По Праву Призыва (джен)

В бытность свою магом Круга Дайлен Амелл имел репутацию не самую однозначную. С одной стороны исключительный талант к магии и благоволение самого Первого Чародея, ответственность, исполнительность и живой ум. С другой — заметная доля высокомерия, самоуверенность и прямолинейность, не каждому приходящиеся по душе. Ничего удивительного, что с таким набором у него был всего один настоящий друг, который сумел ужиться с колючим характером юного мага.

Во всяком случае Дайлен считал его таковым до момента, когда Йован жёстко его подставил и удрал, сверкая пятками. Увидеть его снова Амелл и не надеялся, не то, что высказать претензии.

А он обнаружился в тюрьме Редклифа. Живой, далеко не здоровый и обвиняемый в преступлениях серьёзнее магии крови.

— Йован, блядь!.. — в сердцах сплюнул Амелл, дослушав исповедь этого придурка, признавшегося в половине обвинений. Поверить Логэйну и отравить Эамона даже подозревая, что россказни Мак-Тира ложь — Дайлен не подозревал, каким же идиотом может быть Йован!

Но хотя бы в прорыве Завесы не он виноват, а эрлов сын. Здесь Йовану можно предъявить разве что за то, что притащил с собой книги по магии крови, но общей вины это не умаляло. Потенциальный союзник недееспособен, замок и деревня завалены мертвецами, а Дайлену приходится всё это дерьмо разгребать в зыбкой надежде на помощь с Мором.

Хотя конкретно сейчас Йован волновал его гораздо больше Эамона, Логэйна и Мора вместе взятых.

— Послушай, Дайлен… Знаю, после всего, что я натворил, я уже не имею права звать тебя другом, но если наша дружба для тебя хоть что-нибудь значила… — Йован вцепился в решётку и смотрел на Амелла с такой отчаянной мольбой, что становилось тошно. — Прошу, умоляю, помоги мне это уладить, дай мне шанс хоть раз в жизни поступить правильно!

Дайлен молчал. Не потому, что не верил, а наоборот — знал, что сейчас Йован искренен как никогда. Тому, что друг хочет провести работу над ошибками надо порадоваться… наверное. Если отринуть пессимизм и ожидание худшего — неизменных спутников последних недель.

— Мне кажется, этот юноша нам ещё может пригодиться. Если же нет, то пусть идёт куда хочет. Но зачем держать его в заточении?

Морриган рассматривала Йована насмешливо, снисходительно, не воспринимая всерьёз — но приняла его сторону, чего не ожидал никто. Дайлен даже захотел прочистить уши, сочтя, что показалось, будто ведьме из Диких Земель вообще есть дело до какого-то неудачника за решёткой.

— Эй-эй, постойте! Не будем забывать, что он маг крови! Нельзя же просто взять, да и… выпустить на волю мага крови! — мигом запротестовал Алистер — уже ожидаемо.

— Что, лучше убить? Взять и казнить за то, что ошибся? Кто это говорит — Алистер или храмовник?

— Это говорит здравый смысл!

— Он хочет искупить вину. Неужели ему можно отказать в такой попытке? — возразила уже Лелиана, занимая одну с Морриган позицию — столь редкое явление.

Дальнейший спор Дайлен слушал уже краем уха, чувствуя прилив энергии от осознания, что спутники не приговорили Йована единогласно. Даже возмущавшийся Алистер сдал позиции, оставив итоговое решение за Дайленом со словами «твой друг, ты его лучше знаешь».

— Решено: я тебя выпускаю, и ты идёшь со мной, — постановил Амелл, игнорируя, как скривился Алистер.

Уступить место Лелиане Дайлену не дала пробежавшая по лицу Йована тень. Он же получает шанс, что ему вдруг не так?

— С тобой? Я… не уверен, что мне хочется лезть с тобой на рожон, я…

Дайлен просунул руку между прутьями и дёрнул Йована за грудки так, что тот впечатался лицом в решётку, едва не прикусив себе язык. После ночи, проведённой в попытках не сдохнуть и отстоять идиотскую деревню, у Амелла не было настроения на споры и уговоры. Он хотел разобраться с Редклифом и Йованом, а после заснуть и не просыпаться минимум сутки.

— Никто не спрашивает, чего ты хочешь, ты либо идёшь со мной, либо сидишь в тюрьме! Что я понял из твоих последний выходок, так это то, что тебя нельзя оставлять одного, или выкинешь какую-нибудь чушь! Если боишься лезть на рожон, то в бой я тебя всё равно не пошлю, у тебя настолько жалкий вид, что тебя любая мышь одолеет, поэтому будешь идти следом и не путаться под ногами. Услышал? А теперь выбирай: идёшь со мной или остаёшься?

Йован уставился на Дайлена так, будто видел впервые, но заторможенно кивнул. Выдохнув, Амелл отпихнул друга от решётки и позволил Лелиане взломать замок. На неуверенно вышедшего из камеры Йована он уже едва смотрел, но для себя решил, что попытается вытащить этого идиота из той ямы, в которую тот себя загнал.

Потому что их дружба не была для Дайлена пустым звуком даже несмотря на то, как Йован подставил его перед Грегором и Ирвингом.

— Надеюсь, мы об этом не пожалеем, — мрачно прокомментировал Алистер и ушёл вперёд.

* * *

— Всё кончено. Не представляю, как расскажу об этом Эамону…

Банн Теган устало провёл рукой по лицу, словно надеялся смахнуть тёмную паутину минувших событий. Демон убит, Редклиф освобождён от мертвецов, солдаты и селяне жгут сотни трупов, сын эрла приходит в себя и не помнит об одержимости, а тело эрлессы готовят к похоронам.

Дайлен мрачной тучей стоял поодаль, опираясь на посох и смотря в пол. Йован всё-таки сумел помочь, предложил грязную, тяжёлую, но единственную альтернативу убийству одержимого ребёнка. Наверное единственную. Если бы они съездили в Круг за лириумом и магами, быть может, могло обойтись без жертв… или же стать хуже. Пока туда доедут, пока обратно, пока бы уговорил Ирвинга и Грегора, пока бы маги собрались — не меньше суток срок. Стал бы демон тихо ждать своей участи? Нет. Он мог убить Эамона, Тегана, выживших Редклифа, и всё было бы потеряно. Дайлен принял самое эффективное решение, самое безопасное, позволил магии крови обменять одну жизнь на другую и вошёл в Тень, чтобы убить демона.

По итогу чувствовал себя так, будто вывалялся в помоях.

Изольда не вызывала приязни, на взгляд Амелла её поспешность, скрытность и недальновидность сыграли в трагедии роль как бы не большую, чем глупость Йована. Но она не отреклась от сына-мага подобно многим другим. Изольда от начала и до конца защищала Коннора и добровольно отдала за него жизнь, и от этого на душе Амелла становилось ещё гаже.

Потому что это он её убил.

Не Йован. Дайлен.

Его решение.

Его ответственность.

Ему теперь с этим жить.

На Алистера смотреть вообще не хотелось. Пусть тот нехотя согласился с доводами, но Дайлен знал, что тяжёлый разговор наедине ещё только предстоит.

А ведь казалось, что хуже Остагара уже не будет…

— Теперь ты, Йован, — усталый голос Тегана разрушил тяжёлую гнетущую тишину. — Ты не обманул и действительно спас Коннора, хоть убил этим Изольду, а перед этим отравил Эамона по приказу Логэйна. Твои преступления слишком тяжелы, чтобы их простить.

Стоявший у стены Йован медленно поднял голову. В нём больше не горело того огня жажды действий, что толкал его прочь из тюремной камеры, теперь в его глазах было лишь смирение.

— Я понимаю и приму любое наказание, которое вы выберете. Если решите казнить, я… не буду сопротивляться.

Дайлен поджал губы и стиснул посох, чувствуя желание ударить им по голове опустившего руки идиота. Йован совсем не помогает вытаскивать его со дна.

— Любое, говоришь? Теган, я хочу внести предложение: отдайте Йована Серым Стражам. Пусть принесёт пользу, сражаясь против Мора.

Вновь повисла тишина. Теган и Йован одинаково опешили, не могли найти слов, только рты пооткрывали. А вот Алистер подскочил так, что его доспехи бряцнули, наверное, на половину замка.

— Ты вообще в своём уме?

— Да, — Дайлен заставил себя выпрямиться и взглянуть в лицо возмущённому Алистеру. Всё-таки придётся спорить. Ладно, переживёт, вон, сколько с Грегором ругался, а Алистер и вполовину не так грозен. — Ты сам знаешь, что нам нужны люди…

— Но не малефикар и преступник!

— Серые Стражи принимают магию крови, если она служит цели, мне Дункан прямо об этом сказал. А что до преступника, то он снял с виселицы Давета, помнишь?

— Давет воровал, а не травил эрла и убивал эрлессу! Послушай, я, конечно, всё понимаю… ай, да кого я обманываю, ничего я не понимаю, как ты можешь выгораживать этого мага крови после всего, что он совершил! Пусть он твой друг, но брать его в Серые Стражи — это уже слишком, он должен быть наказан!

— А то, чем мы занимаемся, не наказание? Вдвоём сражаемся с Мором и почти всем Ферелденом, спасибо Логэйну! Ах да, погоди, у нас ведь ещё есть бард, ведьма, кунари и собака! Великая армия, которая убьёт всех архидемонов разом, ещё люди нам не нужны!

— Прекратите оба! — Теган вклинился между разоравшимися Серыми Стражами, смотря то на одного, то на другого, будто не веря, чему стал свидетелем. Дайлену захотелось стукнуть посохом уже себя — нашёл, перед кем сорваться! Но нервы после всего произошедшего уже на пределе. — Алистер, возьми себя в руки! Дайлен, пожалуйста… Я понимаю, ситуация сейчас тяжёлая, но раздор — это последнее, что нужно нам всем.

Дайлен сделал глубокий вдох в попытке унять бурлящую злобу. Получилось не очень, но немного самоконтроля наскреблось, поэтому он смог обратиться к банну почти спокойно:

— Знаете, Теган, когда я покидал Круг, то представить не мог, что мне придётся решать, как собирать силы для противостояния Мору. Просто раз — и на меня свалилась огромная ответственность, к которой я не был готов, — едкий тон Амелл выравнивать не стал, но удержался от того, чтобы ткнуть пальцем в человека, который такую ответственность на него и свалил, заявив, что сам понятия не имеет куда идти и ему проще просто следовать за вчерашним рекрутом, как собака на поводке. — Но я пытаюсь её нести и готов пойти на что угодно, чтобы выполнить долг Серого Стража. Мне нужна не только армия и политическая поддержка, но также люди в личный отряд. Я признаю возможности Йована и знаю, что теперь он будет вести себя смирно. Но если всё-таки что-то выкинет — я готов понести за него ответственность.

Создатель, Дайлен уже ненавидел это слово. Но ему ещё долго придётся его жевать, глотать и выплёвывать, потому что сбросить все решения на другого и спрятаться в панцирь не в его характере.

Сам Йован стоял в своём углу и не отсвечивал, только пялился на Дайлена, не веря, что тот всё ещё пытается его спасти. Амелл понадеялся, что тот продолжит помалкивать и не порушит его усилия неуместным словом.

— И всё-таки я не могу выдать преступника. Его судьбу решит Эамон, когда проснётся, до того маг вернётся в тюрьму.

Хоть Теган явно горел желанием неважно каким способом убрать Йована из Редклифа, он предпочёл переложить решение проблемы на брата, который не факт, что очнётся. Дайлену пришлось прикрыть глаза, чтобы не закатить их в выразительном жесте. Отлично, просто отлично, кажется, он понял, с кого Алистер берёт пример. Но Дайлен не Алистер и не Теган, он готов поставить точку прямо сейчас, и он это сделает.

Придётся прибегнуть к крайнему средству. Дайлен толком не осознавал, как оно должно работать, и знал про него только по книгам и рассказам Дункана, которыми тот делился по дороге в Остагар, но был готов стоять до победного.

— Тогда я объявляю Право Призыва и забираю Йована в Серые Стражи.

Слабым местом в решении был Алистер. Дайлен понятия не имел, мог ли другой Серый Страж оспорить и отменить призыв, но даже, если да, то на этот раз Алистер отступил. А Дайлен со странным удовлетворением отметил, что сумел взбесить этого недохрамовника так, как не удавалось Морриган.

Зато Йован останется жить и на свободе, Право Призыва абсолютно, особенно во время Мора. Больше никто не мешал схватить Йована за шкирку и уволочь в отведённые Стражам комнаты. Теган лишь напоследок сказал, что надо будет обсудить судьбу Эамона, и остался успокаивать Алистера.

— Не знаю даже, что сказать, — то были первые слова Йована, когда за двумя магами захлопнулась тяжёлая дверь комнаты. — И… что теперь? Я стану Серым Стражем? Ты же не сказал это просто для того, чтобы спасти меня от казни?

— Ты так легко не отделаешься, — Дайлен позволил себе, наконец, выдохнуть, после чего приставил посох к стене и почти что упал в кресло у стены, не заботясь о том, что мантия вся в пыли, грязи и крови после обороны Редклифа и прорыва через подземелья. — Сам же просил шанс всё исправить. Или ты думал, что Коннор станет разовой акцией и будь, что будет? Ну уж нет, на этом всё не закончится. С Посвящением в Стражи пока есть проблемы, но как только, так сразу.

Если Йован переживёт Посвящение. Если же нет… что ж, в попытке стать Серым Стражем хотя бы больше смысла, чем в редклифской виселице. Своё искупление он при любом исходе получит.

— Но стать Серым Стражем и сунуться в самое пекло не то, на что я гожусь и чего бы хотел!

— А я, по-твоему, хотел? Если бы не Серый Страж, я либо сидел в Эонаре, либо был зарублен Грегором, или ты думал, что за помощь малефикару в побеге можно отделаться карцером? Ты вообще обо мне подумал, когда втянул в свою авантюру и умолчал о такой «маленькой» детали, как то, что ты спалился на магии крови?

После ответной отповеди Дайлена Йован сдулся также быстро, как вскинулся, и сгорбился побитой собакой, старательно смотря в сторону. Амелл отзеркалил его жест, уставившись на стену. До сих пор его царапала обида за то предательство, хоть у молодого Серого Стража было достаточно времени, чтобы всё обдумать и осознать, что… он бы всё равно поступил также. Даже несмотря на то, что Йован вымазался в магии крови, несмотря, что именно из-за неё его хотели усмирить, Дайлен всё равно помог бы ему вломиться в хранилище, разбить филактерию и сбежать, хоть понятия не имел, как бы сам потом выкручивался.

Обидно было из-за молчания. Неужели Йован думал, что его лучший друг такой же пугливый предатель, как та церковная корова, которая в момент отреклась от того, кто попытался её защитить? Вот тебе и «великая любовь», как же.

— Я думал, что незнание смягчит твою вину, — тихо выдохнул Йован, продолжая старательно избегать взглядом Дайлена. — Ты же любимчик Ирвинга, и я надеялся, что… ох, Создатель, я полный идиот, да?

— Ага, потому что я не был любимчиком Грегора, забыл уже, у кого реальная власть в Круге? Но... наверное, всё сложилось к лучшему, я ведь всегда хотел вырваться на волю, а Серые Стражи вне власти Церкви. Если переживём Мор, сможем насладиться легальной свободой, как тебе?

— «Если», — криво усмехнулся Йован. — Слушай, Дайлен, я понимаю, что ты пытаешься мне помочь, и знаю, что не заслужил ни твоей помощи, ни твоего прощения, но всё равно прости. Ты был моим другом, а я тебя подставил и сбежал… я так ненавижу себя за это, если честно.

— Мы два идиота, которые друг друга стоят, потому что я простил тебя сразу, едва отошёл от хранилища. Ты же был моим единственным другом в той проклятой клетке... но всё равно не думай, что я забуду, — Дайлен был честен, открыто высказал, к чему пришёл по итогу долгих размышлений, и подался вперёд с протянутой рукой. — Мир?

Когда после показавшейся вечной заминки его ладонь неуверенно сжала исхудавшая и ослабшая от заключения и пыток рука, Амелл ощутил, что с его плеч свалилась не просто гора, а целый хребет.

— Мир. Я постараюсь тебя не подвести, — хватка Йована стала твёрже под стать изменившемуся выражению в глазах. Он кивнул каким-то своим мыслям и добавил, подводя черту: — Нет, я клянусь, что больше не предам твоё доверие.