Обретая будущее (гет)

 «Свет вновь победил тьму» кричали заголовки газет после победы Гарри Поттера над Темным Лордом. Жизнь вновь забурлила в магической Британии, многие маги вернулись на родину, открылись магазины и лавочки на Косой Аллее. Погибших похоронили и оплакали, преступников осудили и, кажется, можно было вновь жить и радоваться новому дню.

 Гермиона пыталась придерживаться этому плану — новый день, новые возможности. Говорят, время лечит, и она думала, что и её боль со временем пройдет, но, видимо, на ней это правило решило дать сбой.

 Восьмой курс в Хогвартсе и назначение на пост профессора по Магловедению ни на йоту не притупили раздирающую её сердце агонию. Гермиона хранила тайну, о которой не знали даже близкие друзья, и тайна эта носила имя «Северус Снейп», мрачный декан Слизерина, двойной шпион, получивший орден Мерлина второй степени посмертно. Как бы ни старалась Гермиона забыть его, как бы ни загружала каждую свободную секунду работой, ничего не помогало. Она старалась меньше времени проводить в подземельях Хогвартса, ведь там, как в насмешку над ее измученным сердцем, обитал призрак Северуса Снейпа. Он по прежнему сыпал остротами и не давал спуску лентяям, что приходили в класс Зелий.

 Директриса МакГонагалл упорно отправляла урегулировать все инциденты с призраком мастера Снейпа именно Гермиону, профессор почему-то лишь с ней находил общий язык, хотя они всегда долго и упорно спорили. В этот раз он пытался донести до профессора Грейнджер простую истину — что такое магия.

 Гермиона же стояла в темноте его кабинета и смотрела на него, даже не вслушиваясь в то, что он ей говорил. Для себя она уже всё решила.

 — Магия, мисс Грейнджер, это не инструмент, не средство достижения каких-то низменных целей. Магия — это сила, это дар! Пока вы этого не поймёте, вы ничем не будете отличаться от магловских фокусников!

 — Я устала, профессор, всем и каждому доказывать, что я имею право жить здесь и называться ведьмой! Я просто устала.

 — Вы никому ничего не должны, мисс Грейнджер, научитесь чувствовать магию для себя и тогда…

 — Тогда что? Вы оживёте? Я смогу поговорить с человеком, а не с призраком? Хватит! Вас нет! Война выиграна, но я проиграла! Я больше так не могу!

 — Что вы несёте! Живите! Выходите замуж за это рыжие недоразумение и родите ему детей. Вы молоды, у вас всё впереди.

 — Простите… Прости Северус, но я так больше не могу, магия дала мне силу, но забрала слишком много. Я ухожу. Прощай, мой любимый…

 Гермиона, как и говорила призраку Северуса Снейпа, ушла, но не только из Хогвартса. Молодая ведьма навсегда покинула магический мир. Без Северуса ей не хотелось там жить. Глупое детское восхищение талантливым профессором переросло в любовь, которую не смогли уничтожить ни обвинения в смерти директора, ни всеобщая ненависть, ни знание, что он всю жизнь любил лишь одну женщину. Гермиона старалась жить дальше, стала профессором в Хогвартсе, но понимала, что ничего не получается, она лишь существует. Его призрак давал забыться на мгновения, но видеть его и понимать, что ничего не изменить, было еще больнее. Смерть не победить, а выбрать другого — это значит, жить во лжи.

 Прошло несколько лет с их последнего разговора и с тех пор, как Гермиона, как и сказала Северусу, ушла. Магловский мир был понятен и прост. Гермиона положила свою волшебную палочку в закрытый сейф банка и не пользовалась магией, чтобы не тосковать по былому, не вспоминать его.

 В самый обычный день, одним из многих, в самое обычное утро Гермиона пила кофе в любимой кофейне. Охватив чашку руками, она медленно пила и смотрела на движущиеся за окном машины, представляя, как через несколько минут сама погрузится в атмосферу городской суеты. Пока её уединение не нарушила подсевшая к ней за столик молодая женщина с чёрными длинными волосами, белоснежной кожей, алыми губами и глазами, которые смотрели на неё так, будто знали всю жизнь. Серый капюшон мантии, накинутый на голову девушки, указывал что соседка по столику явилась из магического мира. Гермиона поставила чашку кофе на столик и стала ждать.

 — Гермиона Джин Грейнджер, сильная ведьма, потерявшая свою душу и решившая, что может спрятаться в мире маглов, как будто так можно спрятать свое сердце.

 Голос незнакомки был тих, нетороплив и напоминал ЕГО голос, те же бархатные переливы.

 — Кто вы?

 — Я? У меня много имён, вы, смертные, — большие выдумщики. Мара, Хель, Ахлис, Деа Тацита и многие-многие другие, а одним словом я…

 — Смерть… — Гермиона смотрела на божество рядом с собой и не чувствовала страха.

 Женщина улыбнулась и взмахнула рукой, накрывая их куполом. Она сняла с головы капюшон и теперь перед Гермионой сидела молодая девушка с пепельными волосами, янтарными глазами и все такой же доброй улыбкой.

 Гермиону окутало магией Богини, принося покой измученному сердцу.

 — Мы, боги, не вмешиваемся в судьбы людей, но ты… Тебя ждала хорошая жизнь, ты могла помочь многим, как ты и хотела, но он ушёл, а с ним ушла и твоя душа. Ты пуста.

 — Вы… Вы можете его вернуть?

 — Нет. Что умерло — должно оставаться мертвым.

 Гермиона смахнула слезы с щек руками.

 — Тогда зачем Вы здесь? Позлорадствовать? Или хотите, чтобы я вернулась в магмир? Этого не будет! Я…

 — Тише, дитя, тише. Спускаться на землю ради такой ничтожной мелочи, как насмешки, или ради того, чтобы заставить тебя вернуться в мир магии, я бы не стала. У меня к тебе есть другое предложение.

 — Какое?

 — Что ты знаешь об альтернативных мирах?

 — Каждое наше действие, выбор, порождает множество новых ответвлений.

 Смерть чуть усмехнулась.

 — Всё так.

 — Вы хотите отправить меня в другой мир?

 — Тебя что-то держит в этом?

 — Нет. А Северус?

 — Там жив.

 — А я? То есть та Гермиона?

 — Та Гермиона пропала безвести в последней Битве за Хогвартс. Ваши миры похожи, но если тут ты потеряла его, то там — всё наоборот. Северус не ушёл из мира магии, как ты, он так же работает в Хогвартсе, стал директором, но в его сердце пустота и в этом виновата не Лили Поттер. Не подумай плохого о нём. Во времена, когда Гермиона была школьницей, ничего, кроме злости, он к ней не испытывал. Всё началось на седьмом курсе, когда он помогал вам искать крестражи. Только она знала, что он не предавал орден. Она была его отдушиной, единственной, кто его поддерживал и в него верил.

 — Что с ней стало?

 — Адский огонь.

 Гермиона закрыла глаза. Слезы тихо скатывались, оставляя мокрый след на её блузке.

 — Это будет не обман? Разве я могу заменить её?

 — Ты страдаешь тут, он страдает там. Души ваших половинок не могут уйти за грань, чувствуя вашу боль, именно они попросили меня помочь вам обрести друг друга. Здесь нет обмана, лишь разбитые сердца вновь обретут друг друга.

 — Хорошо. Я согласна. Мне нужно что-то делать и моя палочка, она…

 Смерть протянула руку Гермионе. В ее костлявой ладони лежала её палочка. Гермиона осторожно взяла её и нежно погладила по древку. Знакомое тепло заполнило её тело. И пусть руки её немного дрожали, но Гермиона знала, что готова. Её магия вновь циркулировала по телу, давая силу и чувство защищенности, чувство, что она справится, она сможет.

 — Время пришло. Возьми меня за руку, дитя, если ты готова.

 Гермиона без колебаний взяла протянутую ладонь, и в то же мгновенье их поглотил чёрный туман. Белоснежная скатерть всколыхнулась, на столике возле сиротливо стоящей недопитой чашки кофе шелохнулись, словно от невидимого сквозняка, несколько смятых купюр.

 Гермиона и Смерть появились в месте, которое смертные называют серый мир. Густой клубящийся туман покрывал всё, на что хватало взгляда, тишина стояла оглушающая. Гермиона крепко держала Смерть за руку, зная, что стоит отпустить, и она просто растворится в этом тумане.

 — Не бойся, Гермиона, идём.

 Взмах руки, и перед путниками появилась тропа. Гермионе казалось, что она видит в тумане чьи-то размытые тени, которые тянут к ней свои руки.

 — Это неприкаянные души, не смотри. Иди вперёд, и не забывай зачем ты пошла со мной.

 «Северус! Северус!» В голове теперь звучала лишь одна эта мысль, всё остальное ушло на второй план, теперь она видела лишь тропу перед собой. Смерть подвела её к древней серой каменной арке, испещренной узорами, очень похожей на ту, что стояла в Отделе Тайн.

 — Да, ты права, это врата, что ведут в мой мир. Любой, кто пройдет в них из мира живых, никогда не вернется назад.

 — Я помню, Сириус Блэк упал в такие.

 — У всех своя судьба.

 Богиня провела её через арку. Яркий свет ослепил на мгновение. Гермиона стала осматриваться, где они оказались, и ее глазам предстали небольшой каменный домик, палисадник с магическими травами и рыжий пушистый кот, который лежал на деревянной веранде дома.

 — Живоглот?!

 Её фамильяр погиб ещё при Битве за Хогвартс, спас свою ведьму от Авады, прыгнув прямо на Пожирателя. Слезы вновь потоком полились у Гермионы из глаз. Присев на ступеньку, она дрожащей рукой потянулась к любимцу. Рыжий кот подставил свою мордочку под ласку и громко замурлыкал. Гермиона взяла его на руки и прижала к себе, обнимая и целуя такого родного и любимого.

 Смерть спокойно взирала на происходящее.

 — Ах да, твой фамильяр. Скажем так — это мой подарок тебе, хотя вернее будет сказать, что это я избавляюсь от упрямой маленькой души, которая ни в какую не хотела уходить на перерождение. Заботься о нём. Вы стоите друг друга.

 Гермиона, прижимая к себе своё сокровище, посмотрела на дом.

 — А кто здесь живёт?

 — Ты. Подойди ко мне, моё время в мире живых подходит к концу, я оставлю тебе то, что ты должна знать. Воспоминания той Гермионы, и почему ты живешь здесь.

 Гермиона, не боясь, подошла к Богине. Та коснулась её лба, и перед волшебницей пронеслась жизнь её предшественницы.

 Она была похоже на её собственную судьбу, распределение на Гриффиндор, приключения с Гарри и Роном, первая встреча с Живоглотом. На четвёртом курсе другая она упросила профессора Снейпа заниматься с ней зельями, на пятом она уже сама помогала ему их варить для мед. крыла Хогвартса. Гермиона видела, как у другой версии её зарождались первые чувства к суровому профессору, как она стремилась помочь друзьям, как старалась быть якорем для директора Снейпа. В Финальной Битве не было Нагайны и луж крови, Северус не вылетел чёрным эфиром из Хогвартса, как было в её прошлом, в этом мире директор обезоружил брата и сестру Кэрроу и отправил их в казематы Хогвартса.

 Слизеринцы были заперты в своих подземельях, ради их же безопасности, а директор возвёл вместе с другими профессорами защитный купол над школой. В этом мире было меньше смертей, чем в её собственном. Здесь бились Авроры и орден Феникса, а не вчерашние школьники. Гермиона видела, как Пожиратели Смерти прорвали купол и ринулись в бой, как сражался сам Снейп против своих бывших «собратьев». Последним воспоминанием, которое получила Гермиона, была смерть молодой, храбро сражавшейся ведьмы от заклинания, брошенного ей в спину Лейстрейнжем. Адский огонь забрал её жизнь, не дав и шанса на спасение. Дальше уже шли не воспоминания, а события, придуманные для Гермионы её Богиней. Вместо Адского огня Лестрейндж кинул в неё проклятье, а один из Авроров портал, который должен был перенести её в больницу св. Мунго. Но они смешались, и раненую девушку выбросило к этому домику, в котором жила старая ведьма. Ведьма выходила её, но Гермиона не помнила, кто она и почему тут оказалась, в голове было лишь имя «Миа». Так она себя и назвала. Через год после ее появления, на пороге дома появился рыжий полукнизл и признал молодую девушку своей ведьмой. Так они и жили. Миа полностью выздоровела, но так и не вспомнила кто она. Старшая ведьма жила затворницей и не знала, что творится в мире. Она передала все свои знания молодой девушке и назначила Мию своей наследницей. Они выращивали и продавали редкие магические растения. Когда пришло время старшей ведьмы покинуть этот мир, Миа осталась одна. Время шло, а девушка не выходила в большой мир, ей казалось, что стоит покинуть безопасные стены лесного домика, как с ней случится что-то плохое. Шрамы от проклятья лишь подтверждали её теорию, что за порогом дома, в магическом мире ничего хорошего её не ждет. Гермиона открыла глаза и увидела, как чёрный туман клубами окутывает Богиню. Напоследок та сказала ей:

— Не ищи встречи с ним, живи, он сам найдёт тебя.

 Его постоянный поставщик редких трав не отвечал уже полгода. Северус знал, что старушка Лорен не любит, когда к ней наведываются без предупреждения, но она была старой ведьмой, и возраст мог взять своё. Их познакомил его Мастер и сразу предупредил, что эта дама — единственная на материке, кто может вырастить или достать самые редкие растительные ингредиенты, но тревожить её по пустякам нельзя. Её не волнует, что творится в мире, она избрала путь отшельника. Те, кто тревожил её покой, навсегда лишались права закупать у неё травы, да и уходили от неё с неприятным сюрпризом в виде отсроченного проклятья.

 Аппарировав по старому адресу, Северус появился на лесной поляне. Деревянные исполины окружали его со всех сторон, кромки деревьев путались друг в друге, и яркий солнечный свет не проникал в лесную чащу. Единственный светом в этом древнем лесу был магический мох, что подсвечивал узкую тропинку блеклым синеватым светом. Устало вздохнув, Северус двинулся вдоль тропинки, надеясь, что Лорен поймет, что он просто волновался за неё.

 Дорога привела его к знакомому домику, что казался сказочным в этой лесной глуши. Северус почувствовал защитные плетения магии, которые проверяли его, с чем пожаловал путник. Он остановился и дал магии проверить себя. В свою первую и единственную встречу с травницей он получил доступ в её владения, и сейчас контур чуть прогнулся, но пропустил его, не причиняя вреда. Дом был жилым, Северус отмечал про себя чистые занавески в окнах, которые покачивались на ветру, запах домашнего печенья и довольного пушистого кота с плоской мордой. Северус остановился, этого рыжего пройдоху он узнал сразу и не поверил своим глазам. Глупое израненное сердце с удвоенной силой забилось в груди, и надежда, глупая и не рациональная эмоция, затопила всё его сознание. Он подошёл к пушистому коту, который жмурился и грелся на солнышке на подоконнике, и протянул к нему руку.

 — Живоглот?

 Полукнизл прищурил свои жёлтые глаза, и ленивое «мяу» прозвучало как подтверждение вопроса.

 — Откуда ты тут?

 Кот, как показалось Северусу, тяжко вздохнул, поднялся на лапы, спрыгнул с окна, виляя пушистым хвостом, и побежал за угол дома. Северус последовал за ним. Он помнил, что ее фамильяр был очень умным и хитрым котом и никогда ничего просто так не делал. Они зашли в святая святых этого дома — оранжерею магических трав. Здесь каждый клочок земли был магически трансформирован под необходимый климат, чтобы травы могли спокойно расти. Пустыня могла соседствовать с вечной мерзлотой, а дикие тропики — с климатом средней полосы. Но ничего из этого сейчас не трогало Снейпа — ни редкие травы, ни чары высшей трансфигурации. Его взгляд был устремлён на стройную фигуру молодой женщины с заплетенными в косу каштановыми волосами, которая поливала из небольшой лейки фиолетовую траву. Заметив Живоглота, она поставила лейку на землю и взяла любимца на руки. Тихий голос «и что ты тут забыл, проказник, ты же знаешь тебе сюда нельзя?» Заставил Северуса судорожно схватиться рукой за деревянную изгородь, чтобы не упасть.

 — Гермиона?

 Молодая ведьма резко повернулась на такой родной и знакомый голос. В дверях оранжереи стоял Северус, он был таким же каким она его запомнила — всё та же длинная мантия, сюртук, застёгнутый на множество пуговиц, бледная белая кожа, но глаза не казались ей пустыми чёрными туннелями, в них ярким светом горела надежда. Первым её желанием было бросить лейку, спустить кота с рук, подбежать к нему, обнять сильно-сильно и не отпускать, пока она не удостоверится, что он реален, пока она не согреется его теплом, пока не надышится его запахом, пока она не услышит вибрацию своего имени у него в груди. Но она не могла, эта Гермиона не помнит своё прошлое, а значит и его тоже. Мгновение — и в её руке оказалась волшебная палочка, направленная на волшебника.

 — Кто Вы? И как сюда попали?

 — Ты… Вы не узнаете меня, мисс Грейнджер?

 — Я помню только последние пять лет жизни. Повторяю свой вопрос, кто вы?

 — Я Северус Снейп, директор школы волшебства и чародейства Хогвартс. Как мне к вам обращаться?

 — Миа, это единственное, что я помню.

 Живоглот сам спрыгнул с её рук и, подбежав к Северусу, стал тереться об его ноги и громко мурлыкать. Ведьма опустила палочку.

 — Вы нравитесь ему, Вы прошли защиту дома, а, значит, не представляете для меня опасности. Школа Хогвартс… — Гермиона постучала указательным пальцем по своему подбородку. — Да, помню, вы есть в заказчиках. И вы назвали меня по имени — Гермиона, кажется. Вы знаете меня?

 — Да. А где Лорен?

 Миа подошла к небольшой подсобке, что стояла в тени деревьев и поставила туда лейку, помыла руки и спокойно повернулась к магу, который терпеливо ждал её ответа.

 — Давайте поговорим в доме, я отвечу на ваши вопросы, а вы на мои?

 — Согласен.

 Он шёл за молодой женщиной и не верил своим глазам. Он искал её всеми возможными заклинаниями, но они все указывали, что она мертва. Её тела так и не нашли, поэтому он жил и работал в Хогвартсе, надеясь, что она придет именно туда. Он понимал, что жить, обманывая себя, надеясь на чудо, глупо, но верил и каждый день вспоминал её. Теперь же она живая и здоровая шла перед ним, но не помнила ни его, ни свое прошлое. Войдя в дом, она указала ему на одно из кресел в гостиной, а сама села в соседнее.

 — По поводу Лорен, директор Снейп, эта великодушная ведьма умерла своей смертью год назад. Она тихо и спокойно ушла, встретив Богиню, как старую подругу. С тех пор всем тут заведую я. Поставка в Хогвартс задержалась по моей вине и глупости, я разрешила Глотику погреться в лучах жаркого южного солнца. В результате этот озорник смял несколько посевов, пришлось пересаживать, но Вы не волнуйтесь, получите свой заказ, плюс компенсацию.

 Северус сжал переносицу двумя пальцами. Мысли путались, Гермиона, такая родная, сидела в паре метрах от него и говорила с ним, как с незнакомцем. Лорен, старая травница, покинула этот мир, но оставила преемницу.

 — Сейчас мой заказ меня мало волнует. По поводу Лорен, мне жаль слышать, но раз пришёл её час, и она была готова к этому, что ж, значит такова судьба. Как вы оказались у неё?

 — С её слов меня перенесло порталом. Я была ранена, она выходила меня, а когда я очнулась, единственное, что я помнила, было имя «Миа», хотя оно мне не нравилось. Потом появился Глотик. На его ошейнике было имя — «Живоглот», так я узнала, как его зовут. Ну вот в общем-то и всё. Лорен любила уединение, поэтому никакие поисковые заклинания не могли найти её, собственно, и меня. Меня кто-то искал?

 — Сначала ваши друзья, Гарри Поттер и Рон Уизли, но, когда ни ритуалы, ни зелья ничего не дали, они сдались.

 — А родители?

 — Вы маглорожденная ведьма. Несколько лет назад в магической Британии была война, вы, чтобы спасти своих родных, стëрли им память о себе и отправили в Австралию.

 — Значит они не знают, что у них есть дочь?

 — Да. Насколько я знаю, у четы Грейнджеров недавно родился сын, Джереми Реннер Грейнджер.

 — Значит, я никому не нужна?

 — Нет! — Северус сжал руки в кулаки, возвращая ментальный щит, освобождаясь от лишних эмоций, он боялся напугать её своим напором.

 — Нет? — Гермиона склонила голову к плечу.

 — Я не оставлял попыток найти вас.

 — Почему?

 — Вы были моей ученицей, потом единственным другом. Я надеялся, что Вы живы и снова вернётесь в Хогвартс.

 — Я не знаю, хочу ли я вернуться в мир, которому на меня наплевать.

 — Мне не наплевать на вас, мисс Грейнджер.

 — Вы называли меня Гермионой, давайте пока остановимся на этом. Та мисс Грейнджер, что вы знали, это не я. Мне надо привыкнуть.

 — Хорошо. Что вы планируете делать?

 Гермиона пожала плечами.

 — Жить. Как я и сказала, я не планирую возвращается в Британию. Да и наследство Лорен не хочу оставлять.

 — А вы хотите вспомнить?

 — Свою прошлую жизнь?

 — Да. Я могу помочь, возможно, ваши воспоминания не стёрты, а просто закрыты в вашем разуме.

 — Вы маг-менталист?

 — Прирожденный легилимент и окклюмент.

 — Тогда я прошу быть моим гостем, директор Снейп.

 — Северус, прошу, называйте меня по имени.

 — Хорошо, Северус. Думаю, сеанс лучше провести к вечеру, я как раз доделаю всю работу в саду, а то, боюсь, что после я не смогу встать с кровати.

 — Согласен. Легилименция забирает много сил, тем более мы не знаем, что стало с вашими воспоминаниями. А по поводу сада — я могу помочь.

 — Что ж, тогда снимайте вашу мантию, она будет только мешать, и прошу, от лишних рук я не откажусь.

 Весь день они работали в саду. Гермиона то и дело останавливала себя, чтобы не начать расспрашивать его о том, как он жил, что делал. Ей хотелось слушать его голос и, пройдя мимо, незаметно невесомо коснуться. После лёгкого ужина Гермиона легла на диван в гостиной, а он сел на стул возле неё.

 — Вы уверены?

 — Без прошлого нет будущего. И вам я почему-то верю, как верила Лорен. Я готова.

 — Расслабьтесь, не сопротивляйтесь, смотрите прямо мне в глаза. — Он направил палочку прямо на неё, — легилименс.

 Северус провалился в её разум. В нем было как в гостиной, где она сейчас жила — светлая деревянная мебель и стены, забитые от пола до потолка книгами. Северус прошелся по дому, выискивая что-то, что смотрелось не к месту, выбивалось из стиля. Он не чувствовал сопротивления, наоборот, он чувствовал, что ему здесь рады. Он вышел на веранду и посмотрел в даль, древний Лес шумел и жил своей жизнью, хотя его темнота была мрачнее, чем в реальности. И Северус решил узнать, что скрывает Гермиона в этой тьме. Пройдя за периметр дома, он оказался перед тонкой преградой, прозрачной, но крепкой.

 — Гермиона, позволь себе вспомнить, я не причиню тебе вреда, я хочу помочь.

 Он положил обе руки на тонкую перегородку и выпустил магию, преграда затрещала и стала осыпаться призрачными осколками. Когда она полностью пропала, Северуса волной затопили эмоции Гермионы. Боль от потери, такая жгучая и знакомая ему, любовь, окружившая его собой, как защитным куполом, радость от встречи, страх, что это всё нереально и стоит ей открыть глаза, как он снова пропадёт, исчезнет, а потом пришли воспоминания, замелькавшие ярким калейдоскопом. Её детство, Хогвартс, желание помочь друзьям, доказать, что она имеет право называться ведьмой, что она не хуже других, что кровь это просто кровь, восхищение им, первая влюбленность и много-много разных воспоминаний, связанных с ним, страх — уже за него. Он не потерялся в этой карусели, ведь она сама защищала его. Все воспоминания, вся её жизнь вернулись к ней, и теперь он стоял в воплощении своей личной лаборатории, где всё было так, как в реальности. Каждая деталь означала для Гермионы её личное воспоминание, её суть. А центральное место занимал его рабочий стол. Он был её столпом и оплотом, что давал силы идти дальше. Осторожно выходя из её разума, Северус всматривался в золото её глаз, надеясь, что ему это не почудилось и эта ведьма и впрямь полюбила его, своего злобного, саркастичного профессора. Гермиона же боялась, что открыла слишком много. Её чувства и воспоминания, что отдала ей Богиня, перемешались и сплелись в один клубок. Теперь не было Гермионы из той и этой реальности, была лишь она, та что любила и хотела жить ради него.

 Северус осторожно коснулся её руки, и она сжала её в своей.

 — Я помню, вас… Тебя… Я… Если мои чувства слишком…

 Северус не дал ей договорить. Мягко обхватив ее лицо руками, он наклонился и нежно поцеловал её.

 На окне тихо спал рыжий кот, а в спальне ведьмы две потерянные души сплетались в старинном танце любви, отдавая всех себя и возрождаясь из пепла и боли.

Они оба потеряли свои сердца, чтобы вновь обрести и не разлучаться больше никогда.

 А в сером мире, окутанная клубами тумана, откинув с головы капюшон, стояла Богиня Смерти, смотрела вдаль своим всевидящим оком и улыбалась. Сегодня те, что просили за два живых любящих сердца, наконец, уйдут на покой, так же вместе, обнявшись и взявшись за руки.