После вокзала (джен)

Гарри Поттер неподвижно лежал в светлом тумане, не имея ни малейшей возможности пошевелиться. Кстати, подобного тумана он никогда прежде не видел. Был он, туман, при этом, настолько плотным, что казался какой-то материей, что ли. Обмотанной вокруг его головы и тела, и блокирующий абсолютно все чувства. Разве что, была у него единственная возможность даже не ощутить, а понять, непонятно каким образом, что лежит он на какой-то поверхности. Которая, из-за отсутствия у него чувств не ощущалась ни холодной, ни тёплой. Просто, как нечто плоское.

А дальше, сначала, у него появилась возможность двигаться. Так что, воспользовавшись ею он, взял, да и уселся. Ну, а потом, и чувства вернулись. Вдруг и разом. И он посмотрел налево. Ну, и... обалдел, от того что увидел. А увидел он, ни много ни мало, что его левое плечо гораздо длиннее правого и на нём находится ещё одна голова. У него, даже рот открылся от удивления, а в голове мысли понеслись, как табун испуганных лошадей.

 

— Это... Это... Это чего за хрень такая? — возникали в его голове один за другим вопросы. — Нет, ну как так-то? Почему, если твоя фамилия Поттер, то и складываться должно всё через... пятую точку какую-нибудь? Нет, ну сколько ж можно-то? Мало того, что вся моя грёбаная жизнь... в жопу, так ещё и после смерти такая хрень! Да что за херня-то такая? За что?!

— Да всё за то же, — послышалось вдруг от второй его головы.

 

Видимо, последнюю фразу Гарри, сам того не желая выкрикнул вслух.

 

— Ты, кстати, челюсть-то подбери, а то пол проломишь, — продолжала говорить вторая голова. — Знаешь, я порой думаю, а не сделал ли я ошибку сунувшись в вам, а не к Лонгботтомам. Ведь Невилл-то у нас, в отличии от тебя, умным человеком вырос.

— А я кем тогда? — не понял Гарри.

— Мудаком, — ответила голова. — Который считает себя человеком Дамблдора, а не человеком Поттера. Тьфу. — Голова смачно плюнула на пол. — Смотреть на тебя противно, временами.

— А сам-то ты что, лучше, что ли? — задал наконец вопрос, немного успокоившийся Гарри. — Ты-то сам у нас кто такой? Волдеморт, судя по всему.

— Больше нет, — ответила ему голова. — Причём давно уже.

 

Выглядела она, кстати, хоть и детской, из-за своих размеров, но совсем не головой ребёнка. Скорее, гибридом, что ли. Головой эдакого... старого мальчика. Как-то так. Во сяком случае, детской наивности на его лице не наблюдалось. А вот груз прожитых лет, как и недюжинный ум, очень даже вполне себе ощущался.

 

— И кто ты тогда, если не Волдеморт? — криво ухмыльнувшись спросил Гарри. — Да и я теперь кто? Как меня теперь называть?

— Джо-Джим Грегори, — хихикнул в ответ Волдеморт.

— Кто? — озадачился Гарри. — Какой ещё нахрен Джо-Джим Грегори?

— Ну и «дикий» же ты, Поттер, — тяжело вздохнул его собеседник. — Что, даже маггловскую фантастику никогда не читал, что ли? Ну так почитай, как-нибудь на досуге. В будущем. Книга «Пасынки вселенной» называется. А автор — Роберт Хайнлайн. Есть в ней такой... двухголовый персонаж.

— Когда, в будущем-то? — буркнул в ответ Гарри. — Ведь я же умер.

— Не совсем, — ответил Том.

 

Он снова вздохнул, собираясь с мыслями, наверное, и начал рассказывать.

 

— Для начала, я больше не Волдеморт, а Том Марволо Риддл, — говорила голова. — Можешь так меня и называть. А Волдемортом я себя больше не чувствую. Кстати, когда осколок моей души к тебе прицепился, то знаешь как это больно было? Да и не могло быть по другому. Потому что душа твоя, в то время, была чистой, непорочной и безгрешной. В общем, её воздействие ощущалось как... пребывание в очистительном огне. Так, скорее всего. Вот меня, для начала, и очистило. Но, в любом случае, старина Альбус вешал тебе «лапшу на уши», когда говорил, что, мол, он опасался того, что в тебе Волдеморт возродится. Так не бывает.

— Почему? — снова спросил Гарри.

— Да потому, что плотность осколка всегда меньше чем плотность целой души. Пусть даже и детской. И происходит процесс его поглощения. Конечно, длится это не один день, и даже не один год, в некоторых случаях, но, рано или поздно, это происходит.

— Э-э-э... так Нагини что, тоже не хоркрукс что ли?

— А этот придурок что, и ей часть своей души подсадил? Вот ведь... дебила кусок. Идиот, кретин, дегенерат, олигофрен... Бедная, нечастная женщина. Мало того что проклятие Маледиктуса унаследовала, так ещё и это. Да, уж. Нет, ну надо же додуматься-то. Её теперь «грохнуть» милосерднее. И, нет, не хоркрукс она. Ну, в полном смысле этого слова.

 

Он ещё немного поматерился и продолжил.

 

— В её случае, — объяснил он, — вообще полная непонятка получается. Изначально-то она женщиной-анимагом была, у которой змея была её этой самой анимаформой. В которой она, после последнего превращения, в итоге, и осталась из-за упомянутого мной проклятия Маледиктуса. В общем, в этом случае звериные черты начинают преобладать при окончательном превращении. А если этот придурок ещё и часть своей неочищенной души ей подсадил, то представь себе какой гибрид получился. И сколько в ней теперь, выражаясь фигурально, грязи намешано.

 

Он снова немного помолчал и стал просвещать Поттера далее:

 

— Слушай меня теперь внимательно. Нам с тобой осталось... минут примерно, двадцать. Эх, жаль эта сука бородатая не вовремя «ласты склеила». Впрочем, ладно. Чего уж теперь. В том, что мы с тобой в таком положении оказались, это Альбусу нашему спасибо сказать нужно. Потому как именно он, в своё время, когда Хагрид тебя к нему из Годриковой впадины привёз, на лбу у тебя ограждающую руну вырезал. И нас сейчас, должно было бы разделить.

— Руну? Ограждающую? — уточнил Гарри.

— Разумеется, — ответил Том. — Или ты думал что шрамы, которые наносятся, естественным, так сказать, путём такими ровными бывают? Думаешь, мог бы он быть таким, после той же аварии, как тебе родственнички говорили. Да хрен там. Ножом её, эту рану, тебе нанёс Альбус. Самым обыкновенным ножом. Собственноручно.

 

Затем он прервался и помассировал горло. Видимо говорить ему было немного тяжеловато.

 

— Точнее, «дорисовал», — продолжил он через некоторое время, — так сказать, ту царапину которая у тебя до этого на лбу появилась. Потому что, в нашем с тобой случае, я бы так долго с тобой не продержался бы, если бы Альбус дополнительные меры к моему удержанию не принял. Поглотил бы ты меня давно. Растворил бы в себе.

— А ты мне не врёшь, батенька? — уточнил Поттер.

— Смысла нет, — ответил Том. — Вот если бы мог твою душу мой осколок поглотить, а мне для этого твоё добровольное согласие было нужно, то тогда, да. Тут-то я бы и развернулся. И стал бы ты тогда Томом-Гарри, а не Гарри-Томом, как сейчас. К сожалению. Впрочем, надеюсь, что наше слияние, хоть какую-то пользу да принесёт тебе, в будущем.

— Но, если ты говоришь, что он нас искусственно разделил и просто удерживал тебя со мной в качестве довеска, то как тогда получилось-то? Почему тем не менее мы соединяться начали?

— А тут нам яд василиска помог. Он в разделительном барьере проделал маленькую дырочку, сквозь которую оно и началось. И, как я уже сказал, если бы не несвоевременная смерть старого козлодранца, то процесс бы, примерно к ноябрю прошлого года и завершился бы. А тогда, глядишь, и история по другому пошла бы.

— Хм-м... — Гарри задумался. Всё-таки, чтобы там Том не утверждал, а дураком он не был. Недотёпистым, порой, — да. Но, не тупым. Поэтому, подумав, сделал предположение. — Это из-за медальона, что ли?

— Ну, да, — согласился Том. — В него всё-таки часть моёй души была помещена. А так как подобное тянется к подобному...

— А мы носили его на себе... — продолжил Гарри.

— То сам себе «злобным буратино» ты и оказался, — закончил Том.

— Ну, хорошо, этот вопрос понятен. А почему я умер-то не совсем? — спросил он и замер в ожидании.

 

Том посмотрел на него, наверное, в надежде, что Гарри сам догадается, но видя что идей у того нет принялся рассказывать:

 

— Потому что, кровь была не у того врага взята.

— Как это? — не понял Гарри.

— Да всё просто, на самом деле, — пояснил он. — Кстати, сам ритуал тоже был проведён не совсем правильно. Во-первых, кость отца-маггла совершенно для этого случая не подходит. Потому что магии в магглах нет. Во-вторых, плоть слуги. Не учли они с крысёнышем, что слуга, при этом, преданным должен быть, а не служить из страха, как Петтигрю. Ну, и, в-третьих, кровь врага нельзя брать когда у него уже связь с врагом имеется. Ну, потому, что он в таком случае уже и не врагом становится. Так что, он, сам того не подозревая сделал из себя твой хоркрукс.

— А знаешь-то ты откуда это всё? И если это знаешь ты, то почему он при своём возрождении этими знаниями не воспользовался? — спросил Гарри. — Ведь он-то, по идее, должен знать то же что и ты?

— Откуда, откуда, — фыркнул Том, — я что, мало путешествовал, что ли? А насчёт почему не воспользовался, могу только предположить, — ответил он, подумав. — Скорее всего, пребывание в бестелесной форме не способствует поддержанию памяти на должном уровне. Или он, за это время, «зазвездился» ещё больше. Или стал слишком нетерпеливым. Впрочем, не это сейчас важно. Я тебе вот ещё что напоследок посоветовать хочу, как в себя вернёшься, то сразу в своё тело не влетай, а вокруг осмотрись. Глядишь, проще будет некоторое время мёртвым прикидываться.

— А в себя-то мне обратно как попасть? — успел ещё спросить Гарри.

— Просто пожелай, — ответил Том напоследок. А дальше процесс слияния вступил, наконец, в завершающую стадию.

 

И Гарри почувствовал, что тело его стало... то пузыриться, то опадать, то волнами какими-то идти. Как во время приёма Оборотного зелья. Голова Тома... впиталась, наверное, в плечо, которое тоже стало корёжить. А потом ещё и в его собственной голове подобного рода бурление началось. В общем, некоторое время на всё это потратилось, после чего тело Гарри приняло привычный для него вид и пропорции. И мыслиться стало совершенно легко. Поэтому он встал, для начала, чтобы, наконец оглядеться и попытаться понять, где это он находится-то.

А оглядевшись, увидел, что окружающее его пространство очень похоже на зал ожидания вокзала Кингс-Кросс. И что был он здесь совсем один. Хотя, нет. Не один. Он что-то услышал и резко обернулся. И... снова удивился. Потому что к нему, одетый в развевающиеся тёмно-синие одежды, шёл... Альбус Дамблдор. И Гарри, увидев его, вдруг вспомнил, что сам он до сих пор не одет. Впрочем, едва он об этом подумал, как рядом с ним появилась одежда, которую он стал лихорадочно натягивать. Гадая, чего теперь ещё и этому от него нужно.

 

— И как он здесь оказался?- подумалось Гарри. — Ведь помер же хрен знает когда.

— Гарри! — Дамблдор распростёр объятия. Обе руки у него были целы — белые, без всяких повреждений. — Ты чудный мальчик! Ты храбрый, очень храбрый мужчина!

После чего огляделся и произнёс, с удивлением в голосе:

— Э-э-э... а где?

— Кто? — спросил Гарри.

 

Но, Альбус не ответил а принялся бегать по залу и заглядывать под скамейки, приговаривая при этом: «Да где же он?». И только удостоверившись что тут больше никого нет он вернулся к Гарри и уставившись на него спросил:

 

— Ты кто такой?

— Я-то? — услышал он в ответ. — Как кто? Поттер я. Гарри Джеймс. Меня, кстати, только что Авадой «приголубили». А вот кто ты такой, дедушка? Ведь Дамблдора-то уже почти год как нет. И он, если по его словам судить, уже вовсю должен в следующем большом путешествии, приключения себе на пятую точку не только искать, но и и находить. Вот отсюда и вопрос у меня появился. Кто ты такой, дедушка?

— А-а-а... — протянул старик, — вот ты о чём. Ну, есть способы задержаться до определённого момента, если не полностью миссия твоя выполнена.

— И в чём же она заключалась? — ухмыльнувшись спросил Гарри. — Бросить меня как слепого кутёнка в воду и наблюдать за тем выплыву ли я? А когда я уже почти выплыл, то ты, видимо решил, что хрен мне, по всей морде. И притопил меня, чтобы я уже наверняка на дно отправился. Н-да. Хорошая, такая, миссия.

 

Он хмыкнул и посмотрел на Альбуса с иронией.

 

— Впрочем, дальше-то что? — уточнил он. — Ведь не зря же ты тут задержался, дедушка. Если ты, конечно, действительно Дамблдор, а не какой-нибудь замаскированный Мерлин. Или Гендальф.

— Какой ещё Гендальф? — удивился старик. — Не знаю я такого мага. Да и не об этом речь. А о том, что ты, скорее всего, до конца не умер и имеешь возможность вернуться обратно.

— Почему, скорее всего? — уточнил Гарри, садясь на одну из скамеек. — Да ты присядь, Альбус, присядь. Будем считать, что я тебе поверил, ну, в то, что ты действительно Дамблдор.

— Да потому, что ты был хоркруксом Тома, всё это время. А раз так, то здесь и сейчас, кроме нас с тобой, должен быть ещё осколок его души. Но, я его не вижу. И отсюда у меня сомнения, а перестал ли ты им быть?

— А даже если и не перестал, то какая разница? — ухмыльнулся Гарри. — В любом случае, если я здесь, то там, — он указал на пол, подразумевая место откуда он сюда прибыл, — его хоркрукса больше нет. Значит он стал смертен и его теперь любой завалить может. Только сообщить об этом как-то народу нужно. Впрочем, и на этот счёт у тебя, наверное, тоже всё предусмотрено?

— Так ведь дело-то не в этом, — отмахнулся Альбус. — А в том, что ты можешь вернуться и миссию закончить. Но, если ты вернёшься, всё ещё будучи хоркруксом, то и победить его ты окончательно не сможешь.

— А зачем? — спросил Гарри. — Если достаточно его в очередной раз тела лишить.

 

Тут он снова хмыкнул и ухмыльнулся. Прямо в глаза уставившемуся на него Дамблдору.

 

— Что, непонятно я выразился, что ли, Альбус? — уточнил он. — Так я и объяснить могу. И даже не буду говорить, — тут он снова ухмыльнулся, — что ты, мол, к получению этих знаний не готов ещё.

— Да уж, будь любезен — попросил Альбус, скривившись. Видимо, не приятно ему было получать от Гарри такие... «шпильки».

— Да всё очень просто, на самом деле, старина, — охотно пояснил Гарри. Чуть ли не хлопнув того по плечу. Но, удержавшись в последний момент. — Ты вспомни, откуда он свой путь в Британию начинал, после того как тела лишился?

— Э-э-э... из Албании.

— И куда его дух денется, если я в очередной раз его тела лишу?

— Хм-м... туда же, в Албанию, — удивлённо уставился на него Альбус.

— Правильно, — согласился Гарри. — Пять баллов Гриффиндору. А что мне после этого может помешать отправиться туда же и поймать его дух в какую-нибудь ловушку? И спрятать? В какой-нибудь Тайной комнате, например. Ведь если ты утверждал, что Парселтанг у меня из-за моей хоркрукснутости, то он и останется. Впрочем, ладно. Ты мне поясни, с чего ты решил, что я обратно могу вернуться? А то мне этот вопрос непонятен.

— Так ведь кровь, — как и Том, пояснил Альбус. — Он взял твою кровь.

— А поконкретнее? — уточнил Гарри, а то Том этот момент так и не раскрыл.

— Взяв твою кровь, Гарри, — стал рассказывать Альбус, — и восстановив с её помощью своё тело он поместил в себе защитные чары твоей мамы. Они внутри вас обоих. Таким образом, он вынудил тебя жить, пока жив он сам.

 

Сказав это он уставился на Гарри чуть ли не восторженно. Видимо ожидая, что Гарри тоже разделить его чувства. Вот только Поттер, выслушав Дамблдора задумался. После чего спросил:

 

— Как так-то? Чего за бред такой? Ведь если я не могу умереть пока жив он сам, то и он не может умереть пока жив я. Ну, а раз так, то значит вопрос с пленением становится главным приоритетом в нашем дальнейшем противостоянии.

— Очень правильный вопрос, — заметил на это Альбус, всё так же восторженно глядя на него. — Только есть один нюанс. Это он взял твою кровь, а не ты его. Таким образом он установил между вами одностороннюю связь. То есть он, теперь, по идее, выжить не сможет, если ты его долбанёшь чем-нибудь убойным. Но, только в том случае, если ты больше не являешься его хоркруксом. А вот остался ли ты им, этого-то я признаться, понять и не могу. Потому что осколка души Тома я тут так и не увидел.

 

И он снова уставился на Гарри, но, на сей раз вопросительно. А Гарри взлохматил, по привычке волосы на макушке, немного подумал и ответил ему:

 

— Ну, тут я вижу, как минимум, два варианта. Во-первых, осколок его души мог улететь ещё куда-нибудь, пока мою душу сюда доставляло. И во-вторых, я мог его, пока сюда летел, поглотить.

— Но, тогда ты потемнеешь, Гарри! — воскликнул Дамблдор.

— Да какая хрен разница, старина, — ухмыльнулся он в ответ, — буду ли я всё ещё светлым или слегка потемнею? Главное, чтобы я человеком хорошим остался. Впрочем, ладно, ты тут поразмышляй пока, над тем что же с осколком души Томовской случилось, а я, пожалуй, обратно отправлюсь.

 

И с этими словами, он вернулся. Только, для начала, советом Тома воспользовался. Того, который теперь с ним слился. И чьи знания, теперь, стали его. Или их совместными. Хотя, нет, всё-таки его. Потому что, несмотря ни на что, не чувствовал он себя Гарри-Томом, а только Гарри.

Так что, не стал он сразу в своё тело влетать, а завис над ним и принялся наблюдать. Ну, и увидел, как сначала упал Волдеморт, затем, как Нарцисса Малфой проверила жив ли он сам. И наконец то, что Волди остался верен себе и запустил в его тело Круцио. После чего приказал отвязать от дерева Хагрида и нести его тело к Хогвартсу.

 

— Ну, скотина, — подумал Гарри, — сейчас я тебе за это пристрою.

 

В общем, он дождался пока Хагрид, двигаясь чуть впереди колонны Пожирателей с его телом на руках, не внесёт его в антиаппарационный купол школы и только после этого начал действовать.

 

— Хагрид, — прошептал он, — Тихо. Молчи. Я жив, как видишь. Так что, давай, на счёт «три» я спрыгиваю с твоих рук, а ты несёшься со всех ног к защитникам. Но, только по дуге, чтобы тебя шальным заклинанием не зацепило. Раз! Два! Три!

 

Он соскочил с рук Хагрида и наколдовал заклинание «Дыхание дракона», которое по эффекту было таким же, как и «Адское пламя» только не настолько неуправляемое. А всадил его прямо в Волдика, который шёл вслед за Хагридом. И Нагини, которая ползла рядом с ним. И, по идее, должно было ещё и Беллатрикс достаться, которая не отходила от Волди ни на шаг. И затем прикрылся мощнейшим Протего, чтобы увидеть, как тела Нагини, Волди и Беллатрикс сгорают и осыпаются пеплом.

И только после этого, с криком: «Мочи козлов!», он бросился в сторону защитников, тоже по дуге и ещё петляя как заяц, на всякий случай.

А когда всё закончилось и последние Пожиратели были убиты или бежали, кроме тех кого в плен взяли, в чём, кстати, Гарри тоже самое активное участие принял, то просто добрался он до ближайшей стенки и присел, опираясь на неё спиной. Потому что и адреналиновый откат начался, да и последствия Круцио, которое применил Волди к его не совсем живому телу, начали, наконец, сказываться. Конечно, в этот раз это было не настолько болезненно, как тогда после тройного Круцио на кладбище, но всё равно потрясывать его начало.

Так что, когда к нему подошёл Кингсли Шеклболт, с предложением отправиться в Министерство и вышибить оттуда оставшихся там прихлебателей Волди, он отказался, объяснив ситуацию. Он бы там и уснул, наверное, если бы его Гермиона потом не нашла и в их гриффиндорскую спальню добраться не помогла.

А примерно через месяц, когда закончились похороны защитников Хогвартса и прошло несколько судов на Пожирателями, он решил, что ему, да и не только ему, нужен отпуск. Для чего завёл разговор с Гермионой.

 

— Слушай, — спросил он её как-то, — а не пора ли нам о себе позаботиться? Давай, например, в Австралию за твоими родителями поедем.

— Я не могу тебя об этом просить, Гарри, — смутившись ответила Гермиона.

— Ну, конечно, — возразил он ей. — Значит, принимать твою помощь, пока мы с тобой по Британии мотались почти год, решая мои проблемы, я мог. А теперь я тебе помочь не могу, что ли?

— Наши проблемы, — поправила она его.

— Нашими они были процентов на тридцать, — не согласился Гарри. — А вот на остальные семьдесят, из-за моей избранности, они были моими. И кто всё это время был рядом со мной, не прося ничего взамен? Ты была. Так что, не морочь мне голову. Собирайся давай.

 

Ну, и полетели они туда. Вдвоём. Без Рона. Потому что тот и сам в эту поездку совсем не рвался. И Гермиону отпускать не хотел.

 

— Да они же всего лишь магглы, — говорил он про её родителей, пытаясь отговорить от поездки.

 

За что и огрёб от неё. Ну, и от него тоже. Что стало, в последствии, началом окончательного разрыва их отношений. В общем, не поняли они друг друга. В очередной раз. Который не прошёл для Рона безболезненно. И пришлось ему потом некоторые специфические зелья принимать.

А в Австралии, кстати, помогли им пару раз некоторые знание полученные Гарри при слиянии. Но, слава богу, поездка их удачно закончилась.

В общем, вернулись они все вместе, а первого сентября в школе чародейства и волшебства Хогвартс, появились новые школьные старосты. Гарри Поттер и Гермиона Грэйнджер. Решили они, что доучиться и получить на руки диплом будет совсем не лишним. Тем более, что им, да и не только им, пошли на встречу и дали такую возможность.

И время это Гарри так просто не потратил. Стал он, неожиданно для многих, активно интересоваться политикой. И сам Гарри догадывался почему так стало. Не прошло всё-таки даром его слияние с Томом. Пусть даже он себя Гарри-Томом так и не почувствовал. И поэтому сразу после сдачи последнего экзамена, он собрал друзей, которых, кстати, у него без Рона появилось довольно много и выступил перед ними с небольшой речью.

 

— Друзья мои, — обратился он к ним. — Я тут проанализировал ситуацию в которой наша страна оказалась после победы над Волдемортом и вынужден заявить, что не туда наше Министерство и Визенгамот двигаются. Не той дорогой идут. И если так будет продолжаться, то лет через пять Малфой и подобные ему, снова будут ходить по Диагон Аллее с видом хозяев жизни. Задрав к небу нос и постукивая по мостовой тросточками. А ещё, лет через двенадцать-пятнадцать, их дети будут нашим с Гермионой детям тыкать в лицо происхождением их родителей.

— Э-э-э... нашим с тобой детям? — удивилась Гермиона. Не очень сильно, впрочем.

— Ну, я же не утверждаю, что именно мы с тобой оба будем их родителями, — ухмыльнулся в ответ Гарри. — У каждого из нас, к тому времени, может своя семья появиться. Хотя, я бы не исключал и тот вариант, что дети будут действительно наши с тобой. Впрочем, это мы с тобой вдвоём потом обсудим. Но, в принципе-то, ты же не будешь против подобного развития событий?

— В принципе, не буду, — ухмыльнулась ему в ответ Гермиона. — Но наши личные дела мы, действительно, потом обсудим. А теперь расскажи чего ты хочешь-то? Ведь не зря же ты этот разговор затеял.

— Совершенно верно, — согласился Гарри. — Так вот, я чего сказать-то хотел. Для того чтобы наши с вами усилия по ликвидации Волдеморта и его прихвостней напрасными не оказались, я предлагаю самим в жизнь нашего общества вмешаться. Для чего создать свою партию.

— И как ты себе это представляешь? — посыпались на него вопросы.

— А вот послушайте.

 

Гарри достал из кармана несколько листов пергамента, на которых он записывал последний год свои мысли и выводы, заглянул в них и стал рассказывать.

 

— Сейчас у нас есть три партии. Которые мы можем условно назвать Светлыми, Тёмными и Нейтралами. А я предлагаю организовать четвёртую. И называться она пусть будет... ну, например, «Младобританцы». И распределить в ней наши обязанности следующим образом. Сьюзен Боунс, например, будет нашим юристом. Луна Лавгуд — главным редактором нашей партийной газеты. А Колин Криви станет её «глазами и ушами». Гермиона — главой секретариата. Джинни — секретарём по связям с общественностью. Невилл и Дафна, будут нашими представителями в Визенгамоте. Ну, это я вам так, вчерне накидал. Тут, конечно, много ещё о чём подумать нужно.

— В общем, — закончил он свою речь, — я, например, лет через двадцать вижу нас с вами, людьми которые будут олицетворять нашу магическую Британию.

— А себя-то ты в какой роли видишь? — спросили его. — Поди, не меньше чем Министра магии.

— А вот нифига, — ответил Гарри. — Министром магии я Гермиону вижу. Сьюзен — Главой ДМП, Невилла или Дафну — Верховным чародеем Визенгамота. Луну — Главой отдела пропаганды. Джинни — Главой отдела спорта.

— Так а насчёт себя-то, всё-таки, ты что запланировал? — уточнили у него. — А то ты насчёт всех нас тут подумал, а про себя так ничего и не сказал.

— Ну, — Гарри слегка замялся. — Я бы, вообще-то, хотел в будущем стать директором Хогвартса.

 

Все тогда посмеялись, подшучивая что мол «губа у Гарри совсем не дура».

А ещё через девятнадцать лет они провожали в Хогвартс их общих с Гермионой детей. Да и не только они, разумеется. И шрам на лбу у него больше не болел. Как, впрочем, не стали краснеть его глаза и появляться желания приложить кого-нибудь Круцио, ни с того ни с сего. Кроме Рона Уизли, конечно. Вот уж кого, кого, а Рона приложить его просто подмывало порой.

Нет, ну а если серьёзно, то кто и кого прикладывать-то будет? Он, директор Хогвартса, Главу ДМП Сьюзен Боунс, что ли? Или Верховного чародея Визенгамота Невилла Лонгботтома? Он, муж бывшей Министра магии, Гермионы Поттер, которая ушла в отставку, по причине очередного прибавления в их семействе. Как говорится, не смешите мою волшебную палочку.

Нет, за прошедшие годы много чего происходило, конечно. Хоть и не всегда хорошего. Но, главное, что в итоге, всё стало хорошо. И, как они все надеялись, так и дальше будет.