Сердце лесного стража (гет)

В деревне Увядающего Ручья трескалась не только земля — трескались души. Дождь не приходил с прошлой луны, и предки шептались, что это проклятие. Элира знала, что это не проклятие. Это была воля духа. Лес, что окружал деревню тёмным, некогда зелёным кольцом, был живым. И его хозяин, древний дух по имени Аэрэль, разгневался на людей за их жадность, за срубленные священные деревья.

Отчаявшись, старейшины решили принести дар. Но Элира, чья семья веками была хранительницей лесных преданий, предложила иное.

— Он не примет дары. Он требует уважения, — сказала она, глядя на иссохшие речные камни. — Я пойду к нему. Я предложу договор.

Её не стали отговаривать. Слишком велик был страх.

Дорогу вглубь леса Элира помнила с детства, но теперь она была похожа на путь в иной мир. Воздух струился густой дрожью, пахло хвоей, влажной землёй и тишиной. Деревья смыкались над головой, словно испытывая её. Она шла, не оборачиваясь, пока не вышла на поляну, где рос древний дуб, такой огромный, что казалось, он подпирает небо. У его подножия бился из земли хрустальный родник — сердце леса, ещё не тронутое засухой.

Элира опустилась на колени.

— Владыка Леса, Аэрэль! Я пришла не с мольбой, а с предложением!

Воздух замер, а затем сгустился перед ней. Из теней и солнечных бликов, из шелеста листьев и журчания ручья сплелся образ. Высокий, почти прозрачный в лучах света, с глазами цвета мха и волосами, похожими на струящийся туман. Он парил в сантиметре от земли, и в его лице не было ни гнева, ни интереса. Лишь вечная, безразличная пустота.

— Говори, дитя пыли, — его голос звучал как шум ветра в кронах.

— Моя деревня умирает. Дай нам дождь, — выдохнула Элира, поднимаясь. — А я… я отдам тебе год своей жизни. Я буду служить тебе. Делать всё, что ты прикажешь.

Аэрэль склонил голову. Люди часто что-то просили. Но предлагали что-то? Почти никогда.

— Ты будешь моими руками в мире, который я не желаю касаться, — произнёс он. — Ты будешь ухаживать за моим лесом, слушать его шёпот и повиноваться мне. Год. Один оборот солнца. И твоя деревня будет пить.

— И ты прекратишь засуху? — твёрдо переспросила Элира.

— Я дам дождь. Сегодня. С этого момента твоя жизнь принадлежит мне.

Он протянул руку, и в его ладони вспыхнул крошечный зелёный огонёк. Он парил в воздухе и коснулся её груди, над сердцем. Элира почувствовала лёгкий укол, а затем — странную связь. Теперь она чувствовала лес. Каждый шелест листа, каждый вздох земли. И она чувствовала его — холодное сознание Аэрэля.

— Начинай сейчас, — сказал он. — Поливай папоротники у восточного склона. Их жажда раздражает меня.

Он растворился в воздухе. И в тот же миг с неба, с чистого, безоблачного неба, упала первая тяжёлая капля. Затем вторая. И вот уже настоящий ливень забарабанил по листьям, смывая пыль с мира и слёзы с лица Элиры.

Она выполнила свою часть сделки. Теперь он выполнял свою. И пока дождь омывал её деревню, Элира пошла поливать папоротники, первая служанка духа, не подозревавшая, что её главной задачей будет не уход за лесом, а оживление сердца, что билось в груди её повелителя.

* * *

Год подходил к концу. За это время Элира из слуги превратилась в нечто большее. Она не просто ухаживала за лесом — она вдохнула в него жизнь, которую Аэрэль давно забыл. Она пела старые песни, которые заставляли цвести даже самые капризные ночные фиалки. Она шептала дубу слова благодарности, и его листва становилась гуще. Она приносила Аэрэлю не просто воду из родника, а смешные истории о белках и зайцах, которых встречала.

И он, вечный и безразличный дух, начал меняться. Его прозрачная форма становилась плотнее, в глазах цвета мха появились искорки любопытства, а в голосе — отзвуки тепла. Он начал ждать её возвращения с прогулок. Стал показывать ей скрытые тропинки и тайные поляны, где росли светящиеся грибы. Однажды он даже попытался улыбнуться, и это было похоже на первый луч солнца после долгой зимы.

Но чем ближе был последний день, тем мрачнее становился Аэрэль. Лес, чьё настроение было отражением его души, снова начал увядать, на этот раз — от тоски.

В канун окончания года Элира сидела у хрустального родника, грустно наблюдая, как опадают лепестки с магического вьюнка.

— Завтра я уйду, — тихо сказала она.

Аэрэль стоял рядом, его форма колебалась, как пламя на ветру.

— Ты можешь остаться, — его голос прозвучал непривычно хрипло. — Лес… я… мы привыкли к тебе.

В его словах была мольба, которую он не мог выразить иначе. Элира почувствовала, как сжимается её сердце. Она тоже привыкла. Привыкла к его молчаливой заботе, к тому, как он отводил ветви, чтобы она не поранилась, к тому, как слушал её истории, не перебивая. Она полюбила его — древнее, могущественное и такое одинокое существо.

— Я не могу, — прошептала она. — Моя семья, мой народ… они ждут меня. Договор есть договор.

Внезапно воздух содрогнулся. Земля задрожала, а вода в роднике помутнела. Со стороны деревни донёсся нарастающий гул.

Это было испытание.

Старейшины, напуганные тем, что Элира «очарована духом», и жаждущие навсегда подчинить себе силу леса, привели шамана-заклинателя. Они шли к роднику, чтобы наложить на Аэрэля оковы покорности, пока Элира была здесь и могла «помочь» — предать его.

Аэрэль почувствовал угрозу. Его форма вспыхнула яростью, заставив лес содрогнуться. Деревья скрипели, наклоняясь, чтобы преградить путь, а ветер завыл, словно сама природа восстала против неблагодарных людей.

— Они пришли с оружием против меня, — прошипел он, и в его глазах снова появилась та ледяная пустота, которую Элира видела в первый день. — После всего, что я сделал! После дождей, после жизни, которую ты вернула сюда… они хотят заковать меня!

Элира вскочила, встав между ним и направлением, откуда доносился шум.

— Нет, Аэрэль! Не делай этого! Не отвечай гневом! Ты же научился чувствовать! Ты стал больше, чем просто дух!

— Они не изменились! — прогремел он. — И ты… ты уйдёшь к ним. Как и договорились.

Это был момент истины. Год служения, зародившаяся любовь и долг перед семьёй — всё сошлось в одной точке.

Элира повернулась к нему, и слёзы текли по её лицу, но голос её был твёрдым.

— Я не уйду.

Аэрэль замер.

— Я нарушу договор, — сказала она. — Не потому, что должна. А потому, что хочу. Моё место здесь. С тобой. Я научу их понимать тебя, как научила тебя чувствовать. Но если ты сейчас прольёшь кровь, всё будет потеряно. Всё, что было между нами.

Она протянула к нему руку, не для того чтобы коснуться, а как знак доверия.

Шум со стороны деревни приближался. Аэрэль смотрел то на её руку, то на её лицо, озарённое решимостью и верой в него. Его гнев медленно угасал, сменяясь чем-то новым, хрупким и сильным одновременно. Он сделал выбор. Не выбор духа, а выбор того, кто научился любить.

Он не стал поднимать бурю. Он просто принял её решение.

В этот миг хрустальный родник вспыхнул ослепительным зелёным светом. Магия леса, тронутая её любовью и его доверием, признала их союз. Засуха в деревне окончательно отступила, но на этот раз — навсегда.

Аэрэль медленно прикоснулся к её ладони. Его пальцы, всегда бывшие лишь иллюзией, стали тёплыми и настоящими.

— Останься, — снова попросил он, и в этот раз это прозвучало как обет.

И Элира, улыбаясь сквозь слёзы, знала — она нашла свой дом. Не в стенах деревни, а в сердце лесного стража.

Зелёный свет, вспыхнувший из родника, был не просто магией. Это была сама жизнь, концентрированная и преображенная, песня леса, сплетённая с безграничной верностью Элиры. Свет обвился вокруг Аэрэля, не сковывая, а обнимая, согревая его вечную, холодную сущность.

Он чувствовал, как его форма, веками состоявшая из тумана и воспоминаний, начинает меняться. Это было болезненно и прекрасно, как рождение. Он чувствовал тяжесть — тяжесть плоти, крови, костей. Он чувствовал стук собственного сердца, настоящего, горячего, бьющегося в унисон с сердцем Элиры. Лёгкость полёта сменилась твёрдой опорой под ногами.

Свет погас.

Аэрэль стоял перед ней, дыша — он впервые в своей бесконечной жизни чувствовал, как воздух наполняет лёгкие. Он поднял руки и увидел не полупрозрачные очертания, а настоящие ладони с линиями судьбы, которые теперь вели прямиком к ней. Его волосы, ещё хранящие оттенок лесного мха, были мягкими на ощупь. А глаза... в его глазах, теперь полностью человеческих, горели все те эмоции, которым она его научила: изумление, благодарность и бесконечная, безоговорочная любовь.

— Элира, — его голос был тем же, но в нём появилась новая, тёплая бархатистость.

Она, не в силах вымолвить ни слова, шагнула вперёд и коснулась его щеки. Кожа была тёплой. Настоящей. Её пальцы дрожали.

— Ты... ты настоящий, — прошептала она.

— Благодаря тебе, — он обхватил её руку своей, и это простое прикосновение было для него величайшим из чудес. — Ты подарила мне душу. Я больше не Дух Леса. Я — человек, который его любит и будет защищать. Но уже рядом с тобой.

В этот момент на поляну ворвались старейшины с шаманом. Они замерли в ошеломлении, уставившись на незнакомого мужчину, стоящего рядом с Элирой. От него исходила знакомая, древняя сила, но облик его был человеческим.

— Элира! Что... что произошло? Где дух? — выкрикнул один из старейшин.

Элира обернулась, не отпуская руку Аэрэля.

— Дух здесь. Но гнева его больше нет. Он слышал вас. И он прощает. Отныне между нами будет не договор, а союз. Союз, скреплённый не магией, а доверием.

Она посмотрела на Аэрэля, и в её взгляде был вопрос. Сможет ли он, бывший бог своего маленького мира, жить среди людей?

Он ответил не словами, а лёгким пожатием её руки. Его место было с ней. В лесу, в деревне, в любом уголке мира.

С тех пор в деревне Увядающего Ручья, переименованной в деревню Вешних Вод, жила пара хранителей. Она — наследница древних преданий, он — лесной страж с человеческим сердцем. Они вдвоём учили людей слышать шепот листьев, а лес — понимать язык человеческого сердца.