Истинный Избранный (гет)

1978 год.

Тот самый год, когда Хогвартс готовился к выпускному балу, когда всё казалось приостановленным на пороге перемен, а молодые сердца терзали последние надежды на будущее, когда война Тёмного Лорда неумолимо подбиралась к порогу школы, заставляя каждого чувствовать, как над головой зависает тень. Лили Эванс в ту осень впервые сказала «да» Джеймсу Поттеру, не подозревая, что это «да» станет символом её собственного выбора, выбора, который определит её дальнейшую судьбу.

Но в эту же осень, когда листья облетали с деревьев и падали на землю, как золотистые монеты, на безымянном кладбище в Кенте, в том самом укромном уголке, где никогда не ступала нога человека, в заброшенном доме на окраине Лондона, женщина в чёрном плаще рождала.

Ночь была холодной, глухой, туманной. Ветер, холодный и свирепый, рвал осенние листья с деревьев и разносил их по пустым улицам. В каждой порыве можно было почувствовать приближение бурь. Не только природных, но и тех, что вскорости охватят этот мир. В доме, казалось, не было ни жизни, ни тепла. Всё было скрыто во тьме, под покровом забвения и одиночества.

Крики девушки, наполненные невыносимой болью, разрывали ночную тишину, но они быстро глушились свирепым ветром, который проникал в каждый уголок этого старого, заброшенного дома. Он словно сам был не в силах вынести тот ужас, который творился внутри. Единственным свидетелем этой сцены был мужчина с лицом, которое не знало страха. Северус Снейп, его чёрные глаза, обычно такие холодные и невозмутимые, сейчас были полны беспокойства и боли. Он держал её дрожащие пальцы, его дыхание было напряжённым, как у зажатой струны. Он не мог отвести взгляда. Её лицо было искажено болью, но в её глазах всё ещё горела эта искренняя решимость, свойственная ей, Элли Снейп. Она была холодной, умной, гордой женщиной, чья жизнь была полна собственных тёмных секретов и заблуждений. Но сейчас она была сломлена. И хотя её тело ломило от страха и боли, она продолжала сжимать руку брата, цепляясь за его присутствие, как за последнее, что оставалось в этом мире.

— Дыши, Элли… прошу, — шептал Северус, сжимая её дрожащую руку. Он был рядом, несмотря на всё, несмотря на их давнюю вражду, несмотря на его ненависть к Джеймсу Поттеру и всему, что он символизировал. Но теперь на кону было нечто большее. Он никогда не видел свою сестру такой. Элли Снейп, умная, гордая, холодная, как сталь — но теперь она была разбита. Она плакала.

— Он не должен узнать… никто не должен… — её голос едва слышался, но в нём была такая отчаянная слабость, что даже Северус не знал, что сказать.

— Кто? — спросил он, хотя ответ уже давно жил в её взгляде.

— Джеймс Поттер, — произнесла она, и это имя, словно яд, растеклось в тишине. Северус почувствовал, как его сердце сжалось, а зубы автоматом сжались в яростном ответном крике.

Поттер. Чёртов самодовольный Поттер. Тот, кто забрал у него всё — Лили, честь, юность. И теперь этот проклятый Поттер забрал у него и это. Элли. Всё, что она оставила ему, — это ребёнок, который мог всё разрушить.

— Проклятый ублюдок… — прошипел Северус. — Он играет с людьми, а потом, как ни в чём не бывало, забывает о них. И ты позволила ему так поступить с собой?

Элли взглянула на него сквозь слёзы. В её глазах была боль, но в них ещё была та отчаянная решимость, что когда-то тянула её в самый тёмный угол мира.

— Он даже не знает… я не могла… — её голос затих, и слёзы стекали по её лицу. — У него Лили…

Слова её растеклись в пустоте, не имея силы быть закончеными, но смысл был ясен. Этот ребёнок был тем самым связующим звеном, которое могло разрушить всё, что оставалось. Но теперь, когда решение было уже почти неизбежно, она была готова уйти, унести с собой свою тайну. Лили имела Джеймса, а Элли оставалась одна, с этим ребёнком и её непростым прошлым.

И вот, в эту тишину, раздался первый крик младенца. Он был громким, сильным и живым, он прорезал тишину этой холодной осени, в которой всё вокруг замерло на мгновение. Это был момент, когда ещё одно сердце начало биться.

Северус побледнел. Он взял малыша на руки, прижимая к себе. Тёплый, крошечный, он сжался в его ладонях. Его волосы были чёрные, как у Снейпов, но когда Северус посмотрел в его глаза, он застыл. Глаза малыша были зелёными, как весеннее поле полыни. Они были такими, как у Лили. Этот взгляд… взгляд, полный жизни и невинности, теперь стал для него одновременно и обетованием, и проклятием.

— Он будет носить нашу фамилию, — сказал Снейп, его голос был твёрдым, как никогда раньше. — И никто никогда не узнает, чей он на самом деле. Ни Лили, ни Поттер. Никто.

Элли, усталая, почти нежно улыбнулась. Её взгляд стал всё более тусклым, почти пустым.

— Назови его Итан… — прошептала она, её голос затихал с каждым словом, с каждым вдохом.

И через минуту её дыхание остановилось.

Северус стоял в полумраке, сжимая в руках маленькое, тёплое тело, которое так беззащитно лежало в его руках, словно этот крошечный человек не знал, что мир, в который он пришёл, был жестоким и несправедливым. Ребёнок, чьи глаза, словно отголоски Лили, сияли зелёным светом. Но за этим взглядом скрывалась не только невинность, но и груз, который не должен был быть на нём.

Северус ощущал тяжесть этого груза, как будто его душа была растерзана пополам. Его сестра исчезла, и оставался только этот младенец. Поттер не знал о нём. Он никогда не узнает. И в этом было его спасение. Он, Северус, будет тем, кто защитит его. Тот, кто сделает всё, чтобы он был защищён от того, что его отец мог бы сделать с ним, от того, что Поттер мог бы отнять. Взгляд Снейпа затуманился, и он почувствовал, как его сердце сжимается. Он знал, что этот ребёнок будет носить имя, которое ему не принадлежит. Но он не мог позволить этому имени стать его судьбой. Не мог позволить Поттеру, самодовольному, высокомерному Поттеру, чтобы его грязное имя было связано с этим чистым существом.

Северус глубоко вдохнул и прошептал:

— Я клянусь тебе, Итан.. Ты никогда не будешь его сыном. Ты не будешь носить его имя. Ты будешь моим сыном. Я возьму на себя всю твою боль и твои слёзы. Я буду тем, кто будет защищать тебя от мира, от всего, что может его уничтожить.

Его взгляд потемнел от гнева, а слова, полные ярости, обрели новый смысл, новый вес, как проклятие, которое он принял на себя. Он аккуратно положил руку на грудь ребёнка, ощущая, как тот тихо посапывает в его руках, и вновь произнёс, твёрдо и ясно:

— Поттер может быть твоим биологическим отцом, но ты не будешь его сыном. Ты будешь моим. И я никогда не позволю тебе стать тем, что он из себя представляет.

Северус ещё раз внимательно посмотрел на ребёнка в своих руках. Он сдержал слёзы, которые давно уже готовы были прорваться. Но теперь это не имело значения. Он был готов идти по этому пути до конца. И он пообещал себе, что этот ребёнок, несмотря на всё, будет защищён от боли, которую он, возможно, когда-то принесёт ему. И что бы ни случилось, Северус будет стоять за ним до самого конца. Он вытер слёзы, зарыв их в своей душе, и продолжил:

— Я буду твоим отцом, Итан Снейп. И ты никогда не узнаешь боли, которую я испытал. Потому что ты будешь тем, кто не даст миру сломить себя. Ты будешь тем, кто сможет выжить в этом мире, несмотря на всё, что в нём есть. Ты будешь Снейпом. И я буду защищать тебя. Всегда.

Скоро Северус вытер кровь с губ сестры, завернул младенца в тёмный плащ и вышел в ночь, где уже собиралась буря.

Тем временем, за сотни миль отсюда, на пороге дома Эвансов, стоял Джеймс Поттер. Дождь проливался, как никогда. Он барабанил по крышам, обрушивался на землю, затопляя всё вокруг. Небо было мракозно закрыто низкими облаками, а ветер срывал последние листья с деревьев, словно сама природа пыталась запечатлеть этот момент, когда всё в мире менялось. Джеймс стоял, нервно поправляя мантию, поднимая её воротник, пытаясь хоть как-то защититься от дождя. Он был взволнован, и его сердце билось так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Он не знал, сколько времени уже прошло с тех пор, как он пришёл сюда, но в его душе было всё: ожидание, беспокойство и невыносимое чувство, что от этого момента будет зависеть вся его жизнь.

В руках он держал маленькую коробочку, покрытую простым, но изысканным чёрным бархатом. Это был не просто подарок. Внутри скрывалось кольцо — символ всего, что он был готов отдать Лили. Лишь одно слово из её уст могло изменить его жизнь. Он был готов услышать его. Или не услышать. Дверь открылась, и Лили появилась на пороге. Она была в лёгком домашнем одеянии, её волосы слегка влажные от дождя, а лицо было освещено мягким светом изнутри дома. Её глаза встретились с его глазами, и Джеймс почувствовал, как сердце вдруг замерло. Лили ничего не успела сказать, как он уже опустился на одно колено, открыв коробочку и показывая ей кольцо. Его рука слегка дрожала, но в её движениях не было ничего сомнительного. Он был уверен в себе, но в этот момент была неуверенность, как никогда раньше.

— Лили Эванс, выйдешь за меня? — его голос был полон решимости и одновременно полной уязвимости.

Лили застыла. Её глаза расширились от неожиданности, и несколько секунд она не могла найти слова. На её лице появилась слабая, робкая улыбка, как будто она сама не верила в происходящее. Потом её глаза заполнились слезами счастья и волнения. Она едва сдерживала смех, словно не могла поверить, что это на самом деле происходит.

— Да… да, Джеймс, конечно, да! — её голос был дрожащим от счастья. Лили опустилась рядом с ним, положила руки на его лицо и, не сдерживая эмоций, поцеловала его. Их поцелуй был тёплым, не спешным, полным любви и признания.

Но Джемс Поттер не знал, что в ту же ночь, пока Джеймс произносил слова любви, на свет появился его первый сын. Тот, кто однажды поставит точку в истории Тёмного Лорда.