Глупость Драко Малфоя (джен)

Драко Малфой, четырнадцатилетний подростк, в данный, конкретный момент времени, был целиком и полностью, доволен своей жизнью. Считал, что она удалась. А ещё ему представлялось, что через некоторое, весьма непродолжительное время, после некоторых событий, он станет и самым счастливым человеком в этом мире. Ну, или одним из них. А всё потому что ненавистный ему Гарри Поттер станет сквибом и будет навсегда исторгнут из их магического мира. Ибо, нечего, таким как он здесь делать. Как и всяким, разным грязнокровкам и прочим Предателям. Впрочем, не зря говорится: «Лиха беда начало». Сейчас — Поттер, за ним — Грэйнджер, а там глядишь и до Уизли дело дойдёт.

И что же такого случилось в жизни Драко Малфоя из-за чего он пребывал в столь великолепном настроении? А случилось так, что вскоре должно было закончиться трехлетнее противостояние между Малфоем и Поттером. Победой Драко, разумеется.

Вообще-то началась всё ещё задолго до его рождения. Лет, примерно, за десять-пятнадцать. В те годы появился в магическом мире волшебник которого все знали как Лорда Волдеморта. Был он харизматичным лидером, проповедавшим идеи превосходства чистокровных над остальными, сильным магом и, по слухам, наследником самого Салазара Слизерина.

Слизерин, в свою очередь, личностью был легендарной, одним из четвёрки основателей школы чародейства и волшебства Хогвартс, в которой Драко сейчас учился. На четвёртом курсе, как впрочем и вышеупомянутый Гарри Поттер. Кстати, их именами, основателей, конечно, а не Поттера и Малфоя, были названы факультеты школы. Которых, как и основателей, тоже было четыре: Слизерин, Рейвенкло, Хаффлпафф и Гриффиндор.

Так вот, в те времена в магическом мире образовалось два... полюса, наверное, которые притянули к себе и сплотили сильнейших магов того времени. Образовались две группировки, которые не только соперничали, но и воевали. В каждой из которых, разумеется, имелся свой лидер.

Отец Драко, входил в состав группировки возглавляемой Лордом Волдемортом. А родители Поттера входили в состав другой, которую возглавил Альбус Дамблдор. И первая постепенно побеждала, но... Как всегда, вмешался случай. Лорд, зачем-то, отправился к Поттерам домой, как раз в Хэллоуин восемьдесят первого. В тот самый дом, в который у него получилось только войти, но не выйти из него. Пропал он куда-то. А юный Поттер потерял тогда родителей и тоже исчез. На долгих десять лет.

И, казалось бы, что у них, Драко и Гарри, может быть общего? Мало того, что родители были, так сказать, «по разные стороны баррикады», так ещё и папаша Поттера запятнал себя браком с грязнокровкой. Понизив, тем самым, социальный статус своего сына. Ну, и зачем, спрашивается, такому чистокровному магу как Малфой, был нужен полукровный Поттер? Драко что, без него бы не прожил, что ли?

А всё дело было в том, что Драко очень уважал своего отца, Люциуса, который незадолго до его поступления в Хогвартс, произнёс перед ним небольшую речь. В которой, во-первых, напомнил Драко, что Поттер тоже в этом году приедет в школу. А, во-вторых, заметил, что было бы весьма иронично, если бы его, Поттера, удалось перетянуть на свою сторону, в компанию тех против кого воевали его родители. Да и не только иронично, но и привлекательно, было бы суметь сделать Гарри сторонником идей Лорда. Того самого, кто, по слухам пустил в него Убивающее проклятие, Аваду Кедавра. После которого Поттер не только выжил, но, и ещё якобы покончил с тиранией Лорда Волдеморта. А так же приобрёл известность и стал знаменитым.

Драко хоть и не воспринял отцовские слова как наказ, но запомнил и решил, по возможности, Поттера под себя «подмять». Вот и отправился он, в сопровождении своих сквайров: Винсента Крэбба и Грегори Гойла разыскивать последнего. Все они, как раз в тот день впервые ехали в школу, в Хогвартс-Экспрессе. И, именно во время этой самой поездки, Драко и предпринял поиски.

А дальше ему не повезло. Нет, Поттера-то он нашёл. Но, во-первых, Поттер уже находился не в лучшей компании. Вместе с ним, в купе, сидел младший представитель семейки Уизли. Предателей крови и нищебродов. С которым сам Драко сидеть бы побрезговал. А, во-вторых, Поттер демонстративно отказался принять предложение Драко присоединиться к его компании и пожать ему руку. Вот с тех пор их противостояние и началось.

Усилило его и то, что сам Драко при распределении попал на Слизерин, туда где и положено учиться детям элиты чистокровных магов, а Поттер — на Гриффиндор. Впрочем, на тот момент это было уже неважно, куда там Гарри распределился. Само только наличие Поттера, в одной с ним школе, отравляло Драко его жизнь.

Значит, от Поттера нужно было избавиться. Вот только возможность, чтобы разом с ним покончить, всё не представлялась и, не представлялась. Нет, так-то Драко, при встречах с Гарри, всячески демонстрировал тому его ничтожность и глубину его ошибки. Которую тот совершил отказавшись пожать руку ему, самому Драко Малфою. Но, всё это было не тем, чего хотел он сам. Больше всего Малфою-младшему хотелось растоптать жизнь Поттера, превратив её в ад. И, что бы тот был в курсе из-за чего так получилось.

Вот и бесился он из-за того, что Поттер живёт и здравствует, а он, Малфой, ничего с этим не может поделать. Переломить, так сказать, ситуацию. И это приводило, порой, Драко в отчаяние. Настолько, что он обращался вслух, к каким угодно силам или сущностям с просьбой, чтобы те представили ему такой шанс. И, видимо, они его услышали, потому что недавно такой шанс у Драко появился. Коим он и не преминул воспользоваться. И, как ему представлялось, весьма удачно.

Именно поэтому-то он и пребывал сейчас в состоянии довольства и предвкушении того, что сейчас обрушится на Поттера, а потом и на всех остальных недругов Малфоя-младшего.

Шанс этот предоставился Драко благодаря проводимому в этом году Турниру трёх волшебников. Прямо в их школе. В который втянули Поттера четвёртым, незапланированным участником. Самому-то Драко было всё равно, по своей воле Поттер пролез в участники или его действительно втянули. Главное, что это дало ему повод в очередной раз унизить шрамоголового очкарика.

Для этого Драко заказал и распространил по школе значки, которые имели две надписи. Они менялись местами в зависимости от пожелания носившего такой значок. С «Поддержим Седрика — настоящего чемпиона» на «Поттер — вонючка». Но, этого ему показалось мало. И он подумал, а что будет если Поттер не примет участие в Турнире. В одном из заданий. Вот, не сможет, в самый последний момент. И он задал вопрос своему сокурснику Теодору Нотту. А тот взял, да и сказал, что Поттер сквибом станет. Вот только не добавил, что есть тут исключения. Например, если это произойдёт не по воле Поттера, то тут возможны варианты. Да и вообще, не стал Нотт вдаваться в подробности. Во-первых, потому что не был большим любителем многословных речей, и во-вторых, потому что Драко и сам не спросил.

Ну, и разумеется, была ещё одна причина почему Нотт промолчал. На самом деле Драко сильно удивился бы, если бы узнал, что далеко не все разделяют его мнение относительно его статуса. Это из дома он уехал с твёрдой убеждённостью, что раз он Малфой, то ему теперь все по жизни должны. На самом-то деле, так никто не считал и его просто терпели, как плохую погоду. Ведь если, например, пойдёт дождь, то что вы будете делать? Наденете дождевик или укроетесь под зонтиком. Вот так же было и в отношении Драко.

И, главным образом, его терпели не из-за его папаши, а крёстного, Северуса Снэйпа. Во-первых, потому, что тот был деканом их факультета, а уж создать своему студенту невыносимые условия жизни мог любой декан. И, во-вторых, потому что сам Снэйп, помимо того, что был мастером-зельеваром, не гнушался и изучением всяких разных темномагических проклятий. Так что, связываться с ним, особого желания ни у кого не было. В общем, если бы не Снэйп, то Драко давно бы превратился в изгоя на своём факультете.

Но, сам Драко, об этом даже и не подозревал, поэтому и тешил себя... иллюзиями собственной значимости. Вот и творил, порой, то, за что другие были бы строжайше наказаны. И, вполне возможно, что если бы не это, то он и не совершил бы поступок, который аукнется на всей его жизни, а трижды бы подумал. Чем ему это может грозить. Только, в истории не бывает сослагательного наклонения.

Но, давайте же наконец ответим на вопрос, что же такого непоправимого совершил Драко Малфой? Только то, что решил, что воспрепятствовать Поттеру принять участие в первом этапе турнира, будет как раз тем самым, что, как говорится «доктор прописал» и это ему удалось. Хотя, в последний момент могло и сорваться. Потому что, к месту сбора участников Гарри сопровождала профессор Макгонагалл. Но, к счастью для Драко, и к несчастью для самого Поттера, она не довела его до самого места. И, как только они разделились, а Макгонагалл повернулась к нему спиной, Поттер практически сразу был обездвижен, сделан невидимым и перемещен в заранее облюбованный класс. А осуществил всё это заранее проинструктированный Малфоевский домовик.

А в классе Поттера уже ждали сам Драко и его сквайры: Грег и Винни. И наконец Поттер получил «за всё хорошее». Грегори и Винсент отпинали Гарри по рёбрам, так сильно, что несколько из них оказались сломанными. А сам Драко, во-первых, ногой «зарядил» Гарри прямо по голове, лишив на некоторое время того сознания. И, во-вторых, раздробил ему кисть правой руки, с силой наступив на неё. Чтобы Гарри, даже если он каким-то немыслимым образом выберется из класса и доберётся до палатки участников, не смог держать волшебную палочку.

И всё что им оставалось, после этого, так это покинуть класс, запечатав двери магией и незаметно присоединиться к толпе, двигающейся к зрительским трибунам. Там, кстати, их ожидали родители, которые, как и многие другие оказались в числе зрителей. Драко, разумеется, присоединился к своим, поздоровался и, они заняли лучшие зрительские места. Принявшись непринуждённо болтать в ожидании начала соревнования.

Правда, ожидаемой Драко паники не поднялось. Только суета какая-то. Нет, сначала-то он увидел как забегала грязнокровка Грэйнджер. Которая сначала помчалась в палатку, где были собраны участники соревнования, но, видимо, не обнаружив там Поттера, кинулась прямиком к Дамблдору. Но, вот дальше, Мордредов Дамблдор, взял и всё испортил. Он выслушал Грэйнджер и, не торопясь, сопроводил её в медицинскую палатку.

Всё-таки, первым этапом Турнира была схватка участников с драконами. Так что, без медицинского обеспечения первый этап Турнира проводиться не мог. Не теми существами были драконы мимо которых можно было спокойно прогуляться, не опасаясь последствий.

Так вот, Дамблдор сопроводил Грэйнджер в палатку к их школьной медсестре, мадам Помфри, откуда вышел уже без неё. Минут через десять. Затем подозвал к себе Бэгмена, ещё одного судью турнира и отправил его в палатку к чемпионам. Тот, в свою очередь, пробыл там совсем недолго, после чего вернулся на своё место в судейской ложе и объявил о начале состязаний. А затем начал комментировать выступления участников.

Кстати, драконы, на самом деле оказались не драконами, а драконихами, или драконшами. В общем, самками. Которые, как раз в это самое время, вот ведь незадача, высиживали недавно снесённые ими яйца. А участники должны были каким-то образом забрать из их гнёзд специально помещённое туда фальшивое яйцо. С чем они и справились, конечно же. Хоть и не без последствий.

Первым выступил Седрик Диггори, представитель Хогвартса. Его соперницей оказалась самка породы Шведский тупорылый. Диггори превратил камень в собаку, чтобы отвлечь внимание драконихи, но она в последний момент кинулась всё же на юношу и обожгла его. К счастью, не сильно.

Второй была Флёр де Ла Кур, участница представлявшая французскую школу магии Шармбатон. Она ввела валлийскую зелёную драконшу в транс, но та всхрапнула огнём и опалила юбку девушке. Выставив её на всеобщее обозрение в весьма... пикантном виде.

И, наконец, третий участник Виктор Крам из школы Дурмстранг, наложил заклятие Конъюнктивитус на самку породы Китайский огненный шар. Золотое яйцо он забрал без проблем, но дракониха заметалась от боли и передавила половину настоящих яиц.

А вот дальше случилось то, чего Драко никак не ожидал. На арену вывели четвертую дракониху. Породы Венгерская хвосторога. Представители которой были не только самыми крупными среди своих собратьев, но и самыми злобными. И функцию комментатора взял на себя Дамблдор.

— Леди и джентльмены, уважаемые зрители, участники и судьи, — обратился он к присутствующим. — Уверен, что не ошибусь, если скажу что сейчас вы все с нетерпением ожидаете выступления нашего четвёртого, незапланированного чемпиона. Но, вынужден вас разочаровать. Его не будет.

А дальше он вынужден был прерваться, потому что поднялся всеобщий гвалт. Среди которого прорывались отдельные выкрики. Самыми мягкими из которых были: «Трус», «Слабак», «Жалкое ничтожество». Которые воспринимались Драко как самой лучшей музыкой.

— Ну, наконец-то, — думалось ему, — наконец Поттер получил то, что и всегда заслуживал. Но, вот что мне непонятно, а дракониху-то зачем на арену поместили?

Дамблдор подождал немного, а затем прижал кончик своей палочки к горлу, как тогда на первом курсе, когда по школе тролль разгуливал, и гаркнул: «Тихо-о-о!» разом прекращая шум толпы.

— Я, продолжу, — вновь привлёк он к себе внимание. — Многие из вас, судя по вашей реакции, решили что мистер Поттер струсил. И, совершенно ошибочно. На самом деле, нашёлся кто-то беспринципный, достаточно подлый и невероятно глупый, лишивший мистера Поттера возможности выступить.

— Чего это вдруг глупый-то? — успел ещё мысленно задать вопрос Драко. На который Дамблдор тут же и ответил.

— Почему я говорю «Невероятно глупый»? Да потому что, он не учёл одной маленькой детали. Если чемпион не может принять участие в состязании по независящей от него причине, то его место должен занять тот, по чьей вине чемпион не смог участвовать. И если он не выйдет на арену, то магия накажет именно его, а не мистера Поттера. Времени ему на это даётся ровно три минуты. После чего его ждёт либо встреча с хвосторогой, либо потеря им магии. Кстати, время пошло.

Он закончил говорить и обвёл взглядом зрителей. А над полем установилась тишина. Которая длилась очень недолго. Потому что через секунду была нарушена яростным криком Драко Малфоя.

— Что-о-о?! — выкрикнул подросток. — Нотт, сука, почему ты меня не предупредил?

Кстати, благодушным настроением, таким как у Драко Малфоя, похвастаться, как в тот момент когда он сидел и предавался мечтам, могли далеко не все. Ну, одновременно с ним, имеется в виду. Например, Гермиона Грэйнджер точно не могла. Наоборот, девушка не на шутку разволновалась, когда обнаружила что Гарри так и не добрался до места сбора чемпионов Турнира.

И, ей было совершенно непонятно, куда он мог подеваться. Кстати, о том, что Гарри мог бы сбежать, испугавшись драконов, у неё даже и мысли не возникло. В отличии от преобладающего большинства школьников, не знающих Гарри так же как она. Это остальные могли так подумать, не понимая, что главное-то, в таких случаях, это не демонстрировать отсутствие страха, ведь ничего не боятся только дураки, а не дать страху возобладать над собой. Дать ему отпор. А Гарри, нужно отдать ему должное, даже если и боялся чего-то до мокрых штанов, всё равно шёл на встречу опасности. Так что, отсутствовал Поттер из-за чего-то ещё.

— Где же ты, Гарри? — пребывая чуть ли не в панике пыталась понять Гермиона. — Ведь не выйдешь же на соревнование и всё, потеря магии тебе обеспечена.

Что будет в таком случае, она пока не представляла. Не было времени как-то задумываться об этом, да и ситуация такая ни разу не наступала. Главное же, что Гермиона вдруг, со всей отчётливостью, поняла, что чтобы не случилось, она Гарри не бросит. И, сделает всё от неё зависящее, чтобы он, даже если потеряет магию, не чувствовал себя после этого ущербным.

Потому что Гарри был её лучшим другом. Да и, единственным, если уж быть до конца честной. Нет, был в их с Гарри окружении ещё один парень, который тоже считался их другом. Рональд Уизли. Но, Гермиона чётко понимала, что другом его можно называть только условно.

В отношении таких "друзей" её папа, имевший за плечами армейскую службу, обычно так говорил.

— Таких бы друзей за... — тут он обычно делал паузу, и Гермиона понимала, что следующее слово должно было бы звучать нецензурно. Ну, если бы оно прозвучало. Оно, а не замена, которую обычно использовал её отец, — ... ухо... да в музей.

Впрочем, не до Рона ей было в тот момент. Делать срочно что-то нужно было, вот только что именно? Где прикажете Гарри сейчас искать? И кто может помочь с его поисками?

Порассуждав, Гермиона поняла, что нужно идти к директору. Хоть у неё и появились в адрес последнего существенные нарекания, особенно в этом году, но, если кто и мог помочь, в данный момент, то только он. Да, что там мог. Он просто обязан был что-то предпринять. Директор он, в конце-то концов, или так... погулять вышел?

— В крайнем случае, — решила Гермиона, — можно надавить на то, что на кону стоит престиж нашей школы на международном уровне. Который и так был подпорчен тем, что от Хогвартса в Турнире участвует два чемпиона. И, если сейчас вдруг на состязание не выйдет один из них, совсем, кстати, неважно по какой причине, это ударит по престижу школы ещё сильнее.

Ну, так Гермиона рассуждала во время бега. Когда она стремглав мчалась к директору.

Дамблдор, нужно отдать ему должное, увидев несущуюся к нему со всех ног Гермиону, сразу понял, что не всё ладно «в Датском королевстве» и перехватил её на подходе. А потом сопроводил в медпалатку.

— Но, почему мы идём именно туда? — спросила девушка.

— Да потому, мисс Грэйнджер, что Гарри может понадобиться медицинская помощь, а кто её может оказать лучше всего?

— Ну, да, конечно... Простите, профессор, что-то я от волнения не сразу сообразила, — тут же догадалась Гермиона. — Медпомощь лучше всех окажет мадам Помфри, а находится она в своей палатке, значит Гарри, в случае чего будет доставлен прямо туда.

А в палатке Дамблдор вызвал своего феникса и через секунду Фоукс, так звали птицу, доставил Гарри. Избитого, окровавленного и без сознания.

Гермиона было кинулась к нему, но была остановлена мадам Помфри.

— Тише девочка, тише, — говорила ей медведьма, поглаживая её по спине, — сейчас я твоего парня продиагностирую, а там... видно будет.

— Гарри, не мой парень. Он мой друг, — возразила Гермиона.

— Ну друг, так друг, — согласилась Помфри. — Конечно, не каждый друг в конце концов станет твоим парнем, но каждый парень, обязательно, для начала, должен побыть другом. Некоторое время. А то как он потом парнем станет?

Наверное, мадам Помфри и сама, до конца, не понимала что именно она говорит. Да и не важно это в тот момент было. Ей нужно было для начала успокоить Гермиону, чтобы вплотную заняться Поттером. Так что, попутно, со своими словами, она влила в неё порцию Успокоительного и принялась обследовать своего, так сказать, любимого пациента.

А Гермиона, хоть в неё и влили Успокаивающее, застыла в состоянии тревожного ожидания. Которое, в конце концов, закончилось обмороком. Правда, только, со второй попытки.

Первый раз она чуть не отключилать, когда мадам Помфри обследовала Гарри и обратилась к Дамблдору.

— Ну, что, Альбус, — сказала она ему, — могу сообщить, что для мистера Поттера сегодняшнее состязание закончено.

— Ох! — воскликнула Гермиона и стала заваливаться на бок.

— Да что ж вы такие нервные-то все?! — начала причитать мадам Помфри, успевшая подхватить её и усадить на кушетку. — Ну, сейчас то что ещё, мисс Грэйнджер? Жив ваш... Гарри, жив. А к завтрашнему утру будет ещё и здоров. Что случилось-то?

— А магия? — слабым голосом спросила Гермиона.

— Что... магия? — не поняла мадам Помфри.

— Ну, если он не выйдет на соревнование, то лишится магии, — пояснила Гермиона.

— Не лишится, мисс Грэйнджер, — включился в разговор Дамблдор. — В данном случае наказание за невыполнение контракта падёт на того кто это подстроил, а не на самого Гарри.

— Ну, тогда это... хорошо, — проговорила Гермиона и, всё-таки, оключилась. Уже окончательно.

Дамблдор подождал пока Помфри устроит Гермиону на кушетке и поинтересовался.

— Что, перенервничала девочка? Ну, бывает, бывает. А с Гарри-то что, Поппи? — уточнил Дамблдор. — Поделись подробностями.

— Да ничего смертельно опасного, Альбус, — сообщила медведьма. — Сотрясение мозга, несколько сломаных ребёр. Разве что правую кисть ему придётся выращивать заново.

— Вот как? — слегка удивился Дамблдор. — Продуманные «джентльмены». Подсуетились, что бы в случае чего он палочкой не мог пользоваться. Всё предусмотрели. Только одного не учли. Впрочем, ладно. Пойду я, не буду тебя отвлекать от дел Поппи.

Дамблдор покинул палатку и отправился к судейскому столу.

— Н-да, — рассуждал, неторопливо двигаясь, Альбус, — как-то я в этот раз действительно переусердствовал с придерживанием информации. Если упустил из виду, что кто-то может пойти на такую, очевидную глупость. Вот только кто же до такого додумался-то? Малфой или Уизли? Кандидатов-то больше вроде нету. Вот что за жизнь? Нет, ну что за жизнь-то такая? Почему обязательно находится «умник» который считает, что только он знает как правильно?

Кстати, рассуждая подобным образом, Дамблдор, пусть и неосознанно, но лукавил сам с собой. Потому что тоже относился к таким «умникам», при этом, таковым себя не считая. Да и не столь важно было это прямо сейчас. В первую очередь нужно было решить, как поступить. Впрочем, решение Дамблдор принял быстро. Сейчас он даст команду Бэгмену на начало состязаний, потому что шоу должно состояться. Да и панику поднимать не следует. А вот потом, когда выступят трое чемпионов, наступит время кое-кому удивиться. Очень сильно и, может быть, даже смертельно.

А самым прискорбным, в данном случае было то, что у Альбуса, как говорится в таких случаях, полностью «руки были связаны». И не мог он ничего предпринять. Ну, там шанс какой-нибудь второй, третий, пятый предоставить или компромисс какой-то предложить. Не было такой возможности. Инструкции, которые заложили в Кубок при его изготовлении, требовали, в подобные моменты, действовать чётко и однозначно, не допуская двойных толкований. Значит посадить кого-нибудь на «крючок» и загнать в пожизненные долги не получится. Вот это-то и огорчало Альбуса больше всего.

А дальше началось соревнование. Выступили участники. Ну, у кого как получилось, и наступила кульминация сегодняшнего дня. Как раз в тот самый момент, когда заорал Драко Малфой:

— Нотт, сука, почему ты меня не предупредил?

Разумеется, через три минуты, как сказал Дамблдор, на поле где сидела на своей кладке дракониха никто не вышел. Вышли только через десять.

В общем, Малфой-старший, после выкрика своего сына выпросили у Дамблдора десять минут, чтобы разобраться в ситуации. А затем против Венгерской хвостороги вышли сразу трое магов. Малфой, Крэбб и Гойл. Старшие, разумеется. Допускалась подобная замена магией Кубка. По большому счёту, ей, магии Кубка, было неважно кто именно ответит за срыв чемпионского выступления. Главное, что безнаказанным такое дело не могло остаться. А почему втроём? Так ведь и Драко не в одиночку «накосячил».

Вот они и вышли в поле. И даже добыли золотое яйцо из драконьей кладки. Хоть и не без потерь, в виде ожогов и переломов. Волшебники-то, всё-таки, были взрослые и опытные. И, это — несмотря на то, что они изрядно «подзаплыли жирком» с возрастом, да и в настолько экстремальной ситуации никто из них ни разу не был. В общем, удалось им это, правда с большим-большим трудом.

Ну, и, разумеется, этим ничего не закончилось. Наоборот, для некоторых с выкрика Драко всё только началась. Включая его самого. Правда, никто толком не знал какие меры были к нему применены, но с этого дня, ни самого Драко, ни Винсента, ни Грегори в Хогвартсе больше никто не видел. Оставалось лишь предполагать, что Драко получил «по первое число» и понял, наконец-то, что за свои прегрешения нужно отвечать. И, что далеко не всегда, папаша родный придёт на помощь и «разрулит» ситуацию.

Тем более, что некому стало на помощь приходить. Потому что вечером в гости к Люциусу заявился «оживший покойник», Барти Крауч-младший, и передал ему «привет от Волдеморта.

— Повелитель очень и очень недоволен тобой, Люциус, — выговаривал он Малфою-старшему. — Он сейчас предпринимает все меры к возрождению, а Поттер играет в его планах ведущую роль. Живой, здоровый и магически сильный. Вот только сегодня все его планы чуть не оказались на грани срыва. Из-за вмешательства твоего сына.

— Но... — попытался было возразить Люциус.

— Не надо никаких «Но», — перебил его Крауч, — когда Повелитель обо всём узнал, он был весьма... раздосадован. И поэтому приказал мне кое-что тебе передать.

— Что? Что приказал передать мне повелитель? — заинтересовался Малфой.

— А вот что, — ответил Крауч, выхватывая волшебную палочку. — Авада Кедавра.́

А Гарри Поттер, тот самый подросток из-за которого все эти события завертелись, в это самое время пребывал в больничном крыле. Он лежал в кровати, ставшей уже давно его персональной, и испытывал незабываемые ощущения, возникающие после приёма Костероста.

Сначала, правда, мадам Помри пришлось влить в него зелья общеукрепляющего действия. Ну, и чтобы от последствий сотрясения избавить. А уже дальше влила в него Костерост. Удалив, предварительно обломки костей из его руки. И, хотя у него был опыт приёма этого зелья, но вот испытываемые при этом ощущения приятнее из-за этого не стали.

И только под утро, когда действие Костероста закончилось, она влила в него ещё капельку снотворного, что бы он немного отдохнул перед предстоящим денём.

В общем, свою долю мучений и моральных терзаний сегодня заполучили многие. И Гарри, и Гермиона, и Драко Малфой со своими родителями. И Волдеморт, и даже Альбус Дамблдор. Из-за того что события пошли по плану. Но не по его, а по чужому. На события которого он никак не смог повлиять.

А некоторым, таким как их так называемый друг Рон Уизли, это только предстояло.

Но, это будет попозже, а прямо сейчас Гарри и Гермиона просыпались на соседних кроватях. Потому что, в «цепкие лапки» мадам Помфри было гораздо легче попасть, чем из них вырваться. Ну, это если кому-то стало вдруг непонятно, что там Гермиона делала.

Гарри, увидев Гермиону, на соседней койке тут же вскочил и кинулся к ней забрасывая её вопросами о самочуствии.

— Тихо, тихо, Гарри, — успокоилиа его девушка. — Всё со мной нормально, просто переволновалась вчера немного, ты сам-то как?

— Кто я? — Гарри тут же плечи расправил и грудь выпятил. — Да что со мной будет-то? Сама знаешь, с меня всё как... с гуся вода.

Они поговорили и Гермиона рассказала о вчерашних событиях, ну, насколько сама была в курсе. А Гарри, выслушав её подскочил к прикроватной тумбочке, на которой лежала его волшебная палочка и проверил может ли он действительно ещё колдовать. А то Дамблдор хоть и заверил, что его магия не исчезнет, но проверить не помешает.

И, что бы не мелочится, не размениваться на всякие там Люмосы и Ноксы, Гарри взял да и наколдовал Патронуса. Вот только его Патронус-Олень начал выглядеть как... Гарри, пожалуй и сам затруднился бы ответить. Нет, Оленем-то он оставался, вот только смотреться стал, при этом... более хищным... что ли. Какая-то стала от него исходить... опасность. И было непонятно, как так-то? Олень и вдруг хищник.

Впрочем, Гарри это сейчас не особо заставаило задуматься Ну, хищник и хищник. Чего только в мире не случается. Задумался он о совсем другом. Чем и поделился с Гермионой.

— Вот, смотри, Гермиона, — говорил он ей, — ты вчера обнаружила, что меня нет на месте, Дамблдора напрягла, сама перенервничала. И о чём же это говорит?

— О чём? Расскажи мне, Гарри, что тебе надумалось?

— А вот о чём. Всё это время, если брать во внимание только этот год, начиная с момента моего избрания в чемпионы, рядом со мной находился только один человек. Ты. И, знаешь, я как-то привык, что рядом со мной кроме тебя никого нет. Нет сначала, конечно, было немного... некомфортно, но потом я... переболел, наверное, отсутствием сама знаешь кого. И, в связи с чем у меня появился вопрос. Если вдруг рыжий захочет помирится, то делать-то чего? Принять его обратно или послать... в дали неизведанные? Потому что, не лежит у меня больше душа к нему, да и доверия больше нету.

Гермиона задумалась. Вопрос который задал Гарри был очень хорошим вопросом. Правильным. Нет, а в самом-то деле? Что делать-то?

— А тут, наверное, — посоветовала Гермиона, — нужно действовать по принципу: «Держи друзей близко, а врагов ешё ближе».

— Ну, тогда так и поступим, — ршил Гарри. — дадим ему второй шанс, но с испытательным сроком. И, если ещё раз «накосячит», а я больше чем уверен, что он «накосячит», то тогда его и пошлём.

И приняв решение, Гарри улёгся к себе в кровать. Вот-вот дожна была появиться мадам Помфри и выписать их. Тем более, что чувствовал себя Гарри великолепно. Ну, а дальше? А дальше они с Гермионой разберутся.