Секрет небес. Лития (гет)

Лития — шествие и молебен во время общественных бедствий.

— Итак, где мы оказались на этот раз?

— Могу сказать только одно: здесь чертовски холодно, Сэмми.

— Нужно найти теплую одежду и ночлег, — Сэм заглянул в сумку, непонятно как материализовавшуюся рядом с братьями посреди снежной пустоши. — В этот раз у нас кольт, нож Руби, дневник и немного шмоток.

— Проказник нас не балует. Что, тяжело было кинуть куртки и что-то пожрать? Это уже не смешно!

Сэм согласно вздохнул, перекидывая сумку через плечо:

— Это изначально не казалось смешным.

— Нужно было бросить его на той фабрике. Постоял бы пару веков в круге, подумал о своем поведении!

— Давай подведем промежуточные итоги: мы зимой посреди какого-то поля в легкой одежде и без машины. Может ли быть хуже?

— Да. Обернись.

С неба на них пикировала жуткая крылатая тварь. Явно с недобрыми намерениями.

— Ее нам сам бог послал, Сэмми! Так бы окоченели, а теперь побегаем и согреемся, — прокричал Дин уже на бегу.

Улепетывали братья быстро, существо летело еще быстрее, однако не спешило нападать. Тварь кружила над Винчестерами не снижаясь.

— Она как будто гонит нас куда-то, — удивленно воскликнул Сэм.

— Не болтай, а беги — ответил ему Дин.

Вскоре выяснилось, куда. Существа, подобные преследовавшей братьев твари, сгрудились в кучу. Они не спешили нападать, а копошились вокруг какого-то темного пятна, выделяющегося на фоне снежного полотна.

— Почему они не кидаются на нас? — спросил Дин, останавливаясь. Он окинул взглядом небо — чистое.

— Мне кажется, они что-то охраняют, — Сэм достал из сумки кольт и протянул брату нож. Дин привычно сжал рукоять.

Винчестеры медленно приближались. Сэм взвел курок кольта, думая о том, что однажды оружие уже подвело. Подействует ли сейчас в этом новом, незнакомом мире? Рукоять револьвера неприятно прилипала к коже на морозе.

Твари, как по команде, повернулись на братьев. Сэм удобнее перехватил кольт. Однако нападения не последовало — существа в едином порыве взметнулись вверх.

— Что за чертовщина?

Сэм прицелился в удаляющихся существ, но решил не тратить патроны зря.

— Это нам и предстоит понять. Давай узнаем, что они защищали.

— Или кого, — Дин сделал паузу, кивая на силуэт на снегу. Свернувшись в клубочек, в сугробе лежала девушка. — Похоже на ловушку. В которую мы, как послушные мышки, полезем.

(«Сладкая жертва»)

«Я уничтожила человечество».

Не та мысль, с которой хочется просыпаться по утрам. Все-таки «Как же хорошо, что сегодня суббота», «Мы едем в Диснейленд» или даже «Не стоило пить седьмую рюмку» куда лучше. Но не то, чтобы у Лэйн был выбор.

«Я уничтожила человечество».

Желудок скрутило спазмом, рот наполнился кислой слюной.

— Сэм, она блюет, сейчас задохнётся!

— Держи ведро, Дин.

Чьи-то руки перевернули ее на бок и убрали волосы с лица.

Лэйн выворачивало наизнанку, в то время как ее воспаленное сознание пыталось привести реальность к единому знаменателю.

Было… тепло? Во всяком случае, не смертельно холодно.

Голоса… Мужские. Незнакомые. Не принадлежащие ни членам отряда, ни Каину.

Каин… Сердце пропустило удар. Мертв.

— Сэм, она как будто выпила целый бар прошлой ночью.

— Если не остановится — получит обезвоживание. У нас нет воды и лекарств.

— Ничего, натопим снега, его тут полно, хоть жопой жуй.

Тот, кого называли Сэмом, вздохнул:

— И получи кишечную палочку в подарок.

— Если она уже не делится этим щедрым даром с ведром, — отозвался тот, кого называли Дин.

Шторм утихал. К губам Лэйн прикоснулась что-то металлическое и холодное.

— Попей, — прозвучало почти заботливо.

Она послушно сделала глоток и только тогда поняла, как сильно ее мучила жажда. Девушка прильнула к армейской фляге, быстро пытаясь напиться.

— Осторожнее, захлебнешься, — флягу от губ отняли. Вовремя.

Словно в ответ на предупреждение Лэйн закашлялась. Ее снова вырвало — но уже не желчью, а водой. Своих спасителей — или будущих мучителей? — новоявленная мессия не успела даже рассмотреть, потому что снова провалилась в сон.

* * *

Следующее пробуждение было уже более осознанным. Лэйн не спешила открывать глаза, чувствуя, что рядом есть кто-то еще. Имея в своем распоряжении минимум фактов, она стремилась как можно быстрее оценить ситуацию.

— Итак, мы в Роткове. Это в Сибири, — голос звучал приглушенно, но вполне различимо.

— Я уже жалею, что жаловался на песок в трусах, когда мы были в Майами. Этот снег… Я никогда не видел столько снега и так не мерз. Интересно, турагентство «Проказник» не поменяет нам путевку? Я напишу плохой отзыв, Гавриил!

— Дин, нам нужно думать, как выбираться. Это пока худшее из всех мест, куда нас заносило.

Лэйн затаила дыхание. Эти мужчины всерьез не знают, где они? И, кстати, где они? И кто? Во всяком случае, их разговор не похож на треп культистов, но пока еще рано делать выводы.

— Эх, Майами, прости, что не ценил. Во всем виновата красотка Ким, если бы она не выбрала уйти в закат со спасателем в красных плавках… И я скучаю по своей детке.

Голос говорившего как будто дрогнул.

«Стоит запомнить, видимо эта «детка» — его больное место».

— Дин, сосредоточься. Для нее тут неподходящий климат, — примиряюще отозвался его собеседник.

— Хочешь сказать, ты всегда сосредоточен? Помнишь, чокнутый архангел забросил нас в университете? Видимо, чтоб ты столкнулся с реальностью и отпустил уже свой Стэ-э-энфорд. Как звали малышку, с которой вы зажигали в библиотеке? Соня?

— Софи. И мы не зажигали в библиотеке! Я проводил исследование, а она мне помогала.

— Вас объединила любовь к чтению, но потом выяснилось, что она может читать одновременно несколько книг. Так поэтично. Всегда знал, что серые мышки в душе те еще шлюшки. Особенно, если они неосторожны с желаниями.

— Дин!

Лэйн тоже немного разозлилась. Кто знает, будет ли еще шанс что-то подслушать, а они сводят любой разговор к пустому трепу о бабах!

«Неужели нельзя обсуждать что-то более важное. Например, мою судьбу?».

Словно прочитав мысли Лэйн, Дин спросил посерьезневшим голосом:

— А что мы будем делать с этой крошкой?

— Давай у нее и спросим. Девушка?

Лэйн не отреагировала, лишь зажмурилась посильнее и всерьез задумалась — не начать ли имитировать храп?

— Эй, ты ведь давно проснулась. У спящих не бывает таких тревожных век, и они не задерживают дыхание, — Сэм звучал ободряюще.

Лэйн почувствовала себя глупо и. решившись, открыла глаза. Они быстро привыкли к царящему в комнате полумраку — тусклое солнце пасмурного дня не давало сильного света. Лэйн слегка приподнялась на локтях, чтобы лучше разглядеть окружающую обстановку и обнаружила себя на кровати, поставленной в центре некогда роскошной, а теперь разоренной комнаты. Поверх лохмотьев, в которые превратился ее мессианский наряд, девушка была заботливо укутана в одеяло. Это и зажженный в комнате камин позволяло не замерзнуть.

«Похоже на охотничий домик Бориса».

Вокруг ложа краской из баллончика прямо на дорогом паркете была нарисована пентаграмма.

«Все-таки культисты…»

Два парня в слишком легких для русской зимы куртках сидели в роскошных креслах несколько поодаль. За пределами пентаграммы.

Они настороженно наблюдали. От Лэйн не укрылась ни напряженная поза длинноволосого, будто готовящегося к прыжку, ни рука зеленоглазого, как бы ненароком лежащая на бедре.

«Они опасаются меня так же, как и я их, — подумала Лэйн с облегчением. — Они… люди. Непростые, но люди. Я не уничтожила всех».

Это придало сил.

Вылезать из-под одеяла она не спешила — щеголять истощенным телом в лохмотьях перед незнакомцами не хотелось. Впрочем, это же они притащили ее сюда, значит, все уже видели? Но, одно дело, когда она без сознания…

Парни тревожно следили за каждым ее движением. Напряжение нарастало.

— Кто ты? — подал голос… Дин. Какой нетерпеливый.

— А вы кто?

— Люди, — с безупречной логикой отозвался он. — А ты можешь сказать о себе то же самое?

Лэйн призадумалась и прислушалась к ощущениям.

Истерзанное тело ныло: болел живот, в левом виске как будто методично стучал молоток, надвигающаяся простуда уже давала о себе знать першением в горле и легким насморком. Все ощущалось так, как будто ей задали трепку, а потом выбросили на мороз. Ах, да, ведь так и было...

Способность чувствовать боль — это признак человека?

Или, может быть страх?

Потому что она очень боялась — за свою жизнь, за тех немногих близких, о судьбе которых неизвестно ничего, за будущее и за последствия того, что произошло. Что она сделала.

— Пожалуй, я человек, — с небольшим, но сомнением проговорила Лэйн, потирая шрам на руке. — Во всяком случае, я хочу пить, есть и не против принять душ. А еще переодеться.

— Если это демон, то какой-то очень приземленный, — сказал Сэм.

— Ну, да, без полета фантазии.

Прежнюю Лэйн — ту версию, что была до гибели Баала, до возвращения воспоминаний, до странного полета — такое мелочное замечание бы не смутило. Нынешней стало неприятно. Виду она, конечно, не подала.

— Ты можешь выйти из круга? — подозрительно спросил Сэм.

— Нет.

Простой ответ привел мужчин в замешательство. Рука Дина снова поползла к поясу, где — Лэйн не сомневалась — он прятал какое-то оружие.

— Я даже из-под одеяла не могу выбраться, — девушка поспешила прояснить ситуацию. — Мне нужна одежда.

Мужчины переглянулись. Лэйн показалось, что она стала свидетельницей безмолвного диалога. После некоторого замешательства Дин кивнул Сэму и вытащил нож, который передал компаньону, получив взамен револьвер. Который тут же направил в сторону девушки. Он ничего не сказал, но Лэйн кожей почувствовала: выстрелит и даже сомневаться не станет. Вооруженный ножом Сэм вышел из комнаты.

«Надеюсь, он пошел за одеждой, а не за ведром для моей крови».

Лэйн уже доводилось бывать под прицелом. В зависимости от момента это ее злило, бодрило, пугало и… будоражило. Сегодня смешило. Она — уставшая, голодная и, возможно, уничтожившая большую часть человечества, — сидит на кровати посреди упаднической роскоши и рискует получить пулю в лоб. Умереть так банально и легко.

«А может, закончить это все? Спровоцировать и пусть стреляет?»

Мысль была сладко-волнующей, непривычной. Прежняя Лэйн боролась за жизнь и адаптировалась к любым условиям. Нынешняя устала. Ей грустно думалось, что эта возня с незнакомцами затянется надолго. Сначала придётся доказывать, что она нормальная, потом что-то рассказывать, слушать их историю… От одних мыслей об этом становилось скучно. Кто они такие Лэйн смутно представляла — мародеры, которых в Ротков привело желание поживиться на руинах города. Везучие мародеры раз наткнулись на домик Бориса Романова. Тут определенно можно было найти что-то интересное.

Дин разглядывал девушку. Откровенно говоря, выглядела она ужасно — синяки, сбившиеся в колтуны волосы, мечущийся взгляд. Но если умыть и приодеть… Старший Винчестер моргнул, отпугивая наваждение. Ситуация откровенно не располагала к такого рода мыслям, но натура снова брала верх.

— Знаешь, что меня напрягает? — подал голос Дин, чтобы отвлечься. — Ты не боишься. Вернее, боишься, но куда меньше, чем обычный человек. Мы выяснили, ты не оборотень, не вампир, не ангел и не демон. Нет признаков одержимости, но что-то неправильное в тебе есть.

— Что-то неправильное есть в каждом, — Лэйн сильнее натянула одеяло и с вызовом посмотрела в глаза мужчины, — это и делает нас людьми.

Он хмыкнул, но револьвер не опустил.

— Ты дерзкая, мне нравится.

— Или безумная, — Лэйн осторожно пожала плечами.

— Или безумная, — не стал спорить он. — Я Джеймс.

— Ты Дин, а твой друг — Сэм. Я это подслушала, пока притворялась спящей.

— Что еще ты слышала?

— Что в Майами знойные цыпочки, но тебе не перепало. Это если вкратце. А когда ты был в Майами?

«Неужели цыпочки настолько знойные, что заслуживают обсуждения даже спустя годы?»

— С месяц назад. И мне перепало. У Ким очаровательная подружка.

Лэйн нахмурилась. Ей показалось, что она не поняла шутку, но по лицу собеседника поняла, что он не шутил. И вообще не придал своему ответу особого значения.

— И как там, в Майами?

— Солнечно, — Дин на секунду зажмурился. — И много песка. Мне кажется, я до сих пор его из трусов вытряхиваю.

— Нижнее белье нужно менять чаще, — машинально ответила Лэйн.

Паззл не складывался. Хотя… Сколько она была в отключке? Может, годы? И за это время все вернулось в норму, и вместо привычной апокалиптичной рутины пора устраиваться на работу и искать жилье?

«Нужно составить резюме. Криптограф-аналитик с уникальным опытом работы в условиях кризиса и пост-катастрофической реальности — звучит конкурентноспособно для текущей ситуации на рынке труда?»

— А половых партнерш реже, — отозвался с порога Сэм. — Как тебя зовут?

— Лэйн, — скрывать свое имя показалось глупым.

— Лови, Лэйн.

Она не поймала. На кровать приземлился тяжелый халат с золотой оторочкой. Лэйн рассмотрела вензель «Б. Р.» у кармашка.

«Нет, времени прошло немного. Даже запах одеколона не выветрился».

— У хозяина этого дома интересные вкусы, — поймав ее взгляд, пожал плечами Сэм. — Буржуазно-аристократические.

«Вы даже не представляете, насколько», — подумала Лэйн, вспоминая последнюю встречу с Борисом в реальности. Его лицо — прекрасное, наполовину оскверненное ядом отродий и странный отчаянный поцелуй с живым мертвецом.

«Что угодно, чтобы досадить Дмитрию».

— Ты его знаешь? — спросил проницательный Дин, наблюдая за ее реакцией.

Лэйн похолодела. За последние месяцы она привыкла к тому, что ее лицо застыло как бесстрастная маска. А теперь вместе с воспоминаниями вернулись и эмоции.

«Получив свободу, утратила контроль».

— Не близко, — спокойно ответила Лэйн. — Больше по слухам от местных.

— Интересно, от кого? Мы здесь три дня и ты пока единственная, кого мы встретили.

— Если не считать нескольких твоих приятелей. Им бы сделать что-то с кожей и ортопеда посетить, — добавил Дин. — Можешь что-то о них рассказать?

Избегая ответа, Лэйн попыталась закутаться в халат Бориса.

— Отвернитесь, пожалуйста. Мне… неловко.

Голос ее дрогнул.

Сэм вздохнул и отвернулся.

Дин ничего делать не стал.

— Крошка, я тащил тебя сюда, укладывал в постель и держал волосы, пока ты блевала. Ты думаешь, я чего-то не разглядел?

«Ах, так?»

Лэйн демонстративно потянулась, сбрасывая одеяло. Еле сдержалась, чтобы не застонать — далеко не томно-чувствительно, а от боли, пронзившей все тело из-за резкого движения.

Стараясь, чтоб это выглядело хоть немного соблазнительно, она встала на кровати на колени, натягивая на себя злосчастный халат. И, покачнувшись от нахлынувшей слабости, упала.

Дин отреагировал мгновенно.

Быстро подскочил к кровати и подхватил, спасая ее голову от соприкосновения с паркетным полом. Было почти трогательно, если бы Лэйн сразу не почувствовала, как под ребро ей уткнулось что-то холодное. Как револьверное дуло.

— Дернешься — убью, — сказал Дин, свободной рукой натягивая халат на ее плечи. — Никогда не видел, чтоб кто-то настолько эротично запутался в рукавах, — шепнул он ей. Лэйн невольно улыбнулась.

Одев девушку, Дин предусмотрительно вышел за пределы рисунка.

Криптограф поглубже запахнулась в огромный халат и окинула взглядом изображение на полу.

«Бедный Борис, вечно с его имуществом бесцеремонно обращаются. Всякие вандалы. Впрочем, зачем оно ему уже?».

— Сигил, отсылающий к печати царя Соломона, но все же с некоторыми дополнениями. Сами придумали?

— Все-таки демон, — тоскливо протянул Дин.

— Это разработка одного нашего друга, — ответил Сэм.

— Интересный подход, он сочетает египетские знаки с древнеиудейскими, — все же расшифровка «Книги Апокалипсиса» прошла не бесследно и Лэйн некстати решила прихвастнуть обретенными знаниями. — Для защиты, не для призыва. То есть, в жертву вы меня приносить не планируете?

— Мы? Тебя? В жертву? — Сэм удивился. — Нет, конечно.

— Хорошо, — Лэйн улыбнулась и, поднявшись с кровати, сделала пару робких шагов к краю пентаграммы. Ее все еще мутило, слабость давала о себе знать и снова упасть — пусть даже зная, что тебя подхватят — не хотелось. Застыв в шаге от линии, она уставилась на двух наблюдателей. Они ждали.

Захотелось потрепать им нервы еще немножко, но риск показался неоправданным.

Зажмурившись, Лэйн переступила черту.

Линии на секунду как будто замерцали, но никакой преграды девушка не ощутила. От мужчин это не скрылось и они насторожились.

«Если я задержусь с ними, то, наверное, привыкну ощущать себя на мушке всегда. У них замашки как у Дмитрия».

— Кто ты такая?

— Или что ты такое?

«Вежливость явно не конек этого Дина».

— Я — специалист из США, была в командировке в Роткове, когда все началось, — Лэйн начала рассказывать свою наспех придуманную легенду, но Дин ее перебил:

— Что началось?

— Как что? Апокалипсис.

(«Позвони, когдапротрезвеешь»)

— Ты делаешь мне больно, — прошипел Люцифер в полураскрытые губы Вики Уокер, — Не то, чтобы я жаловался…

Девушка невнятно простонала что-то и еще сильнее вцепилась в основание его крыла. Он грубо перехватил ее руку и прижал к кровати, опасно наклоняясь над ней.

— Что мне в тебе нравится — ты не меняешься. Такая же упрямая дура, которой была в школе. Казалось бы, столько всего произошло с тех пор — но ты постоянна в своей глупости. И все также не можешь передо мной устоять.

Прижатая к постели тяжелым телом демона, Вики попыталась вырваться, но получилось плохо — он провел контратаку теперь обе руки оказались в плену Люцифера. Колено он поставил между ее ног, лишив возможности трепыхаться.

— Вот скажи, что изменилось в тебе с обретением бессмертия? — Люцифер явно был настроен на философский лад и больше хотел говорить, чем действовать. Вики это не устраивало категорически, но пока она не бунтовала открыто — набиралась сил для следующего рывка. — Ты как обычная человеческая девчонка выскочила замуж непонятно за кого, чтобы потом бегать к бывшему.

Вики негодующе дернулась. Люцифер засмеялся и поцеловал — быстро и почти нежно — ее губы.

— Если уж так хотелось выйти за всадника, нужно было выбирать Войну. Он бы хотя бы трахал тебя регулярно. Так как ты любишь, шлюшка. И уровень развития у вас совпадает. С глупым мужем ты бы легко обрела вожделенное семейное счастье, а вот с таким, который не обращает на тебя внимание…

Девушка зарычала. Люцифер снова попал в ее уязвимое место.

— Вики, каково это — когда мужчина предпочитает пялиться на потолок, лишь бы не смотреть на тебя?

Она резко сцепила ноги на пояснице Люцифера, одновременно вырывая руки из его захвата, и сильным толчком перевернула ситуацию, оказавшись сверху. Демона этот расклад устроил — его руки тут же оказались на пояснице ангела, крепко ее сжимая.

Вики наклонилась к его смеющимся губам и выдохнула ему прямо в рот:

— Не тебе меня судить. И кто еще не может перед кем устоять?

После чего впилась в них поцелуем-укусом, готовясь сполна получить новую порцию боли, за которой и пришла к бывшему.

* * *

Если бы у Вики Уокер спросили, счастлива ли она, то внятного ответа не получили бы.

Разумеется, в условиях вялотекущего Апокалипсиса, постоянно меняющейся обстановки и все новых и новых вызовов, которые ставит мир перед бессмертными, счастливой быть невозможно, даже немного эгоистично — уклончиво ответила бы Вики. И вроде бы как даже не солгала.

На вопрос, несчастна ли она, ответ последовал бы незамедлительно. Да.

Благо таких вопросов ей никто не задавал. Никто, кроме Люцифера.

Их связь возобновилась внезапно. На одном, особенно скучном и воздухосотрясательном совещании у Эрагона, Вики поймала взгляд. Обычно равнодушный и подчеркнуто игнорирующий ее Люцифер смотрел прямо, словно стараясь привлечь внимание. И, когда она, наконец, заметила усилия — подмигнул ей и незаметно кивнул в сторону Мими. Лицо демоницы выглядело очень увлеченным докладом об изменениях в системе образования в новой Школе, однако рука была с ним не согласна, предпочитая шарить где-то в районе паха сидящего рядом Кристофера. Тот тоже казался крайне заинтересованным просветительскими инновациями и, не зная всей картины, легко было поверить, что бессмертных, более ответственно относящихся к вопросам воспитания будущих поколений, нет.

Вики чуть было не прыснула от абсурдности ситуации: вот важный Фенцио предлагает все же следить за целомудренностью учащихся и Мими, серьезно кивает, одновременно нарушая некоторые принципы добродетели из предложенной им концепции.

Люцифер, увидев реакцию Вики, лукаво усмехнулся и больше в эту сторону не смотрел.

После совещания она дождалась Люцифера в коридоре.

Он постарался этого не заметить и пройти мимо, но ангел уверенно перегородила ему дорогу.

— Вики?

— Нам нужно поговорить…

— Нам? Нужно?

— Хорошо, — она тряхнула волосами. — Я хочу с тобой поговорить.

Люцифер скрестил руки на груди.

— Хочешь поделиться своими мыслями о повышении толерантности бессмертных учащихся к непризнанным? Ах, простите, неофитам. Или какое там словечко придумала Ребекка? Ну, говори. Сделаю вид, что мне интересно.

Вики вспыхнула. И тут же потушила в себе этот огонь. Она чувствовала вину перед ним и оставляла за Люцифером право хотя бы на такие маленькие подначки.

— Я хотела узнать…

— Вики Уокер хочет что-то узнать? Вот учителя бы удивились…

— Ты можешь не ерничать, когда я пытаюсь с тобой нормально поговорить?

— Могу. Но не хочу. О чем нам говорить, Вики? — голос его прозвучал устало.

— О нас… Ну, в смысле, я бы хотела, чтоб между нами не было недосказанности. Я бы хотела общаться нормально… Однажды, может быть даже… Дружить.

Люцифер расхохотался.

— Мне предлагает дружбу та, что острыми каблучками растоптала мое сердце. Как это мило и великодушно, Вики. Будем ходить на парные свидания: ты с мужем, я с остатками самоуважения. Или с Дино. Можно еще устраивать семейные барбекю. — Он резко сменил тон и заговорил серьезно, почти грозно. — Что, надоело быть верной женой и захотелось приключений на пернатую жопку? И не нашла лучшей кандидатуры, чем я? Вики, есть еще Дино, Астарот, Мальбонте, на худой конец — Война. Или чьи еще там интересы ты обслуживала, — тут он сделал похабный жест, — перед битвой с Матерью Жизни? Ах да, тебе просто хотелось почувствовать себя жи-и-ивой.

Вики захотелось его испепелить.

— Какой же ты обидчивый мальчишка! Шепфамалум набирает силы, а ты предпочитаешь лелеять свои комплексы, вместо того, чтоб объединиться.

— Вик, в конце времен я просто хочу сохранить самоуважение. И если этот мир все же закончится — принять это с высоко поднятой головой, а не как униженный и оскорбленный. Какая дружба, ты о чем? Мы были любовниками, союзниками, врагами, но не друзьями.

— Я услышала тебя, Люцифер.

Она развернулась и пошла, а потом побежала и полетела прочь. Подальше от Цитадели, от прошлого, от дурацкого разговора. Быть с Люцифером друзьями — что за глупость ей пришла в голову, да и зачем?

«Но, почему его это так задело? Он же тогда достаточно быстро утешился в объятиях Ости, да и сейчас меняет фавориток как перчатки, открыто демонстрируя, что моя свадьба развязала его руки и дала долгожданную свободу».

Вики летела, не разбирая дороги и сама толком не поняла, как очутилась в затрапезном баре на окраине. Ноги — в этом случае, крылья — привели.

Бессмертным очень тяжело напиться. Это возможно, но только при большом желании. Оно у Вики было.

Заставив метаболизм замедлиться, она заказала коктейль с эпатирующим названием «Несвятая вода». Потом еще. И еще.

Отупляющее опьянение все никак не наступало. Бармен с задушевными разговорами не лез. Было скучно.

«Дурацкая идея — напиться. И откуда я ее взяла? Из прошлой жизни!» — Вики хихикнула над шуткой в своей голове и поняла, что выпивка начинает действовать.

— Я подсяду? — не дожидаясь ответа, на соседнее сиденье у барной стойки опустился ангел. Лицо его показалось Вики смутно знакомым, но было настолько непримечательным, что запомнить его у девушки не было шансов. — Вы ведь Вики Уокер, не так ли?

Вики издала неопределённый звук, который при должном желании (и фантазии) можно было интерпретировать как «да», «нет» или «отвали». Ангел расценил это как согласие.

— Я Разиэль. Мы в школе вместе учились, — продолжил навязываться нежданный собеседник.

— Я вас не помню, — ответила Вики, залпом опустошая новый стакан. Вожделенный эффект наконец-то был достигнут, но для закрепления она подала бармену знак повторить. Тот неодобрительно покачал головой, но напиток смешал.

— Это неудивительно, вы ведь были королевой школы, а я ангелом-заучкой.

Вики хмыкнула:

— Я была нарушительницей спокойствия, а не королевой.

— Это да, это я помню, — рассеянно отозвался Разиэль. — Скажите, Вики…

Его тон ей не понравился. Да и беседа, которой она не хотела, утомила. Но ангел не отреагировал на ее нахмуренные бровки и продолжил разговор.

— А это правда, что вы начали Апокалипсис? Вы и ваше неуемное любопытство?

Вики похолодела. Она вдруг спиной почувствовала опасность. Ей показалось, что все вокруг замерли, ожидая ее оправданий.

«Я просто хотела помочь».

Девушка закашлялась, чтобы потянуть время, а затем, вымученно улыбнувшись, сказала:

— Провокационный вопрос… Я на такие не отвечаю.

— Вполне обычный. Тот, на который многие бессмертные хотели бы получить прямой и простой ответ.

— Простого ответа не существует… Я бы интерпретировала свою роль в названных вами событиях иначе, — в пьяненькой Вики внезапно проснулась Советница из Цитадели.

— Я вас услышал, Вики Уокер. Спасибо за беседу.

Ангел поднялся со своего места и ушел. Вики обратила внимание, что к своему напитку он так и не притронулся.

А вот Вики выпила еще. Голова приятно кружилась. Стоило, конечно, избавиться от ощущения опьянения и полететь «домой» — на отдаленный остров, облюбованный Голодом. Они совсем недавно перебрались туда вместе с Войной. Предполагалось, что Вики понравится жить вдали от обезумевшей толпы. На деле ее никто не спросил.

«Любимый муж, вечный запах его сигарет и возможность молчать вместе с ним и его братом целыми днями. Мечта любой девушки».

От мысли о возвращении стало тошно. Улетать из столицы не хотелось, но и явного предлога задержаться не было.

«Навещу маму и Винченцо. Воссоединение с семьей — чем не повод остаться?»

Расплатившись, девушка покинула бар. Да, слегка по синусоиде — ну не расставаться же так быстро со столь сложно достигнутым опьянением!

То, что в ближайшей подворотне ее ждала засада, Вики даже не удивило. Какого-то такого завершения и требовал этот дрянной день.

Трое вышли из темноты перед ней, еще несколько фигур возникло за спиной. Они взяли слегка нетрезвого ангела в кольцо. Вики равнодушно окинула их взглядом. Страха не было, вместо него — апатия.

Вперед вышел Разиэль.

«Как предсказуемо».

— Вики Уокер, за свое грехопадение, нарушение устоев мира и необдуманные действия, поставившие его на грань уничтожение — сиречь Апокалипсис, — пафосно произнес он, — Союз Искупления приговаривает вас к смерти. Вы признаете свою вину?

Вики молчала. Кольцо вокруг нее начало сжиматься — фигуры подходили ближе.

«Какой бесславный конец!»

— Не, не признает, — раздалось откуда-то сверху. Демон, сидевший на крыше, явно наслаждаясь всеобщим вниманием, цедил каждое слово, — Эта дамочка славится тем, что всегда выходит сухой из воды. Сегодня — не исключение.

— Люцифер… — произнесли Вики и Разиэль одновременно.

— Да, я, — он с легкостью слетел вниз, опустившись рядом с Вики. И насмешливо поклонился, — Приветствую уважаемое собрание.

— Здравствуй, Люцифер, бывший правитель ада и бывший Вики Уокер, — в тон ему ответил Разиэль. — Тебе приговор еще не вынесен, но противодействие правосудию явно станет одним из пунктов, если сейчас не уберешься.

Люцифер закатил глаза. Вики не увидела этого, но почувствовала.

— Даже не знаю, какой из этих титулов обиднее. Эй ты, народный мститель, распускай свой кружок по интересам, идите домой и не мешайте взрослым девушкам некультурно отдыхать после работы.

— Из-за нее погибли мои близкие, — раздался срывающийся голос за спиной Вики. — Я потеряла родителей дважды: во время битвы с Мальбонте и потом, во время господства Чумы.

— Значит, не стоило им соваться в битву, — равнодушно протянул Люцифер. — Если с первого раза не пошло.

Атмосфера накалялась.

— Вы будете нападать? Или поглазеем друг на друга еще пару часов и разойдемся? — Люцифер звучал насмешливо.

— Люцифер, иди своей дорогой. Зачем тебе защищать это отребье? — крикнул кто-то из толпы. Разиэль, явно недовольный поведением единомышленника, поднял бровь.

Вики почувствовала быстрое прикосновение к руке, а затем Люцифер переплел свои пальцы с ее. Впервые за последние годы…

— Она дурочка, но вы возлагаете на Вики вину за то, что от нее не зависело. Не слишком ли много чести для такого отребья — быть виновной в Апокалипсисе?

Разиэль не сразу нашелся с ответом. Воспользовавшись его замешательством, Люцифер дернул Вики за руку и увлек за собой. Они резко взлетели, быстро набирая скорость.

— Мы бежим? — прокричала Вики.

— Ага. Наши крылья больше подходят для скоростного полета, чем их.

— Я думала, мы будем драться.

— С таким неравным соотношением? Я против целого Союза? — Люцифер летел впереди. Вики не понимала, куда они направляются, просто мчалась за ним. — К тому же, у их обвинений есть резоны.

Остаток полета прошел в тишине — Вики предпочла думать, что из-за ветра.

Приземлившись на поляне далеко за пределами столицы, Люцифер сказал:

— Кажется, оторвались.

А Вики сказала:

— Да.

Больше слов не было. Были объятия, поцелуи, страсть и полное отсутствие нежности. Вики впервые изменила мужу — грязно, грубо, с бывшим — по канонам всех плохих фильмов, которых в бытность свою смертной, она повидала немало.

Наутро она полетела к Голоду. Назвать новое место их обитания «домом» все еще не получалось. Вики ругала себя за это странное желание, но ей очень сильно хотелось, чтобы он все понял. И сделал что-то. Убил, простил, прогнал, отругал. Она не знала — каяться ей в произошедшем или нет, когда переступала порог замка. Однако Голод встретил ее привычно — радушно и равнодушно одновременно. Вики оставалось только гадать — узнал он об измене или нет. А если узнал — понял, почему она так поступила? Но ничего не изменилось.

Браки на Небесах не расторгаются, даже если ты Вики Уокер.

* * *

Спустя несколько месяцев прелюбодеяния уже происходили на постоянной основе — в покоях Люцифера в Цитадели. Они уже не таились, так как раньше. Тем не менее, появление свидетеля стало неприятным сюрпризом для Вики. Она как раз упоенно двигалась на распростертом теле Люцифера, когда в комнате кто-то материализовался.

Люцифер отреагировал мгновенно — убрал руку с горла Вики и запустил энергетический шар в сторону угрозы.

Незнакомец шагнул в сторону и досадливо покосился на обуглившуюся полу плаща, принявшего на себя весь удар. Вики плавно соскользнула с члена на кровать, не зная, нападать или подождать.

— Простите, если помещал вам предаваться блуду, — подал голос незваный гость в странном плаще. Такие Вики видела на персонажах детективных сериалов еще в бытность свою смертной девчонкой. — Я ищу своих друзей. Вы не знаете, где сейчас Дин и Сэм Винчестеры?

— А ты кто такой? — прорычал Люцифер, готовясь к новой атаке.

— Кастиэль, ангел Господень.

— Не спальня, а проходной двор. Приятно познакомиться, Кастиэль, — сказала девушка. — Я — Вики, Вики Уокер. Это Люцифер. А Господь умер.

(«Вес мира»)

Сначала был свет. Он разрушил темноту — удобную и привычную, ворвавшись внезапно и непрошено. Одри вырвали из уже привычного состояния покоя и погрузили в новое — полное страха, отчаяния и скрытой ярости.

Она балансировала на скользком канате, рискуя сорваться. Что будет, если она потеряет опору и упадет — неясно, но казалось, что полет вниз будет бесконечным. Поэтому Одри не падала. Для этого не нужны были ловкость и навыки — только сила воли и сосредоточенность.

Бесконечный путь не прерывался, но канат превратился подвесной мост, качающийся над бездонной пропастью. В мир начали возвращаться полутона, пока серые и блеклые, но уже предвещающие появление настоящих цветов.

Мыслей не было — пока не было. Одри училась думать заново и пока только ощущала. Вспоминала как это — видеть, слышать, дышать.

Из глаз покатились слезы. Мокрые и соленые на вкус. Одри ступила на пустое шоссе с потертой разметкой. Идти по нему было проще, хотя босые ноги ощутили холод и боль. Шероховатый асфальт простирался на мили вперед — очередная бесконечная дорога.

Девушка не сразу поняла, что на обочине шоссе начали появляться редкие деревья. В сумерках возник просвет — зажглись редкие фонари.

Сколько она так шла? Может годы.

А затем навстречу Одри вылетела машина, ослепившая ее светом фар. Она зажмурилась, приготовившись к неизбежному столкновению…

… И открыла глаза.

Поначалу дышать было больно. Видеть, слышать, осязать — тоже.

Но пришлось. Это ведь естественно для живых.

Сухой кашель продрал легкие и заставил принять сидячее положение.

Ей показалось, что мир качается, но потом Одри поняла, что это шатается ее импровизированное ложе.

«Кто додумался повесить кровать на цепи?», — успела подумать девушка, прежде чем, поняла, что лежит в гробу, который превращается в качели при малейшем движении.

— Очнулась, — констатировал холодный «учительский» голос. Черт. Вернее, Малек.

Одри закрыла глаза, тщетно пытаясь вернуться обратно — в спасительные объятия тьмы. Да пусть даже на проклятое шоссе! Не получилось.

— Вылезай уже из этой коробки, в которую тебя заботливые друзья уложили — я думал, только дети любят играть в похороны. Нужно представить тебя Шепфамалуму. Ему не терпится посмотреть на козырную карту нашей колоды.

Он помог девушке выбраться из странной конструкции. Она не стала отвергать его руку, хотя касаться его было неприятно.

«Я как Белоснежка, только она проснулась от поцелуя прекрасного принца, а я — от окрика разочарованного некрофила, который понял, что жертва жива. Спасибо, что не полез целоваться».

Одри хотелось задать множество вопросов, но она сдерживалась. Малек, хоть и оказался рядом в такой интимный момент, как воскрешение, доверия не вызывал.

Он осмотрел девушку оценивающе:

— Неплохо сохранилась.

Одри не удостоила его ответом.

«Где Давид? Что с астрейцами? Фелония? Куда Малек меня ведет? И почему рядом он? Почему они его не уничтожили?»

Погрузившись в мысли, Одри не слишком обращала внимание на окружающую реальность. Она сделала несколько шагов вокруг хрустального гроба.

«Интересный вариант последнего пристанище. Роскошно, но в тоже время не чересчур. Стильно. Видимо, выбирал Давид».

Очень хотелось, чтоб Давид был рядом. По ощущениям, он совсем недавно был с Одри. А потом? Куда он ушел?

Малек демонстративно кашлянул.

— Одри, я все понимаю, но нам пора. Не стоит опаздывать.

Он взял девушку за руку — она еле сдержалась, чтоб не ударить его — и переместил их в пространстве.

— Какой длинный коридор, — тоскливо сказала Одри, — а в конце меня ждет еще один коридор?

— Нет, в конце будет тьма, которая тебя заждалась.

Путь к огромному и пустынному залу они преодолели вместе. Малек молчал всю дорогу. Одри поражалась своему спокойствию.

«Видимо, включилась интеллектуализация. Интересно, имела бы актуальность работа о защитных механизмах психики в случае воскрешения? Абсолютная научная новизна и полное отсутствие исследований, на которые можно было бы опираться. А научный руководитель — Малек Синнер».

— Мой бог, я привел ее! — торжественно сказал Малек в пустоту зала, даже не догадываясь, что в своей голове Одри уже практически написала доклад для ежегодного Конгресса по вопросам ментального здоровья, с ним в соавторстве.

Голос Шепфамалума раздался будто отовсюду. Бальный зал заволокло тенями, с балкона хлынула тьма. Одри показалось, что за ней одновременно наблюдает множество глаз, а сотни рук хотят прикоснуться, за спиной сгустились тени, они шептали что-то неразличимое, но опасное.

Привычный Малек не дрогнул, а вот ее передернуло.

«Мы как будто в голливудском фильме ужасов. Главное мировое зло вдохновлялся эстетикой “Сайлент Хилла”, Давид бы оценил».

Мысли о демоне позволяли держаться на плаву. Сначала нужно узнать, что с ним, с астрейцами с Бруно. А потом уже можно паниковать и плакать.

— Такая человечная… Практически невинный агнец. И что они в ней все нашли? Одри, — собственное имя от этого существа было слышать неприятно. — Мальчишка наверняка не ввел тебя в курс дел. Он сделает это позже. А пока подойди.

Она сделала шаг вперед и остановилась.

— Ближе, моя дорогая, ближе. Я расскажу тебе кое-что…

Одри приблизилась к огромному балкону.

Голос стал шепотом, исступленным и грозным. Хор теней позади поддержал его. Одри поняла, что Малек этого не слышит, слова предназначены только для нее:

— Ты теперь моя. Я теку по твоим венам, составляю твою плоть, знаю твои мысли и руковожу помыслами. Ты будешь служить мне и приведешь новых слуг. Когда я сяду на трон, ты будешь стоять у его подножья. Не просто марионетка — мое продолжение…

Шепот рвал внутренности, из носа пошла кровь, а перед глазами заплясали точки.

Одри взмахнула руками, пытаясь ухватиться за опру, но ее не было, и она вынужденно опустилась на колени.

— Какая слабая девочка, — пророкотал Шепфамалум. — И какой сильной ей предстоит стать. Малек, теперь ты подойди.

Одри, оставленная темным богом, попыталась подняться. Получалось плохо. Она остро ощутила собственную беспомощность. На холодный мрамор упало несколько капель крови из носа. Одри провела по ним пальцем, стремясь стереть, но вместо этого изобразила сердечко. Это было так нелепо, что она еле сдержалась от нервного смеха.

— Малек, подготовь все. Приведешь ее завтра. Одри, ты будешь проповедовать. Нести имя мое и мою силу людям — заблудшим детям моим.

Одри молчала.

— Что нужно сказать?

— Да, господин, — беззвучно произнес Малек, сильно артикулируя.

— Да, господин, — бездумно повторила за лже-психиатром его бывшая студентка.

«Спасибо за подсказку я ему говорить не буду».

— Ступайте с миром, дети. Благословенна ночь.

— Благословенна ночь.

— Благословенна ночь — эхом повторила Одри. Уже без подсказки.

«Интересно, могу ли я считать, что собеседование прошло успешно?»

* * *

После путешествия по коридору, Малек вновь перенес ее. Они оказались в помещении, напоминающем.

— Здесь теперь обитают астрейцы. Холодный замок на холодном острове. Выбрали это место для лучшей сохранности твоей тушки, — ответил Малек на незаданный вопрос. — Они пока еще не знают, что к ужину у них гостья.

Одри посмотрела на стол и окружающие его стулья. Пересчитала. Один — Микаэль, Два — Рафаэль. Три — Кассиэль. Четыре — Давид. Пять — Фелония. И шесть… ее стул? Пустовавший до сегодняшнего дня.

— Хранили твой хладный труп и сторожили его как преданные псы. И все равно проморгали. Разве не прелестно? — Малек замолчал, ожидая реакции.

Одри не отвечала. Диалоги с Малеком и раньше не доставляли удовольствия, а сейчас она тем более не была готова к новому витку манипуляций и ловушек. Не нужно его провоцировать. Нужно дождаться ребят. Они все объяснят, вместе что-то придумают. Найдут выход.

— Держи, — прервал молчание Малек. Он протянул ей книгу в черном переплете. — И изучай. Готовься.

— Что это? — Одри отстранилась. Малек практически впихнул книгу ей в руки.

— Новая библия. Учение нашего бога. Хорошо подготовься — он спросит этот урок. Ты ведь теперь его пророк. Или пророчица? Нет, я старомоден и «пророк» звучит как-то внушительней.

«Книга пахнет тленом сама по себе или потому что была у Малека? Оживший труп здесь я, но мурашки все равно бегут от него»

Одри брезгливо перевернула книгу и посмотрела на оскалившийся череп демона на обложке.

Поняв, что диалога не будет, Малек разочарованно сказал:

— Если что-то потребуется — обращайся. В старые добрые времена я бы диагностировал у тебя нервный срыв. Слишком апатично ведешь себя. Но спишем на акклиматизацию к жизни. Завтра я приду за тобой — и в твоих интересах быть готовой. Ты всегда была прилежной ученицей, Одри…

— Но на твои лекции не ходила, — Одри прямо посмотрела на лже-преподавателя. — До свидания, Малек.

— Благословенна ночь, Одри.

Он ушел, оставив девушку в столовой наедине с книгой.

* * *

Долго это одиночество не продлилось — черным вихрем в столовую ворвалась огромная собака.

— Бруно! — Одри, до этого изучавшая книгу, тут же отбросила ее прочь, не задумываясь, наказывают ли в этом гротескном мире за неподобающее отношение к религиозным текстам. Она вспомнила, что существуют и положительные эмоции.

— Мой хороший, о тебе тут заботились, когда я… Пока меня не было?

Пес ластился к хозяйке, и та, прикоснувшись к черной густой шерсти, наконец, позволила себе расслабиться — и разревелась как девчонка, прижимаясь к шее адского пса.

Именно так их застал Давид.

Он ждал ее возвращения и все равно оказался не готов.

Демон застыл в дверном проеме как мраморное изваяние. Не веря своим глазам, пытаясь успокоить рвущееся из груди сердце. Тело не слушалось, не хотело сорвать оковы оцепенения. Замерло перед неизбежным. И неизбежное наступило.

Почувствовав взгляд, Одри подняла заплаканные глаза. И поняла, что не может произнести ни слова. Чувства переполняли, искали выход — и не находили.

— Ведьмочка, — прошептал Давид, делая к ней робкие шаги. — Ведьмочка.

Он едва сдерживался, чтоб не сгрести Одри в охапку. Его любовь — сильная, пронзительная, громкая и демонстративная как сам Давид — всегда искала простые формы проявления. Но сейчас, впервые за все время, когда он знал Одри, демону стало страшно. Он боялся, что это мираж, боялся ее хрупкости, неустойчивости. Боялся, что все изменилось. И боялся последствий того, что сделал, ради того, чтобы однажды Одри вот так просто появилась в столовой.

— Давид… — Одри встала и сама сделала к нему несколько шагов. По ее щекам все еще текли слезы, но губы уже растянулись в улыбке, что придавало девушке немного безумный вид.

Впрочем, чем еще, как не форменным безумием все это было?

Давид наконец пришел в себя и сорвался к ней навстречу. Демон обнял свою девушку со всей силой.

— Одри, — шептал он ей в волосы, перемешивая слова с поцелуями. Она снова плакала — от переполнявших эмоций, — Одри, я люблю тебя, я так виноват, прости меня…

— Не стоит брать всю ответственность за случившееся на себя. Это решение было принято коллективно.

Одри узнала голос — немного огрубевший, полный искренней заботы — принадлежавший бывшему начальнику. Микаэль вошел в комнату и замер в нерешительности — как незадолго до этого Давид.

Одри нехотя разомкнула объятия с демоном — чтобы очутится в новых, с архангелом. Микаэль обнял ее деликатно, как хрупкую вазу. Одри было приятно — нежность и проявление чувств, несвойственные бывшему руководителю «Астреи», растрогали ее.

«Я все таки была важна для них».

— Где все остальные? — пытаясь отвлечься от нахлынувших чувств и не разреветься вновь, спросила девушка.

Мужчины помрачнели.

— Фелония и Кассиэль на задании, — сглотнув, ответил Микаэль. — Рафаил еще не в курсе.. о тебе, он скоро подойдёт.

«Он не смотрит мне в глаза».

— На задании? — Одри впервые обратила внимание на одежду своих... коллег? Спасителей? Друзей? Оба были в черной полувоенной форме с нашивками на рукаве. Как… как у нацистов во Второй Мировой.

Давид перехватил ее взгляд:

— Ведьмочка, все изменилось. Небеса нас предали, — он ненадолго умолк, собираясь с силами, — А Шепфамалум протянул руку помощи.

— И мы ее приняли. На кону стояло слишком многое. Твоя жизнь…

Одри присела на стул. Она не хотела понимать, но поняла.

— Тогда… Если цена была так высока… Зачем вы вообще меня воскресили?

Память услужливо подбросила психиатру, однажды уже лишившемуся лицензии, информацию о пяти стадиях принятия. «Это было отрицание».

* * *

Когда Одри уснула, Давид ушел. Она еще была дезориентирована и последние новости стали большим потрясением. Она много плакала, потом молчала. Даже возвращение Фелонии и Кассиэля не помогло Одри до конца прийти в себя. Встречу с ослепшим Рафаилом хотели отложить — но девушка настояла. В другой ситуации Давид бы заревновал к тому, как нежно ангел касался лица его Одри, но тут даже такой собственник как он понял: никакого смутного подтекста в их нежности не было. Только общая боль, которую Рафаил выразил не словами, а прикосновениями.

Одри взбодрилась и как будто ненадолго вернулась к своей психиатрической практике, чтобы убедиться — серьезная физическая травма Рафаила не повлияла на его ментальное здоровье. Он преувеличенно серьезно ответил на вопросы какого-то теста, но уверял, что не лукавил. Ему поверили.

Одновременно с этим Давид чувствовал ее злость. Он следил за каждым ее движением и считал вздохи, стараясь при этом быть ненавязчивым. Импульсивное желание украсть и спрятать свое сокровище демон подавлял, как мог. Давид внутренне умирал от желания касаться ее, но слишком боялся навредить или сделать что-то неправильное.

«Слово дня не воскрешение, хрупкость».

Одри держалась, а он готовился к взрыву. Которого не последовало. Засыпала девушка спокойно, держась за руку своего демона — по-детски беззащитно, что оставляло ему простор для надежды на будущее. Совместное будущее.

Изначально Давид хотел остаться на всю ночь — охранять ее покой, но в итоге делегировал это задание верному Бруно. Вид спящей Одри был для него невыносим — напоминал о тех бесконечных часах… днях… неделях… месяцах…, которые Давид провел у хрустального гроба.

А может он обманывал себя, и причина была в другом? Давящее чувство вины не позволяло демону и мгновения счастья, а находиться рядом с Одри было счастьем в чистом виде.

Или боялся не устоять перед искушением и попытаться забрать ее — у тьмы, у Шепфамалума, у всего этого мира. Чтобы создать собственный — спокойный, уединенный, вдали от всех тревог и Апокалипсисов.

«Нет. Нельзя. Она не готова».

Давид покачал головой и открыл дверь в свою «келью» — так он характеризовал свое новое обиталище. Комната была безликой и абсолютно не передающей сути и вкуса демона. Ему это и не было нужно — когда Одри умерла, он и сам умер. Какая разница мертвецу, где спать, что есть и кого убивать?

В комнате кто-то был. Мужчина средних лет в офисном костюмчике сидел на строгой армейской кровати, заправленной серым покрывалом, и всем своим видом излучал дружелюбие.

— Ну, надо же, будущий Повелитель ада, я уже заждался! Но вас можно и подождать! Я Кроули и вы мне кое-что должны.

— Убирайся.

— Вежливость нынче не в чести. Впрочем, я сам виноват — вломился, не спросив разрешения.

— Убирайся.

— Я понял, — странный демон посерьезнел. — Придется все-таки учить вас манерам, юноша. Не пристало руководителю вести себя так импульсивно.

Дверь позади Давида захлопнулась, а сам Давид одним прыжком преодолел расстояние до кровати, готовясь расправиться с незваным гостем. Он дал ему возможность уйти. Теперь время разговоров закончилось.

Незнакомец исчез.

— Я тут, — его голос раздался из шкафа. Давид зарычал и попросту оторвал дверцу. Чтобы увидеть в шкафу лишь склад безликой формы.

— Уже не там, — тот, кто назвал себя Кроули, снова был на кровати, но уже не сидя, а лежа, растянувшись в полный рост и закинув ноги в начищенных штиблетах на подушку. — Мы будем играть в догонялся или поговорим?

— Что тебе нужно?

— Во-о-от. Наши отношения теплеют, в них появляется конструктив, — Кроули как-то особенно похабно облизал губы, выделяя слово «отношения» и Давида передернуло. — Я бы формулировал иначе. Это нужно тебе. И твоей драгоценной Одри.

— Если ты к ней приблизишься…

— И в мыслях не было. Давид, я на вашей стороне. Меня тронула история великой любви, которая победила даже смерть. Тут конечно все с подвохом. С червоточинкой. Но факт остается фактом. Amor vincit omnia.

Давид атаковал внезапно, но снова опоздал. Не поздоровилось подушке — перья из нее клочьями разлетелись по всей комнате.

— Пу-у-ф, — ехидный демон, оказавшись позади Давида, смахнул перышко с его плеча. — Решил в ангелы заделаться? Нынче это невыгодно. Хотя, умением выбирать сторону ты никогда не отличался.

— О чем ты хочешь поговорить?

— Ох, юноша… Помните, сделку, которую вы заключили недавно? Так вот, я ее перекупил и теперь являюсь ее официальным держателем. Поверенный, так сказать. И одновременно — акционер с контрольным пакетом.

— Почему сейчас? — вырвалось у Давида.

— Потому что сейчас тебе есть, что терять. А еще нужно что-то предложить вашей будущей Повелительнице, чтоб чувствовать себя не так погано. Какое-то будущее более-менее основательное, а не хижину в лесу с тьмой в придачу. Давайте поговорим как деловые люди… Вы же юрист?