе.

Он взял её. Внутри — отпечаток руки, всё ещё светившийся.

— Это не моя магия, — прошептал он. — Это что-то другое. Не хаос. Не смерть.

Он прикоснулся ладонью к сфере — и всё изменилось.

Лондон. Мир 1. Главный.

Элизар проснулся в своей мастерской. Вокруг — книги, свитки, инструменты. Всё выглядело… правильно.

Только вот не было Тары. Ни следа. Ни сферы.

Он встал, огляделся. И увидел на стене выжженный отпечаток ладони.

Та же форма. Те же линии.

И под ним — слова, как будто выцарапанные магией:

"Иду по следу. Стены между мирами тонки. Сохрани своё имя, Элизар, и не смотри назад."

— Г.П.

Он понял. Гарри Поттер идёт сюда.

Из другого мира.

И всё, что они знали о структуре магии, скоро станет ничем.

Тем временем… Мир №17.

Гарри закрыл последний том. Он знал, где находится Элизар. Где в Лондоне остался последний фрагмент Зеркала Реальностей.

— Я ухожу.

— Один мир готов. Но тысячи ждут.

— Надо начать с этого.

Он обернулся к тёмному окну.

В нём — отражение неба, где росли цветы, похожие на чёрные лотосы.

И один лепесток — медленно упал вниз, растворяясь.

Лондон. Сент-Клер. Закат.

Элизар стоял у витрины своей мастерской и смотрел, как небо медленно темнеет.

Ветер шептал что-то странное. Магия сгущалась, как гроза. Он чувствовал: переход близок.

Рядом на стене всё ещё горел след ладони Тары.

Её больше не было. Но она стала ключом.

И в этот вечер, спустя пять дней после активации Врат, случилось невозможное:

Из воздуха вышел человек.

Не трансгрессия. Не портал. Просто — шаг через ткань реальности.

Сначала — всполохи.

Потом — трещина в пространстве.

И затем — он.

Гарри Поттер.

Настоящий. Но не тот мальчик, что когда-то учился в Хогвартсе.

А человек, переживший сотни миров, потери, тени и невозможный выбор.

Он стоял в чёрной мантии, с серыми глазами, и внутри него — тишина, такая глубокая, что магия вокруг замерла.

— Ты… Гарри, — выдохнул Элизар.

Гарри кивнул.

— И ты — связующий. Ты нашёл первый осколок. Ты услышал зов. Это значит, что ты не обычный маг.

— Я и не чувствовал себя обычным, — усмехнулся Элизар. — С детства чайники нападают на меня.

Гарри слегка улыбнулся.

— Тогда ты точно один из нас.

Башня Министерства. Тайный этаж.

Гермиона стояла у окна, наблюдая, как закат окрашивает магический Лондон.

Сфера — та самая, что исчезла с места врат — внезапно появилась у неё на столе.

И вместе с ней — письмо.

Рукописное. Настоящее.

"Гермиона. Я всё ещё жив. Но не тот, кем был.

Ты знала — когда мы говорили про возможность множества вариантов, ты была права.

Я видел мир, где мы победили. Где мы проиграли. Где ты стала министром. Где ты исчезла в самом начале.

Но только один мир подарил мне надежду: этот.

Скажи Элизару, что врата закрывать нельзя.

Они — путь не к разрушению, а к исцелению.

И скажи… я скучаю по дому. — Гарри"

Гермиона смахнула слезу. И впервые за много лет — улыбнулась без страха.

Финал. Где всё началось.

В подвале мастерской Флинна Гарри и Элизар стояли перед восстановленным артефактом — Зеркалом Сквозь Реальности.

Тара, хоть и исчезла, оставила свой след в магии. А через зеркало — Гарри увидел возможность.

Не разрушать миры.

А соединять их лучшими частями.

— У каждого мира есть ошибка, — сказал он. — Но в каждом есть что-то прекрасное. Если мы сможем связать их — хоть на уровне энергии — мы дадим шанс тем, кто в одиночестве.

Элизар кивнул.

— Ты хочешь стать… Стражем миров?

Гарри посмотрел в зеркало.

И впервые — увидел не себя,

а всех.

Тех, кого он спас. Тех, кто ещё нуждается. Тех, кто будет идти за ним.

— Нет, — ответил он. — Я хочу быть мостом.

Он протянул руку к зеркалу — и исчез.

Туристы в Лондоне иногда заходят в старую лавку артефактов в Сент-Клер.

Там их встречает высокий, странноватый маг с вечно зачарованным чайником.

И если кто-то упоминает имя Поттера — хозяин только улыбается.

— Слышал про него, да. Говорят, он больше не герой.

Стал чем-то большим.

Путешественником сквозь невозможное.

А на полке — рядом со старыми книгами — стоит зеркало.

Обычное, на первый взгляд.

Но если присмотреться — в нём иногда можно увидеть…

другой мир.

Где всё сложилось чуть лучше.