Наш маленький комнатный мир (гет)

— Вам крупно повезло, мисс Берроуз, — произнесла лань с лёгкой хрипотцой. — у нас осталась только одна квартира, и то уже заселена. Промедли вы хотя бы на один день — и я бы могла только пожать плечами.

— Только одна? — Девушка-кролик поправила белые локоны, с удивлением глядя на коменданта. — Пару недель назад аж двадцать было.

— Беженцы из Республики Голдридж. Так… Кэббедж Берроуз… Отлично, записала тебя в список жильцов. — Лань встала с месте и сняла с крючка ключ с биркой. — Твоя комната под номером 37, на третьем этаже. Оплатить общежитие за полугодие необходимо в течение недели. Если кто-то будет обижать — не стесняйся, обращайся ко мне. Поняла?

— Да, мисс Боннем. Спасибо Вам.

— Что ж… Добро пожаловать! — комендант добродушно улыбнулась, и морщинки около глаз стали видны отчётливее.

— Спасибо!

В животе начали летать бабочки. Она сделала это! Она перевелась в известный университет, она заселилась! Сама не заметив, она стрелой влетела на третий этаж, не чувствуя практически ничего, даже набитой доверху спортивной сумки и полного рюкзака. 304, справа комната 305, дальше окно, напротив 305-й комнаты 306-я… Значит, 307-я у лестничного пролёта. Интересно, кто будет соседом? Стук в дверь и чьё-то бормотание внутри.

«Сейчас открою!» — послышался дружелюбный мужской возглас. Дверь открылась, и Кэббедж увидела его. Стройного… Лиса. На голову выше неё. Клыки, обнаженные в приветствии, которое она не услышала. Когтистая рука, держащая дверь. Всё это будто в замедленной съёмке, словно в хорроре. И Кэббедж осознала, что «словно» здесь лишнее. Она и была в ужастике.

— Нет… — Красные глаза крольчихи широко распахнулись, глядя на возвышающегося хищника. Шаг назад, ещё один. — Господи, нет…

— Что-то не так? — улыбка исчезла с лисьей морды.

— Ты один из них… Ты… Нет… Нет!

Кэббедж споткнулась о собственную ногу и с визгом упала на спину, из наполовину расстёгнутой сумки полетели вещи. Боли Берроуз не почувствовала, ведь над ней доминировало чувство страха, которое разрывало её между порывами бежать и замереть.

— Эй, что происходит…

— Не подходи! — Захрипела крольчиха, вжавшись в стену и продолжив трястись, как осиновый лист. В глазах всё начинало размываться. Она видит только фигуру псового. Как видела тогда… Волчица. Рычание, хруст суставов, чужой визг, хрип, безумный хохот удовлетворённой волчицы, красные цвета, горящие от ярости глаза… — Не смей приближаться, не смей!

— Ладно, я просто помогу тебе встать, — лис приподнял руки перед собой в успокаивающем жесте и медленно приблизился к гостье.

Стоило только Кэббедж ощутить прикосновение на своём запястье, как она завизжала на весь этаж, и ноги, напряжённые все это время, выстрелили вперёд, как пружины, ударившись во что-то мягкое. Лис с криком упал на пол.

— Твою мать, серая, ты флягой свистанула?!

— Я знала, знала, что ты не удержишься, тронешь, захочешь сожрать!!! — отчаянно хрипела Кэббедж, хватаясь за горло и глядя на стонущий источник угрозы. — Твои когти, ты хотел меня разорвать, мудак, разорвать, утащить к себе и сожрать, ты не можешь это контролировать, никто из вас не может!!!

— Я помочь хотел, дура!

— Я не куплюсь, я тебя знаю!!! Ты тоже нападёшь, захочешь убить, в вас это заложено!!!

«В вас это заложено». Раскалённый прут, вонзившийся в сердце, мог ощутить каждый хищник, услышавший эти слова. «Вами управляет природа», «Для вас закон — пустота», «Ты обязательно нападёшь». Всем похер, кто ты. У тебя не те зубы, поэтому ты агрессор.

— Подъём, шовинист! — процедил лис, за шкирку поднимая захрипевшую от страха крольчиху на ноги. — Вали отсюда к чёрту, и шмотки свои забери!

— Не трогай меня!..

— Да срать я на тебя хотел! Не забудь сказать своим дружкам, чтобы они кинули «Молотов» в квартиру клыкастого через окошко! Фашистка ебаная…

Лис хлопнул дверью так, что эхо разнеслось по всему этажу. Кэббедж обессиленно упала на четвереньки. Агрессор ушёл… Но надолго ли… И все эти оскорбления…

Схватив сумку, Кэббедж рванула, куда глаза глядят. Пунктом назначения оказался туалет для посетителей на первом этаже. Запершись в кабинке, крольчиха вжалась в угол и начала судорожно дышать.

Она не уехала из родного города. Она оттуда сбежала. Взяла всё родное и покинула его, чтобы забыть о том кошмаре. Начать новую жизнь, полную радостных моментов студенчества. Друзья, вечеринки, может, даже поездка в лагерь, с гитарой и песнями у костра… Всё, о чём она мечтала в городе, где её дорога была «Дом — универ — дом» с работами по дому и выездами на работы в поля. Не бояться каждого шороха, заглушить всё страшное безудержным весельем и бесконечной зубрёжкой. А её поселили к хищнику…

«Почему комендант не предупредила?» — подумала Кэббедж, начиная заливаться слезами. — «Почему нельзя было из чувства солидарности найти другую комнату?»

Разум, спрашивавший «А как бы она нашла другую квартиру, если эта была последняя свободная?», был заглушен громкими всхлипываниями и поскуливаниями.

Совершенно внезапно дверь в туалет открылась, и Кэббедж услышала стремительные шаги. Рядом с дверцей в её кабинку что-то мягкое ударилось об пол.

— Нашёл это у двери. Не теряй.

— Ты что… — крольчиха была перепуганная до смерти. Это тот лис. — Это же… Женский туалет…

— Я просто знаю, что ты ещё долго отсюда не выйдешь. Симпатичный мишка, кстати. Надеюсь, ты не будешь резать его ножом?

Её Мистер Ушастик… Такое банальное прозвище, но столько тепла оно вызывает в душе у Кэббедж. Он, как верный страж её внутреннего мира, сопровождал её, с четвёртого класса до сего дня. Но то, что о нём сказал лис… Как же это оскорбительно!

— Как ты… Смеешь такое говорить?! С чего ты взял, что я собираюсь его резать?!

— Ну он же хищник. — ядовито усмехнулся лис. После этого вторженец ударил по двери кабинки, и сердце Кэббедж чуть не остановилось. — Слушай меня сюда, ты. Если ещё раз… хоть кто-нибудь… Пожалуется мне, что ты выебала ему или ей мозги своей пропагандой… Я с тобой церемониться не буду и к коменданту не потащу: привяжу тебя к стулу в рамках гражданского задержания и вызову полицию по твою душу! Это ясно?!

— Никакая это не пропаганда! — воскликнула Кэббедж. — Ты очень агрессивный! Ты сразу начал показывать клыки и когти! А сейчас ещё и в женский туалет вломился!

— Ты мне чуть колено не вынесла своим ударом!!!

Крик лиса эхом разнёсся по всему туалету, и Кэббедж прижала уши к своим белым волосам.

— Прости, — всхлипнула крольчиха. — Я… Просто очень сильно испугалась, когда увидела тебя. Это не пропаганда и не шовинизм. Просто я… Боюсь, таких, как ты. Инстинктивно.

— Все вы всё инстинктивно. Бьёте инстинктивно, образуете штурмовые отряды инстинктивно, давите мирных хищников военной техникой инстинктивно…

— Прекрати! — взвизгнула крольчиха, прижимая уши к голове руками. Ей было страшно слышать про расправы.

Повисло молчание. Только дыхание: её дрожащее и его тяжёлое.

— Я просто испугалась. Увидела твои зубы, и стало страшно… Я не хотела тебя обидеть.

Снова молчание, но дыхание лиса стало глубже.

— То есть, ты не агитатор из условного «Гнева Пастбища»?

— Кого? — непонимающе спросила Кэббедж.

— Ты не расист-агитатор, я спрашиваю?

— Нет… Конечно же, нет! Как ты мог такое подумать?!

— «Ты хочешь напасть, это в вас заложено природой» тебе о чём-нибудь говорит? — снова этот яд в его голосе… — Прекрасное высказывание, мочи плотоядных!

Слезы Кэббедж перешли в пот. Ей стало страшно стыдно за то, что она такое сказала…

— Да, лис. Я дура. Я истеричка. Что ещё ты хочешь услышать?

— Дай-ка подумать… «Прости меня, парень, за то, что я наговорила много лишнего и ударила тебя только за то, что ты хищник. Этого больше никогда не повторится, ни с тобой, ни с кем-либо другим». Это устроит.

Крольчиха распахнула дверь и подошла к лису. Лицо у того было очень недовольное: было лучше, когда он улыбался.

— Прости, мне правда жаль, что я столько всего наговорила… И за то, что ударила. — она протянула руку в знак примирения.

— Руки помой.

— Лис, это слишком…

— Я не знаю, что ты трогала, пока сидела в этой своей осаде, но руки, скорее всего, грязные.

— Зануда…

Девушка помыла руки с мылом и, подойдя к лису, снова протянула ладонь.

— Итак, у нас дубль два? — улыбнулся парень. Не ухмыльнулся, не оскалился, а именно улыбнулся. Пусть и слабо.

— Да.

— Привет, гостья, как тебя зовут?

— Кэббедж Берроуз.

— Джей Фокс. Приятно познакомиться. — рыжий пожал руку гостье и выдохнул. — Итак, ты моя новая соседка?

— Видимо, да…

— Дай помогу вещи донести.

Пока Кэббедж прижимала к груди Мистера Ушастика, частично промокшего от раковины, Джей взял в руки сумку и рюкзак. Убедившись в том, что в коридоре никого нет, компания тихонько поднялась на третий этаж.

Не так Кэббедж представляла себе заселение и знакомство с соседями. Но, видимо, и Джей, обнажая свои зубы в приветственной улыбке, не ожидал, что на него отреагируют так…

Ах, если бы время можно было отмотать назад, без всяких дублей…

Джей открыл дверь и жестом пригласил новую соседку внутрь. Та встала на пороге, неуверенно глядя в тусклый коридор. Шкаф-купе отбрасывал солнечные зайчики своей зеркальной дверцей, на полу у двери валялся чёрный зонт, из-за шкафа выглядывала сложенная гладильная доска.

— Стесняешься? — спросил лис, начиная трястись от напряжения. — Ладно, я войду первым! — Джей сложил багаж у шкафа-купе и простонал от боли в руках. — Чего ж ты с такими ужасными ручками ходишь? Ты себе так плечи сотрёшь!

— Привыкла, — промямлила Кэббедж, продолжая глядеть на темный паркет.

— Давай, может, чехол на ручки закажу, чтобы комфортно было? — Джей взглянул на лапы: после короткого переноса вещей ладони уже покрылись ребристыми линиями. — Не тот угол — и поведешься, а так хоть защита и комфорт будут.

Лис обернулся и увидел Кэббедж, вытянувшую ногу в чёрной туфельке в сантиметрах от паркета. Вздохнув от внутренней горечи, он включил свет.

— Чай будешь, Армстронг?

— А?

— Чай, спрашиваю, будешь?

— Ну… — Кэббедж опустила уши и задумалась. Она всё ещё боялась. — Ладно.

— Делай свой «маленький шаг, огромный прыжок» и иди на кухню. Дверь можешь оставить открытой, если боишься, прям на проветривание оставить.

И вот, маленький шаг свершился: нога в туфельке со стуком опустилась на паркет новой квартиры. Крольчиха с удивлением поглядела на соседа: он так печётся о её эмоциях, что аж просит оставить дверь открытой? Понятно, для чего: чтобы Кэббедж в любой момент могла уйти или убежать, не испытывая помех.

Разувшись, девушка вошла на небольшую кухоньку, где Джей уже заливал воду в чайник. В глубокой тарелке с горкой лежали пряники, от которых пахло мятой. Рядом лежала упаковка печенья с шоколадной глазурью.

— Ты, я вижу, подготовился?

— Ну да. Как узнал о новой волне заселения — так сразу всё заготовил. Правда, я не рассчитал, что ко мне заселят травоядного, так что… Надеюсь, ты любишь крабовые палочки. Слушай, а тебя реально Кэббедж зовут? Прямо-таки в честь капусты?

— Ну… Да.

— Дай-ка угадаю, — Джей сел за стол и закинул ногу на ногу. — Твои родители — работники аграрной сферы, консервативных взглядов, производство больше ориентировано на натуральное хозяйство, населённый пункт небольшой, по типу села или посёлка, да?

— Как… — Кэббедж была шокирована. — Я что, ещё и документы потеряла?!

— Эй, эй, спокойно! — лис разлил чай по кружкам. — У тебя из вещей выпали только косметичка и твой плюшевый друг.

— А как ты догадался?

— Я социолог. Мои знания в этой сфере, уроки истории, логика, и теперь скажи мне, насколько я попал в точку?

Берроуз села напротив и представила себе мишень для игры в дартс.

— В восьмёрку, — неловко усмехнулась девушка. — Посёлок городского типа. А остальное ты угадал.

— Догадался. Это эдакая дань традиции: фермеры часто называли своих детей в честь того, что они производят, мол, примета такая, урожай этой культуры будет лучше. Знал я одну чёрную кошку, Уит Андерсон. Уит, понимаешь? Ни малейшего намека на пшеницу! А у неё, оказывается, родители в хозяйстве работали.

— Любопытная история…

— Ты, я полагаю, не из Голдриджа?

— Нет… — Сердце Кэббедж ёкнуло, когда она вспомнила о словах коменданта про беженцев из этого города. — Я из Бэннон-Спрингс.

— Что ж, повезло тебе… — выдохнул Джей, укусив пряник. — Скажи, пожалуйста, ты голодная?

— Ну… — крольчиха немного помолчала, чтобы ощутить своё состояние. — Ну да. Проголодалась с дороги.

— Ты… Имитацию краба ешь?

Кэббедж помотала головой и прикрыла рот рукой. От одной только мысли о запахе рыбы или любой другой плоти у неё начинались рвотные позывы. Берроуз начала глубоко дышать, стараясь прогнать ненужные размышления.

— Молодец, Фокс, отлично позаботился о гостье, бл… — Джей быстро поставил перед Кэббедж вторую кружку, с водой. — Выпей, должно пройти.

Девушка послушалась и залпом выпила всю воду. Пищевод судорожно дрогнул, но позывы пропали.

— Прости, пожалуйста, я не подумал... Я могу предложить тебе салат. Огурец, болгарский перец, помидорки. Пойдёт?

— Да, — робко ответила крольчиха.

— Поможешь нарезать овощи, пожалуйста? Я помидоры и огурцы нарежу, а ты перец.

Кэббедж с опаской посмотрела на лиса, который доставал из холодильника овощи. Затем на ножи. Она не может. Она чувствует дискомфорт. Она боится. Когда Джей обернулся и увидел, как на её лбу вновь проступил пот, и снова вздохнул: то ли из жалости к ней, то ли из жалости к себе.

— Ладно, соседка, отдыхай, — пробормотал лис, складывая овощи в раковину. — Чай, печенье, пряники — бери, не стесняйся.

Кэббедж почувствовала себя неловко: Джей рассчитывал на её помощь, а она… Эх… Хотя… Напугал, нагрубил, пусть теперь и салат сделает!

«Нет, это неправильно,» — промелькнула мысль. И верно: тут оба были хороши, надо было помочь с салатом, чтобы как-то выйти на контакт… Чёрт, Берроуз, ну ты и!..

Обедали соседи молча. Джей был мрачнее тучи. Кэббедж не уступала лису по степени уныния. Салат пах нерафинированным подсолнечным маслом и чёрным перцем. На вкус просто обалденно, но крольчиха даже не осознавала этого, потому что в это время она пережёвывала свои страхи. Перед ней сидит лис. Охотно уплетает салат. Донёс её вещи, угостил сладостями, пытался завести разговор, позволил оставить дверь открытой. Но при этом всё это казалось каким-то неправильным. Это ловушка. Он заманивает её, внушает доверие, чтобы ночью подкрасться к ней и, раскрыв пасть…

Кэббедж судорожно вдохнула. Воздух не проходил, что-то мешало, застряло в горле. Она закашлялась, хватая ртом воздух и выпучив глаза от ужаса. Джей с испугом сорвался с места и, взяв девушку за предплечье, начал отчаянно хлопать крольчиху по спине. Спустя несколько мягких ударов она подалась вперёд, издала последний кашель и наконец-то ощутила свободу в дыхательных путях.

— С… Спасибо… — судорожно произнесла Кэббедж, выравнивая дыхание. И только потом она поняла, что Джей только что к ней притронулся. Опять… Осознание этого было сродни ведру ледяной воды, вылитой на голову. Девушку снова начало трясти, а предплечье, казалось, словно попало под раскалённый прут от прикосновения лиса. — Нет… Не трогай! — Кэббедж отдёрнула руку и чуть не упала со стула, глядя на Джея, будто на монстра. Но затем она переменилась во взгляде. Она испугалась не столько соседа, сколько своей реакции. — Джей… Прости…

— Не говори ничего, Берроуз, — огрызнулся лис, глядя в её глаза, полные слёз страха и первобытного желания бежать. Она же могла увидеть лишь помутнение в его взгляде, будто он и не смотрел на неё. — Давай просто отдохнём друг от друга. Делай, что хочешь, только не трогай меня.

И ушёл. Без агрессии, криков, ругани или хлопаний дверью. Просто ушёл в свою комнату и закрыл дверь. Тихо. С щелчком. Явно желая сделать то же самое со своим сердцем.