Обезьяний король (джен)

Новая база революционеров была необычайно шумна и многолюдна в этот день. Случайная встреча, случайное пересечение обстоятельств или же судьба, Драгон не знал, но его сердце сжималось в некоем страхе, когда он понимал, что Луффи, его сын, находится совсем рядом, буквально за стенкой.

Что значит быть отцом, Драгон не понимал. Если говорить про его детство, отец для него всегда был фигурой авторитетной. С малого возраста мальчик наблюдал, как Гарп продолжает поддерживать свои идеалы, служит на благо людей. Это казалось таким правильным, тем, что является неизменным, что бы ни произошло.

— Когда я вырасту, я буду служить в морском флоте, — заявил однажды маленький Драгон. Он вырос в богом забытой деревеньке, но даже несмотря на это, видел несправедливость мира, видел, как обычные люди страдают.

Гарп тогда внимательно посмотрел на сына, его прямой взгляд навсегда запечатлелся в душе мальчика. Раньше Гарп постоянно подшучивал по этому поводу, подначивал сына, но в тот раз, когда Драгон прямо заявил о своем намерении, отец смотрел уже совершенно по-другому. Словно понимая всю серьезность намерений своего сына. Его взгляд был по-отцовски добр и горд, но в нем явно виднелись нотки переживаний. Гарп знал, какая опасность ждет снаружи.

Поднялся порыв ветра, подхватив иссиня-черные волосы с напряженных плеч. Драгон повернулся, глядя далеко на восток. Его сердце, его беспокойные мысли, всегда они находились там, в далекой глуши. Сколько бы времени ни прошло, но спокойствия не прибавлялось. Каждый заголовок, каждая новость, каждый разговор, в котором слышалось такое дорогое сердцу имя. Драгон помнил всё. Он и не знал, что может так любить.

Жестокая судьба ожидала маленького мальчика, который втайне мечтал о большой и крепкой семье. Его отец был предан своей работе настолько, что постоянно пропадал, оставаясь лишь образом честного и справедливого человека. Драгон знал, что его отец человек, который защищает других, поэтому он был готов прощать его редкое присутствие. Он дарил свою любовь не только ему, но и всем тем, кого спасал Гарп. Делился своей любовью с ними, понимая, что иначе им неоткуда будет брать то доброе, что осталось в этом мире.

— Я тоже хочу спасать других людей, — любил повторять Драгон, когда его отец приходил домой, брал его на руки и крепко обнимал. Он ощущал, как чувства Гарпа передаются ему, вся его усталость, его боль. Он любил обхватить теплое лицо Гарпа своими маленькими руками, прикоснуться к шраму, взять такую жесткую, но по-отцовски мягкую ладонь в свои. Мальчишке сразу становилось спокойно, ведь он знал, что его отец с ним.

— Спасешь, — говорил Гарп, обнимая своего маленького сына. — Ты спасешь многих, Драгон, даже тех, кого не смог я. Ты будешь лучше, чем твой старик.

Но Драгон не считал, что хоть кто-то может быть лучше его отца. Служба в морском дозоре не казалась такой уж сложной. Драгон с детства проходил через сложные тренировки своего отца. Его коллеги казались на первый взгляд хорошими людьми, может, некоторые приказы и не выглядели гуманными на первый взгляд, но Драгон правда считал, что так будет правильно.

— Ты должен стать дозорным, — частенько приговаривал Гарп во время тренировок. — Защищать людей. Так будет правильнее.

Драгон пытался считать, что всё, что он делает в рамках его службы, это правильно. Что так необходимо для того, чтобы людям жилось лучше. Но не всегда получалось. Не всегда.

Молодость, юность, пылкие сердца дозорных горели ярче любого пламени. В семнадцать лет на многие вещи ты смотришь однобоко, слишком гиперболизировано. Но Драгон верил своим глазам. И он видел, что то, что он делает, неправильно.

Долина Богов в сердце Драгона заняла особое место. Тогда он осознал всё. Про то, что ошибался, что его натура не позволит совершать такие безумства ради защиты тех, кто считает себя Богами. Не ради них. Он сражался ради людей. Но осознанно причинять им боль ради удовольствия других ему не подходило. Не так отец его воспитывал.

Шум за стеной усилился, похоже, там всё больше прибывало людей. Громкий заливистый смех прокатился над одинокой фигурой, стоявшей на балконе. Драгон обернулся, заслышав звук открытой двери, обернулся в ожидании.

— Драгон-сан, — Сабо улыбался. Заметно, как он радовался встрече с братом. Да и Робин была рядом, как и все их друзья. — Может, вы всё-таки зайдете и поздороваетесь с Луффи?

— По крайней мере, если вы не войдете, — вмешалась в разговор Робин, пряча за собой испуганного Чоппера. — То он сам придет. Ему слишком любопытно.

Общими усилиями Драгона усадили за обеденный стол прямо напротив Луффи, который внимательно рассматривал Драгона, поворачивая голову с боку на бок, словно изучая его с разных ракурсов.

Под таким внимательным взглядом Драгон опустил голову. Он столько раз проговаривал в своих мыслях то, что он может сказать сыну. Нет, что он обязан сказать, извиниться за все те года, которые они были разлучены, за те упущенные моменты, за то, что не смог его защитить иногда. Драгон знал, что, возможно, для Луффи так было лучше, его жизнь, возможно, стала именно такой только из-за того, что Драгон его отпустил. Ведь это всё было ради его безопасности.

— Из, — начал было Драгон, страшась взглянуть на сына, но внезапно он почувствовал, как к его лицу прикоснулись чьи-то руки. Он поднял взгляд, внимательно наблюдая за действиями своего сына. Луффи в свою очередь обхватил лицо Драгона своими ладонями и внимательно осматривал каждый его сантиметр, поворачивая его в разные стороны.

— Вообще не похож, — сказал Луффи, а после рассмеялся. Рассмеялся так открыто и легко, что все сомнения Драгона исчезли. Он так переживал за встречу с сыном, а на самом деле должен был радоваться. Сейчас они сидели друг перед другом, и Драгон видел того человека, в которого вырос его сын. Взрослый, сильный юноша. Пират со свободой в сердце. Добрый и понимающий, заботливый и веселый.

И вместо извинений из уст Драгона прозвучало лишь одно слово: «Спасибо». Луффи на секунду посмотрел на него так внимательно, как только дети смотрят на своих родителей. Впитывая их поведение, их мимику, их чувства. А затем последовала еще одна ослепительная улыбка. Как в детстве, он улыбался так широко.

Видя детские улыбки, сердце Драгона каждый раз вздрагивало в сладкой истоме. Только теперь, когда он мог наблюдать за улыбкой своего сына вживую, он понимал, чего ему не хватало так долго рядом. Его родной души, его ребенка.

Луффи оказался таким простым и открытым ребенком. Драгон видел, как он тянется к людям, а они в свою очередь тянулись к нему в ответ. Зависть? Конечно, даже здесь присутствовала зависть к другим, кого Луффи так свободно обнимает, с кем свободно разговаривает на любые темы. Но это мелкое чувство притупилось тихой отцовской любовью, которую столько лет взращивал в себе Драгон. Чувство гордости оказалось сильнее зависти. Когда отец наблюдает за тем, как его ребенок наслаждается своей жизнью, в его душе существует лишь счастье. Даже если в этой жизни ему не будет места.

Драгон улыбнулся, думая, что теперь его сердце точно спокойно. Он уже собирался уходить, как почувствовал небольшой толчок. Луффи, заметив, что мужчина уходит, запрыгнул ему на спину. Драгон с удивлением взглянул на сына.

— Куда ты уходишь? — поинтересовался Луффи. Он немного повернулся, поудобнее устраиваясь на плечах Драгона. — Я хотел познакомить тебя с друзьями.

— А я могу? — тихо спросил Драгон, придерживая Луффи свободной рукой. Не имея возможности находиться рядом со своим сыном, он и не подозревал, насколько ему не хватало таких вот маленьких моментов. Объятий, касаний и разговоров. Теперь Драгон хорошо понимал своего отца, который частенько, пока он был маленьким, обнимал его так крепко, как никто кроме твоего родителя не станет обнимать.

— Ты же мой папка, — пожал плечами Луффи и пустился в болтовню. Он говорил обо всем, о друзьях, о приключениях, которые на его пути появились, о Шанксе, который помог ему в детстве, о братьях и даже о вредном дедушке, который нередко издевался над своим внуком. Драгон лишь внимательно слушал его, чувствуя, как Луффи прижимается к нему, как радостно улыбается, и, наверное, впервые чувствовал настолько сильную любовь. Теперь он прекрасно понимал, какова сила отцовской любви к своему ребенку.

— Осторожнее со своим отцом, — Гарп, распахнувший дверь со всей силой, закинул руку на Луффи, слегка прижимая того еще сильнее к Драгону. — А то его еще удар хватит от счастья.

Гарп хохотал, пока Луффи пытался высвободиться из его хватки. А Драгон молчал, с улыбкой понимая, что сейчас, несмотря ни

на что, он чувствует себя самым счастливым человеком.