Как я стал Поттером (джен)

Как я стал Гарри Поттером? Да, как-то само получилось. Впрочем, давайте по порядку. Кто я такой не помню я. В смысле имени своего. Да и имя у меня должно быть новое. Потому что, скорее всего, я сейчас представляю из себя сущность сплавленнуя из двух других, наверное.

Ну, сами смотрите, сейчас у меня две памяти или точнее память о двух ранее прожитых жизнях. Одна проходила во второй половине второго и первой половине третьего тысячелетия, на Терре, прародине человечества. Её в то время еще Земля называли. Жизнь, вроде бы, была обычная, для тех времен. Родился, учился, женился ну, и так далее. Всё по списку, как говорится. Ни псайкером, ни волшебником я в той жизни не был. Был военным. И даже повоевать довелось.

А затем, перед началом второй жизни протекает огромнейший временной интервал и наступает тридцать первое тысячелетие. Всего-навсего. И, начинаются другие воспоминания. Но, так же как и о первой жизни, очень обрывочные и весьма фрагментарные. В которых я вижу себя Библиарием космодесанта. Как я им стал, толком не помню. Помню только, что всё было очень и очень непросто. Могу лишь сказать, что, чтобы заработать вожделенное звание, приходилось «пахать». И не просто «пахать», а «вкалывать как ломовая лошадь» с пяти утра до двадцати трех ночи, в лучшем случае. А иногда и сутками напролёт.

И, ведь я действительно хотел им стать. Ну, в том смысле, что сделать карьеру и дослужиться до этого звания. Это-то я хорошо помню. Там, как и в моей прежней армии тоже звания имелись. Лексиканий, кодиций, эпистолярий и, наконец, старший библиарий. И через все эти, так сказать, стадии я прошёл. И даже, откровенно говоря, гордился тем, что дослужился. Что смог выполнить поставленную перед самим собой задачу и достичь намеченной цели.

А ещё я точно уверен, что пробыл я в этом звании относительно недолго. Почему недолго? Да потому что осталось в моей памяти, совершенно отчётливо, что дело происходило в тридцать первом тысячелетии. Как раз, в тот момент, как случился Никейский собор, на котором судьба Корпуса Библиариев была решена. Сократил нас Папа-Император, что б ему... . Точно так же, как в той стране, в какой я вырос, правда, до моего рождения ещё, тоже армию сокращали. На целый миллион двести тысяч.

Впрочем, не будем об этом, а то оно займёт слишком много времени. В общем, дальше я снова ничего не помню. Могу только предположить, что, скорее всего, я выразил возмущение.

Ну, ещё бы было его не выразить, если Папа-Император спустил всю мою жизнь, всё к чему я стремился прямо в унитаз, одним росчерком своего монаршего пера. Вот я и возмутился, скорее всего. И, наверняка не просто возмутился, а очень громко. А потом ... потом я очнулся здесь, в Варпе, на Грани Нереальности. Обладая, при этом, частичной памятью о двух прожитых жизнях и с урезанными псайкерскими способностями. Как-то так.

Единственное, чего я так и не смог понять, почему я жив остался. Ведь не был же я при жизни каким-то демон-принцем или кем-то в этом духе. Не смог бы я, по идее, там жить продолжить. Не те тут были условия. Но, тем не менее, я был живым и здоровым. Вполне себе ощущал и руки свои и ноги. Как и остальное тело. Разве что есть не хотелось. Впрочем, не стал я долго об этом долго раздумывать. Всё равно знаний соответствующих у меня не было, а объяснять почему так стало возможно мне никто не собирался.

Разумеется, сначала некоторое время ушло на то, что бы начать чувствовать себя единой сущностью. А потом я пытался понять, что мне делать дальше? Почему душа моя не отправилась на перерождение? Как так произошло? Кто там, наверху, так... пошутил? Может кто-нибудь из Великой Четвёрки? Но, где они, а где я? Кто я для них? Даже не камешек, случайно попавший под подошву ботинка, а всего лишь пылинка какая-нибудь. Молекула или даже атом. В общем, непонятно это было.

Ну, и стал я путешествовать вдоль Грани. Делать-то всё равно больше было нечего. Периодически, при этом, отбиваясь от мелких хищников Варпа и прячась от крупных, с которыми я бы не смог справиться. Правда, я не просто отбивался, я ещё и их кровь или Ихор, приватизировал. Зачем? Сам не знаю. Как говорится, а шоб було. Пока, в какой-то момент, я не встретил их. Сначала мне показалось, что какой-то парень со своей девушкой в чем-то убеждают его младшего брата. Уж очень они были похожи. Но, приглядевшись, я увидел, что глаза младшего один в один как у девушки. Значит, это — семья. Ну, а то, что парень, которого уговаривали, не намного моложе парочки, так это, всё-таки, Варп, Хаос. Тут возможно всё.

Я бы, откровенно говоря, прошёл мимо, но, вот, от парня буквально разило болью. Настолько сильно, что даже пространство вокруг дрожало. Вот я и подошел. Правда, я ещё не знал чем я смогу ему помочь, да и смогу ли вообще, но, не подойти я не мог.

И, что же я выяснил? Оказалось, что это Поттеры. Джеймс, Лили и их сын Гарри. И, та локация Поттерианы в которой жил этот Гарри оказался, далеко не самой лучшей. Он, как раз, учился на четвёртом курсе, когда с ним случилось то, что случилось и он попал сюда. А началось всё для него с выбора его четвёртым чемпионом. И, как только это случилось, то от него отвернулись все. Абсолютно.

Видите ли, не понравилось народу, что Поттер чемпином Турнира стал. Казалось бы, ну не понравилось, так побухтели бы и ладно. Так ведь нет. Каждое... простите, чмо посчитало своим святым долгом выразить ему свое неудовольствие. Лично. А потом еще и гадить начали. Исподтишка. Всякие там перья и шерсть, ослиные уши и рога на голове закончились тем, что Поттера почти убили. Когда у них была Астрономия.

В общем, когда занятие закончилось, Гарри решил спуститься последним, чтобы как-то себя обезопасить. Но, не получилось. Замаскировался кто-то, после чего ему подсекли ноги и толкнули в спину. В общем, скатился он с лестницы и поломал себе всё что можно, да и не только. А поскольку дело происходило ночью, то тело Гарри задвинули в темноту, в закуток. Так что, все пошли спать, а Поттер остался валяться, ночью на холоде.

Кто так «подшутил» он не запомнил, вот только осталось у него весьма смутное ощущение, что это был кто-то из Хаффлпаффа. Занятие-то было совместное.

Кстати, его софакультетники тоже, почему-то, включились в травлю. И чёрт его знает что их к этому подтолкнуло. Непонятно мне это было. Ведь, помнится в первой жизни довелось мне читать книги и смотреть фильмы про Поттера. Так там, как раз, гриффиндорцы были совсем не против участия Гарри в турнире, а очень даже за. А тут чего-то им "вожжа под хвост попала" и они поддержали Рончика? Который, как и в книгах, начал претензии предъявлять. Дескать, не поделился Поттер с ним способом попадания в Турнир. А ведь Рон так хотел, так хотел.

А почему его не поддержала Гермиона? А бог её знает. Может девочка просто испугалась. Не у каждого хватит мужества пойти вот так против всех. А может она просто, наконец, осознала, что люди смертны. Причём, как правило, внезапно. Вот и решила держаться от Поттера подальше, а тут и повод подвернулся. А ещё может быть, что её начали потихоньку обрабатывать Уизелы. Или она, просто-напросто, Грэйнджергад. Что, тоже, вполне возможно.

В общем, неважно как оно там было, до того как Гарри сюда попал. Важно было то, что не могла душа Гарри за Грань уйти, несмотря на то, что он, считай, умер. А дело было в том, что в своё время родители Гарри не только обезопасили его от смерти, когда на них стал Волди охотиться. Но, и кое-какие дополнительные условия для его ухода добавили. И, теперь он не может уйти, пока наследника не родит. Провели они для этого какой-то хитрый ритуал.

Ну, а я не стал вдаваться в подробности и предложил вариант замены. Потому что, очень уж Гарри обратно возвращаться не хотел. Зачем я это сделал? Да просто захотелось мне ещё пожить нормальной жизнью. Ну, в том смысле, чтобы иметь возможность вдохнуть полной грудью воздух, ощутить кожей дуновение легкого ветерка, вкус чьих-то губ. Э-э-э... Ну, в общем, вы понимаете о чём я.

Ну, и обязался я, при этом, что если всё получится, то и род Поттеров я продолжу, и все силы приложу чтобы он жил и процветал.

Но, самое главное, мне очень захотелось устроить в магической Британии эдакий «небольшой бордельеро». У меня такие мысли появилялись ещё когда книги про Поттера читал. Поставить кое-кого в коленно-локтевую позицию и напинать от всей души. Получится ли? Кто знает? Не попробуешь, не выяснишь. Впрочем, подумалось мне, что смогу я это сейчас сделать. Особенно имея в рукаве пару козырей.

В общем, дальше, я и сам не понял как, но, получилось у меня перекинуть на себя связь души Поттера с его телом на себя и, меня потянуло в него. И ещё у меня с собой был Ихор. Правда, не совсем понятно было, как он со мной из нереальности в реальность переместился. Но, раз уж так получилось, то кому от этого хуже? Точно не мне. Так что, с деньгами, думаю, проблем не будет. А то ключ от сейфа номер шестьсот восемьдесят семь Гарри видел только два раза. И то, в чужих руках.

В общем, заняла моя душа его тело и, когда это произошло, то ощутил я все те «прелести» что испытывает избитый почти до смерти человек. Впрочем, особо рассусоливать было некогда и я позвал Добби. Этот домовик, как и в книгах, оказался в Хогвартсе, а вот Винки не повезло. До Хогвартса она не добралась и, как мне кажется, уже не доберётся. Впрочем, не об этом речь, а о том, что попросил я Добби доставить меня в больничное крыло, а Ихор спрятать, так что бы никто посторонний его не нашёл.

Дальше, после обследования доставшегося в наследство тельца, которое мадам Помфри провела, выяснилось что, теперь уже у меня, сломаны несколько рёбер, пробиты плевральные полости обеих легких, сломана нога, кисть руки, отбиты внутренности и сотрясение мозга. И, ещё воспаление лёгких тоже заполучить удалось. В общем, целый «букет» как говорится в таких случаях. И мне теперь, для начала, предстояла бессонная ночь. Помнится, при приёме костероста обезболивающее было противопоказано. А знаете, что во всём этом самое прискорбное? Что меня успеют привести в порядок до начала первого этапа.

Кстати, когда я немного оклемался, то проверил наличие контракта с Кубком. А как мне это удалось? Ну, начнём с того, что тут, в этом мире маги колдует используя собственную магию. Как это понять? Не знаю, но могу предположить, что каждый здешний маг сам является чем-то вроде автономного источника Варпа. Потому, что у них имеется магическое ядро и каналы. Что-то, типа, сердца и кровеносной системы. А вот связи с тем Варпом у них нет. И, не используют они пси-способности. Отсутствуют они их у них. Поэтому им нужны волшебные палочки, в качестве концентраторов. Хотя, это опять же всего лишь мои предположения. А как оно на самом деле я не знаю точно. Я всё-таки солдат, а не теоретик.

Правда, есть отдельные индивидуумы, которые умудряются колдовать без палочки. Но, таких немного. И им, что бы такому научиться, нужно потратить много времени и усилий. В отличие от меня. Потому что я, опять же в отличие от здешних магов, тем Варпом был, в свое время, инициирован, так что я вполне себе могу использовать свои пси-способности. И одной из моих способностей оказалось умение ощущать магию. Видеть, к сожалению не получается, а вот ощущать — запросто.

Так вот, проверил я наличие контракта с Кубком огня. Тут, у здешних магов, все контракты завязываются на магическое ядро и мне удалось это проверить. Оказалось, что контракт с Кубком, таки, есть и «откосить» мне не удастся. А вот со школой контракт оказался расторгнут. А почему я сожалел о том, что меня успеют привести в порядок до начала первого этапа? Так ведь если бы я не вышел на состязания по уважительной причине, то меня обязан был бы заменить тот, кто эту причину организовал.

Кстати, насчет моих пси-способностей, после того как я уже выписался из больничного крыла и пообщался с гоблинами, то выбрал время и проверил на что я сейчас способен как псайкер. Моей основной способностью, кстати, был телекинез. Он же и остался мне подвластен.

Вот, только, в отношении меня утверждение магистра Йоды, что веса нет, оказалось неверным. Был вес, по крайней мере для меня.

Что и выяснилось, эмпирическим путём. И, максимум, на что я теперь способен, так это легковую машинку поднять телекинезом и швырнуть метров на пятьдесят. А вот с гружёной фурой у меня этого уже не получится. Точно, как и с танком. Не хватит у меня силы, чтобы швырнуть его или смять. Максимум, на что я могу рассчитывать, так это заклинить двигатель. То есть, могу применить Объюрацион Механикум. Ну, и самого себя и левитировать могу всё ещё. Грубо говоря, могу «прыгнуть» на очень далёкое расстояние. А вот такие вещи как Акустическая волна и Психический вихрь и Телекинетический купол мне оказались недоступны.

Что ещё? Правы оказались фикрайтеры, которые утверждали, что Ихор при пропадании в Материум преобразуется в Лунное серебро или мифрил. И, что гоблинцы очень, очень падки до этого... металла, наверное. Так что, в Гринготтсе я стал одним из ВИП-клиентов.

А ещё я вычислил среди дурмстранговских курсантов одного швейцарского немца, Ганса Штраубе. Познакомился с ним. И уже через его отца, как говорится, навёл мосты с Манфредом фон Валленштайном. Адвокатом, имеющим международную лицензию. Для чего? А помните, что случилось с Гарри после четвёртого курса? Дементоры с ним случились и суд. И если мне рот закрыть можно, в конце концов кто я такой, всего лишь мальчик выросший в чулане, то вот закрыть рот такому адвокату будет весьма затруднительно.

Вы можете спросить, для чего я собственно так изворачиваюсь? Да потому что канон, мать его за ногу. Пусть даже и такой извращённый как здесь, всё равно остается каноном и его сюжет движется по предначертанному пути. Хочу я того или нет. И живое подтверждение тому сейчас пасётся в Запретном лесу, на одной из полянок. Я имею в виду виверн, которых здесь называют драконами. И хотя мне о них никто не рассказал, даже Хагрид, скорее всего из-за директорского запрета, но я про них узнал.

Сообщил мне о них Добби и показал, заодно, этих «милых» зверюшек. А ещё, по моей просьбе, он приволок Кричера. Чуть ли не за шкирку. Знаете, когда, в свое время, читал я книги про Поттера, то очень уж мне не понравилось то, что творилось в доме у Блэков. Пусть даже мадам наша Ро из кожи вон лезла, чтобы изобразить фениксовцев «хорошими парнями», но, как по мне, не получилось у неё это. В общем, предупредил я Кричера, что через некоторое время дом может подвергнуться разграблению. И, что Сириус палец о палец не ударит, что бы это предотвратить.

В итоге, Кричер потом пообщался как с портретом мадам Вальбурги, так и портретами других Блэков и предложил мне вступить во временное главенство древнейшим и благороднейшим родом Блэк. Потому как, обряд крещения меня Сириусом проведён, всё-таки, был и теперь, фактически, я являюсь его наследником. Ну, и ещё для того, что домовики хоть ребята и умные, но приказ хозяина им необходим, тем не менее. А чтобы такой приказ мог быть отдан, меня и «припахали».

Вот и отдал я приказ подготовить дом к проживанию, но только в определённых комнатах. А доступ к остальным местам — перекрыть и заблокировать. Ибо, нехрен всяким Флетчерам и Уизли там пастись. Потому как, не ими наживалось, не им и разбазаривать.

И ещё я помог Кричеру уничтожить медальон. Слазил я в Тайную комнату и там пропитал остатками яда василиска кинжал гоблинской работы. Кстати, от самого василиска почти ничего не осталось, только скелет. Так что, тут я пролетел. А остатки яда как-то стекли, наверное, в один из оставшихся клыков. В противном случае ничего бы не получилось.

Вот так и прошло время до первого этапа Турнира. Перед которым я не стал ждать пока в палатку чемпионов меня сопроводит Макгонагалл, а отправился туда самостоятельно. Правда, как и каноне я прибыл туда последним. Остальные чемпионы и Людо Бэгмен, один из судей Турнира, были уже там.

— Привет, Гарри! — радостно воскликнул он. — Входи, входи! Чувствуй себя как дома!

— Но, не забывай что в гостях, так, мистер Бэгмен? — ответил я ему вопросом.

— Э-э-э... Ну, да, наверное, — Людо озадачился моим ответом.

— Тогда может вы наконец проведёте жеребьёвку и мы узнаем кому какой дракон достанется и в чем конкретно будет заключаться наша задача?

— Э-э-э... — Бэгмена, судя по всему, опять «заклинило», — Так вы, что знаете о драконах?

— Само собой, мистер Бэгмен. Само собой. Кто ж о них не знает-то?

Говоря это я на остальных участников посмотрел, краем глаза. И, понял, что прав я. Ну, насчёт того что все о них знают. Включая нашего хогвартского чемпиона. И, знаете, если рассуждать здраво, то не мог Диггори о них не знать. Впрочем, я всего лишь удостоверился в том, что я прав и вновь напомнил Бэгмену о его обязанностях.

В общем, сначала мои слова повергли его в непродолжительное замешательство, но, наконец, Людо ожил и провёл, таки, жеребьевку. Ну, и рассказал, что наша задача — завладеть золотым яйцом, помещённым в драконье гнездо.

Мне, как и в каноне, досталась венгерская хвосторога и номер четыре в очереди. И когда я остался один, то вызвал Добби и попросил доставить мою метлу. Решил я не рисковать используя Акцио. Не слишком хорошо оно было у меня отработано.

В общем, призвал я метлу, когда к арене шёл. На которой хвосторогу разместили. Так что, не вошёл я туда, а влетел. И, состязание началось.

Итак, состязание началось. Скажу сразу, что я проявил излишнюю самоуверенность, за что и поплатился. Но, об этом попозже. Для начала скажу ещё, что телекинез на дракониху не подействовал. Почему? Не знаю. Помнится, читал я в своей первой жизни фэнтези про каких-то Истинных драконов. Вот, только есть ли они на самом деле? Кто знает? Но, почему бы им и не быть? А отличались они тем, эти Истинные «ребята», что могли помещаться с планеты на планету через Варп. И, он на них никак не действовал. Была у них от него природная защита.

А здешние ящерицы могли быть их дальними выродившимися родичами. Но, вот их шкура, скорее всего, сохранила необходимые свойства. Поэтому телекинез, как, впрочем, и магия на них и не действует. Такая вот теория.

И, что мне оставалось делать? Только предположить, что даже если золотое яйцо заколдовано от Акцио, то телекинезом я его выдернуть, всё-таки, смогу. А для этого мне нужно было заставить дракониху приподняться над гнездом. И, как это было сделать? Ну, в общем, полетал я вокруг её гнезда и собрал несколько булыжников, даже скорее маленьких валунов диаметром сантиметров сорок-пятьдесят. А затем стал швырять их телекинезом драконихе в голову, помахивая волшебной палочкой. Для антуража.

И, когда ей в голову угодил третий камень, хвосторога рассвирепела. Она встала на лапы и заревела. Обещая, наверное, мне все кары небесные и не только. А я сунулся поближе для удобства и, таки, «выдернул» яйцо. Вот тут-то и последовали доказательства того, что несмотря на то, что она зверь, зачатки какого-никакого интеллекта у неё имеются. Саданула она булавой своего хвоста по одному из тех камешков, которыми я в неё швырялся. Причём, прицельно. И превратила его в картечь. И очень хорошо, что я к тому моменту успел развернуться, собираясь улетать. А ещё лучше было то, что мне по голове не прилетело. Потому, что эта самая картечь разворотила мне только спину.

А ещё, хорошо было то, что я в это время сидел на метле, потому что одним из осколков долбануло меня прямо по позвоночнику. И, у меня тут же парализовало ноги. В общем, я чуть с метлы не упал. Но, слава Мерлину, или не Мерлину, а Переменчивым Богам, удалось мне как-то выровнять полет, перевести его в бреющий и, с горем пополам, теряя по дороге кровь, долететь до медицинской палатки.

А у входа в палатку я сам не понял как слез метлы, передал её и яйцо вызванному Добби и, буквально вполз в неё. Ну, а там, помогая себе руками и телекинезом добрался до свободной кушетки. Дожидаться мадам Помфри, которая, к счастью, вскоре освободилась и мной занялась.

— Здравствуйте, мадам Помфри, — обратился я медведьме, когда у неё появилось время оказать мне помощь и она направилась ко мне, — поздравляю вас.

— С чем это вы меня поздравляете, мистер Поттер? — уточнила она с некоторым подозрением. — Надеюсь, что хотя бы в этот раз с чем-то хорошим.

— С появлением в вашей вотчине вашего же любимого пациента, — улыбнулся я ей сквозь боль во все свои, пока ещё, двадцать восемь зубов. — Гарри Джеймса Поттера, то есть, меня.

— Ах ты ж Мерлин, Мордред и Моргана, — разразилась возмущениями мадам Помфри, когда увидела мою спину. — Сначала тролли, потом василиски, теперь драконы. Что дальше мистер Поттер? Что будет дальше, я вас спрашиваю?

А дальше в палатку ворвались Рон и Гермиона. И, мадам Помфри пришлось их выпроваживать. Но, если Рона удалось выпроводить быстро и без усилий, то с Гермионой такой номер не прошёл, почему-то. Когда она увидела мою оголенную спину, то у девочки началась самая настоящая истерика. Она вцепилась в мою руку, как в спасательный круг и только повторяла сквозь рыдания моё имя. И, так и не выпустила. Даже когда ей споили лошадиную дозу успокоительного и она уснула. Так нас двоих и пришлось транспортировать в больничное крыло.

А когда она проснулась, то пообещала, что никогда больше меня не предаст и не оставит. Бли-и-н!!! И, вот, что мне было делать? Ведь магия-то вроде бы и неразумна, но это её обещание вылилось в полноценную магическую клятву. Так что, пришлось и мне клясться ей в ответ и простить её. Но, вы знаете? Как бы цинично это не прозвучало, я рад, что так получилось. Потому, что если бы она оказалась настоящим Грэйнджергадом, то мне бы ещё и с ней пришлось в будущем «бодаться». А этого мне не хотелось бы.

Рона, кстати, я потом тоже простил. Якобы. Как там говорится-то про врагов и друзей? Вроде, держи друзей близко, а врагов ещё ближе? Как-то так. И Гермиону предупредил, что Рончик на испытательном сроке. Ну, чтобы она нас пытаться мирить не вздумала. А ещё просветил её насчет всяких хитрых зелий и прочих «развлечений» чистокровных волшебников.

А то, она всё никак не могла понять, что за хрень с ней приключилась. Почему она ни с того, ни с сего вдруг стала сомневаться в правдивости моих слов. Какого, спрашивается, лысого Мерлина? Пришлось напомнить ей вступительную речь Снэйпа про зелья. Про воздействие на чувства и порабощение разума. И, знаете, что самое смешное? Что прав я оказался. После чего забег ей с Рончиком устроить захотелось, сразу после того как нейтрализатор зелий влили и он своё действие оказал.

Ну, как забег? Рончик чтобы впереди бежал, а она за ним, с палочкой в руках. И Жалящим его, Жалящим.

Так же я уговорил Гермиону уехать на каникулах домой, несмотря на приближающийся рождественский бал. Очень уж мне не хотелось, что бы она оказалась на дне Чёрного озера. Да ещё и феврале.

Сам-то я на бал идти не собирался. Я его собрался «проболеть». О чём договорился с мадам Помфри. Так что, Гермиона на каникулах, отправилась домой, а я, после бала, точнее после больничного крыла в котором я этот самый бал провёл, отправился в Швейцарию. Пообщаться с герром фон Валленштайном в личной беседе.

Хочу сказать, что результатами поездки я остался доволен. Потому что, Манфред оказался вполне приятным собеседником. И, когда я рассказал в подробностях, что меня, предположительно, может ожидать в августе, он согласился взяться за моё дело. Были у него личные счёты к англичанам. Так что, возможность «щёлкнуть» их по носу он никогда не упускал. Аванс, правда тоже, при этом, взять с меня он не забыл. Солидный, такой, аванс.

Так прошло время до второго этапа Турнира. А в день, когда он проводился, своё веское слово вновь сказала история написанная мадам нашёй, Ро. В том смысле, что если по канону Гермиона должна была оказаться на дне озера, то там она и оказалась. Вот же, простите, гадство. И ведь я, вроде как, всё сделал, что бы её «отмазать» от подобной участи. Но... как говорится, хрен мне. Да ещё и по всей морде.

А первые подозрения у меня появились когда я её на завтраке не увидел. Которые потом перерасли в твёрдую убеждённость, когда оказалось, что и в спальне она сегодня не ночевала. Ох, как же мне хотелось прямо сейчас кого-нибудь размазать по стенке, но пришлось сдерживаться. Не время ещё было. Так что, когда я немного успокоился и снова стал способен рассуждать, то позвал Добби. И, попросил его одолжить у Хагрида порцию добровольно отданного единорожьего молока. Безвозмездно. То есть даром. Ну, или в крайнем случае, если безвозмездно не получится, то с Хагридом я потом рассчитаюсь. Так или иначе. И пусть он попробует хоть слово против сказать.

А дальше было дело техники, как говорится. Так как прохождение второго этапа прошло, как было запланировано. Я, на каникулах, кстати, помимо поездки в Швейцарию, ещё и в Лондон смотался и там прикупил костюмчик из неопрена для зимних погружения под воду и хороший керамический нож для подводного плавания. Затем, когда был дан сигнал на начало прохождения я увеличил склеенную накануне из пергамента лодочку, наложил на неё ещё Непромокаемость и Непотопляемость и, используя палочку как водомёт, отправился к месту, где под водой находилась деревня русалок. Оно у меня методом триангуляции давно было определено. И, принялся ждать.

Чего же я ждал? А помните, что в каноне Флёр Делакур вынудили сойти с дистанции гриндилоу? Вот этого-то момента я и ждал. Пришлось, даже, для этого на неё метку поставить. И, когда я ощутил, что Флёр направляется к берегу, то наколдовал себе головной пузырь, трансфигурировал лодочку в камень и, нырнул. А на дне я сначала установил телекинетический купол вокруг Гермионы и Габриэль, сестренки Флёр, перерезал водоросли которыми их привязали к столбам, после чего преобразовал купол в шар. И, нас вынесло на поверхность.

Кстати, способность купол создать с помощью телекинеза, я, таки, потом восстановил. Правда, не совсем полноценный. От пуль, и уж тем более от снарядов, он бы меня не защитил, конечно. Но, использовать его вот так, как я это сегодня сделал, можно было.

Дальше было совсем просто. Я преобразовал шар в цилиндр, положенный на бок, посадил Габриэль себе на плечи, Гермиону взял на руки и направился к берегу. Если кто не понял, то получилось, что я изображал белку в колесе. Только колесо было незакрепленное. Ну, и вес девчонкам я конечно же поубавил, а то идти было не очень близко, метров, примерно, двести пятьдесят.

В общем, так мы и двигались. Я развлекал их немудрёными шутками, а Гермиона переводила для Габриэль. Так что, на берег мы выбрались под наш общий хохот. А потом я напоил девчонок единорожьим молоком. Всё-таки, как бы магия не помогала, но пребывание в холодной, февральской воде в течение нескольких часов не могло не сказаться на их здоровье вообще и репродуктивных способностях в частности.

И хорошо ещё, что я додумался перед этим проконсультироваться у мадам Помфри. Потому как, оказалось, что само по себе молоко является сильнейшим концентратом и его нужно разбавлять не менее чем один к четырем. Так что, хватило не только Гермионе и Габриэль, но и Чанг, и той шармбатонке за которой нырял Крам.

А дальше я продемонстрировал охреневшим организаторам турнира, что такое подростковый бунт. Бессмысленный и беспощадный. Пусть даже и в лёгкой степени. Задал я им вопрос, мол, какого спрашивается чёрта, на дне озера оказались несовершеннолетние ученики? А их согласия кто-нибудь спрашивал? И, если с Гермионой и Чоу Чанг особо никто не церемонился, потому как одна магглорождённая, а вторая дочь иммигрантов, то вот изъятие французских учениц из их кареты могло вызвать международный скандал. Подумал ли об этом хоть кто-нибудь из организаторов и судей Турнира?

В общем, выяснил я чья это была идея с живыми заложниками. Оказалось, что Бэгмена. Вот он огреб, один за всех. Убивать я его конечно не стал, но вот морду в кровь я ему расколотил и забросил его в озеро, метров на сто от берега. Дамблдор, конечно, попробовал меня успокоить, в стиле: «Гарри, мальчик мой, что ты делаешь? Нельзя же так». А я в ответ ударом кулака сломал их судейский стол.

Дамби, разумеется, пришлось извернуться, что бы не раздувать это событие, но без последствий оно не обошлось. Помните, в каноне мадам Максим отправилась с Хагридом к великанам? Меня, кстати, всегда это удивляло. Какого чёрта-то? Она же не кем-нибудь, а директором школы магии работала, а это, что не говори, очень большая величина. Да и ответственность немаленькая. А тут, видите ли, Дамбик её, типа, попросил и она забив на всё, отправилась к великанам. Зашибись. Что, других дел у неё, что ли, не нашлось? И, таки, оказалось, что их у неё, на тот момент, действительно не было. Потому что слетела мадам с должности и, хорошо ещё, что не с «волчьим билетом», вот и появилось у неё свободное время. Чтобы отправиться с Хагридом.

А после со мной имели продолжительную беседу месье Франсуа Делакур и его супруга Аполлин. Месье, кстати, в магической Франции, оказался далеко не последним человеком, да и община вейл тоже принимала большое участие в жизнедеятельности этого государства. А бабушка Флёр и Габриель, если вы помните, была вейлой. И, вот эти-то люди посчитали себя мне обязанными.

И, кто я такой что бы отказываться от помощи? В общем, я попросил месье Франсуа прикупить мне домик в магической Франции и подготовить два портключа в этот дом. Для меня и Гермионы. Благо с деньгами проблем не было. Зачем? А затем, что у любого воинского подразделения должна быть база, где после ведения боевых действий можно отдохнуть, подлечиться, пройти переформирование и так далее. Вот я и подумал, что такой домик, в качестве базы, нам не помешает.

А почему ещё и для Гермионы? Так после нашего взаимного обещания, переросшего в магическую клятву, почувствовал я за неё ответственность. Не зря сказано, что мы в ответе за тех кого приручили. Да и армейское прошлое сказалось. Должен же хороший командир проявлять заботу о подчинённых. Кстати, о защите её родителей тоже надо было бы позаботиться, но об этом можно подумать и завтра.

И ещё я обратил внимание Делакуров на одну рыжую семейку по фамилии Уизли вообще и на мальчика Билли, их старшего сына, в частности. Нет, сам по себе Билл может и неплохой парень был, но, я-то его не знаю. Так что, присмотреться к нему не помешает. Совсем не помешает. Не зря же говорят, что яблоко от яблони недалеко падает. Вот пусть Делакуры и присмотрят. Перед началом третьего задания.

Остальное время до третьего этапа я учился. Всё-таки, в свое время, я был Библиарием и хотя я ничего не помню из того чему меня когда-то учили, но желание получения новых знаний во мне осталось. А то, тех знаний которыми обладал тот Гарри, чье место я занял, мне категорически не хватало. Ну, и Патронус, заодно, потренировал. Ведь летом-то может быть будет встреча с дементорами, а я, как говорится, ни ухом, ни рылом.

Патронус у меня, что закономерно, изменился. Вместо оленя у меня теперь бегала, периодически скалившаяся и порыкивающая на окружающих, росомаха. И, кстати, цвет у Патронуса тоже поменялся. Если обычно он имеет светло-серебристый цвет, то у меня он слегка потемнел. Слышали выражение «чернёное серебро»? Вот именно так он и стал выглядеть.

И ещё, разумеется, дружба с рыжим за номером шесть, стала более формальной, что ли. Помните, что я говорил про врагов и друзей? Так вот, врагом, окончательно, он мне ещё не стал, но настоящим другом быть перестал, точнее никогда и не был. Это тот Гарри с ним дружил, а я просто держал его поблизости. Так что, всё закономерно.

Нет, я конечно изредка перекидывался с ним партейкой-другой в шахматы, не всё же время учиться, нужно иногда и мозгам отдых устраивать. Но, в остальное время рыжий был вынужден довольствоваться другими соперниками и собеседниками. Тут, главное, нужно было произнести волшебное слово «Библиотека» и Рон тут же вспоминал о каких-то своих, ну, очень важных делах. Но, своих попыток втянуть меня в дуракаваляние он не оставлял. И, начиналось это обычно так.

— Послушай, Гарри, — говорил в таких случаях Рон, — чего ты напрягаешься-то? Ты же этапы Турнира «влёт» прошёл.

— Вот потому и напрягаюсь, Рон, — обычно отвечал я ему, — чтобы проходить их «влёт». Или ты думаешь, что мне стоит пальцами щёлкнуть и все свершится по моему велению, по моему хотению? А вот Мерлина лысого.

Так время и проходило. Ещё я потихоньку прикидывал, что было бы неплохо провести зачистку кладбища. Ну, того где Волди возродится в ближайшем будущем. И где мне с ним пересечься доведётся. А в том, что я туда попаду, я даже и не сомневался. Была, конечно, у меня мысль отправиться туда одному, заранее, и тихонечко прикопать всех троих: Хвоста, Нагини и Волдика. Но, не вышло.

А почему, кстати, я этого не сделал? Ну, в смысле не разыскал Волди и компанию заранее. Ведь это был бы для меня самый оптимальный вариант. Да потому, что забыл я как назывался тот населенный пункт где должно было все произойти. Вот, забыл и всё тут. Вылетело название нужного мне населённого из головы и, никак я его вспомнить не мог. Почему так? Ну, наверное, потому что канон, мать его.

И ещё говорят, что если хочешь рассмешить богов, то расскажи им о своих планах. Вот они надо мной и посмеялись. Поэтому-то, наверное, я название и забыл. Так что, пришлось готовиться к встрече с Волди, чтобы не оплошать потом. Вот только, как бы я не готовился, а всё равно, всё пошло совсем не так, как задумывалось. Ну, когда я, таки, оказался на том кладбище. Посмеялись на до мной, всё-таки, боги.

Нет, в лабиринте-то всё по канону шло. Сначала я обезвредил Витю Крама, когда он, будучи заимперенным, круциатил Флёр. Кстати, хочу сказать, что за оставшееся время, я имею в виду от окончания второго этапа Турнира до начала третьего, мы с Гермионой, неплохо так подружились с француженками. Особенно с Габриэль. Затем была загадка от Сфинкса. А затем и кубок. Не было только состязания с Диггори в благородстве, как в каноне. Даже несмотря на то, что я акромантула обезвредил, который бы сожрал его.

И, хоть я и успел схватиться за кубок на долю секунды раньше Седрика, но, тем не менее, на кладбище нас переместило обоих. А вот дальше пошло немного не по канону. Потому что, для начала, меня, со всей дури, долбануло о какой-то памятник и я потерял сознание. А когда очнулся, то увидел, что уже и примотан я к другому надгробию, и рука у меня порезана, и ритуал завершён. И, что Волди вызвал уже через метку своих «шестёрок» и, стал выражать им свое неудовольствие.

Кстати, этот вариант, что меня сначала об памятник долбанёт, я как-то и не предвидел. Всё-таки не должно было такого случиться. Ведь если бы так происходило повсеместно, то и аппарация стала бы очень опасным способом перемещения. Хоть и рассматривал я момент что меня каким-то образом успеют к памятнику прикрутить, а Волди возродиться удастся. Так что, как действовать, я себе представлял, в общих чертах.

Чего я не представлял, так это того, что совершенно не буду чувствовать себя к драке готовым. Всё-таки здорово меня приложило. Настолько, что если бы не верёвки, привязавшие меня к памятнику, то и стоять, скорее всего, сил у меня не было бы. И, ещё было очень похоже на то, что у меня, кроме всего прочего, так же и контузия серьезная. И, думается мне, что, если бы не моя собственная магия, то и не получилось бы у меня тогда ничего.

Но, как бы отвратно я себя не чувствовал, сдаваться я не собирался. Кстати, пока я себя настраивал на драку, вспомнилась мне одна песенка, ещё не написанная в этом мире. И пусть она еще не написана, но она про нас, про космодесантников. А называется она «Над нами баржи Абаддона». ⁽¹⁾ Кстати, довольно символично получилось. Мы на кладбище, а пела эту песенку девушка Саша, по фамилии, или это у нее был такой псевдоним, Кладбище. В общем, всё в тему было.

— Кровавым заревом затянут сектор весь, — начал я вспоминать я слова песенки. — Депеши к Терре шлёт лорд-милитант. Мы в окружении и потерь не счесть. Пришлите в помощь нам космодесант.

После чего подумал и добавил:

— Хотя, космодесант уже здесь, никого присылать не надо.

Нет, я конечно понимаю, что сравнивать меня нынешнего с космодесантником из далекого будущего, это как сравнивать муравья со слоном или, точнее, даже с Т-Рексом. Физически. Но, вот, дух-то космодесанта во мне жив. Как бы это пафосно не звучало. А, значит, сыграем в мою игру.

И пока Волди распинался перед «шестёрками» и легонечко их круциатил, я потихонечку, телекинезом, подтащил кубок к телу Седрика.

Но, вот, дальше свое слово опять сказал канон. Волди, продолжая свой трёп, приблизился ко мне, поднял палочку и:

— Круцио!

Бля-я-я! Сука! Падла! Сволочь! Чуваки, что я могу сказать? Сравнивать мне не с чем, но это очень, очень, очень и ОЧЕНЬ больно. Вот ведь сука змеемордая. Я и так ослаблен, контужен, а он меня еще и круциатит. Зараза. А затем меня отвязали от памятника, всунули в руки палочку и предложили, типа, дуэль.

— Мы должны поклониться друг другу, Гарри, — ска­зал Волди, склонившись в глумливом поклоне. — Ну, давай, поклонись. Прили­чия-то надо соблюдать... Дамблдор был бы рад увидеть твои хорошие манеры... поклонись смерти, Гарри... .

— Какой, на хрен, поклонись, — начал я свою игру, — ты посмотри вверх. Взгляни, что там, над нами.

— А, что там над нами? — не понял Волди и посмотрел вверх.

— Над нами баржи Абаддона! — заорал я в ответ и запустил в толпу пожиранцев Бомбарду.

Мне нужно было отвлечь от себя внимание, хотя бы на секунду и мне это удалось.

— И выстрелы «Титанов» за спиной! — выкрикнул я дальше слова из песни.

Бабах. В Волдика, с помощью телекинеза полетела статуя ангела к которой я был до этого привязан. А сам я начал перемещаться к телу Седрика. Шёл я, правда, как пьяный моряк, по палубе корабля во время качки, но, тем не менее потихоньку к телу Седрика приближался. И пока Волди останавливал полёт статуи чем-то взрывным, мне это незаметно удалось.

— Но император нам пришлет Астартес! — закричал я дальше. И, в Волди вновь полетела, но уже не статуя, а его змеюка, которая ринулась мне на перехват. И, снова с помощью телекинеза.

Кстати, Нагини, пожалуй, была единственным существом которое Волди если и не любил, то проявлял к ней симпатию и, о которой заботился. Поэтому, пока Волдик ловил заклинанием змеючку и аккуратно опускал её на землю, я окончательно добрался до тела Седрика.

— Космодесант идёт в неравный бой! — выкрикнул я напоследок и, опять же, телекинезом сломал змеемордому руку. Ту самую в которой он палочку держал. Причем, не просто сломал, а в локтевом суставе и вывернул её в обратную сторону. Так, чтобы кисть коснулась плеча со стороны спины.

А дальше силы меня почти окончательно покинули и я буквально упал между телом Седрика и кубком.

— Наверное, это больно, — успел я ещё подумать о том, что сейчас испытывает Волди, прежде чем нас унесло с кладбища.

Затем, нас снова вынесло из перемещения над землей и я, упав, раза два-три кувыркнулся, прежде чем окончательно остановиться. И, замер я стоя на коленях и упёршись в землю ладонями. И тут меня стало «полоскать». Остатки пищи, желчь и, по-моему, кровь, всё изливалось прямо мне на руки. А бегущих ко мне людей я видел как сквозь пелену, уши мне вообще заложило и я ничего не слышал. Поэтому-то, я толком и не помню как меня утащил в свой кабинет Крауч-младший, изображавший Муди. Фоном это для меня прошло.

И, как Дамблдор со товарищи вышибали двери в кабинет тоже. Помню только как я оказался на своей персональной кровати в больничном крыле и мадам Помфри, вливающую в меня зелья. А дальше — тьма.

Очнулся, или, всё-таки, проснулся я ближе к вечеру. Рядом с моей кроватью сидела Гермиона и читала «Историю магии», а мадам Помфри выставляла на тумбочку пузырьки с зельями, сверяясь со списком. А, дальше я имел что послушать. Ну, когда она увидела что я глаза открыл. Оказалось, что категорически запрещено аппарировать или пользоваться портключом когда у мага имеется сотрясение мозга или контузия. И то, что я сейчас очнулся, да ещё и в состоянии соображать, а не «овощем» каким-нибудь, так это, вообще-то, чудо настоящее. Никакой, кстати, магией не объяснимое. В общем, опять мне повезло.

Впрочем, настроение у меня, несмотря на ворчание мадам Помфри, было великолепным. Нет, ну а чего? Я жив и, почти здоров, а остальное приложится. Правда, не долго оно у меня было великолепным. Подпортили его немного, ворвавшиеся в больничное крыло маги. Целая компания: Фадж с парочкой авроров, Дамблдор, Макгонагалл и, разумеется, Снэйп. Вот, уж без чьего лицезрения я бы точно обошёлся. Атмосфера в больничном крыле сразу стало напряженной и все уставились на меня.

— Гарри, мальчик мой, — попросил меня Дамби, — расскажи нам, что случилось в лабиринте.

— Хорошо, — ответил я им, — давайте расскажу. Факт первый: Крам круциатил Делакур и мне пришлось его нейтрализовать. Факт второй: за кубок мы с Дигори схватились почти одновременно. Кстати, он жив? Седрик?

— Нет, Гарри, — ответил Дамби, — Седрик погиб.

— Сочувствую миссис Диггори, — почесал я висок пальцем, — да и Амосу, пожалуй тоже, хоть он и козёл. Впрочем, ладно. Давайте дальше. Факт третий: нас с ним переместило на какое-то кладбище. Факт четвертый: меня долбануло об какой-то памятник и я потерял сознание.

Тут меня прервала мадам Помфри, влив меня какое-то зелье. А потом я продолжил:

— Факт пятый: когда я очнулся, то был привязан к памятнику, у меня была порезана рука, а тело Седрика лежало неподалёку. Факт шестой: помимо меня и Седрика на кладбище находились ещё человек двадцать, а может и тридцать, магов. Одеты они были в чёрные, длинные мантии. А на лицах у них были белые маски. Как на Чемпионате мира по квиддичу.

Тут в меня влили очередное зелье.

— Ну, и наконец, факт седьмой: ещё на кладбище находилось человекообразное существо, — сообщил я напоследок. — Оно, это существо кричало на магов и круциатило их. Вот и всё, если вкратце. Хотя, нет. Вот ещё что. Маги называли это существо Повелителем, а оно именовало себя Волдемортом.

— Стоп, стоп, — засуетился Фадж, — что значит всё? А вы, мистер Поттер?

— Что — я?

— Что вы в это время делали?

— Я что делал? — переспросил я у него. — Помимо того, что стоял привязанным к памятнику? Не очень много. Сначала подвергался Круцио, а потом спасал свою жизнь.

— Да, уж. Ничего более бредового в жизни не слышал, — выдал свое резюме Фадж. — Это ж надо такое придумать, Сами-Знаете-Кто возродился.

— Вас бы вместо меня под его Круцио подставить, сразу бы поверили, — ответил я Фаджу. — Впрочем, я тут никого ни в чём убеждать не собираюсь. Только... Джентльмены, давайте свои выводы вы озвучите в другом месте. Например, в кабинете у директора. А я устал и мне нужен покой.

Наглостью это, конечно, с моей стороны было, но какого хрена я их галдёж должен выслушивать? Ну, который начался после моего рассказа. Кстати, мадам Помфри проявила со мной солидарность и, чуть ли не пинками, выпроводила всех из больничного крыла. А на меня с вопросами накинулась Гермиона:

— Гарри, неужели это правда? Неужели он действительно возродился?

— Гермиона, скажи, я тебе когда-нибудь врал?

— Прости, Гарри, — Гермиона начала краснеть, — я похоже опять наступаю на те же "грабли"». Но, надо же что-то делать.

— Разумеется, надо. Но, — я поднял вверх указательный палец, — прямо сейчас мы ничего делать не будем. Да и не сможем, пока. Вот, смотри, Фадж упёрся и мы его не переубедим. Скорее всего, ему уже занёс «барашка в бумажке» его скользкий друг Люциус и, с места, теперь, мы его не сдвинем. Дамблдор, опять же, скорее всего, соберёт «Орден Феникса» и будет пытаться делать вид, что что-то предпринимает.

— «Орден Феникса»? Прости, Гарри, что опять перебиваю, но, что это за орден такой?

— А это, Гермиона, такая подпольная организация в состав которой входили мои родители, родители Невилла, Сириус, Римус и другие. А Дамблдор был руководителем.

— А, мы? — спросила она.

— А мы с тобой школьники, Гермиона. Прежде всего. Но, тем не менее, на «попе ровно» мы сидеть не будем. Для начала скажи мне вы с родителями собираетесь в этом году за границу, на отдых?

— Да, во Францию, а какое это имеет значение? — удивилась Гермиона.

— Самое прямое, — пояснил ей я. — Там ты свяжешься с Делакурами и проинспектируешь наш дом. Франсуа уже его приобрел и покажет его тебе. Ну, и обставить его не помешает.

— Наш? — уточнила Гермиона.

— Ну, конечно, наш, — заверил я её. — Одна половина твоя, а вторая моя.

— Э-э-э... Гарри, ты что, делаешь мне предложение?

— Да нет. Рано нам ещё, — улыбнулся я ей. — Но, если в дальнейшем ничего не поменяется, то я буду не против вернуться к этому вопросу.

В общем, смотрел я на неё, улыбаясь во все свои, пока ещё, двадцать восемь зубов, а Гермиона сидела молча, но при этом мило покраснев.

— Ладно, — прервал я идиллию, — потом сходишь с ними в магический квартал, в Париже.

— О, — обрадовалась она, — это правильно. Кстати, можно будет поискать новые книги.

— Книги, это — хорошо. Но, прежде всего, — приспустил я её «с небес на землю», — ты посетишь лавки артефакторов. Там-то артефакторика не в таком загоне как у нас. И, в обязательном порядке, купишь там амулеты определяющие инородные примеси в напитках и пище. Ну, и посмотришь, что ещё пригодиться может. Да, и вот ещё что...

Я на секунду опять прервался, потому что пришло время приёма очередного зелья.

— Так вот, о чём я. Уезжайте из дома как можно быстрее, чтобы вас Артурчик не застал.

— А при чем тут мистер Уизли? — сказать, что Гермиона удивилась было бы явным преуменьшением.

— А при том, что если Дамблдор соберёт свой орден, то базироваться они будут, скорее всего, в доме у Сириуса. А ещё там будут все Уизли.

— И, что? — Гермиона выразила недоумение.

— А то, что если Артур вас застанет, то ему будет достаточно пару раз махнуть палочкой и ты помчишься на Гриммо, повизгивая от предвкушения и теряя по дороге части туалета. Вот, что. Тем более, что не уверен я, будет ли это распоряжение Дамблдора или его частная инициатива. А там ты будешь одна и случиться может всё что угодно.

— И мистер Поттер совершенно прав, — вмешалась в наш разговор мадам Помфри, — не дело юной девушке находиться в компании половозрелых самцов, которым, простите за некоторую грубость, эякулят на мозги давит. А то ведь спохватитесь, да поздно будет.

В общем, совместными с мадам Помфри усилиями мы убедили Гермиону выполнить мою просьбу. При этом мадам Помфри привела некоторые примеры из жизни и заметила, что в случае чего за Гермиону и заступиться будет некому. Потому что, магглорождённая она.

Открытым оставался вопрос связи. И, для этого я позвал Добби. Кстати, в этом варианте Поттерианы у Гермионы не было ТАКИХ «тараканов» насчёт домовиков, как в каноне. Всего лишь «тараканчики». Так что, ни о каком Г.А.В.Н.Э. речи даже и не шло. Хотя она и считала, что у эльфов должна быть зарплата и выходные. Но, как говорится, мы работали в этом направлении и «пациент был небезнадёжен».

— Гермиона, познакомься. Это, Добби, — представил я их друг другу как только он появился. — Тот самый домовик, который «спасал» меня на втором курсе. А сейчас он... сотрудничает со мной. Добби, это мисс Гермиона Грэйнджер, моя лучшая и самая близкая подруга.

Гермиона, конечно, не была бы сама собой, если бы не поинтересовалась:

— Привет, Добби. Надеюсь, мистер Поттер платит тебе достойную зарплату?

— Конечно миси Грэйнджи Гарри Поттера, сэра. Добби всем доволен. Гарри Поттер, сэр очень... , — тут домовик сделал паузу, — щедрый работодатель.

— Хорошо. Добби, — прервал я грозивший затянуться диалог, — принеси нам, пожалуйста, пару непривязанных Сквозных зеркал и блокнотов.

Речь, если вы не поняли, шла о блокнотах с Протеевыми чарами. А приобрёл я их, помимо Сквозных зеркал, на каникулах, в Швейцарии. Кстати, по совету герра фон Валленштайна. Нет, я конечно про них помнил, но голова-то у меня не Дом Советов, так что совет герра Манфреда пришелся очень даже «ко двору». И был весьма своевременным.

Вот так Турнир и завершился. Приз за выигрыш мне вручили тихонечко. Ну, сами понимаете, не до того было, что бы устраивать официальное мероприятие. Пятьсот галлеонов я отдал Гермионе на французские расходы, а ещё пятьсот передал матери Седрика. Она, кстати, рассказала мне что, вычислила там у них, в Оттери-Сент-Кэчпоул, магглорождённого сироту, находящегося на иждивении у родственников. В роли весьма нежеланного племянника. Прямо как Гарри у Дарсли. Вот, и решила миссис Диггори заняться его судьбой. Ну, оно и правильно. Нечего было ребёнку судьбу канонного Поттера повторять. Да и род Диггори продолжить будет кому если они его усыновят и фамилию свою дадут.

И, разумеется, ко мне близнецы подкатили. Насчёт денег. Но, обломались они. Нет, если бы они подошли по-человечески и сели бы мы рядко́м, да поговорили ладко́м, составили бы до́говор, поторговались бы за про́цент, то почему бы и нет? Но, если к тебе подходят с таким видом будто ты им по жизни должен, то и пошли они... далеко и надолго. И, кстати, хорошо, что я Делакуров предупредил насчет Билла. Попытался он, таки, закадрить Флёр используя не совсем честные методы. В общем, понял я, что с ЭТИМИ Уизли мне точно не по дороге.

А дальше учебный год закончился и мы поехали домой. На вокзале мы сначала поздоровались, а потом я тепло попрощался с Гермионой и её родителями и уселся к дяде в машину. Вернон по дороге сопел и грозно хмурился, а я в ответ лишь посмеивался. И смею вас заверить, что настроение это ему не улучшало.

Дальше, по приезду он, как всегда, попробовал на меня «наехать». Вот только не учел он, что я не тот Гарри. Так что, я прихватил его телекинезом за шею и приподнял на полом. Невысоко, только чтобы он встал на цыпочки. И, мы поговорили. И, даже договорились. О нейтралитете.

В общем, меня ждал месяц отдыха, ежевечерние «зеркальные» разговоры с Гермионой и курс зелий, которые прописала мне мадам Помфри. А ещё свое слово должен был сказать канон. Помнится, вроде как второго августа должна была состояться встреча с дементорами, а дальше... впрочем, потом посмотрим, будущее покажет.

1) Такая песня действительно есть. И если хотите её послушать, то вот ссылка.https://www.youtube.com/results?search_query=%D0%BD%D0%B0%D0%B4+%D0%BD%D0%B0%D0%BC%D0%B8+%D0%B1%D0%B0%D1%80%D0%B6%D0%B8+%D0%B0%D0%B1%D0%B0%D0%B4%D0%B4%D0%BE%D0%BD%D0%B0

Вернуться к тексту

Месяц до встречи с дементорами прошёл в тёплой и, почти дружественной обстановке. Вернон и Петуния, даже если и выражали недовольство, то, исключительно когда я не мог услышать. Умнее всех оказался Дадлик. Он сразу понял, что от «ненормального», то есть от меня, лучше держаться подальше.

Я же, весь месяц отдыхал. Принимал зелья под наблюдением Добби, а то сам иногда забывал. Кстати, зелья я принимал не только чтобы последствия Круцио вылечить. Были у этого тела ещё некоторые проблемы. Которые пока ещё себя не проявляли, но в будущем очень даже могли неприятности доставить. Попутно, я сделал все домашние задания. Ну, и готовился к встрече с дементорами.

И, разумеется, общался с Гермионой. Кстати, понакупила она всякой всячины в Париже. Правда не рассказала, что именно. Сказала, что это будет сюрприз. Ну, сюрприз, так сюрприз. Посетила она и дом, который прибрёл для нас Франсуа. Называются такие дома шале. И располагался он в небольшой горной долине, во Французских Альпах. Самым же главным, при этом, было то, что добраться до него возможно было только на вертолёте или используя магические средства. Типа, на метле. Или же с помощью портключа.

В общем, всё было здорово, но... . Как всегда, что-нибудь да пойдет не так. Выяснилось, что как бы мне этого не хотелось, но ещё на год в Хогвартс возвратиться придётся. И всё из-за Гермиониного контракта на обучение. «Железный» он был и нерасторжимый. Впрочем, год-то можно и потерпеть. Да и сюрпризов несколько мы преподнесём, когда в школу вернёмся. Ну, если в наш адрес поползновения будут, а они будут. Не может быть так чтобы их не было. Так что, хоть и неприятно это, но терпимо.

И, ещё один момент сыграл для меня немаловажную роль при принятии данного решения. Встреча со змеемордым на кладбище в Литтл Хэнглтоне. Вспомнилось мне, таки, это название. Но, уже потом. В общем, тут, получилось так, что вся моя логика приказала долго жить. Потому что, завалить Волди, стало для меня делом личным. То ли на меня его Круцио так подействовало, то ли ещё что-то. Но, встреча наша с ним в Министерстве точно состоится. Только на моих условиях.

В данном случае, это, как с фильмом получается, наверное. Вот, смотришь допустим, интересный фильм. Сопереживаешь главному герою, все дела. Эмоции яркие испытываешь. Но, потом, когда фильм заканчивается, ты просто выключаешь телевизор или покидаешь кинотеатр. И, занимаешься дальше своими делами, не особо вспоминая о том что ты в кино увидел.

А вот когда это касается персонально тебя, то дело сразу же перерастает в разряд личного и всё остальное становится сопутствующим. Ну, слышали наверное выражение, что служебные вопросы решаются в первую очередь, а «шкурные» — вне вской очереди. Кстати, наверное, это ещё и потому у меня теперь Патронус росомаха. Я, насколько помню, вроде бы зверь, в которого он превращается, выражает внутреннюю сущность мага. А росомахи, как я слышал, зверьки очень и очень мстительные.

И, ещё вот я о чём подумал. Закажу-ка я себе сабатон. Один, только на правую ногу. Если кто не знает, то сабатоны это такие металлические ботинки для полного рыцарского облачения. А зачем он мне? А затем, что когда я змеемордого гада в Министерстве обездвижу, то подойду к нему, обую сабатон и раздавлю ему голову. Как гнилой арбуз. А то, круциатить он меня вздумал. Сука. Получится ли? Не знаю. Но, буду к этому стремиться.

Так я дожил до второго августа. И, чтобы не слишком переиначивать канон, вечером я отправился на улицу Магнолий. Туда, где собственно и должна была произойти встреча. И, что ещё хочу сказать. Не буду сейчас приводить всю цепь своих рассуждений, но, по всем моим соображениям, не мог в это время не находиться рядом ещё один маг. Почему? А потому, что дементоры — хищники. А раз они хищники, то должен быть тот, кто будет ими управлять. Типа дрессировщика и авиа наводчика в одном лице. И, именно этот маг, по моему мнению, и навёл дементоров на Поттера.

Так же я не поверил, что дементоров нельзя никак уничтожить. Типа, можно их только отогнать, и только Патронусом. Простите, но это полная хрень. Скорее всего, тяжело и затратно. И очень может быть, что уничтоживший дементора одержит Пиррову победу. Но, не верю я в то, что их нельзя уничтожить.

Ведь даже Астартес можно было уничтожить, несмотря на то, что в их тнла был дополнительно вживлён особый орган, который позволял их телам регенерировать. Даже в случае если от всего тела остался только сам этот орган. А тут всего лишь дементоры какие-то.

Поэтому в девять часов вечера, меня можно было застать прогуливающимся по улице Магнолий, а в карманах у меня были две заряженные ракетницы. Патроны которых были снаряженные зарядами из термита. Волшебная палочка, впрочем, тоже была. Затем, через восемнадцать минут появился Дадлик. Он мне, в общем-то, нужен тут не был, но раз уж канон говорит, что кузенчик принял участие в этой «исторической» встрече, то так тому и быть. А, ещё через две минуты, когда Дадлик поравнялся со мной, появилась последняя пара участников этого давно запланированного события.

Получилось, сразу скажу, как в каноне описывалось. И потемнело, и похолодало, и мысли какие-то в голову пролезть попытались. В общем, одному я всадил в голову оба заряда из ракетниц, а второго пуганул Патронусом, как и было запланировано. И, вы знаете, таки, сгорела его голова. Ха! Как спичка сгорела. А без головы уже и дементор не дементор. Целоваться-то ему нечем. Вот и осыпался он прахом, прямо на мостовую. Ну, а затем прискакала миссис Фигг и объявился Флетчер. Миссис Фигг, разумеется, стала охаживать его авоськой. А мы с Дадликом отправились домой. И, кстати, оказывают, таки, дементоры воздействие на людей. Даже одним своим присутствием. Потому, что Дадлику пришлось потом некоторое время принимать успокоительное и ходить к психотерапевту.

Ну, а дальше всё было почти как в каноне. Начали прилетать совы с сообщениями. Вернон краснел и нервничал. Потом, он предложил мне уйти из их дома. Ну, когда я ему рассказал о случившемся с Дадликом и почему так вышло. Вежливо предложил. Закончилось же всё громковещателем от Дамблдора со словами: «Помни мой наказ, Петуния». Вернон попытался понять, что это значит и обратился за разъяснениями к жене. А она сказала, что я остаюсь.

Дядя, после этого, выглядел очень разочарованным, а меня вдруг разобрал дикий смех. Даже, не смех, а хохот. Или ржач. Такой, что я чуть ли не катался по полу, не в состоянии сдержаться. А когда отсмеялся, то у меня возник закономерный вопрос.

— Я, конечно, прошу прощения за свой смех, потому что смешного, как мне кажется, тут ничего нет, — обратился я к тёте, — но, думается мне, что встречались вы с Дамблдором лично, да тётушка? Вы ведь, наверняка, попытались отнести меня в полицию, после того как меня вам подкинули, чтобы моей дальнейшей судьбой занималось государство. Я прав, тетя?

— Да, чёрт возьми, так оно и было! А после второго раза тебя притащил этот ваш... , — Петуния вдруг закашлялась.

— Дамблдор, — подсказал я. — И скорее всего, это случилось, когда Вернон был на работе. А потом он выдал вам свой наказ, используя при этом старый, добрый шантаж. Так?

Тётя только кивнула.

— Чего и следовало ожидать, — окончательно удостоверился я в своих предположениях. — И, наверняка, это была одна из главных причин вашего скотского ко мне отношения. Ну, да ладно. Дело, как говорится, прошлое. Хотя, я ничего и не забыл. Да, и вот ещё что. Хочу вас предупредить. Вам тут через пару-тройку дней, скорее всего, придет приглашение, типа, получить приз за победу в каком-то конкурсе. Так вот, не верьте. Рекомендую в этот день отправиться куда-нибудь. Например, в кино. Потому как, меня наверняка придут забирать в это время, а лишняя встреча с ненормальными не принесет вам пользы.

Потом я поднялся к себе в комнату и связался с герром фон Валенштайном. А он по акульи улыбнулся, услышав новости и выдал мне пару рекомендаций. Потом я связался с Гермионой и сказал, что можно возвращаться. Кстати, когда Грэйнджеры уезжали во Францию, то с Артуром они разминулись буквально минут на десять. Это мне Добби рассказал, когда я попросил его подстраховать её семейство. И, подумалось мне тогда, что, вот ведь, грёбаный рыжий таракан. Совсем головой думать не хочет. Ну, да ничего. Есть у меня для них и дихлофос, и тапки заготовлены.

Ну, а на четвёртый день, как и в каноне, родственничкам пришло липовое приглашение. И Дарсли отправились в кино, как я им порекомендовал. За мной же явилась толпа, как и ожидалось. Во главе с Аластором Муди. Вот, только добираться до места на метле я категорически отказался. Для чего задал вопрос:

— Вы совсем охренели, что ли? Какие еще мётлы?

— Ну, — ответил мне Люпин, — Это единственный способ. До того, чтобы аппарировать, ты ещё не дорос, летучий порох исключается — камины под наблюдением, а если мы самовольно соорудим портал, это будет стоить нам не только наших жизней.

— А если меня аппарирует кто-нибудь из вас? Или тоже ещё не дорос по вашему мнению? — я смотрел на магов и думал о том, что с головой у них точно не всё в порядке. А то ведь по-всякому я в Лондон добирался, вот, только на метле ещё не летал. Делать мне больше нечего. — А, хотите пари? Вы назовёте мне адрес и я успею там двадцать раз замерзнуть, прежде чем вы туда доберетесь.

— Но, как? — заинтересовался Люпин.

— А вот этого я вам не скажу. Постоянная... БДИТЕЛЬНОСТЬ! — последнее слово я проорал во всю глотку.

Некоторые из присутствующих даже вздрогнули, а Муди одобрительно ухмыльнулся.

— А чтобы незамеченным дождаться вас на месте, — «добил» я их окончательно, — так у меня хитрая мантия есть.

В общем, отправился я на площадь Гриммо своим ходом. Точнее, меня туда Добби аппарировал. Так что, я оказался прав. Остальные прибыли туда значительно позже.

А в доме, как и ожидалось было темно, пыльно и... паутинно, что ли. Интересно, есть такое слово «паутинно»? Не знаю, но паутины на потолке было много. А ещё в прихожей висел портрет мадам Вальбурги и, разумеется, она «обложила» меня трёхэтажным матом. Правда, перед этим она мне заговорщически подмигнула, а только потом «обложила». А затем, когда все ускакали на собрание ордена, появился Кричер и проводил меня в мою комнату.

А утром, к завтраку мы спустились вдвоем с Гермионой. Я, когда оказался у себя в комнате, то связался с ней через Сквозное зеркало и, Гермиона перебралась на остатки каникул ко мне. Родители её всё равно работали. Много работали, потому что после отпуска скопилась у них куча долгов, вот они и пропадали в своей клинике с утра до ночи.

И, разумеется, Молли Уизли не была бы собой, если бы не попыталась тут же показать, типа, кто в доме хозяин.

— Э-э-э... , Гарри, а что здесь делает Гермиона? — вот так, даже не поздоровавшись, она начала свой «наезд».

— И вам доброе утро, миссис Уизли, — поздоровался я с ней. — А Гермиону я пригласил.

— Но, как? — возмутилась она. — И, почему я об этом не знала?

— А почему вы должны об этом знать? — удивился я в ответ. — К тому же, дом большой. Я соскучился. А так же я собираюсь цинично использовать Гермиону. С её разрешения, конечно.

— ЧТО-О-О?! — на секунду мне показалось, что от вопля миссис Уизли дом развалится.

— Ну, в том смысле, что у меня еще домашка не сделана, а Гермиона согласилась мне помочь, — соврал я не покраснев. После чего уставился на неё. Эдак, подозрительно. — А вы о чём таком подумали, а, миссис Уизли? — И принялся орать. — Да как вам в голову непонятно что взбрело?! Как вы посмели?! — Напустился я на рыжего матриарха.

— Стой, стой, стой, Гарри. Подожди. Я ничего такого не думала, — Молли пошла на попятную. — Но, ведь это же штаб-квартира «Ордена Феникса» и я считаю, что ты должен был спросить разрешения у профессора Дамблдора, прежде чем кого-то приглашать.

— Вообще-то, миссис Уизли, — просветил я её, — это прежде всего дом древнейшего и благороднейшего рода Блэков. И я, как внук Дореи Блэк и крестник Сириуса, имею полное право здесь находиться и приглашать кого мне захочется. А, вот, профессор Дамблдор, при всём уважении, к владению этим домом никакого отношения не имеет. При ВСЁМ уважении. Да и вообще. Профессору Дамблдору и этому самому ордену всего лишь разрешили временно, любезно воспользоваться гостеприимством Сириуса. Кстати, а где сам Сириус?

Вообще-то я знал, где Сириус. Обычно, он просыпался к обеду, потом сразу же спускался в винный подвал и начинал опохмеляться. А потом опохмел плавно переходил в очередную пьянку и Сириус зависал там до глубокой ночи. Кстати, в подвал благодаря стараниям домовика, кроме Сириуса попасть никто не мог. Кричер бы и Сириуса туда не пускал, но, Блэк есть Блэк. Вот только, думается мне, что Кричер и сам прилагал усилия к тому, что бы Сириус быстрее спился, чтобы моё временное главенство в роду Блэков переросло в постоянное. Вполне себе допустимый вариант.

Могло, так же, делаться это и потому ещё, что Кричер намеренно делал это, чтобы Сириус не заработал предательское клеймо. А то ведь ему, насколько я понял, оставалось до него совсем немного. И не было никакой гарантии, что оно не передалось бы мне, по крестильной связи. То есть, таким вот своеобразным способом домовик проявлял заботу о древнейшем и благороднейшем роде Блэков. Ну, типа, пока Сириус пьянючий в драбадан, то очередную дурь не сотворит, и клеймо не заработает.

Знаете, с одной стороны его было неимоверно жаль, а, вот, с другой... . Вот, кто ему виноват? Какого спрашивается Мерлина лысого он всех простил и позволяет сидеть у себя на шее?

— И, это хорошо ещё, — думалось мне в такие момемты, — что папаша мой, ну, в смысле этого тела, попал, в своё время, в цепкие лапки Лили Эванс, а то ведь тоже имел бы шанс загреметь куда-нибудь в Азкабан, в соседнюю с Сириусом камеру.

А ещё, я как же думал, что тот ритуал, который они с Джеймсом провели, чтобы обезопасить сына, это в первую очередь заслуга Лили была. И так же, думалось мне, что когда она узнала про «одолженную» мантию-невидимку, то Джеймс имел очень-очень и очень «бледный» вид. Но, это всего лишь мои мысли, а как там оно было на самом деле я уже не узнаю.

— Так, где всё-таки Сириус? — повторил я свой вопрос.

— Э-э-э... он болеет, — ответила Молли и свернула разговор в другую сторону. — Вообще-то я надеялась, что ты, приехав сюда, поможешь Рону и Джинни.

— Разумеется, помогу. И, Гермиона тоже поможет. Но, только после того как мы домашку сделаем, — ответил я ей с самым честным видом.

А сам добавил, про себя, разумеется, что если это и случится, то не раньше, чем рак на горе свистнет, ну, или когда свиньи полетят.

И ещё через пару дней я имел краткую беседу с Дамблдором. Он, конечно же, меня слегка пожурил за самоуправство, но в целом продолжил изображать добрейшей души дедушку и сказал мне чтобы я не волновался насчёт слушания. Дескать, всё на мази́. А я, кстати, особо ему и не дерзил, а наоборот выражал всяческое уважение. Не время было еще «зубы показывать».

Ещё я у него ненавязчиво выяснил, что притащить сюда Гермиону, тогда, в начале каникул, была вообще-то идея Артура и Молли, а он типа, только дал «добро». А мотивировали они это тем, что время, мол, трудное и опасное. Да и Сами-Знаете-Кто возродился. А значит нужно всем вместе держаться и, поэтому Гермиону, как ближайшую подругу их детей нужно тоже сюда пригласить. Заметьте, не мою подругу, а их детей.

— И, при этом, ведь про родителей Гермионы никто даже и не заикнулся, — крутилась у меня в голове мысль во время нашего разговора. — Нет, ну оно и понятно, ведь они-то всего лишь магглы. А их и так много. Так что, магглом больше, магглом меньше, никто и внимания не обратит.

Впрочем, это и так было понятно, что спасение утопающих, дело рук самих утопающих. Поэтому, я даже и не возмущался.

Утром, двенадцатого августа, в день моего заслушивания, мы с Гермионой встали пораньше и она отправилась в наш домик, во Францию. Захотелось мне наконец самому увидеть его своими глазами. Так что, Гермиона убыла с заданием подготовить всё к новоселью. Да и Делакуров пригласить не помешало бы. Ну, и меня там дождаться.

А отправил я её ещё и потому, что было у меня нехорошее предчувствие. Как-то, на мой взгляд, чересчур плотоядно поглядывали на Гермиону в последних пару дней братцы-акробатцы. Когда думали что этого никто не видит.

Так что, пусть уж лучше она подождёт меня там. И сама целее будет, и мне спокойней. Пока мы тут с Манфредом кое-кому «хотелки» пообломаем.

В общем, доставил меня Кричер к телефонной будке, так что, ровно в семь тридцать утра я оказался в атриуме. Где мы встретились с моим адвокатом и, не торопясь, отправились в зал номер десять, где собственно и должно было состояться слушание.

Кстати, в зал мы с герром фон Валленштайном зашли буквально перед Фаджем. Но, тем не менее, на меня попытался напуститься какой-то клерк.

— Вы чуть не заставили себя ждать.

— Во-первых, меня не оповестили о переносе времени.

— Вам отправили сову.

— Во-вторых, это не важно,- заявил я ему, ставя его на место. — Я всё равно вошел в зал раньше министра. И, кому в таком случае адресованы ваши претензии? Может... министру Фаджу? А? Так вы ему об этом скажи́те. Только помните, при этом, что министры-то у нас никогда не опаздывают и не заставляют себя ждать. Что скажете, мистер Как-Вас-Там?

В общем, клерк вынужден был заткнуться, а то прогибаться перед начальством он, видите ли, вздумал. Кстати, прогнуться-то ведь можно и в другую сторону и он, очевидно, понял что, был не прав.

Сам Фадж величественно, с видом небожителя, проследовал к месту в первом ряду, уселся и, только после этого после этого вынырнул из своих мыслей, и увидел нас с Манфредом. Чего он явно не ожидал. Ну, что я своевременно окажусь в зале. А уж то, что я буду не один видимо вообще не входило в его планы.

— Уэзерби, почему в зале посторонние? — начал разговор Фадж.

— Герр Фадж, — опередив Перси, ответил Фаджу Манфред, — если вы про меня, то я не посторонний. Зовут меня Манфред фон Валленштайн. Я, адвокат международного класса. Вот моя лицензия, а вот договор с герром Поттером на предоставление ему моих адвокатских услуг.

Впрочем, Фадж не растерялся. Чего у него было не отнять, так это умения "переобуваться" на ходу. Так, что крайним остался Перси.

— А почему меня не оповестили, Уэзерби?

— Да ладно вам, герр Фадж, — Манфред снова не дал возможности ответить Персивалю, — ваш починённый и сам об этом не знал. Давайте, лучше, для начала определимся со статусом данного... мероприятия.

— Что значит, со статусом, мистер Валленштайн? — не понял или сделал вид, что не понял Фадж.

— А то и значит. Впрочем, дайте мне секунду и вам все поясню.

Произнося эти слова Манфред извлек из кармана миниатюрные стол и пару стульев и увеличил их заклинанием. Я уселся на один из них, а Манфред положил на стол папку и достал из нее лист пергамента.

— В соответствии вот с этой повесткой мой подзащитный был вызван на заседание дисциплинарной комиссии. Но, Визенгамот-то, как все мы знаем, слушанием дисциплинарных дел не занимается. По вашим английским законам. Так что, если его, дело моего подзащитного, рассматривают на заседании Визенгамота, то оно из дисциплинарного переименовывается в гражданское и получает статус «Министерство против Поттера». Поэтому, давайте определимся.

— Да? — Фадж на секунду задумался, — Думаю, вы правы. Уэзерби, внесите в протокол соответствующие изменения. И давайте уже начинать, я хочу решить вопрос быстро.

— И, у меня ещё есть вопрос, — Манфред оглядел зал, — а где, собственно, Верховный чародей? Без него-то данное заседание будет нелигитимным.

— Сегодня я исполняю обязанности Верховного.

— Нет, нет, герр Фадж, — Манфред улыбнулся ему во все тридцать два зуба, — даже в соответствии с ВАШИМИ английскими законами вы не можете этого делать. В смысле занимать одновременно эти две должности. Министра магии и Верховного чародея. Выступить в качестве обвинителя — можете. А в остальном — извините.

В общем, еще немного времени ушло на избрание Верховного чародея. Выбрали его, кстати, из «нейтралов».

Затем Перси вручил Фаджу лист пергамента и тот начал свою речь.

— Гражданское дело «Министерство против Поттера» от двенадцатого августа объявляю открытым, — звучно провозгласил Фадж, и Перси тотчас начал вести протокол. — Разбирается дело о нарушении Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних и Международного статута о секретности Гарри Джеймсом Поттером, проживающим по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, улица Прайвет Драйв, дом номер четыре. Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Департамента магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Перси Игнациус... .

Тут Фадж запнулся... — э-э-э... Уизли?

Наверное, не думал он что Перси ещё одним Уизли, а не Уэзерби окажется.

— Свидетель защиты — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — произнес сзади негромкий голос.

На Дамблдоре, который неспешно шел через зал, была длинная темно-синяя мантия, и лицо его выражало непоколебимое спокойствие. Тем не менее пришлось ему отправляться на место для зрителей и наблюдать за всем, так сказать, с галёрки.

— Прежде чем мы прейдем к допросу обвиняемого, прошу приобщить к делу данный документ, — Манфред продемонстрировал ещё один лист пергамента.

— Что это? — спросил Фадж.

— А это медицинское заключение, подписанное Главным целителем вашего госпиталя Сент Мунго и его заместителем. Оно гласит, что герр Поттер, в течении последних трёх месяцев, не находился под ментальным воздействием, а всё это время пребывал в трезвом уме и здравой памяти.

— К чему это? — опять спросил Фадж.

— А к тому, — тут Манфред посмотрел на часы, — что прямо сейчас, в редакцию вашего «Ежедневного Пророка» направляется судебный пристав. Потому, что герр Поттер подал иск о клевете и герру Варнаве Каффу будет вручена повестка в международный магический суд.

Вот тут-то в зале послышался ропот. Видимо, те кто был более-менее адекватен поняли в какую лужу загнал себя Фадж. Ведь даже самому тупому было понятно, что «Пророк» «пляшет под дудку» Фаджа. А если «дёрнут» Каффа, то молчать он не будет. Впрочем, Манфред не стал обращать внимание на ропот и продолжил:

— И, вот еще что, герр Фадж. Считаю, что нам с вами следует исключить из вашего обвинения пункт про нарушение Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних.

— Это ещё почему? — вновь не понял Фадж.

— А потому, что с тридцать первого октября прошлого года герр Поттер эмансипирован, а следовательно является совершеннолетним, — пояснил Манфред. И добавил. — Кстати, с «лёгкой руки» присутствующего здесь директора Дамблдора.

— Этого не может быть, — тут уже «взвился» Дамблдор, — я являюсь опекуном мистера Поттера и не давал разрешения на эмансипацию.

— И, тем не менее, это так, — продолжил пояснения фон Валленштайн. — Тридцать первого октября прошлого года герр Поттер был избран четвёртым участником Турнира трёх волшебников. Вы, в тот момент, будучи опекуном и директором школы могли это запретить. А так же, будучи в то время ещё и Верховным чародеем Визенгамота могли своей властью наложить Вето на решение Кубка. У вас было такое право. Но, вы им не воспользовались и герр Поттер стал эмансипирован. Таков закон и обратной силы он не имеет.

Далее прошло голосование и данный пункт был исключен из обвинения. А я смотрел на Фаджа и видел как он ёрзает. Очевидно он, как и многие в зале, вдруг осознал, что за «каналом» тоже есть земля и там тоже живут маги. И, они, эти маги, почему-то сильно его не любят. А ещё он понял, что стоит сейчас на краю ямы и ему нужно извернуться, чтобы туда не упасть.

— Итак, остается пункт о нарушении Международного статута о секретности, — закончил говорить Манфред. — Подсудимый ваш, герр Фадж. Защита не возражает.

— Хорошо, — Фадж приступил к допросу. — Вы — Гарри Джеймс Поттер, проживающий по адре­су: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, улица Прайвет Драйв, дом номер четыре?

— Да.

— Вы получили три года назад предупреждение от Министерства по поводу незаконного применения волшебства?

— Нет, — ответил я, а про себя подумал, мол пусть попробуют доказать обратное.

— Что значит «Нет»? Я точно знаю, что вам была отправлена сова.

— Не помню такого. Хотя, вроде бы именно три года назад к нам прилетала чья-то неизвестная сова. Вот, только послание я прочесть не успел. Его у меня забрал мой дядя, потом порвал его и сжёг на заднем дворе. Да, и поясните мне ради Мерлина о каком таком волшебстве идёт речь если моя волшебная палочка была закрыта в школьном сундуке, а сундук, в свою очередь, был закрыт в чулане под лестницей.

— Хорошо, допустим, — не сдавался Фадж, — но вы не будете отрицать, что вечером второго августа вы заклинанием выпустили Патронуса?

— Нет, не буду.

— Понимая, что вы находитесь в районе, изобилующем магглами?

— Да, министр. Я прекрасно это понимал.

— Отчетливо понимая, что в данный момент в непосредственной близости от вас находится маггл?

— И вновь вы правы. Так всё и было.

— И, тем не менее, вы, сознательно, в присутствии маггла применили заклинание Патронуса?

— Да, именно так, — согласился я с ним.

— Таким образом мы видим, что мистер Поттер злостно нарушил Статут о секретности и подлежит самому суровому наказанию. Надеюсь, Визенгамот вынесет справедливое решение.

— У вас всё, мистер Фадж? — спросил Верховный чародей, — тогда слово предоставляется защите.

— Хорошо. Леди и джентльмены, уважаемый Визенгамот, — начал говорить Манфред, — герром Фаджем было доказано, что мой подзащитный, вечером второго августа, применил заклинание Патронуса в присутствии маггла. Но, он так и не выяснил, а был ли при этом нарушен Международный статут о секретности.

— Как это не выяснил? — послышались выкрики с мест, — магия применялась при маггле, значит Статут нарушен.

— И, тем не менее, это не так, — ответил Манфред на выкрики, — и я вам сейчас это докажу.

— Ну, что ж попробуйте, попробуйте, — вновь послышалось из зала.

— Легко. Для начала давайте обратим внимание на то, что герр Поттер колдовал в присутствии всего одного маггла. Не кучи магглов, а всего одного. Далее. Кто из присутствующих может назвать мне имя, фамилию и адрес проживания данного маггла? Может быть вы, герр Фадж?

— Э-э-э... , — Фадж заёрзал ещё сильнее, — Дадли Дарсли, кузен Гарри Поттера, проживает по тому же адресу, что и обвиняемый.

— Вот как? — удивился Манфред. — То есть вы нам всем пытались тут рассказать, что кузен герра Поттера не знает о его статусе. Это, знаете ли, не то что ни в какие ворота не лезет, это, даже, ни в какой горный каньон не войдет.

Народ в зале вновь тихонечко зароптал. А Валленштайн продолжил:

— Но, и это тоже не тот главный вопрос который вы не задали. Прежде всего, вы не спросили, с какой целью герр Поттер колдовал в районе населённом магглами. Что именно заставило его это сделать? И сейчас мы все вместе у него спросим, а зачем ему это понадобилось?

— Для защиты жизни моей и моего кузена от дементоров, — ответил я. — А дементорами, насколько мне известно, управляет министерство.

Дальше слово взяла Амбридж:

— Я не уверена, что правильно вас поняла, мистер Поттер, — сказала она с жеманной улыбкой. — Так глупо с моей стороны. Но, на одну маленькую секундочку мне почудилось, будто вы предполагаете, что Министерство магии приказало кому-то напасть на вас!

— Вот уж не знаю, что вам там почудилось, мадам Амбридж, — ответил я с не менее жеманной улыбкой, — но здесь Визенгамот, а не класс профессора Трелони. Это там вам может почудиться всё что угодно, а присутствующие здесь оперируют фактами.

— Это выдумки. Кто в это поверит? — «кипятилась» Амбридж. — Кто может это доказать?

— Я, — ответил ей фон Валленштайн.

Он достал из папки очередной пергамент и продемонстрировал его Визенгамоту.

— Леди, джентльмены, вот тут у меня ещё одно целительское заключение, подписанное лично Гиппократом Сметвиком. Очень надеюсь, что никому не нужно напоминать кто это такой. Так вот, здесь чёрным по белому указано и заверено магией, что герр Поттер и его кузен герр Дарсли, вечером второго августа подверглись воздействию дементоров. Отсюда вопрос. Как мой подзащитный мог подвергнуться воздействий дементоров если их там не было?

Народ в зале начал уже даже не роптать, а негромко покрикивать. А Манфред продолжил:

— И ещё у меня такой вопрос к министерству. Скажите герр Фадж, а с каких это пор работники министерства стали иметь право отчислять ученика из Хогвартса? Не многовато ли на себя берет фрау Мафалда Хопкирк? Ходатайствовать перед директором школы об отчислении, это — без вопросов. Но, самостоятельно отчислять? Это как так-то?

— Что-о-о?! — у Фаджа даже глаз задергался. — Ну, я ей устрою.

— Успокойтесь, герр Фадж. Фрау Хопкирк человек подневольный. Тут нужно выяснить, кто отдал ей такой приказ. Ей и аврору Дженкинсу, который вечером второго августа находился в Литтл Уингинге и руководил нападением дементоров на моего подзащитного, — тут Манфред сделал эффектную паузу. — И, ещё. Насколько я знаю, начальник Азкабана, а именно под его командованием находится аврор Дженкинс, подчиняется только трём людям из министерства. Вам, как министру, фрау Боунс, как главе ДМП и фрау Амбридж, как вашему заместителю. И кто же из вас троих отдал такой приказ?

Тут Фадж, скорее всего, почувствовал возможность «сорваться с крючка».

— Я такой приказ не отдавал! — закричал он, — Амелия, а вы?

— Разумеется, нет, — ответила мадам Боунс.

— Значит, остается только Долорес Амбридж, — подвёл итог Манфред.

В общем, дело закончилось тем, что в женщину-жабу влили Веритасерум и она во всём созналась. Её быстренько осудили и вывели из зала. Больше всех, кстати, суетился сам Фадж. Рыльце-то явно было в пушку. Или в пушке. Не знаю как правильно сказать. Вот он и суетился.

На этом дело и закончилось. Дамблдор поздравил меня с успешным завершением слушания, но, снова по отечески пожурил, что всё прошло без него. На что я ответил, что посчитал нежелательным отвлекать директора от целой кучи важных дел. Дескать, отвлекать столь занятого человека как он будет, с моей стороны, весьма неуместно. В общем, «отмазался».

Потом мы, через некоторое время, распрощались с Манфредом и я, впервые, отправился помотреть на приеобретенную недвижимость.

Но, прежде чем отправиться во Францию, я проводил герра Манфреда. Сначала мы с ним переместились в «Дырявый Котёл», а уже оттуда в Гринготтс. Была там у них, в банке, своя площадка для перемещений. А, почему не сразу? Да, обсудить ещё кое-что нужно было. Например, почему мы, на процессе, не стали «топить» Фаджа окончательно. Потому, что смысла в этом не увидели. Процесс-то мы и так выиграли. А ведь был у нас к Фаджу ещё один существенный вопрос. Даже два. Которые так на процессе и не прозвучали.

Первый вопрос заключался в следующем, почему на место происшествия никто не прибыл: ни авроры, ни обливиаторы. Как так-то? Колдовство в маггловском районе, а родное министерство, считай, что почти и не почесалось. Тут я про себя ухмыльнулся. Представилось мне, как подхожу я к Фаджу, хлопаю его по плечу и говорю ему:

— Какого хрена, мистер Фадж. Почему министерство не выполнило стандартную, для таких случаев, процедуру? А ведь это — залёт, Корнелиус. Залёт.

Второй вопрос, тоже был весьма интересен. Откуда Фадж знал, что колдовал именно я? Ведь мог же какой-нибудь левый маг спереть мою палочку и колдануть? Ну, теоретически. И ещё, откуда он узнал, что в это время кроме Дадлика рядом со мной никого не было? Он там в это время что, сам там присутствовал?

В общем, решили мы, что отправим анонимное послание Рите Скитер. И посоветуем задать министерству эти вопросы. Через газету. Ведь «Ежедневный пророк», всё равно будет печататься, даже несмотря на то, что Варнаву Каффа уже доставили в Швейцарию. Это Манфред выяснил в первую очередь после процесса.

Да и вообще, пришли мы с ним к выводу, что Фадж уже труп. Политический. А может и не только политический. Правда, он об этом пока не знает. В общем, мы ещё кое-что обсудили и отправились, каждый по своим делам. И я, наконец-то, увидел, что за дом приобрёл нам Франсуа.

Площадка прибытия в долину, где он располагался, была от него метрах в шестидесяти. Внешний вид мне понравился. Сам шале был наполовину сооружен из камня, а ещё наполовину из деревянного бруса. Рядом протекал ручей, в котором вполне могла ловиться рыба. В общем, вид был восхитительный. Впрочем, особо повосторгаться мне не дали. Едва я не торопясь направился к дому, как из него выскочила невысокая, хрупкая девичья фигурка и стремглав помчалась мне на встречу.

И, что вы думаете? Я так и продолжил неспешное шествие? А, вот нифига. Что Гермина бежать будет, а я идти как барин? Нет, так не пойдет. Так что, помчался я ей навстречу. А потом ухватил ее в охапку и закружил.

— Ну что, Гарри? — последовал ее вопрос, когда мы, наконец, расцепили наши объятия.

— Как видишь, всё в порядке. Жив, здоров, и оправдан по всем пунктам.

И мы взявшись за руки направились к дому. А там, на пороге меня встречали домовой эльф Добби и Делакуры. Сегодня, кстати, в гости к нам пожаловала еще и гранд-маман Флёр и Габриэль. Та самая, волос котрой пошел на сердцевину палочки Флёр. Звали бабушку Женевьева и выглядела она... э-э-э... ну, да дай-то бог всем так выглядеть в её возрасте.

А потом Гермиона устроила нам подробную экскурсию по дому как старожил. И мы устроили празднование новоселья. В общем, окончание дня было великолепным.

На ночь мы остались в доме, а утром пожаловал Кричер и сообщил две новости. Одна была печальная, а вот вторая...

Во-первых, погиб Сириус. Тупо погиб. По пьяни навернулся с лестницы и сломал шею. Впрочем, меня это даже порадовало. Почему? Да потому, что мне не придется кончать его самому. А ведь всё шло именно к этому. Блин! Самое поганое, во всем этом было то, что Сириусу было уже не помочь. Мало того, что двенадцать лет Азкабана ему здоровья не прибавили, так он ещё и начал «керосинить» сразу после побега. По крайней мере, именно такое впечатление складывалось при взгляде на него. И с ним всёравно в ближайшее время надо было что-то решать.

— Хорошо, точнее ничего хорошего, но скажи-ка мне вот что, Кричер. Кто еще об этом знает? — выслушав, спросил я у домовика.

— Никто, Кричер сразу спрятал тело.

— Тут, ты правильно поступил, — похвалил я его. — И никому больше не говори. Не надо. А с его похоронами мы в ближайшие дни решим. Каким бы он не был, а похоронить его надо достойно. Блэк, все таки.

Во-вторых, Кричер подслушал разговор Молли и Джинни.

— Эта... — начал Кричер.

— Стоп, — прервал я его, зная, что он большой любитель украсить свою речь всякими, не всегда цензурными выражениями. — Давай мы с тобой договоримся вот о чём. Ты не будешь ругаться, а будешь называть рыжее семейство просто тараканами. Таракан-папа, таракан-мама, а детям присвоим номера. С первого по седьмой.

— Кричер не возражает, — согласился эльф, — так вот таракан-мама очень сильно ругалась, что грязнокровая мисс куда-то пропала.

— Стоп, — опять прервал я Кричера, — не грязнокровая мисс, а чистокровная магглорождённая ведьма. Шесть поколений, Кричер.

А выяснилось это как? Когда Гермиона была в этом году во Франции, то там она по совету Флёр и Габриэль проверила свою родословную. И оказалось, что в шести поколениях предков у неё не было ни одного мага или сквиба. Поэтому её смело можно было считать Новой кровью.

— Ого, — Кричер почесал голову и впервые взглянул на Гермиону с явно выраженным уважением. — Кричер не знал, Кричер себя накажет.

— Стоять, — опять остановил я домовика, а то он уже примеривался к каминной кочерге, — рассказывай давай, что там опять задумала мамаша тараканьего семейства?

— Они хотели сегодня, когда хозяин Гарри был в министерстве, обездвижить мисс и напоить её особым зельем, а потом, когда хозяин вернется из министерства, то и его тоже.

— Да, не зря меня предчувстия мучили, — обратился я к Гермионе, -теперь понятно, почему близнюки на тебя так поглядывали. И уточнил. — А что за зелье, Кричер?

— Зелье рабской привязки. И противоядия не существует.

— А если ликвидировать объект привязки?

— Ну, — Кричер задумался, — если только в течение недели с момента приёма. Пока привязываемый ещё может сопротивляться.

— Моё зелье, насколько я понял, завязано на седьмую тараканиху, а Гермионино — на шестого. Так, что ли?

— Нет, — «огорошил» меня Кричер, — на первого, второго, четвертого, пятого и шестого.

Н-да. Хорошо, что Гермиона меня смогла успокоить. Сама-то она сидела всё то время, что Кричер рассказывал нам новости, прикрыв рот ладонями и с ужасом глядя на него. А я, когда услышал на кого хотели завязать зелье для Гермионы, начал звереть. И сидеть бы мне в Азкабане за немедленное убийство «хорошей, светлой» семьи Уизли совершенное с особой жестокостью, если бы не она. Впрочем, когда я успокоился, то решил, что тараканов мы будем истреблять всех. Планомерно и хладнокровно. Не делая, при этом, различий ни по возрасту, ни по половой принадлежности.

Да и Гермиона тоже была не против. Как я уже говорил, тут, в этом мире, не была она величайшей поборницей толерастии и педекратии. Так что, месть она вполне себе признавала. И, в этом конкретном случае была за неё. Голосовала, так сказать, и руками, и ногами.

— Нам до Рождества нужно продержаться, — сказал я Гермионе. Ну, после того как успокоился.

— А почему до Рождества? — уточнила она.

— Потому что, — объяснил я, — где-то перед Рождеством, если я правильно помню, Артура должна укусить Волдиковская змеюка. А дальше в их семействе начнется мор.

— Э-э-э... Гарри, — Гермиона не могла не задать этот вопрос, — а откуда ты об этом знаешь? И, что значит: «Если я правильно помню»?

Ну, а я решил что, пожалуй, можно немного «приподнять завесу». Рано или поздно этот вопрос возник бы, так сказать, на повестке дня. Так почему бы и не сейчас.

— Гермиона, помнишь за несколько дней до начала первого этапа Турнира, я оказался в вотчине мадам Помфри? — задал я вопрос.

Гермиона только кивнула.

— Так вот, — я продолжил, — тогда я на пару дней оказался в коме, благодаря нашим, скорее всего, хаффлпаффским «друзьям». Ну, и у меня были тогда... видения, наверное. О своих других жизнях. И, если о второй я почти ничего не помню, то события первой жизни более или менее отпечатались в моей памяти. Там я тоже был Гарри, но события шли не совсем так как тут. Например, там я был живым хоркруксом. И благодаря этому, смог увидеть во сне как змея напала на Артура. Причём, я как бы сам был в это время змеей.

Не стал я говорить Гермионе, что в той жизни и она, и Гарри, и остальные были всего лишь героями книг и фильмов. Не стал шокировать. Вместо этого, я вкратце рассказал Гермионе, что такое хоркруксы и что нас должно было ожидать в этом году. Если бы Амбридж оказалась в Хогвартсе. А ещё про то, что её и Рона, должны были назначить в этом году старостами.

— Что-о-о?! — возмутилась Гермиона. — Как это... Рона?! Какого еще Рона?! Кто он вообще такой этот Рон?! Да кому это в голову вообще могло прийти? Они там что, вообще что ли... .

— Тише, Гермиона, тише, — я обнял девушку, — даже если так и будет, то всё равно помогать тебе буду я. А то, сама представляешь, что за староста получится из Рона. Впрочем, как я уже говорил, нам нужно будет продержаться до Рождества. А, там, в любом случае среди Уизли начнется падёж.

— А во второй? — спросила Гермиона.

— Что, во второй? — не понял я ее вопрос.

— Ну, ты сказал, что помнишь ещё одну жизнь.

— А, вот ты о чём. Космодесантником я там был. Или, как нас там называли, Адептус Астартес.

— И как далеко от нашего времени?

— Очень, очень далеко. Непредставимо. Тридцать первое тысячелетие. Ты, только вдумайся, Гермиона. Не столетие, а тысячелетие.

Мы помолчали и я продолжил:

— Впрочем, сейчас это не важно. Сейчас важно продумать, что мы с тобой будем делать, что бы не попасть в просак.

И мы сели планировать. А ещё перед отправкой Кричера на Гриммо, я уточнил у него, а имеются ли в этом мире магические накопители. И, оказалось, что имеются. Редкость, конечно, но, в доме древнейшего и благороднейшего дома Блэк имеется парочка. И, один из них практически полный.

— Ну и отлично, — у меня сформировалась мысль, переходящая в план, — Добби!

— Что Добби может сделать для Гарри Поттера, сэра?

— После того как я вас отпущу, отправишься с Кричером. Он выдаст тебе во временное пользование один магический накопитель. Ты спрячешь его у Грэйнджеров дома, что бы периодически от него подпитываться. И будешь страховать родителей Гермионы.

— Ну-ка, Гарри, объясни свою мысль? — попросила Гермиона услышав мои распоряжения.

— Видишь ли, — пояснил я ей, — я очень не хочу, что бы твои родители оказались заложниками. Тем более, что рыжие знают где ты живешь. Да и Пожирателей никто пока не отменял. Да, вот ещё что. Кричер, скажи, а есть в доме Блэков, ещё подвальные помещения, кроме винного погреба?

На такой вопрос Кричер только фыркнул. Почти презрительно.

— Очень хорошо, — продолжил я планировать. — В таком случае покажешь их Добби и дашь ему к ним допуск. А сам приготовишь их к содержанию в них пленных. Добби, а ты при малейшей опасности для Грэйнджеров, если кто-то попробует напасть, хватай этих нападающих и доставляй их в подвал Блэков. Разбираться потом будем.

— Так, Гермиона, — продолжал я развивать свои мысли, — ты говорила, что накупила в Париже всякой всячины. Скажи, а есть ли портключи для немагов?

— Есть такие, — ответила Гермиона, — только ещё не настроенные. Я вообще-то хотела дать их родителям, чтобы они могли попасть в этот дом, но хотела сначала спросить у тебя, будешь ли ты согласен.

— Конечно, не буду, Гермиона, ну, в смысле, не буду против. И будет очень здорово, если ты решишь этот вопрос прямо сегодня.

Дальше я начал расхаживать по гостиной, в которой мы все расположились. Пытаясь вспомнить, что же я ещё упустил. Что-то важное, но, вот, что именно? Мне было непонятно. Я шагал туда-сюда, пока мне не подсказал Добби. Он спросил, а будем ли мы с Гермионой завтракать здесь или в другом месте.

— Точно, — я чуть не хлопнул себя рукой по лбу, — Кричер, когда вернёшься, перекроешь орденцам вход на кухню. Нехрен им там столовую устраивать. Оставишь им только допуск в гостиную и прихожую. Глядишь, может и рыжие побыстрее сдры... э-э-э... вернутся в свою Нору. И вот ещё что. Добби, скажи в Хогвартсе можно найти эльфа, которого можно попросить работать только на нас с Гермионой. Мне нужно, что бы пищу для нас готовили персонально, без всяких добавок.

— Да, есть такая, — подтвердил Добби. — Её зовут Вонки и она младшая сестра Винки, которая служила Краучам. Жаль, что сама Винки не дожила до сего момента. После того как хозяин Крауч её изгнал, она... в общем её больше нет.

— Ну и отлично. Нет, плохо, конечно, что Винки в живых больше нет. Но, отлично что такая домовушка имеется, — часть проблемы была пока решена, — Добби, Кричер можете отправляться.

— Но... — замялся Добби.

— Что еще?

— Завтрак...

— А, что завтрак? Нормально всё с ним. Не волнуйся Добби. Мы с Гермионой сами в состоянии себя накормить. Всё, отправляйтесь.

— Э-э-э... хозяин Гарри, а может лучше их всех вообще... того. Выгнать из дома, — попросил уточнений Кричер.

— Да нет, пока. Пусть лучше они совещаются под нашим контролем. Так мы по крайней мере будем знать чего они запланировали. А то ведь могут ТАКОГО нахреновертить в своих планах...

Наконец, длинный инструктаж закончился и мы сели завтракать.

— Скажи, Гарри, — спросила Гермиона после завтрака, — а когда ты был тем, другим Гарри, как там всё закончилось? Мы победили?

— В конечном итоге, да. Вот только, всё равно, закончилось всё не хорошо.

— Но, почему? Ведь мы же победили.

— Ну, да, — пересказал я ей часть эпилога. — Но, представь себе такую сцену. Через девятнадцать лет после победы наши семьи встречаются на платформе 9 и 3/4. Там, кстати, нас все таки подловили и ты вышла замуж за рыжего номер шесть, а я оказался женат на рыжей номер семь. Только и это не самое поганое. А самая большая хрень заключалась, даже не в том, что моего второго ребенка звали Альбус Северус, а в том, что мы с тобой вообще тогда не поздоровались. Мы с тобой, я и ты, Гермиона. Ты можешь себе такое представить?

— Да и эмоциональное состояние у нас с тобой было, — немного помолчав, продолжил я, — даже не знаю как тебе объяснить. Точнее всего, пожалуй, как у переживших Ленинградскую блокаду. Впрочем, давай не будем об этом. По крайней мере сейчас. Вспоминать не очень приятно.

А дальше каждый занялся своим делом. Гермиона отправилась домой, а затем вернулась, но уже с родителями. Кричер и Добби подготовили подвал и перекрыли доступ на кухню. Рыжие, кстати, тут же переселились в Нору. Жрать-то нечего. Молли, правда попыталась на меня «наехать», чтобы получить доступ к кухне и к продуктовому запасу, но обломалась. К тому же я, с разрешения её родителей, переехал к Гермионе до конца каникул.

А двадцать седьмого августа мы: я, Гермиона, Кричер и Добби тихонько похоронили Сириуса и, пока забыли об этом. А ещё, Добби пригласил к Грэйнджерам из Хогвартса эльфийку Вонки и мы с ней познакомились. И, наконец, двадцать восьмого августа я, после ритуала был признан Главой древнейшего и благороднейшего дома Блэк.

Не было, кстати, в этом мире среди волшебников всяких там лордов, шмордов и прочих, простите, захренордов. Были Главы родов и Наследники. И, разумеется, я вновь обратился к Манфреду фон Валленштайну, что бы он помог утрясти всякие юридические заморочки, сохранив при этом моё инкогнито. До поры, до времени.

А сами мы, я и Гермиона, первого сентября отправились в школу.

В поезде Гермиона и Рон отправились на собрание старост, а я занял купе. Тут, свое веское слово снова сказал канон. В смысле, Рона, таки, назначили старостой. И, пока Гермиона отсутствовала, я задумался об отличиях данного мира от канонного. И, вроде бы несильно отличается, по мелочам, но всё же, порой, весьма существено.

Вот, например, магические накопители. О них в кононе ни словом не обмолвились. Или, гоблины. Помнится, в каноне их Волди нагнул и пинал потом как хотел. Так вот, с ЭТИМИ гоблинами такой номер не пройдет. Вообще, если читать историю между строк, то вырисовывается интересная картина.

Изначально гоблинов, судя по всему, было несколько кланов. Причем жили они только здесь, на Оловянных островах. Не было их больше нигде в этом мире. И, что вполне естественно, они конкурировали. Подходили же они к этому делу творчески, проявляя при этом недюжинную фантазию. Так, что в результате остался один клан. Гринготт. Восстания же их носили, скорее, экономический характер. Во время которых гоблины выторговывали себе условия для жизни. Благоприятные для них, в первую очередь.

Вот, например, им запретили иметь волшебные палочки. Но, при этом, как-то никто не удосужился уточнить, а нужны ли они им? Так, что думается мне, что гоблины создали для себя условия максимального благоприятствования и занялись своими гоблинскими делами. А на остальных им было наплевать. Если только сотрудничечтво с кем-то ещё не приносило им прибыль.

А, если брать людей, то отличия тоже были. Напиример, Гермиона. Совсем неканонная. Учится любит? Да. Но, при этом её нельзя назвать заучкой и зубрилкой. При этом она вполне способна не только поглощать знания, но и анализировать полученную информацию и применять её в нужное время. Да и за внешностью она своей следит. Зубы свои, например, она подправила сразу, ещё на первом курсе.

Да и характер у неё совсем не канонный. Нет, она, порой, так же любит покомандовать и бывает в чем-то наивна. Но, самое главное отличие от канона, что она не боготворит авторитеты. Прислушивается? Да. Но, не более. И написанное в книгах для нее не является истиной в последней инстанции.

Или, Невилл Лонгботтом. Если в каноне он был забитым бабушкиным внуком, то здесь он, оказывается, самоутверждался за счёт тех кто помоложе. И был, по сути, бабкиной копией. Таким же авторитарным и нетерпимым.

А вот Лавгудов в этом мире небыло. К сожалению. И, спрашивается, что наоборот не могло быть, что ли? Ну, чтобы Лавгуды были, а не было Уизли. Но, увы и ах, нет в мире справедливости.

Кстати, мы с Гемионой решили считать, что ехали, как будто на вражескую территорию, хотя чего там как будто, так оно и было и своих у нас в школе не было. Поэтому, подготовились. И, отпуская её одну на собрание старост, я не опасался. Ну, почти, нужно быть честным хотя бы с самим собой. Всегда может иметь место нечто непредвиденное.

Но, в целом, я был спокоен. Как я уже говорил, навезла Гермиона из Франции всякой всячины, так что защитной бижутерией она была оснащена весьма изрядно. Но, самое главное, что были у нас с ней парные колечки, что-то типа тревожной кнопки. И «нажиматься» она могла мысленно, даже если бы Гермиону обездвижили и сделали немой. Кстати, выполнены они были в своеобразном стиле и их легко можно было принять за помолвочные.

Наконец, их собрание закончилось и Гермиона с Роном пришли в наше купе. И, разумеется, не могло не обойтись без посещения нас Малфоем. Вот, не мог он нас не «осчастливить», а то бы спать спокойне не смог сегодня, наверное.

— Привет, Малфой, — поздоровался я с ним, — а всё ждал, когда же ты появишься? Даже скучать начал. А-а-а, вот оно что. Тебя оказывается старостой назначили. Н-да, кто-то совершил очень большую ошибку.

— Повежливей, Поттер, иначе будешь наказан, — проговорил, как обычно растягивая слова, Малфой. — Видишь ли, меня, в отличие от тебя, назначили старостой, и поэтому я, в отличие от тебя, имею право наказывать провинившихся.

Тут-то я Малфоя и обездвижил. Подарил мне на каникулах, во время нашей последней встречи, Франсуа Делакур один хитрый артефактик, недавно разработанный специально для французских авроров. С его помощью на объект накладывался невербальный Петрификус. И, даже защитные артефакты, которые обычно носят чистокровные не помогали. Правда, для того, чтобы смочь мне его подарить, Франсуа пришлось оформить меня временным сотрудником их Аврората, но, игра стоила свеч. Рона, впрочем, тоже пришлось обездвижить, а то он уже собирался рот открыть.

— Гермиона, — обратился я девушке, — а знаешь почему Малфой такой злой?

— Ну, откуда же мне знать, Гарри? Просвети меня, пожалуйста, — подыграла мне Гермиона.

— С удовольствием. Это он после каникул пытается поднять самоважение за счет других. А то ведь «опустили» его на каникулах.

— Поделись-ка с нами, Малфой, — обратился я затем, к стоящему истуканом и гневно сверкающему глазами Драко, — каково это ходить по собственному дому и не чувствовать себя хозяином, а ощущать мелким приживалкой? И, бояться при этом собственой тени, ожидая, при этом как из-за какого-нибудь угла выскочит Волдемортовская змеюка и напугает тебя до усрачки? Скольких она у вас эльфов-то уже сожрать успела?

Малфой, в процессе моей речи, краснел, бледнел и внутренне вздрагивал, скорее всего, от пережитого им на каникулах испуга. А я продолжил:

— Да, кстати, забыл спросить, а какова на вкус чешуйтая задница вашего «Повелителя»? Ты, как? Научился уже вылизывать её с причмокиванием? У твоего скользкого папаши это неплохо получалось. Я это на кладбище хорошо рассмотрел. А сам-то Люциус как поживает? Не трясется ещё, как паралитик, от ежедневных Круцио? Дядя Сев как, не забодался еще антикруциатусное варить?

После чего обратил его внимание на стоящих рядом Крэбба и Гойла.

— Это их папашам, — кивнул я на них, — пофигу. Они здоровые как слоны и им без разницы, что Круцио больше, что Круцио меньше. А твой-то папаша создание нежное и утончённое. Вот и страдает. Впрочем, — я встал, подошел к Малфою вплотную и показал ему оттопыренный указательный палец правой руки. На котором стал видимым перстень Главы рода Блэк.

Правда, показал я его всего на мгновение, чтобы Малфой не понял какого именно рода. Про Сириуса-то никто пока не знает, так что пусть гадает.

— Ты, в следующий раз думай, Малфой, на кого ты «наезжаешь». И, хочу заметить, что мисс Грэйнджер находится под моим покровительством. Надеюсь, мы поняли друг друга? И... хотя вот ещё что, — тут я наклонился к нему поближе, чтобы только он меня слышал, — «пилюлю подслащу»я тебе, пожалуй. Над Уизли ты можешь продолжать глумиться сколько захочешь.

Затем я отступил от Малфоя, вернул ему и его секьюрити подвижность и произнес, с самым царственным видом на какой был способен:

— Я вас больше не задерживаю, НАСЛЕДНИК Малфой.

Так что, ушли они. А когда они ушли, то мы с Гермионой посмеялись. Да, уж. «Обломался» Малфёныш. Хотел над Потти поглумиться, а поглумились над ним.

Остальная поезка прошла спокойно. Я усыпил Рончика и сходил вместо него с Гермионой на патрулирование вагонов. Кстати, многие явно меня побаивались. Видимо, летняя клеветническая компания не прошла для них бесследно. И это, несмотря на то, что «Ежедневный Пророк» опубликовал официальное извинение за клевету в мой адрес. И сообщил, что Варнава Кафф был приговорен к солидному штрафу за её распространение.

А, по приезду, я по новому, рапределился на Гриффиндор. Затем меня и Гермиону незаметно дернула за рукава Вонки, показываю что она на месте и приступила к своим обязанностям. Дамби представил нового преподавателя магозоологии, Вильгельмину Граббли-Планк. Хагрида, очевидно он, таки, заслал к великанам. А преподавать ЗОТИ у нас в этом году «продолжит» Аластор Муди. Но, уже настоящий. Как Дамблдору удалось его уговорить было известно только ему самому.

Кстати, как я уже говорил, директор в Шармбатоне после Турнира тоже поменялся. Так, что мадам Максим вполне могла теперь позволить себе составить компанию Хагриду.

После ужина ученики начали вставать и двигаться к выходу, а Гермиона взволнованно вскочила на ноги.

— Рон, мы же должны показать первокурсникам дорогу!

— Ах, да, — сказал Рон, которому явно «пузо давило на глаза» после весьма обильного ужина и явно было не до первокурсников. — Эй! Эй, вы! Мелкота!

— Рон!

— А кто они, по-твоему? Великаны, что ли?

— Может, они и маленькие, но не смей называть их мелкотой! Первокурсники! Подойдите, пожалуйста, сюда.

Тут-то и сказалось отсутствие у Гермионы командного опыта. Нет, так-то покомандовать-то она иногда любила, но вот этого самого опыта у неё не имелось. Ну, да ничего, желание и хватка есть, а остальное приложится. Только придётся ей немного помочь.

— Первокурсники! — скомандовал я, — все ко мне. И, не нужно меня пугаться. Офицально заявляю, что я не псих. А всё, что обо мне писалось в «Ежедневном Пророке» наглое враньё и клевета. И, сейчас, бывший главный редактор выплачивает мне за это солидный штраф. А, сейчас вы постороитесь в колонну по два и во главе со старостой, мисс Гермионой Грэйнджер, отправитесь в нашу башню. А я колонну буду замыкать, чтобы никто не потерялся.

— Э-э-э... а вы кто такой мистер? — послышался несмелый вопрос какой-то девочки.

— Магглорожденная? — спросил я удивившись. — Хотя, чему тут удивляться, — подумалось мне, — про магглороженных, со всеми этими перетрубациями, я просто забыл. Ну, да ладно.

После чего объяснил ей, да и всем остальным первачкам.

— А я мисс, — сообщил я. — Гарри Джеймс Поттер, прошу любить и жаловать. По совместительству, нештатный помощник мисс Грэйнджер.

После чего добавил, но уже потише и так, чтобы только они меня слышали:

— А общем, если что, то обращайтесь либо к мисс Грэйнджер, либо ко мне. А от рыжего старайтесь держаться подальше.

Так началась в этом году учёба. Мы с Гемионой потихоньку заботились о первокурсниках. Я ходил ней на патрулирование, потому что Рон, сразу почти забил на обязанности старосты. Почти, потому, что иногда он вспоминал об этом. Особенно когда он хотел покрасоваться перед девочками или что-нибудь «отжать» у первачков. Что у него, конечно же, не получалось. И ещё мы приструнили близнецов. А выразилось это в том, что Фред и Джордж, попытавшись толкать свои изделия, стали на некоторое время завсегдатаями больничного крыла.

Нет, притащить их Хогсмида сливочного пива и сладостей, контрабандой, тут, как говорится, без вопросов. Святое дело. Но, вот насчет всего остального, каких-нибудь навозных бомб или еще чего-то в этом духе, их попытки строго пресекались.

Вот и пришлось им затаиться, до поры, до времени. Впрочем, экспериметы свои они не прекращали и количество товара для своего будущего магазинчика наращивали.

Еще, разумеется, пришлось «ставить на место» Снэйпа. Кстати, этот Снэйп, тоже был личностью далеко не канонной. Если в Поттериане, после огромнейших усилий атора по натягиванию совы на глобус, его можно было считать кем-то вроде непризнанного героя, то здешний Снэйп на героя явно не тянул. А был он откровенной мразью и сволочью. И только покровительство Дамблдора спасало его жизнь и свободу.

Он, как это обычно проходило, попытался на своих занятиях опустить меня ниже плинтуса. Вот только не учел, что я больше не тот Гарри. Впрочем, он и не мог этого учесть. С чего бы ему, если мы с ним летом практически не пересекались. Да и сны мне не снились, так что «учить» меня окклюменции директор ему не поручал.

В общем, когда он пытался открывать в мой адрес свой рот, то в него летело содержимое моего котла. Причем, обычно в тот момент, когда зелье было уже почти готово. Он ещё и на Гермиону пытался «отвязываться», но и тут было то же самое. И самое главное, что мы молчали и не доставали наших палочек. Телекинез, он ведь такой... телекинез. Так что, немудрено, что где-то в середине октября мы с Гермионой, оказались в кабинете Дамблдора. Ну, и со Снэйпом, конечно. Именно он нас туда и привёл. И остальные деканы тоже присутствовали.

Вот, кстати, тоже ещё персонаж. Я имею в виду Дамбика. Если с Маккошкой всё ясно, она просто смотрит Дамби в рот, и ждет когда тот даст команду подпрыгивать, то Дамби я понять не могу. С одной стороны он вроде и гад, а с другой — вроде и не совсем. Такое ощущение, что Поттер для него как подопытный кролик, в каком-то долгоиграющем эксперименте. Но, при этом Дамби не сильно-то и заинтересован в выживании объекта. Как в поговорке про того Максима, который, если помер, то и хрен с ним. Ну, а если не помер, то пусть тогда и поживёт ещё.

Деньги Поттеров и Блэков его, судя по всему, вообще не интересуют. Тут, скорее, Уизелы имеют свой интерес. Да и выглядит он в свои сто на все триста. Вот только почуму? Может, из-за того, например, что он чем-то смертельно болен? Поэтому и делает что хочет, так как жить недолго осталось. В общем, не понимаю я его. Да и бог с ним. Пока он не лезет сильно в мои дела, то пусть и дальше так будет.

Разговор в кабинете Дамби длился долго, в основном из-за частого переливания «из пустого в порожнее». Но, в конечном итоге, мы приняли общее решение, что если Снэйп не трогает нас, то и зелья ему в голову лететь не будут. А почему они летят и именно в этом году? Да кто его знает? Я только плечами пожимал, делал недоуменное лицо и говорил, что наверное это... магия.

Так что, учиться нам стало гораздо спокойней. Конечно попытки подлить нам с Гермионой зелья предпринимались, но каждый раз неудачно. Да и недолго. То ли ингредиенты подорожали, то ли Молли его варить не умела. Кстати, вполне возможно, что по просьбе нашего добрейшей души дедушки его варил Снэйп. Не знаю. Да и без разницы. В любом случае, напротив фамилии Снэйп, в списке живущих на этом свете, давно уже стоит большой, жирный вопросительный знак постепенно преобразовующийся в восклицательный. Так, что свою порцию и вопросов, и неприятностей Снэйп получит. Но, когда время наступит.

А в конце ноября в Гринготтс и в Румынский драконий заповедник отправились письма, за подписью А. Нонима. В том, что было в Гринготтс, собщалось, что их работника Билла Уизли видели в Лютном переулке. Там он, по дешёвке, сбывал какие-то товары. И при этом хвастался, что они с раскопок. Правда это или нет, А. Ноним точно не знает, но надеется, что служба собственной безопасности банка примет это сообщение к сведению. Ну, и проверит заодно.

А в письме в Румынию уточнялось, не пропадало ли у них пару лет назад яйцо шведского тупорылого дракона и не проживает ли сейчас нелегально в заповеднике самка этой породы? И ещё ряд вопросов. И обращали их внимание на работника по имени Чарли Уизли.

Ну, а ближе к Рождеству, события понеслись вскачь. Сначала погиб Артур. Умер от укуса змеи. Орденцы-то, как и в каноне дежурили у входа в Отдел тайн. Вот, Артуру и не повезло.

Затем, как я и предвещал, начался падёж среди Уизли. Сначала, почти одновременно пришли извещения из Египта и Румынии о смерти Билла и Чарли. Рон, заедая стресс, подавился и умер, Джинни не справилась с управлением, летая на метле и оказалась в ветвях Драчливой ивы. А близнецы отравились тестируя свою продукцию. Молли от всего этого повредилась рассудком и отправилась в Мунго, в палату по соседству с Локхартом.

А вот Перси повезло. Он оказался кем угодно, но только не дураком. Хоть и жил он отдельно, и не сильно контактировал с семьей, но, как говорится, «держал руку на пульсе» и был более-менее в курсе замыслов своей матери.

Так, что сложил он «два и два» и, быстренько переквалифицировался в Прюэтта. И от него пришло письмо, что впредь никогда и ни за что даже и в мыслях не подумает дёргаться против меня и Гермионы. И его клятва магией была заверена. Так что, сорвался он с крючка.

Вот так и закончила свое существование большая, дружная, и, что самое главное, очень «светлая» семья Уизли. Нет, люди то они неплохие были, на самом деле, и я прекрасно понимаю их стремление к лучшей жизни. Но, почему-то, при этом, возникает у меня один вопрос. А почему за мой счет-то?

Впрочем, расслабляться было рано. Впереди были СОВ и нам еще нужно было до них дожить.

Происходили, конечно, события и вне школы. Только заканчивались они не так благополучно, как в каноне. Например, Хагрид, так же притащил из поездки своего братишку, Грокха. И, если в каноне кентавры повозмущались, повозмущались да и «спустили на тормозах» это дело, то тут было совсем по-другому. Попала нашим непарнокопытным друзьям «вожжа под хвост» и они, как говорится «закусили удила».

Блин, да они с появлением в лесу акромантулов так до конца и не смирились и мели за это зуб на Хагрида, хоть и терпели его. А он ещё и великана притащил. В общем, чаша их терпения переполнилась. Сначала они начинили ядом тушку кабана и подкинули его Грокху. Тот, естественно, её сожрал. И помер. А когда Хагрид сунулся к ним разбираться, то нашпиговали его стрелами.

Разумеется, дело дошло до Аврората, но тут сказалось происхождение Хагрида. Не был он человеком с точки зрения законодательства магической Британии и, поэтому, его насильственная смерть не являлась преступлением. Но, зато авроры узнали про колонию акромантулов и была проведена операция по их истреблению.

Продолжилось, также, наше сотрудничество с Мафредом фон Валленштайном. Заявился он как-то в Гринготтс, по моей просьбе, конечно, договорился о встрече с директором банка и на встрече поделился сведениями с Рагноком, то ли пятнадцатым, то ли шестнадцатым. Впрочем, неважно каким именно. Важно, что Манфред рассказал Рагноку о хоркруксе, который, предположительно может храниться в их банке. И, заодно, нанял гоблинских разрушителей проклятий извлечь перстень Певереллов из хижины Гонтов.

Разумеется, Рагнок, не стал посвящать Манфреда в детали того, что они собираются предпринять касательно хоркрукса в банке. Но, рассказывал он, что Рагнок после этого известия долго выражался. Исключительно на гоббледуке. А когда перестал говорить на родном языке, то поблагодарил Манфреда и сказал, что если информация подтвердится, то его ожидает неплохая премия. И тут дело было не в какой-то особой нелюбви гоблинов в таким штукам. Это был бы удар по их репутации. А этого гоблины допустить не могли.

В результате мы с Манфредом стали немного богаче. Премию-то ему гоблины выплатили, вот мы и поделили её пополам. А перстень был изъят из хижины, и обезврежен. Кстати, диадема Рейвенкло тоже, к тому времени, была давно обезврежена. Итого оставались только змеюка и сам Волди. И, если уточнить, почему я так назвал ещё и Волди, то его смело можно было назвать хоркруксом. Потому, что тело, в которое был помещен остаток его души, было не его родное. Значит — хоркрукс.

Случился, также, и массовый побег из Азкабана. В январе девяносто шестого года. Как и в каноне, из Азкабана сбежало десять магов. Ну, точнее им помогли.

Но, пока они, скорее всего, после тюрьмы реабилитацию проходили, так что про них ничего слышно и не было. Так мы дожили до СОВ. Кстати, я уже говорил, что мне не снились сны. Ну, я имею в виду, что мне не снились сны про коридор ведущий в отдел где хранятся пророчества. Во всяком случае, даже если они мне и снились, то я их просто не запоминал. Так, что можно сказать, что не снились. А так снились, конечно, и, порой, довольно... эротические.

Но посылать-то их мне Волди должен был. Вот только я больше не был хоркруксом и у нас с ним не было такой сильной связи как в каноне. Поэтому я решил руководствоваться знаниями из книг. Помнится, визит Гарри и компании состоялся в день экзамена по истории магии. Вот, вечер этого дня я и назначил, на всякий случай, временем «Ч».

Кстати, в этот день, когда я сидел на экзамене, что-то очень сильно пыталось пробиться в мой разум со стороны. Наверное Волди приложил в этот день много сил пытаясь до меня достучаться. Так, что вечером я отправился в министерство.

Гермиона, конечно, порывалась пойти со мной, но я её отговорил. Задав, для этого несколько вопросов.

— Гермиона, ответь прежде всего самой себе, готова ли ты убивать? — задал я ей первый вопрос. — Готова ли бить в спину? — продолжил я когда она задумалась. — Или продолжать действовать когда ты ранена? Или если тебя с головы до ног окатит чьей-то кровью? А вдруг тебе в лицо вдруг попадет чье-нибудь мозговое вещество вперемешку с костями черепа, то что ты будешь делать? Продолжишь воевать или застынешь в ступоре?

— А ты , Гарри, ты готов?

— Конечно, готов. Помнишь кем я был во второй жизни? К тому же, в той Жизни в которой я был другим Гарри, мы сунулись в министерство вшестером. И там я чуть не потерял тебя. Так вот, к ЭТОМУ я совершенно не готов.

Тут я обнял Гермину и сделал самое просящее лицо, на которое был способен.

— Гермиона, пожалуйста, я очень тебя прошу, не заставляй проходить меня это ещё раз.

— Но, что делать мне, Гарри? — задавая этот вопрос Гермиона выглядела растерянной иили потерянной, как маленький ребёнок.

— Ждать и надеяться, — ответил я ей, — это судьба офицерских жён.

— Хм-м, Гарри, ты второй раз говоришь так, как будто бы делаешь мне предложение.

— Помнишь, я сказал, что к этому вопросу мы вернемся когда еще немного подрастём? Заметь я сказал «когда», а не «если». А это значит, что я вернусь несмотря ни на что. Пусть даже ад разверзнется под моими ногами, я, всё равно вернусь. Как бы пафосно это не звучало.

В общем, Гермиона отправилась в наш альпийский дом, а я — в министерство. Отправился я туда, разумеется, не с «голой задницей». Прежде всего я переоделся в костюм из драконьей кожи. Куртка, штаны и сапоги. А всё это великолепие я прикрыл до поры, до времени простой школьной мантией. На всякий случай.

А ещё я захватил тот самый кинжал, уничтожитель хоркруксов и свою мантию-невидимку. Ну, и палочку, для антуража. А на поясе у меня была сумочка с внутренним расширением, в которой находился сабатон. Не отказываться же от мечты?

Но, вообще, конечно было странно, видеть то, что я увидел. Впрочем, в каноне так тоже было. А говорю я вот о чём. Представьте себе. Вечер. В атриуме министерстве никого нет. Даже дежурного аврора. И, заходи кто хочешь, бери что хочешь. Не министерство, а проходной двор какой-то. Да, уже одно это должно было насторожить канонного Гарри. Но, не насторожило, почему-то.

К телефонной будке меня доставил Добби. А затем он сделался невидимым и отправился вместе со мной. Вход в Отдел тайн был открыт чуть ли не нараспашку. Нет, ну совсем Гаррика за дурачка держат. Из вращающейся комнаты я сначала зашел в комнату с Аркой смерти. Чтобы проверить кое-что. И выяснил, что от неё, действительно шёл шепот, который мне сильно что-то напоминал. Только, я не сразу вспомнил, что именно. Пока мне не вспомнилось давно-давно забытое. И я понял, что это такое. Это был шёпот Варпа.

В общем, получалось, что, скорее всего Арка была порталом, только потом было в ней что-то сломано и она стала односторонним входом. А может вход был сломан с той стороны. С какой? А кто же его знает? Может быть с планеты которую подвергли, в свое время, Экстерминатусу. Помню, что видел я однажды такую, находясь, при этом в сотаве какой-то группы. Только не помню зачем именно нас доставляли на её поверхность. Скоре всего это было во время обучения и для какой-то мотивации.

А вот воспоминания о том, что я там увидел навсегда мне в память врезались. Представьте себе планету сплошь покрытую пеплом. И нет на ней ничего другого. Ни кустика, ни даже травинки, не говоря уже о чём-то еще. Рек и озер тоже нет, есть только сильно обмелевшие океаны, потому что вода испарилась. И, ещё представьте, что там имеется такая же, чудом уцелевшая Арка, которая работает только на выход.

Впрочем, думать об этом я не собираюсь. Да и неважно это сейчас было. Самое главное в этом деле было то, что этот шёпот похоже только я и слышу. Поэтому я смело оставил Добби ожидать меня в этой комнате, а сам направился в зал пророчеств.

Там я добрался до девяносто седьмого перекрестка и отправился направо. А уже там, в конце ряда, я нашёл шарик с пророчеством, под которым на полке было приклеена бирка с надписью:

«С. П. Т.- А. П. В. Б. Д. Темный Лорд и (?)Гарри Поттер».

В воздухе, вдруг, почувствовалось напряжение. Хотя, почему вдруг, засада-то была на меня организована. Да и я немного нервничал и, наверное поэтому, смог на некоторое время ощутить чье-то нетерпеливое ожидание. Но, когда я его почувствовал, то успокоился сам.

— Ну и правильно, пусть нервничают и боятся остальные действующие лица этого спектакля. А мы, пожалуй... дадим занавес.

И, я взял шарик с пророчеством. И, разумеется, прямо за моей спиной раздался голос Малфоя-старшего:

— Очень хорошо, Поттер. А теперь повернись, медленно и без глупостей, и отдай его мне.

Само собой, я повернулся. И, увидел с десяток черных силуэтов, возникших словно из ниоткуда. Вот, только разговаривать с ними я не стал. Используя телекинез, я сначала их обездвижил, затем стянул в компактную куча и отлевитировал к Арке смерти. А там я отделил от общей кучи Долохова и Малфоя, а остальных забросил в Арку. И всё это без малейшего звука. Да и о чем разговаривать с покойниками?

Долохова я сначала лишил всяких артефактов и палочки, а потом поручил Добби доставить его на Гриммо. А то ведь камеры-то они с Кричером приготовили, но никого в них ещё не поместили. Нехорошо. Ну, а после я занялся Люциусом. Кстати, сам Люциус выглядел как с огромнейшего «бодуна». Причём, затяжного. Многодневная щетина, красные глаза и мешки под ними, трясущиеся руки, да и одежда его была слегка подзасалена. В общем, от того Люциуса, всегда одетого как лондонский дэнди почти ничего не осталось. Разве что, длинные белые волосы.

— Ну, что, Люциус, — спросил я у него, — ты же понимаешь, что из министерства живым ты не выйдешь и теперь только от тебя зависит, что в дальнейшем будет с твоей женой и сыном?

— Да, чем ты можешь им помочь? Кто ты такой? Мальчишка... — с горечью в словах ответил Малфой.

— Глава рода Блэк. — я показал Малфою перстень Главы Блэков. — Ну, так что? Будем сотрудничать и я, как Глава Блэк, позабочусь о Нарциссе и Драко или ты предпочтешь иной путь.

— Тёмный Лорд... — все еще пытался ерепениться Малфой.

— Знаешь, что сказано здесь, Люциус? — я показал ему шарик с пророчеством. — Тут сказано, что Тёмный Лорд отметит ребенка как равного себе, но не будет знать всей его силы. Ты же так и не понял, как я скрутил вас, двенадцать идиотов, даже не используя волшебную палочку. Вот это и есть та сила о которой он не знает.

— Хорошо, — сдался Малфой, — чего ты хочешь?

— Где он сейчас?

— Ждёт в Атриуме, под невидимостью.

— Очень хорошо. Весьма удачно. А домовики у тебя живые остались? Вызови кого-нибудь и прикажи меня слушаться.

Он так и сделал и, вскоре к нам присоединился дрожащий домовик. Видно было что в поместье Малфоеев, с тех пор как там поселился змеемордый творился полный беспредел. А домовики, хоть и не люди, но жить тоже хотят.

— Скажи-ка, эльф, где сейчас змея?

— Она кого-то съела и теперь спит.

— А сколько вас осталось в живых?

— Двое.

— Понятно. Скажи-ка мне вот еще что. Может ли один из вас обездвижить змеюку и доствить её сюда, а второй — вашу хозяйку Нарциссу?

Домовик задумался на мгновенье, а потом кивнул. И через несколько минут в комнате появились Нарцисса и домовики со змеюкой. Нарцисса, конечно, тут же бросилась к Люциусу, а я занялся змеюкой. И, после того как её мертвое тело отправилось в Арку, я подошел к Малфоям.

— Здравствуйте, миссис Малфой, — обратился я к ней. — Не говорю добрый вечер, потому что добрым его может назвать только сумасшедший. Поясню для чего вы здесь. Сейчас мы с вашим мужем отправимся ставить точку в сегодняшнем мероприятии. Точнее, ликвидировать одно змеемордое существо. А вам, я предлагаю на некоторое время воспользоваться моим гостеприимством. Не думаю, что после устранения урода, вам будет безопасно оставаться в вашем доме.

— ВАШИМ гостеприимством, мистер Поттер? — задавая вопрос Нарцисса оставалась совершенно спокойной. Но, подтекст в её вопросе не услышал бы, наверное, только глухой. Дескать, ты кто такой, что-бы гостеприимстово предлагать?

— Да, именно моим, — я улыбнулся ей и позвал, — Кричер.

— Что Кричер может сделать для Главы древнейшего и благороднейшего рода Блэк, — «проскрипел» явившийся эльф

 .

На мгновенье в глазах Нарциссы мелькнуло удивление и... понимание, наверное.

— Миссис Малфой любезно согласилась воспользоваться нашим гостеприимством, Кричер. На несколько дней. Поэтому, приготовь гостевые комнаты для для неё и её сына. Присвой им статус Гость дома. И позоботься о них.

— А, что... — Кричер видимо захотел уточнить, что делать с пленником.

— А нашего другого гостя приготовь к ритуалу. Думаю, что нам давно пора обновить защиту дом. И, наконец, перекрой доступ в дом всем орденцам. Уже можно.

Домовики и Нарцисса исчезли, а я повернулся к Люциусу:

— Ну, что, мой скользкий друг, пойдём и мы. А то, наверное змеемордый уже сгорает от нетерпения. Так что, не будем заставлять его ждать.

Перед выходом из лифта я передал Люциусу шарик пророчества, что бы на секунду отвлечь змеемордого, а сам надел мантию-невидимку. Последними словами Волди, когда мы вышли из лифта в атриуме, были слова:

— Ну, что, Люцциусс, мой с-скольззский друг, ты принес моё пророчес-ство?

— Да, мой Повелитель, — Люциус продемонстрировал шарик.

А я зафиксировал Малфоя и прыжком переместился Волди за спину. Затем захватил силовыми захватами его ноги и разорвал его тело. А затем снял с себя мантию и, достал из пространственного кармана сабатон. Ведь хотел же я раздавить его голову, как гнилой арбуз. Так, почему бы и не воспользоваться такой возможностью.

Он, кстати, он был еще жив, когда я приступил к задуманному. Голова Волдика разлетелась ошметками, а из его тела поднялось чёрное облачко. Оно на секунду сформировалось в искажённое мукой лицо, а потом просто развеялось.

— Ну вот и все, Люциус, — говорил я направляясь к обездвиженному Малфою, — как видишь не такой уж и страшный оказался на деле Волдеморт. А уж пафоса-то, пафоса сколько было. Н-да.

Затем, я забрал у Люциуса шарик с пророчеством, было мне интересно его послушать. Вдруг, отличается чем-то от известного мне.

— Спасибо, что подержал, Люциус, — сказал я ему напоследок, — и... прощай.

Я, разумеется, не стал как-то уродовать Малфоя, а просто остановил его сердце и вызвал Добби.

— Добби, — обратился я к домовику, — доставь тело бывшего злого хозяина на Гриммо и сообщи об этом миссис Малфой. Думаю, она захочет нормально похоронить своего мужа.

Сам же я отправился на выход. Пора было отправляться во Францию.

Гермиона встретила меня сидя на пороге нашего домика. Думается мне, что у неё просто сил ни на что не осталось, так она перенервничала. А я взял её на руки и вошел в дом. И уже там уселся в кресло, а Гермину устроил у себя на коленях. А дальше у неё началась истерика. Ну, а я, после того как влил в нее успокоительное, встал и принялся ходить по комнате. Всё так же, держа её на своих руках. И шептать ей всякие успокоительные благоглупости. А ещё я ей пел, кажется колыбельные, не помню, что именно.

Но, что меня добило больше всего во всей этой истории, так это то, что утром, при свете дня, я заметил в шевелюре Гермионы седые волоски. Бли-ин!!! Вот, тогда-то я поклялся себе не допускть подобного впредь.

Но, заметил я это, только когда мы потом устроилили небольшой пикник, на берегу Чёрного озера. А для этого, мы с ней отправились в Хогвартс. Почему вдвоем? Потому что Гермиона намертво вцепилась в меня и не собиралась больше отпускать. А почему в Хогвартс? Так ведь учёбу-то, официально, мы ещё не закончили. Да и было у нас там ещё одно незаконченное дело. Так сказать, незакрытый гештальт. По фамилии Снэйп. Вот мы и отправились.

Как только мы оказались в школе, нас тут же поволокли к Дамби. Ещё бы не поволочь, если ночью мы отсутствовали. Так, что выволочки было не миновать. Ну, сами посудите, отсутствуют сразу двое учеников, тем более старосты. Было, кстати, вполне ожидаемо, что я, таки, стану старостой, после безвременной кончины Рончика. И я им стал. Да и если еще учесть, что за мной охотится «Злопастный Брандашмыг», в смысле Тёмный Лорд Волдеморт, то моё исчезновение... это же катастрофа, финиш и конец света.

Перехватила нас Маккошка, она же и сопроводила в кабинет директора. А я шепнул Гермине, что бы она не вздумала обращать внимание на крики, которыми нас будут «воспитывать». Потому что, ясно было, в начале, на нас будут орать, вне всякого сомнения.

— Сосредоточься на чем-нибудь, — посоветовал я ей, — например, вспомни таблицу умножения или... ну, не знаю, повспоминай значение синусов и косинусов углов.

В общем, когда мы оказались в кабинете, а там были все деканы, то на нас действительно стали орать. В основном Маккошка. Снэйп, видимо помня о летющих котлах, позволял себе редкие, осторожные высказывания. Флитвик тихонечко посмеивался, а Спраут смотрела с сочувствием. Дамби, как всегда молча, сидел на своем троноподобном кресле и изображал добрейшей души дедушку, которого расстроили внуки.

Вот, только это была маска. Его внешность. А на самом деле... В общем было тут что-то не так. И я внаглую принялся... не знаю как сказать... ощупывать Дамби своими чувствами, наверное. Помнится, говорил я, что видеть магию у меня не получается, но вот прочувствовать я её очень даже могу.

А еще, я обратил внимание на его волшебную палочку. Ту самую, которую он выиграл на дуэли у Гриндевальда. Так вот. Оказалось, что палочка была создана... по другим принципам. Хотя нет, не по принципам, а по... другой технологии, навеное. Схожей, но и имеющей отличия, от технологии по которой свои палочки делает Олливандер и другие современные мастера.

Во-первых, чувствовалось, что дерево вымачивали в каком-то особом составе. Во-вторых, были добавлены две... ну, давайте скажем детали. Первую из них можно назвать усилитилем. Думается мне, что благодаря этому, ею сможет колдовать даже самый слабый волшебник. А вторую можно назвать... предохранителем или ограничителем. Ну, как автомат в элетросети. Который просто выключается, когда в сети случается скачок напряжения. Чтобы всё не перегорело.

Это, кстати, может объяснить то, почему эту палочку считают предательницей. Просто, если колдующий пытается вложить в заклинание слишком много силы, она берет да и отключается. Чтобы он не устроил небольшой, локальный Армагеддон.

А почему сейчас никто не делает такие палочки? Да кто ж знает-то? Может технология утрачена. А может ещё что-нибуль. Например, та же конкуренция. Впрочем, речь не об этом. Палочка-то была у Геллерта, а дуэль у него была с Альбусом. А вот дальше... тут, как говорится, «Остапа понесло».

И, придумалось мне вот что. Допустим, что Гриндевальд, зная Альбуса, ожидал от него какй-то подлянки. Во время этой их «Дуэли». А если ожидал, то мог придумать адекватную месть. И приложить его чем-нибудь, заранее подготовленным, но, с отложенным началом воздействия. А, потом обернуть всё... ну, типа, как в шутку. Что бы Альбус не воспринял проклятие всерьез. Вот, и представьте себе такой диалог:

— Да, уж. Не ожидал я от тебя такого Альбус, не ожидал. Ну, да ничего. Аукнется тебе это. Ох, как аукнется, — говорит Геллерт.

— И когда же? — спрашивает Альбус.

— А когда рак на горе свистнет.

Ну, Альбус, конечно, посмеялся бы над этими словами. Да и кто бы не посмеялся? Ведь всем известно, что раки не живут в горах, да и свистеть они не умеют. Вот, только не учёл он, да и все остальные тоже, что мир у нас волшебный и произойти в нем может все что угодно.

А Геллерт взял, да и учёл. Поэтому заранее дал команду своим «ребятам» из Аненербе создать такого вот «рака». И этот самый «рак», всё прошедшее после дуэли время двигался из Германии в Шотландию. А потом, когда, таки, добрался, то отправился в горы. А уже там как-то взобрался на самую вершину горы Бен-Невис и... «свистнул». И, как только он «свистнул», то проклятье Геллерта заработало.

Кстати, само проклятье, судя по нему, было из серии неизлечимых. И теперь, глядя на Альбуса, я ощущал что борьбу с проклятием он потихоньку проигрывает. Маг-то он, конечно, был очень сильный, не зря же его Волди побаивался, но, именно эту схватку он уже проиграл. Несмотря на все приложенные усилия по противодействию.

Этим, кстати, можно объяснить и то, что после суда он меня всего лишь пожурил. По-отечески. Да и вообще, как-то он «подзабил» на Поттера в последнее время. Дескать барахтается мальчик, ну и пусь барахтается. Глядишь и выплывет.

Тем временем, Маккошка прооралась и Альбус наконец смог взять на себя роль доброго дедушки.

— Гарри, мальчик мой, где ты был? — задал он вопрос.

— Занимался делами рода, профессор, — пояснил я ему. — Сами же знаете, что с недавих пор я эмансипирован. Вот и приходится.

И, что самое главное, не сказал я, при этом, ни слова лжи. Ведь, являлся же Волди досадной помехой, влияющей на дальнейшую жизнь родов Поттер и Блэк. Вот и пришлось её... устранить.

— Вместе с мисс Грэйнджер?

— Разумеется, профессор, — я ухмыльнулся, — как же без Гермионы? Например, в вопросах продления рода, её помощь не только крайне необходима, но и, архиважна .

— Что-о-о ?! — тут опять подключилась Макгонагалл, выражая крайнее возмущение.

— Вы чего это профессор? — сделал я самое невинное лицо, — Я говорю о планировании. А так, рано нам ещё, конечно.

— Н-да, — пронеслось у меня в голове, — какие-то они... не о том думающие. Что Молли, что Минерва.

— Тихо, Минерва, — успокоил Маккошку Альбус. — Но, почему ты никого не предупредил, Гарри? Ты же прекрасно знаешь, что за тобой охотятся.

— Вот именно по этому и не предупредил. Ну, сами-то подумайте. Обратился бы я к профессору Макгонагалл, а она бы непременно с этим вопросом обратилась к вам.

— Ну, само собой разумеется, что так бы и было, — подтвердил мои слова Альбус.

— Вот именно, — я даже поднял вверх указательный палец. — То есть, об этом знали бы уже двое. Я вам доверяю, конечно, но... Не зря говорится, что если знают двое, то знает и свинья. И, где гарантия, что ко мне в гости не заявились бы ребята в черных мантиях и белых масках?

— Ну, с одной стороны ты прав, Гарри, — высказался Альбус после краткого раздумья, — а с другой, мы не можем оставить твой поступок безнаказанным. Поэтому вы идите, а мы подумаем и решим, что с вами делать.

И мы ушли. Я проводил Гермиону в нашу гостиную, а сам надев мантию-невидимку, спустился в подземелья и принялся ждать Снэйпа. Это, пожалуй, было самым «тонким» местом моего плана. Ведь мог же Альбус отправить его куда-нибудь прямо из своего кабинета. Но, к счастью, мой расчёт оправдался и через некоторое время он появился.

А дальше было дело техники. Как только Снэйп открыл двери своего кабинета, я его обездвижил, втащил внутрь и расположил в кресле. А когда я снял с себя мантию и показался ему на глаза, то... . Как бы объяснить? Снэйп, буквально излучал ненависть. Настолько сильную, чистую и незамутненную, что она ощущалась почти физически.

Впрочем, не стал я на этом зацикливаться, а задал ему всего один вопрос:

— Скажи-ка, Снэйп, ведь это ты варил для Молли Уизли зелье рабского подчинения?

— Конечно, я, — ответил он, — и делал это с огромным удовольствием. Как же я вас Поттеров ненавижу.

— Ну, тогда я с таким же удовольствием тебя «грохну».

— А сможешь? — скривился презрительно Снэйп, — рука-то не дрогнет?

— Ну, сегодня ночью не дрогнула, когда я ликвидировал в министерстве Макнейра, Мальсибера, Лестренджей и прочих Руквудов. Да и вашего «Повелителя» вместе с Люциусом заодно.

— Ну, давай, давай. Я наконец смогу увидеть мою Лили, — выдал мне напоследок Снэйп, перед тем как я раздавил телекинезом его мозг.

— Ага, мечтай, — сообщил я ему перед тем как отправить его к праотцам. — Наивный чукотский парень. Нет, ну надо же додуматься: «Моя Лили». Не была она никогда твоей. Впрочем, если ты мазохист или самоубийца, то можешь попытаться её там отыскать. Вот только, не забудь, что рядом с ней ты обязательно встретишь Джеймса Поттера. Как, впрочем, и их сына. Он-то давно уже с ними.

— А ты тогда кто? — удивившись, спросил Снэйп.

— Его ангел-хранитель, разумеется.

А затем, я покончил со Снэйпом и отправился в нашу гостиную. И, когда я туда добрался, то утвердительно кивнул Гермионе на её молчаливый вопрос и добавил вслух:

— По обеим пунктам.

Шума из-за смерти Снэйпа поднимать не стали. Просто объявили после ужина, что он вынужден был внезапно покинуть школу. А потом меня с Гермионой позвал Дамблдор. Но, на сей раз мы были в его кабинете только втроём. И Дамби перед нами исповедался. Да, уж. Совсем от него такого не ожидал. Почему именно перед нами? Не знаю. Ведь мог бы и перед Минервой. Но видимо не захотел разрушать её веру в «Великого Светлого»? А с братом Аберфортом он уже давно не ладил, вот и выбрал нас с Гермионой.

И оказалось, что угадал я. Насчёт того, что Альбус действительно болен. Без всякой надежды на выздоровление. Точнее проклят Гриндевальдом, как я предполагал. И, помимо исповеди, он попытался взвалить на меня ответственность за ликвидацию Волдеморта. И рассказал, наконец, про пророчество. А так же предложил мне на каникулах те самые «занятия», которые в каноне он проводил с Гарри на шестом курсе. Вот только мне-то это было ненужно. Зачем бесполезно тратить время. И я,так сказать, немного «приподнял завесу».

— Скажите профессор, а сколько вам осталось? Прогнозы же какие-то есть.

— Немного, Гарри. Месяца два-три.

— Ну, тогда можете не беспокоиться. Вопрос с Волдемортом закрыт. Так, что нужды в занятиях я не вижу.

— Но, Гарри, как? — удивился Дамблдор.

— Да очень просто, — ответил я ему. — Когда я сказал, что занимался делами рода, то подразумевалось, что я занимался ликвидацией Волди и верхушки его банды. Чтобы они не чинили нам с Гермионой препятствий в нашей дальнейшей жизни.

— Но, всё равно, Гарри, — не унимался Дамблдор, — боюсь, ты далеко не все знаешь.

— Ну, если вы имеете в виду хоркруксы и то, что я был одним из них, то знаю. И все они ликвидированы или очищены. Так что, вопрос закрыт. На этот раз окончательно.

— Ты и об этом знаешь, Гарри, мальчик мой? — удивился Альбус.

— Разумеется, профессор. Скажу ещё, что всего их было семь. Так что, простите конечно за некоторый цинизм, вы можете смело отправляться в следующее большое приключение. Не беспокоясь о судьбах мира.

На этом мы закончили разговор и покинули его кабинет. А потом и на каникулы уехали. И, больше мы с ним уже не увиделись. Скорее всего, Альбус расслабился и через месяц его не стало.

Вот так всё и закончилось. Хотя нет, не совсем. Был у нас еще разговор с Нарциссой Малфой. Кстати, даже если у неё и были подозрения по поводу кончины мужа, то не стала она «докапываться» до истины. В конце концов, труп Люциса выглядел как после Авады. Так, что убедила она, скорее всего, себя и Драко, что Люциуса убил Волди. Да и вступать в противостояние с Блэками, Главой которых я сейчас являлся, а сама она была выходцем из этого рода, она посчитала неразумным. Так, что расстались мы тихо и мирно.

После всего случившегося мы с Гемионой покинули Британию. Сначала закончили школу в Канаде, а после университет в Гейдельберге. И, только потом, через довольно продолжительное время мы вернулись в Англию. К тому времени мы с Гермионой уже имели мастерские степени в определенных направлениях магии. Она стала мастером-ритуалистом, а я, кто бы мог подумать, мастером-зельеваром. И, хоть я и не хотел, но, пришлось вернуться в Британию. Потому что Гермиону ностальгия одолела.

Кстати, если кто-то думает, что в жизни нашей всё было безоблачно, то смею вас уверить, что это было не так. Да и не бывает так, чтобы всё было как вам этого хочется. Встречались нам и завистники, и конкуренты, и враги. Так, что приходилось проявлять жёсткость, а порой и жестокость. Особенно с врагами. В результате я обзавелся тростью, а Гермионе как-то довелось «посидеть» довольно продолжительное время на зельях.

И, что в этоих случаях было самое прискорбное, что просто так взять да «грохнуть» вражину не всегда получилось бы. Как того же Волдика. Закон-то, всё же, какой-никакой соблюдался. Но дуэли-то никто не отменял. Да и «несчастные» случаи тоже. Так, пусть и изредка, но, бывали в нашей жизни те самые «Чёрные полосы».

Но, хорошего всё же было больше. Например, наша дружба с Делакурами. А ещё мы как-то случайно снова пересеклись с Витей Крамом. Потом ещё раз. И ещё. Потом подружились. Так что сейчас мы частенько бываем друг у друга в гостях. Мы у Крамов и Делакуров, а они у нас. Всякие там дни рождений, годовщины и прочие значимые события мы отмечаем вместе.

С Гермионой мы, разумеется, поженились и у нас родилось двое детей. А сейчас мы подумываем о третьем.

А еще, только не через девятнадцать, а через двадцать один год, после нашего отъезда, состоялась та самая встреча на платформе 9 и 3/4. Я имею в виду встречу нашего семейства и семьи Малфоев. Драко, Астории, бывшей Гринграсс и их сына Скорпиуса. Вот ведь, канон. Не смог он не оставить за собой последнее слово.

Вот такая получилась история о том, как я стал Гарри Поттером и что из этого вышло.