Нить в Безмолвном Узоре. (джен)

Дым от погребального костра отца смешался с низким серым небом и, казалось, навсегда впитался в стены старого дома. Кэлан стоял на пороге, чувствуя себя чужим в месте, которое когда-то было единственным убежищем.

Академия Магов Фьорлунда осталась позади — не по его воле. Но откровенно говоря, холод и вечная мерзлота тех мест заставляли Кэлана съёживаться от каждого воспоминания о них. Известие о болезни отца пришло как гром среди ясного неба, оборвав все его честолюбивые планы, те ледяные пустоши, которые всегда даровали спокойствие и хладнокровие вмиг превратились в царство смерти и страха. Первой мыслью парня, по наивности, стала та что отец снова пытается привлечь его внимание, ведь для него эльфийская природа жены и сына всегда была трагедией, и в понимании быстротечности своей жизни отец старался проводит как можно больше времени со своими родными, даже если это в некоторой мере расходилось с их собственными планами.

Он вернулся слишком поздно. Все, что он успел — это закрыть глаза человеку, научившему его всему, что знал сам: как держать топор, как читать следы зверя и как не бояться темноты. Кэлан обычно холодный, уже приспособившийся к своей «взрослой» жизни среди снежных эльфов, не сумел сдержать слёз при виде хладного тела своего отца, он знал, что мать чувствует тоже самое, но знал, что она никогда не заплачет, так как уже давно выплакала все слёзы горечи, ещё до его приезда. Теперь его мир сузился до двух точек: безутешной матери и тишины, что зияла между ними. Будто тем для разговоров не осталось, а из дома ушла вся радость и всё тепло.

Его мать, Ариэль, была эльфийкой. И пока отец-человек старел и угасал, она оставалась все такой же, какой Кэлан помнил ее с детства: стройной, с глазами цвета весенней листвы и печальной улыбкой. Но теперь эта печать погасла, уступив место пустоте. Она почти не говорила, а дни проводила, глядя в лес, будто ожидая, что он вернет ей то, что она потеряла.

Кэлан остался. Он рубил дрова, чинил забор, готовил простую еду — пытался хоть как-то склеить осколки их сломанной жизни. Он чувствовал себя неуклюжим учеником магии среди этих простых, земных дел, к которым его мать, несмотря на свою утонченность, всегда относилась с природной грацией. Он пытался оживить те дни, которые казалось, закончились ещё тогда, когда он лет десять назад приезжал домой в отпуск, отец в то время, будто бы помолодел и стремился превратить тот короткий промежуток времени в их семейные каникулы. Сейчас те воспоминания лишь каскадом воспроизводятся в памяти Кэлана, не оставляя бедного парня ни на миг, эта потеря, которую он не в силах перенести в одиночку.

Первые дни проходили в траурном молчании, даже за общими приёмами пищи Кэлан чувствовал себя неуютно, но он решил во что бы то ни стало вернёт матери чувство радости и поможет ей преодолеть траур, сколько бы это ни заняло времени. И вот сразу после ужина, Кэлан завязал разговор с матерью, он не хотел быть навязчивым, поэтому начал с их общей утренней традиции.

— Мама, ты уже несколько дней не выходила на утреннюю пляску лучей, а ты же знаешь, как я люблю исполнять этот танец вместе с тобой, — печальное лицо эльфийки на миг ожило, будто солнечный свет осветил его, и парень продолжил, — А помнишь, как ты рассказывала мне про суть этой традиции…

— Ауреолис, Эманация Неумолимого Порядка, ты ведь и сам прекрасно помнишь смысл нашего танца, — на миг она замешкалась, подбирая слова, — Кэлан, лисёнок мой, я наблюдала за твоим исполнением, ты хорошо запомнил движения, но им не хватает грации.

— Ну конечно, сама понимаешь столько лет в Академии, мне просто не было с кого взять пример, — он начал улыбаться, — я помню, когда ты только учила меня этому танцу… кажется это было так недавно, и очень весело, даже отец пытался танцевать с нами.

Это был рискованный шаг, но верный, Кэлан знал, что традиции её народа всегда находят отклик в душе матери, и понимал, что отец привнёс в эти традиции человеческую наивность и веселье.

— Ты прав, — Ариэль поглядела в глаза своего сына, — Он всегда очень старался, хоть так и не сумел запомнить всех движений, но я рада, что ты унаследовал цвет его глаз, хоть и наполовину. — Она беззвучно рассмеялась и пригладила волосы парня, — Ты знаешь, что твои глаза редкость даже для Луменорцев, когда я жила в составе моей семьи, тех, кто обладал двухцветными глазами считали близкими детьми Мнемосины.

— Мам, мне очень приятно это слышать, но я совсем не помню, кто такая Мнемосина.

— Явно то, что не помнишь, ведь этим ты её почитаешь, — несерьёзная улыбка тронула светлые уста матери, — Ибо она есть память, и часто забирает её у тех, кто чересчур занят магическими фолиантами.

— Как же я мог позабыть, вот так шуточки у неё, надеюсь я всё-таки не забуду те знания, что даровали мне те фолианты, ведь через пять лет последние экзамены в Академии Фьорлунда. — его лицо сделалось задумчивым и скрупулёзным изображая то, как он читает древний свиток и говорит на выдуманном языке.

Мама рассмеялась в голос, Кэлан наконец смог разрушить ту неловкость, что сохранялась между ними до сих пор, и весь оставшийся вечер они провели, разговаривая на всяческие темы, и траур отступил от первостепенной роли в этом доме.

Прошло две недели. Всё постепенно возвращалось на круги своя, мать каждый день выходила с Кэланом на утренний ритуал, и они вместе встречали первые солнечные лучи своими танцами, поддерживая друг друга в тяжёлый период. Середина лета уже миновала, и юный полуэльф уже готовился к возвращению в Академию, в связи с чем собирал вещи и предложил маме переезд во Фьорлунд вместе с ним, на что она умилилась и поблагодарив за заботу мягко отказалась.

— Я слишком привыкла к этим местам, чтобы так легко их покидать, да явь моя уже сложилась здесь, — её лицо осветила лучезарная улыбка, — может когда ты найдёшь свою суженую, вы дозволите мне обитать вместе с вами.

Это предложение смутило Кэлана, и он ответил своей матери улыбкой: — Рано или поздно матушка, но до тех пор я буду писать тебе письма, и обязательно приеду, когда закончу обучение.

— Ауреолис проведёт тебя. — мама ободрила парня своим наставлением.

— Ауреолис проведёт всех нас.

Завтрашним утром Кэлан отправлялся в портовый городок, чтобы оттуда отправится в Королевство Снежных Эльфов Айсгард, где он продолжит обучаться в Академии Фьорлунда магическим дисциплинам, которыми он уже сумел овладеть в некоторой мере, но знания его не полны, хоть его обучение и длилось уже 26 лет. Ему было сложно оставлять свою мать в одиночестве, но также он понимал, что она сейчас его жизнь только начинает изменяться, и потеря отца это, хоть и горькое, но лишь первое из испытаний, ожидающих его на пути.

И вот по обыденной традиции, они вдвоём отужинали, и пожелав друг другу добрых снов, легли спать, каждый со своими мыслями, в надежде, что новый день принесёт им хорошие вести…

Но ночь оказалась недолгой, так как с наступлением темноты, когда последняя свеча была затушена Ариэль, две тени вышли из-под тёмного свода ближнего леса. Они уже давно наблюдали за этим домом, почти с того времени как отец ушёл из жизни, и цели их были не доброжелательны, потому как эти двое уже стояли у двери дома в котором мирно спали два оставшихся члена семьи, по фамилии отца — Тор`Велл. Одно мгновение и замок поддался ловким пальцам налётчика, тихо отворилась дверь и в дом с ночным воздухом проникли два силуэта, минуя прихожую, они прошли в комнату матери. Спящее тело изящной эльфийки лежало прикрытое мягким одеялом, одна их теней медленно поднесло к лицу женщины маленький закрытый футляр и открыло его. От резкого движения перед лицом чуткий сон Ариэль был нарушен, но всё что она успела сделать, открыв глаза — вскрикнуть и снова погрузиться в глубокий сон. Двое явно испуганные этим жестом насторожились и прислушались, ночное жилище оставалось глухо, но одна тень всё же решила проверить и покинула комнату, направляясь в сторону спальни где должен был находится Кэлан.

Шаги налётчика были бесшумны, и остались бы таковыми, если бы не предательская доска, решившая издать пронзительный скрип, прямо перед дверным проёмом комнаты. Кэлан, чей сон прервал крик матери до этого момента ещё не мог осознать происходящее и почти опять заснул, когда этот скрип выдал ему приближающуюся фигуру в слабом свете Эклиса, чей полумесяц висел за окном. Времени решать, что делать было мало, да и сердце молодого парня стучало с невероятной скоростью, но холод мыслей, что так присущ Снежным эльфам, за годы обучения стал ближе ученику Академии, и в голове возникла быстрая мысль, его руки под одеялом сложились в два сложных символа и словно взрыв в дверной проход ударила молния, немедленно поразив непрошенного гостя. Кэлан выпрыгнул из кровати, и схватив одной рукой отцовский охотничий кинжал, он кинулся к телу, всё ещё лежавшему у прохода, но тот, в кого попала молния на зло молодому магу остался жив и даже успел очухаться от неожиданной атаки, и когда Кэлан уже приблизился к телу, то налётчик метким ударом ногой в живот заставил парня отступить. Недолго думая полуэльф развёл руки в новом заклинании и с полки сорвалась небольшая ваза, поразив тень прямо по голове, но в этот миг парень услышал, как входная дверь быстро захлопнулась, в его мыслях сразу сложилась картина — они забрали единственного родного человека, что у него остался, за этим мгновением он пропустил огненный шар, взорвавшийся рядом с ним. Кэлана отбросило к кровати, на миг его глаза закрылись от неожиданности и резкого удара о дубовую спинку постели, а когда он открыл свои двуцветные глаза дверной проём уже был объят пламенем. Полуэльф начал задыхаться от дыма, но собрав силы в кулак, он схватил одежду и свой походный мешок с вещами, и выкинул его в окно своей комнаты. Глаза слезились, но парень хотел убедится, что матери действительно нет дома, он прыгнул через огонь в проёме, и забежал в комнату матери, где теперь уже никого не было, только в прикроватной тумбочке что-то излучало свет, странный фиолетовый свет, не думая, Кэлан открыл тумбочку и схватил непонятный предмет, и тогда он услышал, как начала трещать крыша, пламя быстро распространялось по деревянному дому и это вызывало панику в мыслях юного мага. В желании выбраться он разбил окно в спальне своих родителей и режась об осколки стекла выскочил из горящего дома.

Когда он оказался на улице, то в свете пламени успел разглядеть убегающего к лесу налётчика, это был невысокий эльф, в обгоревшей одежде. Задыхаясь от дыма парень, шатаясь отходил от горящего магическим огнём дома, это пламя нельзя было загасить обычной водой, да и он сам не обладал знанием заклинаний способным потушить этот огонь, поэтому ему осталось лишь обречённо смотреть как сгорает дом его родителей, и тошно становилось от того, что этот дом своими руками когда-то построил его отец. Не в силах сдержать слёз, Кэлан упал на землю и зарыдал, ноги не слушались его и всё тело отказывалось подчиняться, под крики соседей парень лежал на земле и плакал, пытаясь представить, что всё это лишь сон, но проснуться от которого никак нельзя.

*1*

Кэлана разбудил крик петуха, возвещающем о рассвете, он проснулся в тёплой постели, утро было таким приятным, не хотелось подниматься с кровати, тело как будто вросло в мягкое ложе, но утренний танец ждал его. Наверно, мама решила дать ему ещё немного поспать перед их утренним ритуалом, жалко было лишь потому, что сегодня он должен был отправляться в соседний город. Через силу парень открыл глаза и вдруг осознал, что его кровать — это солома, покрытая тканью, а спит он в сенях чужого дома на лавке возле двери.

— Что?.. —не успел полуэльф задать этот вопрос как память резким каскадом вернула его в события прошлой ночи, щёки снова зажгли слёзы, но не веря в произошедшее парень выскочил из дома и быстро осмотревшись застыл в шоке.

Его взору предстало пепелище дома его родителей, сомнения вмиг кончились, дом сгорел, маму похитили, а сам он еле спасся от волшебного пламени. Кулаки сжались в бессилие, и о левой руке он обнаружил гладкий тёплый предмет, злость уступила место любопытству, раскрыв ладонь он увидел кристалл. Он был размером с фалангу пальца, темно-фиолетовым, как ночное небо в безлунную ночь. Но это не была просто драгоценность. В его глубине пульсировал собственный свет — медленный, ритмичный, как дыхание спящего гиганта. Он не просто лежал в ладони; он словно вибрировал, отзываясь на биение его сердца, на поток крови в венах.

И тогда он понял. Этот кристалл точно связан с событиями ушедшей ночи. Как будто мать предчувствовала, что с ней может что-то случится и её сыну нужно будет её найти. Она оставила ему ключ. Намеренно.

В памяти всплыли обрывки ее слов, сказанных много лет назад, когда он был еще ребенком: «Настоящая магия, сын мой, не в заклинаниях, что ты учишь. Она в памяти мира, записанной в камнях, в тишине между звездами...»

Он сжал кристалл в кулаке. Тепло от него растекалось по руке, прогоняя остатки паники, сменяя их холодной, твердой решимостью. Академия, магическая карьера — все это померкло перед этой одной, единственной тайной.

Но как узнать кто были похитители, и может ещё не поздно отправиться по их следу, не могли же они за ночь покинуть окрестности города, а может их кто видел, один из них точно эльф. Но его стихийная магия могла говорить лишь об одном народе, тех кто владеем пламенем и жаром в идеале — Луменорцы, или как их ещё называют Солнечные Эльфы, те к чьему роду принадлежала его мать и кем наполовину был он, и чьи традиции он чтил, но никогда не видел в их ни в Академии, ни в одном из городов, где он бывал.

— Ты уже проснулся, хах, недаром вы каждое утро пляшете, встречая солнце. — из размышлений Кэлана вырвал голос Арина Тилла, того в чьём доме парень нашёл приют на ночь, — Слушай, я видел тот пожар, мы даже не успели побежать за водой — огонь уже взвился до небес сжирая ваш дом. Никогда не видел такого сильного пламени, хотя я много чего видел.

— Это был волшебный огонь, наш дом подожгли, это сделали те, кто похитил маму. — голос Кэлана звучал ровно, с приглушённой злостью, но она старался не выражать свои эмоции на доброго соседа. — И я должен помочь ей.

— Чтоб мне гриба ядовитого съесть — неужто вправду?! А я-то думал моя Грета выдумала всё…

— Ваша жена что-то видела? Расскажите мне, я должен знать всё!

— Да, она мне говорила, яко два духа поджигателя ваш дом сожгли, потому как отец ваш погиб и нет теперь вашем жилище нет руны Арни, кою твой отец всегда с собой носил. Потому-то они и пришли — защиты не было. — старый Арин, сделал глубокий вздох и коснулся браслета с пластинкой, на которой была выгравирована замысловатая руна, напоминающая тонкое деревцо с верхушкой, раскрывающейся на множество ответвлений с разными мелкими знаками на их кончиках.

Кэлан нахмурился, как будто действительно подумал, что духи и вправду могли устроить этот пожар, когда он сам видел злодеев и хотел сорваться с места, погнавшись за ними по лесу. Мысли не могли успокоится и метались по разуму единым порывом направляя его по горячим следам похитителей. Но неожиданная вибрация в левой руке оторвала внимание парня от его замысла. Раскрыв ладонь, Кэлан с удивлением обнаружил, что кристалл мерцает и свет быстро проходит от его обратной грани к правому краю. Это явление привлекло внимание Арина и тот задал вопрос о происхождении этого загадочного предмета.

— Я не знаю, — честно ответил Кэлан, — это всё что я успел спасти из вещей матери. — вмиг его разум поразила мысль, которую он сразу же и проверил: начал вертеться, наблюдая за мигающим светом кристалла, и тот, будто чувствуя направление менял путь своего света от крайней грани указывая точно в сторону леса.

— Что вертишься как моя жёнка перед зеркалом? Может тебе прилечь, а то дымом то надышался и сдурел. — Арин с недоумением наблюдал за парнем, озираясь по сторонам.

— Нет, я понял, что это, — в голосе Кэлана слышалась радость, — это компас, он указывает в сторону где находится моя мама.

— С чего ты взял, что он именно на неё указывает, может он показывает где находится Длань Зимы, или на город какой. Хотя я, не кривя душой перед Фрейей, ни разу не видел таких камней.

Но Кэлана, было уже не переубедить он был уверен, что его мать находится в той стороне куда указывает кристалл. Сердце его затрепетало и разум вместе с ним, медленно его тело наполнялось решимостью, а взгляд устремился в сторону зелёного леса, куда не так давно сбежали подлые похитители самого дорогого ему человека, он не знал, что ждёт его там, но колебаться больше не собирался.

— Арин, ты был близким другом моего отца, могу я попросить тебя приглядеть за нашим участком, особенно за той яблоней, которую моя мама так любила.

— Ты и впрямь собрался отправиться по велению этого камня, твой отец бы очень разозлился, узнав, что позволяю тебе эту дурость. Ладно уж, пригляжу за вашими делами пока, — сосед тяжело выдохнул, но зная, что он не сможет препятствовать молодому магу, лишь грустно кивнул головой, — дай хоть завтраком тебя накормить, а то я гляжу, ты уже готов бежать в чащу.

— Спасибо, а где моя…

— Не кручинься, свет-от, вещи твои в сенях там же и умывальник, тебе бы не помешало, — он показал жестом, как трёт лицо руками, а потом будто вытирает, и расплылся в улыбке.

Кэлан, сразу понял, о чём говорит старый Арин, и поспешил в дом за вещами и водными процедурами. В сенях он увидел лохань с чистой водой. Подойдя к тазу в тёмных сенях, он отчётливо разглядел своё отражение в глади воды: его чёрные густые волосы были взъерошены, и от на аккуратных прядях была грязь, а на лице были следы от сажи, его бледноватая кожа оттесняла эти чёрные следы, даже кончики его острых ушей не избежали этой напасти. Вдруг он вспомнил слова матери о цвете своих глаз — гетерохромия его глаз всегда вызывала удивление и впоследствии опасения у суеверных людей, левый глаз его был зелёного цвета как у матери, а правый был карим, как у его отца, он никогда не считал это чем-то особенным, но мама всегда говорила, что совместно с его человеческими чертами лица, такими как прямой нос или тонкие губы, всегда сжатые в лёгкой задумчивости или тревоге, его глаза и уши делали его самым особенным мальчиком на свете, хоть и для других детей он так и оставался белой вороной. Так как он был полуэльфом, взрослел он гораздо дольше своих одногодок, и поэтому деревенские дети часто дразнили его «недомерок, остроухий, разноглазый», но именно это и позволило ему погрузиться в обучение магии через разные книги, которые он так любил, но нигде не мог достать…

Нужно взять перерыв в учёбе, сейчас моя задача, спасти мою мать, и это главное, что нужно сделать. Я не могу потерять и её…