Кто я? (джен)

Началось для меня всё с того того что я увидел. В смысле зрение обрёл. И слух, частично. И сразу же, после того как я получил способность видеть ко мне пришло осознание. С которым должны были прийти понимание и воспоминание о том, а кто же я такой-то. Но, всё что я понял, так это то, что я это... я. И ещё мне стало понятно, что я это кто-то, а не что-то. Но, дальше, когда я попытался что-нибудь о себе вспомнить, хотя бы как меня зовут, то как-то... не задалось это дело. Зато начало вспоминаться всякое другое. Причём... по хитрому это происходило. Как именно? Ну, давайте попробую объснить.

Представьте себе, ну... пусть будет... рыбу. Которая плавает в воде, не очень глубоко, но и на поверхность не выглядывает. И вдруг видит какую-то не совсем понятную хрень. Которая, на поверку, оказывается наживкой. Вот только не «клюёт» она на неё. И много их, таких «наживок» вокруг плавает.

В общем, когда я видел эту самую «наживку», то сначала мне вспоминалось название, потом из меня как бы выстреливал... щуп. Ментальный, что ли. А затем, минуя наживку, он двигался вдоль лески, и удилища и добирался до рыбака. Ну, а рыбак, в свою очередь, представлял из себя эдакий источник информации или... кладезь знаний.

Наживка же, являла собой слово. Правда, сначала как абстрактный набор звуков. Но, как только «щуп достигал рыбака», в моей памяти появлялись его значение, слова-синонимы и прочие... сопутствующие прилагательные и глаголы. Выстраивались ассоциативные ряды. Так же всплывала разная побочная информация.

А ещё, при этом, мне вспоминались люди, любившие некоторые из этих слов произносить. А также цитаты из книг и фильмов в которых оно использовалось. Ну, и другие сопутствующие знания. Целыми... пластами, если так можно выразиться. И как только это происходило, то «наживка» сразу же «подплывала» новая.

Вот так, примерно, происходило устранение последствий... хм-м... моей амнезии. Правда, тут вот ещё какое дело было. Новое слово я мог вспомнить далеко не всегда. Сразу, я имею в виду. Порой на это тратилось некоторое время. Да и до сих пор тратится. Поэтому-то в моих рассуждения возникают паузы. Как впрочем и в разговорной речи. Но, давайте всёже по порядку.

Сразу после того, как я что-то там увидел, начались мои попытки понять, а кто же я такой. В результате, я осознал следущее. По всему, выходило, что я... дух, душа, сознание или же просто... разум. Но, не более того. Потому что вижу я не глазами, а совершенно непонятно чем. И слышу тоже. Только пока не очень внятно. Тела-то у меня нет. И, что ни имени, ни чего-то другого я пока о себе не помню.

И как долго я пробуду в этом состоянии тоже непонятно было. Как не было у меня и ответа на вопрос, а появится ли у меня когда-нибудь тело вообще или же мне так и суждено бестелесным быть?

Впрочем, подумать об этом можно было и попозже, наверное. А пока, у меня, непроизвольно, появились другие вопросы. Прежде всего мне нужно было определиться с тем, а где это я нахожусь и... когда, наверное? И я принялся... э-э-э... анализировать?.. да именно так. А анализировать я начал то, что происходило прямо на моих глазах.

Видел же я какое-то ровное место на котором была целая куча холмиков с одной стороны каждого из которых были какие-то объёмные штуки. Или конструкции. Из... камня.

— И что это такое? — подумалось мне. — Ведь знакомое же что-то. Ах, да. Это же кладбище.

И, как я уже говорил, у меня начала всплывать дополнительная информация. Например, я вспомнил о том, что это за место такое — кладбище. Для чего предназначено. Что людей тут хоронят после их смерти. Ну и остальная информация начала всплывать. О том, а почему именно на кладбищах людей хоронят, что это такое хоронить вообще, и про то что люди смертны. И, кто такие люди тоже. В общем, много чего я ещё вспомнил.

Вот только кое-что было мне не совсем понятно. Время-то было позднее. Освещение довольно скудное, только от звёзд. Но, несмотря на это, видел я превосходно. Так вот, понять я не мог, с какой такой целью собралась здесь не очень многочисленная группа людей. Вроде как по ночам не принято было хоронить никого.

А затем у меня появились вопросы. Например, для чего среди ночи, на кладбище может толпа собраться? Кто они? Сатанисты, что ли, какие-нибудь? А может и не сатанисты, но, в любом случае, цель их собрания должна выглядеть несколько... сомнительной, наверное. А может они собрались на... бандитскую сходку?

Или вообще, с целью заговора. Ну, как бы оно ни было, называть их «хорошими парнями» я бы поостерёгся. Во-первых, потому что по ночам порядочные люди дома спят в своих постелях, а не по кладбищам шляются. А во-вторых, прости господи, ну, вот кто так одевается? Кто? Какие-то чёрные балахоны, островерхие колпаки и белые маски, выглядящие как лицевая часть человеческого черепа. Прямо... клоуны или ку-клукс-клановцы какие-то.

В общем, как говаривал в своё время один политик: «Подонки! Все! Однозначно!». А уж как они... пресмыкались перед своим главарём... Хотя, попробовали бы не пресмыкаться, если меж ними ещё и здоровенная змеюка ползала и шипела, периодически, то на одного, то на другого.

А тот который главным у них был, кстати, ничего кроме отвращения своим видом и вызвать-то не мог. Блин! Это ж надо было таким уродиться. Нет, общаться с ним, наверное, можно было, но только после того как к его внешности привыкнешь. Вообще-то он выглядел как... какой-то недорептилоид, наверное. А почему именно недо- ? Да потому как если бы у настоящих рептилоидов родился такой ребёнок, то они бы его в колыбели удавили. Ей богу. Не вру.

А почему я в этом уверен? Потому что, мне вдруг вспомнилось, что сталкивался я с ними. И, иногда даже в мирной обстановке. Вот только где и когда это было? Нет у меня сведений в памяти никаких.

Причём, насколько мне вспомнилось, эти... «ребята» были двух видов. Нет, так-то они как люди выглядели: две руки, две ноги, одна голова. Только вот головы на человеческие у них похожи совсем не были. У одних, помнится мне, выглядели они как головы каких-нибудь... ящеров. А у других, как у самых настоящих змей.

Но это было всё о чём я вспомнил. Ни откуда, я это знаю, ни где именно мне с ними довелось пересечься, я так и не вспомнил. Ну да и бог с ними. С рептилоидами. Прежде всего, пожалуй, понять нужно было что тут творится. Зачем они тут собрались и почему всё одинаково одеты. Хотя, нет не все.

Был, таки, среди них тот, кто не совсем вписывался, или совсем не вписывался в эту компанию. И был он подростком. Он и одет совсем по другому был, и прикручен к какому-то памятнику верёвками, и ещё вынужден был стоять и слушать речь этого... позора расы рептилоидов. Подростков, кстати, был двое. Тело второго лежало не подавая признаков жизни, не очень далеко от толпы. Видимо они оказались не в то время и не в том месте. И получалось, что одного из них убили сразу, а над вторым решили... поглумиться, наверное.

Тем временем, пока всё эти рассуждения формировались, так сказать, в моём сознание этот позор рептилоидов держал речь перед собравшимися. Размахивая, при этом, чем-то вроде короткой деревянной указки. Правда, как я уже сказал, слух у меня пока в достаточной мере не восстановился. А вот язык на котором он говорил, я понимал. И это был не мой родной язык. Наверное, поэтому, и не совсем понимал я о чём он таком... вещает.

Только, пусть даже и не совсем внятно до меня его речь доходила, но общий смысл из его речи уяснить можно было. А сводился он, общий смысл его речи, к следующему.

— Бла-бла-бла... вы все уроды... бла-бла-бла... лорд Волдеморт милостив... бла-бла-бла... древняя магия... бла-бла-бла... я не учёл... бла-бла-бла... кровь врага... бла-бла-бла... но, вот теперь...

А потому он произнёс что-то вроде «Абракадабра», одновременно поворачиваясь лицом к подростку, и... из его... деревянной указки... ну, так она выглядела, вылетел зелёный луч. Который впился в подростка и тот обмяк на верёвках, которыми он был привязан к памятнику. И голова его свесилась.

А я снова задумался, ненадолго.

— Это что за хрень такая? — появился у меня вопрос. — Как так-то? Если со стороны посмотреть, то он, как будто, из... бластера пальнул. Но, только вместо бластера у него палка в руке оказалась. Хотя, он же что-то там сказал про магию. Так что, почему бы и нет?

Кстати, когда подростка поразило лучом, то из него вылетело, что ли, два... ну пусть будет облачка. Небольших и бесформенных. Одно белое, размерами побольше. А второе совсем маленькое и чёрное. Они немного повисели над телом мальчишки и устремились куда-то... ввысь.

Дальше этот уродец проговорил ещё кое-что. Из чего я понял только пару слов. Слово «Хогвартс» я услышал вполне отчётливо и то, что Гарри Поттер наконец мёртв. После чего отошёл в сторону. И в дело вступили двое его подчинённых. Вооружившись такими же деревянными... указками. Один... э-э-э... дезинтегрировал, что ли, верёвки, которые удерживали тело подростка и левитировал его к телу того, который был мёртв с самого начала. Его, к тому времени, уже привели в вертикальное положение. После чего оба мёртвых тела связали верёвками и в их сторону, тоже используя левитацию, запустили... кубок. Обыкновенный, такой себе кубок, которым, обычно, за победу в спортивных соревнованиях награждают.

И как только кубок коснулся одного из них, то они тут же исчезли с кладбища. И я вместе с ними. А почему я последовал за ними? Да потому что, за мгновение до того как кубок коснулся одного из мертвецов, меня взяло, да и втянуло в тело того из подростков, которого из «списков живущих на этом свете» позже вычеркнули. Ну, оно и правильно, ведь за это время мозг его ещё окончательно не умер.

Правда, втянуть-то втянуло, но тело это, в одночасье, моим не стало. Судя по всему, должен был пройти какой-то срок, чтобы душа... хм-м... в нём адаптировалась и произошло их слияние, наверное. Так что, какое-то время я буду неспособен не только двигаться, но даже и разговаривать. Разве что буду способен дышать и глазами двигать.

Не буду рассказывать о том, как я в конце концов оказался в санчасти или, как тут говорят, в больничном крыле. Скажу только что случилось это не сразу. Сначала, после того как нас куда-то перенесло, почти в мгновение ока, поднялась паника, потом кто-то определил что я всё ещё жив, оказывается. И, только затем меня отправили сюда. А здесь меня переодели, очистили от грязи и напоили лекарством. Ну, как напоили? Телепортировали его прямо в желудок. И я уснул. Занималась мной здешняя медсестра или врач, я так и не понял кем именно она является. Зато услышал что обращаться к ней нужно мадам Помфри. И ещё я понял, что занятое мной тело зовут Гарри Поттер и теперь это я.

А больше я подумать ни о чём не успел. Уснул потому что. Продолжил я размышлять только когда проснулся. Одновременно с этим я пытался заставить своё тело начать... функционировать. А начал я как героиня одного фильма виденного мной ещё в предыдущей жизни. И было у меня такое ощущение, что не первая у меня это жизнь.

Так вот, она там несколько лет в коме пробыла, мышцы её почти атрофировались, а ей нужно было срочно куда-нибудь скрыться. Оттуда, где она пришла в себя. Вот она там и начала с попытки пошевелить большим пальцем правой ноги. И пока я этим занимался, то, и задумался, заодно, а мне-то теперь что делать? Ну, не прямо сейчас, а в... перспективе.

Потому что, за то время что я спал, проявились у меня, так сказать, ещё кое- какие воспоминания. И к моменту моего пробуждения успели они, так сказать, по «полочкам разложиться». Вот, основываясь на них, начал я размышлять о том, а что мне-то теперь делать.

Если кто не понял, то поясню. Тот урод психованный мальчонку-то... завалил. И если бы я не подвернулся то лежало бы его тело сейчас не в больничке, а морге каком-нибудь. И что он сделает, когда узнает что пацан жив остался? А он об этом непременно узнает. Так вот, я вам скажу что он сделает. Он постарается парня отыскать и снова грохнуть, только теперь уже наверняка. С отделением головы, например. Чтобы в следующий раз у него точно шансов ожить не было. Вот отсюда и вопрос, а мне-то что теперь делать? Как предотвратить очередное покушение?

Правда, данные рассуждения будут верными только в случае, если парнишка окажется... каким-нибудь... важным свидетелем, например. И от его показаний действительно будет что-то зависеть. А вот если тому уродливому существу на это плевать, то ему всё равно тогда будет, соизволит ли кто-нибудь против него свидетельствовать. Но, в любом случае, подготовиться к повторной встрече с ним совсем не помешает.

Не то, чтобы я сильно этого боялся, но и относиться к ситуации... пренебрежительно я тоже не собирался. Жизненный опыт-то у меня был, определённый. И его, как говорится, не пропьёшь. Это-то я как раз помнил. Вот только о своей предыдущей жизни я ничего не помнил и откуда этот самый опыт взялся тоже. В общем, не особо боялся я того что может произойти. Но, тем не менее, в первую очередь мне стоило восстановить подвижность моего нынешнего тела.

Кстати, вот ещё какая мысль у меня появилась после пробуждения. Что я здесь, как и все прочие, тоже являюсь... палочкомахателем. Или как их правильно называть? Не знаю, пока. Ведь надо мной-то, когда я в больничное крыло, наконец, попал, то мадам Помфри прежде чем в меня лекарство влить, тоже палочкой помахала. Ну, когда меня диагностировала, чистила, переодевала и так далее. Вот я и подумал, что и я... э-э-э... одних с ними способностей. Ведь если бы я был обычным человеком, то и меня бы в обычную больничку доставили.

Вот только заняться тем, что я себе запланировал, прямо сейчас мне не дали. А дело получилось вот как. Лежал я, значит, пытаясь заставить себя пошевелить пальцем, и услышал, что раздался звук открывшейся двери. Затем послушались шаги. Кто-то не торопясь... шествовал... никак по другому и не скажешь. Эдак вальяжно и... не знаю даже как сказать. Наверное так идёт тигр, прекрасно осознавая что не найдётся никого кто бы не уступил ему дорогу. А самое интересное было то, что каждый шаг сопровождался позвякиванием. Довольно мелодичным, кстати. И шествовал этот кто-то прямо к занимаемой мной кровати.

— И что это за... хрен с бугра? — подумалось мне. — Кто ко мне в гости пожаловал? И с добрыми ли намерениями?

А самое поганое при этом было появившееся чувство собственной беспомощности. Я-то так и лежал парализованный, даже голову повернуть не в силах. Всё чем я сейчас мог пользоваться, так это зрением, слухом и, вроде как, речь у меня восстановилась. Да уж, давно я себя не ощущал таким беспомощным.

Наконец этот кто-то попал в поле моего зрения и я увидел какого-то длиннобородого деда. Одетого довольно... эксцентрично. Во что-то вроде платья свободного покроя, весёленькой расцветки. И ещё увидел, что звякали, оказывается, вплетённые в его бороду маленькие колокольчики.

— Здравствуй, Гарри, мальчик мой, — начал он разговор. — Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, — ответил я ему, хоть яс определённым трудом. — Бывало и лучше.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

И вопрос свой он задал с таким видом, как будто я ему по жизни должен.

— Не понял, чего это он? — подумалось мне в ответ. — Хотя, что я знаю о том как раньше парнишка вёл себя в присутствии этого... дедушки. Может он был раздолбаем и залётчиком, и после таких его вопросов тут же начинал оправдываться во всех своих и не только своих прегрешениях? Вот только со мной этот номер не пройдёт.

Кстати, дедушка на меня смотрел точно так же как и спрашивал. Как на провинившегося. Типа, я чего-то такое совершил... весьма непотребное. И теперь я должен перед ним покаяться, чтобы он решил какого именно наказания я заслуживаю. И, наверное, на мальчика Гарри подобное воздействие должно было оказать очень сильное влияние.

— Вот ведь... зараза, — мелькнула у меня ещё и такая мысль. — Пацана чуть не грохнули, а он тут... рожи корчит. Как будто парень в этом виноват. Ну, что жив остался. Ха! А ведь вполне может быть, что именно это старика и бесит? Ведь такое же тоже запросто может быть. Впрочем, а с чего я взял, что старичок что-то об этом знает? Ну, что этого самого Гарри считай, что грохнули.

— А почему я должен этого хотеть? — ответил я вопросом на вопрос. — И вообще, напомните мне, кто вы такой, чтобы я тут перед вами отчитывался?

Не знаю что старичок сказал бы мне в ответ, если бы ему не помешали и к нам не присоединился ещё один собеседник. Кстати, судя по всему дедушка и сам этого не ожидал. Потому что, входная дверь снова распахнулась, на сей раз с грохотом и в больничное крыло... именно что ворвались несколько человек.

— Что вы себе позволяете? — сразу же послышался возмущённый голос мадам Помфри.

— Я Министр магии, — ответили ей. Типа, чего хочу то и ворочу.

— А я состою в Гильдии целителей, если вы не забыли, — насмешливо заметила мадам Помфри, — И лечим мы всех. И министров, и говночерпиев. Вот только цена на наши услуги для всех разная. И некоторые могут её и не «потянуть». Несмотря на свою министерскую зарплату.

Видимо, министр понял, что тут ему не там, извинился и присоединился к нашей компании. А после того как я кратко и частично изложил им произошедшее на кладбище у них начался спор.

Дедушка, его, кстати, как выяснилось, зовут Альбус Дамблдор, доказывал что Волдеморт возродился, и что теперь они должны сплотиться и дать ему отпор. Намекая на то, что сплачиваться им лучше всего под руководством самого Альбуса. Волдеморт, насколько я понял, это был тот самый... позор расы рептилоидов. А ещё он был огромнейшей и очень трудноизвлекаемой занозой в заднице местного магического сообщества.

Но, Корнелиус Фадж, тот который министр, совсем наоборот, утверждал что он умер и нечего тут панику разводить. Как будто бы он сам, лично, этого Волдеморта завалил, а потом ещё и похоронил.

Я, разумеется, помалкивал. Нет, ну а я-то чего буду влезать, если я совершенно не в курсе того что тут у них происходит. Предысторию-то я совсем не знаю. Впрочем, слушал я их недолго. Мадам Помфри напомнила всем что время посещения больного вышло и... спорщики тут же решили, что свой разговор они продолжат в другом месте.

Правда, перед этим министр высказал мне что хоть я и победил в каком-то там Турнире, но официального награждения в связи с гибелью Седрика Диггори не будет. Да и вообще, вся его речь, хоть и говорил он намёками, свелась к тому, что если бы зависело от него, то он бы ещё подумал, вручать ли мне награду. То есть, с его точки зрения меня вообще в тюрьму отправить надо, чтобы общественность успокоить и отвлечь от смерти Седрика. Поэтому он просто оставил на тумбочке у моей кровати мешочек с чем-то. С наградой, наверное. После чего все ушли.

Я, после этого подумал, что меня наконец оставили в покое и сейчас я займусь своими делами, но... не тут-то было. Потому что, кое-кто из посетителей взял, да и вернулся. Через некоторое время. И этим кое-кем оказался дедушка Альбус. Зашёл он, кстати, в этот раз совершенно бесшумно. Потому что, ни как дверь открывалась, ни звяканья его колокольчиков при ходьбе, ни шуршания одежды, ни шагов я не слышал. Разве что, ощущение того что сейчас что-то произойдёт появилось. Так что, когда он появился в поле моего зрения, это не вызвало у меня особого удивления.

— Гарри, Гарри, Гарри, — проговорил он задумчиво на меня поглядывая. — Что-то ты стал слишком дерзок. Ну, что ж. Сейчас мы это поправим. Конфундус. — Произнеся последнее слово он ткнул в мою сторону своей деревянной палкой. После чего в мои уши полились слова:

— Ты обязан целиком и полностью доверять Альбусу Дамблдору. Ты обязан всецело доверять семье Уизли, кроме Персиваля. Ты должен незаметно дистанцироваться от Гермионы Грэйнджер. Ты должен помочь Рональду Уизли завоевать её расположение. Ты обязан постепенно завоевать расположение Джинни Уизли и после окончания школы жениться на ней. Ты обязан считать врагами или, как минимум, лицами не заслуживающими доверия представителей министерства, кроме Артура Уизли. Ты обязан быть непримиримым по отношению к любому ученику факультета Слизерин и их декану. Ты забудешь о моих действиях, но будешь действовать в соответствии с полученными тобой установками.

Вот только когда он закончил говорить, то понял я, что никакого доверия к стоящему у моей кровати Альбусу Дамблдору у меня не появилось.

Само собой, что демонстрировать я этого не стал. Уж на это-то у меня ума хватило. Наоборот, я изобразил удивление. Типа, а куда все подевались и что вообще происходит. На что Дамблдор, удовлетворённо хмыкнул и пояснил, что Корнелиус уже ушёл, а он, Альбус, вспомнил, что так и не пожелал мне скорейшего выздоровления. Поэтому и вернулся. А то, мол, невежливо как-то получилось. Он, директор школы, так и не поинтересовался самочувствием своего любимого ученика. После чего мы распрощались. Он ушёл, дескать, дела на месте не стоят их делать нужно, а у меня как раз дёрнулся большой палец правой ноги.

В общем, вот такая получилась история. А дальше, пока я, наконец-то, получил возможность ни на кого не отвлекаясь заниматься восстановливанием подвижности своего нынешнего... вместилища, то параллельно задумался о текущей обстановке и сделал вот какие выводы.

Итак, имеется мальчик по имени Гарри Поттер, одна штука. Ну, как мальчик? Вообще-то подросток уже. И что-то с ним не так. В противном случае зачем, спрашивается, нашему «добрейшей души дедушке» Дамблдору так за него цепляться? И руками, и ногами. Думается, что если бы дедушка мог вырастить себе ещё и... тентакли какие-нибудь, то отрастил бы их и ими тоже в Гарри вцепился. А зачем, иначе, такую ментальную закладку в разум пацану внедрять пытаться?

Поэтому вопрос о том что с ним не так и для чего он Дамблдору нужен пока открытым остаётся. Кстати, а что это за хрень такая Конфундус? Ясно, что какое-то магическое воздействие. Вот только, почему я, при этом, ничего не почувствовал?

— Хотя, — подумалось мне, — одной из причин его заинтересованности в парне, вполне может быть тот довесок к душе, маленький и чёрненький, который из его тела вылетел, там на кладбище.

Далее. Имеется ещё один... тоже «добрейшей души» товарищ. Которому живой Поттер покоя не даёт. Это которого Волдемортом кличут. А вывод такой напрашивается если его речь на кладбище вспомнить. Правда, тут я не уверен на все сто процентов. Но, тем не менее, лучше этот момент учитывать, чем не принимать его во внимание.

Ещё мне некоторое время было непонятно, а министр-то чего в отказ пошёл? И придумалось мне вот что. Он, скорее всего, как говорится, большой любитель «надувать щёки» на публике, но, при этом, втихаря попиливать министерский бюджет. Я, почему-то, просто-напросто был убеждён в этом. Вот и получается, что если он сейчас официально согласиться с тем что Волдеморт возродился, то и деньги Фадж будет вынужден тратить на войну с ним, а не себе в карман класть. Вот этот-то момент министру и не понравился, потому он и взбеленился.

Ещё мои рассуждения вот к какому выводу привели. Почему, спрашивается, у меня знания о многих вещах в памяти возникают, а о том кто я такой как будто отрезало. И подумалось мне что моё нынешнее состояние может быть результатом эксперимента. Ведь мог же кто-то создать... ну, пусть будет, ментальную копию моего разума. Вычистить из неё все личные воспоминания и отправить в свободный поиск для вселения в кого-то. Звучит может и бредово, конечно, но... Не зря же говорят, что в каждой шутке есть лишь доля шутки.

Впрочем, даже если и так, то и бог с ним. Сейчас, когда моя... ну, пусть будет душа, окончательно закрепилась в теле Гарри, я чувствую себя цельным. А что будет дальше, посмотрим. Вон, мадам Помфри сообщила что завтра каникулы начнутся. А после них... Как там обычно говорится в подобных случаях? Гарри сильно изменился за лето? Вроде бы так. Вот пусть друзья да и прочие знакомые и столкнутся с переменами. В любом случае, как бы оно ни было, сейчас я чувствую себя человеком и ничто человеческое мне не чуждо. В том числе и изменения характера.

И ещё, я перед выпиской из санчасти кое-что попробовал. А натолкнуло меня на это, когда я задумался о том, а куда мне девать мешочек. Ну, тот который мне Фадж оставил. Я его содержимое-то проверил, кстати, и был приятно удивлён тем что в нём обнаружились деньги. И, судя по всему, сумма была немаленькая.

— Хотя, — подумалось мне, — я же не знаю здешних цен. Может это и немного совсем. Впрочем, монеты вроде как золотые, да и весит мешочек немало. И куда мне его спрятать, интересно? Не в руках же его таскать.

И как только я об этом подумал, так взял мешочек и... исчез из моих рук. Вообще исчез. Не упал, не взлетел к потолку, не выхватила у меня его из рук какая-то неведомая сила. Сначала я офигел, конечно. Нет, типа чего за дела такие? Но, потом успокоился, порассуждал и провёл эксперимент. Оказалось, что мешочек может исчезать и появляться стоит только этого пожелать. Только куда он при этом девается было совсем непонятно. Разве что в какой-нибудь... пространственный карман. После чего я ещё поэкспериментировал.

Эти эксперименты заключались в попытках призвать мешочек в руки. Помнится, видел я нечто подобное, в фильмах про какие-то там войны. Я для этого отнёс мешочек на некоторое расстояние от своей кровати, произнёс мысленно: «Да пребудет с нами Сила» и вытянул руку. Почему именно эту фразу? А в фильмах так говорили. Ну, произнёс и пожелал чтобы он у меня в руке оказался, конечно. А мешочек взял, да и прилетел прямо мне в руку. Правда, расстояние, с какого он прилетал, пока было не очень большое. Всего-то шагов двадцать максимум. Но, подумалось что мне и этого хватит. На первое время.

И ещё я попробовал уподобиться другому парню, тоже виденному в тех же фильмах, и применить его любимый способ наказания. Я имею в виду дистанционно перекрыть доступ кислорода в лёгкие провинившегося. В общем, я использовал стул в качестве манекена и буквально физически почувствовал как ножку стула охватывает невидимая ладонь и сдавливает его.

И если кто-то спросит, а зачем мне это, то поясню. Насколько я понял, место в котором я нахожусь называется Хогвартс. А Хогвартс это школа чародейства и волшебства. И ключевое слово здесь «школа». Ну, а раз это школа, то в ней существует своя внутренняя иерархия. И мне совсем неизвестно, а в каком месте здешней иерархической лестницы находится Поттер. А ещё мне вспомнилось, что то, что я сейчас делаю, называется телекинез.

К тому же, вот ещё какой был момент. Как я уже говорил, здешние маги были палочкомахателями. А у меня палочки не было. Там, на кладбище она осталась, скорее всего. Нет, скажу сразу, даже если бы она была здесь, со мной, то толку бы всё равно не было. Потому что не умел я ей колдовать, от слова «Совсем». И кто знает, а не придётся ли мне в первые же мгновения как я из санчасти выйду сойтись с кем-нибудь в колдовской дуэли?

А воображение на этот счёт у меня разыгралось. Блин, да магией чего только сделать нельзя, если представить. Сжечь, заморозить, на куски порезать, подвесить за рёбра. Да мало ли что ещё. Например, вскипятить чужую кровь или заставить гнить плоть живого человека. Вот я и решил потренироваться, чтобы, в случае чего хоть что-то противопоставить каким-нибудь школьным хулиганчикам. Нет, я конечно был далёк от мысли что такое колдунство здесь кто-нибудь будет применять. Контроль-то, какой-никакой быть должен. Но не всё же время я в школе буду пребывать.

Кстати, появилась у меня ещё одна мысль по поводу моего временного паралича. Ведь очень даже может быть, что моя неподвижность была по причине появления этих непонятных способностей. Например, для того чтобы вот так, запросто, силой мысли управлять предметами и отразить магическое воздействие на мой разум мне нужно было иметь более развитый мозг. Вот поэтому-то тело моего нынешнего носителя и оставалось неподвижным чтобы в мозге могли корректно образоваться новые нейронный связи. И, чтобы этому ничего не помешало, меня и обездвижило. Ну, как одна из версий. В любом случае она не хуже остальных.

В общем, как бы оно не было, но время моего пребывания в больничном крыле завершилось, и как я подозреваю, всего лишь в очередной и далеко не в последний раз. Мадам Помфри снова меня обследовала и сообщила мне что ужинать я смело могу отправляться в общую столовую. Ну, или как тут говорили, Большой зал.

А на выходе, сразу за дверями меня уже ждали. Парень и девушка. Девушка была... небольшая и я бы даже сказал, миниатюрная и хрупкая, как статуэтка. Разве что копна непослушных волос на голове выбивалась из общей картины. А парень был длинный, весь какой-то нескладный с большими кистями и стопами. И рыжий.

Девушка накинулась на меня с кучей вопросов и ещё она меня обняла. И, знаете что я скажу? Это были не просто объятия, а Объятия. Именно так с большой буквы. Плюс к этому у меня вдруг проявилась... эмпатия, что ли. Вроде бы так это называется. Во всяком случае я вдруг очень хорошо ощутил её чувства. Заботу, внимание, беспокойство, радость что я в порядке. Очень мощный коктейль.

Чёрт, жаль что я ничего о себе не помню, поэтому для меня это было как в первый раз. Впрочем, не как, а действительно впервые. Ну, с тех пор как я Поттером стал. Я, буквально, купался в транслируемых ею чувствах. А что я при этом ощущал? Ну, наверное, это было как первый... ор... орг... орга... Не помню, почему-то, это слово. Вроде бы организм, но точно не оно. Впрочем, неважно. Главное, что оно было, а я, в свою очередь, дарил девушке всю свою благодарность, сколько мог.

Знаете, казалось ещё немного и наши сознания могли бы стать одним целым. И если бы не рыжий, то так, наверное, и случилось бы. Но, от него вдруг стали отчётливо ощущаться злость, жадность, завись, ревность и... досада, наверное. Вот только непонятно было чем он так раздосадован. То ли из-за того что девушка меня обнимает, то ли из-за того что я вообще выжил на Турнире.

— Да отпусти ты его уже, Герм, а то он сейчас задохнётся, — с кривой ухмылкой заметил рыжий.

— Рональд Биллиус Уизли, — рассерженной кошкой зашипела девушка. — Сколько тебе ещё повторять чтобы ты не сокращал моё имя.

— Гы! Да какая разница, — рыжий снова ухмыльнулся. Только в этот раз как-то... более злорадно что ли.

— Так вот ты какой... северный олень, — всплыла в моей памяти соответствующая случаю фраза, — то есть Рональд из семьи Уизли, которой я должен доверять безоговорочно. Блин! А ведь Дамблдор мне что говорил? Чтобы я «отошёл в сторону» и позволил ему завоевать расположение какой-то Гермионы Грэйнджер. Хотя, почему какой-то? Вот же она, прямо передо мной. Ну, вероятнее всего.

А затем меня как током прострелила очередная мысль и я крикнув: «Ждите здесь! Я быстро», забежал обратно в больничное крыло.

— Мадам, Помфри, вы где?! Срочно нужна ваша консультация. Вопрос жизни и смерти!

— Да что такого могло случиться за столь короткий срок?! — возмутилась мадам Помфри, выйдя из своего кабинета. — Ведь вы только покинули мою вотчину.

— Простите, великодушно, — извинился я, — но вот мысль одна появилась. Внезапно. Скажите пожалуйста, а что можно противопоставить попытке установки ментальных закладок?

— Окклюменция, — не задумываясь ответила мадам.

— А окклюменция это..?

— Противоположность легилименции. Защита от неё.

— Хм-м, — я на секунду задумался. — Но ведь это же что-то из области ментальных практик. А если ими не владеешь?

— Тогда, либо защитный артефакт, либо соответствующее зелье. Хоть это и не панацея, но, по крайней мере, можно будет понять что к тебе лезут в голову и что-нибудь предпринять в ответ. Вплоть до того что убежать.

— Спасибо, мадам Помфри, — поблагодарил я её. — Вы мне очень помогли. Только ещё один вопрос. А где их можно приобрести и в какую цену?

— Ну... насчёт артефактов я сейчас не в курсе, — подумавши ответила мадам Фомфри, — а зелье можно купить в аптеке Малпеппера, за семьдесят или восемьдесят галлеонов.

Разумеется, не может не возникнуть вопрос, почему у меня вдруг возникла потребность в консультации? А помните что мне пытался внушить Дамблдор? Ну, отойти в сторону и дать возможность Рону завоевать расположение Гермионы. Только вот кажется мне, что это практически безнадёжно. Не сможет этого Рончик. Значит, если... э-э-э... не складывать все яйца в одну корзину, а её саму к нему подтолкнуть то дело может и выгореть.

А сделать это может, например, тот же «добрейший дедушка» Альбус, если его Уизли попросят. Я бы, например, попросил. Значит, нужно Гермиону обезопасить. Сделать Уизли гадость, чтобы на сердце у меня появилась радость. А то, ишь ты, доверять я им видите ли должен. Да ещё и всецело. Пошли они... крысы поганые.

— Кстати, появился вот ещё какой вопрос, а Рон один ребёнок в своей семье или у него ещё братья-сёстры есть? И сколько их? И все ли они такие же рыжие?

Нет, не подумайте, что я тут же решил стать защитником униженных и оскорблённых, не разобравшись в ситуации. Ведь проявленное ко мне Гермионой участие может иметь вполне себе... меркантильную подоплёку. Хоть и не почуствовал я этого. Просто я, скорее всего не любил когда мной вот так вот манипулировали. Да и не только мной.

Дальше, когда я окончательно, на сей раз, покинул больничное крыло, то увидел что народа в коридоре стало поменьше. Отсутствовал Рон. А на вопрос где он, Гермиона пояснила, что Рон поспешил на ужин и не стал нас дожидаться. Впрочем, как добавила она, зачастую так и происходит. И меня это, почему-то совсем не удивило.

Следующий момент который заставил меня задуматься наступил после ужина. Случился он когда я полез в чемодан, чтобы сложить туда вещи перед завтрашним отъездом. Мне попался на глаза фотоальбом Гарри который я просмотрел. И вопрос который у меня появился звучал так. Почему имеется такой большой разрыв во времени? Фото которые были в альбоме сначала шли те на которых были его родители с друзьями и сам Гарри в младенческом возрасте, а затем сразу школьные. И, кстати, ни на одной фотографии снятой в школьный период родителей уже не было.

— Это что получается, — я принялся стимулировать умственную деятельность вцепившись в волосы на макушке, — что Поттер-то у нас сирота. Так что ли? Хм-м. Интересно, а где и с кем он тогда живёт на каникулах?

И пока я над этим раздумывал, меня привлёк спор Рона с нашим одноклассником. Чернокожим пареньком по имени Дин Томас. Тот заявил что на каникулах обязательно посетит несколько матчей «Манчестер Юнайтед», а рыжий завёлся и начал доказывать что маггловский футбол это отстой. То ли дело квиддич.

Впрочем, мне как-то было всё равно что лучше футбол или это непонятный мне пока квиддич. Задумался я вот о чём. А какими деньгами Дин будет расплачивается за билет на матч? Ну, я подумал как бы мне это выяснить и спросил у Дина а сколько, в среднем, стоит такой билет. А он мне ответил и назвал цену, но в... фунтах.

— Это что же получается? — в очередной раз появился у меня вопрос. — Что за эти деньги, которые у меня в мешочке я на каникулах ничего и купить-то не смогу? Потому что я не знаю где их можно потратить. Нет, очевидно имеются такие места... где-то, но вот я не знаю где именно. Особенно если учесть, что Гарри на каникулах жил явно не в волшебном мире. У своих родственников.

А то, что мне придётся ехать к родственникам, в немагический мир, я понял исходя из просмотра фотоальбома, спора Рона и Дина и ещё одной фразы, вскользь обронённой рыжим во время ужина. Он сказал что мол его мама хотела чтобы Гарри сразу ехал к ним, но Дамблдор настоял на том, что сначала какое-то время мне нужно пожить у своей маггловской родни.

Что ещё мне было непонятно, так один это мир или разные? В смысле, магический и немагический. И если разные, как осуществляется переход из одного в другой? Впрочем, этот вопрос можно было и позже выяснить, а пока я захотел узнать где и как происходит обмен одних денег на другие. Почему меня это заинтересовало в самую первую очередь? Да потому что одежда Гарри, которую я обнаружил в его чемодане, ту которую он носил вне школы, была ему явно не по размеру. Несколько... великовата, размера на три, четыре. Да и новой её назвать было весьма затруднительно.

И у кого бы мне этот момент можно было прояснить? Я, почему-то, подумал про Гермиону. И спустился в общую гостиную. Где её и нашёл с книгой в руках.

— Э-э-э... Гермиона, ты позволишь ненадолго оторвать тебя от чтения? — начал я разговор.

— Да, я не против, — согласилась Гермиона.

— Слушай, я вот задумался вдруг, а мы учимся-то как? В смысле обучение же наше денег каких-то да стоит. И если это так, то в какой валюте принимается плата за обучение?

— В галлеонах, конечно, — усмехнулась Гермиона. — Не в фунтах же.

— Хорошо, а где их берут те у кого их нет? Галлеоны я имею в виду.

— Ты чего, Гарри, забыл что ли? В Гринготтсе, разумеется. Именно там мои родители их меняют.

— А по какому курсу?

— Пять фунтов за один галлеон.

— Э-э-э... слушай, Гермиона. Тогда у меня к тебе есть предложение. Давай я продам тебе пару, тройку сотен этих самых галлеонов за полцены. Как на это твои родители посмотрят?

— Ну, — задумалась Гермиона, — думаю они не будут против. Но, их нужно предупредить. А давай мы вот что сделаем. Я сейчас быстренько напишу им, а потом мы сходим в совятню и попросим твою Хедвиг доставить письмо моим родителям. И если они будут не против то прямо завтра, на вокзале мы и поменяемся.

Она быстренько сбегала в свою спальню и вернулась уже с запиской. И мы отправились в совятню. Хедвиг оказалась моей... совой. Большой и... белоснежной. Офигеть. Оказывается совы тут разносят почту. Это куда я попал-то и чего за хрень тут творится?

Так же было не очень понятно, а колдовать-то на каникулах почему запрещено? Вручили нам накануне отъезда памятки о запрете. Что, даже защитить себя, в случае чего, нельзя с помощью магии? Так, что ли? Ну бред же, чистейшей воды. Н-да. Нет, что же всё-таки за хрень тут творится?

На следующее утро, когда мы спускались в из нашей общаги, по дороги я встретил одну из участниц того Турнира в котором Гарри участвовал. Она заявила, что намерена перебраться после школы к нам, чтобы совершенствовать свой английский. На что я заметил ей, что она необычайно храбрая девушка. Потому что перебираться сюда, в то время как возродилось наше главное магическое пугало несомненно поступок смелый. Я правда, не добавил что глупый, но постарался намекнуть ей об этом. Не знаю, правда, поняла она мой намёк или нет, но если она не воспользуется моим советом, то это уже будет не моя проблема.

А в поезде, когда мы уже ехали, как оказалось в Лондон, Гермиона поделилась с нами почему какая-то Рита Скитер пока больше не сможет писать в своей продажной газетёнке разного рода пасквили. Мы, это я, Гермиона и Рон, который почему-то считался лучшим другом Гарри. А Рита, судя по всему, была журналисточкой любящей сунуть свой нос куда её не просят. А потом своими статейками портить репутацию разных людей. И, насколько я понял, она изрядно попортила настроение Гарри, когда тот участвовал в Турнире.

— Я выяснила, как Рите удавалось подслушивать разговоры, хотя она не должна была находиться на территории школы, — рассказывала Гермиона.

— И как ты это выяснила? — уставился на нее Рон.

— Ну, по правде говоря, эту мысль подсказал мне ты, Гарри, — ответила Гермиона.

— Я? Когда?

— Жучки, — радостно возвестила Гермиона.

— Подожди, — уточнил я у неё, — ты хочешь сказать что Рита каким-то образом наводнила школу подслушивающими устройствами?

— Да нет же. Рита Скитер сама это устройство и есть, — объявила Гермиона с плохо скрываемым триумфом. — Она незарегистрированный анимаг и может превращаться… — Гермиона вытащила из сумки плотно закрытую стеклянную банку, — в жука!

Гермиона спрятала банку с жуком, а к нам в купе заглянул какой-то белобрысый... хлыщ. Прилизанный, дрищеватый, в сопровождении двух «шкафчиков» выполняющих роль секьюрити. Впрочем на меня они впечатление не произвели. Мне, почему-то, вспомнилось выражение о том, что большой шкаф падает громче.

С ним у нас толкового разговора не получилось. Он начал строить из себя всезнайку и угрожать всем в купе, ссылаясь на то что когда вернётся какой-то Тёмный Лорд, то и амбец нам всем.

— Ты на стороне проигравших, Поттер! — заявил этот... недоносок. — А я предупреждал тебя! Я говорил тебе, что нужно тщательно выбирать себе компанию, помнишь? Когда мы встретились в поезде в первый день в Хогвартсе. Я говорил тебе, не общаться с этими отбросами! — он дёрнул головой в сторону Рона и Гермионы. — Слишком поздно, Поттер! Они умрут первыми, когда Тёмный Лорд вернётся! Грязнокровки и маглолюбцы будут первыми! Нет… вторыми, первым был Диггори…

После чего в купе раздался взрыв, будто кто-то поджёг целую упаковку фейерверков. И наши незваные гости улеглись без сознания в дверях. А Рон и Гермиона стояли посреди купе с палочками в руках. Они применили разные заклятия, впрочем, как выяснилось, не только они одни. Им помогли близнецы-братья Рона. Фред и Джордж. А у меня, когда я увидел как теперь выглядят хлыщ со своими секьюрити, появилась новая информация к размышлению.

Задуматься, в очередной раз, меня заставили слова это бледной немочи. Его, как выяснилось зовут Драко Малфой, а его секьюрити были Винсентом Крэббом и Грегори Гойлом.

— Вот ведь... подсурописли родители ему с именем, — хихикнул я про себя. — Дракон из него такой же, как из меня... Ти-рекс, например.

Но, задумался я прежде всего вот о чём. Ясно, что с возрождением этого самого Волдеморта намечается заварушка в здешнем обществе. И чтобы не оказаться среди проигравших, мне, пожалуй, нужно где-то... залечь на дно. Чтобы понять, за что собственно стороны сражаться собираются. И нужно ли мне вообще чью-либо сторону принимать. Не окажется ли... как там говорится?.. лечение хуже болезни. Так вроде бы.

Вот только где мне найти это самое «Дно», пока непонятно. Удрать в другую школу магии? Можно, конечно, но... я же совсем колдовать не умею. У меня, как я уже говорил, даже палочки нет. А чтобы понять что именно мне делать, нужно задавать вопросы, но... Снова появляется это пресловутое «Но» Задавать-то их нужно кому-нибудь взрослому и опытному. А, такого, пока, вроде как на примете-то и нету.

А всё из-за этой самой легилименции. Это, как я успел выяснить нечто большее чем способ установки закладок в чужой разум, но и что-то вроде телепатии. Чтения чужих мыслей. Гермиона, оказывается, читала о таком. Она, как оказалось, вообще много читала. Впрочем речь не об этом, а о том, что окклюменцией никто из нас не владел. Пока, во всяком случае. Разве что у меня могла оказаться такая, естественная что ли, защита. Потому что ментальная закладка от Дамблдора у меня не установилась. А может и ещё по каким-то причинам. Память-то реципиента у меня отсутствует, а значит и ложиться ей некуда, что ли.

Вот только, при этом, выходит, что если Дамблдор легилимент, то остальные для него как... открытая книга. Вот и получается, что их, этих самых легилиментов, нужно опасаться. И ещё неизвестно, кто кроме Дамблдора не только владеет этим видом магии, но и во всю применяет её к окружающим. Я бы, например, так и делал если бы у меня было такое умение. Значит мне, пока, нужно сделать вид, что я ни о чём ни сном, ни духом. Всё тот же глупый, доверчивый Гарри. А самому разузнать что к чему. Тем или иным способом. Но, только тихо.

И, кстати, ещё о Дамблдоре. Почему он так отреагировал на мой вопрос? Ну, когда я его спросил, типа, а кто он такой чтобы я перед ним отчитывался. Если только он не воспринял их как некий подростковый бунт. Потому что я бы на его месте поинтересовался что за фигня такая. А вдруг у парня амнезия? В общем, чёрт его знает почему он так себя повёл. Впрочем, дальше подумать пока не получилось. К окну в наше купе снаружи подлетела Хедвиг и мы слегка поссорились с Роном.

Когда Гермиона увидела сову, то открыла окно, запустила внутрь сову и сняла у неё с лапы послание.

— Родители не против, — заметила она после прочтения, — они согласны на двести.

— Чего там, Герм? Двести чего? — тут же влез с вопросом Рон и... заработол от меня подзатыльник.

— Э-э-э... ты чё, Гарри? — схватился Рон за затылок.

— Да я-то ничё, а вот ты у нас явно склерозом страдаешь. Тебя Гермиона сколько просила её имя не сокращать? Сто, двести... тысяч раз? Но, слова, как я смотрю, до тебя не доходят. Значит придётся у тебя рефлекс вырабатывать. Как у собаки Павлова. И это только во-первых, Рон.

— А что, во-вторых? — уточнил рыжий опасливо на меня поглядывая.

— А во-вторых, ты чего любопытный-то такой? Это тебе письмо что ли прислали?

— Ну, мы же друзья, Гарри, — попытался возразить Рон. — А это значит...

— Да нихрена это не значит! — перебил я его. — А насчёт друзей... Знаешь, в последнее время мне всё чаще и чаще хочется задать самому себе вопрос. А так ли это? Пока, правда, только хочется и я его не задаю, но...

— Да пошли вы, — обиделся рыжий и выскочил из купе.

А я, чтобы отвлечь Гермиону от произошедшего, ну, чтобы она не начала рассуждать и задавать вопросы, а то девочка-то была не самая глупая, спросил куда ей... отсыпать от щедрот своих. Так что, почти всю оставшуюся дорогу мы с ней перекладывали двести золотых галлеонов из моего мешочка в её школьный чемодан. А почему так долго? Да потому что я сам затянул этот момент, периодически делая вид что сбился со счёта. Впрочем ехать нам всё равно оставалось недолго.

Так что подъехали мы, вскоре, и на выход отправились. А когда мы покинули поезд, то я нёс чемодан Гермионы, а она прихватила клетку с моей совой. Так мы и приблизились к выходу с платформы... 9и3/4. Я с двумя чемоданами, а она несла мою клетку с совой и переноску со своим котом. А дальше я удивился. Мы прошли через... портал, наверное, а когда я оглянулся, то не увидел ничего, чтобы указывало на то, что в двух шагах отсюда находится ещё одна платформа, куда прибыл Хогвартс-экспресс. А значит не помешает запомнить как сюда попасть. В будущем.

Там нас встретили родители Гермионы, мама Рональда, кстати, тоже рыжая и какой-то толстяк с пышными, «моржовыми» усами. От которого буквально веяло откровенной... неприязнью.

— Пошевеливайся мальчишка, — рявкнул он, глядя прямо на меня. И я поняв, кто меня встречает про себя ухмыльнулся.

— Вот кто ответит мне на часть моих вопросов, — подумалось мне когда я садился в его машину. — И заодно просветит меня по поводу своего столь неприязненного ко мне отношения.

В общем, если не вдаваться в особые подробности, то разговор, по приезду, у нас состоялся. И не только с дядюшкой, но и тётушкой да и кузеном заодно. Звали их Вернон, Петуния и Дадли Дарсли. Пришлось правда применить... хм-м... не самые популярные методы убеждения, а помогла мне в этом... пребывающая со мной сила. Они, конечно, сначала... не хотели идти на сотрудничество, но когда я пригрозил им лишением будущих внуков, путём кастрации их сынулика, то мы смогли довольно мирно побеседовать и прийти к некоторым соглашениям.

Стоило всего лишь прижать Дадлика за шею к стене и ухватить его за... причиндалы.

— Я тебе, сука, вырву сейчас всё... с корнем, — громко шипел я Дадлику прямо в лицо. — И если ты, тварь, доживёшь до приезда «Скорой» и не загнёшься от болевого шока и кровотечения, то всю оставшуюся жизнь ты будешь ходить с катетером. Который будут торчать у тебя прямо из паха. А отходы твоей жизнедеятельности будут сливаться в пакет из ПВХ пластика, который ты вынужден будешь привязывать к своей ноге.

Причём руками я почти ничего не делал. Телекинез мне помог. Ну, и летающие кухонные ножи немного. В общем, я был очень... убедителен.

История же, которую они мне поведали, оказалась стара и банальна. Гарри им просто подбросили и обязали о нём заботиться. Но, вот о том, хотят ли они этого, спросить как-то позабыли. Более того, несколько попыток сбагрить Гарри социальным службам успехом не увенчались, а после последней попытки Петунию лично навестил Дамблдор и сделал ей... внушение. Вот и стали они заложниками обстоятельств, а Гарри был тем на ком они отыгрывались. И если ещё учесть неприязнь возникшую между сёстрами при жизни Лили, мамы Гарри, и то, что Вернон просто панически боялся всего необъяснимого и паранормального, то было понятно, что жизнь мальчика Гарри превратилась в одну из форм рабства, в одном из филиалов ада.

А их сын Дадли, видя перед собой пример того как относились к племяннику его родители, естественно стал им подражать. И при этом настолько вжился в роль, что именно он отравлял жизнь Гарри гораздо больше чем его родители.

В общем, будь я Гарри, то я бы им устроил... весёлую жизнь. Но, так как я им не был, то его родственникам повезло. Мы всего лишь договорились не замечать друг друга и жить каждый своей жизнью.

Я даже питался от них отдельно. Деньги-то у меня на это были. Да и потом, Дадлик слишком поправился и они все дружно уселись на растительную диету. А оно мне было надо, сидеть на растительном рационе питания?

В остальном же, я слегка приоделся, прикупил себе пару барабанных палочек и во всю отрабатывал движения, которые делались палочкой, но, уже волшебной во время колдовства. Изучал написанное в учебниках, благо что они имелись за все четыре года обучения. И выяснил, наконец свой текущий возраст. Оказалось, что вскоре этому телу исполнится пятнадцать лет.

В общем, порассуждав, мы с дядюшкой пришли к предварительному соглашению, что в следующем году он оформляет мне полную эмансипацию и мы с ними сможем стать свободными друг от друга. Как раз и возраст подходящий подойдёт. Впрочем, это соглашение было предварительным. Было пока неизвестно, как в дальнейшем сложится обстановка в магическом мире. Что предпримут бородатый Дамби и... мордатый Волди.

В любом случае, мне нужно было приготовиться к тому чтобы иметь возможность совершить... тактическое отступление. Если понадобиться. Вот этим я и занимался. Пытался подготовить себе базу, где бы я мог залечь пока обстановка не... «устаканится».

Ещё я обратил внимание, что на моё имя не поступает никакой корреспонденции. Не знаю как было в предыдущие годы, но этим летом мне прислали всего две... писульки. Одна была от «друга» Рона, а вторая от какого-то Сириуса Блэка. Типа, ты там держись Гарри, не падай духом и всё будет хорошо. Чего мне было непонятно, так это зачем мне «держаться». У меня-то было всё нормально. Так что, не стал я ни о чём заморачиваться и продолжил заниматься своими делами.

Так я и дожил, почти припеваючи, до второго августа. Когда вечером этого дня, часов примерно в девять, на меня напали дементоры. Были тут, в магическом мире, такие летающие создания. Откуда они взялись никто толком не знал и считалось что их невозможно уничтожить. Но, при этом, ими командовало наше Министерство магии. Ну, насколько я из учебников понял. А ещё они были разумными. По своему, конечно. И было совсем непонятно, а Министерству нашему нахрена им подчиняться если их уничтожить нельзя. Логика где, я вас спрашиваю? Где? А нету её.

Вот эти самые... «ребята» и навестили меня погожим летним вечером. Были они высокими, человекообразными, одетыми в рваные балахоны с накинутыми на головы капюшонами и при их появлении мгновенно понижалась температура воздуха, происходило затемнение в ограниченной области и становилось очень и очень тоскливо. А ещё человек переживал, при этом, свои самые страшные кошмары. Каковых у меня, к счастью, не оказалось. Да и думаться мне, что благодаря природной, что ли, защите моего разума, не сильно на меня они бы и воздействовали. Во всяком случае, ясность мыслей я сохранил.

Я, как раз, подходил к дому родственников, когда они появились. При этом, кстати, я слегка отстал от кузена Дадли. Он, тоже в этот момент подошёл к дому и, как раз, взялся рукой за ручку входной двери, когда появились дементоры. А затем так и застыл не в силах сдвинуться с места. Видимо, его парализовало от ужаса.

И что мне было делать? Нет, теоретически-то я знал как их можно было отогнать подальше, но, только теоретически. И в данном случае получалось, что знать теоретически это — одно, а применить знания на практике — совсем другое. Поэтому пришлось мне... импровизировать. В общем, я заблокировал их движение и скинул капюшоны с их голов. А затем взял да и «впечатал» губы одного в губы другого. Дело в том, что они были способны высосать душу из человека и втягивали её в себя через рот. Вот у меня и мелькнула мысль, а есть ли у дементоров души? И если есть, то не высосет ли один из них душу другого? Ну, и остатки человеческих душ которые он ранее высосал из других людей.

А знаете что самое смешное? Что я оказался прав в своём предположении. Один из них, таки, высосал другого, а второй, буквально, осыпался прахом. И пока я размышлял что делать с оставшимся откуда-то прилетел призрачный волк и вцепился ему в голову. А дементор взял да и взорвался. Видимо не успел усвоить то, что из своего собрата высосал. И тоже осыпался пеплом. Волк, при этом исчез, а из того что от дементора осталось вылетела большущая куча маленьких огоньков и устремилась куда-то вверх.

В общем, взял я оставшиеся от них балахоны, забросил их в мусорный бак и повернулся к Дадли. Он, как раз, стал способен двигаться и разговаривать. Говорил он, правда, слегка заикаясь.

— А ч-ч-что э-э-это б-б-было, Га-га-рри?

— Дементоры, Дадли. Дементоры. Я, кстати, тоже испугался.

Так закончилась наша с ними встреча, а утром за мной пришли авроры. Это были такие полицейские, только из магического мира. Они меня доставили в Министерство, а уже там в зал заседаний Визенгамота номер десять. Для дачи показаний по вчерашнему происшествию, как они мне сказали.

Зал номер десять выглядел как... сектор амфитеатра. Внизу была небольшая круглая площадка, а вверх поднимались ряды кресел. Сидевшие в них люди, мужчины и женщины, были одеты в балахоны сливового цвета с сербристой буквой «В» вышитой в районе груди. В самом низу, в первом ряду кресел, восседал министр Фадж. Слева и справа от него находились две женщины. Одна была пожилая, дородная, с седыми короткими волосами и моноклем в правом глазу. А лица второй видно не было из-за того что его закрывала тень.

Меня усадили в кресло, прямо напротив Фаджа и он открыл заседание.

— Обвиняемого наконец доставили? Очень хорошо. Начнём пожалуй. Дисциплинарное слушание от третьего августа объявляю открытым, — звучно провозгласил Фадж. — Разбирается дело о нарушении Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних и Международного статута о секретности Гарри Джеймсом Поттером. Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Перси Игнациус Уизли…

— Свидетель защиты — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — произнёс сзади негромкий голос.

— Во как? — удивился я про себя. А вслух я спросил вот о чём:

— Скажите министр, если Альбус Дамблдор объявил себя свидетелем защиты, то где она? Моя защита. К тому же, как он может быть свидетелем вчерашнего происшествия, если в последний раз я видел его в день отъезда на каникулы?

— Ну, во-первых, это дисциплинарное слушание, поэтому защищать себя вы будете сами, Поттер, — пояснил Фадж. — И во-вторых, мне тоже интересно свидетелем чего является Дамблдор. Не поясните ли нам, Альбус?

Дедушка Дамби, тем временем, добрался до кресла в котором я сидел, наколдовал себе ещё одно, уселся в него и пояснил самым благожелательным тоном:

— Я немного неверно выразился, любезный министр. Я привёл свидетеля, готового выступить в пользу обвиняемого.

— Ну, что ж, — ухмыльнулся Фадж. — Мы выслушаем его если понадобится. Потом. А сами начнём допрос.

После чего обратился ко мне:

— Вы Гарри Джеймс Поттер?

— Совершенно верно.

— Вы проживаете по адресу... — Фадж назвал адрес Дарсли.

— Только во время летних каникул, — ответил я.

— Вы получали три года назад предупреждение от Министерства по поводу незаконного волшебства?

— Не помню. Но если этот случай где-то зафиксирован, то скорее всего так и было.

— И тем не менее вчера вечером, второго августа, вы заклинанием вызвали Патронуса? В присутствии маггла? — спросил Фадж.

Патронус, насколько я понял, это был тот самый волк которого я видел.

— Если его кто и вызвал, — ухмыльнулся я Фаджу, — то это точно был не я.

— Не врите, мистер Поттер, — начал злиться Фадж. — Все знают что вы умеете вызывать Патронуса.

— И ещё все знают, что уметь это — одно, а вызвать его в конкретное время, в конкретном месте, это — другое. Да и потом, я просто физически не смог бы этого сделать.

— Поясните ваши последние слова, мистер Поттер, — в разговор вступила женщина с моноклем.

— Да всё очень просто, на самом деле. Для того чтобы чего-нибудь наколдовать нужны палочка, жест и заклинание. А так как у меня нет палочки, то и наколдовать Патронуса мне было не чем.

Моё заявление вызвало ропот, смешки и некоторую ошарашенность у ряда присутствующих.

— И как давно у вас её нет? — уточнил Фадж. Он, кстати, тоже был в числе ошарашенных.

— А как раз вечером, накануне того дня когда мы общались с вами в больничном крыле, она и потерялась, — охотно пояснил я министру.

— Э-э-э... а почему об этом никто не знает? — спросил Корнелиус.

— Да, Гарри, мальчик мой, а почему ты никому об этом не сказал? — к Фаджу присоединился Дамблдор.

— А почему об этом кто-то должен знать? В конце концов утеря волшебной палочки это что, преступление что ли? — ответил я вопросом на вопрос. — К тому же нам на каникулах колдовать запрещено. Значит прямо сейчас она мне не нужна. А новую палочку я и попозже приобрести могу.

— И где по твоему она может быть? — уточнил Дамблдор.

— Не знаю, — ответил я ему. — Скорее всего на том кладбище где погиб Седрик Диггори.

На этом заседание и закончилось. Меня, типа, оправдали и отпустили домой. А я, пока добирался в Литтл Уингинг, городок в котором проживали Гаррины родственнички, то задумался о том, какую такую игру затеял Фадж. Ведь вчерашний случай был явно подстроен. А так как дементорами, официально, командовало Министерство, то понятно было что это его происки. Или кого-то по его поручению. Вот только смысла я в этом не видел. Пока, во всяком случае.

И ещё, судя по всему, какую-то свою игру вёл Дамби. В свою очередь. Ведь не показался же мне тот Патронус в виде волка. А значит за мной велось наблюдение потому как очень уж своевременно он появился. А может это был и не человек Дамби, а кто-то ещё. Информации-то у меня нет чтобы утверждать наверняка.

Единственное, что во всём этом было плохо, так это то, что меня используют «в тёмную». Точнее, прежнего Гарри. Ведь если бы подобное случилось с ним, то он наверняка сразу поднял хай насчёт палочки. И её либо нашли бы, либо новую где-то взяли. Вот и наколдовал бы он этого самого Патронуса. И так благополучно, как сегодня, всё могло бы и не завершиться.

Вообще, то что Дамби давно и незаметно манипулирует жизнью Гаррика стало понятно ещё после рассказа тётушки Петунии. Как она сказала, хоть они и не видели кто именно подкинул им Гарри, но кроме как на Дамби подумать и не на кого. Зачем бы ему, в противном случае, было нужно было потом встречаться с ней, отдельно от Вернона, и, фактически, шантажировать её. Ну, после того как они предприняли попытки избавиться от ребёнка.

Кстати, что меня разозлило больше всего, так это то, что Гарри просто тупо завернули в одеяльце и оставили на пороге его родственников. Вдумайтесь. Ни в колыбельке какой-нибудь, ни, хотя бы, в корзинке для белья. А просто завёрнутым в тоненькое одеяльце. Нет, ну как так можно-то? И после всего этого Дамби корчит из себя Гарриного благодетеля? Ну, ведь цинизм же. Чистейшей воды. Высшая его степень.

А ещё через пару дней я убедился, впрочем в очередной раз, что волшебники с логикой не дружат совсем. Нет, ну сами подумайте нахрена было выманивать Дарсли из дома, чтобы наводнить его, потом, кучей волшебников и волшебниц? И тем не менее, после того как они куда-то уехали, ближе к вечеру, я услышал в гостиной шум.

После чего я, тихонечко выглянул из комнаты, спрятался за перилами лестницы, ведущей со второго этажа на первый и применил телекинез. Взял да и стянул всех в одну кучку и зафиксировал. После чего задал вопрос, а какого собственно хрена они тут делают. Особенно если учесть, что их никто не приглашал. Да и вообще, кто они такие?

— Итак, леди и джентльмены, — задал я вопрос прячась за перилами, — кто мне расскажет какого хера вы все здесь забыли? Кто вас сюда приглашал?

— Э-э-э... Гарри, это же я. Римус Люпин. Ты разве меня не узнаёшь? — послышалось мне в ответ из толпы.

— Добрый вечер, мистер Люпин. Только это не ответ на мой вопрос.

— Но, Гарри. Отпусти нас. Мы пришли чтобы перевезти тебя в безопасное место, — послышался голос того кто представился Люпином.

— В безопасное место? А это место чем вам не подходит?

— Так на тебя ведь дементоры напали.

— А вы откуда знаете? А-а-а... вы за мной следили. Кстати, чей это был Патронус в форме волка? Кто из вас меня так подставил?

— Ну... э-э-э... это был я, Гарри, — признался Люпин.

— А прийти на заседание Визенгамота и признаться что это вы запустили Патронуса вам, видимо, религия не позволила? Ну, спасибо вам огромное, мистер Люпин. Да и всем остальным тоже. Наблюдатели... мать вашу.

Я немного помолчал и продолжил:

— Впрочем, ладно. Не будем прямо сейчас считать кто кому и сколько должен. Если вы прибыли меня эвакуировать, то каков план? Как вы собираетесь это делать?

— Мы полетим на мётлах, — просветил меня Люпин.

— Хм-м. Очень интересно. Только у меня к вам ко всем всего один вопрос. Если вы полетите на мётлах, то как вы предлагаете добираться до места эвакуации мне?

— Тоже на метле.

— И где, по вашему, мне её взять?

— Ну, и где по вашему мне её взять? — уточнил я у присутствующих насчёт метлы. К этому моменту я освободил их от фиксации, чтобы они смогли разойтись в разные стороны. И стал их «доставать» вопросами, чтобы сбить их немного с толку и не дать им поинтересоваться, а что же их зафиксировало. — Есть какие-нибудь идеи? И, почему именно на мётлах? А может быть мы лучше полетим на ковре-самолёте? Или ступу Бабы Яги используем? Ну, если мы непременно должны лететь.

Кстати, по поводу метлы. Не знаю зачем Гарри привозил её с собой на каникулы, впрочем как и птичью клетку, но я-то, про то что на мётлах тут летают вообще был не в курсе. Как и про то, что у меня теперь есть своя собственная летающая метла. Не знал я, как раз до того самого момента, как Рон задал мне насчёт неё вопрос. Когда мы в поезд уже садились. Он, вообще, мне из-за метлы все уши прожужжал. На что мне пришлось сообщить ему что полёты на метле не являются для меня чем-то приоритетным на каникулах. Особенно на этих. А что я мог ему ещё сказать?

Так что, было вполне закономерным, что моя метла осталась в школе. Я бы и клетку для совы не брал если бы Гермиона не просветила насчёт неё. А когда мы ехали в поезде меня вдруг посетила мысль, а зачем перевозить сову в клетке, если она может прилететь куда её попросят. Но, оказалось, что это традиция такая. Глупая, как по мне.

Впрочем, речь сейчас было не об этом. Заставил я... эвакуаторов задуматься как меня эвакуировать и посовещаться. Народ пошушукался и мне выдали решение что я полечу с кем-то из присутствующих. На что я ответил:

— Вы головой-то подумали прежде чем предложить?

— А что опять не так, Гарри? — спросил у меня Люпин.

— Да всё не так. Два человека на одной метле, это в два раза меньше возможностей для манёвра. Да нас, в случае чего, просто подобьют на взлёте.

— Ха-ха-ха, — раздался вдруг чей-то хриплый смех. Присмотревшись я увидел пожилого мага у которого отсутствовала половина ноги, глаз и половина носа. — Правильно, Поттер, — заметил мужик отсмеявшись и вдруг рявкнул во весь голос. — Постоянная бдительность!

Потом я повозмущался, когда спросил посетивших меня о запасном плане.

— Запасной план? — на меня уставилось восемь удивлённых пар глаз.

— Ну, да, запасной, — пояснил я им, — или ещё план «Б» его называют. Что, точно никто о таковом не подумал? Слушайте, тогда может ну его на фиг. Вы сейчас все отправитесь, туда откуда пришли. Продумаете несколько планов моей эвакуации, согласуете их со мной, мы выберем основной и запасной. А уже после всего этого вы меня эвакуируете. Я, всё-таки, лицо заинтересованное получаюсь и мне по частям прибывать куда бы-то ни было неохота.

— Нет, нет, Гарри. Мы должны доставить тебя именно сегодня. К тому же тебя там ждут друзья, — возразил меня Люпин.

— Какие ещё друзья?

— Уизли и мисс Грэйнджер.

— И давно она там? — уточнил я у Люпина.

— Нет, мы только вчера её привезли.

— Ладно, — наконец согласился я. — Если Гермиона тоже там, то я, пожалуй, поеду с вами. Но только делать будем как я скажу.

В итоге все, кроме Люпина, полетели своим ходом, а я вызвал такси, надел свой плащ, делающий меня невидимым и мы отправились в Лондон. На площадь Гриммо. А сову я своим ходом отправил.

Кстати, чего я так и не понял, а нафига меня было куда-то эвакуировать после того как и от дементоров я отбился, и в Министерстве на заслушивании побывал? Впрочем, не стал я у них уточнять.

Когда мы доехали, то Римус, так Люпин попросил его называть, дал мне кусочек пергамента на котором было написано: « Штаб-квартира Ордена Феникса находится по адресу...».

— Стоп, Римус. А что это ещё за хрень? Штаб-квартира это служебное помещение, насколько я знаю. Ну, и нафига меня сюда привезли? Чтобы я до конца каникул испытывал бытовые неудобства, так что ли?

— Да нет же, Гарри, — просветил меня Люпин. — На самом деле это дом семьи Блэк. Просто Сириус разрешил нам здесь разместиться.

— Тогда почему в записке написано, что это штаб-квартира какого-то ордена?

— А это Дамблдор так решил.

— А он-то здесь при чём? — не понял я.

— Так ведь он глава нашего ордена и есть, — пояснил мне Римус.

— Ну тогда... писец вашему ордену, — подумалось мне.

Дом под номером двенадцать, кстати, появился как бы из ниоткуда. После того как я записку прочитал и запомнил её текст. Он просто раздвинул дома номер одиннадцать и тринадцать.

Мы вошли в дом и там я познакомился с портретом мадам Вальбурги Блэк. Колоритная такая оказалась... бабушка. Для начала, когда мы вошли Люпин шёпотом сказал мне чтобы я вёл себя потише, но видимо громко он это прошептал. Потому что, неожиданно, раздвинулись какие-то портьеры и на нас принялась орать какая-то старуха.

Потом, правда, я понял, что это просто портрет в натуральную величину. Изо рта у старухи потекла пена, она закатила глаза, желтая кожа ее лица туго натянулась. Люпин и выскочивший откуда-то ещё один маг кинулись к старухе и попытались задернуть портьеры, и это у них получилось. Но, только не сразу и с очень большим трудом. Так что имел я что послушать.

— Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! — кричала старуха. — Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков… Грязнокровые выродки и предатели крови... Осквернители магических святынь и нарушители традиций...

Второго мужчину я, кстати, узнал. Его, как и Люпина, я видел на фото в альбоме Гарри. Только там, на фото, они были гораздо моложе и не такие... потасканные, что ли.

— Ну, здравствуй, Гарри, — хмуро сказал тот, второй. — Ты, я вижу, уже познакомился с моей мамашей.

И я понял, что это и есть тот самый Сириус Блэк, письмо от которого я получил на каникулах.

— Ага, привет, — поздоровался я с ним. — Слушай, Сириус, а как она, твоя мама, предпочитала, чтобы её при жизни называли. Леди, мадам или миссис?

— Э-э-э... мадам, наверное, — ответил Сириус.

— Понятно. Мадам Блэк, — обратился я к портрету во весь голос. — Позвольте попросить у вас прощения в связи с неожиданным визитом в ваш дом. Понимаю, что меня никто не приглашал, но хочу вас заверить, что моё пребывание у вас в гостях не доставит вам беспокойства.

Портьеры вдруг раздвинулись и моему взору предстала, как будто, совершенно другая женщина. Пусть и старая, но... величественная. И на ту сумасшедшую мегеру, которую мы видели только что, она была совсем не похожа. Как будто бы на портрете были изображены два совершенно разных человека.

— Поттер? — уточнила мадам.

— Так точно, мадам. Гарри Джеймс, к вашим услугам.

— Хм-м. Ну хоть кто-то ещё помнит о том что такое вежливость, пробурчала мадам и вдруг крикнула. — Кричер!

Послышался хлопок и прямо перед нами, из воздуха, соткался, что ли, этот самый Кричер. Был он маленьким, мне примерно по пояс, старым, сморщенным, с большими ушами и длинным носом и... не человеком.

— Кричер прибыл и готов выполнить любое распоряжение хозяйки, — каркающим голосом проговорило... существо.

— Прибыл значит? Очень хорошо. Позаботься о юном мистере Поттере, он некоторое время пробудет гостем нашего дома, — распорядилась старуха и портьеры сами по себе сдвинулись.

— Э-э-э... Гарри, а-а-а... что это такое было? — удивлённо уставились на меня Сириус и Римус. — Как так получилось-то? Как ты умудрился за две минуты завоевать расположение моей мамаши?

— А чего такого-то? — не понял я. — Элементарная вежливость в чужом доме, в котором я ещё и без приглашения оказался.

— Да? Ну ладно. Ты, тогда, иди пока с Кричером, а мы на собрание ордена. Оно только для взрослых. А мы потом поговорим.

— Пусть полукровный Поттер следует за Кричером, — прокаркало существо и мы отправились вверх по лестнице.

Комната, в которую привёл меня Кричер, была хоть и не очень большая, но довольно уютная.

— Полукровный Поттер может расположиться здесь. Если ему что-то понадобится, то пусть он позовёт Кричера.

— Спасибо дружище , — подлагодариля его. — Кстати, не мог бы ты ответить мне на несколько вопросов. Скажи, для начала, а ты вообще кто?

— Кричер домовой эльф древнейшего и благороднейшего семейства Блэк, — пояснил он мне.

— То есть, — я задумался, — ты эдакий хранитель очага и помощник живущих в этом доме?

— Не только, — продолжил объяснения домовик. — Мы ходим за покупками, выполняем обязанности библиотекарей и архивариусов, помогаем варить зелья и работаем в саду. И много ещё чего.

— Во как здорово. Скажи мне тогда вот что. А много вас таких и как бы мне и самому обзавестись таким полезным помощником? И чем мне ему платить?

Нет, ну а чего? Плохо что ли иметь такого компаньона? Самое главное, что им, оказывается, платить нужно магией, а не деньгами. Ну, а магии у Поттера, а теперь и у меня, судя по всему... дохрена. По крайней мере Кричер мне так сказал.

— Хм-м. Нас не очень много. Но, полукровному Поттеру не нужно думать как обзавестись свои домовиком. У него уже есть связь с одним из нас. Только, — он почесал голову, — Кричер не понимает. Раньше этот домовик принадлежал Блэкам, потом вместе с мисс Цисси ушёл к Малфоям, когда мисс вышла замуж за это белобрысое ничтожество, а теперь он связан с Поттером.

— И как бы нам это узнать? — уточнил я.

— Пусть полукровный Поттер позовёт его.

— Ха! Если бы я ещё знал как.

— По имени. Его зовут Добби.

— Да? Ну давай попробуем. Добби!

Тут раздался хлопок и в комнате появился ещё один домовик. Который с причитаниями, соплями и слезами радости, что мол сам Великий Гарри Поттер, сэр вспомнил про Добби, кинулся ко мне и обнял меня за ноги.

— Тише, тише, Добби. Я тоже рад тебя видеть, — оторвал я домовика от своих ног и опустился перед ним на корточки. — А теперь будь добр, расскажи как это у нас с тобой появилась связь. Нам с Кричером это очень заинтересовало.

— Да. Пусть Добби расскажет. Кричер тоже с удовольствием послушает, — добавил здешний обитатель.

Добби поприветствовал Кричера и приступил к рассказу. В общем, если не вдаваться в подробности, выходило что когда Добби оказался у Малфоев, то старый плохой хозяин поручил Добби быть хранителем «злой вещи». А потом Великий Гарри Поттер, сэр, эту «злую вещь» уничтожил и освободил Добби от старого злого хозяина. Ну, а поскольку Добби хороший домовик, а хороший домовик без связи с хозяином жить не может, то Добби привязал себя к Гарри. Но, связь должна быть закреплена с двух сторон. То есть теперь ещё и я должен был её подтвердить и окончательно закрепить. Ну, а пока, Добби работает в Хогвартсе, получает за работу деньги, покупает на них шерстяную пряжу и вяжет тёплые носки для Великого Гарри Поттера, сэра. Тут, кстати, мне вспомнилось, что в чемодане Гарри действительно было несколько пар шерстяных, вязаных носков.

— Ну, хорошо, Добби, — выслушав его, подвёл я итоги. — В принципе ситуация мне понятна. И если у меня всё получится как я планирую, то твоя помощь в следующем году мне очень пригодится. Вот тогда о закреплении привязки поговорим. Единственное, я пока ещё не знаю где я буду жить и на какие... шиши.

— Так ведь у Гарри Поттера, сэра есть деньги, — заявил мне Добби.

— Где? — не понял я.

— В Гринготтсе, — пояснил Кричер. — Поттеры никогда не были бедными.

— А Гринготтс это банк, насколько я понимаю? — уточнил я у домовиков. — Хм-м, а как там подтвердить свою личность?

— Нужно предъявить гоблинам ключ, — объяснил Добби.

— Знать бы где ещё этот самый ключ находится, — проворчал я.

— Кричер услышал, совершенно случайно, как рыжая предательница хвасталась тем, ключ полукровного Поттера Дамблдор вручил ей.

— Да почему?! — заорал я услышав Кричера. — Почему куда не сунешься везде наткнёшься на этого старого, бородатого пидораса? Блин! И в данном случае, это не обозначение его сексуальной ориентации. Хотя, кто его знает?

Я вскочил на ноги и принялся мерять шагами комнату, поминая «незлым и очень тихим словом» и Дамблдора, и дементоров, и министра Фаджа. А ещё всех Уизли скопом, своих родственничков и мою амнезию. В общем, когда я выговорился и мои эмоции улеглись, я остановился перед домовиками и спросил у них совета. Типа, а делать-то чего? Как бы этот ключик вернуть законному владельцу? На что Добби ухмыльнулся и заметил, что сейчас всё будет. Он пару раз щёлкнул пальцами и у меня в руке появился небольшой ключик, который я тут же убрал в пространственный карман. После чего я поблагодарил домовиков и попросил их не распространяться о произошедшем в комнате.

— Спасибо, ребята. Вы мне очень помогли, — обнял я их. — Сейчас я вас больше не буду задерживать. Пойду пообщаюсь с так называемыми друзьями, пожалуй. Да, и вот что, Кричер, пожалуйста обустрой мою сову, когда она прилетит.

В комнате, которую показал мне Кричер, на меня, в первую очередь накинулась с обнимашками Гермиона:

— Гарри! Как же я соскучилась… Я в последние дни во Франции даже не часы, а минуты считала до нашего возвращения. А потом я хотела тебе написать, но меня привезли сюда и оказалось, что писать тебе нельзя. Дамблдор запретил. Нет, ну бред же? А что там было на заседании Визенгамота? Как ты оправдался? Хотя все законы были на твоей стороне.

— Дай ему хоть вздохнуть, Гермиона, — заметил вошедший вслед за мной к комнату Рон.

После чего раздались хлопки и в комнате материализовались близнецы, а в двери заглянул ещё и их младшая сестра. В общем, Уизли были почти все в сборе. И мне это было непонятно.

— А скажите-ка мне друзья мои, — задал я им вопрос, — что за хрень тут творится? Вы-то какого чёрта тут все делаете? У вас дома своего что ли нету? Нет, я понимаю, что Сириус позволил арендовать часть своего дома под нужды какого-то непонятного ордена, но вас-то в его состав не включили. Вас, насколько я понял, детьми всё ещё считают. Как и меня, впрочем. Вот и расскажите мне, что за хрень тут творится? И, кстати, а как Дамблдор вам объяснил свой запрет мне писать? Не то чтобы я сильно огорчился, но сам факт запрета мне совершенно непонятен. И может мне кто-нибудь объяснить, а чем этот орден вообще занимается?

— Это тайное общество, — сообщила Гермиона. — Его основал Дамблдор, он же и возглавляет. Участвуют главным образом те, кто боролся против Сам-Знаешь-Кого ещё в прошлое его появление. А писать он запретил потому что сов могут перхватить.

— Понятно. Кстати, — уточнил я, — а кормить нас тут кормят?

— Да, точно, — сказал Рон. — Пошли, а то я умираю с голоду. Мы ужинаем на кухне. Она в подвале.

А там я в очередной раз разозлился. И было от чего. Оказалось, что они не только головой думать не хотят, но ещё и грязнули каких свет не видывал. Мало того что на кухне в воздухе плавали клубы табачного дыма, так ещё и длинный деревянный стол был завален пергаментами, заставленный кубками и пустыми винными бутылками. И, в довершение ко всему, на нём громоздилась ещё и какая-то куча тряпья.

— Это... чего? — уставился я на то что тут творится.

— Это кухня, Гарри, — пояснил мне Рон.

— Что?! Кухня?! Да какая это нахрен кухня?! — принялся я орать. — Это даже не свинарник, мать вашу! Назвать тех кто здесь находится свиньями это оскорбить свиней! Римус, сука! Ты нахера меня сюда привёз?! Чтобы я дизентерией заразился или кишечной палочкой какой-нибудь?! Вы же маги, мать вашу?! Вы что бытовых заклинаний никаких не знаете?! Гермиона, поехали отсюда!

-Да, Гарри, действительно поехали отсюда, — согласилась со мной Гермиона. — И я соглашусь, в свинарнике и то чище.

— Эй, Сохатик, Гарри, куда вы на ночь глядя? — раздался голос Сириуса.

— Да куда угодно, только подальше отсюда. Кстати, а что это за тряпьё на столе валяется?

— Да это не тряпьё, это Мундунгус Флетчер.

— Мундунгус?! Флетчер?! На столе за которым вы ужинаете?! Да вы тут охренели совсем?! Ему что, прилечь больше что ли негде?! И, кстати, Сириус, — я немного сбавил тон, — ты ложки-то проверь. А то человек одетый в такое тряпьё наверняка подворовывает. Их, ложки, ты может потом и найдёшь, но вот осадочек всё равно останется. Пошли, Гермиона.

В общем, ушли мы с кухни. Ко мне в комнату. А там я позвал Кричера и попросил притащить нам по нескольку бутербродов и чего-нибудь попить. Гермиона, правда, возмутилась, не пойми чего. Типа, эксплуатация и рабство. Пришлось просветить её.

— Гермиона, ты когда пицу себе по телефону заказываешь, это тоже что ли рабство? Или когда просишь сотрудников клининговой компании у вас дома порядок навести?

— Но, я же им плачу, Гарри, — принялась она мне доказывать что это совсем не то.

— Так и я им плачу за их работу, Гермиона.

— Чем?

— Магией. Своей собственной магией. Тебе что, — удивился я, — никто никогда не объяснял таких простых вещей?

Гермиона задумалась, но про бутерброды не забывала, при этом. А когда мы перекусили, я спросил чем они тут вообще занимаются.

— Чем? Чем? Уборкой, да ещё и в ручную, — сказала Гермиона.

— Что, серьёзно? — удивился я в ответ. — Да ну его на фиг. Ведь дом-то волшебный, значит и убирать его как-то по волшебному можно. И, наверное, нужно. Ну, если логически подумать. В противном случае это... напрасная трата времени. Впрочем, это у Кричера уточнить можно. Но, знаешь, я тут всего час, а уже хочется удрать отсюда подальше, — сообщил я своё мнение Гермионе.

— Не тебе одному, Гарри. Не тебе одному. Я, кстати, когда сейчас во Франции была, то «вентилировала» этот вопрос, — принялась рассказывать Гермиона. — Я имею в виду уехать из страны вообще. Родители давно об этом подумывали, да и я как раз сдам выпускной экзамен. После которого я буду иметь полное, законное право свалить из маг мира или в другую школу перевестись и никто мне предъявить ничего не сможет. Но, придётся ещё год потерпеть.

— И на какие школы пал твой выбор?

— На канадскую и австралийскую. Даже если разделить на десять, то что я про них узнала, там всё равно лучше чем в Хогвартсе.

— Ну, давай тогда будем следующий год вместе держаться. А там сдадим экзамены и... аривидерчи синьоры и сеньориты. Блин, да если весь английский магмир такой же как кухня которую мы увидели, а такой вывод, почему-то, напрашивается сам собой, то... то пусть они своё дерьмо сами разгребают.

Мы посидели ещё немного, думая каждый о своём и Гермиона задала мне вопрос:

— Слушай, Гарри, а что с тобой такое случилось, там, на кладбище? Ты как будто другим человеком стал.

— А я уж думал, что ты никогда и не спросишь, — ухмыльнулся я в ответ. — Дело в том, что я всё тот же Гарри Поттер. С одной стороны. А вот с другой — я практически ничего о себе и о других ничего не помню. Меня там знаешь ли, снова немного заавадили, но я опять выжил.

— Что?! — Гермиона вдруг схватила меня в объятия, как будто бы я прямо сейчас исчезнуть собирался. — Как это заавадили? Что... — начала она меня засыпать вопросами. Не давая мне и слова вставить.

Но, когда немного успокоилась, то сказала следующее:

— Так вот оно что. А то я смотрю что после кладбища ты как и не ты совсем. Тот подзатыльник Рону и то, что ты без метлы на каникулы поехал. Спокойствие при отправке к родственникам. Как будто бы ты ехал не к опостылевшим тебе людям, а совершенно тебе незнакомым. Да и сегодняшний скандал. Фиг бы прежний Гарри учинил такое. Вот только как это теперь окружающие себе объяснят такие в тебе перемены.

— Ха! Гермиона. Да очень просто, — пояснил я ей. — Ты же наверняка про пубертат слышала. Ну, половое созревание, гормоны, все дела. Вот пусть и ощутят на себе что такое подростковый бунт. Бессмысленный и беспощадный.

Мы ещё немного поговорили и Гермиона рассказала мне про компанию развёрнутую Министерством в прессе. Нас с Дамблдором поливали дерьмом, но, меня гораздо больше. Впрочем, если вспомнить разговор Дамблдора и Фаджа тогда в больничном крыле, то подобное было ожидаемо. Дамби всё-таки был величиной и на него «гавкать» нужно было с осторожностью. А Гарри Поттера он мог спокойно отдать на... растерзание, так сказать. Единственное, что было мне непонятно, так это зачем было подсылать ко мне дементоров. Не мог я понять, кому и чем я так «насолил» в Министерстве.

Ведь если порассуждать и вспомнить речь Волди на кладбище, то он, пожалуй был на мне зациклен. И моё, не получившееся, в очередной раз убийство, должно было здорово пошатнуть его авторитет среди подчинённых. Значит он должен был, даже обязан, лично быть заинтересованным в убийстве Гарри его собственной рукой. Ну, так по крайней мере у меня картина вырисовывалась. Поэтому мысль о том, что дементоров направили ко мне по его приказу я отмёл как не очень состоятельную.

В общем, мы легли поспать. А на следующее утро, после завтрака, мы с Гермионой покинули дом древнейшего и благороднейшего семейства Блэков. Объяснив, предварительно, слишком много на себя взявшей миссис Уизли всю её неправоту и глубину её заблуждений.