Плюшевые падлы (джен)

Андрей проснулся из-за луча солнца, который, выглянув из-за занавески, начал исследовать его лицо. Поморщившись, парень прикрыл лицо ладонью и, потянувшись, сел. Его слегка пошатывало, во рту было сухо, а в голове — пусто. И, чёрт побери, где это он находился?

Встав, Андрей пошарил взглядом по комнате. Взгляд наткнулся на кувшин, и сухость во рту, словно ободрившись, усилилась до першения. Добравшись до кувшина, Андрей припал к нему и ненадолго выбыл из реальности. Вода казалась самым вкусным напитком, который он когда-либо пил — прохладная, она остужала всё внутри и даже, кажется, немного прояснила голову. По крайней мере, утолив жажду, Андрей почувствовал себя значительно лучше и с новым вниманием осмотрелся.

Он находился в какой-то незнакомой комнате. Она была сумрачной и казалась заброшенной, и лишь солнечный луч, ранее, разбудивший Андрея, слегка преобразил её. Мебель вокруг была накрыта пыльными чехлами, полинялыми то ли от старости, то ли от небрежного обращения. Вокруг, переливаясь в мерцающих островках света, медленно парила пыль.

Андрей озадачился. Он никогда ранее не был в данном помещении, и это осознание вогнало его в тупик. Как он вообще здесь оказался?

ДЗЫНЬ-ДЗЫНЬ!

Андрей подскочил, сердце заполошно забилось в груди. Он обернулся на источник звука и увидел среди многочисленной рухляди, покрывавшей стол, старый неказистый стационарный телефон. Такими ещё пользуются?

Звонок не прекращался, и Андрей, осторожно подобравшись ближе, рискнул взять трубку.

— Очнулся? Отлично! — бодро ответствовал энергичный мужской голос, не успел Андрей и рта раскрыть. — У тебя есть ещё время до заката. Надо исследовать восточное крыло и найти пост охраны, пока всё тихо...

— Постойте! — голос Андрея был сиплым и ломким. — А... а вы кто? И где я?

— ... м-да, парень, неплохо тебя приложило, — заметил голос, сделав небольшую паузу. — Я — твой работодатель, Ральф Добни, можешь звать меня Раф. Ты — новый ночной сторож пиццерии Фазбера. Тебе же ещё нужны деньги?

Андрей нахмурился. Он совсем не помнил, как встретил этого Ральфа Добни и как согласился стать ночным сторожем. Он никогда не работал сторожем, тем более ночным. Чёрт, у него даже специальной корочки не было! Как и документов в принципе... Как его вообще могли принять на работу?

— Эй, ты ещё здесь? — Андрей издал задумчивый неразборчивый звук, и Ральф продолжил: — Да ты не бойся, парень, работка, может, и пыльноватая, но с оплатой не поскуплюсь. Главное, следуй инструкциям — и будешь в шоколаде. Окей?

— О-окей... — протянул Андрей.

— Вот и славно! А теперь слушай...

Спустя минут десять — хотя время было весьма субъективным, без возможности увидеть его, — Андрей вышел из комнаты в длинный сумрачный холл. Он был стар, как и всё вокруг, и покрыт пылью. По полу тянулись цепочки следов — видимо, оставил предыдущий сторож. Ну и лапищи у него были...

Андрей добрался до холла и поискал взглядом табличку с планом здания. Ральф сказал ему найти пост охраны до наступления темноты. Судя по плану, эта маленькая комнатушка находилась не так уж далеко, что логично, на случай, если сторожу нужно будет быстро добраться до нарушителей.

Андрей выглянул в щель меж досок, которыми были забиты окна. Солнце клонилось к закату. Солнечные лучи, пользуясь моментом, проникали сквозь щели, пятная всё вокруг. Андрей попятился и чуть не заорал, споткнувшись об что-то мягкое и, очевидно, живое. Существо недовольно зашипело — фр-р-р! — и юркнуло в просвет между досок, лишь мелькнул в ярком пятне света длинный лоснистый хвост. Андрей запоздало понял, что спугнул местного кошака.

— Эй, кис-кис! — он тихо позвал усатого, наклонившись и вглядываясь в щель. — Иди сюда, родной. Ну прости, не заметил.

Кот недовольно зыркнул на него из темноты. Его глаза, как две яркие жёлтые звезды, быстро блеснули в черноте и снова потухли. Послышался предупреждающее лающее урчание, и Андрей поспешно убрал пальцы — воспоминания из детства лгать не могли, кошачьи царапки долго заживали.

— Ладно, — вздохнул он. — Бывай, котофей. Мне надо идти.

Кот не ответил — странно, если бы наоборот, — и лишь наблюдал за тем, как очередной человек скрывался за поворотом. Его глаза выражали скучающую мудрость. Кот так часто видел эту картину, что мог предсказать, что прямо сейчас человек...

— Ого!

... да, издаст этот смешной человеческий звук. Ох уж эти предсказуемые двулапые!

Андрей прошёл в главный зал и замер, во все глаза глядя на помост — видимо, когда-то это была сцена, с которой для посетителей пиццерии проводили всякие увеселительные мероприятия. Сейчас сцена молчала, но не пустовала. Три больших силуэта темнели на фоне сумрака, и Андрей, неосторожно воскликнув, замер без движения, опасаясь нападения. Но никто не нападал, а когда Андрей, рискнув двинуться, подошёл, то увидел, что зловещими силуэтами оказались старые аниматронные куклы. Одна изображала мощного медведя с тусклым коричневато-рыжим мехом, другая — такого же тусклого серого, а некогда голубого, кролика, третья представляла собой то ли утку, то ли курицу пепельно-жёлтого цвета. Когда-то яркие, куклы стояли без движения и смотрели в зал пустыми глазами, словно вспоминали прошлые весёлые деньки, когда они были кому-то нужны.

Андрей прищурился. Он едва доставал по морды куро-утки, самой низкой куклы, и их большие размеры заставляли его чувствовать себя неуютно.

— Да твою ж!.. — вздрогнул он, почувствовав прикосновение холодных усов к ноге.

Кот выбрался из своего укрытия и стоял рядом. Он неприязненно косился на куклы и помахивал хвостом. Андрей присел, осторожно подхватил его под мышки — кот дёрнул хвостом сильнее, но не стал вырываться, — и поднял. Жёлтые глаза скользнули по его лицу. Кот дёрнул усами, зевнул и устроился на руках человека, с таким видом, будто он был, как минимум, царём, а Андрей — его прислугой, в чьи обязанности входило таскание Его Величества на руках.

— Не по себе мне здесь, усатый, — пробормотал Андрей, продолжая свой путь. Куклы остались позади, и Андрея не покидало ощущение, будто они наблюдали за ним из темноты. Бр-р-р, ну и фантазии! Это просто эффект "зловещей долины" сработал.

Пост охраны выглядел более обжитым, чем другие комнаты. Тут был свет, на столе тихонько жужжал вентилятор, в углу гудел генератор. Андрей осмотрел тяжёлые кованые двери — Ральф сказал, что нужно закрывать их, если что-то не так. Но электричество могло вырубить от перенапряжения, так что лучше этим не злоупотреблять.

— У нас тут опасности будут, котик? — произнёс Андрей, сажая кота на стул.

Кошак потянулся, презрительно дёрнув усами. Однако когда Андрей заговорил, он отнёсся к словам с необычайной внимательностью, будто понимал человеческие слова. Сипло мяукнув, он глянул в темнеющий проход. Андрей посмотрел туда же и покачал головой.

— Во что я ввязался, родной, — произнёс он и добавил тихо: — Но деньги нужны... Может, это и есть тот самый шанс...

Когда-то, ещё будучи ребёнком, он вместе с бабушкой посещал ночной кинотеатр. Бабушка сторожила, а Андрей лазал вокруг и вздрагивал от пляшущих по стенам теней от света фонаря. Теперь он снова почувствовал себя маленьким ребёнком, вновь посетившим стрёмные заброшенные комнаты. Только теперь не было бабушки, которая, если что, могла помочь. Кинотеатр сменился пиццерией, а новая работа, которую он нашёл невесть как и выбрал почему-то, смущала. Зачем охранять заброшенную пиццерию изнутри? Не логичнее было бы делать это снаружи, отгоняя от здания слишком любопытных?

Это были вопросы, на которые ему так и не дали ответов. А тем временем вечерело. Кот, по-видимому, решил составить ему компанию. Только перебрался под стол, где разлёгся в пустой коробке из-под бумаг. Его мерное сиплое мурчание немного разбавляло мерный гул работающей техники.

Андрей увидел отблеск чего-то в свете фонарика и наклонился. Этим "чем-то" оказался длинный толстый ус насыщенного чёрного цвета.

— Говорят, найти кошачий ус — это к деньгам, — заметил Андрей, слегка улыбнувшись. — Эй, родной, спасибо за подарок!

Кот зыркнул на него из-под стола. И чего это двулапый такой довольный? Дёрнув ухом, кошак устроился поудобнее. Ему ничего не грозило, а вот человеку... Всё, что мог хвостатый — это предупредить его о приближении самого опасного зла, что здесь обитало.

Андрей заложил ус в карман штанов и подсел к компьютеру. Пора познакомиться с камерами.

Он пока что не осознал одну тревожную вещь.

Усы его кошачьего товарища были белыми.

Тук-тук.

Часы пробили полночь — громко и торжественно, словно отмечали начало какого-то марша.

Стало совсем темно. Но не то чтобы это мешало тем, кто в этот момент проснулся.

Фредди моргнул и более осмысленно глянул на залитый серым сумраком зал покинутой пиццерии. Очередная ночь запустения... стоп. Что это? Плюшевый нос дёрнулся, словно медведь принюхивался. Сначала ему показалось, что он ошибся, но насторожившийся рядом Бонни яснее ясного давал понять — нет, с ощущениями у него всё было в порядке.

Человек! Какой-то отчаянный смельчак — или всё же глупец? — снова пересёк порог этого проклятого здания! Фредди почувствовал разлившуюся внутри злобную досаду. Уже сколько людей они перепугали до усрачки, сколько раз нападали, доводя их почти до инфаркта — и всё без толку. Всё равно лезли, как тараканы, изо всех щелей.

— Очередной? — поморщился Бонни, поймав на себе задумчивый взгляд Фредди. — И не надоело же!

— Когда уже до него дойдёт, что это не сработает? — проворчала Чика, спрыгивая со сцены. Она кинула голодный взгляд в сторону кухни и со вздохом добавила с явной неохотой: — Похоже, вы правы. Мы слишком мягкие.

— Предлагаю натравить на этого Фокси, — заметил Бонни, похрустывая суставами.

Фредди заскрежетал зубами, как он всегда делал, когда речь заходила о лисе.

— Нет, — твёрдо произнёс он. — Не жаль глупого человека, пожалей хотя бы Фокси. Он не заслужил... снова...

Бонни приопустил уши.

— Прости, — пробормотал он и вновь внюхался в человеческий запах. Не понятно, как он это делал, будучи куклой, но, кажется, искусственный нос никак не ограничивал его обоняние. — Ладно, сам справлюсь.

— Удачи, — вздохнул Фредди и перевёл взгляд на камеру. Он успел заметить промелькнувший огонёк — слишком быстрый, новый "сторож", видимо, лишь разбирался с управлением, а не наблюдал. Медведь надеялся, что друг-кролик не успеет совершить ничего непоправимого.

Как бы то ни было, Фредди не желал зла людям. По крайней мере, этим неудачникам, которые появлялись тут "сторожами" в самые неожиданные моменты. Он знал то, что до поры до времени не знали люди — то, что они тоже становились пленниками этого места. Тот, что впускал их сюда, не давал выйти. На кону стояло слишком много, чтобы заботиться о законности.

К удивлению Фредди, Бонни вернулся очень быстро. Обычно кролик шатался по левой стороне здания, необъяснимо любя патрулировать именно этот закуток, и шугал "сторожа", время от времени появляясь у поста охраны. Обычно этого хватало, чтобы наутро "сторожа" выламывали окна и сбегали, чтобы никогда не вернуться. Однако сейчас Бонни был необычайно серьёзен и взволнован.

— Что такое? — чувствуя себя старшим и ответственным за друзей, уточнил Фредди.

Бонни поднял лапу и почесал макушку, издав неприятный скрежещущий звук, слегка приглушённый плюшем.

— Человек... странный, — пробормотал он. — Смутно знакомый. Где-то я его уже видел...

— Хочешь сказать, что это один из тех? Вернувшийся? — Фредди слегка подался вперёд, его глаза любопытно замерцали в темноте. Никто и никогда не возвращался. Неужели один из "сторожей" оказался крепче, чем они думали?

Бонни покачал головой.

— Нет. Но... почему-то... он выглядит так, будто мы уже встречались. Но не здесь. И не с ним.

Фредди озадаченно моргнул.

— Кот его принял, — добавил голос с темноты.

Аниматроники обернулись и увидели блеск из ближайшего прохода. Каждый понял, кто это — и каждый отреагировал по-разному. Бонни приветственно кивнул новому собеседнику, а Фредди быстро прикрыл глаза. Ракуни всегда бесил его.

Однако замечание про кота оказалось важнее личной неприязни.

— Что-то новенькое, — хмуро заметил медведь, жалея, что не может присоединиться к друзьям. — Никого до этого не принимал.

— Вот и о чём, — как ни в чём не бывало кивнул Ракуни. — Этот особенный. Может... может, он и есть тот самый... как его... ну, вы поняли?

Каждый из них понял, хоть никто и не смог вспомнить то самое слово, которое когда-то имело ценность. Человеческий мир таил в себе множество опасностей, но самым печальным из них было забвение. Рано или поздно они забудут всё. А потому медлить было нельзя.

— Нам надо с ним поговорить, — решил Фредди.

— Но как? Мы не помним принцип.

— Надо вспомнить.

* * *

Чика, затаившись в темноте, наблюдала за ним. Камера на кухне была сломана — опустим, как это произошло, — и курица могла безнаказанно следить за человеком, не боясь раскрыть себя. Точнее, такой риск был — если бы человек выглянул и стал светить в коридор. Но тот, не зная об опасностях, исходящих от, как он думал, кукол, возился с компьютером — очевидно, настраивал через него камеры.

Какое-то смутное ощущение возникало в груди Чики, когда она смотрела на этого человека. Она не могла объяснить его, но словно знала — этот "сторож" не должен покинуть пиццерию. Как-то он был связан с ними. Неизвестно, как, но это ощущение было стойким и непреодолимым.

* * *

Андрей ощущал себя... странно. Были ли это остаточные ощущения от встречи с куклами в главном зале или просто мандраж от осознания, что он на данный момент находился на заброшке почти в полном одиночестве — этого парень не знал. Одно он знал точно...

Он абсолютно точно не пил спиртное.

Андрей, позёвывая, стоял у заколоченного окна и рассматривал заросший двор сквозь щели, попивая горчащий кофе. На кухне он обнаружил небольшой запас продуктов, а самое главное, он нашёл там этот кофе — чёрный, абсолютно горький, но отлично справляющийся со своим предназначением. Правда, от него тошнило, но Андрей надеялся, что это от горечи, а не от того, что пачка пролежала в заброшенном здании чёрт знает сколько времени.

В пиццерии было тихо. Так тихо, что можно, казалось, услышать, как пыль медленно кружится в воздухе и оседает на поверхности. В тонких солнечных лучах она серебрилась, как мелкие блёстки, и кружилась в нелепом подобии на хоровод.

Андрей прищурился, наслаждаясь солнцем. Нестерпимо хотелось выйти на улицу, лечь на траву или крыльцо, подставляясь солнцу и теплу. Как назло, кот, который, казалось, решил стать коллегой Андрея в его бессмысленной работе одинокого сторожа, на данный момент сидел где-то в густых кронах прилегающих к пиццерии деревьев. Андрей слышал сквозь лёгкий шелест листвы, как кот временами помяукивал, словно звал его к себе. Выглянув в щель, парень рассеянно улыбнулся, глядя на великие кроны — приятных желтовато-зелёных оттенков, они плавно изгибались, как волны, как море, движимое ветром. Это была такая магически завораживающая картина, что Андрей забыл про всё — про кофе, про работу, часть из которой он должен был выполнять днём, если не спал, про стрёмных кукол-аниматроников, что находились где-то в глубине здания... Всё это вылетело из его головы. Недаром же говорят, что природа — мать и колыбель человечества. Каким бы современным человек не был, ничто так не успокаивает его, как лицезрение природы.

Было и ещё что-то. Какая-то внутренняя сила проснулась в душе Андрея, неизведанная, но родная. Андрею почудилось, будто он видит большие деревья — куда больше, чем те, что находились во дворе пиццерии. Их кроны не шелестели тихо, а звенели, как бьющиеся об берега волны, издавали гул, сравнимый с плеском бушующей воды. Там, на высоте нескольких птичьих полётов, они играли с ветром, сталкивались в неистовый хоровод. Листва, не выдерживающая напора, планировала вниз, в густую траву девственного леса. Андрей сидел, высоко запрокинув голову — и смотрел, смотрел, смотрел... Листва покрывала траву, пахла терпко и сочно, и на душе Андрея становилось всё тише, чище, слаще...

Андрей резко дёрнул головой. Мысли, конечно, были упоительно умиротворяющими. Но! Не время сейчас предаваться каким-то странным мечтаниям!

Кот снова позвал его, и Андрей, не сдержавшись, потянул доску, которой было заколочено окно. Его силы явно не было достаточно, но он попытался ещё, напрягшись сильнее.

Дзынь! Дзынь!

Телефон заиграл так резко, что Андрей вздрогнул, а его тело обжёг резкий всплеск адреналина. Знаете, то чувство, когда на миг сильно испугался, а потом понял, что звук издало что-то безобидное — но тёплое тревожное ощущение осталось, ещё какое-то время заставляя ощущать липкий мандраж.

— Парень, не делай такого больше, — сухо заметил уже знакомый Андрею голос. Судя по всему, Ральф был не очень доволен.

— Ч-что?

— Ломаешь защиту. Не делай так.

— Но я... — Андрей хотел было сказать про кроны и кота, но промолчал, решив, что это будет звучать слишком по-детски. — Из здания выходить нельзя, что ли? — уточнил он лишь.

— Да.

— Но если нарушители...

— Не волнуйся об этом. Следуй инструкциям, иначе не получишь вознаграждение. Тебе ведь ещё нужны деньги?

Да, наверное. Признаться, Андрей так и не вспомнил, какая нужда заставила его согласиться на столь странную работу. Часть его воспоминаний была словно в тумане. Но Ральф не стал отвечать на его вопросы. А когда Андрей уточнил, пили ли они накануне заключения договора, то и вовсе фыркнул и предложил не забивать этим голову.

Андрей вздохнул и заглянул в кружку. Кофе кончилось, и, если честно, желания пополнить его запасы у парня не появилось. В теле, несмотря на кофеин, всё равно ощущалась странная усталость. Поставив кружку на стол возле выхода, Андрей вновь прислонился к окну. Солнце и тепло манили его, но парень не хотел проверять, правда ли Добни решит оставить его без зарплаты, если он перестанет выполнять его странные указы.

Кот спустился на нижнюю ветку и с прищуром посмотрел на него. Андрей улыбнулся и просунул в щель руку, чтобы погладить нагретый на солнце бок зверька. Шерсть его была удивительно мягкой и приятно тёплой на ощупь.

— Как же я хочу к тебе, родной, — пробормотал Андрей. Кот кинул на него вопросительный взгляд, словно спрашивал: "А чего тогда не выйдешь?" — но Андрей лишь покачал головой. — Не сейчас. Надо работать.

Что ж, в этом был лишь один плюс. Лето было в самом разгаре, а значит, кроны ещё долго будут усыпаны листьями, а тепло солнечных лучей — согревать землю.

Он ещё успеет согреться.