Цветок камалейника (гет)

Роберту кажется, он тонет. Все грехи прошлого утягивают его на дно реки, вся жизнь мгновенно проносится перед глазами. Некоторые эпизоды радуют, другие огорчают. Последний в жизни — настоящий позор. Дуэль с Гудом выиграть просто: несколько взмахов мечом и тело поверженного противника упадёт к его ногам, Мэриан будет принадлежать ему одному.

* * *

Вор более упрямый чем раньше: изворачивается, проявляет чудеса смекалки, оскорбляет. Даже поцелуй простушки Мэриан не приносит своих плодов, только отсечённую мечом прядь волос, да значительно упавшее самомнение Де Рено.

Шериф озлобленно рычит, бросается на вора как зверь, кружит и кружит, раз за разом отступая. Управлять Англией, взойти на престол, вырвать сердце проклятому нахалу. В мыслях Ноттингем почти король, с огромным количеством вассалов, неиссякаемой казной и... самой красивой женщиной в постели.

Роберт зазевавшись, пропускает удар, острие меча словно скребёт по рёбрам, проникает под кожу. Шериф стискивает зубы, издаёт истошный вопль, в ответ на выпад вора обрушивает серию ударов на мужчину, радуясь, когда красная кровь выступает на плече проходимца.

Де Рено слышит только шум реки доносящийся из окна. Битва в замке продолжается, в чью пользу клонится чаша весов думать некогда. Играть честно? Пусть такой ерундой занимаются другие. Прощальный подарок Морганы согревает душу шерифа надеждой.

Роберт де Рено делает обманный манёвр: полуулыбка для Мэриан, оскал плотоядного монстра для вора и... Зажатый в руке шерифа порошок летит в лицо Гуду. Женщина испуганно кричит, лесной разбойник покачнувшись, невпопад делает замах мечом. Мужчина словно слепой. Дело сделано.

— Ты проиграл, вор! — голос шерифа хрипит, рана на груди сильно болит, брюнет гордо подходит к противнику, хватает дезориентированного шатена за волосы, резко откидывает его голову назад. — Помни, сильный всегда идёт и берёт.

Робин непонимающе смотрит на шерифа. Ведьма мертва, однако её колдовство по-прежнему действует. Наслаждение триумфом прерывает сильный толчок в спину. Тени затаившиеся по углам мрачного замка — оживают. Они летят к шерифу, что-то шепчут, насмехаются.

— Вам не будет покоя, — шипит Роберт с ужасом осознав, девчонке, что посмела поднять на него руку, помогают потусторонние силы.

Руки разжимаются, он роняет меч на каменный пол, Ноттингем оступившись, падает прямо в окно. Последние что видит шериф — лицо Мэриан. Брюнет стремительно летит в пустоту, неловко машет руками. Водная гладь реки приближается.

Старожилы говорят, в этой части реки острые подводные камни, прочнейшая скала. Глубину не измерить, во тьме мерещатся разные страсти. Роберт помнит, как самолично сбрасывал туда тех, кто исчерпал лимит его доверия и терпения. Вторым Ноттингем никогда не обладал.

"Я не воскресну..." — все мысли гаснут, стоит телу шерифа погрузиться в пучину беспамятства и страха.

* * *

Ледяные пальцы касаются его лица, груди. Ему холодно, рана ноет, следовательно он жив. Ноттингем хватает ртом воздух, вокруг него какие-то водоросли, сероватый песок, камни. Водоросли давно обвили его ноги, талию, как живые стремятся завоевать больше, тянутся к рукам, груди, горлу, лицу. Ноттингем кричит и не слышит собственного голоса. Ему удаётся запрокинуть голову, взглянуть наверх. Очередной крик застревает в горле. Он под водой, наверху слой чего-то белого, местами прозрачного. Лёд — осеняет его догадка.

Путы стягивают его по рукам и ногам. Конечности мгновенно немеют. На дворе едва вступила в свои права осень. Откуда лёд и снег? Не иначе колдовство. Мужчина как трофей. От такого сравнения Роберту хочется выть волком.

Де Рено бьётся как пойманная рыба в силках. Рассмотреть что перед ним, кто тянет за собой "сеть" — невозможно. Дождаться исхода истории. Над ним бесконечный лёд припорошенный снегом. На ум приходят рассказы старухи о Хозяйке озера. Красивая, величественная дева, обладающая огромной магической силой.

Де Рено бы поверил, будь ему пяток лет. Взрослого мужчину не трогают такие выдумки. Это расплата? Всё тело сотрясается будто в лихорадке, трудно дышать, воздуху не хватает. Будь проклята Англия, мерзавец Локсли, его никчёмная девка!

Из мрака водного пространства, на миг появляется лик существа. Обезображенное, всё в струпьях шрамов лицо, белая кожа, безжизненный взгляд красных глаз. Ноттингем не успевает опомниться, его тело тянут к поверхности.

Шериф буквально проламывает своим телом лёд. Морозный воздух сразу не вдохнуть, горло исторгает непонятные звуки, похожие на сипение. Мужчина по-прежнему пленник. Лишь одно изменение — монстр с помощью меча освобождает его от налипших водорослей, грузит на странную повозку.

Все члены недвижимы. Горько, ему отказано даже закрыть глаза, дабы не видеть происходящего. Над ним небо затянутое серыми тучами, ни единого луча солнца. В голове путаются мысли: о колдовстве, смерти брата, предсказаниях ведьмы.

Тучи меняют размер и цвет, значит они двигаются в пространстве. Кто тот монстр? Служитель Хозяйки озера? Зачем и куда его забрали? Ноттингема прерывает звук похожий на скрип. Неба нет, вместо облаков и туч сводчатый потолок. На потолке цвета лазури изображены какие-то битвы, незнакомые Роберту существа.

Созерцание потолка длится недолго. Он оказывается на чём-то мягком, края шкуры касаются его лица, по телу пробегает приятная дрожь. Тепло. Впервые с того безобразного падения, Де Рено снова чувствует. Пошевелить руками или ногами удаётся с трудом.

— Тиши, тише, мой принц... — убаюкивающий голос обволакивает сознание. — Ты дома...

— Кто... ты... — мужчина не узнаёт свой грубый голос.

— Твоя судьба, дитя, — чья-то рука касается его лица. — Засыпай, моя любовь...

* * *

В его снах царит полный беспорядок. Вот Локсли возвышается над его замком подобно гиганту, один, без армии оголтелых оборванцев, идёт сметая всё на своём пути. Стрелы, смола, камни, огонь — не помогают. Роберт видит как с дозорных башен вниз падают солдаты. Их предсмертная агония длится и длится. Обугленные тела протягивают к нему руки, молят о быстром освобождении от мучений. Локсли продолжает уничтожать сторонников шерифа.

Среди несчастливцев, Роберт узнаёт своего брата. Голова Гисборна частично оскальпирована, красноватые лоскуты плоти свисают на глаза как лохмотья. Рот Гая перекошен, он навсегда застыл в немом крике. Левая нога отсутствует, живот распорот. Гизборн ползёт к брату, протягивая руку, почти касается его сапога пальцами:

— Мы всем... — речь мало напоминает человеческую: — обязаны тебе... брат мой...

Роберт пятится назад, держит меч наготове. Кажется скидывает кого-то из солдат с крыши, тот мешал ему пройти в узкую дверь. За дубовой дверью раздаются крики. Шериф бежит вниз по ступенькам, поскользнувшись на луже крови, чуть не падает. Он отлично помнит, оставил Мэриан под охраной четверых преданных солдат. Крики становятся громче. Конечно же — чертоги ведьмы. По полу разбросаны множество человеческих черепов, кое-где совсем свежие, покрытые остатками плоти. Роберт со злости пинает один из них.

— Вам понравится, миледи, — старуха стоит спиной к шерифу, рядом с ней трое солдат, четвёртый лежит заколотый у алтаря.

— Тебя покарают, ведьма, — Мэриан извивается, её руки и ноги закованы в цепи. — Робин...

— Твой мозгляк умрёт, — старуха словно смотрит в никуда. — Мэрлин обманул его, — Моргана заносит над телом женщины нож, распарывает платье, обнажает грудь. — Ты красивая... — морщинистая ладонь ведьмы сжимает грудь Мэриан. — Они оба хотят тебя, твоё тело... — хриплый свист вырывается из горла ведьмы. — Они получат тебя, каждый в свой срок, войдут в твоё лоно... ты родишь им сыновей... — старуха делает знак одному из солдат, тот подаёт ей плошку с какой-то бурой жидкостью.

Роберт продолжает наблюдать из-за угла. Ворожба ведьмы всегда непредсказуема. Старуха внушала ему — она его тётя. Де Рено не верил. Каждый раз посещая ненавистное подземелье, мужчина ловил на себе похотливый взгляд ведьмы. Старуха сумасшедшая, если думает, он будет продолжать слушать её советы.

— Выпей, тебе станет легче, — старуха подносит ко рту Мэриан плошку, хватает девушку за горло, та вынужденно открывает рот. — Умница. Дайте мне его, — в руки Моргане кладут сердце.

"Она вырезала его... у ещё живого человека..." — Ноттингем сжимает меч в руке.

— Мы станем с тобой единым целым, — старуха давит в руках сердце, затем откусывает кусок, кровь течёт по её губам. — Мы будем править, — ведьма приказывает крепче держать Мэриан. — Вечно, — ведьма делает надрез в подоле платья девушки, просовывает в прореху руку, ощущая пальцами как собирается влага между чреслами девы. — Она готова... — старуха не успевает продолжить, меч Ноттингема пронзает её дряхлое тело насквозь.

Солдаты бросаются к шерифу. В одной руке у него зажжённый факел, в другой кинжал. Кинжал в грудь останавливает первого солдата, адский пламень пожирает остальных двух. Маленькая хитрость из запасов самой ведьмы, пузырёк с бесцветной жидкостью шериф прячет за пояс.

Роберт переступает через тело заколотого солдата, обходит алтарь с другой стороны.

— Робин? — она надеется, он пришёл за ней.

Мужчина проводит рукой по её волосам, лицу:

— Прости, нет, — в её глазах нет паники, зелье затуманило рассудок Мэриан. — Она сделала тебе больно?

— Робин, я хочу уйти отсюда... — она всё ещё не прозрела.

Он снимает с Мэриан кандалы, им придётся воспользоваться подземным ходом, чтобы покинуть замок. Ведьма что-то бормотала про ребёнка. Детей. От него и вора? Какие бы планы не строила ведьма, она мертва.

— Мы идём домой, милая... — подражая тону вора, отвечает Роберт.

Мужчина берёт девушку за руку, набрасывает на неё найденный здесь же тёплый плащ, ведёт за собой. Он отлично знает дорогу, ориентируется в мрачных подземельях-лабиринтах замка. Через некоторое время Мэриан и Роберт выходят далеко от замка, на опушку леса. Дым от пожарищ коптит небо. Ноттингем ловит себя на мысли, он с удовольствием сделал две вещи: уничтожил ведьму и освободил Мэриан.

Что будет, когда зелье ведьмы перестанет действовать, а девушка прозреет? К ней вернётся прежняя ненависть к нему? Старуха упомянула Мэрлина. Странно, волшебника не видели со времён смерти короля Артура. Ничего, он как-нибудь справится с проблемами.