Шесть предательств до конца света (джен)

Из горной породы вылепили они горделивых, но прозорливых мансов, из глины — верных и жестких мар, а из текучего песка — мудрых, но кротких сильвов. И спустились Триединые к детям своим, дабы одарить их процветанием.

Огромные когтистые лапы приятно царапают рыхлый сырой песок. Несмотря на яркое солнце, чьи лучи достают до кончиков перьев, в воздухе царит удивительная прохлада. Рыже-коричневые крылья шумят за спиной, а когтистые руки опущены вдоль тела. Внизу — бурый песок, наполовину состоящий из глины, а чуть дальше — зеркальная гладь воды с молочной кромкой. Когти проваливаются в почву, лапы обдаёт влажной прохладой, а солёный ветер взъерошивает медные короткие волосы. Совсем скоро бриз поднимет это лёгкое тело в воздух, а мощные крылья за спиной помогут обуздать непокорную стихию.

В мире всё будто ненадолго замерло, и даже сердце перестало стучать на секунду. Взмыв вверх почти бесшумно, как по преданиям богини Ведиос, крылатое создание уверенно пикирует вниз. Зоркие карие глаза видят тёмный силуэт, который уверенно двигается на четырёх лапах рядом с пенящимися волнами.

Зрачки холодно сужаются, когти-лезвия режут гладь воды и почти грациозно опускаются на мокрый песок. Голова, украшенная мелкими рыжими кудрями по-птичьи склоняется набок в любопытстве и растерянности. Сухие губы растягиваются, обнажая острые клыки, однако, силуэт странного животного и не думает останавливаться. Даже с такого расстояния видны непривычно яркие фиолетовые глаза странной фигуры.

Вскоре в предрассветном тумане становятся видны очертания: бурая шерсть, пушистый хвост и небольшие остроконечные ушки. Лиса глядит на летающее создание с таким же любопытством. С минуту незнакомцы смотрят друг на друга — каждый с желанием напасть — но после расходятся, оставляя после себя лишь шум прибоя да свинцово-серые скалы, мрачно возвышающиеся на горизонте.

* * *

Мама Тито рассказывала, что когда-то три народа — мансы, сильвы и мары — жили в согласии, и каждый заботился о вверенных им Триедиными богами территориях. Сильвы сторожили леса и луга, мары следили за морями и прибрежными скалами, а мансы прятались глубоко в пещерах, и никто не смел нарушать их владения. Но однажды мансы решили, что им слишком тесно в высоких горных сводах, и они захватили близлежащие низменности, вместе с тем поработив и беззаботных сильвов, а после захотели себе водную гладь. Мары отчаянно сражались и просили помощи от своих лесных сородичей. Но бедным сильвам суждено было сдаться в плен магии, а морские жители спрятались на краю света.

Шли годы, а горные обитатели срубали вековые деревья, вылавливали рыбу и отравляли бесконечным дымом каменоломен воздух. Почти всех сильвов захватчики сделали своими рабами, а крылатых мар согнали к свинцовым скалам, боясь их непокорности и жестокости. Они так и не смогли поработить всех: в чащах ещё остались сильвы, противящиеся жуткой магии, а мары крепчали день ото дня в своём укрытии. Однако противник, некогда бывший другом, наступает как болезнь, отравляя всё вокруг.

Последнее пристанище мар плотно укрыто от людских глаз, и помимо крылатых детей богини Ведиос, в стенах крепости живут и бегущие от разрушений сильвы, чьи дома сожгли и уничтожили мансы. В отличие от разрозненных жителей гор, которые готовы выцарапать себе глотки при любом удобном случае, два других народа ценят друг друга. Лесные жители спасаются за серыми скалами, а заблудших мар всегда примут в глухой чаще. Пока мансы убивают за лишний клок земли, другое соглашение крепчает день ото дня.

Легко взмахивая крыльями, а затем плотно прижимая их к телу, Тито пролетает сквозь узкую расщелину меж скал. Каких-то пару секунд — и славный город Рокэн простирается впереди. Несмотря на обилие серого и белого цвета, почти лишённый ярких красок, он выглядит потрясающим в своём величии. Внизу простираются аккуратно вытесанные из скальной породы дома: твёрдые, но на удивление утончённые, с выдолбленными на остроконечных крышах узорами и скульптурами. В центре гордо возвышаются три башни с шпилями, утыкающимися в небеса. Возле них, на круглой площади стоит памятник прародительницы всех мар — богине Ведиос. Именно она основала Рокэн. Теперь её умиротворённое лицо приветствует всех, кто ступит на порог Серой крепости, а раскинутые руки, кажется, готовы обнять всё на свете.

Легко пикируя вниз, мара, стараясь не столкнуться с парящими в округе сородичами, плавно опускается в центр оживлённого рынка, ловко лавируя в толпе таких же крылатых и иногда ушастых созданий. Сейчас нужно дойти до тётушки Коломбы, отдать ей письмо, а затем…

— Если ты скажешь, где была, то я не вырву тебе все перья, — знакомый голос резанул по ушам так неожиданно, что девушка ощутимо вздрогнула. Миновав толпу, она шла по тихой улочке прямиком к своей тётке, но в её планы бесцеремонно встряли. От этой мысли повеяло унынием, но Тито, вопреки всему, выдавила невинную улыбку и обернулась. Увидела она, конечно же, своего лучшего друга — Ликса. Черноволосый паренёк смотрел на мару так недовольно, так только мог. От этой напускной серьёзности Тито усмехнулась, а Ликс ожидаемо нахмурился.

— Отвечай, ты была на Звёздном Утёсе? — под таким гнетущим взглядом ей ничего не оставалось, кроме как виновато кивнуть. Хотя на самом деле, вины девушка совсем не испытывала. Словно почувствовав настрой подруги, Ликс нарочито тяжело вздохнул. Странно, но в этом простом жесте так много намешалось чувств — заботы, сожаления, смирения, что девушка невольно отвернулась, не желая выносить немого укора.

Ликс был из тех самых сильвов, что бежал из уничтоженного дома в Рокэн в поисках пристанища. Он мало говорил о своей прошлой жизни и сам по себе был той ещё загадкой. Даже в его зелёных глазах почти не отражались эмоции: они напоминали непроходимую лесную чащу.

— Я даже не буду говорить тебе, насколько это опасно. Всё равно ты не послушаешь. Но в следующий раз позови меня, хорошо? — в голосе Ликса звучала неприкрытая усталость и Тито внезапно стало стыдно, что она заставила друга волноваться. Щёки её моментально зарделись алым, но мара не могла показать свою мимолётную слабость, поэтому резво отвернулась от юноши: мелькнули только огненные кудри.

— Как только освободишься, можешь навестить тётушку Капрелию? Я буду помогать ей с детьми, — как бы невзначай спросил сильв и не попрощавшись, отправился в другую сторону.

Девушка вздохнула с облегчением и взмыла ввысь, к ослепительно голубому небу, покидая извилистую улицу мощёную белыми камнями. Теперь её мысли занимало лишь письмо от Корвуса, капитана Патрульного отряда и наставника юной мары. Неужели он опять пожаловался Коломбе на опоздания? Что ж, причина опозданий в том, что свободное время девушка посвящала выслеживанию и убийству различных чудовищ в окрестностях. Правда никто, кроме неё и Ликса об этом не знал. Приходилось придумывать сотни оправданий, чтобы остаться на посту и никого не разочаровать, но цель оправдывала риски.

Отбросив лишние мысли, как ненужный хлам, Тито решила просто отдать надоевший кусок пергамента Коломбе и сразу направиться к старосте Капрелии. На самом деле мару куда больше волновал Ликс. Он хоть и был для многих несговорчивым и угрюмым сильвом, но только не для неё. Она лучше всего могла понять его самые затаённые чувства лишь по тембру голоса или по грустному взгляду. Вот и сейчас парень явно был чем-то взволнован, хоть и сказать напрямую не решался. А может лишь хотел заинтриговать Тито?

Мара ловко лавировала между домами и улицами, невольно любуясь мирной жизнью Рокэна. Кто-то, как и девушка, со свистом проносился мимо, а кто-то прохаживался по вымощенным дорожкам, неспеша направляясь куда-то. Галдели жители, гудели механизмы, слышался шорох перьев и весёлый смех. Солнце отсвечивало от искрящихся белизной домов, в воздухе пахло специями и летним зноем. Тито на пару секунд остановилась в небе, редко взмахивая крыльями — тёплый прелый день изредка освежали дуновенья ветра, которые и поддерживали лёгкое тело девушки над землёй. Наконец вспомнив о делах, она нырнула вниз, скрываясь между остроконечными сводами скал.

Мягко опустившись на землю, мара сложила крылья за спиной и перешла на быстрый шаг. Этот район города был знаком ей с самого детства, а потому Тито почти не глядя шла по извилистой дороге, огибая высокие дома с остроконечными крышами. Показалось жилище Коломбы — непривычно низкое, всего с двумя этажами и без зубчатой крыши. Из него вышла сухопарая женщина с небольшими сизыми крыльями от которой пахло сладкой выпечкой и пряными травами. Однако весь облик добродушной женщины портили поджатые от гнева тонкие губы и янтарные глаза, в которых плясали недобрые огоньки.

Не успела Тито и слова сказать, как Коломба вырвала из кармана её рубашки письмо.

— Опять жалобы от Корвуса? — строго спросила она.

Тито кивком подтвердила её правоту, и женщина, до этого желавшая как следует отругать племянницу, внезапно лишь тяжело вздохнула.

— Ну сколько раз тебе говорить, что его терпение не бесконечно?! Будь уверена, когда-нибудь он тебя выгонит из Патруля. Я выгораживать не стану, — сердито проворчала Коломба. — Ты же сама говорила, что хочешь быть патрульной? Неужели решила, что это тоже не твоё?

Тито ничего не оставалось как отмахнуться от нравоучений Коломбы. Не могла же она сказать, что самовольно истребляет монстров, а не праздно прогуливает патрули? Страшно даже подумать, какой скандал закатит тётушка в ответ на такое заявление. К счастью, сердитое молчание пожилой мары вскоре прекратилось и Тито представился случай сгладить этот нелёгкий конфликт.

— Ничего не случилось, тётушка. Корвус просто придирается ко мне, вот и всё. Извини, но не смогу помочь по дому — обещала Капрелии присмотреть за детишками, — нарочито задорно воскликнула она, переводя тему. Коломба лишь тяжело вздохнула, не в силах спорить с упрямой племянницей. Её молчание было легко расценить как согласие — не успела тетушка вымолвить хоть слово, как девушка была уже на полпути к Свистящему лесу. Она даже не догадывалась, что для неё готовил Ликс, но зная его фанатичную страсть ко всему, что касается эпохи Триединых богов, вероятнее всего это были очередные скучные развалины. Но Тито не могла просто так проигнорировать столь щедрое предложение: провести время в тихой чаще леса вместе с лучшим другом казалось неплохим вариантов скоротать день до наступления заката.