Амбивалентность чувств (джен)

Команда Союзников наконец-то положила конец тайному правительству демиургов и своему давнему врагу, оружейному магнату Августу ван дер Хольту. Бесчувственному человеку с пустотой вместо сердца. Именно таким Мико видела своего брата в последние месяцы.

Джош брезгливо швырнул тело Августа в вырытую на острове могилу, шутя при этом, что Нике наконец-то удалось того «заземлить». Та криво улыбнулась, бесстрастно смотря в место, где голова покойника крепилась к телу. Мико стояла у края ямы, взирая в стеклянные глаза погибшего брата, будто надеясь увидеть там подсказку о том, что делать дальше.

Вроде бы нужно радоваться, что наконец-то закончились все круги ада, на которые её обрекли деяния Августа, но Мико не чувствовала триумфа. Тогда нужно грустить, верно? Ведь умер брат — единственная родня, что у неё осталась. Нет. Не после всего, что он сделал с миром, с людьми, с Никой.

Она заставила себя отвернуться, когда первые горсти песка полетели на лицо покойника. Отойдя к морю, Мико взглянула на отражение. Вдруг сделалось мерзко от самой себя. В ней тоже его черты — она тоже Хольт. В глазах общества такое же дьявольское отродье, как отпрыск постарше. Захотелось возразить в пустоту: «Но ведь я не такая!»

С детства слышала поговорку: в каждом мешке найдётся гнилое яблоко ⁽¹⁾. Она всегда думала, что таким яблоком в их семье является Август. Однако так ли это? Он продолжает дело отца, а Мико, став взрослее, выказывала брату своё недовольство этой торговлью смертью, в то время как он в её возрасте уже готовился к предпринимательской деятельности. Она — лишнее яблоко в этом мешке, не вписывающееся в жестокий семейный бизнес.

«Ну и чёрт с ним! Миру будет лучше без этой корпорации зла!» — в гневе подытожила она. — «Люди больше не будут погибать в бессмысленных войнах, которые были затеяны ради наживы моего братца. Оперённые перестанут быть жертвами коварных экспериментов!»

В памяти возникли кадры из трансляции: Август цинично вспарывает живот Оперённому, вываливая нелицеприятные доказательства того, что никого волшебного пёрышка внутри нет. Мико зажмурилась и сжала зубы, отгоняя мерзкое наваждение и проступившие слёзы. Когда она обернулась, могила уже была закопана, и Джесси плюнула туда с презрением.

«На мою могилу она также плюнула бы?»

Протезированная рука инстинктивно сжалась в кулак. Мико всё ещё прекрасно помнила, как Родригез относилась к ней. Она не помнила, что произошло до того, как впасть в кому, но была готова поклясться, что к этому причастна Джесси.

Мико закрыла глаза и глубоко вдохнула. Вдох-выдох. Так её учил Август справляться с гневом, но сам этим советом, по-видимому, часто пренебрегал. Успокоившись, она побежала на зов ребят. Пора было возвращаться обратно.

В дороге все молчали. Мико подсела к замкнувшейся в себе Нике и положила ей руку на плечо. Та улыбнулась и по-сестрински обняла её. Хотелось сказать что-то поддерживающее в ответ, но говорить не было сил.

Мико откинулась на спинку сидения и закрыла глаза. Перед ней предстал фантомный образ Августа и вопрос:

— … Ты простишь меня?

— Нет, Август, — строго ответила она, сжимая руку в кулаке. — После всего, что ты сделал... я никогда не прощу.

Он вновь повторил свои последние слова:

— Может, мы могли бы… начать всё сначала?.. Теперь, когда эти твари мертвы, и никто не может помешать нам…

— Если бы ты очень хотел, то сделал бы это и раньше. Но почему-то эта проклятая компания и личные амбиции, стали для тебя важнее меня.

Губы Августа сжались в тонкую линию. Его силуэт стал рассыпаться, как теряющая сигнал голограмма, и вскоре исчез вовсе.

* * *

Мико почти дошла до своей комнаты, как её остановил голос Миши.

— Эй, Мико!

Она развернулась вполоборота с недружелюбным взором. Но парень как будто не обратил на это внимание.

— Я… эм… Я очень благодарен за поддержку, которую ты оказала мне в своё время после... того случая… Поэтому, если захочешь выговориться, я с радостью…

Пока он, немного робея, предлагал свою помощь, Мико уже схватилась за дверную ручку. Его сострадание она встретила внезапным всплеском агрессии, рявкнув:

— Не захочу!

Раздался резкий удар двери об косяк, оставивший Мишу одного. Но он совсем не обиделся и спокойно принял отказ, поскольку уже свыкся со вспыльчивой натурой Мико, и вернулся к себе.

В этот момент Мико замерла стоя посреди комнаты. Протестный хлопок напомнил ей эпизоды из прошлого, когда она убегала от очередных нравоучений брата и таким жестом показывала всё своё отношение к нему. «Ещё раз так сделаешь — останешься без двери!» — кричал он, но никогда не исполнял своё обещание.

Голос Августа эхом звучал в её голове. Со всей злостью Мико врезала кулаком по подушке. Она всегда делала это, ибо не находила другого способа выплеснуть кипящую ярость. Эта эмоция наполняла её руки горячим, зудящим под кожей потоком адреналина, который с ударом высвобождался и приносил удовлетворение. Но на этот раз она его не ощутила: протезы не позволяли.

«Та-дааа!»

Сознание снова показало ей образ брата. На сей раз довольного, гордо демонстрирующего пришитую к предплечью рапиру, из-за которой она лишилась рук.

— ДА ЧТО Ж ТАКОЕ! — взревела Мико, силой прижав ладони к голове. — Уйди из моей башки! Уйди! Уйди!

В попытках хоть как-то заглушить шум воспоминаний в голове, она надела наушники и включила музыку. Так стало намного лучше.

Несколько часов прошли в компании любимого плейлиста и скетчбука, пока урчащий живот не напомнил о себе. Мико пришла в комнату, которая служила подобием кухни, и сняла наушники, когда увидела там Нику и Артура, разливающего чай.

— Тебе, наверное, сейчас тяжелее всего, да, золотко? — заботливо спросила Ника, когда Мико подсела рядом. — Всё же он был твоим братом. И всегда тебя любил.

Мико в ответ лишь пожала плечами, а после проворчала:

— Странное у него проявление любви… Приделал себе вместо руки штуку, из-за которой я осталась уже без своих рук, и стоял довольный! И резню при мне устроить решил! Придурок!

— Видимо он не знал… — встретив презрительный взгляд, Чайкина приподняла руки в защитном жесте. — Извини, ты права, он всё знал. Это и правда был очень странный жест с его стороны. Нет-нет, ты не подумай, что я его защищаю. А сейчас мне просто захотелось поделиться наблюдениями со стороны. Август всегда был моим врагом, но я никогда не хотела настраивать тебя против него. И, если честно, я бы не хотела, чтобы ты сейчас позволила себе запомнить его чудовищем.

«…Не хочу, чтобы Мико запомнила меня чудовищем» — слова Августа вновь прозвучали далёким шепотком где-то глубоко в сознании Ники, заставив её слегка вздрогнуть. В этот момент Артур молча поставил перед девушками чашки с чаем, а сам присел в дальний угол стола, чтобы не мешать их разговору.

— Давай вспомним, с чего всё началось? — предложила Чайкина. — Когда он взял меня на должность твоего телохранителя, он сделал это не для того, чтобы насолить тебе, а чтобы защитить. В тот вечер, когда тебя похитили, ты увидела в каком опасном мире он живёт. И ты всегда была уязвима, потому что являлась его сестрой. Он очень любил тебя и оберегал.

Мико молча слушала её, погрузившись в воспоминания.

— Уверена, что он очень переживал после… того случая, когда ты потеряла сознание, и был бы готов пойти на любые жертвы, чтобы ты снова пришла в себя.

И Август действительно пошёл на них, заключив сделку с Магистром, чтобы Мико была жива. Но в глазах Ники и Союзников Хольт нашёл новую выгодную сделку и потом успешно выставил себя обманутой жертвой. К сожалению, его истинные мотивы ушли вместе с ним в импровизированную могилу на острове.

— Даже тогда на трансляции он сильно изменился в лице, когда речь зашла о тебе. Ты — та, кто пробуждала в нём запертую где-то в глубине души человечность. Твоё присутствие в его жизни однажды показало мне, что даже такие моральные уроды, как Август, способны за любовь и заботу, — Ника тяжело вздохнула. — Но произошедшему после безумию у меня нет оправдания. Безусловно, ты сама вправе решать, как относиться к этому всему. Но, повторюсь, мне бы хотелось, чтобы у тебя осталось и что-то светлое в память о нём. Он был злодеем, но не для тебя.

Мико задумчиво смотрела вглубь чашки. Губы её дрогнули, чтобы что-то сказать, как вдруг…

— Бинго! — раздался радостный голос Джонни и послышался глухой удар кружки о стол.

Послышались торопливые шаги, и вскоре хакер уже вошёл на кухню. Увидев удивлённых друзей, он немного засмущался и пояснил:

— Простите… я был в наушниках и немного забылся. Другие, наверное, уже спят…

Джонни поставил на стол пустую чашку и его тон вновь стал веселее:

— Ну, раз уж вы ещё не спите, то должны увидеть то, что мне удалось откопать!

Артур, Ника и Мико вошли в его комнату. Хакер махнул рукой в сторону монитора, на котором была открыта вкладка с кучей папок на голландском и английском языках.

— Я получил доступ к учётке от корпоративного облачного хранилища одного из сотрудников Хольта. Он не соблюдал парольную политику компании, используя старое доброе «Qwer» и текущие месяц и год в качестве чисел, чем очень нам помог. Тут собраны чертежи прототипов оружий, техзадания от некоторых заказчиков…

Джонни умолк и открыл ещё одну вкладку.

— Но это не так интересно, как вот эта сокровищница. Учётка самого Хольта. Не так легко было её хакнуть. Здесь уже информация поинтереснее: почти весь документооборот и некоторые файлы с рабочего стола. Не всё отобразилось, поскольку сохранение крашнулось, но лучше, чем ничего. Я успел покопаться в некоторых папках.

Взгляд Джонни завис над папкой «Gezin»⁽²⁾ [2]. Он достал из ящика в столе флэшку, перекинул файлы туда, после чего отдал Мико со словами:

— Возможно, это тебе нужно. Не уверен, что эта информация сохранится там и дальше, поэтому пусть будет на съёмном носителе.

Мико покрутила флэшку в руках. Джонни открыл другую папку и стал показывать содержимое. Там, в цифровых архивах, лежали все злодеяния Holt International. Досье на каждого Оперённого, чертежи оружия, отчёты о «зачистках». Здесь, в этих сухих строчках, был её брат — гениальный, расчётливый, безжалостный. Монстр.

«И как простить его после этого?» — спросила Мико себя. Ей казалось это таким же нелепым жестом, как простить цунами за разрушенный город. Гнев, горячий и ядовитый, снова сдавил грудь. Она ненавидела его за то, что он заставил и её стать оружием. Презирала за каждую сломанную судьбу, за каждый страх в глазах Оперённый, которые сами боялись своего недуга. Простить Августа значило бы предать их. Стереть их боль в угоду эгоистичной потребности в душевном покое.

Бросив последний презрительный взгляд на экран, Мико побежала в свою комнату. Раскинувшись на кровати, она раскрыла ладонь и посмотрела на флэшку. Что такого интересного туда скинул Джонни? Сгорая от любопытства, Мико вставила её в планшет и увидела заголовок папки, от которого по спине пробежал холодок. «Семья»… Зачем Августу хранить такое на рабочем компьютере?

Внутри было четыре фотографии разного периода. На первом фото мама, папа и Август, робко держащий на руках грудную сестрёнку. На втором — отец помогал Августу поместить на макушку ели звезду. Это было последнее Рождество, которое семья встретила в полном составе. Мико с ностальгией вспомнила, как в тот год втихаря снимала с нижних веток ёлки керсткрансьес⁽³⁾ и ела их у себя в комнате. На третьем снимке запечатлено десятилетие Мико, на котором присутствовали её школьные друзья, Август и дядя Герман. Тогда Мико получила в подарок плюшевого Пикачу и бегала за братом с шутливым возгласом «Это ты!». Однако теперь игрушка одиноко восседает на шкафу с кучей коробок ненужного хлама. Последнее фото заставило сердце Мико забиться быстрее. На снимке она сидит у него на плечах. Вместе они смеются, и на его лице искренняя, давно забытая, улыбка.

Это был последний раз, когда Мико видела его таким безмятежно счастливым. Потом всё изменилось: Август вновь надолго попал в больницу, а, возвратившись, возглавил Holt International, скрыв за строгими деловыми костюмами своё сердце.

И тут всё горе, до этого сдерживаемое стеной выученного хладнокровия, наконец, прорвалось. Оно не вылилось в истерику. Оно опустилось на тело словно пресс, прижав к постели. Мико с трудом согнулась, обхватив себя руками, и тихо застонала. Слёз не было. Была только всепоглощающая боль утраты.

Перед глазами возникла карусель из воспоминаний. Огромный, пустой дом после похорон отца встречал равнодушной тьмой. Мико забегает к себе в комнату не включая нигде свет. Она падает на кровать и плачет в подушку, заглушая звуки, чтобы не показаться слабой. Мать всегда учила их с братом сохранять хладнокровие. Вскоре дверь в её комнату скрипнула. Август нёс с собой два стакана с горячим шоколадом. Он поставил их на прикроватную тумбочку и просто сел на край кровати, положил руку на голову сестре и молча сидел так до тех пор, пока её рыдания не стихли. «Я всегда буду тебя защищать, Мико», — сказал он тогда, и его голос был полон уверенности. После того случая она ещё некоторое время боялась темноты, а Август не отключал ночник после прочитанной на ночь сказки и оставлял свет в коридоре.

Очередное воспоминание. Лето. Семилетняя Мико мчится по свежескошенному газону на заднем дворе дома. «Попробуй догони!» — кричит брату. Он оборачивается, и на его лице не холодная маска бизнесмена, а тёплая, живая улыбка. «Вот ты и попалась, свет мой!», — победно заявляет Август, но это не имело ничего общего с тем злодейским торжеством, с которым в будущем будет идти рука об руку. Вскоре он подхватывает сестрицу на руки, кружит, а она смеётся, вцепившись в его ладони. Незабываемое чувство радости, веселья и шума в ушах.

Воспоминание, последнее: его глаза за мгновение до конца. В них не было ненависти или гнева, как и не было мольбы о пощаде. Лишь предсмертное раскаяние и облегчение. Словно он наконец-то мог перестать бороться, перестать носить маску бизнесмена-диктатора. Снова стать просто старшим братом, который боялся оставить свою маленькую сестрёнку одну в этом страшном мире.

И в этот миг перед глазами Мико пронеслась вся их жизнь: все обиды, все молчаливые просьбы о любви и внимании, все несделанные шаги навстречу.

— Я не прощу его… — прошептала она в пустоту, — …но и не отрекусь.

Да, Союзники убили монстра, что не знал норм морали, что построил империю на продаже оружия и объявил новую охоту на ведьм. Но для неё в той могиле навсегда остался и тот самый Август, который кружил её на руках, обещал защищать, когда ей было страшно. Тот, кто делал с ней уроки, смотрел фильмы и играл в приставку. Одна часть его личности будет вечно гореть в памяти Мико стыдом и гневом, а другая — согревать нежным ностальгическим теплом. И с этим нужно было научиться жить. С этой амбивалентностью чувств.

Теперь ей предстояло вернуться в Амстердам. В пустой особняк. В корпорацию, которую Август так упорно строил на смеси свинца и праха, и взвалить на свои плечи бремя его наследия. Но она пойдёт своим путём, поклявшись себе в том, что фамилия «Хольт» перестанет быть синонимом зла.

1) чуть изменённый аналог голландской поговорки «zitten zeker rotte appels tussen». Аналог русского «в семье не без уродов».

Вернуться к тексту

2) нид. «Семья» в значении «люди, с которыми вы живёте в одном доме: братья и сёстры, мать, отец».

Вернуться к тексту

3) Керсткрансьес — традиционное рождественское печенье из Нидерландов, которое вешают на ёлку. Оно круглое, с дырочкой посередине. Зачастую украшается миндальной крошкой.

Вернуться к тексту