Vero o falso? (джен)

Слабое солнце играло в осеннем небе, а ветер гнал упавшие с холодных деревьев листья. Люди, в основном уставшие и ворчащие, топали по серому асфальту с невольной спешкой по своим важным делам, пока дети и подростки, держа рюкзаки и сумки, смотрели своими глазками на ворота, открывшиеся с утра пораньше. Школы встречали своими привычными ощущениями неприязни ко всякому, кто переступал порог между промёрзлой улицей и не такими уж тёплыми коридорами. Но смешки и забавные толкания первоклашек, чьи родители переговаривались между собой, разбавляли весьма грустную атмосферу трескающихся стен. Раздевалки переполнены лёгкими куртками, некоторые из которых с самым жалким видом уже валяются на полу.

— «Только повесил, уже скинули!» — серую куртку бережно подняли и отряхнули, после повесив подальше от излюбленных крючков. Крики за приделами раздевалки, кажется, хотели пробраться в голову и взорвать её изнутри, но оклик спас мыслительный процесс от перегрузки.

— Федя!

— А? Привет, Вадик. — Фёдор лениво помахал рукой подошедшему однокласснику. Обсуждая бешенное на их взгляд расписание, парни шли в свою классную комнату. По пути их компания выросла, встречая других одноклассников, столпившихся возле закрытого кабинета.

— Привет, Федя! — оказавшаяся рядом Вика улыбнулась, и Фёдор не смог не ответить тем же, на секунду переняв этот удивительно-позитивный утренний настрой Вики. Та что-то говорила о непонятном ей задание по геометрии, вовремя напомнив и ему, что он это задание не сделал. Тогда они решили вместе выпросить у кого-нибудь домашнюю работу, и сразу откинули Вадика, ведь тот также не сделал. Саша ломался, перебирая светлые волосы, Ира не беспокоилась, ведь всё равно забыла тетрадь, а вот Ваня любезно поделился своим решением, из которого сам Федя мало что понял, но списал, рассудив, что сможет разобраться в этом и позже.

— И всё равно я не поняла, как он это сделал. — удручённо вздохнула Вика.

— Я тоже, но разобраться можно и потом. — Федя закрыл тетрадь. — Пошли, там, кажется, техничка кабинет открыла.

Кабинет оказался душным, неприятным, и большинство ребят ушли сразу же, болтаясь в прохладных коридорах, переходя с этажа на этаж, попутно здороваясь с проходящими мимо учителями. Каждый знает, что если этого не сделать, некоторые могут обидеться. Фёдор также не стал упускать возможности, и присел на белый подоконник, меланхолично смотря на уличную свободу, которой его лишили до двух часов дня. Голубое небо было похож на потолок его спальни, отчего сильнее захотелось вернуться домой, укрыться одеялом и прилипнуть к подушке, забываясь в спокойном сне.

Время, словно сливочная река, томно протекало из урока в перемену, и из этой перемены в очередной урок. Первую геометрию Фёдор просидел, как на иголках, молясь, чтобы преподавательский взгляд не пал на его взъерошенную голову. Следующий русский прошёл спокойно, без криков, претензий и прочих повседневных для школы проблем, чем даже удивил бедную учительницу, привыкшую к недовольствам. Фёдор мало помнит из того, что было дальше, но чувство тяжёлой тоски точно не отпускало, вселив в голову мысль о том, что физрук ничего не потеряет, если Федя не появится на этом последнем уроке. Быстро собрав рюкзак и попрощавшись с недоуменно смотрящей на его действия Викой, он поспешил к выходу, минуя опасные места, где его могли бы заметить определённые учителя. Охранник странно посмотрел на него, но после вновь уткнулся в монитор, пропуская это мимо своего внимания.

Оказавшись на улице, Федя вдохнул полной грудью и улыбнулся, закрывая скрипящие ворота. Температура, кажется, поднялась, и солнце ясно осветило холодную землю.

— В цветочный надо.. — шёпотом напомнил себе Федя, выковыривая из потрепанного кармана синий кошелёк. Проверив его на наличие нужной суммы, он осмотрелся и потопал по уже начерченному на черепной коробке маршруту. Машины с визгом проносились по узковатым дорогам, то и дело брызгаясь водой из луж вчерашнего дождя. Так, пару капель всё же испачкали брюки попытавшегося отойти Фёдора, но на чёрной ткани этого почти и не было видно. Закатив глаза, парень только быстрее зашагал, уже видя не светящеюся днём вывеску. Морально подготовившись к заскокам работающей там знакомой, Федя открыл дверь.

— Здравствуйте.

— Здра- о, Федя! — поправлявшая гвоздики женщина встала с колен и по-своему улыбнулась, потрепав волосы зажмурившегося подростка. Её крашенные волосы были собраны в небрежный, лёгкий хвост, и выбившиеся локоны свисали по контору накрашенного лица. — Какими судьбами? — Федя прокашлялся, сводя вмиг покрывшее его лицо смущение, и указал на вазу с белыми розами.

— Две, пожалуйста.

Вся радость с лица женщины пропала. В глазах её промелькнуло понимание, тяжко отразившиеся в опустившем голову парне. Елена, как достоверно было указано на бейджике, вздохнула и взяла из вазы две белые розы, ловко отрезав некрасивые концы. Пригладив нежные лепестки, женщина вручила их копавшемуся в кошельке подростку.

— Не надо денег, Федя.

Тот смутился, почувствовав себя неудобно, но принял цветы, прошептав глухое «спасибо» и накинув чёрный рюкзак на плечо. Тётя Лена, как сам Федя всегда к ней обращался, с неприкрытой печалью следила за нервными движениями, но, прерывисто всхлипнув, отвернулась.

— Мог ведь взять и искусственные..

— « .. и не мучать меня». — продолжила в голове Елена.

Фёдор сжал дверную ручку, закрыв глаза и прикусив губу.

— Искусственные на то и искусственные, — Федя потянул тяжёлую дверь и переступил порог, — что я не вижу в них жизни.

Дверь громко ударилась, и в помещении воцарилась тишина.

— А мёртвым и не нужна жизнь.

Ворота кладбища, находившегося возле леса, встречали привычным для них чувством возвращающейся горечи и тиснящей сердце боли. Сухо поздоровавшись с охранником, Федя двинулся по узким тропинкам между могилами, мельком прочитывая имена на серых плитах. Неухоженность этого места поражала: выросшая и затмившая могилы трава, развалившиеся камни, фантики и окурки. Невольно задаешься вопросом, как люди продолжают называть это место священным, когда оно больше походит на заброшенную территорию.

Со скрипом открыв импровизированную калитку, неаккуратно установленную в земле, Фёдор скинул рюкзак, размяв плечи. Он с неловкостью потупился на засохшие цветы, пожелтевшие и рассыпавшиеся, и убрал их в сторону, заместо кладя новые, со стекающими по белым лепесткам каплями воды.

— Привет, мам.

Изображение на камне с добротой и наивностью глядело на парня. Он долго вглядывался в знакомые, но неживые, и в общем-то совершенно другие глаза. Холодный портрет не передавал той человеческой сути, которая навсегда осталась в памяти Фёдора: невинная улыбка и нежные руки, гладящие его беспорядочные волосы. Голос в голове снова обращался к нему любимым «милый», отчего перед глазами стала размытая пелена. Но быстро убрав это недоразумение рукавом, Федя присел на корточки.

— Хм.. у меня всё н-нормально. Вот, сегодня пятёрку по литературе получил, по твоему любимому предмету! -он похлопал по рюкзаку.

Ненадолго воцарилась мёртвая тишина, прерывающаяся лишь шелестом уносившихся ветром листьев.

— Мм.. папа подарил мне фотоаппарат. Я взял его с собой, хотел пофоткать природу.. — подросток сокрушённо всхлипнул. — Тебе ведь это нравилось...

Горькие слёзы медленно стекли по покрасневшим щекам и упали на холодный камень, к которому прижалось мелко дрожавшее тело. Тихий, отчаянный плач тонул в глубине забытых людьми мест, оставляя его неслыханным и потерянным, без надежды на помощь. В душе образовалась огромная дыра, и почему-то думалось, что те соболезнования смогут её закрыть, что подрастающий мозг скроет эти болезненные воспоминания, но пустые подоконники, с которых пропали горшочки с фиалками и контейнеры с лавандой, убивали любой смысл таких же пустых слов и мгновений.

— Мне тебя так не хватает, м-мам. — втягивая сквозь зубы свежий воздух, Федя тёр щипавшие глаза. — Я просто-

Громкий древесный хруст резко отвлекает юношу от рыданий. Испугавшись, что кто-то его видел, Фёдор хватает рюкзак и встаёт, осматриваясь. Но вокруг ни одной живой души, лишь покачивающиеся ветви деревьев и напрягающая тишина. Сердце быстро стучит, не находя себе места и всё же сомневаясь, что тот звук мог только показаться. И верно: за одним из ближайших деревьев начинающегося леса кто-то копошился, явно желая остаться незамеченным. Вновь повернувшись к могиле и прошептав убитое «прощай» (откуда, интересно, такая уверенность?), Федя решает уйти и успокоить своё тревожное сознание, но бегающая от дерева к дереву позади тень не даёт это сделать, заставляя ускорить шаг и сжать дрожащие руки. Преследующая его фигура не останавливается, даже когда они выходят в людную, если можно так говорить, местность леса, также ускоряясь. От непонимания и страха парень даже не оборачивается, переходя уже на конкретный бег, маневрируя между гуляющими парочками и думая, куда сбежать и где его не достанут. Может, ему это всё и кажется, но лучше перестраховаться, чем потом заставлять других искать себя. Может, по кусочкам.

Завернув к концу выстроенной тропинки, Федя вертел головой по сторонам, пытаясь вспомнить, в какую сторону нужно повернуть, чтобы вернуться к городу, но застыл на месте, когда перед ним остановился какой-то парень, которого он никогда не видел.

— «Это он меня преследовал?»

Тёмные глаза пристально глядели на отходящего назад Фёдора, и неизвестный ответно наступал вперёд. Царившее между ними напряжение накаляло воздух, и к паникующему парню потянулась рука, из-за чего тот слегка подпрыгнул на месте.

— Ч-что тебе нужно?!

Незнакомец остановил свою руку, на несколько секунд опустив свой внимательный взгляд на неё. Федя следил за его мимикой, отчего-то выражавшей что-то среднее между сомнением и недовольством, и заострил внимание на необычной форме ушей, напоминавшей эльфов из той фэнтезийной серии фильмов. Где-то далеко слышался смех окончивших сегодняшний учебный день ребят и решивших спрятаться от суматохи и взрослых в тени обнажающегося леса. Федя понимал, что в случае чего его не услышат, а потому собирался уже плюнуть на стоявшего прямо перед ним незнакомца и сбежать, но внезапная хватка морально ударила по дых.

— Ты.

Инстинктивно начав сопротивляться, Фёдор пытался вырвать запястье из тонких, но цепких пальцев. Незнакомый парень уверенно, без единой дрогнувшей мышцы на лице, тащил его в противоположном направлении, углубляясь в нетронутую человеком природу. Федя вскрикнул, глухо стуча чёрными сапогами по земле, но в ответ ему лишь чирикали сидящие на ветвях птички. Перед глазами точно пронеслась недолгая жизнь: вполне счастливое детство и только наступивший, но уже показавший себя во всей своей отвратительной и болезненной красе, подростковый период. Неужели всё так и закончится?

— «Не хочу!» — вслух парень не кричал, ибо это не имело смысла: они далеко.

— К-куда ты меня тащишь?! Что тебе в-вообще нужно? Отпусти, пожалуйс- Ха!

Резкая вспышка света чуть не ослепила глаза, успевшие закрыться, но больше от страха, чем от реакции. Федя не решался открывать их, крепко прижимая кулак второй руки к животу, но нечто, ткнувшееся в его лоб, заставило открыть кофейные глаза и испугаться. Огромная, разноцветная тварь, похожая то ли на стрекозу, то ли на бабочку, жужжала прямо перед его лицом, и снова кольнулась, пока Федя не замахал руками в попытке отбиться от хоть и красивого, но выражающего своими хаотичными полётами негатив, насекомого, на звуки которого прилетели его сосущества.

— А-а! — не сдержался растерянный парень и свалился на холодную траву.

— Эй, — незнакомец приблизил к себе недо-бабочку-недо-стрекозу, севшую на его указательный палец. С его кремовых уст сошёл странный, но мягкий шёпот, после которого все мучавшие бедного Фёдора насекомые спокойно улетели, шелестя своими огромными цветастыми крыльями.

Всё ещё сидящий на земле парень, крепко держащийся за лямки рюкзака, изумлённо смотрел на незнакомого юношу. Тот безмятежно глядел вслед улетавшим существам, пока в его непослушных волосах играл лёгкий ветер. Федя словно не мог оторвать глаз от этой картины, проникаясь некой идиллией природной песни.

Но это продлилось недолго, и незнакомец, развернувшись, пошагал в другую сторону. Школьник, проморгавшись, быстро встает и подбегает к удаляющемуся незнакомцу, по пути отряхивая свои брюки.

— Эй! — Фёдор пытается схватить юношу за плечо. — Где мы? И кто ты такой?!

— Мы в лесу. — отрешённо отвечает незнакомец.

— «И без тебя вижу, придурок». — недовольно буркнул Федя.

Их действительно окружал лес, и, вроде, точно тот, в котором они были, но те пугающие насекомые явно не вписывались в реальность, где что бабочки, что стрекозы были размером с ладонь. В голове роилось много тревожных и отвлечённых мыслей, что в противовес панике заострились на удивительно ярком для осени солнце. Двое парней продолжили свой неизвестный для одного из них путь в тишине, хотя Федя пытался разговорить юношу, но тот отвечал сухо и кратко, с каждым шагом выглядя злее и нетерпеливее.

Поднявшись по небольшому холму, перед Фёдором предстал деревянный дом, точно сошедший с журналов, которые иногда почитывает его отец.

— Мы пришли.

Одинокий дом, находящийся прямо на окраине густого и с виду ненаселённого леса. Где-то по-прежнему чирикали мелкие птицы, слышался писк и жужжание, отчего Фёдора передёрнуло. Дом оказывал на него странное воздействие: имея уютный вид, его местоположение вызывало подозрение. Сквозь чуть виднеющиеся окна, и души не было заметно, но стук, похожий на тот, что издают каблуки на определённых поверхностях, дал Феде понять, что дом точно не заброшен.

— Где мы?

Незнакомец подошёл к чуть приоткрытым ставням и раздвинул их в стороны, стуча по закрытому окну. Копошение и чьи-то голоса послышались за дверью, что в следующую секунду глухо ударилась о стену, когда её открыли настежь. На пороге показался молодой парень, золотистые волосы которого резко бросились Фёдору в глаза. Большие, сверкающие глаза пугающе смотрели на недоуменного Фёдора, словно пытались прожечь дыру на неспокойном лице. Хотелось прикрыть руками грудь, ибо казалось, что вот сейчас на него и накинутся, высунут из-за пазухи нож и воткнут в ни в чём неповинное сердце.

За дверкой слышатся кашель, и парень вышел из ступора, выразительно улыбнувшись.

— Привёл! — вскрикнул растерявший вмиг весь свой грозный вид блондин. — А говорили, что не сможет! Божечки!

Повеселевший юноша хватает Фёдора за запястье и дёргает вперёд, заталкивая в дом. Первый незнакомец быстро заходит следом и запирает дверь, прислоняясь к ней спиной. Федя жмурится и вырывает руку, растирая покрасневшую от постоянных дёрганий кожу. Из глубин поднимается гнев, готовый сорваться с стиснутых губ, пока взгляд не падает на окружающих его людей.

Фёдор ошарашенно замер, беспомощно приоткрыв рот. Множество глаз смотрели на него с удивлением и недоверием. Он заторможенно прошёлся по каждому лицу, что разноцветными пятнами расплывались перед пеленой остаточных слёз. Они уже были готовы стечь к дрожащим устам, и Фёдор сдерживал их, но начавшие разговор незнакомцы оставили это без внимания.

— Это он? — нездоровый на вид парень осматривал чужака сквозь линзы очков, поправляя их положение.

— Да. — юноша, приведший Федю сюда, коротко кивнул, скрывая лицо за упавшей чёлкой.

По комнате пронёсся громкий, язвительный смех.

— И года не прошло, ха-ха! — задрав голову в безудержном хохоте, обладатель салатовых очков протёр слезившиеся глаза.

— И это ОН наш спаситель?! — разгневанная девушка ткнула пальцем в отпрыгнувшего от неё парня. — Серьёзно, он?

— Ребёнок?.. — прикрывшая рот белокурая дама несчастно взглянула на Фёдора. Её жемчужные глаза выражали ту же потерянность и непонимание, отчего парню стало несколько легче, но недовольство ткнувшей его девушки вновь напрягло.

— Тебе сколько лет, парень? — под буравящем взором красных, точно вампирских глаз даже собственная тень не казалась уже собственной, настолько властно эта незнакомка испытывала его. — Да он же точно ровесник Феликса!

— Плохое у меня предчувствие, ой плохое… — высокий парень, натянувший на свои волнистые волосы, что цветом напоминали воды пляжа Бонди, капюшон, сделал шаг в сторону и пропал, словно сменяющийся кадр.

Кажется, это стало последней каплей потрясений, которые могла выдержать не сложившаяся до конца, потрескавшаяся психика пятнадцатилетнего школьника. Страх вперемешку со злостью выворачивают душу наизнанку, разрывая тонкие нити здравого смысла, что был главным путеводителем Фёдора. Бегающие, сузившиеся зрачки сходят с ума, а тело бьёт паническая дрожь, от которой не скрыться, не успокоиться. Которая будет всегда.

— Стоп!

И смех, и разговоры затихли, лишь множество внимательных взоров бросились на чужака. Повышенное внимание всегда было его проблемой: будучи на сцене школьного актового зала, ему оставалась только надеяться на стороннюю помощь, ибо нарастающая, словно волна, паника перекрывала доступ к памяти. Лёгкие саднило от переизбытка воздуха, хотелось упасть на пол и свернуться калачиком, крепко притянув к груди ноги. Внутренний шторм отражался в изогнутых бровях и отчаянных глазах. Озноб, будто змея, скользнул по мозолистым пальцам вверх, покрывая тонкие руки и спину мурашками.

— К-кто вы такие?! — выкрикивает Фёдор, сжав кулаки. — И что я тут делаю?!

Он развернулся к приведшему его незнакомцу, вскидывая руки.

— Какого чёрта?!

Тот стушевался и скривился, хватая длинными пальцами края голубой рубашки. Его эльфийские уши чуть опустились, и сам он словно побелел, не моргающие смотря на деревянный пол. Федя было уже шагнул к незнакомцу, но та, несчастная смотрящая на него девушка нежно вцепилась в ткань чёрной безрукавки. Её румяное лицо выражало просьбу, а ангельский голос мягко растворял в действительности.

— Я думаю, нам стоит обсудить всё за обедом.

Парень быстро нашел настенные часы и удивился тому, что часовая стрелка ровно стояла на отметке «12». Ликующий блондин вновь схватил его за запястье и повёл по короткому коридору. Внимание Фёдора привлекли цветные фотографии в рамках: на одной из них была изображена, судя по всему, семья, состоящая из трёх человек. Высокий мужчина в свободной рубахе держал за плечи улыбающуюся женщину, что, сидя на кресле, обнимала маленького мальчика. Лицо его выражало забавное любопытство, и напоминало кого-то. Признав у малыша и его родителей эльфоподобные уши, Федя понял, кто это. Тот незнакомый ему юноша плёлся сзади, как и остальные, всё ещё смотря в пол.

Комната, в которую привели Фёдора, оказалась кухней. Несколько столов, соединённых вместе, блестели от воды. На белых тарелках покоились серебряные вилки, а по середине стоял самовар и глубокая тарелка с чем-то явно вкусным, ведь запах, которым была наполнена комната, мягко ложился в ноздри. Множество разных стульев неаккуратно столпились, но, отодвинув их в сторону, девушка с бледно-розовыми щеками прошла вперёд, остановившись у своего места. Все остальные также начали рассаживаться, и Фёдора примостили слева от неё, в то время как напротив на него пренебрежительно глядели светлые глаза. Странный незнакомец, неестественного цвета волосы которого смутили парня больше, чем та же зелёная шевелюра местного, по-видимому, задиры, перебирал свою идеальную чёлку, мотая вилкой круги. Блондинчик, таки отпустивший уже покрасневшее запястье, переговаривался с появившемся высоким парнем, что пропал у Фёдора на глазах. Тот снял капюшон с головы, убирая за уши мешающиеся волнистые пряди. Феде хотелось спросить, что тогда случилось, но не успел он это сделать, как милая дама, единственный человек, от которого Фёдор не испытывает тревогу, обратилась к «эльфу», опиравшемуся о стену.

— Габриэль? — она сложила руки на коленях, развернувшись в его сторону. — Ты не будешь обедать?

Тот, немного помедлив, отрицательно покачал головой, мимолётно лишь взглянув на остальных.

— Ты снова ел еду из другого мира! — рыжеволосая девчонка обвиняюще (забавы ради, конечно) указала на него пальцем, и сидящий напротив неё мальчишка негодующе вскинул голову, чем вызвал сдавленное хихиканье у того самого задиры. Но тот замолк, делая невозмутимый вид, когда покрасневшие зрачки зло метнулись на него.

Атмосфера происходящего напоминала Фёдору школьную столовую, где все галдят и забирают чужую еду. Он хаотично искал глазами выход, коим был, наверняка, лишь тот коридор, по которому они пришли. Но он точно помнит, что дверь заперли, и через неё сбежать не получится. Уже и не зная, куда деваться, он почувствовал дуновение ветра из-за спины, и увидел открытое настежь окно.

— «Я могу сбежать через него. — маленькая надежда заскрежетала по сердцу. — Но как?»

Его руки осторожно коснулись белоснежные, контрастно смотрящиеся на загорелой коже, пальцы девушки, вопросительно на него смотрящей. Федя посмотрел на неё в ответ, не понимая, что от него хотят. Она учтива улыбнулась ему, отчего щёки школьника покраснели. Кажется, за эти десять минут он получил чужих женских прикосновений больше, чем за всю жизнь (Тётя Лена не считается).

— Я не знаю, ешь ли ты такое, — она передала его тарелку тому парню со странной причёской, а тот отвлёкшемуся задире, который без слов принял тарелку, потянувшись к казану, — но я смогу приготовить что-нибудь другое, если нет.

— Тебе столько хватит, Хелен? — кудрявый юноша выставил тарелку вперёд, придерживая в другой руке деревянный половник.

— Это не для меня, дорогой, — она забрала тарелку, вновь ставя её перед Фёдором, — спасибо.

Покачав головой, зеленоволосый парень мрачно глянул на него, а после натянуто ухмыльнулся.

Любимый запах аппетитно наполнил лёгкие, и живот не обедавшего парня заурчал. Тушёная капуста с мясом, аккуратно выложенная в холм, манила своим видом, и, плюнув на подозрения, он наколол блюдо на вилку и вобрал в рот, медленно начав разжёвывать. Кисловатый, но приятный вкус вызвал внутренний восторг, оседая на языке особым послевкусием. Тот самый чуть не забытый вкус, который заставил Фёдора грустно-мечтательно улыбнуться. Кажется, словно это же чувство одолело его вчера, хоть это «вчера» и длилось уже год.

Смотря на набросившегося на еду подростка, уголки розовых губ довольно приподнялись, и спокойная девушка приступила к своему обеду.