Никакие Небеса не стоят твоих страданий (джен)

У демонов нет души. Отчего же тогда так больно сейчас? Чёрт, как же до сих пор больно! Чёртов Ангел... Решил свалить на свои грёбаные Небеса!

В груди Кроули поднимается волна обжигающей злости на весь этот оплот лицемерных ублюдков, на эту сволочь по имени Метатрон... и на своего светлейшего Ангела с его идиотской верой в правоту и святость Небес, с этим его трижды будь проклятым "я прощаю тебя".

Пусть засунет своё прощение куда подальше!

В самом деле, за что Азирафель прощает его? За то, что Кроули в кои-то веки дал понять, как видит их отношения, чего ждёт и на что надеется? Он обнажил перед Ангелом всю свою... сущность, ведь у демонов, как известно, нет души. Всё, что чувствовал, но не озвучивал веками, как будто их дуэт не подлежал сомнению. Какая же это была наивность с его стороны! Чёрт...

"Пойдём со мной... — такое тёплое, искреннее, полное доверия и ангельской доброты, — ...на небеса", — точно удар в самое сердце. Не вдвоём, не на "нашей стороне", нет. Быть "правой рукой", по сути верной собачонкой при вознёсшемся и непогрешимом Архангеле. Не так Кроули представлял себе их "вместе".

Он стоит у своей Бентли, глядя на двери книжного магазина, и ждёт. Без особой надежды, если честно. Азирафель не передумает, ведь, очевидно, Рай ему дороже какого-то жалкого демона.

"Ты мне нужен!" — всплывает в памяти. Кроули с горечью качает головой. Не нужен. Таким, какой есть — не нужен. Нужен тот ангел, от которого давно ничего не осталось. Обида душит его и слёзы жгут глаза, как же хорошо, что они скрыты за чёрными очками. Да как будто кому-то вокруг есть дело... Кроули шумно выдыхает, старается принять невозмутимую, расслабленную позу. Демоны не плачут. Он не станет сейчас.

Вот только перед глазами всё неумолимо расплывается, и он едва видит, как белокурая макушка Азирафеля показывается на улице и следует за Метатроном. То есть, нет. Уже не следует. Он остановился, что-то сказал и развернулся. Кроули застыл от всколыхнувшейся надежды. Азирафель направляется... к нему. Ну же, ещё невозмутимее! Голову выше! Стоять, как будто тебе нет дела до какого-то там Ангела. До какого-то Ангела, который уже совсем близко и смотрит на него с мольбой и тревогой во взгляде.

— Кроули, ты всё ещё здесь! Ты не ушёл!

— И ты не ушёл, — он поднимает бровь, старается, чтобы голос звучал равнодушно, может быть, с лёгким любопытством, не более.

— Я не ушёл, — кивает Азирафель. — Я передумал!

— Надо же, — хмыкает Кроули. — Ты так переменчив, Ангел... А как же... — добавляет он яда в свой голос, — сторона света, правды, добра?

Азирафель качает головой, в его глазах печаль и сожаление.

— Я проявил жестокость во имя того, что считал добром. Я сделал тебе больно, Кроули. Сторона добра и света не должна делать больно.

— Демонам — можно, — пожимает плечами Кроули. — Даже нужно. Это ангелы не должны страдать, а лишь чувствовать благость и счастье. И ты от этого отказался, — снова хмыкает он. — Я не понимаю тебя, Ангел.

— Кроули, послушай... — несмело начинает Азирафель. — Когда там... Когда ты поцеловал меня. Я услышал.

— Что услышал?

— Я услышал, как твоя душа кричит от боли, — он смотрит с сочувствием, почти со слезами.

— У демонов нет души, — ровным голосом отвечает Кроули.

— Но ты не такой! У тебя определённо есть душа. И сейчас она страдает. Я бросил тебя, променял на пост Архангела. Тебе сейчас, должно быть, очень больно и обидно. А я растерялся и не подумал сразу. Я с самого начала не хотел на Небеса, но Метатрон убедил меня, что мы с тобой можем быть там вместе, как ангелы. Я не хотел возвращаться туда без тебя.

"Ты мне нужен!" — Кроули становится всё труднее сохранять гордый и невозмутимый вид. К глазам снова подступают слёзы, и он делает огромное усилие, чтобы губы не задрожали, выдавая его с головой.

— Что ж... Ты знаешь, что я выбрал. Я не пойду с тобой на Небеса.

— Тогда я тоже не пойду! — горячо заверяет его Азирафель. — Никакие Небеса не стоят твоих страданий.

Кроули чувствует, что его защиту вот-вот прорвёт от этого решительного и сочувствующего голоса его Ангела. В груди теплеет. Чёрные очки больше не могут скрыть слёз, что горячими ручьями катятся по щекам.

Ангел вдруг делает шаг вперёд и крепко обнимает его.

— Прости меня! — в его голосе тоже звучат слёзы. — Я никуда не уйду, слышишь, Кроули? Я не брошу тебя! Мы останемся вместе здесь, на Земле! Я больше не передумаю! Ты только не плачь, — он заглядывает Кроули в лицо. — Демоны ведь не плачут, верно?

Кроули усмехается сквозь слёзы.

— Плохой из меня демон, — он позволяет себе обнять Азирафеля и прижаться лбом к его плечу, выдыхая с облегчением.

— Ты плох как демон, но это потому что ты хороший, — примирительно отвечает Азирафель, обнимая его. — И тебе не нужно быть ангелом, чтобы быть хорошим.

— Ну хватит, хватит! — Кроули отстраняется и по привычке напускает на себя недовольный вид. — Я думал, теперь ты отбросишь, наконец, все эти ярлыки — хороший, плохой... Давай без этого. Просто будем нами, и всё.

— Да, — кивает Азирафель. — Просто будем нами. Ангел, демон — это больше не должно иметь значения. Главное, что мы вместе. Ты ведь прощаешь меня?

— Прощаю, Ангел, — Кроули улыбается нежной, примирительной улыбкой и вытирает остатки слёз.

— Вот и хорошо. Пойдём же домой, мой дорогой, — Азирафель берёт ладонь Кроули в свою и ведёт его в свой магазин.

— Постой! Я хотел предложить тебе кое-что другое, — вдруг заявляет Кроули.

— И что же?

— Раз мы теперь... вместе на нашей стороне, и ты послал Метатрона куда подальше, я предлагаю отметить это. Сегодня в Ритце! Закажем огромное количество вина и твои любимые блинчики! Что скажешь, Ангел?

— Я не против.

Они обменялись счастливыми улыбками. Город вокруг будто затих, и в тишине негромко зазвучало пение соловьёв.