Надежда умирает последней (джен)

Слышно негромкое, но довольно назойливое пищание приборов бункера компании У.Т.К.Э.Р. Бункера, который все это время защищает мироходца от... радиации? Он два раза в полной мере ощутил ее в первый день пребывания в этом месте. Это было тогда когда он не надел защитный скафандр, наивно полагая, что на поверхности нет ничего опасного. И второй раз, когда надел сломанный, который не защищал от радиации. Ах да, и еще частично в тот раз, когда осколком стекла ему пробило скафандр в одном из других бункеров, который оказался пустым. Радиация... До нынешнего момента он не имел желания ощутить ее снова. Но чувство безнадежности, безвыходности ситуации, в которую он попал сжимало горло сильнее, чем петля на виселице

Он только проснулся, а уже устал. Он больше так не может, это выше его сил

Может быть... Просто закончить все это? Кому он вообще тут нужен? Единственный человек, с которым он наладил контакт относится к нему то ли как к сумасшедшему из-за рассказов о Смотрящем, то ли как к глупцу, который не может сопоставить А и Б и понять, что в конце концов тут происходит. Сама она ничего рассказывать не хочет, конечно! А ведь он предоставил ей место, где она может в любой момент укрыться от этой странной Организации, которая всячески пытается его убить, в которой Лайя сама до недавнего времени состояла

Мироходец злится, но сил на сильную злость не хватает. Постепенно гнев угасает, посыпая его сердце пеплом опустошенности, словно изнутри забрали что-то важное. Наверное, надежду на светлое будущее, которая жила в нем всю его долгую жизнь

Опустошенность ощущается физически, но совсем не так, как должна. Она находится где-то рядом с сердцем и заставляет согнуться из-за своей тяжести, хотя пустота обычно ничего не весит

И правда, кому он нужен? Лайетане точно нет, это он прекрасно понимает. А другие... Джодах, Окетра, Райя, Джон? Если бы он был нужен им, то они бы давно нашли его. Наверное, им надоело в очередной раз вытягивать его из очередной переделки, и они оставили попытки сделать это. Предательство? Нет, он сам виноват. Не нужно было соглашаться на авантюру Джона с путешествием в Архей. Конечно, он бы не узнал, как появилась и Искра и то, что он сам — Первый, но зато был бы сейчас в безопасности вместе с друзьями, а не в каком-то бункере в будущем Архея, в котором случился конец света и даже на улицу нельзя выйти без скафандра

И что толку, что он Первый? И что толку, что он и Джон — последний свет Первой Матери? Как это поможет ему в такой ситуации? Правильно, никак! Он один, никто не придет на помощь, если с ним что-нибудь случится. Если так произойдет, то он просто погибнет

А может быть ему не ждать этого момента? Зачем пытаться что-то сделать, если ситуация все равно безвыходная? Может быть, ему стоит просто выйти на поверхность и закончить свои страдания? На одно это действие, которое закончит все, он потратит меньше сил, чем на то чтобы жить еще некоторое время, если его смерть рано или поздно все равно неизбежна. Либо у него закончится еда, либо сломается система подачи воздуха, а то и сразу весь бункер, либо его прикончит Организация. Или же он переживет это все, конечно не сможет выбраться обратно к друзьям, ведь он не знает, как переместиться во вневременную пустошь и просто умрет от старости

Он обречен на смерть. Сколько раз за жизнь мироходца она цеплялась за его плечи своими холодными пальцами, но он выворачивался из самых сложных ситуаций и продолжал жить. Но вот наступил тот момент, когда она окружила его со всех сторон черной стеной и медленно приближается. Бежать некуда, разве что ей навстречу. Остается только мучительное ожидание

Сердце быстро бьется в его груди, а на глазах медленно собираются слезы. Он не понимает, почему плачет. Он ведь обречен и больше ни о чем не жалеет. Остается лишь без эмоциональная решимость принять смерть. В горле ощущается холодный соленый комок, который сводит судорогой мышцы шеи изнутри

Ноги дрожат, не в силах больше его удерживать. Мироходец падает на колени возле одной из стен бункера. Его глаза то мокреют, то быстро просыхают, это происходит мгновенно. Его голова бессильно опускается вниз, а солнцезащитные очки в голубой оправе с глухим стуком падают с его головы на пол, не имея возможности при таком сильном наклоне держаться дужками на ушах мироходца

Слезы постепенно начинают капать из его глаз, скатываются по щекам на шарф, делая голубовато-бирюзовую ткань еще ярче. Мироходец зачем-то прячет лицо в ладонях, словно кто-то кроме Смотрящего может его здесь увидеть. Все накопившиеся чувства сжимают его сердце как мягкую игрушку, заставляя его трепетать будто бабочка на ветру, но продолжать перегонять кровь по всему организму

Почти беззвучные всхлипы срываются с его губ, отчего он вздрагивает и вновь замирает. Кто бы мог подумать что когда-нибудь он, человек, который неоднократно спасал мир, окажется в таком положении, и что его ждет именно такая смерть. А она ждет его, прячась за углом и готовясь выпрыгнуть в самый удобный для этого момент

Наверное, сейчас его сознание снова сгенерирует перед ним галлюцинацию в виде Джона, которая снова по-дружески поддержит его, не упуская случая в своем обычном, джоновском стиле подколоть его и вновь исчезнуть. Даже немного странно, что он еще не появился. Но даже если появится, то мироходец не намерен больше пытаться что-то сделать. Он в который раз убедился, что это бессмысленно, и еще больше убеждаться не намерен

Слезы перестают капать из глаз мироходца, оставляя после себя солоноватость, сковывающую челюсть и увеличивая пустоту возле сердца, которая, кажется, с каждой секундой все разрастается и все больше сдавливает грудную клетку, от чего становится гораздо труднее дышать

Мироходец еще сильнее прячет лицо в ладонях и закрывает глаза. Вот и всё...

Он теряет счет времени, которое он провел здесь, сидя возле стены, подобрав ноги и закрыв глаза. Он ничего не слышит. Даже когда с золотистой, как солнечный луч, вспышкой, в центральной комнате бункера, где сидел он, материализовались четыре силуэта — один мужской, два женских, и еще один мужской, с огромными грязно лиловыми крыльями за спиной, мироходец никак не отреагировал на это. Его слух уловил эти звуки, но не передал мозгу. Он так и остался сидеть, прижавшись спиной к стене, незамеченный людьми

-Джон! Мы потратили кучу времени и сил на то чтобы переместиться сначала в Архей, где нас едва не убил этот так называемый Отец, а затем по вневременной пустоши в то время, которое ты нам сказал. Где Лололошка? Или ты опять ошибся в расчетах? -разразился эхом по всему бункеру воинственный мужской голос

-Не спеши, пернатик. Лололошка может быть где-то тут, просто мы не сразу заметили его. Нужно поискать. Не стоит сразу списывать все на мои ошибки. -прозвучал ему в ответ тоже мужской, но более тонкий и с ноткой язвительности в выбранной интонации

Голоса медленно, словно ленивая река, пробивающаяся через полуразрушенную плотину, доходят до мозга отчаявшегося мироходца, но оживления ему не придают. Скорее всего, это вновь галлюцинация, как это было с Джоном. Только в этот раз мозг сгенерировал еще и Джодаха, а возможно, и кого-нибудь ещё, ведь глаз мироходец так и не открыл, ориентируясь лишь на слух

Одна из двух синеволосых девушек, та, что была в халате учёной, быстро оглядела бункер зорким взглядом, присущим большинству автоматонов, и с легкой радостью в обычно нейтральном и без эмоциональном голосе, сказала:

-Лололошка здесь. Он сидит в том углу, который ближе всего ко входу

-Лололошка! -моментально среагировала вторая синеволосая и со слезами радости на глазах кинулась к мироходцу, не верившему в ее реальность. Окетра стиснула его в объятиях, но он остался равнодушен. В мыслях мироходец сказал "Иллюзия прикосновений. Вот до чего дошёл мой разум, пытаясь вернуть мне желание жить. Но я не поведусь, потому что понимаю, что всё это, к большому сожалению, нереально"

Нахмурившийся Джон, который, в отличии от Окетры, заметил отсутствие реакции со стороны Лололошки, деловито подошёл к нему и потряс за плечо, игнорируя Окетру, которая до сих пор обнимала своего абда, радуясь тому, что они нашли его, спустя столько времени

-Эй... Лололошка! Я, конечно, не до конца понимаю, что у тебя здесь происходило, и почему ты так сидишь, но... -голос ученого в оранжевом в черную клетку шарфе дрогнул и слегка потеплел, теперь обращаясь к мироходцу ласково, словно к маленькому ребенку. -Мы здесь, и теперь все будет хорошо

Но мироходец все так же сидел, не шевелясь и не раскрывая глаз. В нем происходила внутренняя борьба. Что-то подсказывало ему, что его друзья реальные, и это не галлюцинация. Но другая часть его сознания, до сих пор пораженная отчаянием, не хотела верить в это. Зыбкая дрожь пронеслась по его телу. Еще чуть-чуть, и он поверил бы в реальность своих друзей, но неловко скользнувшая рука Окетры, которая до сих пор нежно обнимала его за шею, изменила ход мыслей мироходца и повернула их в противоположную сторону. Да, ему просто кажется... Он уже испытывал точно такие же ощущения, когда только вернулся из реальности Джона. Тогда Окетра точно так же обнимала его. Ведь говорят, что мозг не может создать галлюцинацию из той информации, которой нету у его обладателя. Сработала мышечная память, повторяя ощущения тех объятий. Все предельно просто...

Райя осторожно взяла Окетру за плечи и отвела в сторону. Затем синеволосая ученая-автоматон взяла запястье Лололошки своими пальцами, отсчитывая пульс. Холодная рука мироходца безвольно лежала в ее ладони, почти никак не реагируя на прикосновения, не пытаясь сопротивляться. Зрачки Райи испуганно расширились, а губы дрогнули. Со слезами на глазах и горечью в голосе она произнесла:

-Тридцать ударов в минуту. Вероятнее всего, он просто сам не хочет жить и неосознанно снижает частоту жизненно важных процессов, например, дыхания

-И... Что же нам делать? -всхлипнула Окетра

-Вернуть ему мотивацию жить! -хмыкнул Джон. -Это же элементарно! Честно говоря, я думал, что даже ты, красотка, со своими никчемными когнитивными способностями сможешь догадаться

-Джон, пожалуйста, не начинай скандал. Сейчас не время для него. Раз для тебя это элементарно, значит попробуй вернуть ему эту мотивацию. -нахмурилась Райя

В ответ на это ученый лишь фыркнул, чуть вздернув нос, всем своим видом пытаясь не показывать, что на самом деле волнуется за Лололошку не меньше других

-Как скажешь. -ухмыльнулся он и снова чуть потряс мироходца за плечо и тихо начал говорить, тщательно подбирая слова:

-Лололошка. Пожалуйста, послушай меня. Я не знаю, почему ты игнорируешь наше присутствие. Я вижу, как ты слегка вздрагиваешь при прикосновениях, то есть ты их чувствуешь, но тем не менее игнорируешь. Я не понимаю, почему. Может ты перестанешь это делать и объяснишь нам всем, что случилось?

Мироходец едва заметно вздохнул и чуть приоткрыв глаза, все же ответил ученому. Пусть и странно говорить со своей галлюцинацией, но раз других собеседников нету, перед своей смертью, которая все так же медленно продвигалась по направлению к нему, можно и поговорить. Все равно он ничего не потеряет от этого

-Вы — всего лишь мои галлюцинации, которые пришли поддержать меня. Раньше ко мне в моменты отчаяния являлся только ты, а теперь еще и Окетра с Джодахом и Райей. Я больше не хочу пытаться выжить в этом агрессивном пространстве, где буквально все пытается меня убить, и не хочу, чтобы вы старались снова поменять мое восприятие всего этого. Я сделал окончательный выбор. Я хочу умереть, потому что надежды... -голос голубоглазого дрогнул -больше нет

Ученый, в ужасе от услышанного, замер. Он был готов услышать что угодно, но не это. Как же на этот раз потрепала судьба Лололошку, что же ему пришлось пережить, раз даже яркое пламя его надежды потухло? А его Искра тоже чувствуется затухающей... Как хорошо, что они успели, что пришли, хоть и в последний момент и смогут спасти. Смогут же, правда?

Собравшись с силами, запинаясь, непослушными дрожащими губами Джон снова начал говорить:

-Лололошка, мы не галлюцинация. На этот раз я настоящий, правда. Мы пришли, чтобы вытащить тебя отсюда, чтобы спасти! Все плохое закончилось, выдохни. Не надо умирать! Сейчас все зависит только от тебя. Все наладится, если ты поверишь мне!

-Я слишком много раз разочаровывался, чтобы поверить. Вы — до сих пор плод моего воображения, который хочет дать мне силы жить. -чуть неуверенным в своей правоте, все таким же слабым голосом ответил мироходец

-Лололошка... Ты прекрасно знаешь, что я никогда не вру. И сейчас я тебе тоже не вру. Я НЕ ГАЛЛЮЦИНАЦИЯ! -что было силы со слезами на глазах надрывно прокричал на весь бункер ученый

-Но ведь... Слияние... Ты тогда врал... -заплетающимся от слабости языком проговорил мироходец. В его голосе было слышно увеличивающееся сомнение

-Мы долгое время не находились в одной реальности, в одном времени, и Слияние медленно начало отступать. Теперь я снова никогда не вру. -ответил плачущий ученый. Его голос сильно дрожал и ломался от слез, стремительными струйками бегущих по лицу. Как же это было не похоже на него, великого Джона Дейви Харриса. Неужели он успел так сильно привязаться к этому "мальчишке" за время путешествия в Архее? Или это Слияние вновь начинает действовать на его характер? Непонятно...

Окетра, молчавшая до этого момента вдруг быстро начала щемящим душу голосом просить мироходца:

-Ло... Я просто прошу... Поверь мне! Это по-настоящему мы, а не галлюцинация. Мы, твои друзья. Настоящие. Живые

Окетра всхлипнула, а мироходец.... Мироходец поднял блестящие глаза, заполненные разгорающейся надеждой

-Я... Я тебе верю

После этих слов Окетра заплакала и бросилась на шею Лололошке. Следом за ней это начали делать и остальные — Райя, протирающая глаза от слез, Джодах, за все время диалога незнающий, что тут сказать, и Джон с заплаканными, но счастливыми глазами. А тем временем к мироходцу медленно приходило осознание происходящего. Наконец-то, теперь он среди друзей, которые не галлюцинация. Теперь все плохое закончилось, и будет только хорошее

И мироходец расплакался от счастья и пережитых эмоций. Он всхлипывал, а его голос разносился по бункеру, словно звенящий хрустальный ручей

Примечания: У автора нету слов, он просто в шоке, что смог написать это. Да, может быть эту работу никто и не прочитает, большой популярности она точно не обретет, но зато я ее написала. А еще вдоволь наплакалась во время написания