Печати Салазара: Пробуждение Тьмы (джен)

Осенний ветер срывал жёлтые листья с деревьев вдоль аллеи, ведущей к Хогвартсу. В замке чувствовалась напряжённость — хоть учебный год только начался, воздух уже был насыщен чем-то тяжёлым и тревожным. Гарри Поттер стоял у окна гостиной Гриффиндора и смотрел, как на горизонте сгущаются тучи. Прошло уже несколько лет с тех пор, как он победил Волдеморта. Казалось, всё позади. Но иногда... он чувствовал, будто тьма никогда полностью не уходит.

В этот вечер он не мог уснуть. Что-то внутри подсказывало — этой ночью произойдёт нечто важное. Вдруг его внимание привлёк звук. Тихий, едва различимый — будто шелест шагов по камню. Гарри быстро накинул мантию, схватил палочку и выбрался из спальни. Коридоры Хогвартса были темны, лишь факелы изредка отбрасывали пляшущие отблески на стены.

— Люмос, — прошептал он. Луч света осветил путь. Гарри двигался осторожно, стараясь не шуметь. Шаги становились отчётливее.

На одном из нижних уровней замка он увидел фигуру в чёрной мантии, скрытую капюшоном. Незнакомец стоял спиной и что-то шептал на непонятном языке — в воздухе проступали слабые синие руны, которые таяли почти сразу. Гарри поднял палочку:

— Эй! Кто ты?!

Фигура резко обернулась, но лицо оставалось скрытым. Вместо ответа незнакомец поднял руку, и в его ладони вспыхнуло красное пламя.

— Protego! — выкрикнул Гарри. Щит отразил пылающий сгусток магии, который ударил в стену с грохотом, оставив в ней трещину. Гарри бросился вперёд:

— Expelliarmus!

— Aegis Mortem! — ответил противник, и их заклинания столкнулись в воздухе, вспыхнув ослепительной вспышкой.

Гарри почувствовал, как волна магии ударила в грудь. Он отлетел назад, но удержал палочку. Незнакомец исчез, словно растворился в воздухе. Лишь на полу остался обломок чёрного кристалла — с вырезанным на нём символом: сова с тенью на крыльях.

Он поднял его. Кристалл был холодным, но внутри пульсировала тьма. Гарри вдруг услышал голос, не извне, а в голове:

«Ты снова стоишь на пороге, Гарри Поттер. Но на этот раз ты не один из тех, кто приносит свет…»

Гарри задрожал. Это было не просто нападение. Это было предупреждение.

На следующее утро Гарри сидел в гостиной Гриффиндора, крутя в пальцах чёрный кристалл. Рон и Гермиона внимательно его слушали.

— Ты уверен, что это не сон? — хмурился Рон. — После всего, что ты пережил, может, это...

— Нет, — перебила его Гермиона. — Он видел магические руны, кристалл, дуэль. Это не может быть простым сном. И я уже где-то видела такой символ — сова с тенью.

— Где? — спросил Гарри.

— В разделе “Забытые структуры Хогвартса”, — сказала она, вставая. — Идём в библиотеку.

Хранилище забытой магии

В библиотеке Гермиона действовала быстро и решительно. Она поднялась по лестнице к верхним полкам, задвинутым пыльными шкафами. Там находились книги, которые не выдавались ученикам младше седьмого курса — и только с разрешения преподавателей. Но у Гермионы был особый пропуск от профессора Макгонагалл, выданный "на случай исследований вне рамок программы".

— Вот! — сказала она и вытащила тяжёлый том в кожаном переплёте: “Арканум Хогвартса: утерянные залы и печати основателей”. Она раскрыла его — на одной из страниц была гравюра. Символ, точно такой же, как на кристалле.

— Смотри: "Печать Хранителей Тени. Одна из четырёх печатей, созданных основателями, чтобы уравновесить силу Хогвартса. Считается, что каждая из них пробуждается, когда баланс между светом и тьмой нарушен". — Гермиона прочитала вслух и замерла. — Это очень серьёзно, Гарри. Это не просто артефакт. Это сигнал.

— Сигнал чего?

— Что тьма снова ищет путь внутрь.

Вторжение в Хранилище Свитков

Ночью троица пробралась в секцию “Архив магии времён Основателей”, которая обычно охраняется магическими ловушками. Гермиона отключила барьеры при помощи сложного рунического ключа, о котором знала только из записей профессора Биннса.

Внутри была круглая комната с книгами, свитками и артефактами, закрытыми в стеклянных сферах. Но один свиток мерцал — словно звал их.

— Это он, — прошептала Гермиона и потянулась к нему.

Как только её пальцы коснулись сферы, раздался треск — и из воздуха материализовались трое теней. Существа без лиц, вытянутые, с искажёнными силуэтами. Они медленно поднимались из каменного пола.

— Защищайся! — крикнул Гарри и направил палочку:

— Stupefy!

Огненный луч пронёсся вперёд, сбив одно из существ, но оно поднялось — как будто не ощутило удара. Рон бросил:

— Impedimenta!

Одно из теней остановилось, но другая уже летела к Гермионе.

— Protego Maxima! — выкрикнула она, и вокруг троицы вспыхнул защитный купол.

Гарри не собирался ждать. Он шагнул за пределы купола и встал между тенью и Гермионой.

— Ты хочешь этот свиток? — закричал он. — Тогда пройди через меня!

— Confringo!

Взрывное заклинание ударило по полу, подбросив тень вверх, но снова — она не пострадала. Тогда Гарри закричал:

— Expecto Patronum!

Серебристый олень вырвался из его палочки, осветив комнату чистым светом. Тени зашипели и рассеялись в воздухе, как дым.

Откровение

Когда всё стихло, Гермиона взяла свиток. Он был покрыт древними символами.

— Это... пророчество, — выдохнула она. — Смотри:

“Когда Печать падёт, а Хранитель отступит,

Сын Света и Тени сразится с Вратами,

Ибо древняя магия проснётся вновь,

Чтобы исполнить Четвёртый Завет”.

Гарри почувствовал, как кристалл в его кармане завибрировал. Он сжал его.

— Значит, это только начало.

Прошла всего неделя с момента встречи с тенями, но Хогвартс уже начал меняться. Стены казались более холодными, портреты — молчаливыми, даже Призрак Почти-Без-Головы не шутил, как обычно. Магия замка реагировала на то, что происходило под его фундаментами.

Гарри чувствовал это. По ночам его снились сны: огненные врата, руны, исписанные кровью, и глаза — без зрачков, смотрящие из тьмы. Он не рассказывал Гермионе и Рону, не хотел их тревожить. Но ночью в пятницу всё изменилось.

Письмо

После ужина Гарри вернулся в свою комнату и нашёл записку, сложенную в форме летучей мыши. Она раскрылась сама и начала говорить:

— “Гарри Поттер. Ты носишь силу, которую не понимаешь. Приходи на Драконий Двор этой ночью. Один. Иначе кто-то другой пострадает.”

Голос был незнаком, хриплый, будто говорил сквозь камень.

Он не мог игнорировать это. Гарри знал: кто бы ни стоял за этим — он знал про кристалл и пророчество.

Он взял мантию-невидимку, спрятал палочку в рукав и прошептал:

— Никому ни слова.

Драконий двор

Был почти полночь. Двор, окружённый змеевидными статуями, был окутан туманом. Гарри вышел на центр каменного круга. Внезапно все факелы зажглись разом — багровым пламенем. И перед ним возник силуэт — в чёрной мантии, лицо скрыто маской с серебристыми рунами.

— Ты пришёл. Значит, в тебе всё ещё есть храбрость. Но не глупей ли она? — прошептал незнакомец.

— Кто ты? Что тебе нужно?

— Я — Предвестник. Наследник Печати Тьмы. И ты мешаешь пробуждению.

— Тогда давай. Но знай — я не отступлю, — твёрдо сказал Гарри.

Дуэль

— Expelliarmus! — Гарри атаковал первым.

Незнакомец с лёгкостью отклонил заклинание:

— Parvatus Umbrae!

Из-под земли вырвались чёрные щупальца тени, стремясь обвить ноги Гарри. Он крикнул:

— Incendio Maxima! — Пламя охватило теневые щупальца, сжигая их, но незнакомец уже атаковал вновь:

— Tenebris Lumen!

Сгусток тёмного света ударил прямо в грудь Гарри, отбросив его к статуе. Он с трудом поднялся.

— Protego Horribilis! — выкрикнул он, и над ним появился магический щит, который треснул от следующего удара.

Гарри знал: обычная магия тут не поможет. Он закрыл глаза и сосредоточился. Внутри него пульсировал кристалл. Он вспомнил свет Патронуса. Дамблдора. Лили. Всех, кто верил в него.

— Lumen Fidelis!

С его палочки сорвался яркий луч света, такой чистый, что тьма отступила. Незнакомец закрыл лицо рукой, отшатнулся. Гарри бросился вперёд:

— Expulso!

Мощная волна взорвала землю под ногами противника, отбросив его. Маска слетела. Гарри застыл.

Это был ученик. Старшекурсник. Чёрные волосы, тёмные глаза, но лицо искажено рунной татуировкой.

— Ты... кто ты на самом деле?

— Я — Малрик Ворн, — прохрипел он. — Я рождён из Тьмы и Света. Как и ты. Но я принял свою судьбу. А ты? Ты всё ещё боишься, Поттер.

Он исчез в клубах тени, оставив после себя пылающий знак на камне — тот же символ совы с расправленными крыльями.

Тревога

Вернувшись в башню, Гарри тяжело дышал. Он чувствовал: Печати начали открываться. Малрик — не просто ученик. Он был частью чего-то большего. И он знал о пророчестве.

Гарри вытащил кристалл. Он уже не пульсировал. Он горел изнутри.

И в отражении окна Гарри впервые увидел за собой — тень. Движущуюся отдельно от него.

С тех пор как Гарри столкнулся с Малриком Ворном, в его жизни словно образовалась трещина. Он почти не спал, постоянно прислушивался к шёпотам в стенах замка, и всё чаще ловил себя на мысли, что не доверяет даже самому Хогвартсу.

Он рассказал Гермионе и Рону о дуэли — скрывать больше не имело смысла.

— Малрик Ворн? — нахмурилась Гермиона. — Не может быть. Я просматривала списки старшекурсников, когда искала команду на олимпиаду по рунам. Там нет такого.

— Но он точно ученик, — подтвердил Гарри. — Он знал, как проникнуть в закрытые дворы. Использовал сложнейшие заклинания.

— Возможно, он поддельный. Или вообще... не ученик, — предположил Рон.

— Тогда кто он? — бросил Гарри. — И почему знает о Печати?

Гермиона схватила сумку:

— Пора в библиотеку. Нужно проверить не школьные списки, а архивные. Те, что хранятся у мадам Пинс под замком.

Нападение в библиотеке

Вечером они пробрались в архивную часть библиотеки. Гермиона отперла руну замка старым заклинанием, и деревянные двери со скрипом открылись.

— Быстро, — шепнула она. — Здесь нельзя оставаться дольше двадцати минут. За этим местом следят заклинания времён Основателей.

Они начали просматривать каталоги и карточки, когда вдруг в читальный зал ворвался крик.

— Ааа! Помогите!

Гарри выскочил в основной зал. На полу лежал ученик из Когтеврана — третьекурсник по имени Эван Фримонт. Его тело было окутано ледяной пеленой, а глаза были широко открыты — он был в сознании, но не мог двигаться.

— Ennervate! — крикнул Гарри, но заклинание не сработало.

Из-за полок показалась фигура — снова в капюшоне. Гарри кинулся в атаку:

— Petrificus Totalus!

Фигура исчезла в дымке. Не аппаратировалась — растворилась. Как Малрик.

Гермиона бросилась к Эвану.

— Он под древним заклятьем. Это не паралич. Это печать — его магия запечатана. У него украли волшебную силу.

— Как?! — воскликнул Рон.

Гермиона подняла с пола упавший пергамент — с тем же символом: сова и расправленные крылья, только теперь они были окружены кольцом змеи.

— Мы приближаемся. Это Слизерин. Это его работа. Или его наследника, — произнесла она почти шёпотом.

Зал Салазара

На рассвете они спустились в подземелья — к Залу Слизерина. Не к Тайной Комнате, которую Гарри уже знал, а к другой — скрытой под корнями школы.

По записям в архиве Гермиона вычислила координаты входа: старый камин возле класса зельеварения. Когда они использовали ключевые руны и активировали механизм — камин растворился, открывая спуск вглубь земли.

Внизу оказался зал с потолком, уходящим в тьму. Его стены были покрыты змееподобными гравюрами и зеркалами — каждый из них искажённо отражал лица вошедших.

Посреди зала — пьедестал с круглым углублением.

— Сюда вставляется артефакт, — сказала Гермиона. — Печать. Тот самый чёрный кристалл, Гарри.

— У меня он, — Гарри вытащил кристалл. Он пульсировал, как живой.

Он положил его в углубление — и зал ожил. Змеи на стенах зашевелились, зеркала заполнились шёпотами. Из одного — центрального — вышла проекция: фигура в зелёной мантии, с пронзительными глазами и резкими чертами лица. Это был... Салазар Слизерин.

— Ты, кто несёт печать, вызвал меня. Но не ты ли был тем, кто позволил ей пробудиться? — его голос эхом разнёсся по залу.

Гарри шагнул вперёд:

— Я не позволял. Я пытаюсь остановить это.

— Слишком поздно. Печати уже дышат. Тот, кто носит третью, идёт за тобой, Гарри Поттер. И он не простит тебе света.

Зал погас. Кристалл вылетел из пьедестала — и разбился на две части.

Выводы и угроза

— Третья печать? — переспросил Рон. — Сколько их вообще?

— По легенде — четыре, — ответила Гермиона. — Мы нашли первую. Малрик, возможно, носит вторую. А третья... она может быть ещё глубже.

Гарри посмотрел на осколки кристалла. Один — светился мягким золотом. Другой — багрово-чёрным.

— Если они откроются все — мир может не пережить этого, — сказал он. — Но если мы не будем готовы...

Гермиона подняла глаза:

— Тогда придётся стать не просто защитниками. Придётся стать... Печатью.

Гарри больше не чувствовал себя в безопасности даже в стенах Хогвартса. После нападения на Эвана Фримонта магическая защита замка усилилась: патрули из преподавателей, заклинания тревоги, запрет на выход из башен по ночам. Но все понимали — это лишь попытка остановить ураган, который уже надвигается.

А он — приближался. Каждую ночь Гарри слышал шёпоты. Не в коридорах. Внутри себя. Как будто его разум — поле боя между памятью и чужими голосами.

Печать внутри

Гарри часто ловил взгляд Малрика в зеркалах. Он не появлялся физически, но иногда... отражение Гарри становилось другим. Его глаза темнели. Его лицо вытягивалось. И в глубине зрачков мелькала тень. Чужая воля пыталась прорваться.

— Что если... Печать действует на меня? — однажды признался он Гермионе.

— Ты носишь половину кристалла, Гарри, — сказала она серьёзно. — Он треснул, но часть Тьмы осталась в тебе. Мы должны найти способ очистить её. И быстро.

— А если я не выдержу?

— Тогда я буду рядом, чтобы остановить тебя, — ответила Гермиона. И Гарри знал: она не лжёт.

Измена

В субботу Рон исчез. Просто пропал. Он не пришёл на завтрак, не появлялся в зале, его не было даже на квиддич.

Гарри и Гермиона обыскали половину замка, прежде чем обнаружили его — в Запретной секции библиотеки. Он стоял у окна, спиной к ним.

— Рон! Ты с ума сошёл? Мы тебя везде ищем! — крикнул Гарри.

Рон обернулся. Его глаза были пустыми. Без эмоций. В руках — тот самый знак, вырезанный из чёрного обсидиана.

— Мне нужно было увидеть. Понять. Это не зло. Это... истина, — проговорил он.

— Что ты несёшь? — Гермиона бросилась к нему. — Это не ты!

— Я проснулся, Гермиона. Они показали мне. Мы всегда были пешками. Даже ты, даже Поттер. А они — настоящие хозяева магии.

— Stupefy! — закричал Гарри, но Гермиона остановила его.

— Не сейчас. Мы должны вернуть его. Не убить.

— Убить? — усмехнулся Рон. — Думаешь, ты сможешь победить то, что уже внутри? Он уже идёт, Гарри. Ворн — лишь вестник. А Третья Печать уже открыта.

Он ударил по полу обсидианом. Магическая вспышка ослепила их.

Когда они пришли в себя — Рона не было.

Третья Печать

На следующий день в небе над Хогвартсом появился символ — огромная сова, сотканная из теней и света. Она пронеслась над башнями, и с её крика затрещали все магические барьеры. Даже Макгонагалл была встревожена:

— Что бы это ни было — это древнее. Слишком древнее.

Тем же вечером Гарри почувствовал зов. Не голос. Давление. Внутри груди. Он не смог устоять.

Он пошёл туда, куда вела его Печать: в северную часть замка, давно заброшенное крыло. За портретом Кассиопеи Дюваль он нашёл дверь, покрытую рунами крови. Как только он коснулся её — она распахнулась.

Он вошёл.

Внутри был зал, вырубленный в чёрном камне. По стенам струились красные руны. Посередине — Врата Третьей Печати. Они были полуоткрыты. А перед ними — Рон.

Но теперь он был другим. Его мантия чёрная. Глаза багровые. А в руках — палочка, пульсирующая тьмой.

— Ты опоздал, — сказал он. — Я — Проводник. Третья Печать вскрыта. Ворота открыты. И наш Лорд уже идёт.

Гарри вытащил палочку.

— Вернись, Рон. Ты не такой. Это не ты. Это они.

— Sectum Tenebrae! — заклинание вылетело из палочки Рона, и Гарри едва успел защититься.

— Expelliarmus! — контратаковал он. Заклинание оттолкнуло Рона, но тот поднялся. Они сражались в зале из древнего камня, окружённые шёпотами, тенями и магической бурей. Битва была неравной: Гарри сражался не только с другом, но и с тем, что сидело внутри него самого.

Рон бросился с новым заклинанием:

— Tenebrae Devourum!

Огромная тень вырвалась из пола и потянулась к Гарри. И тогда он достал осколок кристалла — светлый. Направил на себя.

— Lux Animae!

Из него вырвался свет, ударив по тени, сжигая её. Рон закричал — не от боли, а от разрыва с чужой волей.

Он упал на пол, без сознания.

Гарри подошёл. Из руки Рона выскользнула вторая Печать — символ, впитавший часть его магии.

Он поднял её.

Граница зла

Гермиона прибежала через несколько минут. Когда она увидела Рона без сознания, Гарри с двумя Печатями, и Врата, от которых веяло древним злом, она ахнула.

— Нам осталось две, — тихо сказал Гарри. — Но с каждой мы теряем часть себя.

Гермиона молчала. Она смотрела на него. Но в её взгляде было что-то новое.

Страх.

Путь к четвёртой Печати лежал за пределами Хогвартса. Там, где кончалась магия, и начиналось забвение — место, о котором шептались даже в стенах Министерства. Это было древнее, запретное пространство, стёртое из всех карт: Предел Забытых.

О нём упоминалось в свитке Салазара. Гермиона нашла в архиве строчку, выцарапанную на обрывке пергамента:

“Там, где исчезают имена, покоится Четвёртая. Не открывайте её… если не готовы забыть себя.”

Они шли втроём. Рон был слаб, но сознание вернулось. В его взгляде осталась боль — не только физическая, но и вина. Он не помнил всего, но чувствовал, что часть зла проходила через него.

Гарри держал две Печати — светлую и тёмную. Гермиона — третий ключ: артефакт, найденный в подземелье Слизерина — Камень Слияния, соединяющий разум и магию владельца.

Их путь лежал сквозь Зеркальную расщелину, затем через Лес Тихих, где тени не бросали тени. Когда они дошли до Каменных Врат — времени не осталось.

Врата Четвёртой Печати

Они стояли перед вратами, которые не были сделаны людьми. Камень вибрировал. Руны на поверхности медленно светились серым светом. На них не было символов — только пустота.

— Это они, — прошептала Гермиона. — Последняя Печать.

— Или первая, — сказал Гарри. — Всё началось здесь.

Они вставили артефакты: осколки Печатей — и Камень Слияния.

Врата раскрылись.

Зал Отголосков

За вратами была пустота. Но это была живая пустота. Пространство, где не существовало времени. Стены шептали, воздух был густым, как вода. Они вошли — и увидели Его.

Он был выше человека, одет в чёрную мантию, которая словно текла. Его лицо было скрыто, но глаза... глаза были, как у Малрика, только древнее. Сильнее. Глубже.

— Гарри Поттер, — произнёс Он. — Тот, кто нёс свет, но породил тьму. Наконец ты пришёл.

— Кто ты? — спросил Гарри.

— Я — Тень Первородного Света. Я был изгнан, когда магия была разделена. Основатели Хогвартса закрыли меня печатями, чтобы сохранить баланс. Но ты, носитель, сломал их.

— Я не... хотел.

— Но ты захотел правды. А правда всегда открывает двери, — голос был гипнотический. — И теперь выбор — твой.

Существо протянуло руку. В ней — четвёртая Печать. Она пульсировала всеми цветами: свет и тьма смешивались.

— Возьми её. Стань тем, кто объединит свет и тьму. Или отвергни — и умри, оставив мир во власти разрозненности.

Выбор

Гарри стоял перед Печатью. Внутри него бушевало. Он видел воспоминания. Лили. Сириуса. Дамблдора. Фреда. Он слышал, как Гермиона и Рон зовут его, но всё было далеко.

“Ты можешь спасти всех. Но станешь другим. Ты станешь... мной.”

И тогда Гарри произнёс:

— Я не отвергаю ни свет, ни тьму. Но я — не ты.

Он протянул обе руки — и разбил Печать.

Существо закричало. Пространство затряслось. Врата начали рушиться. Гарри кричал от боли — но свет внутри него вспыхнул мощно, чисто.

— Expecto Patronum! — он произнёс, но не из палочки — из самой души вырвался Патронус, ослепительный, как солнце.

Существо исчезло, будто никогда не существовало. Печати разрушились. Пространство замкнулось.

И всё стало чёрным.

Гарри проснулся в Больничном крыле. Гермиона спала у его кровати. Рон — рядом, перевязанный, но живой.

— Ты... сделал это, — прошептала она, просыпаясь.

— Нет. Мы сделали.

Через неделю он написал письмо, которое оставил в архиве Хогвартса, запечатанное магией времени:

“Если вы это читаете, значит, Печати снова тревожны. Не бойтесь. Баланс — не в победе над тьмой. Он — в принятии её как части себя. Но никогда — как своего господина.

Берегите магию.

Поттер.”