ПЛАМЯ В СЕРДЦЕ КОСМОСА (джен)

Она приложила руку к запотевшему иллюминатору и смахнула со стекла холодные капли конденсата. В маленьком окошке показалась россыпь маленьких песчинок-звёзд на бархатном полотне черного вакуума. Планеты и их спутники, газовые гиганты и маленькие астероиды — множество миров, покорённых и заселённых или ещё не изученных, непознанных предстали перед девушкой в своем неповторимом великолепии.

Это её первое знакомство с великой Вселенной. С могуществом бескрайнего мира, с его монументальностью и вечностью, с красотой его детей, небесных тел, и пугающей чернотой неизвестности. Первая личная встреча с открытым космосом и его поражающей бескрайностью.

Любопытный взгляд скользил по ярким огонькам планет. Какими они были незнакомые ей миры? Приветливыми к своим обитателям и гостям или же враждебными и суровыми? Многие ли были колонизированны? Сколько ещё планируется покорить? И далеко ли её новый дом, где девушка исполнит предназначенную миссию: принесёт благословение красного Солнца — Великого Светила, Эгазкиа.

Резкое движение за толстым стеклом иллюминатора напугало девушку. Из-под корабля выплыл поражающих размеров исполин. Балено — священный зверь, порождение космоса, хранитель Эгазкиа. Гладкое обтекаемое рыбье тело укрывали его тончайшие словно шелк плавники. На большой голове теснились сотни глаз. Существо медленно рассекало черноту Вселенной, равняясь с космическим судном. Его круглое око припало к окошку и оценивающе оглядело девушку.

В его исяне-черном зрачке она увидела своё отражение. Знакомое лицо казалось чужим в большой темной линзе. Изумленный взгляд, осунувшееся лицо и острые скулы. Непривычные алые волосы ниспадали на жреческие одеяния из-под венца, олицетворявшего главное светило Галактики — большое красное солнце.

Жрица накрутила на палец длинный локон и поднесла его ближе к своему взору. Два оборота солнца назад она не могла подумать, что вскоре удостоится чести исполнить великое предназначение: стать хранителем силы Эгазкиа на далеком островке развивающейся цивилизации, заложить первый камень в фундамент нового храма и стать верховным жрецом. Два оборота солнца назад она была лишь послушницей. Девственно чистая белизна волос сменилась алой силой Эгазкиа — все верховные жрецы окрашивали волосы в красный цвет, приближая себя к могуществу огненного владыки. И все верховные жрецы обретали имя. Имя, что дало Великое Светило. Имя, что дали родители более не имело значения. Цинпатра Горриарен Зандария — её истинное имя, положенное высокому сану Эгазкианских хранителей. Истинное и неизменное.

Балено моргнул, сокрыл стеклянный глаз тонким розовым веком. Одобрительно подмигнул новой жрице. Напомнил, что у послушниц Эгазкиа нет иного пути, что её назначение в верховный сан лишь следствие её рождения. Дочь хранителей силы красного солнца обязана продолжить дело семьи. Если не на планете прорадительнице, теплой и ласковой Арбасоак, то на другой. Это её судьба, единственная и неизменная. И Великое Светило поддержит её. Благословит её ясным взором своего верного космического зверя.

Издав утробный рев, вибрации которого прорезали непроницаемый вакуум, балено ушел в крутое пике и скрылся из обзора иллюминатора. Его миссия была завершена. Она передал глас Эгазкиа юной Зандарии.

Несмотря на явление священного зверя — символа удачи, в её душе сгущались сомнения. Она боялась. Боялась не собственного предназначения, не возложенного на неё груза ответственности, не трудностей жизненного пути. Её страх — темный вакуум за бортом судна.

Он ужасал так же, как и манил. Черные просторы космоса таили в себе неизвесность и одиночество — главные страхи мыслящих существ. Они способны вызывать панику, кошмар и безумие. Они легко сводят с ума неподготовленных. Лишают рассудка тех, кто слаб душой и телом.

Рассказами о коварном космосе, забирающем личности тех, кто попытался обуздать и покорить его, и возращающем лишь пустые телесные оболочки, предупреждали уверенных энтузиастов. Истории не отвращали от межпланетарных перелётов, а напоминали о незримой опасности странников, переоценивающих свои возможности, и устанавливали правила: не преодолевать Вселенную в одиночном странствии, не проводить в открытом пространстве более года на борту корабля и сутки за его пределами, не отправляться в далёкие путешествия без необходимости.

Казалось бы, что все условия для благополучного перелёта были соблюдены, но тягучая тревога не покидала Зандарию. Она опасалась потерять себя в вынужденном паломничестве. И ее боязнь имела под собой личные впечатления.

Будучи послушницей при храме Великого Светила, девушка посещала Дома Души — учереждения, призванные исцелить помешательства, растройства рассудка и разума. Она видела тех, кто возвращался из космических странствий — безликие пустые сосуды. Стать одним из них казалось самой жестокой карой. Как и представлять себя на их месте. Но Зандария представила.

Больничная палата. Однообразные безэмоциональные лица. Среди них — она. Пустая, сломленная, пропавшая. Забывшая свое предназначение, забывшая близких, забывшая себя. В её глазах — черная пустота космоса. В ней нет разума, но есть немощность и никчемность. Как и в десятках других страдающих, разделющих с ней одну палату. За ней ухаживают сестры, смотрят в тусклые очи сочувствующим взглядом и вздыхают от бессилия, потому что помочь невозможно. То, что забрала тьма Вселенной, никогда не возвращается.

Жрица машинально мотнула головой. Думать о безумии равносильно его привлечению. Подобное рождает подобное. А близость к другим разумным существам могла развеять страхи и одиночество. Нахождение близ пассажиров космического судна исправило бы положение, поэтому девушка спешно покинула каюты, чтобы не оставаться наедине с пугающими образами.

Пассажиры межпланетарных сообщений — любители красивых космических пейзажей. В целях удовлетворения их потребностей транспортные компании оснащали хвостовые отсеки кораблей досуговыми залами, совмещавшими в себе комнату отдыха и смотровую. Все стягивались к панорамному иллюминатору и наблюдали за отдалением красного солнца до самого прибытия в пункт назначения. Почему бы и ей не присоединиться ко всем?

Девушка направилась в смотровую. Когда Зандария переступила порог обширного помещения, она удивилась, как много туристов собралось, чтобы полюбоваться яркой алой точкой — отдаляющимся солнцем галактики Арги-Гория. Казалось, что в уютных креслах расположились все представители обжитых планет: остроухие четырехрукие и жилистые арбасо — девушка была из их числа; высокие плосколицие и тощие гризы с Илуны — планеты, сокрытой под плотной горной породой; жукоподобные и неуклюжие ряйупо с Арбаро — тропической планеты вечных дождей; покрытые чешуёй хелико с Маро — планеты бескрайних морей. Вокруг отдыхающих сновал обслуживающий персонал, старавшийся угодить всем прихотям дорогих гостей. Даже члены команды пилотирования пришли понаблюдать за уменьшающимся светилом.

Единственный, кто смотрелся чуждо среди разномастной компании — капитан корабля. Высокая широкоплечая мужская фигура белом капитанском кителе, стоявшая перед обзорным окном, принадлежала землянину. Встретить в отдалённой от Млечного пути Арги-Гории представителя человеческой расы — большая редкость. В силу своей небольшой продолжительности жизни люди редко покидали пределы своей галактики, так как дальние космические перелёты отнимали десятилетия жизни, несмотря на их обманчивую скорость. По этой причине мужчина казался чуждым в привычном восприятии мира.

А еще она никогда не видела землянина. Иллюстрированные пособия по антропологии в счёт не шли. В учебниках все расы представлялись утрированной идеальной версией, которая редко обращалась в реальность. Также и капитан. Мужчина сильно отличался от своего сородича из биологических иллюстраций. В отличии от арбасо, вариативность внешности которых заключалась исключительно в половых признаках, разнице роста и черт лица, люди имели настолько детальные отличия, что их хотелось изучать и разглядывать.

И кажется, её любопытный взгляд оказался слишком ощутимым. Капитан резко повернул голову и посмотрел на жрицу. Суровое лицо, холодный взгляд почти прозрачных голубых глаз призвали мурашки, пробежавшие по телу Зандарии. Девушка резко отвела взор. Сердце гулко забилось в груди. Ей стало стыдно за проявленное неуважение так сильно, что хотелось спрятаться в собственной каюте. Однако приблизившийся к ней второй пилот помешал трусливому бегству.

— Да не погаснет Эгазкиа, великая жрица, — традиционно поприветствовав хранительницу Великого Светила, арбасо сложил ладони своих четырёх рук в жесте, изображавшем символ солнца. — Капитан Гамильтон желает побеседовать со Вами.

Находившаяся в шоковом состоянии Зандария удивлённо взглянула на второго пилота, а затем на капитана. Землянин испытывающе смотрел на девушку, давая понять, что не примет отказ. Совсем растерявшись, она лишь кивнула и под чутким надзором арбасо подошла к мужчине. Артур Гамильтон проследил за юной девой, будто опасался её побега, но когда она оказалось в досягаемой близости, отвернулся к иллюминатору.

Неловкое молчание лишь усиливало напряжение. Девушка теребила пальцами широкие рукава жреческого одеяния, а капитан смотрел на солнце. Спустя несколько секунд тишины её развеял его низкий баритон.

— Сегодня непривычно сильная магнитная активность. Как думаете, повлияют ли тепловые потоки на навигацию и сообщение корабля? Ваши прогнозы бы пригодились в нашем полёте.

Её поразило, что капитан спрашивал её о прогнозах с непоколебимой уверенностью в её знаниях. И он не ошибался. Культ Эгазкиа строился не на слепой вере в магические силы солнца, а на научных исследованиях за активностью светила. Арбасо восхваляли красного великана не как эфимерного бога, а как источник энергии и жизни на планете. Изменения, происходившие в структуре атомной силы солнца, влияли на планету сильнее, чем обитающие на ней организмы, поэтому наука слилась с почитанием, породив новый взгляд на религию.

— Для землянина Вы явно очень хорошо осведомлены в том, какую роль несут жрецы Эгазкиа, — Зандария ответила уважительно, отметив широкий кругозор капитана.

Мужчина косо глянул на неё и усмехнулся.

— Я с рождения живу на Арбасоаке и мне хорошо знакомы все культурные аспекты жизни.

Девушка поджала губы и покраснела. Попытка похвалить превратилась в неуместное замечание.

— Так каковы прогнозы? — не акцентируя внимания на минувшем, вновь спросил Артур Гамильтон.

— По последним подсчётам амплитуда колебаний магнитных волн не преодолеет арбиту четвертой по удалённости планеты. Так как мы пересекли арбиту восьмой по удалённости планеты, то радиоволновая и локационная навигация корабля не потерпят изменение, — четко ответила она, а затем поинтересовалась. — У Вас есть какие-то сомнения?

Капитан прищурил глаза и нервно пригладил выбившиеся светлые пряди, многозначительно помолчал, а затем добавил.

— Скорее предчувствие. За непродолжительную, но насыщенную карьеру пилота оно подводило меня крайне редко. К тому же мне и моей команде ранее не доводилось наблюдать настолько яркие вспышки на поверхности солнца.

Девушка внимательно посмотрела на Великое Светило и согласилась с мужчиной. Вспышки действительно были непривычно яркими и как будто нарастали. Но даже самая сильная магнитная буря не могла нанести значительный ущерб.

— Думаю, предполагаемый К-индекс интенсивности оказался сильнее прогнозируемого. Но даже при самом сильном геомагнитном возмущение волны не пробьются далее астеройдного пояса. И тем более до корабля.

Кажется, ответ удовлетворил капитана. Он поблагодарил ее за уделённое время и поспешил откланяться, сославшись на важные дела. Она лишь улыбнулась и продолжила наблюдать за Эгазкиа.

Оно разгоралось все ярче. Казалось, что они не отдалялись от него, а лишь приближались. Красная раскаленная сфера увеличивалась в размерах. Вспышки становились чаще. Свет прорезал вакуум, разрушая его темноту. А затем...

Красное солнце налилось силой, разгорелось алым исполинским свечением и извергалось. Источник жизни целой галактики лишился целостности. Атомный взрыв газового гиганта сотряс космос. А после наступила кромешная тьма.

Паника. Когда пассажиров настигло осознание происходящего, безумный стихийный ужас подхватил толпу и неуправляемым потоком понёс в глубь космического судна. Граждане галактики спешили покинуть смотровую, будто бежали от безжалостного мора, и создавали давку, от которой страдали больше, чем от ещё не достигнувшей корабль катастрофы. Только великая жрица непоколебимо стояла на месте и вглядывалась в опустившийся мрак.

Поверить своим глазам — невыносимо больно и ужасно страшно. Великое Светило Эгазкиа завершило свое существование. Вместе с ним погибли вера и мечта Зандарии. Желание стать матерью-основательницей нового мира на незаселённой планете, воздвигнуть первый храм науки и сохранить в его стенах священные знания, стало космической пылью, осевшей в бешено колотившемся сердце и терзавшей его нежную плоть.

Она не сумела совладать с чувствами. Прижав руки к холодному стеклу и стремительно осев, девушка заплакала. О чем теперь остается мечтать? Зачем стоит жить? Её миссия, для которой взращивали и обучали Зандарию, никогда не сможет стать завершённой. А без неё жрица неполноцена и никчёмна. Её существование бесполезно и бессмысленно.

Сильные руки легли на плечи девушки и бесцеремонно поставили на ноги. Тело тряслось от неуёмной тревоги и пробирало холодом. Девушка повернула голову, чтобы узнать, кто препятствовал её скорби.

Капитан Артур Гамильтон. Она смотрела на него красными и отёкшими от слёз, он — спокойным и невозмутимым взглядом. Недолгая игра в переглядывания закончилась, когда мужчина коротко оглядел непроглядную черноту и произнёс.

— Вам срочно нужно вернуться в каюту. Команда готовится к вхождению в Поток. Если вы не займете свою капсулу, то не выдержите декомпрессии и закончите жизнь не самой привлекательной смертью.

— Зачем? — прозвучавшие в голосе девушки отчаяние и боль поразили Гамильтона настолько сильно, что он невольно выпустил девушку из крепкой хватки.

Она тряпичной куклой рухнула на пол.

— Зачем? — удивлённо повторил он. — По той причине, что во время пространственного прыжка корабль подвергается резкой смене давления, которое ведёт за собой...

— Зачем сохранять жизнь? — перебила Зандария. — Для меня она более не имеет значения. Миссия, для которой я была рождена, никогда не свершится. Так зачем же мне жить дальше?

Лицо капитана изказилось злостью, однако хладнокровие моментально вернулось к нему. Спокойным тоном мужчина произнёс:

— Если бы меня и мою команду посещало отчаяние при каждой внештатной ситуации, то вряд ли бы Вы сегодня были на борту моего корабля, — выдержав паузу, добавил. — Пока хотя бы в одной галактике светит солнце, подобное Эгазкиа, Ваши знания и опыт имеют значения. Подумайте об это на досуге, а пока...

Он поднялся. Резко и бесцеремонно поставил её на ноги, крепко схватил за руку и вывел из смотровой. Она не препятствовала его необходимой грубости и послушно шла следом.

Покинув досуговый зал, они оказались в коридорах судна, которыми овладел хаос. Испуганные пассажиры сливались в сплошную массу. Персонал пытался успокоить и отвести паникующих до кают. Команда бортовой охраны прилагала усилия к сохранию порядка, однако едва ли им удавалось справится с волнующейся толпой.

Влившись в поток криков и паники, Зандария не теряла самообладание исключительно благодаря Артуру Гамильтону. Его уверенность передавалась через тепло кожи, через ритмичную пульсацию крови. Он уверенно вёл девушку в кают-компанию. И она следовала за ним, обтекала опасную давку и оборонялась от вездесущих рук.

Из месива тел стремительно вынырнул второй пилот. Он возник совершенно внезапно, от чего Гамильтон резко остановился и едва не увяз в тягучем потоке.

— Капитан, — быстро заговорил член экипажа, — навигационные системы неисправны. Боюсь, что без Вашего участия мы не сможем войти в Поток.

Мужчина грязно выругался. Если он и предполагал подобный исход, то точно был не рад его возникновению. Вложив женскую руку в ладонь своего подчинённого, он приказал.

— Отведи девушку до каюты и возвращайся в отсек пилотирования как можно быстрее. Я придумаю, как исправить ситуацию.

Второй пилот кивнул. Крепче схватив всеми четырьмя руками узкие запястья, он поволок её в каюту. Зандария едва успевала за быстрым собратом, чудом не погружаясь в дрожащую массу тел.

Достигнув кают-компании, второй пилот поклонился и поспешил в кабину пилота. Теперь, когда она осталась абсолютно одна, а потрясение сменилось инстинктом выживания, жрица судорожно подскочила к гибернационной капсуле. Руки тряслись, пальцы не попадали по панели управления. Она пыталась открыть её, но постоянно набирала неправильную комбинацию символов. А когда капсула распахнулась, было уже слишком поздно.

Взрывная волна настигла космический корабль. Невероятно мощная тряска нарушила целостность иллюминаторов. Кислород стремительно утекал в открытый космос, менялось давление. Зандария упала в капсулу, но не смогла закрыть её — электроника судна пришла в непригодность. Хватая ртом остатки воздуха, жрица молила о прекращении страданий, а затем потеряла сознание.

* * *

Девушка резко открыла глаза и глубоко вдохнула. Легкие болезненно наполнились воздухом. Зрачки расширились от непривычно яркого искусственного света. Она приложила ладони к онемевшему лицу, растерла щеки.

Она была еще жива. Ещё не весь кислород покинул пределы её каюты. И разгерметизация не привела к смене давления внутри корабля. В надежде, что сейчас ей удастся закрыть гибернационную капсулу, Зандария вытянула перед собой руку...

Крышка капсулы отсутствовала. Юная жрица осмотрелась в надежде найти спасательную соломинку, но лишь удивлённо застыла. Помещение оказалось целым.

Девушка подскочила на месте, увязла в простынях и упала на постель. Капсула находилась в противоположной части комнаты, целая и неактивированая, а жрица рапростерлась на кровати, которую заняла в тот момент, когда взошла на борт корабля, и уснула в самом начале полёта.

Первое мгновение — непонимание, последующие — радостное осознание. Дурной сон. Всё произошедшее оказалось лишь ужасным кошмаром, тягучим и реалистичным. Всего лишь плод её воображения.

Девушка радостно рассмеялась. Чувство жизни — самое прекрасное чувство. Особенно после смертельной угрозы, даже если та была лишь безжалостным мороком.

Зандария села и задумчиво посмотрела на запотевший иллюминатор. Рассуждения о причинах странного сна начали пробиваться среди других мыслей. Что же вызвало такую неприятную реакцию? Первый полёт? Смена обстановки? Страхи перед открытым космосом? Опасения не справиться с возложенными на нее обязанностями? Или же все вместе? Хотя теперь не было никакой разницы. Дурная грёза осталась в прошлом. В будущем её ждали новые возможности. И новые открытия.

Она поднялась с постели. Поразительно, но каким-то образом ей удалось уснуть в широких жреческих одеяниях. Благо, что ей хватило сообразительности снять тяжелый венец перед её погружение в царство Морфея. Но пора бы вернуть его на законное место, выказать благодарность носить один из символов верховного жреца.

Теперь милость Эгазкиа будет сопутствовать Зандарии и придавать уверенности. Лишит её страха перед открытым космосом.

Девушка уверенно подошла к иллюминатору. Она приложила руку к запотевшему стеклу и смахнула холодные капли конденсата. В маленьком окошке показалась россыпь маленьких песчинок-звёзд на бархатном полотне черного вакуума. Великолепие и красота. Первое знакомство с космосом.

Резкое движение за толстым стеклом иллюминатора напугало девушку. Из-под корабля выплыл поражающих размеров балено. Зандария испуганно отскочила от окна и опрометью бросилась к выходу из каюты.

* * *

Второй пилот пассажирского судна «Алое солнце» недоуменно смотрел на капитана. Ожидать верховную жрицу в досуговом зале, стоя лицом к обзорному окну, казалось глупой затеей. Юная дева, едва вступившая во взрослую жизнь, вряд ли покинет свою каюту до окончания полета. О чем он своевременно доложил капитану.

Артур Гамильтон лишь поинтересовался, почему он так думает. Однако второй пилот оставил его без ответа. Ему хотелось знать, почему он так думает? Потому что он видел юную Зандарию при посадке на корабль. Взгляд запуганного зверя, бледность кожи и тремор всего тела, выдававшие в ней страх перед космическими перелётами. Жалкая и никчёмная. Если бы он назначал жрецов в верховный сан, то никогда бы не дал ей повышения.

Однако сказать об этом капитану он не отважился. Не хотелось навлекать на себя его гнев.

* * *

Координатор космических маршрутов едва сдерживал улыбку. Капитан поразил его. Направился в смотровую ждать девушку, к тому же и всю команду пилотирования с собой прихватил. Неужто влюбился в недоступую жрицу. Теперь страдает по ней и страждет встречи. А чтобы не сильно горевать из-за неразделённых чувств, водит с собой команду поддержки.

Хотя он мог понять капитана. Ему удалось лицезреть прекрасный цветок: хрупкая, утонченная, соблазнительная. Движется словно лань, пугается как глупый кролик и покорная подобная домашней собачонке.

Ему бы и самому хотелось обладать такой женщиной. Но тягаться с капитаном страшился. Не хотелось навлекать на себя его гнев.

* * *

Артур Гамильтон пристально наблюдал за отдаляющимся красным солнцем. На душе было неспокойно. Ужасный кошмар вынудил мужчину пронаблюдать за магнитной активностью Эгазкиа. И встретиться с хранительницей Великого Светила.

Он никогда не видел её. Однако женский образ из сна в мельчайших подробностях запечатлился в его памяти. Стройная и невысокая. Бледная кожа. Большие глаза. Нос с небольшой горбинкой. Тонкие губы. Острый подбородок. Длинные вьющиеся алые волосы. Напряжение в движениях. Именно такой она предстала перед ним в нави. Но он боялся, что увидит её такой же в яви.

По его подсчетам она должна появится скоро. До её прибытия оставалась пара минут, после которых он убедиться, что она не похожа на...

— Капитан, стоит в дверях, — буднично обранил координатор.

Мужчина резко обернулся. Не единого отличия. То же телосложение. Те же черты лица. Та же резкость движений. Её большие серые глаза испуганно смотрели на него. В выражении её лица читалась узнаваемость. Она тоже видела его. Значит, на самом деле, не было никакого сна.