Причиняя боль (гет)

Летний вечер. Прогуливаясь по длинным улицам Парижа, Маринетт совсем не обращала внимания на прохожих. Единственное, что волновало её, — это странное сообщение Альи, в котором она умоляла Мари завтра пойти на групповое свидание вслепую.

Она не понимала, почему подруга вдруг позвала именно её, — прекрасно ведь знает, что Дюпен-Чен такое терпеть не может. Тем более, какой в этом смысл? В этом мире за любовь приходится платить слишком дорого, поэтому она совсем не хотела её искать.

«Зачем мне истинный? Для чего мне все эти страдания? Куда проще жить в одиночестве, чтобы не причинять боль ни себе, ни ему», — думала Маринетт. И то, что она обрекает на вечное одиночество не только себя, ни в коем случае не может изменить её решение. Так будет лучше для них обоих.

Алья же, напротив, безумно хотела найти своего соулмейта, и тот факт, что придётся страдать, её никогда не останавливал. Она всегда твердила Мари, что любовь стоит этого, что ради любимого человека можно стерпеть любую боль.

Но Маринетт совершенно с ней не согласна. Дюпен-Чен не пугает, что ей самой будет больно, но её передёргивает только от одной мысли, что кому-то придётся страдать из-за неё. Понимание того, что тот, кого ты любишь, страдает из-за тебя, разрушает. Именно по этой причине она решила, что никогда не влюбится и не будет искать своего соулмейта.

Но что же делать, если неугомонная подруга не хочет ничего даже слышать об этом? Она всеми силами пытается помочь Мари найти её судьбу, и Алью совсем не волнует, хочет подруга этого или нет.

Вот и сейчас Алья закидывает подругу гневными и молящими сообщениями, заставляя её вздрагивать от каждого из них. Маринетт не любила ссориться с лучшей подругой, но и соглашаться каждый раз на её сумасшедшие затеи она не могла. Поэтому, запустив в лёгкие побольше воздуха, она стала набирать одно единственное ответное сообщение: «Прости, Алья, но я не могу…»

Не успев дописать его, она выронила телефон из рук — точнее, его буквально выбили. Маринетт ошарашенным взглядом проследила, как совсем недавно приобретённый мобильник падает на асфальт экраном вниз.

Все внутренности заледенели. Она так долго искала ту модель, которая ей подойдёт, и в течение нескольких месяцев откладывала часть зарплаты, чтобы получить желаемое. И она точно не хотела в один миг потерять то, чего так долго добивалась.

Подлетев к мобильному устройству, она присела на корточки рядом с ним, скрепя сердцем и мысленно молясь, чтобы он был цел. Собравшись с духом, она протянула руку и подняла устройство с асфальта, так и не решаясь взглянуть на экран.

— Простите, пожалуйста, я не хотел, — вдруг сказал кто-то прямо над ухом Мари.

Не на шутку перепугавшись, девушка резко подскочила, от неожиданности снова выронив мобильный из рук и при этом больно ударившись затылком об подбородок незнакомца, склонившегося к ней.

Схватившись за голову, она жалобно застонала от боли. Незнакомец что-то пробурчал, держась за подбородок, но через несколько секунд подскочил к ней, судорожно извиняясь.

— Простите. Это моя вина, — тихо сказал парень, чувствуя себя виноватым.

Маринетт подняла голову, встретилась с ним взглядом и тут же замерла. Вдруг сердце резко кольнуло. Так, словно его пронзили ножом насквозь. Сморщившись, она схватилась за грудную клетку, совершенно не замечая, что с человеком рядом происходит то же самое.

Первым очнулся парень. Увидев, что девушке плохо, он подбежал к ней и приобнял.

— Вам плохо? — обеспокоенно спросил он.

Девушка снова посмотрела на него. В тот миг, когда Мари заглянула в его красивые, глубокие, зелёные глаза, она почувствовала неописуемую лёгкость. Ей стало так хорошо, что она готова была растаять в его руках, как мороженое под июльским солнцем.

Парень же, напротив, почувствовал невыносимое жжение в груди, но всеми силами старался скрыть это. Руки затряслись, на лбу выступила испарина. Поджав губы, он старался справиться с неожиданной болью.

— Кажется, не мне, а вам нехорошо, — с волнением в голосе пролепетала Маринетт.

— Нет, всё в порядке, — соврал он. Терпеть уже не было мочи. Хотелось выдрать сердце из груди, только бы не чувствовать, как оно разрывается на части от дикой боли.

— Вы уверены? Может стоит вызвать скорую? — девушка потянулась за телефоном, лежавшим рядом с ней, но парень остановил её.

— Нет. Я, пожалуй, пойду, — пробормотал он, поднимаясь и уходя прочь.

Маринетт ничего не оставалось, кроме как смотреть в спину незнакомца, постепенно ощущая, как в груди зарождается приглушённая, но такая ощутимая боль. Только сейчас она поняла причину лёгкости, недавно окутавшей её. Только что она встретила своего истинного. Который, похоже, почувствовал ту ужасную боль, о которой все говорили, и поэтому поспешил уйти. Сейчас она чувствует, как боль в груди с каждым его отдаляющимся шагом увеличивается.

Он в этот момент чувствовал, как боль уходит. Чем дальше он отходит, тем лучше ему становится. Странно. Он никак не мог понять, что именно сейчас произошло, и почему резко появилась эта боль. Он никогда не жаловался на сердце. Что тогда это было?

Фигура белобрысого парня скрылась за углом. Маринетт вздохнула. Она никогда больше не хотела бы с ним встречаться. Если он на самом деле её истинный, то она предпочла бы никогда больше его не видеть. Даже боль в груди не способна её переубедить.

Вернувшись домой, девушка заперлась в своей комнате, чтобы, не дай Бог, родители не увидели её в таком состоянии. Лицо и глаза красные от слёз, которые не удавалось сдерживать из-за невыносимой боли в груди. Судорожно цепляясь за всё, что попадётся под руку, чтобы удержаться, она, наконец, добрела до кровати и рухнула на неё.

— Как же больно… — прошептала она, утыкаясь лицом в подушку.

Пролежав так некоторое время, она почувствовала, как боль медленно отходит на второй план. Она по-прежнему была, но не такая, как до этого. Как же ей теперь быть? Каждый раз, когда острая боль пронзала грудную клетку, перед глазами появлялось безумно красивое лицо зеленоглазого блондина. В такого влюбиться очень легко, но Маринетт зареклась, что этого никогда не случится. Она надеялась, что больше никогда его не встретит.

Вдруг телефон в кармане завибрировал. Достав его, она взглянула на экран, который, на удивление, совсем не пострадал, что очень сильно порадовало. Нарушительницей её «спокойствия» была Алья.

Тяжело вздохнув, Маринетт приняла звонок.

— Ну привет, подруга, — послышался на том конце трубки недовольный голос Альи.

— Да, привет, — Мари, как могла, старалась ответить нормальным тоном, чтобы не выдать своё состояние, но подруга всё равно заподозрила что-то неладное.

— С тобой всё в порядке? У тебя очень подозрительный голос. Тебе плохо? — обеспокоенно закидывала вопросами та.

— Всё хорошо, я просто немного устала и хочу спать.

— Точно? Ты мне не врёшь?

— Нет, конечно, — сжав кулаки ответила Мари.

Врёт, нагло врёт. Но она не могла ей сказать причину такого состояния. Если она ей всё расскажет, то Алья сразу же кинется искать этого незнакомца и ведь найдёт. Из-под земли достанет и приведёт к Мари, а ей этого не надо. А уж если она соврёт, что больна, то подруга тотчас прилетит к ней. И как она всё ей объяснит? Замкнутый круг какой-то.

— Хорошо. Поверю на слово, — ответила подруга, хотя её тон говорил об обратном. — Как насчет завтра? Ты пойдёшь?

— Нет, Алья…

— Что ты потеряешь, если пойдёшь?

— Может, себя? Что, если я встречу там своего соулмейта? Моя жизнь, да и я сама, никогда больше не будем прежними, — глупый блеф. Лишь бы она поверила.

— Вот именно для этого ты и должна пойти. Быть может, там будет твоя судьба. Не нужно из-за страхов зарываться головой в песок, ты не страус. Ты человек! И тебе нужна любовь, ласка и защита! Подумаешь, будет немного больно, это не так страшно, как остаться навечно одной. Так и обезуметь можно.

— Я уже говорила, что не хочу искать судьбу. Почему ты не слышишь меня? — Постепенно этот разговор начал раздражать её.

— Не нужно бояться, все рано или поздно через это проходят. Ну неужели тебе не хочется испытать чувство любви? Понять, какого это, когда тебя любят, несмотря ни на что? Идут на жертвы, только бы быть с тобой? Это же так прекрасно.

— Нет ничего прекрасного в том, что придётся умирать от дикой боли в груди каждый раз, когда этот человек рядом или вдали. Невыносимо знать, что кто-то будет страдать из-за тебя!

— Да, любовь приносит боль, но она того стоит! Я готова потерпеть, если мой любимый будет страдать от боли вдали от меня, то я готова терпеть ради него. Я буду рядом, чтобы он не испытывал это. Даже если я умру, то только ради него.

Маринетт задумалась, если бы было так, то, конечно, она сделала бы всё, чтобы быть рядом с ним, облегчить его боль. Забрать её себе. Она бы выдержала всё. Но в её истории всё совсем не так.

— А если будет наоборот? Что, если он будет испытывать дикую агонию каждый раз, когда ты рядом с ним? Тебе будет хорошо с ним, а он будет мучиться и изнывать от разрывающей боли в груди. Что тогда? Ты смогла бы спокойно находиться рядом с ним, зная, что причиняешь ему страдания? Я не боли боюсь! Я боюсь её причинить!

На том конце трубки образовалась мучительная тишина. Алья пыталась переварить всё сказанное подругой. Она, конечно, знала о том, что всё может сложиться и так, но никогда не примеряла на себя. Услышав слова Мари, она невольно стала сомневаться, а хочет ли она на самом деле искать своего соулмейта.

— Прошу, пойми меня, Алья… — сказав это, она бросила трубку. Боль становилась всё сильнее и сильнее. Ей не хотелось прерывать разговор с подругой вот так. Мари понимала, что своими постоянными отказами она обижает её. Но что она могла поделать? Наступить на горло своим принципам?

Мари задумалась. А что если так и сделать? В конце концов, что она потеряет? Она уже нашла своего соулмейта, хоть и никогда больше не встретится с ним. Ей уже нечего терять, об этом ей постоянно напоминает боль в груди, которую она испытывает ежесекундно. Такое встречается сплошь и рядом, когда, находя своего соулмейта, люди не остаются с ним, а ищут утешение в другом человеке. Что, если ей поступить именно так? Может, тогда стоит сходить на это свидание вслепую? Вдруг именно там будет человек, что способен заглушить эту ноющую боль в груди? Возможно, всё-таки стоит пойти.

Весь оставшийся день она только об этом и думала. Даже заснуть не получалось, потому что мысли об этом не покидали её. Бессонная ночь медленно тянулась, а в голове крутились одни и те же вопросы. Что, если это действительно выход? Что, если судьба даёт ей второй шанс?

Часы тикали, а она всё лежала с открытыми глазами, глядя в темноту. Решение казалось таким простым, но в то же время таким сложным. Принять его означало переступить через собственные страхи, сомнения и боль. Но, может быть, именно это и нужно было сделать, чтобы наконец обрести покой?

* * *

Мари, недовольно сморщившись, накрыла голову подушкой. Раздирающий уши звонок телефона разрушил прекрасные мгновения сна и с грохотом вернул в реальность. Кто посмел потревожить её сон? Ей с таким трудом удалось уснуть на короткое мгновение.

Выбравшись из своего импровизированного укрытия, она потянулась к раздражителю, лежавшему на прикроватной тумбочке, уже приблизительно догадываясь, кто же это мог быть. Только один человек может так бесцеремонно нарушать её покой.

Пальцы дрожали, когда она взяла телефон в руки. Конечно же, на экране светилось имя Альи. Мари не удивилась — её подруга всегда была настойчивой, особенно когда считала, что это во благо. «Ну что ж, придётся ответить», — подумала она, глубоко вздохнув.

— Доброе утро, Алья.

— Доброе оно будет, если ты, наконец, согласишься пойти со мной.

Мари кинула косой взгляд на часы, висевшие на стене напротив, и опешила. Сейчас только восемь утра. Вот же не спится человеку.

— Ты звонишь мне в такую рань только за этим? До свидания ещё много времени.

— Конечно! Ты год собираешься и всё равно опаздываешь. Поэтому я и решила позвонить тебе пораньше. Тебе же нужно прихорошиться перед свиданием, которое, возможно, решит твою дальнейшую судьбу.

Мари на мгновение замерла, не зная, что ответить. Она совсем забыла про вчерашний разговор и своё неопределённое решение. Мысль о свидании вызвала в груди новую волну боли, но на этот раз к ней примешалось и странное предвкушение.

— Я ещё даже не говорила, что приду.

— Они уже заказали столик в ресторане на четверых. Ты не можешь бросить меня одну. Как я буду выглядеть, если приду туда без тебя?

Мари почувствовала, как земля уходит из-под ног. Всё было уже спланировано, решено без её участия. Алья, как всегда, действовала решительно, не оставляя ей выбора. Взвесив все за и против, она, наконец, решила согласиться.

— Хорошо, я приду, — на той стороне послышался оглушительный писк. Мари пришлось убрать телефон подальше от уха, чтобы не оглохнуть. Когда подруга наконец притихла, она снова прильнула к аппарату.

— Я очень счастлива! Тебе всё точно понравится. Le Jules Verne, ты мечтала сходить туда! Это отличный ресторан для первого свидания!

Мари побледнела, услышав это. Её глаза чуть не вылезли из орбит. Le Jules Verne — один из самых престижных ресторанов города, о котором она действительно мечтала. Но сейчас это место казалось ей ловушкой, приготовленной судьбой. Она мысленно перебрала в голове цены на все блюда, и её челюсть отвисла от удивления.

— Но там очень дорого! Всех моих сбережений не хватит, чтобы оплатить хотя бы воду в этом ресторане.

— За это можешь не переживать. Мальчики всё оплатят.

— Я не могу так… — возразила она, сжав кулаки.

— Уже поздно соскакивать, ты дала своё согласие и не можешь забрать его обратно.

— Но…

— Я не буду говорить с тобой год! — голос Альи звучал обиженно и твёрдо, словно она действительно была готова выполнить свою угрозу.

Проглотив обиду, Маринетт осталось лишь смириться. Она понимала, что подруга просто пытается её подстегнуть, заставить действовать, но её резкие слова всё равно задевали.

— Ладно, — тихо произнесла она, стараясь не показывать своих чувств. — Пусть будет по-твоему. — Немного помолчав, она решила задать ей вопрос, который тревожил её уже несколько дней. — А ты уверена, что хочешь с ним встретиться?

Алья на мгновение замолчала, словно не ожидала такого вопроса.

— Конечно, уверена! — ответила она чуть резче, чем собиралась. — Мы с Нино общаемся уже месяц, но ни разу не виделись. Я очень хочу с ним встретиться, но переживаю, что одной мне будет некомфортно, поэтому и предложила двойное свидание. Ведь его друг, как и ты, свободен. И, как и ты, он очень долго отказывался. Вы точно пара, созданная небесами, — нотки мечтательности так и звучали в её голосе.

Мари слушала подругу и не могла не улыбнуться. Алья всегда умела найти светлые стороны в любой ситуации. Но в глубине души она понимала, что всё не так просто, как кажется.

— Не забегай так далеко. Может, мы не понравимся друг другу.

— Всё может быть, — хохотнула подруга. — Ладно, я побежала собираться. Нужно столько всего сделать. Волосы, одежда — всё это требует много времени и сил. Тебе, кстати, тоже нужно поспешить. Год ждать никто тебя не будет!

Мари улыбнулась, но внутри неё всё равно оставалось тревожное чувство. Она знала, что Алья права — пора заняться подготовкой. Но мысль о том, что ей предстоит встреча с незнакомым человеком, не давала покоя.

— Хорошо, хорошо! Я тебя поняла!

— Свидание в шесть вечера, ни в коем случае не опаздывай! — после этих слов на другом конце трубки послышались гудки.

Раз уж согласилась, то и правда нужно выглядеть отлично, чтобы не упасть в грязь лицом. Положив трубку, она медленно подошла к шкафу, рассматривая свои наряды. Что выбрать? Что может произвести правильное впечатление? И главное — как справиться с болью, которая, возможно, станет только сильнее при встрече?

Часы неумолимо тикали, напоминая о приближающемся вечере. Мари глубоко вздохнула и начала перебирать платья, пытаясь найти то самое, которое поможет ей чувствовать себя увереннее в этот важный момент.

«Может, Алья и права, — подумала она. — Может, стоит просто довериться судьбе и посмотреть, что из этого выйдет».

Стоя перед зеркалом, Маринетт тяжело вздохнула. Оттуда на неё смотрела совершенно другая девушка. Волосы собраны в высокую гульку, нежно-персиковое лёгкое платье выгодно подчёркивало фигуру. Освежающий макияж совершенно не менял лицо, а наоборот придавал новых красок. Но сколько ни смотри, это не она. Платья, макияж — всё это Мари не любила. Для неё куда привычнее были брюки.

Она провела рукой по мягкой ткани платья, чувствуя себя неловко. В голове крутились мысли о том, насколько неестественным кажется этот образ. Мари всегда предпочитала комфорт и практичность, а теперь вынуждена соответствовать чьим-то ожиданиям.

Взгляд невольно скользнул к часам. Время неумолимо приближалось к назначенному. Нужно было собраться с духом и выйти из зоны комфорта, хотя бы ради подруги. Но внутри всё сопротивлялось этому искусственному образу, этому навязанному сценарию.

Однако раз она обещала подруге выглядеть на все сто, то она так и сделает. Да и когда ещё она сможет посетить такое место? Не каждый человек может себе позволить хотя бы один поход за всю жизнь. А тут такой шанс. Это довольно эгоистично, но кто бы не захотел побывать там однажды? Увидеть всю красоту своими глазами. И не с фотографий журналов или постов в Instagram очередной фифы, а вживую. Вот и Мари очень ждёт этот момент, когда она сама сможет вступить в святая святых. Мысль о том, что она окажется в одном из самых престижных ресторанов города, заставляла её сердце биться чаще. Возможно, именно это поможет отвлечься от тревожных мыслей и погрузиться в атмосферу волшебства.

Она представила, как будет любоваться видом на город с высоты птичьего полёта, как будет пробовать изысканные блюда, о которых раньше могла только мечтать. Может быть, именно здесь она сможет на мгновение забыть о своей боли и просто насладиться моментом?

В очередной раз взволнованно вздохнув, девушка резко схватилась за грудь. Дыхание спёрло, боль постепенно усиливалась. Сколько бы обезболивающих таблеток она ни принимала, ничего не помогало. Ещё не изобрели лекарство, способное облегчить боль от встречи с соулмейтом.

Собравшись с духом, Мари втянула побольше воздуха в лёгкие и посмотрела в зеркало. Как бы больно ей ни было, она это не покажет ни за что. Она не испортит вечер любимой подруге и будет терпеть до тех пор, пока её сердце не разорвётся.

Её отражение в зеркале казалось чужим — красивая, элегантная девушка с безупречным макияжем и причёской, но внутри бушевала настоящая буря. Боль в груди становилась всё сильнее, словно напоминая о том, что она пытается убежать от своей судьбы.

Мари закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на дыхании. Она знала, что должна пройти через это. Ради Альи, ради возможности начать новую жизнь, ради шанса, пусть даже призрачного, забыть о своей боли.

«Я смогу», — прошептала она, глядя на своё отражение. — «Смогу выдержать этот вечер».

* * *

Поднимаясь на лифте на нужный этаж башни, Маринетт почувствовала, как её ладони вспотели. Её снова начали одолевать сомнения. Правильно ли она поступает? Она плюёт на судьбу и желает больше никогда не встречаться со своим соулмейтом, но при этом идёт на свидание с другим. Да, это по просьбе подруги, но согласилась она добровольно. Даже пытать не пришлось.

Усмехнувшись собственным мыслям, Мари сжала кулачки. Как бы то ни было, так лучше и для неё, и для него. Она не хочет причинять боль ни себе, ни своему соулмейту. Может быть, пришло время отпустить прошлое и начать жить настоящим?

Тем временем лифт остановился. Двери лифта открылись, выпуская её в роскошный холл ресторана. Мари глубоко вздохнула, пытаясь унять волнение. Вокруг царила атмосфера изысканности и роскоши, но она чувствовала себя здесь чужой. Однако отступать было поздно. Теперь оставалось только идти вперёд, навстречу неизвестности, и верить, что она принимает правильное решение.

Маринетт с нескрываемым восторгом осматривалась, пока её провожали к нужному столику. Изысканный декор так и манил возвращаться сюда снова и снова. Белоснежные скатерти, красные бархатные стулья и белые розы на каждом столике создавали удивительную атмосферу, где страсть прекрасно гармонировала с невинностью и чистотой. Красный цвет заставлял сердце трепетать от предвкушения чего-то неизведанного, а белый придавал уверенности. Не зря многие влюблённые пары выбирали этот ресторан для своих свиданий — здесь каждая деталь была продумана до мелочей, создавая идеальное пространство для романтических встреч.

Хрустальные люстры, мягко рассеивающие свет, создавали уютную атмосферу. Пространство наполняли приглушённые звуки классической музыки, а из огромных окон открывался захватывающий вид на город, раскинувшийся внизу. Мари не могла оторвать взгляд от этой красоты, чувствуя, как волнение постепенно отступает перед величием момента.

За столиком её уже ждала Алья. Заметив подругу, та ярко улыбнулась. Увидев искреннюю улыбку Сезар, Маринетт, наконец, полностью откинула любые сомнения. Она поступает правильно.

Официант учтивым жестом указал на её место за столом, и Мари, улыбнувшись, опустилась на стул, всё ещё находясь под впечатлением от великолепия окружающего её пространства. Возможно, этот вечер станет началом чего-то нового, и она должна быть готова к любым неожиданностям.

— Поверить не могу, что ты впервые не опоздала! Это на тебя так место повлияло? Или ты в предвкушении предстоящего свидания? — в голосе Альи звучала явная насмешка, смешанная с радостью.

Маринетт почувствовала, как её щёки заливает румянец. Она не знала, что ответить. С одной стороны, она действительно была взволнована, но совсем не из-за свидания. С другой — это место, этот вид, эта атмосфера заставляли её сердце биться чаще.

— Всё может быть, — загадочно улыбнувшись, Маринетт оглянулась. Её взгляд невольно скользнул к окну, где открывался потрясающий вид на город. Не только внутренний интерьер заставляет сердце выпрыгивать из груди: роскошный вид на Париж просто сносил крышу. Как бы девушка ни боялась высоты, сейчас это даже больше придавало восторга. Страшно, но ошеломляет.

— Алья, Маринетт, — голос практически над ухом заставил девушек оторваться от прекрасного вида. — Приветствую вас. Я очень рад, что вы всё-таки согласились провести этот вечер с нами. Я Нино.

Маринетт медленно повернулась к молодому человеку, чувствуя, как её сердце забилось чаще. Он оказался именно таким, каким она его себе представляла по рассказам Альи — дружелюбным, с тёплой улыбкой и искренним взглядом.

Парень изящно поклонился. Его яркая улыбка практически ослепляла. Белоснежный костюм идеально гармонировал с тёмной кожей и глубокими карими глазами, создавая элегантный контраст. В его внешности было что-то магнетическое — то ли уверенная осанка, то ли лёгкий блеск в глазах, то ли то, как непринуждённо он держался в этом роскошном месте.

Он обогнул стол и сел напротив Альи. Оторвавшись от парня, Мари, наконец, обратила внимание на подругу. В мыслях девушки промелькнуло, что они оба сговорились. Подруга была в белом платье, а в волосы вплетены белые лилии. Они шикарно подходили друг другу. Рано, конечно, об этом думать, но она чувствовала, что они созданы друг для друга.

— Привет, — едва вымолвила Сезар.

Маринетт впервые видела подругу такой смущённой. Она её совершенно не узнавала. Алья не отрывала взгляда от парня, как и он от неё. Кажется, никто из них даже не услышал, как Мари в ответ поприветствовала нового знакомого. Складывалось чувство, что она здесь лишняя.

Наконец парень, слегка махнув головой, словно отгоняя наваждение, оторвал взгляд от волнующей его девушки и посмотрел на её подругу.

— Прошу прощения за своего друга, — произнёс он с лёгкой улыбкой, — Адриан немного опоздает, у него были небольшие дела, но сейчас он спешит к нам.

— Ничего, я понимаю, — ответила Мари, стараясь скрыть своё волнение.

— Она и сама всё время опаздывает. Я так удивилась, что она не опоздала сегодня. Я боялась, что сгорю со стыда, — весело добавила Алья, бросая игривый взгляд на подругу.

От сказанных подругой слов Мари накрыла волна возмущения. Однако она быстро улетучилась, когда она заметила горящие глаза подруги. Алья была настолько очарована Нино, что даже её фирменная язвительность куда-то исчезла.

Мари не могла не улыбнуться, глядя на подругу. Впервые она видела Алью такой — смущённой, но счастливой. Это зрелище растопило весь её внутренний протест.

— Вот как я сейчас, — парень заливисто рассмеялся. — Мне часто приходится краснеть, когда Адриан опаздывает на несколько часов.

Маринетт невольно улыбнулась, услышав это. В его словах было столько искренности и теплоты, что она не могла не заразиться его настроением. Алья, заметив, как легко Нино говорит об опозданиях своего друга, тоже рассмеялась.

— Ох, хоть ты меня понимаешь. У меня абсолютно такая же ситуация. Я иногда подумываю подарить ей часы с напоминалкой, чтобы они каждую секунду твердили, чтобы она поспешила, — рассмеялась Алья, подмигивая Мари.

Маринетт не смогла сдержать улыбку, услышав эти слова. В них было столько правды, что даже немного стыдно стало. Но видя, как легко и непринуждённо общается Алья с Нино, она почувствовала, как напряжение постепенно уходит.

— У Адриана есть такие, всё равно не помогают, — с улыбкой добавил Нино, покачивая головой.

— Боюсь, мне тоже не помогут, я и время — вещи не совместимые, — Мари решила вклиниться в беседу. Хоть её поначалу и смутила тема разговора, но, по крайней мере, она разрядила обстановку. Все рассмеялись, и напряжение окончательно спало.

За увлекательной беседой время летело незаметно. Маринетт погрузилась в разговоры и не сразу заметила, как постепенно меняется настроение Альи. Поначалу подруга сияла и смеялась над шутками Нино, но с каждой минутой её энтузиазм угасал. Нино продолжал рассказывать забавные истории о себе и Адриане, задавал вопросы о жизни Альи и Мари. Его истории действительно были интересными и забавными, и Мари не могла не улыбаться, слушая его. Возможно, его рассказы нравились не только ей.

Маринетт украдкой наблюдала за подругой и заметила, как та всё чаще отводит взгляд и становится более замкнутой. Поначалу Алья активно участвовала в разговоре, но теперь её ответы становились всё короче, а улыбка — натянутее. На лбу Альи проступила испарина, она вся сжалась так, как будто ей холодно. Ладони сжаты в кулачки, а губы сомкнуты в тонкую полоску.

Маринетт не могла не заметить, как резко изменилась атмосфера вокруг Альи. Всего полчаса назад подруга буквально светилась от счастья рядом с Нино, а теперь выглядела так, будто оказалась в ловушке. Её естественная живость и общительность куда-то исчезли, сменившись натянутой улыбкой и короткими, формальными ответами.

— Алья, с тобой всё в порядке? — в голосе Маринетт слышалась искренняя забота и желание помочь.

Она наклонилась чуть ближе, пытаясь поймать взгляд подруги, но Алья продолжала смотреть куда-то в сторону, словно боясь встретиться с ней глазами.

Внезапно осознание происходящего пронзило Маринетт, словно молния. Нино — соулмейт Альи. Теперь всё стало на свои места: эта резкая перемена в поведении, эта агония, написанная на лице подруги, эти сжатые кулаки и натянутая улыбка.

Маринетт бросила взгляд на Алью, которая всё сильнее вжималась в стул, словно пытаясь стать незаметной. Её дыхание стало прерывистым, а руки начали дрожать.

— Принесите, пожалуйста, стакан воды, — подозвав официанта, сказал Нино.

— Не стоит, всё хорошо. Мне просто нужно в уборную, — Алья резко подскочила с места, но тут же чуть не рухнула обратно. От падения её остановили руки, неожиданно подхватившие её за плечи. — Спасибо…

Маринетт с ужасом наблюдала за происходящим. Она видела, как подруга борется с собой, пытаясь сохранить самообладание, но её тело предательски подводило. Соулмейт-связь достигла такой интенсивности, что начала влиять даже на физическое состояние Альи.

— Точно всё в порядке? — знакомый голос отвлёк Мари от подруги. Подняв глаза на незнакомца, она обомлела, встретившись взглядом с до боли знакомыми зелёными глазами.

Время словно остановилось. Резко все звуки пропали, ей показалось, что на мгновение они одни во всём мире. Маринетт почувствовала, как земля уходит из-под ног, а сердце начинает биться где-то в горле. Эти глаза… Они преследовали её во снах, они были ей знакомы до последней крапинки. Зелёные, как весенняя листва, с тёплым золотистым отливом…

— Адриан, ты пришёл, — едва донеслось до её слуха. Так он и есть тот загадочный Адриан.

Маринетт почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Всё вокруг словно потеряло чёткость, осталось только его присутствие и этот тихий голос.

Адриан помог Маринетт и Алье дойти до уборной. Вторая тут же скрылась за дверями, тяжело дыша и прислонившись к стене. Маринетт хотела последовать за подругой, но Адриан мягко удержал её за локоть.

— С ней всё будет в порядке? — в его голосе слышалось искреннее беспокойство.

Маринетт колебалась. Она не знала, как объяснить происходящее. Слишком много тайн, слишком много невысказанных слов повисло в воздухе.

— Ей просто нужно немного времени, — наконец произнесла она, стараясь говорить спокойно. — Это… личное.

Адриан кивнул, но его взгляд говорил о том, что он не до конца верит её словам. В его глазах читалось столько вопросов, но он не решался их задать.

— Ваш телефон в порядке? — вдруг задал вопрос Агрест как раз в тот момент, когда Мари собиралась пойти вслед за подругой.

Маринетт замерла, удивлённо посмотрев на Адриана. Вопрос показался ей неожиданным и не совсем уместным в данной ситуации. Довольно неловкая ситуация. Нужно идти за подругой, но и не ответить будет некрасиво.

— А… — она запнулась. В его присутствии она не могла ни мыслить нормально, ни говорить. Сейчас в её голове абсолютная каша. И только ярко мелькающие во всей этой куче мысли об Алье на мгновения отрезвляли её. — Да, всё хорошо, — наконец выдавила она, стараясь говорить уверенно, хотя внутри всё дрожало.

Маринетт чувствовала, как кровь приливает к щекам, а сердце колотится где-то в горле. Адриан стоял так близко, что она могла разглядеть каждую черточку его лица, каждый оттенок в его зелёных глазах.

Наступила неловкая тишина. Время словно замедлило свой бег, растягивая каждую секунду в вечность. С одной стороны, Маринетт отчаянно хотелось броситься за Альей и успокоить подругу, но с другой — каждая клеточка её существа жаждала остаться здесь, рядом с ним. Его присутствие окутывало её невидимой аурой, наполняя тело странной, неописуемой лёгкостью. Она чувствовала, как учащается дыхание, как трепещет сердце при мысли о нём. Хотелось просто стоять и впитывать каждую частичку его присутствия, вдыхать его аромат, наслаждаться близостью. И вдруг… то, что мучило её столько времени, та невыносимая агония, которая терзала душу, наконец отступила. Словно невидимые оковы спали, освобождая её от боли. Маринетт едва могла поверить в происходящее.

Она стояла, застыв на месте, борясь с противоречивыми чувствами. Разум подсказывал поспешить к подруге, но сердце умоляло остаться здесь, в этом волшебном мгновении, когда всё казалось возможным. Нет постоянной боли, есть только лёгкость и Адриан…

В миг, когда эта мысль промелькнула в её голове, Маринетт словно очнулась от наваждения. Её боль прошла, а его, должно быть, усиливается с каждой секундой всё больше. Нарастает, набирает силу, сковывает его органы и разрывает его изнутри.

Маринетт внимательно посмотрела на него. Она пыталась просканировать его взглядом, понять, что же он испытывает сейчас. Но Адриан словно фарфоровый. На его лице не было ни единой эмоции, ни один мускул не дрогнул. Он очень хорошо умеет скрывать свои чувства и ощущения.

Хоть он и не показывал, что испытывает, но девушка не понаслышке знала — это ад наяву. Каждая клеточка её существа помнила те невыносимые муки, которые она сама пережила. Казалось бы, простое решение — уйти, создать дистанцию, чтобы облегчить боль. Но он не уходил. Маринетт внимательно наблюдала за ним, пытаясь разгадать эту загадку. Почему он остаётся? Почему не пытается сбежать от этой агонии, которая, несомненно, терзает его изнутри?

Его глаза ничего не выдавали, а лицо оставалось непроницаемым. Адриан стоял неподвижно, словно статуя, но Маринетт чувствовала — за этой маской спокойствия скрывается буря эмоций.

Парень хотел что-то сказать, его губы уже приоткрылись, но Маринетт, собрав все свои силы в кулак, быстро шмыгнула в туалет. Она понимала, что сейчас не время для объяснений и разговоров — подруге нужна её помощь, и это важнее всего остального.

Закрыв за собой дверь уборной, она прислонилась к ней спиной, пытаясь отдышаться. Сердце всё ещё колотилось как бешеное — то ли от волнения за Алью, то ли от неожиданной встречи с Адрианом. Мысли путались, но одна была чёткой и ясной: сначала нужно помочь подруге, а со всем остальным она разберётся позже.

Маринетт глубоко вздохнула и направилась к кабинке, откуда доносились приглушённые звуки. В туалете было очень много кабинок, Алья заняла самую крайнюю.

Маринетт стояла возле кабинки, нервно сжимая и разжимая пальцы. Тишина давила на уши, делая ожидание ещё более мучительным. Она слышала приглушённые всхлипывания за дверью и понимала, что подруге сейчас очень плохо.

— Алья, ты там? — наконец решилась она, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Я здесь, с тобой. Можем поговорить, если хочешь.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем Маринетт услышала тихий голос подруги:

— Мари… Мне так плохо…

— Я знаю, солнышко, — мягко ответила Маринетт. — Я рядом. Хочешь, я открою дверь кабинки? Или можем поговорить так, как тебе удобнее.

Она сделала шаг назад, давая подруге время собраться с мыслями. В этот момент Маринетт осознала, насколько важно сейчас проявить терпение и понимание. Алья переживает не просто плохое настроение — она страдает от соулмейт-связи, и это требует особого подхода.

— Мари… — снова раздался голос подруги, — Ты не представляешь, как мне больно…

— Алья, — тихим голосом проговорила Маринетт. Она сделала паузу, давая подруге время осознать её слова. В тишине уборной каждый звук казался особенно громким. — Я понимаю, как сложно принять то, что сейчас с тобой происходит…

— Нет, ты не понимаешь! — голос Альи дрожал от напряжения. — Грудь словно разрывает от боли, а ноги ослабли. Как мне выйти к ним вот так?

Маринетт почувствовала, как сжалось сердце от боли подруги. Она знала эти ощущения, но слышать их из уст Альи было особенно тяжело.

— Алья, я действительно понимаю, — мягко произнесла она. — Эта боль… она как будто высасывает все силы. Но ты не одна.

— Легко сказать, — всхлипнула Алья. — А если он заметит? Если поймёт, как мне плохо?

— Он уже заметил, — тихо ответила Маринетт. Она не собиралась это произносить, но слова сами сорвались с губ.

За дверью всхлипы стали ещё громче. От этого пронзительного плача у Мари подкосились колени. Оперевшись спиной о дверь кабинки, она вся сжалась. Ей так хотелось помочь ей, успокоить, но она совсем не знала как это сделать. Она самой себе помочь не может, как она поможет подруге оказавшейся в такой же ситуации?! Мысли об этом убивали её изнутри, разрушая её и так хрупкое сознание.

— Прошу тебя, — тихий шёпот неожиданно резанул по ушам, — давай сбежим. Уйдём отсюда как можно быстрее. Я больше не могу это терпеть.

От жалобного голоса подруги у Маринетт внутри всё сжалось ещё сильнее. Она и сама прекрасно понимала, что они не смогут вот так просидеть до конца свидания — Алья просто не выдержит. Но и сбегать — не выход.

Маринетт на мгновение закрыла глаза, пытаясь найти правильное решение. Она знала, что подруга права — оставаться здесь невыносимо, но и просто уйти — значит признать поражение.

— Алья, я понимаю твоё состояние, — мягко начала она, — но побег не решит проблему. Нужно объясниться перед ними. Думаю они войдут в положение.

— Как ты себе это представляешь? — Алья так резко открыла дверь кабинки, что не ожидавшая такого выпада Маринетт, не удержавшись на ногах, нырнула внутрь, едва не угодив в унитаз рукой.

Выровнявшись, Мари смерила подругу непонимающим взглядом. Буквально только что Алья навзрыд рыдала, жалея себя, а сейчас она словно разъярённая фурия. Девушка никак не могла понять природу неожиданных изменений. Её глаза расширились от удивления. «Что случилось? — думала Маринетт. — Только что она была такой ранимой, а теперь словно другой человек».

Алья стояла перед ней с покрасневшим лицом, её дыхание было тяжёлым и прерывистым. В её глазах читалась такая решимость, что Мари на мгновение отступила.

— Я не хочу с ним сейчас говорить и видеть его тем более. А ты мне говоришь объясниться? В таком виде? Посмотри на меня, без слёз и не взглянешь.

Алья преувеличивала, она всегда была довольно эффектной девушкой, поэтому даже с размазанной тушью и помадой она умудрялась выглядеть как богиня. Но сейчас её больше волновали внутренние переживания, а не внешний вид.

Маринетт внимательно посмотрела на подругу, понимая её состояние. Она знала, что Алья права — в таком эмоциональном состоянии действительно сложно вести конструктивный разговор.

— Алья, я понимаю твоё состояние, — мягко начала Маринетт. — Ты права, сейчас не время для объяснений. Но и прятаться вечно мы не сможем. Рано или поздно нам нужно будет выйти и поговорить с ними. Мы не можем просто убежать. Они не заслуживают такого отношения.

Алья медленно подошла к раковине и остановилась, глядя в зеркало. Она внимательно изучала своё отражение. Размазанная косметика и покрасневшие глаза действительно делали её взгляд более выразительным, но внутри она чувствовала себя разбитой.

— Легко говорить, — пробормотала она, пытаясь стереть следы туши с щёк. — А если он всё поймёт? Если догадается о нашей связи?

— Возможно, он уже догадался, — тихо сказала Мари.

— Знаешь, мне кажется, я смогу потерпеть до конца свидания. Всё-таки я так ждала этот день. И вот так легко упустить его я не могу. Попытаюсь продержаться сколько смогу.

Маринетт внимательно посмотрела на подругу, видя в её глазах решимость и одновременно страх. Она понимала, что Алья пытается быть сильной, но внутри неё бушует настоящая буря.

— Но Алья, тебе же так плохо. Может, просто поговорим с ними и уйдём? Я уверена, что они всё поймут…

— Ты сомневаешься, что я смогу выдержать? — в голосе Альи прозвучала обида, смешанная с вызовом.

Маринетт вздохнула, понимая, что выбрала не самые удачные слова.

— Нет, дело не в этом. Я просто беспокоюсь о твоём состоянии. Ты же сама говорила, что боль невыносимая.

Алья на мгновение задумалась, глядя в зеркало и пытаясь привести в порядок свой макияж.

— Знаешь, — медленно произнесла она, — иногда нужно переступать через себя. Это свидание слишком важно для меня, чтобы просто взять и уйти.

Маринетт помолчала, обдумывая слова подруги. Ей совсем не хотелось соглашаться, но она знала — если Алья что-то решила, её не переубедить. В такие моменты её подруга становилась упрямой как осёл, и любые попытки изменить её решение только усугубили бы ситуацию.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Но помни: если станет совсем тяжело, мы объяснимся и уйдём. Договорились?

Алья кивнула, но в её глазах всё ещё читалась неуверенность.

— Договорились. Но я правда постараюсь продержаться. Ради нас обеих.

Маринетт улыбнулась, хотя внутри у неё всё ещё было неспокойно. Она знала, что решение подруги может обернуться новыми испытаниями, но уважала её выбор.

Алья привела себя в порядок, и девушки вышли из туалета. Сразу же они наткнулись на обеспокоенных Адриана и Нино. Первый выглядел бледнее, чем обычно, что очень расстроило Маринетт. Его лицо казалось почти прозрачным, а в глазах читалась такая усталость, что у неё защемило сердце.

Нино тут же бросился к Алье:

— Всё в порядке? Мы уже начали волноваться…

Алья выдавила из себя улыбку:

— Да, всё хорошо. Просто небольшое недомогание.

Маринетт заметила, как Адриан не сводит с неё взгляда. Их глаза встретились всего на мгновение, но ей показалось, что время остановилось. Она видела в его взгляде столько невысказанных вопросов и беспокойства, что едва смогла сдержать дрожь. Она уже и забыла, что сейчас ему так же плохо, как и Алье.

— Может, стоит отменить оставшуюся часть свидания? — осторожно спросил Адриан, обращаясь к Сезар.

Она быстро покачала головой:

— Нет, всё в порядке. Правда.

Нино переглянулся с Адрианом, и Маринетт поняла, что они не верят ни единому её слову. Но сейчас нужно было делать вид, что всё нормально, хотя внутри у каждого бушевала своя буря. Алья очень хотела просидеть до конца свидания, и Маринетт не могла этому противиться. Потому что, несмотря ни на что, ей очень хотелось какое-то время провести рядом с Адрианом. В ней сейчас боролось очень много противоречивых чувств. Ей хотелось схватить подругу за руку и убежать, но одновременно с этим ей очень хотелось остаться.

«Это так эгоистично», — думала Маринетт. Сейчас Алье и Адриану очень больно, но она почти не могла противостоять этому желанию. Её разрывали противоречивые эмоции: сострадание к подруге и необъяснимое влечение к Адриану.

Она украдкой взглянула на него. Его лицо всё ещё было бледным, но он старался держаться. В его глазах читалась такая глубокая тревога, что у Маринетт защемило сердце. Она знала, что должна быть сильной не только ради Альи, но и ради него.

«Может, это наш последний шанс побыть вместе?» — промелькнула предательская мысль. Но она тут же одёрнула себя. Сейчас не время думать о себе. Нужно поддержать подругу и помочь всем пережить этот непростой вечер.

— Давайте продолжим? — предложила Алья, стараясь говорить как можно увереннее. — У нас ещё так много планов на вечер…

Адриан и Нино переглянулись, но согласились. Маринетт видела, как тяжело даётся это решение каждому из них.

Они все вместе прошли обратно в зал и вернулись за столик. Алья делала вид, что всё в порядке, но её выдавали дрожащие руки. Маринетт заметила, как подруга нервно комкает салфетку, пытаясь скрыть свои чувства. Непринуждённая улыбка и взгляд, полный счастья, обращённый к Нино, хорошо ей в этом помогали.

Нино, кажется, уже совсем забыл, что что-то было не так. Он был абсолютно очарован Альей и весь вечер не сводил с неё искрящегося взгляда, ловя каждое её слово, каждую улыбку. Его искренняя увлечённость делала ситуацию ещё более сложной и противоречивой.

Адриан тем временем старался держаться из последних сил. Он знал, как много Алья значит для его друга, поэтому не мог ничем омрачить и без того сложный вечер. Его взгляд то и дело возвращался к Маринетт — так ему было гораздо легче терпеть боль. Она манила и завораживала его, словно магнит.

Маринетт чувствовала на себе его пристальное внимание, и это одновременно тревожило и волновало её. Она украдкой поглядывала на него, замечая, как напряжены его плечи, как блестят глаза. В этих глазах читалась такая глубокая тоска, что у неё перехватывало дыхание.

Нино, увлечённый разговором с Альей, ничего не замечал. Он был поглощён своей возлюбленной, её улыбкой, её голосом. Алья, в свою очередь, старалась быть той самой беззаботной и весёлой девушкой, какой её все знали, но Маринетт видела, как тяжело ей даётся эта роль.

Адриан сделал вид, что изучает причудливые рисунки на скатерти, но его взгляд то и дело скользил по лицу Маринетт. Он пытался найти в себе силы поддержать разговор, но каждое слово давалось с трудом. Боль внутри становилась всё ощутимее, но он не мог показать свою слабость — не сейчас, не при всех.

Маринетт ощущала эту негласную связь между ними, эту невидимую нить, которая тянула их друг к другу. Она знала, что должна быть сильной, должна поддерживать подругу, но сердце предательски замирало всякий раз, когда их взгляды встречались.

Атмосфера за столиком становилась всё более напряжённой, хотя никто, кроме них с Адрианом, этого не замечал. Они словно существовали в своём особом измерении, где время текло иначе, где каждый взгляд имел значение, а каждое молчание говорило больше, чем слова.

Вечер подошёл к концу, и пора было расходиться. Парни проводили девушек до такси, которое уже ждало у входа. Алья старалась держаться бодро, но Маринетт замечала, как подруга всё чаще прикладывает руку к груди и морщится.

Нино заботливо открыл дверцу машины для Альи, помогая ей сесть. Маринетт видела, как он нежно взял её руку и что-то прошептал на прощание. Алья мило улыбнулась в ответ.

Адриан подошёл к Маринетт. Он выглядел измученным, но старался держаться. Его голос звучал хрипло, но в глазах читалась искренняя забота.

— Ты в порядке? — тихо спросил он, глядя ей в глаза.

Этот вопрос сильно удивил девушку. Сейчас, когда ему самому было так плохо, он находил в себе силы беспокоиться о её самочувствии. Маринетт почувствовала, как к горлу подступил ком. Она не ожидала такой чуткости от него в этот момент.

Несколько секунд она молча смотрела на него, не зная, что ответить. Его забота тронула её до глубины души, но в то же время заставила почувствовать себя ещё виноватой за всё происходящее.

Маринетт кивнула, хотя внутри всё сжималось от тревоги. Она знала, что этот вечер дался им обоим нелегко.

— Д-да, — наконец выдавила она, стараясь говорить уверенно. — А ты? Как ты себя чувствуешь?

Адриан мягко улыбнулся.

— Со мной всё в порядке, — заверил он. — Главное, чтобы ты была в порядке.

Маринетт хотела сказать ему так много, объяснить всё, но сейчас не время и не место для откровений. Она лишь кивнула, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза.

— Спасибо, — прошептала она. — За всё спасибо.

Адриан открыл дверцу такси. Их руки на мгновение соприкоснулись, когда она садилась в машину. Этот короткий контакт словно пронзил обоих электрическим разрядом.

— Береги себя, — повторил он, глядя ей прямо в глаза.

Маринетт кивнула, не в силах произнести ни слова. Такси тронулось, увозя её прочь, но образ измученного, но заботливого Адриана навсегда остался в её памяти, смешавшись с противоречивыми чувствами и невысказанными словами.

Когда машина скрылась за углом, Адриан наконец позволил себе выдохнуть. Боль постепенно отступала, словно туман рассеивался под лучами восходящего солнца. На смену острой боли пришла некая лёгкость и облегчение, будто тяжкий груз упал с его плеч. В голове царил хаос, но физически он чувствовал себя лучше. Словно какая-то невидимая сила, державшая его в напряжении весь вечер, наконец отпустила.

Он наконец обратил внимание на Нино, который стоял рядом и держался рукой за сердце. На лице застыла гримаса боли, а с губ срывалось срывался тяжелый стон. Адриана будто током пронзило. Он мгновенно забыл о своём самочувствии, увидев друга в таком плачевном состоянии.

— Нино! Что с тобой? — воскликнул он, бросаясь к другу.

Нино попытался улыбнуться, но его лицо исказила судорога боли.

— Всё… в порядке… просто… немного… — его голос прерывался от усилий.

Адриан схватил друга за плечи:

— Нам нужно вызвать скорую! Ты не можешь так просто отмахнуться!

Нино покачал головой, пытаясь собраться с силами:

— Нет… не нужно… это… пройдёт… Я знаю, в чём дело, скорая мне не поможет…

— И в чём же дело?

— Алья… мой соулмейт, поэтому ей было так плохо сегодня. До меня это только сейчас дошло.

Адриан замер, осознавая услышанное. Его глаза расширились от изумления. И его друг тоже попал в этот же круговорот, что и он. Они нашли своих соулмейтов практически одновременно. Можно было бы порадоваться друг за друга, но если в его случае он чувствовал боль только когда находился рядом с Маринетт, то Нино чувствовал её, находясь вдали от Альи. Неизвестно, что даже хуже.

Тяжесть осознания навалилась на Адриана. Он посмотрел на друга, который всё ещё приходил в себя после приступа боли.

— Нино, — тихо произнёс Адриан, — ты понимаешь, что это значит? Твоя боль будет преследовать тебя постоянно, пока вы не будете вместе.

Нино медленно кивнул, его лицо выражало решимость:

— Я знаю. Но это цена, которую я готов заплатить. Алья стоит каждого мгновения этой боли.

Адриан вздохнул, чувствуя, как в груди сжимается от сочувствия к другу.

— Но она будет чувствовать боль, находясь рядом с тобой… Ты об этом не подумал? — в голосе Адриана слышалась тревога. — Разве это справедливо по отношению к ней?

Нино опустил глаза, но его решимость не угасла.

— Я понимаю. Но мы справимся. Вместе. Я не могу просто отвернуться от неё, зная, что она — моя судьба.

Адриан помолчал, обдумывая слова друга. Он так бы не смог. Осознание того что Маринетт его соулмейт и то что ему придётся чувствовать боль рядом с ней очень пугало его.

— А если она не примет это? Если решит, что такая связь слишком тяжела для неё?

— Тогда я буду стараться понять её, — твёрдо ответил Нино. — Буду поддерживать её решение, каким бы оно ни было. Но я верю, что она примет всё. Она сильная.

Адриан посмотрел на друга с новым уважением. Он видел, как изменилась его жизнь за один вечер, как простые дружеские отношения переросли в нечто большее, в настоящую связь душ.

— Ты изменился, — тихо произнёс Адриан. — Я рад за тебя, правда. Но мне страшно за вас обоих.

Нино улыбнулся:

— Спасибо за беспокойство. Но знаешь, что самое странное? Несмотря на всю боль, я чувствую… счастье. Настоящее, искреннее счастье.

Адриан кивнул, понимая, что иногда любовь действительно способна творить чудеса, даже когда она приносит боль.

Он хотел что-то сказать, но в этот момент к Нино подъехала машина. Друг быстро попрощался и сел в автомобиль, который тут же тронулся с места. Адриан проводил взглядом уезжающую машину, чувствуя, как вопросы, которые он хотел задать, так и остались невысказанными.

Теперь он остался наедине со своими мыслями. Вечер, который и так принёс слишком много боли, оставил после себя тяжёлый осадок.

За ним приехал водитель. Адриан сел в машину и обхватил голову руками. В его сознании крутились мысли о Нино и Алье, о той странной связи, которая их объединила. Но ещё больше его беспокоила собственная ситуация. Он думал о Маринетт, о той боли, которую они оба испытывали.

«Может, нам стоит поговорить?» — эта мысль уже не первый раз приходила ему в голову, но страх перед неизвестностью останавливал его. Что, если она отвергнет его? Что, если не сможет принять такую странную и болезненную связь?

Агрест открыл окно. Прохладный вечерний воздух ворвался в салон, принося с собой запах дождя и свежести. Небо темнело, звёзды начинали проступать сквозь городскую дымку. Адриан поднял взгляд вверх, пытаясь найти в их холодном свете ответы на свои вопросы.

Он думал о том, как всё изменилось за такой короткий срок. Ещё недавно его жизнь казалась простой и понятной, а теперь превратилась в лабиринт из боли, сомнений и неразрешимых загадок. Мысли о Маринетт не давали ему покоя. Её улыбка, её взгляд, её прикосновения — всё это теперь имело совершенно иной смысл.

Но звёзды молчали, оставляя его один на один с его сомнениями и страхами. В их безмолвии Адриан чувствовал себя ещё более одиноким, чем обычно. Он понимал, что должен принять решение, но страх перед будущим сковывал его, не давая сделать первый шаг к правде.

Машина плавно скользила по ночным улицам, а Адриан всё смотрел в окно, пытаясь разглядеть в темноте ответы на свои вопросы. Но ответы, как и прежде, оставались скрытыми за завесой неизвестности.

В этот момент он понял, что их с Нино ситуации похожи, но в то же время совершенно разные. И каждому из них предстоит свой путь через тернии боли к возможному счастью.

Серые тучи плотно укрыли небо, превратив утро в подобие пасмурного вечера. Холодные струи дождя барабанили по окнам, создавая монотонный, почти гипнотический ритм. В такой день даже самые оптимистичные люди могли почувствовать тяжесть на душе.

Маринетт с тревогой наблюдала за своей подругой. Алья, обычно излучающая энергию и позитив, сейчас казалась совершенно другой. Её привычная жизнерадостность словно испарилась, оставив после себя лишь бледную тень той яркой личности, к которой все привыкли.

За столом царило непривычное молчание. Алья механически перекладывала еду с места на место, едва притрагиваясь к завтраку. Её глаза, обычно сверкающие энтузиазмом, сейчас были задумчивыми и какими-то потухшими. Даже её фирменная улыбка, которая могла осветить любую комнату, сейчас казалась лишь бледным отражением себя прежней.

Маринетт внимательно наблюдала за подругой, и её сердце сжималось от тревоги. Она словно читала мысли Альи, понимая, что за этой внезапной замкнутостью скрывается нечто большее, чем просто плохая погода. Годы дружбы научили её чувствовать малейшие изменения в настроении подруги, и сейчас она была почти уверена в причинах такой перемены. Всё то, о чём Алья мечтала долгие годы, вдруг стало реальностью, но вместо радости и восторга она почувствовала растерянность. То, что казалось таким желанным и недостижимым, теперь, оказавшись в её жизни, вызвало не ожидаемый восторг, а замешательство.

Маринетт знала, как её подруга стремилась к этой цели, как много сил и времени она вкладывала в свои мечты. И вот теперь, когда мечта осуществилась, Алья оказалась не готова к таким эмоциям. К той боли. Это было похоже на то, как если бы человек долго ждал важного события, представляя его в самых радужных красках, а когда оно наступило — растерялся, не зная, как себя вести.

В душе Маринетт боролись противоречивые чувства. Часть её, та самая, что всегда была немного колючей и острой на язык, жаждала произнести эти слова. «Ну что, допрыгалась? Поняла наконец? А я тебе говорила!» — крутилось у неё на языке. Ведь сколько раз она предупреждала подругу, старалась открыть глаза на очевидное, но Алья не хотела слушать, упрямо шла своей дорогой.

Но взгляд, полный невыразимой боли и глубокого сожаления, мгновенно отрезвил её. В этих глазах читалась такая душевная мука, что все колкие фразы застряли в горле непроглоченным комом. Маринетт знала этот взгляд — она видела его в зеркале каждый день с того момента как она встретила Адриана.

В этот момент воспоминания нахлынули на Маринетт с такой силой, что она едва могла дышать. Образ Адриана возник перед её внутренним взором с поразительной ясностью — словно он стоял прямо перед ней, протягивая руку в немом приглашении.

Его глаза — эти удивительные зелёные омуты, в которых можно было утонуть, не жалея о потере себя. В них вчера читалась такая искренняя забота, такое неподдельное участие, что сердце Маринетт невольно замирало от нежности.

Это простое, но такое важное проявление заботы пронзило сердце Маринетт насквозь. Вчера, когда Адриан чувствовал себя плохо, когда ему, возможно, требовалась поддержка и внимание, его мысли были заняты только ею. Он не жаловался на своё состояние, не просил утешения — нет, он спрашивал о ней, интересовался её самочувствием, словно её благополучие было важнее его собственного.

Такой искренний альтруизм тронул Маринетт до глубины души. В современном мире, где каждый часто думает прежде всего о себе, встретить человека, способного так бескорыстно заботиться о других, было редкостью. И то, что этим человеком оказался Адриан, делало ситуацию ещё более особенной.

Маринетт вспомнила, как он, преодолевая собственное недомогание, находил в себе силы интересоваться её состоянием. Как в его глазах читалась неподдельная тревога за неё, а не за себя. Как он старался подбодрить её, хотя сам нуждался в поддержке.

Внезапный грохот упавшего стула вырвал Маринетт из водоворота мыслей об Адриане. Звук был резким, почти оглушительным в этой гнетущей тишине. Не успев даже осознать происходящее, она резко подняла голову и увидела лишь мелькание коричнево-рыжих волос — Алья уже мчалась прочь, словно за ней гнались все призраки её страхов.

Маринетт мгновенно вскочила со своего места. Её сердце забилось чаще не от испуга, а от тревоги за подругу. Не теряя ни секунды, она бросилась следом, успев заметить, как захлопнулась дверь её комнаты.

Войдя в комнату, Маринетт замерла на пороге. Её сердце сжалось от боли, когда она увидела подругу. Алья сидела на её кровати, обхватив колени руками, и беззвучно плакала, уткнувшись в них лицом. Её плечи содрогались от тихих рыданий, а рыжие локоны разметались по плечам. В этот момент все мысли об Адриане, все переживания о собственных проблемах отступили на второй план. Сейчас было важно только одно — быть рядом с подругой, поддержать её, дать возможность выплакаться.

Маринетт тихо подошла ближе, стараясь не напугать подругу внезапным движением. Она опустилась рядом с Алей на кровать, не зная, что сказать. В такие моменты слова часто бывают лишними. Просто присутствие, простое понимание — вот что действительно важно.

— Я знаю, что ты сейчас хочешь сказать, — неожиданно Алья сама начала разговор. Она вытерла слёзы с щёк и посмотрела на подругу. — Ты предупреждала меня. Ты пыталась меня уберечь от этой боли, но я не слушала тебя! Мне сейчас так страшно и больно…

Маринетт замерла, чувствуя, как в груди разливается тепло от искренности подруги. Она не ожидала, что Алья первой поднимет эту тему, что она настолько осознаёт свои ошибки. В её глазах читалась такая глубокая боль, что все заготовленные фразы вдруг показались пустыми и ненужными.

— Алья, — тихо начала Маринетт, осторожно подбирая слова. — Дело не в том, кто был прав, а кто ошибался. Важно то, что ты сейчас чувствуешь, и я здесь, чтобы поддержать тебя.

Она взяла руку подруги в свою, чувствуя, как та дрожит.

— Но сейчас… — голос Альи дрогнул. — Сейчас я чувствую себя такой потерянной. Как будто всё, во что я верила, рушится на глазах. — Она громко всхлипнула и сжала кулачки. — Он пишет мне. Закидывает меня сообщениями, в которых постоянно интересуется моим самочувствием. У него сейчас сердце разрывается от невыносимой агонии, а он пишет мне! А я совершенно не знаю, что ему ответить!

— Не отвечай ему пока. Я понимаю как всё это тяжело для тебя сейчас. Тебе нужно прийти в себя.

— Нет, ты ничего не понимаешь! — голос Альи дрожал от переполняющих её эмоций. — Маринетт, я всю жизнь мечтала о любви как в сказке. Я хотела встретить своего истинного и, превозмогая боль, пройти с ним через всё это по пути к нашему счастью. Либо умереть в объятиях любимого. Хотела такой любви, чтобы и в горе, и в радости, пока смерть не разлучит нас. Но… — она запнулась. — Сейчас, когда я нашла истинного, которого так долго искала… мне безумно страшно. Я испытала такую агонию, все мои органы горели так, что я готова была вырвать их собственными руками, только бы мне не было больно. Я боюсь, что эта боль вернётся, боюсь снова увидеть его… Даже написать ему!

Маринетт слушала, затаив дыхание, чувствуя, как в груди сжимается от боли за подругу. Она понимала — то, что переживает Алья, намного глубже, чем просто страх или неуверенность.

— Я понимаю, что сейчас ему так же больно, как мне было вчера, возможно, даже гораздо сильнее. Но мой страх намного сильнее жалости и сожаления. Ты это понимаешь? Конечно же нет!

Маринетт на это лишь промолчала, она не хотела рассказывать ей о том что она прекрасно её понимает. Ведь сама сейчас проходит через тоже самое, но не могла...

— Мне сейчас очень стыдно за себя, — Алья закрыла лицо руками, и громкие всхлипы разнеслись по комнате, эхом отражаясь от стен. Её плечи содрогались от рыданий, а рыжие локоны разметались по плечам.

Маринетт почувствовала, как сердце сжимается от боли за подругу. Она знала, что стыд — это ещё одно тяжёлое бремя, которое ложится на плечи Альи. Не говоря ни слова, Маринетт обняла подругу, прижала её к себе, давая возможность выплакаться. Она понимала, что сейчас не время для утешений или попыток что-то объяснить. Иногда человеку просто нужно выплакаться, выпустить всю боль, которая накопилась внутри.

— Мне так стыдно за себя, — повторила Алья, её голос дрожал от переполняющих эмоций. — Ему сейчас плохо. А я не могу даже поддержать его из-за собственных страхов. Он хочет поговорить со мной, а мне не хватает на это смелости. Потому что увидеться с ним — это значит снова испытать ту боль, что была вчера. А я так этого боюсь! У меня все поджилки трясутся от страха, что я снова испытаю это!

Маринетт внимательно слушала подругу, чувствуя, как в груди разливается сочувствие. Она понимала, что страх Альи — это не просто прихоть, а настоящая, глубокая тревога, которая парализует её волю.

— Маринетт, что мне делать? — её голос дрогнул. Сердце Маринетт пропустило пару ударов. Она ещё никогда не слышала её голос таким… разбитым. — Мне нужно время, что бы всё это принять и осознать. Сейчас я точно не готова говорить с ним… А он всё пишет и пишет мне… Я вздрагиваю каждый раз когда слышу звук приходящего уведомления. Я хочу чтобы он на время оставил меня в покое!

— Он просто беспокоится за тебя. Ему и самому сейчас тяжело. Пойми это… — Алья громко всхлипнула, заставив Маринетт на мгновение замолчать. — Лучше напиши ему всё прямо. Напиши, что тебе нужно время, чтобы всё взвесить. И когда ты будешь готова, то ты сама с ним свяжешься. Я уверена, что он поймёт тебя.

— Да, ты права, — она судорожно закивала. — Я так и сделаю. Скажу ему прямо. Он точно поймёт… Да, он поймёт…

Она отстранилась от подруги, пальцы дрожали, когда она брала телефон. Несколько быстрых нажатий — и сообщение отправлено. Алья отбросила смартфон, словно он обжёг ей руки, и безудержные слёзы хлынули из глаз.

Маринетт молча обняла подругу, позволяя ей выплакаться. Тёплые ладони мягко гладили Алью по спине, словно пытаясь забрать хоть часть той боли, что терзала её душу. В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь прерывистыми всхлипами.

Через некоторое время Алья слегка отстранилась, достала из кармана платок и неуверенно улыбнулась сквозь слёзы:

— Прости… Наверное, я выгляжу ужасно.

— Глупости, — тихо возразила Маринетт. — Плакать — это нормально. Ты не должна держать всё в себе.

Алья вытерла глаза, сделала глубокий вдох, пытаясь собраться. Её взгляд упал на лежащий в стороне телефон, и плечи снова невольно сжались.

Маринетт проследила за её взглядом и мягко накрыла ладонью экран телефона, словно защищая подругу от неизбежного.

— Ты всё сделала правильно. Ты сказала ему правду. Теперь всё зависит не только от тебя.

Алья сжала в руках влажный от слёз платок, её голос дрогнул:

— Я боюсь, что написала слишком резко. Вдруг он разозлится или обидится… — она посмотрела на Маринетт. В её взгляде отчётливо был виден страх. — А если он больше никогда мне не напишет? Да, я сейчас не готова принять то, что вдруг на меня свалилось. Но и потерять его я тоже не готова…

Маринетт словно током ударило. Она осознала, насколько их ситуации разные. Они обе встретили своих истинных, которые, к тому же, тоже оказались друзьями. Казалось бы, судьба благоволит… Но если для Альи преградой служил всепоглощающий страх, то для Маринетт преградой становилась она сама…

Хоть Алья и охвачена страхом из-за всего, что на неё свалилось, но, тем не менее, она не готова потерять ту связь, что образовалась между ней и Нино. А Маринетт… Она готова пожертвовать собственным счастьем, потому что не в силах смотреть на чужую боль.

Неожиданная боль сжала сердце Маринетт железной хваткой. С губ сорвался едва слышный стон — она тут же прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Нельзя, ни в коем случае нельзя, чтобы Алья заметила её страдания. Взгляд метнулся к Алье: не заметила ли? Нет, подруга была погружена в свои мысли. Медленно отстранившись от неё, Маринетт растянула губы в улыбке, стараясь, чтобы она выглядела непринуждённой.

— Всё будет хорошо, — произнесла она с напускной бодростью. — Мне нужно в пекарню — помочь родителям. Как только освобожусь, сразу приду к тебе.

Маринетт аккуратно встала и постаралась сделать шаг к двери — и едва не пошатнулась. Внутри всё сжималось от острой, пульсирующей боли, но она упрямо выпрямилась, цепляясь взглядом за дверной проём как за спасительный ориентир.

Алья подняла глаза — в них мелькнуло беспокойство:

— Ты в порядке? Ты какая‑то бледная…

— Всё отлично! — голос прозвучал чуть выше, чем нужно, но Маринетт тут же смягчила интонацию. — Просто немного голова закружилась. Наверное, переволновалась за тебя.

Она провела ладонью по волосам, стараясь придать движению непринуждённость, и добавила:

— Правда, не переживай, — добавила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Мне просто нужно немного свежего воздуха. Сейчас помогу родителям в пекарне, а потом вернусь. Мы обязательно со всем разберёмся.

Алья всё ещё смотрела с сомнением, будто пыталась прочесть правду за этой нарочито бодрой маской. Но Маринетт выдержала взгляд, продолжая улыбаться — пусть слабо, но уверенно.

— Иди, — наконец тихо сказала Алья. — Но если что‑то будет не так… просто позвони, ладно?

— Конечно, — кивнула Маринетт, чувствуя, как внутри что‑то обрывается от этой заботы. — Обязательно.

Она вышла из комнаты, и только за дверью позволила себе прислониться к стене. Дыхание вырывалось короткими, рваными толчками. Она прижала ладонь к груди, пытаясь унять спазм, но боль лишь усиливалась, разливаясь по рёбрам, сковывая движения.

«Только не сейчас… Только не здесь…» — мысленно повторяла она, заставляя себя сделать шаг, потом ещё один.

Когда она вышла на улицу, тёплый ветерок ударил в лицо, и это немного отрезвило. Маринетт глубоко вдохнула, считая про себя: раз, два, три, четыре… На пятый выдох боль чуть отступила, оставив после себя тупую, ноющую тяжесть. Хорошо, что боль отступила. Она не хотела в таком виде предстать перед родителями.

К счастью, пекарня была рядом — буквально в двух шагах от дома. Маринетт остановилась на мгновение, подняла лицо к небу и прикрыла глаза. Солнечные лучи ласково коснулись кожи, словно напоминая: мир продолжает жить, и в нём есть место не только боли, но и теплу, свету, надежде.

Ещё немного отдышавшись, она направилась к родителям. Каждый шаг давался нелегко — будто невидимая тяжесть тянула вниз, но она упорно шла вперёд. В голове крутились мысли об Алье, о её дрожащем голосе, о слезах, которые никак не могли закончиться. «Надеюсь, она сейчас хоть немного успокоилась, — думала Маринетт. — И что бы ни случилось дальше, я буду рядом».