Ловец снов (джен)

В приюте для животных «Хвостики» все знали, что котёнок Сёма — необычный. И дело было не только в его породе — мейн-куны здесь были редкостью. И даже не в его дымчатой шубке, переливавшейся, как утренний туман. Сёма был тихим и задумчивым. В то время как другие котята носились по вольеру, он сидел в сторонке, и его огромные, цвета зелёного янтаря глаза, кажется, смотрят куда-то сквозь стены.

Сотрудники приюта не догадывались, что Сёма действительно видел то, что было недоступно другим. Каждую ночь, когда приют затихал, он пробирался между клетками, ложился рядом со спящими людьми — волонтёрами, задержавшимися допоздна, — и… ловил их сны.

Он не просто видел их. Он мог ощущать их вкус и цвет. Грустные сны были солёными и тускло-серыми, а светлые — сладкими, как мёд, и переливались всеми цветами радуги. Сёма умел аккуратно «вытянуть» самый яркий, самый счастливый кусочек сна и оставить его в душе человека, как маленькое семечко надежды. Утром этот человек просыпался с лёгкой, необъяснимой радостью в сердце, не понимая, откуда она взялась.

Но сам Сёма был грустным. Ему так хотелось найти того, чьи сны станут для него домом. Того, кому он мог бы дарить свои «сонные подарки» каждую ночь, зная, что его любят не за породу, а просто за то, что он есть.

Однажды в приют пришла новая волонтёрка, Арина. Она была тихой, а в глазах у неё таилась тень грусти. В тот вечер она задержалась, укладывая спать новорожденных котят. Уставшая, она прилегла на старый диван в подсобке и уснула.

Сёма, привлечённый её тихой печалью, осторожно подкрался и прилёг рядом. Он закрыл глаза и погрузился в её сон.

Ему стало холодно. Сон Арины был не цветным, а чёрно-белым. Она стояла одна на пустой улице ночного города и смотрела на тёмные окна дома, в котором когда-то жила. Сон был горьким, как полынь. Но Сёма, вглядевшись, увидел крошечный светящийся шарик — забытое воспоминание о солнечном дне в парке, о смехе и запахе свежей выпечки. Это было так мало, но так ярко!

Изо всех сил Сёма потянулся к этому воспоминанию. Он обнял его лапами, согрел своим тёплым бочком, и шарик стал расти, наполняя сон теплом и красками. Чёрно-белый город залило золотистым светом, а на щеке спящей Арины выступила слеза, но уже не от грусти, а от облегчения.

Утром Арина проснулась с незнакомым чувством. Тяжёлый камень на душе куда-то исчез. Она потянулась и вдруг увидела рядом на подушке большого дымчатого котёнка, который смотрел на неё своими мудрыми глазами. И в этот момент она с абсолютной уверенностью поняла: это не просто котёнок. Это тот, кто подарил ей этот удивительно светлый рассвет.

Она протянула руку, и Сёма, нарушив своё обычное правило осторожности, ткнулся мордочкой в её ладонь и замурлыкал. Это мурлыканье было похоже на тихую колыбельную.

— Поедешь со мной домой? — тихо спросила Арина. — Мне кажется, моим снам без тебя будет очень одиноко.

Сёма в ответ закрыл глаза от счастья. Он наконец-то нашёл свой дом. Не просто крышу над головой, а то место, где его волшебство было нужно и понятно без слов.

Жизнь с Ариной стала для Сёмы настоящим счастьем. По вечерам он устраивался на её кровати, и они вместе «работали»: Арина засыпала, а Сёма наводил порядок в её снах. Он находил забытые улыбки, яркие воспоминания и раскрашивал её ночные миры в тёплые цвета. Арина просыпалась отдохнувшей и умиротворённой.

Но однажды ночью всё изменилось.

Сёма, как обычно, погрузился в её сон и почувствовал ледяной ужас. Вместо уютного мира её сновидений его встретил густой, липкий туман. Воздух был тяжёлым и горьким. Сквозь пелену проступали очертания какого-то тёмного, бесконечного коридора, а вдали слышались приглушённые рыдания. Это был не просто грустный сон. Это был настоящий кошмар.

Сёма попытался сделать то, что умел, — найти хоть искорку света. Но кошмар был сильнее. Липкий туман обволакивал его, леденя лапки, а звуки плача становились всё громче. Сёма почувствовал, как его собственная сила иссякает. Он никогда не сталкивался с такой тьмой.

Он мог бы отступить. Выпрыгнуть из сна и просто прижаться к спящей Арине, пытаясь утешить её в реальном мире. Но он видел, как она металась по кровати, её лицо искажалось от страха. Он не мог её бросить.

Собрав всю свою волю, Сёма сделал то, чего никогда не делал прежде. Он не стал искать чужой свет. Он сосредоточился на себе. Он вспомнил тепло Арининых рук, вкус любимого лакомства, уютное мурлыканье по вечерам. И внутри него, в ответ на эти воспоминания, зародился его собственный свет — маленький, но невероятно тёплый и яркий комочек.

Дымчатая шёрстка Сёмы начала мягко светиться изнутри. Он сделал шаг навстречу кошмару, и туман отступил. Ещё шаг — и он увидел в конце коридора испуганную, совсем маленькую Арину (такой, какой она была в детстве), которая прижималась к стене.

Сёма подошёл к ней и коснулся её лапкой. Его собственный свет перекинулся на девочку, окутав её золотистым сиянием. Тёмный коридор дрогнул и начал таять, как утренний туман на солнце. Рыдания стихли, сменившись тишиной, а затем — щебетом птиц и ласковым шелестом листьев. Кошмар отступил, побеждённый не магией, а любовью и бесстрашием маленького ловца снов.

Арина проснулась не просто радостной. Она проснулась освобождённой. Глубокий, мучительный страх, преследовавший её годами, будто испарился. Она глубоко вздохнула и повернулась к Сёме.

Котёнок лежал рядом, сильно уставший, его шёрстка казалась потускневшей. Но в его глазах светилась тихая, безмерная гордость. Он не сбежал. Он победил.

Арина прижала его к себе, поняв без слов, что произошло.

— Спасибо, мой храбрый мальчик, — прошептала она. — Ты не просто ловец снов. Ты мой защитник.

Сёма слабо замурлыкал, засыпая уже в реальном мире, в полной уверенности, что его дом — это самое безопасное место на свете. Потому что он сам сделал его таким.