Осколки Империума (джен)

Сатурнианская стена дворца Императора

Легкий ветерок обдавал прохладой крылья Сангвиния, стоявшего на Сатурианской стене дворца Императора. Примарх глядел в даль, в которой то и дело всплывали эпизоды его последнего виде́ния — штурма стены легионами предателей.

Сзади послышались легкие шаги.

— Снова? — прозвучал вопрос.

— Да, регент, — ответил Сангвиний.

— И что же там было?

— Смерти, — произнес примарх, после чего повернулся к регенту Терры.

Малкадор проследил за взглядом кровавого ангела на стены дворца, который с каждым днем превращался в крепость. Именно крепостью стал дворец. Вся его красота скрылась за холодными укреплениями, спрятав его величие под металлической маской.

— Он… изменился, — прервал тишину Малкадор.

— Да, — ответил с грустью в голосе Сангвиний. — Раньше он внушал благоговейный трепет своим величием. Сейчас же, — замедлился Ангел, — он больше похож на оскалившегося воина.

Малкадор подошел вплотную к примарху, положил по-отечески свою сухую руку на его могучее плечо и взглянул Сангвинию в глаза. Холод золотистого металла передался ладони регента.

— Тьма приближается, Сангвиний. Её голод неутолим. Я чувствую, как ее тень подбирается все ближе и ближе с каждым днем, — с тревогой в голосе сказал Малкадор Сигилит.

— Так станем же костью в её горле, регент, — глядя в глаза сказал Сангвиний, после чего взмыл вверх, обдав ветром растрепавшийся плащ Сигилита.

Амфитеатр мстительного духа. Осада Терры

Темное помещение освещал голографический шар в центре с изображением плана дворца Императора. Частично дворец уже был занят силами Хоруса, что также отображалось на тактической карте. То тут, то там вспыхивали значки, говорящие о встречных боях с силами лоялистов. Осада велась не в том темпе, в котором планировал Пертурабо, и это его раздражало. Где-то внутри он чувствовал сомнения в своей безупречности, но не давал им развиться. Он нервно ходил взад-вперед, отбивая эхо в амфитеатре. Все это время за ним наблюдала пара глаз его брата, изучающего положение дел по поступающим визуальным данным.

— Может, ты успокоишься?! — спросил Фулгрим

Пертурабо не ответил и продолжал топать по помещению.

— И вообще, — снова сказал Фениксиец, — где остальные?! Альфарий?! Магнус?! Мортарион?! Ангрон, хотя-я-я, — продолжил он, — пускай это создание сидит у себя в будке. Так безопаснее. Где Хорус, в конце концов! Мы условились о встрече, и никого нет!

— Заткнись, Фулгрим, — нервно отрезал Пертурабо.

Примарх лишь слегка оскалил белые зубы, после чего язвительно произнес:

— А ты мне скажи, брат. Ты что, нервничаешь?!

Пертурабо повернул к нему дергающееся, полное ненависти лицо.

Хм, — поднеся палец к губам, сказал Фениксиец. — Я, кажется, понял. Ты в отчаянии. Да-да, брат. Осада идет не по плану, и ты боишься, что Дорн опять тебя уделает.

Внезапно Фулгрим разразился смехом, и Пертурабо даже почувствовал вибрацию наручей.

— Так вот почему ты согласился на предложение щенка Хоруса?! — смеясь, сказал Фулгрим, после чего перешел на крик: — Ты! Примарх! Мастер осад! Послушал какого-то легионера и доверил ему руководить этапом осады!

— Я дал ему ограниченный контингент, — парировал Пертурабо.

— Да какая разница, Пертурабо! Это твоя армия! И ты, — Фулгрим указал пальцем на Пертурабо, — ты должен ввести нас во дворец. Аббадон — тупое подобие своего отца, и ты ему доверился?! Да о чем ты думал, идиот?! — продолжал кричать Фулгрим, после чего воцарилась тишина. Опустив голову и выдохнув, Фулгрим сказал:

— Ты слабак, Пертурабо.

Король Железа развернулся к Фулгриму и перехватил в руках свой потрескивающий молниями молот.

— Ну давай, брат, — расплываясь в улыбке, произнес Фулгрим, — одного раза тебе, видать, мало было.

В этот момент послышался треск воздуха за спиной Фулгрима, и после световой вспышки в телепортационной нише появился примарх Гвардии Смерти.

— Где остальные? — прохрипел Мортарион.

— Я задаюсь тем же вопросом, — ответил Фулгрим.

— У меня нет времени на пустые разговоры, я веду осаду дворца, — сказал Мортарион, следуя к голографической карте. — Мои воины теснят силы Императора в этом секторе, — указал он на голографическую карту.

— Да ты что! — вскричал Фулгрим. — А я слышал о другом, — разведя руки в стороны, продолжил он. — Где те воины, славившиеся своей стойкостью? Я вижу только разлагающиеся трупы, которые потрошат выродки Сангвиния!

— Закрой рот, тварь! — пророкотал Мортарион.

— Ты на себя посмотри! В кого ты превратился?! Вокруг тебя только смрад и разложение! — не успокаивался Фулгрим.

— Я хотя бы веду себя как воин и нахожусь там, где должен быть, в отличие от самовлюбленной змеи, предающейся постоянным утехам в угоду себе, — прохрипел Мортарион.

— Да?! — выпучив глаза, крикнул Фулгрим. — Брат, дай мне вступить в бой! Я покажу этому гниющему ублюдку, чего стоят мои сыны.

— Ты вступишь в бой потом, — сказал Пертурабо.

— Нет. Ты дашь мне возможность. Где мне надо пробить оборону Дорна?! — спросил Фулгрим.

— Я тебе сказал! — ответил Пертурабо, — Ты вступишь потом!

Фулгрим задержал взгляд на брате, после чего перевел его на голографическую карту осаждаемого дворца. Он искал глазами место, куда ему нанести удар, чтобы кардинально изменить ситуацию на поле. Некоторое время его лицо было каменной маской, после чего на нем стала проявляться легкая ухмылка.

— Наше-е-ел, — произнес он.

— Нет, — возразил Пертурабо.

— Да! — кивая, сказал Фениксиец. — Именно там, —он перевел взгляд на Пертурабо. — Сатурнианская стена.

Флагман Альфа.

Изображение развеялось в белом дыме.

— И вместе с ними ты хочешь пойти против Императора?

Воин в пурпурной броне сохранял молчание, глядя на улыбающуюся маску существа. В комнате было еще два легионера, которые вели огонь в двух существ, также находившихся в комнате, но они и их летящие болты застыли на месте, а время на флагмане «Альфа» остановилось, хотя члены его экипажа даже не понимали, что произошло. Никто, кроме примарха Альфа Легиона.

— Я вижу, вы можете останавливать время, — сказал примарх.

Перед ним стояли три существа без брони, похожие на участников какого-то бала-маскарада с оружием. Они казались примарху хрупкими, но он почему-то был уверен, что они не причинят ему вреда.

— Да, но когда мы исчезнем, все вернется на круги своя, а память о нас сотрется, — ответило существо.

— Как вы это делаете? — спросил воин.

— Видишь ли, есть знания, которые могут открывать будущее, и только нам дана возможность его менять. Мы знаем, что ты сотрудничал с каббалой и они тебе показывали один из вариантов будущего. Они глупцы и думают о своей шкуре. Нам нет до них дело, наша цель баланс.

— Если вы знаете и можете менять будущее, то зачем вы здесь и зачем вам я? — спросил примарх.

— Мы, как и ты, воины, которым дают приказы. Нас послали за тобой для того, чтобы ты нам помог кое в чем в будущем. Видишь ли, вы ведете свою войну, не понимая и не видя настоящей битвы, в которой решается судьба Галактики, человек. Ваша раса — всего лишь одна из многих, которая также дождется своего заката и оставит о себе лишь стирающуюся память.

— Откуда я знаю, что вы, как каббала, не будете пытаться водить меня за нос своими россказнями?

— Оглянись, человек! Время вокруг тебя остановилось — какие еще доказательства нашего могущества тебе нужны? — смеясь, спросил ксенос.

Последовала пауза, затем примарх спросил:

— Что за война? Кто с кем воюет?

— Сейчас это не важно. Мы здесь по другому вопросу. Скажи, мы сможем на тебя рассчитывать?

— Если нет? Что тогда? Вы не думали, что я могу вас сейчас просто убить? — спросил примарх.

— Можешь попытаться, — игриво ответил ксенос. — Мы, в отличие от каббалы, можем поделиться знаниями, которые тебе пригодятся, если ты нам поможешь.

— Если я соглашусь, как я… — запнулся воин.

— Не переживай, Омегон, когда нужно будет, ты все вспомнишь. Так что? — наклонившись максимально к лицу примарха, спросило существо.

— Моя цель — это благо Империума, и если это будет во благо него, то я согласен.

— Отлично! — произнесло существо, после чего сказало двум другим ксеносам что-то на не известном Омегону языке.

Внезапно послышался хлопок, и из пола вырос голубой портал, края которого светились белым светом. В ушах Омегона нарастал гул. Ксеносы начали по одному заходить в портал. Температура в комнате стала падать. Внезапно Омегон подорвался с места и крикнул последнему:

— Так кто вас послал за мной, ксенос?

Воин, уже ступивший одной ногой в портал, повернул к нему улыбающуюся маску.

— Хм, — хмыкнуло существо, — Цегорах.

Космическое пространство около флагмана «Альфа»

«Громовой ястреб» приближался к флагману «Альфа», оставив позади «Пылающий свет». Пятеро воинов легиона «Сыны Хоруса» сидели неподвижно в трюме корабля, прижатые ремнями. Легкие покачивания известили их о прохождении зоны магнитного поля, ограждающего внутренние помещения флагмана от холодной пустоты космоса. Затем последовал металлический удар о площадку ангара. Лампа в хвосте «Громового ястреба» загорелась зеленым, после чего стала опускаться аппарель. В салон пробился запах масел и сгоревшего топлива. Ремни ушли в нишу, освободив легионеров. Пеш Тимар первым вышел в ангар флагмана «Альфа». Он нес документ. Документ, который должен был передать лично Омегону, где Хорус приказывал Альфа Легиону присоединиться к осаде Терры в составе его армии. Скрепленный красной печатью документ легионер держал в правой руке. Оказавшись снаружи, он не увидел ни встречающих, ни рабочих — только пустоту ангара и гудящие заправочные машины.

В дальнем конце помещения открылись тяжелые металлические двери, после чего стали появляться легионеры Альфа Легиона. Пеш немного приободрился, вспоминая их совместную компанию на Истваане, отчего на его лице появилась легкая улыбка. Двигатель «Громового ястреба» продолжал гудеть на фоне окружающего шума.

— Нас, походу, не ждали, — сказал Пеш.

Внезапно флагман «Альфа» слегка качнулся. Кинув взгляд через плечо в открытую пустоту космоса, Пеш увидел, как снаряды флагмана «» стремятся к «Пылающему свету», оставляя за собой белые трассеры.

В этот момент пришло осознание вместе со стаккато болтеров и звуков пробитой брони, падающей на металлический пол.