Наследница Слизерина? (гет)

Сентябрьский ветер трепал флаги факультетов над замком. Эмилия Лэскот стояла у окна башни Слизерина, сжимая в руках потрёпанный пергамент. На нём — генеалогическое древо её семьи, где красной нитью выделялась одна фамилия: Слизерин.

«Ты — последняя надежда рода», — шептала ей бабушка перед отъездом.

Эмилия провела пальцем по имени прабабки, отмеченному вопросительным знаком. Что скрывала эта пометка? Почему в семейных архивах столько пробелов?

Внизу, на поле для квиддича, команда Гриффиндора отрабатывала манёвры. Среди них — Джеймс Поттер, чей смех разносился даже сквозь толстые стёкла.

— Опять пялишься на гриффиндорцев? — в комнату вошла её соседка по спальне, Амелия Бёрк. В руках она держала стопку книг по тёмным искусствам, а на плече висел неизменный чёрный кот по кличке Морган. — Ты же знаешь, что они все…

— Не все, — резко оборвала её Эмилия. — Мой прадед учился в Гриффиндоре.

Амелия фыркнула, поглаживая Моргана:

— И что с того? Кровь не обманешь. В тебе слишком много… амбиций для обычного слизеринца.

Эмилия сжала кулаки. Кровь… Почему все только о ней? Почему никто не видит во мне личность, а не продолжение древнего рода?

Она отвернулась к окну. Ветер усиливался, гоняя по двору опавшие листья. Где‑то вдали, за Чёрным озером, мерцали огни Хогсмида.

— Знаешь, — тихо сказала она, не оборачиваясь, — я не верю, что всё сводится к крови. Сила — это то, что ты делаешь, а не то, откуда ты родом.

Амелия замерла, удивлённо приподняв бровь. Обычно Эмилия не позволяла себе таких высказываний.

— Ты говоришь как гриффиндорка, — пробормотала она.

— А ты говоришь как фанатик, — парировала Эмилия, наконец оборачиваясь. — Может, пора взглянуть на мир шире?

На следующий день Эмилия отправилась в Запретную секцию. Профессор Снейп давно умер, но его тень всё ещё витала среди полок. Запах старых книг, воска и пыли наполнял пространство, заставляя её сердце биться чаще.

— Вам что‑то нужно, мисс Лэскот? — голос библиотекаря, мистера Пинса, прозвучал как шипение змеи. Он появился из‑за стеллажа, держа в руках тряпку для пыли. Его глаза, скрытые за толстыми стёклами очков, внимательно изучали её.

— Исследование по древней магии, — соврала она, протягивая записку от декана. — Профессор Слизнорт одобрил тему.

Пинс прищурился, но пропустил её за барьер. Его шаги эхом отдавались по каменному полу, пока он провожал её взглядом.

Среди пыльных томов Эмилия нашла дневник неизвестного ученика 1940‑х годов. В нём — странные записи:

«Голос в стенах… Он зовёт меня. Говорит, что я избранный. Но я боюсь. Что, если это ловушка? Вчера я снова слышал шёпот. Он повторяет одно и то же: „Найди змею“. Я не знаю, что делать. Родители говорят, что это просто воображение, но я чувствую — это реально».

На следующей странице — схема подземелий с пометкой: «Здесь говорил змей». Рядом — едва различимая надпись: «Ключ в голосе».

Эмилия достала карту Хогвартса и сопоставила координаты. Место находилось за статуей василиска в заброшенном крыле. Её пальцы дрожали от волнения. Наконец‑то. Это не просто легенда.

— Что ты тут делаешь? — раздался голос за спиной.

Она резко обернулась. Перед ней стоял Джеймс Поттер с учебником по защите от Тёмных искусств. Его волосы были слегка растрёпаны, а в глазах читалось искреннее любопытство.

— Это не твоё дело, Поттер, — процедила она, пряча дневник за спину.

— Дневник из Запретной секции? — он кивнул на пергамент в её руках. — Ты знаешь, что за это могут исключить?

— А ты что, донесёшь? — она вызывающе подняла бровь, стараясь скрыть волнение.

Джеймс пожал плечами:

— Нет. Но если ты ищешь Тайную комнату, я могу помочь.

Эмилия замерла. Он знает? Откуда? Её мысли метались: «Может, это ловушка? Или он действительно хочет помочь?»

— С чего ты взял, что я ищу комнату? — спросила она, стараясь говорить спокойно.

— Потому что я тоже её ищу, — просто ответил он. — Мой отец рассказывал о ней. Но он никогда не говорил, как её открыть. Только намекал, что там есть что‑то важное.

— Важное для кого? — её голос дрогнул.

— Для всех нас, — серьёзно ответил Джеймс. — Для тех, кто верит, что прошлое может научить нас чему‑то.

Эмилия почувствовала, как внутри неё что‑то дрогнуло. Он не похож на остальных гриффиндорцев. В нём нет высокомерия, только искренность.

Но она не могла позволить себе доверять.

— Я не нуждаюсь в помощи, — отрезала она, разворачиваясь к выходу.

— Подожди! — Джеймс шагнул вперёд. — Если ты найдёшь её одна, что будешь делать? Используешь силу для себя? Или попытаешься понять, зачем она была создана?

Его слова повисли в воздухе. Что она будет делать, если найдёт комнату? Этот вопрос она задавала себе сотни раз, но ответа так и не нашла.

Вечером в гостиной Слизерина Эмилия обдумывала слова Джеймса. Огонь в камине мерцал, отбрасывая причудливые тени на стены. Она сидела в углу, укрывшись за томом по древним рунам, но мысли её были далеко.

Почему он предложил помощь? Что ему нужно? Может, он хочет использовать меня, чтобы добраться до комнаты? Или…

— Ты странно себя ведёшь, — заметила Амелия, опускаясь рядом с чашкой горячего чая. — Опять думаешь о комнате?

Эмилия вздрогнула, едва не выронив книгу.

— Это не твоё дело, — ответила она, стараясь сохранить хладнокровие.

— Ладно, — Амелия понизила голос. — Но будь осторожна. Я слышала, что в прошлом семестре кто‑то пытался туда проникнуть. И пропал.

— Кто? — Эмилия почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Студент из Когтеврана. Его нашли через неделю в больничном крыле. Он не мог говорить неделю. А когда пришёл в себя, твердил только: «Она зовёт меня».

Эмилия закрыла глаза, пытаясь унять дрожь. Что там происходит? Почему комната так опасна?

— Откуда ты знаешь? — прошептала она.

— Мой дядя работает в Министерстве, — Амелия наклонилась ближе. — Он сказал, что это не первый случай. Кто‑то уже пытался открыть комнату до тебя. И не все вернулись.

Эмилия почувствовала, как в груди сжимается тревога. Она не единственная. Кто‑то ещё ищет комнату. Но кто?

На следующее утро она встретила Джеймса у озера. Он сидел на траве, читая книгу по истории магии. Увидев её, он закрыл книгу и поднялся.

— Я согласен помочь, — сказал он без предисловий. — Но у меня есть условие.

— Какое? — её голос звучал резче, чем она хотела.

— Мы делаем это вместе. Никаких секретов. Если найдём что‑то, будем решать, что с этим делать. Вместе.

Она колебалась. Доверие — роскошь, которую она редко позволяла себе. Но что, если он прав? Что, если одному не справиться?

— Хорошо, — наконец сказала она. — Но если ты предашь меня…

— Я не ищу славы. Я хочу понять, почему комната так важна. И почему она открывается только тем, кто говорит на парселтанге.

В его глазах она увидела искренность. Может, он не такой, как все?

— Есть ещё кое‑что, — добавила она, понижая голос. — Я нашла упоминание о «цене». Кто‑то написал на стене в комнате: «Тот, кто откроет комнату, должен заплатить цену». Что это значит?

Джеймс нахмурился:

— Не знаю. Но думаю, это не просто слова. Комната проверяет тех, кто её находит. И, возможно, цена — это не золото или власть. Это что‑то другое.

Они замолчали, глядя на озеро. Ветер шевелил траву.

— Почему ты так уверен, что мы должны это сделать?

Джеймс задумчиво провёл рукой по волосам.

— Потому что комната не открывается просто так. Мой отец говорил: «То, что скрыто, ждёт, когда его найдут. Но не каждый достоин увидеть».

— Звучит как очередная гриффиндорская притча, — фыркнула Эмилия, но без прежней резкости.

— Может, и так, — он улыбнулся. — Но я верю, что в каждой притче есть зерно истины.

Они замолчали. Эмилия поймала себя на мысли, что впервые за долгое время чувствует… спокойствие. Не то искусственное хладнокровие, которое она культивировала годами, а настоящее, тёплое ощущение причастности к чему‑то большему.

На следующий день в Большом зале Эмилия заметила странное поведение профессора Флитвика. Он то и дело поглядывал на неё, будто хотел что‑то сказать, но сдерживался.

«Что ему нужно?» — подумала она, но тут же отбросила мысль. Сейчас не время отвлекаться.

За столом Слизерина Амелия оживлённо обсуждала с другими студентами предстоящий турнир по зельеварению.

— Ты участвуешь? — спросила она Эмилию, не отрываясь от бутерброда.

— Нет, — коротко ответила та. — У меня другие планы.

Амелия подняла бровь, но промолчала. Только её кот Морган уставился на Эмилию немигающим взглядом, будто что‑то подозревал.

После уроков Эмилия направилась в библиотеку. Джеймс уже ждал её у входа.

— Я нашёл кое‑что интересное, — сказал он, протягивая ей старую газету «Ежедневный пророк» за 1943 год. — Смотри.

На первой полосе — заголовок: «Исчезновение студента Хогвартса. Полиция магии бессильна». Под ним — фото юноши с бледным лицом и тёмными глазами.

— Это тот самый ученик из дневника? — прошептала Эмилия.

— Да, — кивнул Джеймс. — Его звали Оливер Торн. Он исчез после того, как пытался открыть Тайную комнату.

Эмилия внимательно изучила фото. В глазах юноши читался страх, но ещё — решимость. Он знал, на что идёт.

— Откуда у тебя это? — спросила она.

— Бабушка сохранила архив. Она говорила, что отец что‑то искал в Хогвартсе, но никогда уточняла. Теперь я понимаю почему.

* * *

Они решили отправиться в заброшенное крыло ночью. Эмилия надела тёмный плащ, скрывая свою слизеринскую мантию, а Джеймс — обычную маггловскую куртку, которую взял у друга.

— Ты выглядишь… странно, — заметила Эмилия, глядя на его джинсы и кеды.

— Зато никто не догадается, что я из Гриффиндора, — усмехнулся он. — А ты?

— Я всегда выгляжу угрожающе, — парировала она, но в её голосе не было прежней язвительности.

Они прокрались через коридоры, избегая встреч с Филчем и миссис Норрис. В заброшенном крыле пахло сыростью и древностью. Каменные стены покрывали мох и странные руны, едва различимые в свете люмоса.

— Здесь холоднее, — прошептала Эмилия, обнимая себя за плечи.

— Это из‑за близости к Чёрному озеру, — объяснил Джеймс. — Говорят, в нём живут тритоны.

Они прошли мимо заброшенных кладовых, пока не достигли массивной каменной стены с изображением змеи.

— Говори, — велел Джеймс.

Эмилия закрыла глаза и произнесла на парселтанге:

— Откройся.

Стена медленно разъехалась, открывая тёмный проход. Внутри — пыль, паутина и… скелет гигантской змеи.

— Василиск, — выдохнула Эмилия.

— Но он мёртв, — Джеймс подошёл ближе. — Смотри, на его когтях — следы зелья. Кто‑то его отравил.

Эмилия заметила на стене надпись:

«Тот, кто откроет комнату, должен заплатить цену».

— Что это значит? — спросила она, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

— Не знаю, — Джеймс нахмурился. — Но нам лучше уйти.

Вдруг позади раздался шорох.

— Кто здесь? — крикнула Эмилия, поднимая палочку.

Из темноты вышла фигура.

— Профессор МакГонагалл?!

Директор Хогвартса скрестила руки:

— Я знала, что вы сюда придёте.

— Вы следили за нами? — возмутился Джеймс.

— Нет. Я ждала, когда кто‑то найдёт комнату.

Эмилия почувствовала, как внутри всё сжалось. Почему именно она? Почему сейчас?

— Но почему? — спросила она, стараясь сохранить хладнокровие.

МакГонагалл вздохнула:

— Тайная комната — не миф. Но её цель не в том, чтобы доказать чистоту крови. Она создана для испытания.

Она поведала историю:

— Салазар Слизерин оставил комнату как проверку для будущих поколений. Тот, кто её откроет, должен выбрать: использовать силу для власти или для защиты. Многие, кто искал комнату, поддавались гордыне и теряли рассудок. Они видели иллюзии своих желаний и верили, что это реальность.

— А что случилось с тем студентом из Когтеврана? — спросила Эмилия.

— Он увидел иллюзию своей мечты — власть над Хогвартсом. И не смог отличить реальность от обмана. Мы нашли его в комнате, бормочущего что‑то о «великом предназначении». Ему потребовался год, чтобы восстановиться.

Джеймс посмотрел на Эмилию:

— Значит, ты не наследница Слизерина. Ты просто человек, который хотел доказать свою силу.

Её сердце сжалось. Всё это время она ошибалась?

«Наследница… Сила… Всё это было ложью. Я думала, что кровь делает меня особенной, но на самом деле я просто боялась быть обычной. Боялась, что без древнего рода и «великого предназначения» я — ничто.»

Она взглянула на Джеймса. Он стоял рядом, спокойный и уверенный, будто знал что‑то, чего она не понимала.

Он не ищет славы. Он ищет правду. А я? Чего я хочу на самом деле?

— Комната не откроется снова, пока вы не пройдёте испытание, — сказала МакГонагалл.

Перед ними появились три двери:

Золотая — «Сила и власть».

Серебряная — «Знание и мудрость».

Бронзовая — «Жертва и сострадание».

— Выберите, — велела профессор.

Эмилия шагнула к золотой двери, но Джеймс схватил её за руку:

— Подожди.

Он указал на бронзовую.

— Я думаю, это правильный путь.

Она заколебалась. Жертва? Она не готова терять что‑либо.

Но в этот момент из‑за золотой двери раздался голос её бабушки:

— Ты должна доказать, что достойна!

А из‑за бронзовой — смех Джеймса:

— Мы справимся вместе.

Эмилия сделала выбор.

Бронзовая дверь открылась бесшумно. Они вошли в комнату, где стены переливались, словно сотканные из тумана. В центре стоял стол с тремя предметами:

Корона — символ власти.

Книга — источник знаний.

Зеркало — отражение души.

— Что теперь? — прошептала Эмилия.

— Каждый должен выбрать один предмет, — объяснила МакГонагалл, появляясь в тумане. — Но помните: выбор определит вашу суть.

Эмилия подошла к короне. Её пальцы дрожали, когда она коснулась холодного металла.

«Если я возьму её, я смогу доказать всем, что я достойна. Что я не просто «ещё одна Лэскот»

Но тут она увидела своё отражение в зеркале. В нём — не гордая наследница, а испуганная девочка, которая всю жизнь пыталась соответствовать чужим ожиданиям.

— Нет, — она отступила. — Я не хочу этого.

Джеймс выбрал книгу. Он открыл её, и страницы заполнились словами, которые он не мог прочесть.

— Это… на парселтанге? — удивился он.

— Некоторые истины доступны лишь тем, кто готов их услышать, — пояснила МакГонагалл.

Эмилия повернулась к зеркалу. В нём она увидела не себя, а… Джеймса. Он улыбался и говорил:

— Ты сильнее, чем думаешь.

Она коснулась стекла, и оно растаяло, оставив в её руке маленький медальон...

Медальон в руке Эмилии оказался тёплым, почти живым. На его поверхности проступали едва заметные руны — они мерцали, словно отзываясь на её дыхание.

— Что это? — спросила она, поднимая взгляд на МакГонагалл.

— Дар комнаты, — ответила директор. — Он показывает то, что скрыто в сердце.

Эмилия поднесла медальон к глазам. В его глубине заклубился туман, а затем проявилось… её детское воспоминание.

* * *

Она сидит на коленях у бабушки. Та гладит её по голове и говорит:

— Ты должна быть сильной, Эмилия. Ты — последняя из Лэскот. Не опозорь наш род.

Эмилия плачет, но бабушка строго добавляет:

— Слёзы — слабость. А ты не слабая. Ты — наследница.

Воспоминание сменилось другим: школьный двор, она одна стоит у стены, пока остальные смеются и переговариваются. Кто‑то бросает: «Конечно, слизеринка. Им нельзя доверять».

Затем — библиотека, где она часами листает древние книги, пытаясь найти хоть одно упоминание о «её праве».

Наконец, последнее видение: она смотрит в зеркало в ванной для старост. В отражении — не она, а… Джеймс. Он улыбается и говорит:

— Ты сильнее, чем думаешь.

* * *

Туман рассеялся. Эмилия сжала медальон в ладони.

— Это… всё ложь, — прошептала она. — Я не наследница. Я просто… я.

Джеймс тихо сказал:

— Ты всегда была собой. Просто боялась это признать.

На следующий день Эмилия решила поговорить с Амелией. Та сидела в гостиной, читая книгу по некромантии, а Морган дремал у её ног.

— Мне нужно кое‑что тебе рассказать, — начала Эмилия, садясь рядом.

Амелия подняла глаза, удивлённо приподняв бровь:

— Ты? Признаёшься в чём‑то? Это что‑то серьёзное.

Эмилия рассказала всё: о комнате, испытании, медальоне. Амелия слушала молча, лишь изредка поглаживая Моргана.

— Значит, ты больше не веришь в «великое предназначение»? — спросила она наконец.

— Нет, — честно ответила Эмилия. — Я поняла: сила — не в крови. Она в том, как ты выбираешь жить.

Амелия улыбнулась — впервые за всё время их знакомства по‑настоящему, без сарказма.

— Знаешь, я всегда думала, что ты… ну, слишком зациклена на прошлом. Но теперь вижу: ты меняешься. И это хорошо.

В этот момент в гостиную вошёл профессор Флитвик. Он кашлянул, привлекая внимание:

— Мисс Лэскот, у меня есть для вас письмо.

Он протянул ей конверт с печатью Министерства магии. На нём — имя её бабушки.

Эмилия вскрыла письмо дрожащими руками. Внутри — короткий текст:

«Эмилия, я ошиблась. Ты не должна нести груз прошлого. Найди свой путь. Бабушка».

Она перечитала строки трижды, не веря глазам. *Бабушка… признала ошибку?*

— Похоже, кое‑кто тоже прошёл своё испытание, — тихо заметил Джеймс, который незаметно подошёл сзади.

Эмилия подняла взгляд. Джеймс стоял в дверном проёме, опираясь на косяк. В его руках — потрёпанный блокнот, где он обычно записывал заметки по зельеварению.

— Ты знал? — спросила она, сжимая письмо в ладони.

— Не знал, но догадывался, — он шагнул внутрь. — Твоя бабушка… она всегда казалась мне человеком, который слишком верит в традиции. Но, видимо, даже она может измениться.

Амелия, наблюдавшая за этой сценой, тихо добавила:

— Это значит, что и ты можешь.

Эмилия опустила глаза на медальон, всё ещё тёплый в её руке. «Если бабушка смогла признать ошибку, то, может, и я смогу отпустить прошлое?»

— Что теперь будешь делать? — спросил Джеймс.

— Я… — она запнулась, подбирая слова. — Я хочу понять, кто я на самом деле. Без родословной, без ожиданий. Просто… я.

Джеймс кивнул, будто ждал именно этого ответа.

— Тогда давай начнём с малого. Сегодня вечером — встреча исследовательского клуба. Мы обсуждали древние руны, помнишь?

— Да, — Эмилия сглотнула. — Но я не уверена, что готова…

— Готова, — перебил он. — Потому что теперь ты знаешь: сила — в выборе. А ты выбрала идти вперёд.

Амелия встала, захлопнув книгу.

— И я пойду с вами. Кто‑то должен следить, чтобы вы не наделали глупостей.

Морган потянулся, мяукнул и прыгнул ей на плечо.

— Отлично, — Джеймс улыбнулся. — Тогда в восемь, у статуи дракона.

Когда он вышел, Амелия повернулась к Эмилии:

— Знаешь, ты действительно меняешься. Но не думай, что я стану мягче. Я всё ещё считаю, что ты иногда ведёшь себя как идиотка.

Эмилия рассмеялась — впервые за долгое время искренне, без напряжения.

— Спасибо.

— За что? — удивилась Амелия.

— За то, что остаёшься собой. Даже когда я меняюсь.

Амелия фыркнула, но в её глазах мелькнуло тепло.

— Ладно, хватит сантиментов. У нас много работы.

И, подхватив Моргана, она направилась к выходу.

Эмилия осталась одна. Она снова посмотрела на письмо, затем — на медальон. «Бабушка. Джеймс. Амелия. Они все дали мне шанс. Теперь — мой ход.»

Она глубоко вздохнула, поднялась и направилась к окну. За стеклом — Хогвартс, его башни, лес, озеро. Всё то же место, но теперь оно казалось… другим. «Потому что я другая.»

Через неделю после открытия комнаты в Хогвартсе начали происходить странные вещи:

* портреты шептали по ночам;

* в коридорах появлялись тени, похожие на призраков;

* даже домовые эльфы стали пугливыми, отказываясь заходить в некоторые части замка.

Профессор МакГонагалл созвала экстренное собрание преподавателей.

— Мы столкнулись с последствиями открытия комнаты, — сказала она. — Кто‑то пытается пробудить её силу снова.

— Но кто? — спросил профессор Слизнорт.

— Тот, кто не прошёл испытание, — ответила МакГонагалл, глядя на Эмилию и Джеймса. — Кто‑то увидел иллюзию власти и не смог отпустить её.

Эмилия похолодела. «Неужели кто‑то ещё ищет комнату?»

В тот же вечер она и Джеймс решили проверить заброшенное крыло. У входа в комнату они обнаружили следы: свежие царапины на камне, будто кто‑то пытался вскрыть дверь.

— Кто‑то знает, что мы были здесь, — прошептал Джеймс.

Из темноты раздался голос:

— Конечно, знаю.

Перед ними появился… Оливер Торн.

Но он выглядел иначе: глаза горели красным, а на руках — чёрные вены, словно от проклятия.

— Вы думали, что прошли испытание, — прошипел он. — Но комната не отпускает тех, кто прикоснулся к её силе.

Джеймс бросился вперёд, выкрикивая:

— Протего!

Щит отразил атаку, но дым, вырвавшийся из пальцев Оливера, обвил руку Джеймса, оставляя ожоги.

Эмилия схватила медальон. Он засиял, и из него вырвался луч света, ударивший в Оливера.

— Ты не понимаешь, — закричала она. — Сила — не в том, чтобы брать! Она в том, чтобы отпускать!

Оливер замер. В его глазах мелькнуло сомнение.

— Отпускать?.. Но как?

— Так, как я это сделала, — сказала Эмилия, протягивая ему руку. — Прими, что ты — не инструмент прошлого. Ты — человек с выбором.

Медленно, будто преодолевая сопротивление, Оливер опустил руку. Дым рассеялся.

— Я… я не хотел, — прошептал он. — Комната показала мне всё, чего я желал. И я не смог отказаться.

МакГонагалл появилась в дверях:

— Хорошо, что вы остановили его. Комната проверяет не только тех, кто её открывает. Она проверяет всех, кто ищет силу.

Оливер стоял, сжимая кулаки, будто боролся с невидимой силой. Его глаза то вспыхивали красным, то вновь становились человеческими. Эмилия не отпускала его взгляда — она чувствовала: внутри него идёт отчаянная битва.

— Ты можешь победить это, — тихо сказала она. — Я знаю, потому что сама прошла через это.

— Но как? — его голос дрогнул. — Комната… она шепчет. Обещает силу. Говорит, что я достоин.

Джеймс шагнул вперёд:

— Она всем так говорит. Но это ложь. Сила — не то, что тебе дают. Это то, что ты выбираешь.

Оливер закрыл лицо руками. Из‑под пальцев просочились тонкие струйки чёрного дыма.

— Я не могу… не могу сопротивляться…

Эмилия подняла медальон. Тот засиял ярче, чем прежде, и из него вырвался луч света, окутавший Оливера. Он вскрикнул, но не от боли — от внезапного осознания.

— Она… она показала мне всё, чего я хотел, — прошептал он. — Стать значимым. Чтобы меня помнили. Чтобы не быть просто «пропавшим студентом».

— И ты поверил? — спросила Эмилия мягко. — Но разве это делает тебя счастливым?

Он замер. В его глазах отразилась мучительная правда: нет. Ни власть, ни слава не заполнят пустоту внутри.

— Что же тогда? — с отчаянием спросил он.

— Выбор, — ответила она. — Ты можешь остаться пленником её обещаний. Или выйти на свет.

Медленно, словно каждое движение требовало невероятных усилий, Оливер разжал кулаки. Дым, окутывавший его руки, растаял. Он посмотрел на свои ладони — обычные, человеческие.

— Я… я больше не чувствую её голос, — прошептал он. — Он исчез.

— Потому что ты его отпустил, — сказал Джеймс, кладя руку ему на плечо. — Это и есть настоящая сила.

МакГонагалл подошла ближе. Её взгляд был строгим, но в нём читалось одобрение.

— Вы трое только что доказали: Тайная комната — не источник власти. Она — зеркало. Показывает, кто мы есть на самом деле.

Эмилия опустила медальон. Он больше не светился — его задача была выполнена.

— Значит, комната не зло, — сказала она. — Она просто проверяет.

— Да, — кивнула МакГонагалл. — И вы прошли испытание. Все трое.

* * *

На следующий день Оливер появился в Большом зале. Он выглядел бледным, но спокойным. Когда он сел за стол Когтеврана, несколько студентов отодвинулись, но никто не произнёс ни слова.

К нему подошла Эмилия.

— Как ты? — спросила она.

— Живой, — он слабо улыбнулся. — Впервые за долгое время… живой. Спасибо.

Она кивнула, не зная, что ещё сказать. Слова были не нужны.

В тот же вечер в гостиной Слизерина Амелия, Джеймс и Эмилия собрались у камина. Морган свернулся клубочком у ног хозяйки, тихо мурлыкая.

— Итак, — начала Амелия, листая книгу по защитным чарам, — что дальше? Комната закрыта. Оливер в порядке. Но…

— Но мы знаем, что комната всё ещё там, — закончил Джеймс. — И кто‑то может попытаться открыть её снова.

Эмилия посмотрела на медальон, лежащий у неё на ладони. Он был холодным и безжизненным.

— Тогда мы будем готовы, — сказала она твёрдо. — Не для того, чтобы сражаться, а чтобы помочь тем, кто заблудится. Как помогли Оливеру.

Амелия подняла бровь:

— То есть ты предлагаешь стать хранителями комнаты?

— Нет, — Эмилия улыбнулась. — Мы будем теми, кто напомнит другим: сила — не в крови и не в магии. Она — в выборе.

Джеймс протянул руку:

— Значит, союз?

Амелия фыркнула, но тоже положила ладонь поверх его:

— Ладно, только не ждите, что я стану милой.

Эмилия присоединилась к ним. Их руки сомкнулись — три разных характера, три судьбы, объединённые одним пониманием.

— Союз, — подтвердила она.

За окном шёл дождь, стучась в стёкла башни. Но внутри было тепло. И впервые за долгое время Эмилия чувствовала: она дома.

Через год Эмилия и Джеймс опубликовали первую совместную работу: «Тайная комната: мифы и уроки». В ней они описали историю комнаты, пройденные испытания и то, как важно отличать истинную силу от иллюзии. Книга стала бестселлером, а в Хогвартсе открыли новый курс: «Магия ответственности»

Эмилия больше не искала наследников. Она искала тех, кто готов выбрать свой путь. На встречах клуба она часто повторяла:

— Вы — не продолжение чьих‑то ожиданий. Вы — авторы своей истории.

Джеймс, ставший одним из ведущих лекторов курса, добавлял:

— Сила не в том, чтобы контролировать других. Она в том, чтобы контролировать себя.

Амелия, несмотря на свою привычную саркастичность, оказалась отличным наставником для новичков. Она учила их распознавать манипуляции и не поддаваться на пустые обещания власти. Её методы были резкими, но эффективными: она не щадила ошибок, но всегда объясняла, почему ошибка случилась и как её исправить.

Оливер, окончивший школу, устроился в Министерство магии в отдел магической безопасности. Он разработал систему раннего предупреждения о проявлениях тёмной магии, основанную на собственном опыте. Теперь он регулярно выступал перед студентами Хогвартса, рассказывая:

— Никто не застрахован от ошибок. Но только вы решаете, станете ли вы их жертвой или превратите в урок.

* * *

В один из вечеров Эмилия стояла у окна башни Слизерина. Внизу, на поле для квиддича, Джеймс и Амелия спорили о том, как лучше объяснить первокурсникам принцип «ответственной магии». Морган, уютно устроившийся у её ног, мурлыкал, будто одобряя происходящее.

Она достала медальон — теперь холодный и безжизненный. Он больше не светился, но оставался символом её пути: от страха перед наследием к свободе быть собой.

— Всё только начинается, — прошептала она, глядя на закат.

И где‑то в глубине замка, за закрытыми дверями Тайной комнаты, затих последний шёпот. Комната больше не ждала жертв. Она ждала тех, кто придёт не за силой, а за истиной.