Бей первым Гарри или... давать умейте сдачи (джен)

Началось всё с того, что я пребывал в состояние... расширенного сознания, наверное. Скорее всего именно так можно это назвать. Ощущение, вообще-то, было будто я лежу на надувном матрасе, на морской поверхности. Ну, наверное, многие себе представляют что это такое. Ненавязчивое покачивание, волны шелестят убаюкивающе, солнышко светит. А ты, в это время, совершенно расслабившись лежишь на этом самом матрасе, закрыв глаза и почти не ощущая собственного тела. Такое было у меня состояние. Вот только на этом хорошие новости и заканчивались.

Для начала, я совершенно не помнил о том, а кто, собственно, я такой. Разве что, совершенно точно, я знал, что я это «Он». Но, вот кто такой этот самый «Он», откуда взялся, что с ним было до этого и, что будет дальше? Обычно, такое описывают, когда у человека по тем или иным причинам амнезия возникает. Ощущение также было, что как будто бы я «вынырнул» из ниоткуда. А самое странное, при этом, было то, что ни шока, ни стресса какого-нибудь не было. Почему? Да кто ж знает-то?

Ещё, в мою память «подгружались» сведения о жизни одного подростка. Без особых подробностей. Только основные её события. Дерьмовой, откровенно говоря, жизни. И было совершенно непонятно, а мне-то зачем это знать? Для того, что бы я ему посочувствовал, что ли? И так же было непонятно, ему что, от этого полегчает как-то, или жизнь его лучше станет? Причём, воспоминания начинались ещё с той поры, о которой в обычных условиях у человека воспоминаний не сохраняется. То есть, с младенчества.

Нет, сначала-то, до года с небольшим было всё хорошо у него. Любящие родители, крёстный, все дела. А потом, в один не самый ласковый вечер, к ним в дом кто-то пришёл, родителей убили и жизнь мальчика стала похожа на кошмарный сон. В общем, не буду вдаваться в подробности, но готовить мальчик был вынужден научиться ещё в у пору, когда он ростом до поверхности плиты не дотягивал. Причём, готовил он не для себя, а для своих родственничков у которых он жил. Которые, в благодарность, кормили его тем что сами не съели. А если учесть, что и папа, и сын данного семейства поесть «не любили» вообще, от слова «совсем», то сами понимаете сколько ему перепадало.

Своего у него ничего не было до одиннадцати лет. Даже школьные принадлежности были не его. Он ими только пользовался, а принадлежали они его опекунам. Такую мысль родственнички ему очень упорно «вдалбливали». Ну, и наказания, разумеется. Частенько, вовсе даже и без повода.

В общем, «сломали» они пацану психику и поэтому он «терпилой». А ещё он был твердо убеждён, что никому в этой жизни не нужен. И это его убеждение было... чем-то вроде... основополагающей догмы или... краеугольного камня его мировоззрения. Так, наверное. Даже, когда ему исполнилось одиннадцать и его пригласили учиться в одну хитрую школу, которая школой Чародейства и Волшебства называется. Мальчик-то оказался магом. Но, и здесь, в школе, он продолжал ощущать собственную никому ненужность. Даже его друзьям, которые у него появились. Нет, они-то как раз мальчику были нужны. Вот он и цеплялся за них изо всех сил. Но вот сомнения в том, что он им нужен так же сильно как и они ему, мальчика не покидали.

А ведь поначалу-то, когда он сюда попал у него была надежда, что теперь всё изменится. Оказалось, что в магическом мире он знаменитость. Считалось, что каким-то образом он победил сильнейшего тёмного мага по имени Волдеморт. Того самого который пришёл тогда к ним домой и убил его родителей, перевернув, тем самым, жизнь самого Гарри «с ног на голову». Вот только жизнь знаменитости тоже оказалась ничем не лучше его предыдущей жизни. Потому что, сначала ты герой, потом враг всего «светлого», потом — снова герой, хоть и уже и не настолько героический, каким тебя считали изначально и, наконец, ты становишься полным неудачником и обманщиком. Иными словами, ничего в его мировоззрении не изменилось.

Звали мальчика, хотя теперь уже подростка, потому как, до четырнадцати-то лет он как-то дожил, Гарри Поттер. А его друзей, ну, тех кого он таковыми считал, Рон Уизли и Гермиона Грэйнджер. Дружил он с ними три года и в прошлом они пережили немало совместных приключений. Совался в которые Гарри, совсем не потому что считал себя героем. А потому что ощущал собственную ненужность. Ведь и у Рона, и у Гермионы родители-то были живы были, и если бы кто-то из друзей погиб, то и сожалеть о них кому было бы. А он никому не нужен, так что и о гибели его никто особо и сожалеть не будет.

А почему я говорю о гибели? Так ведь приключения-то у них были смертельно опасные. А ещё Гарри в прошлом году узнал, наконец, почему его не забрал к себе крёстный после гибели его родителей. Оказывается, тот и сам всё это время не прохлаждался на курорте, а в тюрьме сидел. Из которой, в результате, сбежал. А его побег и стал причиной, по которой в очередной раз и начались их ежегодные приключения. Которые тоже чуть не закончились смертью Гарри.

И даже в этом году, когда он было понадеялся, что жизнь его наконец предоставила ему перерыв, все пошло совсем не так, как он ожидал. А всё потому, что в их школе проводился Турнир трёх волшебников. С какой целью? Да кто же его знает-то? А если ещё учесть, что в последний раз, перед этим, Турнир проводился чуть более трёхсот лет назад, то цели его возрождения были совершенно... туманны. Вот зачем, спрашивается, проводить снова этот Турнир? Каждое задание которого является рискованным и смертельно опасным. Ведь не было, до этого, ни одного Турнира в котором не погиб бы хотя бы один из участников. Не было. И если Гарри было это непонятно, то я мог сделать предположения зачем это кому-то вдруг понадобилось.

Обычно, в таких случаях дело упирается в деньги. Причём не просто деньги или, даже, большие деньги, а в очень большие деньги. Но, помимо всего прочего, такие мероприятия дают возможность разным «нечистоплотным» личностям, заодно, под шумок, решить и какие-то свои проблемы. Используя Турнир как предлог.

Вот кто-то и постарался так сделать. Для чего в турнирный регламент было внесено изменение и вместо трёх участников, в нём, теперь, принимают участие четверо. И, как раз четвёртым является этот самый Гарри. Причём, было не очень понятно, как именно он в их числе оказался. Впрочем, как именно, меня бы на месте Гарри не особо заинтересовало. Больше бы заинтересовало, кто именно его туда впихнул и с какой целью? Чего от него опять хотят? Ведь не просто так же это было проделано. Вот это-то и было мне, например, непонятно. Да и не особо в тот момент заинтересовало. Ну, когда мне его память подгружалась. Слишком я был тогда расслаблен, чтобы задаваться такими вопросами.

Выборы участников происходили вечером тридцать первого октября. А дальше для него начался ад на Земле. Нет, его и раньше-то жизнь не баловала, но то что он перенёс в последние дни, запросто могло бы и на суицид спровоцировать. И что же, спрашивается, могло такого случиться, что он превратился в общешкольного мальчика для битья? Причём, бить его стало чуть ли не «святой» обязанностью каждого школьника?

А вот этот самый выбор его четвёртым участником Турнира с ним случился. После чего, его посчитали мошенником, незаконно проникшим в число участников и началась общешкольная травля. При полном попустительстве учителей. Не буду вдаваться в подробности, скажу только что Поттер каждый божий день оказывался в здешнем медпункте. Вплоть до дня проведения первого этапа Турнира во время прохождения которого он тоже пострадал. И снова оказался там же. А вот что было дальше мне не показали.

В довершение к вышесказанному, хочу добавить, что школа в которой учился Гарри называлась Хогвартс и в ней имелось четыре Дома или факультета: Слизерин, Рейвенкло, Хаффлпафф и Гриффиндор. Как раз, таки, на последнем Гарри и учился. И ему, да и мне тоже, было не очень понятно было, а свои-то на него за что взъелись? В особенности его лучший друг Рон. Который, кстати, и был одним из самых активных недовольных. А вот с Гермионой было не всё так просто. Ну, насколько я понял. Потому что, когда Поттера изгоняли из факультетского общежития, то в его воспоминаниях было видно, что девушка сидит в углу гостиной опустив голову и судорожно сжимая кулаки. Так что тут, как по мне, было не всё так однозначно было. Например, ей могли пригрозить, что если она поддержит Гарри и пойдёт против факультета, то ей пристроят чего-нибудь. Создадут условия существования, после которых ей только головой в петлю останется или ещё чего-то в этом духе. Очень даже запросто. Ну, это первое что в голову мне пришло. Единственное, что можно сказать в её защиту, что в травле она не участвовала. Явно, по крайней мере. Не видел её Поттер принимающей в этом участия.

Ещё хочу добавить, что помимо сведений о жизни Гарри Поттера, у меня в разуме имелись обрывки воспоминаний о ещё двух. Скорее всего, моих. О первой жизни помню только, очень смутно, что мне довелось повоевать. Единственное, что могу точно сказать, так это то, что воевать мне пришлось значительно позже той большой войны, которая Великая Отечественная. Не знаю почему, но в этом я был точно уверен. И, ненамного больше сведений у меня всплывало о второй жизни. Причём, я помнил некоторые слова, но вот что они означают, хоть убейте, я вам сейчас не скажу. Слов этих было примерно с десяток: Проспреро, Тизка, Тысяча Сынов, астартес, Варп, демоны, Библиарий, Лексиканий. А ещё, вроде бы, Кодиций и Эпистолярий. Но, наиболее чётко в мою память «впечаталось» слово «Псайкер». Я, даже, помнил что так называли тех, кто обладал паранормальными способностями. Но, вот что это были за способности? Разнились ли они? Распределялись ли как-нибудь по уровню силы, которую псайкер мог задействовать? Вот тут моя память явно «буксовала». Так что, ничем помочь я и не смог бы, если бы кто-то насел на меня с просьбами о разъяснениях.

Вот такие сведения имелись в моей памяти на момент моего... ну, пусть будет пробуждения. Кстати, кто же я такой, я так и не вспомнил. Ни имени, ни чего-либо ещё. И разумеется, я принялся себя разглядывать. Ну, если кто видел как это изображают в кино тот поймёт о чём я. Кстати, вот ещё какой момент. У меня сохранились некоторые общие сведения из первой жизни. Как и из второй. Так что, знал я и общую историю, и географию, и то что в моё время были и самолёты, и космические корабли тоже. На которых мне довелось полетать в качестве пассажира. Я только о себе ничего не помнил.

В общем, когда я себя разглядывал, то вдруг услышал голос мадам Помфри. Самое интересное, что в тот момент я точно знал что это именно она говорит и, не удивился.

— Вам что, больше не нужны очки, мистер Поттер? — задала она мне вопрос.

— Нет, — ответил я и... замолчал.

Потому что, накрыло меня осознанием, что теперь Гарри Поттер это... я.

— Э-э-э... Чё за дела? Блин! Как так-то? — подумалось мне в тот момент. — Зачем мне это? Мы же вроде так не договаривались?

Хотя, если подумать, то с кем бы я мог договариваться? Просто всплыла в голове эта фраза.

— А как поживает ваша голова? — спросила медведьма.

— Неплохо, на удивление, — ответил я ей.

— Ну давайте я вас обследую, что ли.

С этими словами мадам Пофри принялась размахивать надо мной волшебной палочкой. А я решил уточнить, что там с Поттером-то произошло в итоге? Почему он опять здесь оказался? И пролежал до вечера текущего дня, как минимум. А может и до следующего.

— Кстати, мадам Помфри, что там в этот раз со мной случилось-то? — споросил я у неё. — А то у меня пару моментов из памяти выпало.

Вообще-то, первым заданием Турнира было раздобыть позолоченное яйцо из драконьей кладки. На которой как раз сидела бдительная мамаша. Что с ней делать Гарри не знал, но то, что сказал ему накануне один профессор он запомнил. А тот посоветовал использовать свои сильные стороны. У Поттера такой стороной были полёты на метле. Зачаровывали тут мётлы, особым образом, и потом на них летали. Так вот, единственным, пожалуй, что Поттер делал не просто хорошо, а очень хорошо, как раз и были такие полёты. Тут он чувствовал себя как птица. Был у него к этому делу... природный талант, наверное.

А так как Поттер, накануне, с грехом пополам, научился чарам призыва, то и призвал он свою метлу. Кстати, насколько я ещё понял, то магической силы в Гарри много имеется. Всё-таки, метёлка в этот момент находилась на расстоянии, примерное, полутора километров от него. В общем, сел он на неё верхом и таки умудрился выхватить из гнезда драконихи фальшивое яйцо. А вот когда он отлетал от неё, то что-то произошло. Но вот, что именно? Этого он не помнил. Потому что тут память пасовала.

— Случайность, мистер Поттер, которая, впрочем, могла произойти только с вами, — пояснила мадам Помфри. — Когда вы отлетели, то драконша взяла да и пыхнула в вас своим огнём. И если основная струя до вас не долетела, то одна из искр достала до прутьев вашей метлы, они сгорели и вы грохнулись об землю. А если учесть, сколько там было разбросано камней, то немудрено, что об несколько из них вы и приложились. В том, числе головой. И потеряли сознание.

— Вот значит как оно было, — я почесал правый висок, а потом привычным, что ли движением закинул волосы назад.

Ну, попытался. Вот только не с Поттеровскими волосами это было делать. Причёска у него на голове была... а ля Воронье гнездо.

— Ну, насколько я понял, метлы у меня больше нет, — принялся я рассуждать. — Жаль, конечно, но ладно. А где тогда моя добыча?

— У меня в кабинете, — пояснила она мне. — А ваша турниная одежда пришла в негодность. Так что, переоденетесь сразу в школьную.

— Понятно. Кстати, вот ещё что, а сколько я здесь, в этот раз? — задал я следующий вопрос.

— Сегодня второй день, — последовал ответ. — А выйдете вы только завтра.

Дальше мадам Помфри принялась поить меня лекарствами, которые тут назывались зельями. А я вот ещё о чём подумал. Насчёт тельца в которое я попал мне не понравилось. Дрищевато оно выглядело, откровенно говоря. А если вспомнить, как на фото выглядели его родители, то невольно возникал вопрос к самому Гарри. А какого, собственно, хрена он так наплевательски к этому относился? Хотя, глупый вопрос, конечно. Он же «терпилой» был. Вот и решил я этот момент немного поправить. Ну, как получится. И, поэтому, задал вопрос.

— Скажите, мадам Помфри? — спросил я. — А вот с этим вот, — я провёл рукой вдоль своего тела, — сделать что-то можно? А то, знаете, я вроде как сын Джеймса Поттера, но ощущение такое будто меня мама моя от какого-нибудь... лилипута нагуляла.

— Не только можно, но и нужно, мистер Поттер, — ответила она. — И я очень рада, что вы наконец-то сами соизволили обратить на это внимание. А то ведь раньше все мои слова вам в одно ухо влетали, а из другого вылетали.

И мне вспомнилось, что так оно и было. Гарри всегда говорил что у него всё в порядке и бегал от мадам Помфри как... ну, пусть будет, как чёрт от ладана.

— И сколько нам с вами на это понадобиться времени? — уточнил я у неё.

— Ну... думаю что к моменту начала второго задания мы с вам справимся. Но, только при условии, что вы сами игнорировать мои распоряжения не будете.

Забегая вперёд, скажу что мы справились и через три месяца я уже не выглядел тем недокормышем которым был всё это время. А второй этап состоялся двадцать четвёртого февраля. Но, прямо сейчас, прежде чем оставить меня в покое и позволить продолжаться процессу лечения, медведьма задала мне ещё один вопрос:

— А почему вы, мистер Поттер, в этот раз, не спрашиваете были ли у вас посетители?

— Посетители? — переспросил я. — А что, действительно были? Вот только кто? Ну, помимо профессора Дамблдора, которого вроде как должность обязывает и который мог бы зайти и поинтересоваться моим самочувствием. Но, давайте предположу, в качестве бреда, что это мог быть мистер Уизли. И... может быть... ещё мисс Грэйнджер. Я угадал?

— Угадали мистер Поттер. Но, в этот раз пришили они, по отдельности, почему-то. И если они появятся снова, то...

— Нет-нет, мадам Помфри, пожалуйста, не пускайте их ко мне, — попросил я её. — Я ещё... не готов их видеть. Я лучше до завтра подожду.

После чего она оставила меня, отправившись в свой кабинет, а я задумался. Мне-то что теперь делать? Нет, было бы интересно, конечно, узнать как и зачем я оказался Гарри Поттером. Но, в данном случае эта информация не являлась жизненноважной и необходимой. Тут получалось как в случае, когда нога попала в тележное колесо. Оставалось только терпеть молча, но — бежать. Главная проблема заключалась в том, что та жизнь которой жил Гарри мне совершенно не нравилась. И играть его роль я совершенно не собирался. Но, вот что для этого сделать и как этого достичь? Об этом нужно было подумать.

Понимаете, штука получалась странная. С одной стороны я о своих, предположительно, предыдущих жизнях ничего не помню. Но, вот где-то там, в глубине моего... даже не сознания, а подсознания, наверное, шевелились какие-то мысли. О том, что не был я таким как Гарри. И, что сыграть его роль, так чтобы никто не догадался что Гарри очень резко изменился у меня не выйдет. Знал я, откуда-то, что настолько хорошим актёром я не был. Да и не хотелось мне этого. И решил я, что пора наконец Поттеру начать давать сдачи.

Поспособствовал такому решению вот ещё, кстати, какой момент. У кровати стояла тумбочка, а на ней лежали очки Поттера и его волшебная палочка. Мальчик, как я уже говорил ранее, оказался магом. А магичили они используя эти самые палочки. Если вспомнить как их учили, то нужно было пожелать, взмахнуть палочкой определённым образом и произнести нужную фразу или слово. Вот и мне захотелось подержать её в руке. Ощутить тоже что и он, когда впервые взял её в руку. Но, как только я этого захотел, палочка взяла да и, буквально, влетела мне в руку. Что и заставило меня сначала удивиться, а потом снова задуматься. Это как так-то? Ведь по сути-то, это уже не магия получается, а... телекинез самый настоящий. Это что же получается, что я в своё время был этим самым, как его, псайкером, так что ли?

Кстати, вот ещё что, при этом произошло. Как только я подумал о палочке, то мой разум и, наверное, чувства оказались как в какой-то скорлупе. Всплыла в голове такая фраза «Как внутри скорлупы из керамитовой брони». Вот только, что это за керамит такой, непонятно было, при этом. Не знал я такого слова. Или знал, но забыл. Кевлар — помнил, а керамит — нет. Впрочем, неважно это было. Не стал я тогда разбираться почему так произошло. Нужно так было, наверное. А вот то, что я помимо как магичить ещё и пси-способности имею, это порадовало. Нет, ну а чего? Они меня магией, а я их в ответ телекинезам. Ха! Вот и посмотрим кто кого.

К тому же, был у здешних взрослых ещё один рычаг воздействия на Поттера. Помнится, ему как-то намекнули, что хоть он и герой но, могут отчислить его и отправить обратно к родственничкам. Если он не будет... соответствовать. Вот только с моим попаданием в Гарри исчез он, этот самый рычаг. Правда школьная администрация ещё о этом не знала. Вот я и преподнесу им... сюрпризец. Или, как говорит здешний полтергейст Пивз, устрою я им всем... похохотать.

Знаете, когда я анализировал память доставшуюся мне от Гарри, то в моей голове всплыли ещё некоторые воспоминания. Кстати, ещё у меня появилась вот какая мысль. По идее, тот кто заполучил амнезию, должен был бы начать во все стороны тыкаться, как слепой котёнок. Со мной же этого не случилось потому, что мне, всё-таки, память Поттера подгрузилась. Вот только был при этом один маленький нюанс. Не был Гарри склонен к анализу. Нет, дураком-то он не был, конечно. Но вот анализ... не его это было, не его.

В таком случае возникал закономерный вопрос. А у меня-то это откуда? Так появилось предположение, что скорее всего, в своих предыдущих жизнях и я пожить успел достаточно, и покуролесить, и, наверняка, ошибок насовершать. Но, покажите мне того кто их не делал. Ну, и жизненного опыта поднабраться, конечно. Вот откуда оно, это умение, у меня и имеется.

Ещё я пришёл вот к какому выводу. Что... памяти о предыдущих жизнях, назовём их так, окончательно не уничтожены. Они только надёжно заблокированы. И снять эту блокировку я не смогу. Потому как ни знаний, ни умений сделать это у меня нет. Так что, вспомнить полностью свои жизни у меня так и не получится. Но, при этом, в нужный момент времени, когда ситуация будет складываться тем или иным образом, в памяти что-то да всплывёт. И поможет разрешить возникшую ситуацию. Пусть, может даже, и не всегда успешно.

Впрочем, желания такого, узнать о себе прежнем побольше, я почему-то, не испытывал. И если снова спросить, почему именно так, то ответ будет предыдущий.

Так вот, о воспоминаниях. Например, я вспомнил, что это за керамит такой. И что из него делали. Оказалось что из него изготавливали доспехи Астартес. А Астартес были космическими десантниками. Что заставило меня задуматься вот о чём. Ведь если десантники космические, то это же должно быть отдалённое будущее.

— Скорее всего, — подумалось мне тогда, — что мерить тут нужно не столетиями, а как бы и тысячелетиями не пришлось.

Ещё я сделал вывод, почему я вдруг назвал ту войну не Второй Мировой, а Великой Отечественной. Ведь логичнее было бы применить первое название. С точки зрения Поттера. Да и не знал Гарри того, второго названия. Но, почему-то она для меня была именно Великая Отечественная. Почему?

А дело всё было в том, что так её называли в одной стране, расположенной, примерно, на одной шестой части суши этого мира. И, судя по всему, я там когда-то родился и жил. Кстати, этот вывод, в последующем, подтвердился. Услышал я разговор двух учеников из Дурмстранга, одной из школ-участниц Турнира. И не только понял их, но также и поговорил. Используя в разговоре некоторые всплывшие в памяти идиомы. Разумеется, с местным акцентом, и с некоторым трудом. Потому что многих слов я просто не помнил. Они, эти слова всплывали в памяти в процессе разговора. Язык же, как вы наверное уже поняли, оказался русским.

Вспомнилось мне, также, одно специфическое слово, в то время когда я анализировал детство Поттера и отношение к нему родственничков. Было это ещё в больничном крыле. И я, даже, воскликнул я в этот момент, почему-то:

— Да как же я в долбанного обскура не превратился-то?!

А самое интересное, что когда я это выкрикнул, то чуть ли не холодным потом покрылся. Потому что страшно мне стало. Пришлось звать мадам Помфри и расспрашивать её, а чего это за хрень такая. Обскур. Объяснила она мне, что это не «что», а «кто». Только сначала Успокоительным напоила. И про условия их появления тоже рассказала. Так же она рассказала, что последним известным обскуром был Криденс Бэрбоун. А я, через некоторое время, понял почему Поттер к ним не присоединился.

Тут нужно было поблагодарить его родственничков. Ведь могли же они сказать Гарри, что если он сам задавит в себе свою ненормальность, то станет хорошим мальчиком. И тогда они будут его любить. Да Поттер бы ради этого в лепёшку расшибся. Вот тогда появление обскура было бы гарантировано. А, поскольку, они сами старались из Гарри «дурь выбить», то его магия непроизвольно сопротивлялась. Вот он им и не стал. Как-то так, наверное.

Ещё, через некоторое время, я убедился, что мир этот всё-таки не мой. Ну, родной, я имею в виду. И если в истории я особых отличий не заметил, то вот в географии некоторые отличия были. Например, полуостров Африканский Рог имел закруглённую форму. Или ещё один полуостров был был более вытянутым и изогнутым. Юкатан который. Но главным отличием, пожалуй было то, что Чукотка и Аляска соединялись перешейком. Потому что отстояли друг от друга всего на три километра. И между Керчью и Таманью пролива не было. Но, это так, к слову пришлось.

Ещё, через пару часов, ко мне всё-таки прорвалась Гермиона. С боем. И я, во время нашего разговора, решил, что кое-кто слишком зажился в этом мире. Точнее, лучше бы им было не рождаться, но если уж эту ошибку кто-то допустил, то сам бог велел мне её исправить. И звали их, этих... выкидышей самки больного соплохвоста, это если среди них, конечно, были самки, Уизли. Фред и Джордж. Ну или Дред и Фордж, как они себя назвали. Тут, кстати, подумалось мне, что по смыслу, их прозвища это вроде... кузницы ужасов получается.

— Ну, что ж, — подумалось мне, когда я Гермиону слушал, — ужас-то я вам выкую, пожалуй.

В общем, когда меня в участники определили, то она попробовала сказать что, мол, хрень это всё. В смысле, что я тут не при чём. Но, только Рончик, да и многие другие, уже «удила закусили». Вот и попросил он братцев её... угомонить. А те, в свою очередь, пригрозили ей, что если она не заткнётся, то для начала они сделают её своей шлюхой. Потом, когда она им надоест, дадут попользоваться Рончику, а потом начнут сдавать в аренду, за деньги. Сначала только Гриффиндору, а потом и остальной школе. Вот она и вынуждена была... «залечь на дно». И, к её большому сожалению, только сейчас додумалась, что мне письмо совой отправить можно было бы. Чтобы сообщить, что она мне верит, но вот обстоятельства...

Но, знаете, что я понял при этом. Или, даже нутром почувствовал, Что тот Гарри, мог бы и не поверить ей до конца. Присутствовали бы в нём сомнения. Или он бы считал, что близнецы могли пошутить. Пусть жёстко, но пошутить. Чёрт, да он даже Рончика готов был понять и простить. А ещё Гарри непременно обратился бы к Дамблдору, чтобы тот его заверил, что Уизли хорошая, светлая семья. Дамблдору, кстати, Гарри буквально в «рот заглядывал». Он директором их школы работал. В общем, не понравилось мне такое положение вещей. И в будущем я собрался его исправить. А сейчас я выслушал Гермиону и, заодно, решил уточнить текущее положение.

— Чёрт, Гермиона, прости, что я опять, пусть и косвенно стал причиной такого в отношении тебя. Но, скажи, пожалуйста, а сейчас-то что изменилось? Почему ты так рискуешь? — спросил я её, взяв за руку.

— А я способ противодействия им нашла, — пояснила девушка.

И рассказала, что обнаружила в библиотеке, в запретной секции, одно специфическое проклятие, как раз для таких вот случаев. Когда угроза изнасилования вполне реальной становится. И наложила его на себя. Причём, применять его могли только женщины, и только к себе. А действовало оно так же как проклятие от насильственного пролития крови единорога. Тут мы с ней вспомнили Квиррелла. То есть, расплата наступала неотвратимо. И магия в данном случае наказывала всех: исполнителей, заказчиков и даже посредников.

А ещё она рассказала, что к ней в последнее время начал «клеиться» Крам. А был он учеником Дурмстранга и ещё одним из участников Турнира. Вот только она не могла понять что ему от неё нужно. Так что пришлось звать мадам Помфри и уточнять у неё, а ещё упросить её оставить Гермиону на ночь. А то, тут начинал... лихо сюжет закручиваться.

Мадам Помри подумала, да и выдала нам свою версию насчёт Крама. Рассказала она, что есть один мерзопакостный ритуал временного отъёма к ведьмы части её силы и передачи магу. Тоже временно. Но Краму хватило бы, как раз на время проведения Турнира. И тут не имело значения, добровольно ведьма на это шла или нет. Причём, ритуал этот предусматривал лишение девственности.

— Вот ведь, — огорчилась Гермиона, но и обрадовалась одновременно.

Огорчилась от того, что Крам оказался таким мудаком. А обрадовалась потому что не поддалась на его увещевания:

— Хорошо что я на экскурсию к ним на корабль не пошла. Подумать пока только обещала. А то... сходила бы.

— Н-да, — её слова заставили меня ненадолго задуматься, после чего я выдал решение. — Ну, проблему с рыжими я, пожалуй к завтрашнему вечеру закрыть смогу. Если ничего не помешает, конечно. А вот с этим... халявщиком придётся повременить, наверное. Тут нужно Правила турнира полистать. Чёрт, где бы их достать-то? Разве что, к французам на поклон сходить.

Французами, или, если точнее, то француженками, потому что преобладали в их делегации представительницы женского пола, были учащиеся школы Шармбатон. Которая была ещё одной школой-участницей Турнира.

— А знаете, мистер Поттер, что я вам скажу? — заметила мадам Помфри. — Если вы закроете вопрос с Предателями, то я вас только поблагодарю. От всего сердца. Асклепий мне свидетель. Хоть это и не гуманно, но... выражаясь медицинскими терминами, лечить тут совершенно бесполезно. Только удалять. И ведь с каждым годом тормоза они всё больше и больше теряют. Верите, нет, но я бы сама эту рыжую семейку вырезала как воспалённый аппендикс. Если бы не двойная медицинская клятва и не покровительство Дамблдора.

— Но, — у Гермионы появились слёзы и, как мне кажется, начиналась истерика, — за что они так со мной?

А вот что делать в таких случаях я, похоже, и не знал. Но, к счастью мадам Помфри не растерялась. Она тут же влила в неё Успокоительное и посмотрела на меня. Выразительно. А я додумался только до того, что бы усесться, как-то перетащить Гермиону к себе на колени, обнять её и начать поглаживать, лепеча при этом что-то успокаивающее. Правильно ли я поступил, я не знаю, но судя по одобрительному взгляду мадам Помфри, так и нужно было.

А когда она успокоилась, то последовали объяснения.

— Понимаете, мисс Грэйнджер, — рассказывала медведьма, — магический мир, это отнюдь не страна каких-нибудь... розовых пони. Тут, как и у магглов, есть свои уголовники, террористы, извращенцы. Только нас гораздо меньше, наверное, в тысячи раз, вот и выпячиваются такие... отклонения от нормы гораздо сильнее и ярче. И в нашей школе тоже, порой случается... всякое. Например, вместе с вами, но, на Хаффлпафф поступила девочка. Салли-Энн Перкс. И где она теперь? А нету. И никто не знает куда она подевалась. Но, очень даже может быть, что тут не обошлось без рыжих экспериментаторов. Так что, мистер Поттер абсолютно прав. Удалять эту опухоль нужно. А то ведь, дадут потомство и... метастазы пойдут.

— Мадам, Помфри, а откуда вы знаете термины из маггловской медицины? — уточнила, вдруг, Гермиона.

И оказалось, что наша мадам только числится здесь медведьмой, или медсестрой, если по простому. А на самом деле она не только в магическом, но и маггловском мире врачом успела поработать. Вот поэтому-то она про двойную клятву и сказала. И педиатром поработала, и врачом общей практики. Да и ставка у неё здесь, в Хогрвртсе, была как у нормального колдомедика. И, кстати, платила ей не школа, а госпиталь Святого Мунго.

А ещё она добавила, что если бы не Дамблдор, то Уизли и близко к школе не подпустили бы. И, что большинство её пациентов являются, как раз таки, жертвами экспериментов двух рыжих отморозков. В общем, клеймо Предателей Крови, оно не просто так магией накладывается. И влияет оно прежде всего на мозги. Делая её обладателей жадными, хитрыми, завистливыми и беспринципными, в первую очередь.

Гермиона услышав это задумалась, а потом вздохнула, тяжело:

— Чёрт, как оказывается нелегко воспринимать такое как должное. Точнее, как жизненную необходимость. И, как бы мне не хотелось сказать вам что вы неправы, но... вынуждена признать вашу правоту.

А потом она повернулась ко мне и спросила.

— Э-э-э... Гарри, скажи пожалуйста, а как так получилось, что ты вдруг так спокойно начал рассуждать о таких вещах? Как будто бы ты в одночасье стал... эдаким взрослым, битым жизнью мужиком, который не боится принять подобное решение, да ещё и... ответственность на себя взять.

А у меня в голове вдруг фраза всплыла: «Бабу не проведёшь. Она сердцем видит». Вот и откуда она всплыла? ⁽¹⁾Ну, может и вспомниться, когда-нибудь. И что мне было ей ответить? Правду, наверное. Почти всю.

— Понимаешь, Гермиона, — объяснил я ей, — так получилось, что тот Гарри которого ты знала, почти умер. Ну, когда, после междусобойчика с драконихой, с метлы грохнулся. И, огромнейшее спасибо мадам Помфри, что он ожил. Но, немного другим Гарри. С прочищенными мозгами, что ли. А после этого он, в смысле я, начал делать одну не очень свойственную мне работу. Думать я начал.

Тут я посмотрел на Гермиону с улыбкой. Кстати, если вы думаете, что она слезла с моих коленей после того как успокоилась, то как бы не так. Так и сидела прижавшись ко мне. И смотрела на меня. Немного снизу вверх. И вопросительно, если прямо сейчас.

— Да, да, не удивляйся, — продолжил я объяснения. — Именно это я и стал делать. И... знаешь что я понял. Во-первых, что думать это штука очень полезная. А, во-вторых, что многие наши друзья и не друзья мне вовсе.

— А я? — спросила она.

— А что, ты? — ответил я ей. — Друг, конечно. И прямо сейчас у меня нет поводов считать по другому.

Кстати, если кое-что вспомнить, то именно Гермиона как-то заставила совершить Гарри поступок, за который его можно было уважать. Случилось это в прошлом году, когда его старая метла приказала «долго жить», а ему прислали новую. Но, отправитель был неизвестен. А метла была новейшей модели и дорогущая до ужаса. Тогда Гермиона предположила что метлу ему мог прислать Сириус Блэк. Тем более, что все в тот момент считали, что Блэк сбежал из тюрьмы чтобы его убить. Кстати, Сириус и оказался, по совместительству, тем самым крёстным, который двенадцать лет на нарах «чалился». А метлу, действительно, прислал именно он.

Впрочем, речь, сейчас, не совсем об этом. Тогда она тихо, без нервов, аргументировано сумела доказать Гарри, что пока, летать на этой метле небезопасно. И что сначала её нужно проверить. А Рончик, в очередной раз, повёл себя как задница.

— Да ты что, не понимаешь, что ли?! — чуть ли не криком он тогда на Гермиону кричал. — Ведь метла-то для квиддича, а квиддич это же... О-го-го! Кто же её проклинать-то будет?! Гарри, дашь полетать?

Не буду сейчас останавливаться на том, что это за квиддич такой и какое отношение к нему имел Поттер. Скажу только, что в тот раз Гарри нашёл в себе мужество противостоять Рончику и сказать ему «Нет». Так что, метла отправилась на проверку. Правда, акция, так сказать, одноразовой оказалась.

И ещё, если порассуждать, то я лично ситуацию так оценивал. Ну, почему Гермиона только сейчас решилась... выйти из тени. А вы представьте, когда, например, на глазах у одного друга арестовывают другого. Незаконно. А первого в это время самого уложили «мордой в землю» и дуло пистолета к затылку приставили. Может ли он что-то в этот момент предпринять? Да нихрена, как по мне. Вот, примерно так я это всё оценил.

Так что, решил я вписаться. Но, только за Гермиону. Пока, во всяком случае. А больше и кандидатов в... ну, кого бы мне защищать, помимо себя конечно, у меня не было. И продемонстрировать народу, что времена «терпилы» Поттера закончились. Кстати, вывод у меня появился вот какой. Что Дамблдору я зачем-то очень нужен и именно в качестве такого вот «терпилы». Правда, зачем я пока сказать не мог. Скорее всего это было связано с Волдемортом, который, как оказалось не до конца убился тогда. В доме у Поттеров. И данная ситуация мне что-то напоминала, но пока в памяти ничего такого не всплывало. Впрочем, бог с ним с Волди. Пока. Сейчас у меня на повестке дня близнецы были.

А для этого мы с Герминой отправились в туалет Плаксы Миртл. Ну, помнится, тогда, на их втором курсе Наследник Слизерина пообещал, что труп Джинни Уизли навеки останется в Тайной комнате. И, если ей тогда удалось с «крючка сорваться», то почему бы одну Уизли не заменить другими?

А в туалете располагался вход в эту самую Тайную комнату. И чтобы его открыть, нужно было использовать змеиный язык. Поттер-то им владел, но вот осталось ли это умение в моём распоряжении нужно было проверить. Оказалось, что парселтангом, я тоже владею.

А потом, Гермиона отвела меня на кухню. Стребовав предварительно обещание, что в Тайной комнате мы непременно побываем. Да мне и самому было интересно на змеюку посмотреть.

Дело же было так. На их втором курсе объявился в школе Наследник Слизерина. Который держал в страхе всю школу. И использовал для этого василиска. Магическую змею. Сейчас их разведением занимались лишь в парочке мест, в магической Индии. И, по идее, они должны обладать убивающим взглядом, помимо всего прочего. Но, не погиб тогда никто, хоть и пострадали несколько человек, включая Гермиону. В конце концов Наследник утащил туда Джинни Уизли, младшего ребёнка их многочисленного семейства, а Поттер сунулся её спасать. И, таки, спас.

Но, речь сейчас не об этом была. Просто после этого он, как бы, забыл про Тайную комнату. А ведь там же могло быть не только логово василиска. И, по хорошему, надо было бы обследовать то место. Вот только не случилось этого. Почему? Ну, я не знаю, а настоящий Поттер уже и не скажет.

А на кухне я познакомился с домовым эльфом по имени Добби. Который, тогда же, на их втором курсе, усиленно «спасал» Гарри Поттера, сэра. Которого Поттер как-то освободил от старых хозяев, а потом, тоже забыл о нём. Как и о Тайной комнате. Мне же, в первую очередь, вспомнилось как легко и непринуждённо колдовал домовик. И как он перемещался с места на место.

Ещё я узнал, что это за «ребята» такие. Домовики которые. Оказалось, что они симбионты, по своей природе. И, что им нужна заёмная магия. Либо от мага, либо от источника. К которым они «привязываются» особым образом. Тогда я уточнил, а как тут с Добби-то получается, если он считает себя свободным домовиком. А то с его освобождением было не всё мне ясно было. Оказалось, что не совсем-то он и свободный. У этого прошаренного типа, оказалась тогда уникальная возможность. Он сумел воспользоваться моментом и «перепривязать» самого себя. И, как вы думаете к кому? Разумеется к Гарри Поттеру, сэру.

Вот только опять же, не всё так просто оказалось. Выяснилось, что это «отвязать» домовика довольно легко. А вот «привязка» осуществляется в двухстороннем порядке. И чтобы её завершить нужно было ещё и участие Поттера. Но, рассказать ему об этом Добби их эльфийская «религия» не позволяла. Вот он и числился для окружающих как бы свободным.

В общем, пожурил я его за самодеятельность, а с привязкой пообещал подумать. И назначил ему испытательный срок. А то он умный сильно оказался. Нет, на службу-то я его возьму, конечно, но только сначала выясню все плюсы и минусы данной связи. А сейчас, после того как домовики нас сначала накормили, от всей их эльфийской души, мы, сытые и довольные отправились на занятия.

1) Вообщето, так говорит персонаж фильма «Место встречи изменить нельзя» по кличке Горбатый.

Вернуться к тексту