Кодекс Араксаса (джен)

Прошло девятнадцать лет с тех пор, как был повержен Лорд Волан-де-Морт. Магический мир, наконец, обрел долгожданный покой. Гарри Поттер работал в Отделе магического правопорядка, Гермиона Грейнджер — министром магии, а Рон Уизли управлял магазином шуток с Джорджем. Хогвартс снова стал местом, где волшебники учатся, дружат и взрослеют.

Но однажды спокойствие было нарушено.

Гарри сидел у себя в кабинете, разбирая отчеты об использовании запрещённой магии, когда сова с черными, как уголь, глазами влетела в окно. Она не издала ни звука — лишь уронила письмо на его стол и исчезла, растворившись в воздухе. Не телепортировалась, не улетела — исчезла. Такое Гарри видел впервые.

Письмо было написано на плотном, старом пергаменте. Печать на нем была не Минстерства, не Хогвартса — герб из переплетённых змей и глаза, окружённого звёздами. Он почувствовал, как ледяная дрожь пробежала по спине. Что-то в этом символе пробуждало глубинные страхи, о которых он давно забыл.

Он медленно разорвал печать. Внутри — короткое послание:

«Некоторые врата лучше держать закрытыми, Поттер. Но ты их уже открыл. Возвращайся туда, где всё началось. В Хогвартс. 31 октября. Опоздаешь — погибнут те, кто тебе дорог.»

Подпись: Араксас.

Гарри посмотрел на дату. До Хэллоуина оставалась неделя. Он тут же протянул руку к камину, швырнул горсть летучего порошка и произнёс:

— Гриммо, 12.

В гостиной старого дома Сириуса уже ждали Гермиона и Рон. Гарри не стал тянуть:

— Нам надо вернуться в Хогвартс. Срочно.

Рон нахмурился:

— Неужели опять? Ты уверен, что это не чья-то дешевая провокация?

— Слишком... специфично, — сказал Гарри, передавая письмо Гермионе. — Ты видела когда-нибудь такой герб?

Гермиона внимательно изучила пергамент, и её лицо побледнело.

— Да. Только однажды. В Архиве Запретных Текстов, на древнем манускрипте времён основания Хогвартса. Это символ тайного общества, которое исчезло тысячи лет назад. Его члены верили, что Хогвартс был построен на месте древнего Хранилища Теней. И что если пробудить его... магия изменится навсегда.

— Араксас, — повторил Гарри. — Имя звучит как из какой-то легенды.

Гермиона кивнула:

— Он был прорицателем. И, по некоторым источникам, первым, кто пытался заглянуть «за Завесу»... ту самую, что в Отделе Тайн.

Наступила тишина.

Рон нарушил молчание:

— Ну что ж, ребята. Похоже, наше тихое взросление снова откладывается.

Последнюю неделю октября Хогвартс встретил ранними заморозками. Озеро покрылось тонким слоем льда, а запретный лес казался будто вымершим. Листья на деревьях не шелестели, не падали — как будто кто-то остановил время.

Гарри, Гермиона и Рон прибыли тайно, через Потайной ход с Гриммо, 12, который когда-то вел в Хогсмид. Их встретил профессор МакГонагалл, теперь уже почтенного возраста, но всё такая же прямая, строгая и бесконечно заботливая.

— Я знала, что вы придёте, — сказала она, встречая их в своем кабинете. — Когда ты стал Аурором, Поттер, я предупреждала: тьма упряма. Её нельзя победить навсегда.

— Что-то уже произошло? — спросила Гермиона.

МакГонагалл вздохнула:

— Несколько дней назад исчезла ученица четвёртого курса. Эванна Стоун. Никаких следов. Единственное, что нашли — это…

Она протянула им небольшую серебряную монету с тем самым символом — глазом среди звёзд и переплетёнными змеями.

— Увидели её? — спросил Рон, сдерживая дрожь.

МакГонагалл кивнула:

— Впервые — на полу западной башни. Потом — на зеркале в ванной. Вчера — на двери Запретной секции библиотеки. Он... появляется, как клеймо. И исчезает.

Гарри молча уставился на монету. Он чувствовал: эта магия живая. Что-то древнее и чуждое проникает в стены Хогвартса. Он знал это ощущение. Волан-де-Морт тоже оставлял подобный след.

— Я хочу осмотреть библиотеку, — сказал он. — Сейчас.

Запретная секция встретила их густой пылью и тишиной, которая казалась громче любого звука. Гермиона водила пальцами по корешкам книг, читая вслух названия:

— «Магия Крови», «Тени Разума», «Око Сатетры»...

И тут Гарри заметил что-то странное. Между двумя книгами стоял узкий том без названия, словно зажатый специально. Он потянул его — и полка дрогнула.

— Что это было? — прошептал Рон.

Полка отъехала в сторону, открывая проход в узкий коридор, которого раньше здесь не было. Холод ударил им в лица, и Гарри почти сразу понял: эта магия не была частью школы. Она была древнее Хогвартса.

— Это... не может быть, — прошептала Гермиона. — Я изучала карты замка. Здесь ничего не должно быть.

— И всё же есть, — сказал Гарри и вошёл первым.

Коридор вёл вниз. Каменные стены были исписаны рунами, которые светились тусклым синим светом. В воздухе витал запах старых свитков и чего-то... гнилого.

На стене появилась надпись. Она вспыхнула и исчезла, но все трое успели её прочесть:

«Тот, кто смотрит в Тень — сам становится её частью.»

И тут Рон резко остановился:

— Вы это слышали?

Сквозь тишину коридора раздался еле различимый шепот. Не язык. Не слова. Но каждый из них понял: их зовут.

В конце коридора стояла дверь. Она была сделана из черного камня и украшена тем самым символом — теперь он пульсировал алым светом.

Гарри шагнул вперёд... и дверь открылась сама.

Комната внутри была пуста, но на полу лежал дневник. Совершенно новый, в кожаном переплете. Он открыл его.

На первой странице стояла надпись:

«Это не началось с Тёмного Лорда.

Это не закончится с Поттером.

Истина — за Завесой.»

Внизу — имя:

Араксас.

Дневник оказался живым.

Стоило Гарри провести пальцем по первой странице, как чернила вспыхнули багровым светом и вытянулись в длинные строчки. Бумага стала гладкой, будто только что сшитой, а запах пыли сменился ароматом сухих трав и палёного серебра.

— Это… похоже на магию типа Тома Риддла, — осторожно заметила Гермиона, — но глубже. Здесь нет души — только... сознание.

Гарри кивнул. Он чувствовал: дневник не впитывает их, как это делал крестраж. Он передаёт.

На странице появились новые слова:

"Я — не враг.

Я — страж.

Вы открыли путь, но не знаете, что за ним.

Читайте — и вспоминайте."

— Вспоминайте? — удивился Рон. — Что ещё мы забыли?

Гермиона вдруг побледнела.

— В древней магии есть заклинания не только забвения, но и искажения воспоминаний. Не стирание, а замена. Иногда — на целые фальшивые события. Это требует невероятной силы… Но если кто-то мог…

Она не договорила. Страницы дневника начали листаться сами собой, и из них вырвался свет. Не иллюзия. Визуализация памяти.

Их окружила комната, которую никто из них не узнал. Потолок был высоким, арки — витые, а стены — из черного обсидиана, в который вмонтированы зеркала. В центре стоял человек.

Высокий. В капюшоне. Лица не было видно.

Он стоял перед огромным окном, за которым ничего не было — только пустота. Ни звёзд, ни луны, ни земли. Только бесконечный мрак.

Он заговорил. Его голос звучал сразу внутри головы:

— Они построили Хогвартс на костях старого храма. Но забыли, что тень не умирает, пока её не назвать по имени. Я — помню имя. Я — помню боль. Они заперли меня за Завесой. Но Завеса — лишь дверь, не стена. И Поттер... уже на пороге.

Рон сглотнул:

— Это что, пророчество?

— Нет, — ответила Гермиона. — Это... предупреждение.

Комната исчезла. Они снова стояли в тайной камере библиотеки.

Гарри закрыл дневник.

— Кто бы он ни был — он знает меня. Не как враг... как часть истории. Как будто мы уже встречались.

— Но ты бы запомнил такое, — сказал Рон.

— Не если он действительно исказил память, — тихо сказала Гермиона. — А если правда, что его заточили за Завесой... Гарри, ты ведь был там. Видел, как Сириус исчез. А что, если за Завесой — не смерть?

Гарри долго молчал.

— Тогда он не мертв. Ни Сириус. Ни те, кого мы потеряли. Они просто… по ту сторону.

И тут дневник снова ожил. На последней странице появилась свежая надпись:

«Семь печатей.

Первая — кровь.

Вторая — имя.

Третья — зеркало.

Ты уже открыл одну.

Осталось шесть.»

— Похоже, это был только начало, — сказал Гарри. — А Хэллоуин — это день, когда Завеса ослабевает…

Внезапно замерцали факелы в коридоре. Из-за двери послышался скрежет.

Кто-то — или что-то — приближалось.

Скрежет за дверью усилился. Каменные стены отзывались гулом, как если бы вся школа дышала вместе с тем, кто приближался. Гарри мгновенно выхватил палочку.

— Протего тоталум! — выкрикнул он, и между ними и дверью встал защитный барьер.

— Кто-то знает, что мы здесь, — прошептала Гермиона. — Мы не одни. Ни в этой комнате, ни в этом замке.

Дверь распахнулась. Но никого не было.

Пустой коридор. Тишина.

Гарри сделал шаг вперёд — и всё потухло. Сразу. Факелы, заклинания, даже свет дневника. Только холод и темнота, полная, как внутри могилы.

И в этой темноте, будто вспышка, показалась фигура.

Существо — слишком высокое, тонкое, будто из сломанных теней. Оно не шло — скользило. Лица не было. Лишь зияющая пустота под капюшоном, в которой искрились капли чего-то похожего на звёзды.

— Это не призрак, — прошептала Гермиона. — Это...

— Из-за Завесы, — закончил Гарри.

Существо остановилось. Оно не атаковало — просто смотрело. А потом заговорило. И голос его звучал так, будто тысячи людей шепчут одновременно:

"Открыта первая печать. Пролилась кровь потомка."

У Гарри похолодело внутри.

— О чьей крови он говорит?

Ответ пришёл мгновенно:

"Эванна Стоун. Потомок основателя. Наследие сломано. Завеса трещит."

Гермиона ахнула:

— Стоун… это фамилия Ровены Равенкло до основания школы! В одной из летописей её называли "Стоунвейл" — Каменная Завеса…

— Значит, Эванна… — Рон не договорил.

Существо подняло руку — и прямо перед ними возникло зеркало. Гладкое, без отражения. Лишь чёрная гладь.

И в этой глади Гарри увидел... себя.

Но не таким, как сейчас.

В зеркале он был старше. Глаза — без зрачков. Шрам — пульсирующий, как открытая рана. А за его спиной — Хогвартс, разрушенный, пылающий.

— Что это? — прошептал он.

Существо ответило:

"Ты — вторая печать. Имя разрушенного спасителя. Когда ты узнаешь своё истинное имя — путь будет пройден наполовину."

В этот момент зеркало дало трещину. Затем вторую. И разлетелось вдребезги.

Существо исчезло.

Позже, в кабинете МакГонагалл

Гермиона перелистывала древние свитки, доставленные из Отдела Тайн. Рон пил чай, но его рука дрожала.

— Он сказал: "Пролилась кровь потомка", — напомнил Гарри. — Это жертвоприношение? Открытие печати?

— Возможно, — кивнула Гермиона. — Если печатей семь, и каждая требует цены, нас ждёт ещё шесть. А мы уже потеряли одного ребёнка.

— И вторая печать — ты, — сказал Рон, глядя на Гарри. — Но что значит "имя разрушенного спасителя"?

Гарри не знал. Но внутри, глубоко, он чувствовал, что в его прошлом что-то не так. Как будто его история — лишь половина правды.

Он встал, подошёл к окну. Хогвартс казался таким же, как всегда. Но теперь он знал — внутри школы пробуждается сила, древняя и слепая, и она смотрит прямо на него.

Вдруг дневник снова вспыхнул. Появилась новая надпись:

Третья печать — зеркало между мирами.

Ты уже видел его.

Оно — в комнате, которую ты забыл.

Комнате, где умер твой крестраж.

Гарри медленно прошептал:

— Комната Забытого Знания…

Гермиона повернулась резко:

— Но она была уничтожена при падении Волан-де-Морта!

— Или просто... исчезла. Как всё, что связано с Завесой.

Он сжал палочку.

— Завтра мы туда пойдём. И если зеркало там — мы узнаем, что дальше.

Комната Забытого Знания.

Когда-то она служила хранилищем самых тёмных тайн Хогвартса, но после войны исчезла из всех планов, карт и даже памяти. Однако Гермиона нашла зацепку — фрагмент старого письма, написанного самим Альбусом Дамблдором:

"Не всё, что исчезло — потеряно. Некоторые двери не закрываются. Они ждут."

В эту ночь трое друзей стояли перед аркой в западном крыле, между двумя давно заколоченными галереями. Гарри провёл палочкой вдоль стены и прошептал:

— Aperi memoriam.

Камень дрогнул, воздух над ним завертелся в спираль, и открылась дверь. За ней — не коридор, а прямая лестница вниз. Очень глубоко вниз.

Их шаги отбрасывали эхо, которое возвращалось с искажениями. Иногда казалось, что кто-то идёт позади. Иногда — что они слышат свои голоса, произнося слова, которых никто из них не говорил.

В самом конце пути их ждала она.

Комната Забытого Знания.

Зеркала по стенам были разбиты, но одно — в центре — было целым. Высокое, в раме из белого камня, покрытое тончайшими рунами. В нём не было отражения. Только чёрная гладь — как в том, что показал Тень.

Гарри сделал шаг вперёд — и зеркало ожило.

Внутри вспыхнула сцена. Он — в возрасте одиннадцати лет — стоит в Зале Зеркала Еиналеж. Но отражение... другое. У того Гарри глаза были полностью чёрные. Шрам — пульсировал. И в его руке была другая палочка — тёмная, как ночь.

И он улыбался.

— Это не я, — сказал Гарри. — Это то, кем я мог бы стать.

Зеркало мигнуло, и голос снова заполнил комнату.

"Ты — третья печать.

Истина, которой ты боялся.

Ты был избран не судьбой.

А мной."

Перед зеркалом возник силуэт. Он вышел из чёрной глади — Араксас.

Он не был чудовищем. Наоборот — высоким, с благородными чертами, в одежде древнего мага. Его глаза были глубокими, как космос.

— Ты... всё это время… — прошептала Гермиона.

— Я не враг, — сказал Араксас. Его голос звучал, как шелест страниц. — Я — архитектор. Создатель Завесы. И заключённый в ней. Меня изгнали основатели, когда я предсказал падение магии. Они решили, что тьма — во мне. Но тьма была в будущем. В нём — Гарри Поттер.

— Ты знал обо мне… ещё до моего рождения?

— Я создал путь, по которому ты пошёл. Убеждение Дамблдора. Поднятие Волан-де-Морта. Все — шаги. Все — запланированные. Чтобы ты однажды пришёл сюда. И открыл последнюю дверь.

— Зачем?

Араксас посмотрел прямо в его душу:

— Потому что магия умирает. Постепенно. Волшебный мир вырождается. Завеса — портал к началу. К чистой, первозданной магии. За ней — бесконечный источник. Но чтобы открыть его полностью — нужен ты. Тот, кто прошёл смерть. Кто был крестражем. Кто стал и Тенью, и Светом.

Он протянул руку.

— Присоединись ко мне. Вместе мы восстановим магию. Заново построим мир.

Гарри почувствовал, как зеркало пульсирует. Он видел: если шагнёт — всё изменится. Навсегда.

— А цена? — спросил он.

— Ты останешься там. За Завесой. Больше не будешь собой. Но откроешь путь для других. Спасёшь магию.

Молчание. В глазах Гарри — тысячи воспоминаний. Боль. Победы. Потери. Семья.

Он медленно опустил палочку.

— Нет.

Араксас сделал шаг назад. В его глазах мелькнула боль — или уважение?

— Почему?

— Потому что магия не в силе. И не в бесконечности. Она в выборе. В том, что делает нас людьми.

Он поднял палочку и произнёс:

— Finite Nexus.

Зеркало треснуло. Завеса за ним начала рушиться. Араксас закричал — не от страха, а от обиды, от одиночества, что длилось века. Его силуэт исчез в световой вспышке.

Комната обрушилась.

В Хогвартсе вновь наступила осень.

Гарри стоял на балконе Северной башни. Он всё ещё чувствовал Завесу — как эхо. Но теперь она была закрыта. Навсегда.

Гермиона работала над проектом восстановления древних знаний — но по-человечески. Без жертв. Рон начал преподавать Защиту от Тёмных Искусств — по просьбе МакГонагалл.

Мир не стал идеальным. Но стал выбранным.

Гарри достал старую страницу из дневника. Последняя надпись осталась неизменной:

"Печати не исчезают.

Они выбирают, кого ждать.

Ты — сделал свой выбор.

И ты — стал стражем."

Он улыбнулся.

И ушёл в вечерний свет, зная, что Тень больше не управляет им.