Дитя Хекстека (джен)

Тяжело описать тот ужас, страх и негодование, когда я не смог открыть дверь своей самовольной исследовательской лаборатории и услышал там посторонние голоса. На мой вопрос, есть ли там кто, естественно, никто не ответил. Кто туда пробрался?! Меня словно прошибло: там ведь находятся!

Я от ужаса выронил коробку со всем мелким хламом, необходимым мне для исследований и создания оборудования.

— Откройте дверь! — не сдержал я собственный «рык» и начал ломиться, держась за ключ в замочной скважине. Дверь не поддалась, и я начал буквально её выламывать всем своим телом, долбясь о неё. Я слышал шум торопящихся воришек, слышал, как по ту сторону двери жалобно скрипел, кажется, приставленный стул.

Моя близкая подруга, стоя поодаль от меня, ошарашенно взглянула на происходящее, не понимая, в чём дело.

Я уж было занёс ногу, чтобы попробовать другой подход, как меня в ту же самую секунду снесло голубоватой вспышкой. Раздался оглушительный рокот взрыва, сопровождаемый колебаниями и голубыми искрами магии. Воришки задели самое опасное и страшное, что находилось у меня в лаборатории — хекс-кристаллы!

Но, прильнув к противоположной стене от взрывной волны, я тут же ощутил, как начал терять сознание. И в этот момент мне удалось разглядеть обеспокоенное лицо девчонки-воришки, смотрящей на меня очень испуганно и ошарашенно.

Однако она тут же поспешила убежать. И это было последнее, что я видел, прежде чем в моих глазах потемнело… Последним, что я услышал, был обеспокоенный голос моей подруги, зовущей меня по имени.

Именно в этот момент мне приснилось самое яркое, любимое и в то же время страшное событие в моей жизни, оставившее после себя одно лишь хорошо запомнившееся воспоминание. Холодная, сильная метель, сбивающая и меня, и мою мать с ног. Я чувствовал дрожь в ногах от усталости и холода, и тут же повернулся на звук тяжёлого падения, почувствовав свободу после её активной поддержки и объятий, что пытались защитить меня от холода и снега. Моя мама рухнула вниз. Я прильнул к ней в отчаянии, понимая, что ещё немного, и она умрёт, и меня в этот момент стали распирать невероятные отчаяние и боль. Я старательно звал её, просил очнуться, видел, как медленно синели её и без того холодные и замёрзшие пальцы. Она не отзывалась, и я прибегнул к не менее отчаянному действию: прошению о помощи. Я кричал, прося, чтобы хоть кто-нибудь, удивительным чудом, помог нам. Я осознавал, что в такой метели нам никто не мог помочь…

И тут я услышал, как к нам кто-то приблизился. Кристаллы на его браслетах издавали характерный звон, а сам он, хрустя снегом, делал томные шаги. Он остановился, взглянув на меня. Но, из-за снега и метели, я даже немного не смог разглядеть его лицо. Странный незнакомец, одетый в скрывающую накидку с капюшоном, вытянул руку, и в его ладони вспыхнуло голубое яркое сияние. В этот же самый момент над его ладонью образовался маленький кристалл. Я испугался и тут же отпрянул назад, упав на снег, не веря своим глазам. Незнакомец сжал маленький кристалл в ладони, закрыв его свечение, и отошёл, что мне показалось, что он собирается уйти, увидев мой страх. Я тут же крикнул «Стойте!», испугавшись, что так нам никто не поможет. Однако в ту же секунду мне пришлось сжаться и скрыть лицо от возникшего рокота, сопроводившегося волной ветра со снегом.

Маленький и впечатлительный, я просто не мог оторвать взгляда: незнакомец резко и одновременно изящно выводил в воздухе странные линии, пока над ним висели фантомные магические круги и кружили различные непонятные символы. Незнакомец, охватывая всё это возникшее неестество, начал закручивать его своим посохом, и те, игриво «позванывая», активно кружили в такт его движениям. Кристалл над его ладонью кружился, а всё над ним стало больше: магические круги стали шире, их стало больше, как и символов, которые, не останавливаясь, продолжали стремительно кружить.

В ту же секунду он с силой стукнул посохом о снег и, завершив свой трюк, заставил меня вместе с мамой подняться в воздухе. Резкий гул в ушах. Я видел, как в пространстве передо мной всё мелькает, и непонятно, что это: какое-то пространственное искажение или символы. Я открыл глаза уже… неизвестно где. Перед моими глазами предстало красивое и чудное насекомое, озаряемое остаточными голубыми искрами, которое, ощутив колебание травы, вспорхнуло своими яркими белыми крыльями и медленно улетело прочь. А я поднялся, провожая насекомое взглядом и понимая, что очутился в поле цветов. Моя мама, ощутив тепло, несмотря на тающий снег под её телом, тоже медленно раскрыла впалые глаза и приподнялась. Я не смог сдержать восхищения.

— Но как?.. — на выдохе спросил я.

Загадочный незнакомец приблизился ко мне, не ответив, и протянул тощую руку с красивыми длинными и изящными пальцами. Ко мне в руки медленно упал небольшой голубоватый камень с выгравированным странным знаком.

Я не смог сдержать своего ошарашенного восхищения.

Видение на этом кончилось.

* * *

— Ладно, давай ещё разок… — томно проговорила шериф по имени Грейсон.

— Я этого не делал, вы должны мне поверить! — отчаянно проговорил я.

— Успокойся, сынок, это было ограбление, — кинула взор на меня она. — Но речь сейчас не об этом.

Она чуть отошла, поворачиваясь и разглядывая мою лабораторию. Точнее то, что от неё осталось после взрыва…

— Тут же полно запрещённых предметов, — скрипучим голосом продолжила шериф. — А вот где на них разрешение?

Женщина взглянула на свой планшет с закреплёнными бумагами. После чего перевела спокойный взгляд на меня:

— Не расскажешь, откуда это?

Однако я был слишком на взводе от произошедшего и, естественным образом, испугался того, как миротворец чуть не задел оставшийся хекс-кристалл в устройстве.

— Эй-эй, осторожнее!.. — не смог сдержать я, хмуря брови и слыша звон кристалла. — Прошу!..

— Раньше надо было предупреждать, — невозмутимо, наконец, проговорил не вмешивающийся прежде незваный гость, показав часть своего аристократического профиля. До этого момента он заинтересовано разглядывал доску, на которой я любил оставлять важные записи для большей продуктивности исследования. Он, застучав тростью и, с некоторой трудностью опираясь на неё, повернулся и раскинул свободной рукой. — Что тут случилось?..

Было видно, что его вид моей полуснесённой от взрыва лаборатории озадачивал. В отличие от меня, никто не знает природу этого взрыва… Я томно вздохнул, приложив руку к переносице и зажмурив глаза.

— Наука… — на выдохе начал я, немного убрав руку от лица. — Так сказать…

— С каких это пор науке нужно нелегальное оборудование? — шериф, с каким-то осуждением, и в то же время, спокойствием, глядела на меня.

— У тебя нет разрешения академии, — разглядывая что-то среди развалин, вновь заговорил неизвестный мне, пока что, гость, который, если честно, влезая в происходящее, начинал меня раздражать. — Кто одобрил твоё исследование?

Рассматривая руины лаборатории, он, постукивая тростью о пол, прошёлся, поместив свою свободную руку в карман брюк. Я не особо его разглядывал.

— Это был независимый проект… — ответил я. — А ты вообще кто?!..

Наконец, мои нервы не выдержали, и я задал ему интригующий меня вопрос. Незнакомец встал передо мной на каком-то расстоянии, стукнув напоследок тростью о пол.

— Личный помощник декана академии, — невозмутимо ответил он. После чего он перевёл взгляд на меня. — Который, спешу напомнить, является главой совета. И он отправил меня проследить, что все опасные объекты будут обезврежены. А в списке опасных объектов есть и ты.

Я не воздержался и тут же поднял взгляд, который до этого опустил, отчаянно слушая его речь. На удивление, его голос не особо раздражал, наоборот, казался каким-то успокаивающим, однако… от переживаний и ужаса меня это не спасало.

— Что?! С чего это я опасен?!.. — негодующе взглянул на декана я, быстро заприметив на его худом лице пару симпатичных родинок.

— А вот это уже решит совет, — качнул головой декан, спокойно глядя на меня. После чего он кивнул Грейсон, и та приблизилась ко мне. Она тут же достала наручники, заставив меня замереть от шока и ужаса… Однако сопротивляться не стоит, и я смиренно покачал головой, осознавая, что меня ждёт за стремление за мечтой.

* * *

Уже сидя в одиночной камере, я отчуждённо и с некой пустотой рассматривал кристалл на ремешке, не сильно затянутом на моем запястье, пока тот сверкал в тусклом свете из решёток с улицы. Я ощущал опустошённость, держа часть лица закрытой с помощью руки. Однако убрал руку, услышав по ту сторону двери приближающиеся шаги. Мне сразу стало любопытно, кто это может быть, и я немного насторожился. Дверь, со звоном сложного замка, открыли, и я увидел медленно нарастающую тень. Она становилась всё больше по мере приближения, чем, с каждым разом, сильнее пугала меня и даже заставила подняться с койки. Шаги остановились, и в камеру резко заглянул низенький пушистенький «старичок». Он, словно от тяжести головы, на своих маленьких ножках немного вошёл в мою камеру, стоя близко у порога.

— Заточение? — проговорил он, словно открыл для себя что-то новое и интересное. — Прелюбопытный принцип!

С этим заключением он прошёл дальше, рассматривая мою камеру.

— Физическое тело в темнице! — продолжил чудик свои мысли вслух, покружившись на месте. После чего он повернулся в мою сторону. — Но разум, при этом, свободен! Обожаю такие дилеммы!

Пушистый карлик прищурил свои глаза, глядя на меня. А я, честно, был ошарашен и слишком огорчён. Ко мне пожаловал профессор Хеймердингер, а я только и мог, что опустошено отойти от койки, взглянув на решётки, откуда падал свет, придерживая ремешок на запястье одной рукой.

Профессор, тем временем, прошёл глубже:

— Я помню, как впервые увидел тебя в академии, — он приблизился к столу и, увлечённый разговором, поднял оставшееся щупальце в соусе, которое я не смог заставить себя съесть. — Ты напомнил мне меня самого!

Профессор, держа щупальце на короткой шпажке, повернулся ко мне с каким-то неподдельным вдохновением и, увлечённо жестикулируя им, продолжил:

— Мы учёные! Всегда готовы с головой погрузиться в новые эксперименты! — после этого высказывания он скептически взглянул на щупальце, начав медленно вращать его, держа за шпажку. — Но порой мы можем заиграться… А наука не должна играть людскими жизнями!

Проговорив это, профессор устремил взгляд на меня, ловко отбросив щупальце назад на стол. Оно, с бульканьем, упало в стакан воды.

А я, поняв, к чему он клонит, раздосадовано опустил голову, немного покачав ею.

— Скажи честно, что это было за исследование? — обратился он ко мне, вытаскивая из пелены досады.

— Профессор Хеймердингер, — начал я, шагнув в его сторону и откинув одну руку. — Вы не поверите, но я открыл что-то невероятное!.. Способ использовать магию в науке!

Профессор тут же вскинул брови:

— Магию?!..

— Да! — почувствовав знакомую мне увлечённость, утвердительно воскликнул я.

— Нет… — покачал он головой.

— Нет?.. — я нахмурил брови.

— Аркейн — опасная штука, Джейс! — начал профессор, проходя своими маленькими, но при этом серьёзными шажками, мимо меня. Он сложил руки за спиной, показывая всю свою серьёзность. — Эта сила природы неподвластна законам науки.

— А вдруг подвластна? — попытался я поделиться своими восхищёнными идеями, рождёнными из мечты, чтобы убедить профессора в обратном. Я не смог сдержать себя от того, чтобы не пройтись и не напрячь свои плечи. — Вдруг я стою на пороге открытия!

— Сколько лет тебе, юноша? — тут качнул головой Хеймердингер.

Я озадаченно взглянул на него, но спокойно ответил на такой простой вопрос:

— Мне?.. Двадцать четыре…

— А-а-а… — протянул он, после чего хмыкнул. — А мне уже, меж тем, триста семь! Я всю жизнь мечтал раскрыть все тайны науки, — Хеймердингер развернулся ко мне спиной и, не спеша, направился к выходу из моей камеры. — Но пришёл к выводу, что некоторые лучше оставить в покое. Боюсь, что это одна из них.

Хеймердингер встал спиной близко к двери и устремил свои глаза на меня.

— Ты извинишься перед советом, признаешь, что твоя работа опасна, — сложил он свои маленькие ручки перед собой. — Но только ни слова о магии!

Я опустил взгляд, чувствуя, как неосознанно начал хмурить брови и сжимать кулаки.

— И тогда, смею предположить, ты отделаешься, м-м-м… Как бы это сказать… — похлопал профессор глазами и качнул головой, отведя взгляд куда-то в сторону. После чего поднял на меня хитрые и улыбающиеся глаза. — Лёгким испугом!

Сказав это, профессор постучал по железной двери, говоря тем самым о том, что он закончил говорить. Дверь открылась, и он покинул мою камеру, оставив меня снова наедине с моими мыслями и переживаниями. Да как я могу оставить свою мечту, над которой так усердно работал?.. Я прильнул к холодной стене спиной, приблизив к лицу руки и, оттянув его немного вниз за щёки, не знал, куда себя деть.

Меня привели к огромным двустворчатым массивным дверям, ведущим в переговорную Совета. Сейчас меня будут судить, и, честно говоря, я в ужасе. У меня было полно времени на раздумья, однако тревоги это совсем не уняло. Нарастающая тревога едко засела в моём сердце. Я не хотел оставлять свою мечту — преподнести всему миру возможность использовать магию! Я не хотел оставлять её, не хотел сдаваться…

С рокотом двери механически открылись, давая мне возможность через постепенно увеличивающуюся щель рассмотреть зал. Огромный, кажется, овальный зал, который был заполнен гостями, пришедшими сюда, судя по всему, поглазеть на то, как меня будут судить. А впереди, ближе к окнам, в самом центре, стоял огромный стол, который, как мне показалось, напоминал огромную шестерёнку с отпиленной частью, что позволяло встать посередине стола и быть у сидящих как на ладони.

В сопровождении шерифа я приблизился к этому столу, опечаленно разглядывая зал и собравшихся незваных гостей. Пока я приближался, куполообразное окно над столом и огромные окна за столом медленно закрывались, погружая зал во мрак. Среди гостей я увидел и лицо заносчивого помощника декана, который, опираясь на трость, проводил меня взглядом. Абсолютно все окна закрылись с рокотом шестерёнок, погрузив зал в абсолютную темноту как раз к тому моменту, как я остановился посередине круглого стола под заинтересованные взгляды советников.

— Джейс Талис, — тут назвали моё полное имя.

И в этот момент наконец зажёгся свет, сфокусировавшись на мне.

— Вам вменяют в вину незаконные эксперименты, опасные для жителей Пилтовера, — продолжила женщина. — Что скажете в своё оправдание?

Советники пристально глядели на меня, от чего я чувствовал себя просто отвратительно. Кто-то постукивал золотыми «когтями» по столу, кто-то из них нагло похрустывал орехами. Я старался не поднимать глаз, смотреть в пол, опираясь лишь на слуховые ощущения.

— Мои материалы… оказались куда опаснее, чем я ожидал, — начал я, не поднимая глаз. — И теперь я знаю, что своими действиями нарушил правила академии. Я поставил под угрозу чужие жизни, вёл себя безответственно… Я раскаиваюсь. Я прошу у совета прощения… и разрешения продолжить исследования.

Как и предложил Хеймердингер, я преподнёс совету свои извинения, принял вину, однако… Сомнения терзали мою душу, и я был уверен, что если отступлю — упущу единственный шанс. Я не намерен отступать.

— Как покровительница Джейса, я могу за него поручиться, — за меня вступилась госпожа Кирамман. Одна из советниц и мать моей близкой подруги Кейтлин, которой, к слову, тоже немного досталось после того взрыва…

— Уверена, однажды он внесёт свой вклад в развитие нашего общества, — закончила она.

Однако в спор тут же вступил довольно вредный и заносчивый на вид старикашка с, кажется, загадкой для детей в руках:

— Но он разрушил здание! Такие вклады мы ждём от него в будущем?

Я невольно похмурил брови.

— Каждый учёный знает — нельзя создать прототип, не сломав пару гаечных ключей! — отшутился Хеймердингер, также вставая на мою сторону, немного усмехнувшись от собственного же высказывания.

— Чем ещё можешь похвастаться, кроме взрывов? — изящно держа руки сложа перед собой, на меня с едким неподдельным интересом глядела одна из советниц, которая показалась мне очень красивой. Однако я продолжал стоять, держа глаза опущенными в пол, а руки сложа перед собой.

— Ум, ничем… — честно признался я. — Эксперимент провалился…

— То есть, твои исследования бесполезны? — задала другой вопрос она, чем заставила меня раскрыть рот от такого обидного высказывания.

— Они революционные! — подняв глаза и, показав свои немного хмурые брови, оспорил её я.

— «Революционные»? — заинтересованно подняла она голову, глядя на меня немного искоса. После чего она поменяла положение рук, качнув одной из них. — Я вижу ребёнка, который играет с тем, чего он не понимает.

— Академия явно сдаёт свои позиции… — заносчиво проговорил другой советник (который нагло хрустел орехами).

— Если мы оставим всё как есть, то что будет дальше? — постукивая когтями, задала вопрос другая женщина, поглядывая на своих коллег.

— Смех да и только!

— У совета есть дела поважнее!

Я закрыл глаза, слушая советников, но не вслушиваясь и совершенно не запоминая того, что они говорили между собой. Я чувствовал бурлящий во мне гнев, чувствовал, что скоро сорвусь. Как же мне хотелось заорать в голос! Меня бесили их голоса! Бесил хруст этой дурацкой детской загадки! Бесил хруст орехов во рту! Бесило постукивание по столу!

— Я хотел использовать магию! — наконец я сорвался и обратил свой взор на них.

Услышав это, все советники замерли, уставившись на меня. Прекратились все бесячие меня звуки и голоса. Раздался только последний звук хруста в зубах орехового советника. Хеймердингер сжал руку в кулак, нахмурившись и отвернувшись в сторону.

— Магию? — дёрнулся советник, держащий загадку в руках.

— Способность к аркейну врождённая, — постучав всеми пятью «когтями», проговорила одна из советниц. После чего она подняла руку в жестикуляции. — Её нельзя воссоздать.

— А я считаю, что это возможно! — начал спорить я, гордо стоя на ногах под всеми этими взглядами не только советников, но и зрителей.

— А кто-то уже над этим работал? — с интересом обратилась красивая темнокожая советница к своим коллегам, которая до этого задела мою гордость своим громким высказыванием.

Советники устремили взгляды на неё, не ответив. Ответил только непонятный мне советник с роботизированной «маской» на лице, говор которого мне, на слух, было тяжело разобрать сразу:

«Ар-р-ркейн — проклятье нашего мира. Он едва не уничтожил мою расу».

— Но мы-то на острие науки! Нам всё подвластно! — я не сдавался и продолжил попытки их убедить в том, что моя работа не так проста и что она обязательно принесёт свои сладкие плоды. — Не предстало передовым учёным бояться того, что можно покорить!

— Джейс, хватит! — Хеймердингер хмуро озарил меня строгим взглядом.

— Это город прогресса! — я просто проигнорировал его, ловя момент, пока все советники абсолютно заинтересованы моей речью. — Какие чудеса мы могли бы создать… Я докажу!..

— ДОВОЛЬНО! — однако меня, всё же, прервал профессор. Я устремил взор на него. Он был очень зол: хмурился так, как никогда прежде. — Ты не понимаешь, что на кону! Куда уж тебе…

Хеймердингер быстро погрустнел, опустив взгляд и расслабив сжатые руки.

— Я один несу это бремя… — продолжил он. — Бремя… Я видел разрушительную мощь магии: она стирает, поглощает, уничтожает цивилизации… Это не должно повториться здесь. Ни за что!

Под конец профессор снова смерил меня строгим и хмурым взглядом.

— Хеймердингер прав. Пилтовер был основан, чтобы спастись от сумасбродных магов, а не выращивать их! — согласилась с профессором советница с «когтями».

Снова вмешался представитель странной расы с маской на лице:

«В уставе всё написано: его следует изгнать из Пилтовера».

Я почувствовал, как по спине пробежался холодок, ноги загудели, а во рту всё пересохло. Советница Кирамман ошарашенно охнула, не ожидая такого исхода. А я метал взгляд, чувствуя нарастающую уже не пассивную панику.

— Позвольте мне сказать!.. — вмешался мягкий, тёплый и горячо любимый мною голос. Вмешалась моя мама, стуча небольшими каблучками о пол, и я не смог не посмотреть на неё беспомощно… Снова я ощутил себя бесполезным ребёнком.

— Я знаю, здесь мой голос слаб, ровно как и мой дом!.. — держа руки сложа перед собой, проговорила она. — Я мать… И это придаёт вес моим словам!.. Мой сын… немного не в своём уме!..

Я ошарашенно уставился на свою мать, не поверив своим ушам. Она решила показать меня больным, чтобы смягчить углы?!.. Некоторые советники вздохнули, показывая, что им уже надоело и хочется закончить. Однако моя мама продолжила:

— Всю жизнь он гонится за неосуществимой мечтой…

Я теребил большим пальцем кристалл на своём браслете, опустив голову.

— Он поступил глупо и опрометчиво!.. — оправдывая меня перед советом, моя мать, нервно держа руки сложа перед собой, глядела на них, ища какого-то сочувствия. — Но он добрый… Прошу, отпустите его…

Закончив свою речь, она опустила грустные глаза в пол.

— Подобное нельзя прощать, — заносчивым тоном проговорил ореховый советник. — Мальчишку надо наказать.

— За нарушение устава полагается изгнание, — утвердительно проговорил Хеймердингер. — Но мне импонирует мечта этого мальчика изменить мир.

Слушая Хеймердингера, я не смог сдержаться, чтобы не поднять своих удивлённых глаз на него.

— Может, на этот раз, мы смягчим наказание? — наконец предложил он. — Я голосую за то, чтобы исключить Джейса из академии и отправить на попечение родителей.

Услышав это, я досадно нахмурился. А моя мама, кажется, была очень рада такому исходу.

После вопроса профессора «Кто согласен?» совет проголосовал. Для меня всё будто в тумане. Я даже не помню, как покинул этот зал, который теперь казался для меня душным. Моей ноги в академии больше не будет, а я чувствовал, будто у меня из-под ног вырвали всякую почву…

* * *

На улице лил дождь. Подстать моему настроению. Я сидел в своей комнате на краю кровати и, думая обо всём произошедшем, потирал руну на ремешке. Тут, с тихим стуком, дверь в мою комнату открылась. Внутрь аккуратно заглянула моя мать.

— Можно войти?.. — ласково спросила она. Я промолчал, и она, сочтя это за согласие, аккуратно вошла внутрь, держа руки сложа перед собой.

Я слушал, как капли дождя бились о окно. И видел, как она встала передо мной, глядя на безделушки, расставленные на подоконнике.

— Хм, я всё ещё помню тот взгляд, когда ты нашёл его… — хмыкнула она и подошла к подоконнику, взяв один из кристаллов на специальной ножке. Я не ответил, не поднимая глаз. Она повернула голову, взглянув, кажется, на портрет, после чего печально вздохнула.

— Джейс, прошу… Если бы я не вступилась, то потеряла бы тебя… — опечалено говоря это, она села рядом со мной на кровать, очень близко. Она аккуратно положила руку на мою кисть. — Я не могла иначе!..

Я чувствовал бурю эмоций. Хотелось начать истерить, бить и метать, подобно ребёнку. Меня бесил этот дурацкий совет и то, как они вырвали у меня всё… Всю почву, затоптали мою мечту.

— Магия тебя спасла!.. — наконец раскрыл я рот, взглянув ей в глаза.

— Да… — согласилась моя мама, нежно положив руку мне на плечо. — А тебя бы она сегодня погубила… Забудь про неё!..

Голос моей матери отдавался отчаянным гулом в голове и только сильнее выбивал из не менее расшатанного состояния. Я чувствовал, как мне от её отчаянной просьбы становится хуже. Я убеждён, что справился бы без её помощи. Уверен в том, что не стоило пресмыкаться перед этими заносчивыми засранцами совета…

— Я мог бы убедить совет… — нахмурился я. — Если даже мать мне не помогает… я найду кого-то другого.

Даже не думая о своих словах, я просто поднялся с кровати и поспешил удалиться из комнаты. Последнее, что я услышал — опечаленный вздох моей мамы.

* * *

Я уже и не помню, как оказался в развалинах моей старой лаборатории. Всё оборудование и вправду конфисковали. Остались только руины, оставленные мощным взрывом хэкс-кристалла. Я не успел добиться желаемой стабильности… А сейчас просто стоял в дыре, образованной в стене, внизу под которой лежали куски обрушенного балкона. Я стоял, вдыхая сырой, влажный после дождя воздух и вслушивался в звуки вокруг. Был слышен редкий шум, лай собак где-то вдалеке. Вечерняя, тёмная благодать…

Я приблизился к самому краю, не глядя вниз. Я глядел вперёд, ощущая зудящую боль и абсолютное отчаяние. Свой горячо любимый браслет я оставил на столешнице. Ещё шаг, и я упаду на груду кирпичей. Намеренно упаду головой вниз, чтобы повысить шансы на смерть…

Вздохнув полной грудью, я уж было отважился на последний шаг, сжал руки в кулак. Всё ближе и ближе приближался к самому краю, вплотную. Только уж было хотел опустить своё тело в полёт, как услышал стук трости, который заставил моё сердце пропустить удар.

Раздался знакомый голос заносчивого декана:

— Не помешаю?

Я ошарашенно огляделся, отступая от края, после чего злобно уставился на пришедшего, который, по моему мнению, имеет привычку приходить максимально не вовремя.

— Да что всем надо?! — не смог скрыть я раздражения, раскинув руками. Увидев в его изящных руках какую-то книгу, я не сдержался от высказывания: — Что это?! Очередной список с моим именем?!

— Вообще-то да, — глядя на разворот открытого дневника, спокойно ответил тот. — Ведь ты подписал свои заметки. Каждую страницу, кстати. Довольно эгоистично, не находишь?

Говоря это, декан жестикулировал моим дневником в руке.

— Ты для этого сюда пришёл? — злобно уставился на него я. — Оскорбить меня?!

Однако он поднял на меня какой-то странный взгляд.

— Нет, нет, — два раза протянул декан, отрицательно покачав головой, показав мне свою особенную мимику. Он, застучав тростью, начал подходить ко мне. — Я был заинтригован твоими словами в суде.

— Да, только ты один… — злобно буркнул я, глядя на виды города. Я слышал, как декан приблизился ко мне и встал чуть позади, всё так же держа мои заметки в руке.

— Да, я хотел бы поговорить о твоей работе, — ловким движением руки декан захлопнул дневник. — О хекстеке и твоей теории.

— Хекстек — это не теория! — злобно повысил я на него голос, оспаривая высказывание, и повернулся в его сторону. — Я своими глазами видел, на что способна магия!.. Спасать умирающих! Ты не представляешь, как это прекрасно!..

Я снова ощутил едкую обиду и боль на сердце, медленно повернувшись в сторону дыры от взрыва.

— А теперь всё… — вздохнул я. — Мне никто не верит…

— В меня тоже никто не верил, — проговорил декан, приближаясь вплотную, что я сразу определил по стуку его трости. Он встал совсем рядом со мной. — Бедный калека из нижнего города. Я был белой вороной, когда явился в Пилтовер. Никаких привилегий, ни титула, ни имени… Я всего лишь верил в себя, — декан задумчиво разглядывал крыши домов, кажется, вспоминая что-то давно забытое. — Поэтому я здесь. Мне кажется, ты что-то нащупал.

Услышав это, я поднял на него взгляд и встретился с его слабой улыбкой.

— Я помогу тебе закончить исследование, — закончил декан.

— Но в них никто не верит… — усомнился я, покачав головой.

— Если хочешь изменить мир, — декан пристально глядел на меня, — не спрашивай разрешения.

Он приблизил ко мне свою руку, в которой некогда был мой дневник, и раскрыл ладонь, подавая мне мой широкий «браслет». Я не знаю, когда он успел его подобрать и как ему хватило на это рук, но это не придало мне сил мгновенно. Я забрал ремешок из его ладони, вглядываясь в руну на нём и сжимая кожу, хмуря брови от отчаяния. Силы так просто не хотели возвращаться ко мне вместе с мотивацией.

— Я не знаю твоего имени… — поднял я взгляд на декана.

— Я Виктор, — спокойно представился он мне.

* * *

Я не следил за течением времени. Меня унесло в моё любимое дело, и я наконец-то ощутил, как моя мотивация медленно начала просыпаться вновь. Мы с Виктором обосновались прямо на руинах, где доска послужила хорошей вспомогательной в продвижении наших рассуждений.

— Я давно понял, что надо как-то подавить вибрацию, — проговорил я, пока Виктор стоял у доски и, стуча мелом о поверхность, быстро записывал формулы. Закончив, он провёл горизонтальную черту, подчеркнув написанное.

— Кристаллы стабилизируются только на высокой частоте… — задумчиво пробурчал он, отняв мел от доски. Я сидел на стуле позади него. — Их придётся…

Мне тут же в голову пришла мысль, и я не постеснялся ею поделиться:

— Раскрутить!

Виктор сначала удивлённо посмотрел на меня, секундно обдумывая мою идею, после чего слабо улыбнулся.

— Да, да, их надо… раскрутить! — покачивая мелом в воздухе, согласился он со мной.

— Должно сработать! — улыбнулся я.

— В теории… — Виктор снова кинул задумчивый взгляд на доску.

— Могли проверить на моём оборудовании… — тут же опечалено опустил я взгляд, прикрыв глаза рукой.

— Которое завтра уничтожат… — буркнул Виктор.

Я тут же вскочил со стула, не поверив своим ушам:

— ЧТО?!..

— О… А… Да, да… — Виктор, кажется, почувствовал вину за то, что поделился со мной об этом не сразу. Он частично повернул голову ко мне, покачивая мелом в руке. — Забыл сказать.

— Это исследование для меня всё! Вся моя жизнь в нём!.. — тут же не смог сдержаться я и, естественно, поддался своим эмоциям. — Может, если мы покажем уравнения, нам позволят!..

Однако Виктор перебил меня:

— Нам нужны не пустые выкладки, а что-то весомое.

— Без хекс-кристаллов никак, а их конфисковали миротворцы… — почувствовав едкое отчаяние, я тут же повалился на стул, закрыв лицо руками.

— И отправили в лабораторию Хеймердингера… — продолжил Виктор. Я услышал резкий звон ключей и поднял взгляд на моего нового напарника.

Виктор держал сцепку ключей, и меня тут же пробрало ознобом.

— Нет, нет, нет! — я начал отрицательно помахивать руками и качать головой. — Что сказал совет? Один промах, и!..

— Значит, не надо промахиваться, да? — Виктор снова перебил меня, чем заставил меня удивиться.

— Зачем?.. Зачем так рисковать!.. — непонимающе проговорил я.

— Думаешь, роль помощника — предел моих мечтаний? — ответил Виктор, продолжая держать ключи. — Учёные грезят об открытиях, ищут, как мир сделать лучше. Твой хекстек потенциально… — Виктор повернулся обратно к доске. — Способен решить эту задачу.

Чем заставил меня снова подняться с места. Я подошёл к нему и аккуратно положил руку ему на плечо, проговорив:

— Наш хекстек.

Возникла секундная пауза. Мы всматривались в написанные записи на доске, пока я продолжал держать руку на его плече. После чего я убрал от него руку. Я ощущал прилив мотивации, такой, какой она была прежде. Я чувствовал, как во мне снова возгорелось пламя. Я обязан доказать всем, что был прав… Что мы с Виктором правы.

* * *

Мы приближались к лаборатории профессора, по коридору эхом разносился стук трости. Я взглянул на кабинет, перед которым остановился Виктор. Он осветил тусклым кристалло-фонариком табличку: «Проф. Хеймердингер», после чего приблизился к сложной замочной скважине и присел на корточки, аккуратно положив трость на пол, и передал мне светило, чтобы я освещал ему замок. Сам я был на взводе, чувствовал, как сердце стучало в барабанных перепонках. Он достал ключи и, немного повыбирая среди них, приставил один к замочной скважине. С рокотом он вставил ключ в отверстие и провернул, после чего раздался скрип, и он протолкнул длинный ключ глубже.

— Пока что везёт… — тихо проговорил он, начав выбирать другой ключ из связки. И тут нас обоих резко осветили светом более яркого фонарика, заставив и меня, и Виктора пощуриться от резкости и яркости. И, естественно, заставив испугаться. Я начал прикрывать глаза от света, в то же время пытаясь разглядеть того, кто это был. Когда мои глаза привыкли, я увидел ту самую красивую советницу, задевшую меня на заседании своим высказыванием.

— Хм, — хмыкнула она, видно, улыбаясь глазами. — Рискуете свободой ради дела. Вот так убеждённость.

— С-советница… — я тут же раскинул руками, начав искать хоть какое-нибудь оправдание. Я начал нести что-то бессвязное, непонятное даже мне.

— Постойте, — Виктор перевёл внимание советницы на себя, пока мой язык заплетался, задумчиво приложив руку к подбородку. — Это не моя спальня, как я мог так…

Он озадаченно рассматривал связку ключей в замочной скважине, и я, честно, даже как-то восхищён его саркастической актёрской игрой, которая, к сожалению, навряд ли убедила советницу.

— Прошу, мы вам докажем!.. — начал я, крепко держа тусклое, по сравнению с фонариком в руке советницы, светило.

Она снова заинтересованно хмыкнула, глядя на меня:

— В суде не вышло. И что изменилось за это время?

Виктор, опираясь о трость, поднялся.

— Мы поняли, как её стабилизировать… — проговорил он, после чего пощурился и чуть отвёл взгляд, когда девушка посветила фонариком на него.

— Ты ведь помощник профессора, — заинтересованно смотрела она на Виктора, явно не понимая, почему он сейчас со мной.

— Нет, мой новый… напарник, — кинул я взгляд на Виктора, поправив советницу.

— Если вы не докажете свою теорию — совет её уничтожит, — проговорила она.

— Хеймердингер разглядит её потенциал! — с неподдельной уверенностью ответил ей мой напарник.

— Хах, — улыбнулась советница. — Уже разглядел. Испугался… Магия всех пугает.

— И вас тоже? — спросил я, пристально глядя на неё.

Девушка призадумалась, отведя взгляд чуть в сторону. Однако она быстро ответила:

— Я знаю, что любая стоящая идея — это риск.

Все вместе мы услышали звуки приближающегося миротворца, который что-то насвистывал себе, будучи на службе. Советница отвела от нас фонарик. А я почувствовал, как тело пробрало от ужаса и осознания того, что нам будет грозить, если нас сейчас поймают…

— Советница!.. — обратился я тихо к ней. — Эта технология реальна! С моим проектом или без него — она изменит наш мир! Мы должны быть первыми!..

Я старался её убедить и продолжал:

— Пилтовер — родина прогресса, равенства, инноваций! Да, это кажется невозможным… Но когда это нас останавливало?! Прошу… дайте нам шанс.

Шаги продолжали приближаться, а девушка задумчиво глядела на меня, словно думала, идти ли на такой риск или нет. А я сжал руки в кулаки и поджал зубы, искренне надеясь на лучшее…

— Одна ночь, господа, — тут она демонстративно показала нам один указательный палец. — Удивите меня или собирайте ваши вещички.

Девушка выключила фонарик и изящно отвернулась к нам спиной, направившись навстречу к миротворцу. Мы с Виктором замерли, стараясь слиться с омутом тёмного коридора.

Вдалеке коридора я слышал, как советница возникла перед миротворцем и довольно сильно напугала его.

— Харальд! — лукаво произнесла она, что эхом разнеслось по коридору.

— Ох, советница Медарда, вы меня до смерти напугали!.. — проговорил миротворец.

Я слышал, как они обсуждали какую-то мелочь, неспешно ушли. Советница увела его, и я смог выдохнуть, ощущая, насколько у меня обрывистое дыхание, после чего я повторно включил тусклое светило обратно.

Виктор вернулся к открытию замка.

Наконец, спустя непонятно сколько времени, дверь со сложным замком поддалась и медленно открылась.

Не включая света, мы прошли внутрь, и тут же я закрыл тяжёлые двери за нами. В подсобном помещении я быстро отыскал своё оборудование, а также дополнительные материалы для его восстановления и дополнения.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы, при помощи паяльника и других инструментов, восстановить необходимое оборудование и дополнить его для нужного нам эксперимента. Мы собирались раскрутить его, чтобы стабилизировать, а руны, которые запустятся позже, активируют саму магию.

Закончив, я снял специальные очки. Ко мне, с таким же трудом, приблизился Виктор. Он протянул мне хекс-кристалл в ладони.

— Фух, всё здесь… — проговорил я, отложив очки на столешницу и аккуратно взяв кристалл в руку. Он жалобно отзывался на каждое моё прикосновение звоном. Я приблизил его к специальной выемке для кристалла, и тот, запустив несколько зарядов, сам, с тяжёлым стуком, встал на своё место. Тут же по трубкам расползлась его яркая энергия, накаляя платформу и издавая редкие искры.

— Ну что, — держа в руках мои раскрытые заметки, проговорил Виктор. — Пора заводить!

После этих слов он закрыл дневник, поддавшись ко мне с забавным оскалом.

— Ты точно знаешь, что делаешь?.. — с каким-то сомнением я оглядел наше устройство. На что Виктор стиснул зубы в забавном выражении лица, чем показал своё молчаливое сомнение.

Я аккуратно начал запускать устройство, борясь с едким сомнением. Подставка кристалла с щелчком раскрылась, и кристалл начал висеть в воздухе, издавая редкие искры. Виктор нажал на кнопку, подсоединённую к устройству, регулировочного пуск-пульта. Тут же устройство начало медленно раскручиваться, вращая рамы вокруг хекс-кристалла. Кристалл начал вращаться вместе с рамами, издавая всё больше пугающих меня опасных искр. Во мне засел ужас, никак не отпускала мысль о том, что ещё немного — и рванёт!.. Скорость продолжала нарастать, устройство жалобно поскрипывало, а кристалл отзывался на него своим свечением и искрами. Нас обдавало создаваемыми ими потоками ветра и колебаниями пространства.

— Какая мощь!.. — не сдержал я испуганного возгласа. — Рванёт же!..

— Резонанс стабилизирует, — уверенно ответил Виктор, глядя на происходящее без страха. — Поверь.

Свечение не прекращалось, оно нарастало, ровно как и мощь вместе со скоростью. Однако тут же скорость снизилась, и хекс-кристалл, обдаваемый собственной энергией, плавно висел в воздухе и позванивал, резонируя с устройством. Я видел, что он действительно стабилизировался и не мог поверить собственным глазам.

— Я же говорил, что сработает, — проговорил Виктор. — Прошу.

— Надо же… — на выдохе буркнул я. — Такого я ещё не видел…

Действительно, такая стабильность хекс-кристалла для меня сродни чуду.

— Ладно, — набравшись смелости, буркнул я. — Приступим.

Я потянулся к пуск-пульту и немного покрутил регулировочное «колесо». Искусственно созданные руны тут же начали медленно крутиться, и кристалл отозвался на них, медленно поднявшись выше. Я прокрутил «колесо» полностью, на максимум, чем повысил скорость их вращения. Хекс-кристалл жалобно забурчал, вызывая колебания в пространстве, сверкая и продолжая крутиться. Меня снова посетила мысль, что ещё немного — и рванёт!..

Как я и подумал, раздался томный рокот колеблющегося пространства. Нас обдало магической волной, которая старалась отпрянуть нас назад. Я и Виктор крепко вцепились в стол, немного прикрывая глаза от усилившегося свечения.

— Не трогай!.. — скомандовал мне Виктор, которому явно было тяжело удержаться на ногах.

Всё устройство обдавало искрами, и я, честно, тянулся к пуск-пульту, чтобы выключить устройство и прервать опасный эксперимент.

В ту же секунду раздался рокот слабого взрыва. И меня, и моего напарника не откинуло. Однако он прошёлся на окно. Я слышал звон стекла. Однако в это же самое мгновение всё втянулось обратно: хекс-кристалл словно повернул время вспять. Однако заместо того, чтобы встать на место, многочисленные осколки полетели на нас. Я тянулся к пульту, чтобы выключить это чёртово устройство, ощущая боль, но в то же время колебался.

Резкий стук моего кулака прошёлся по кнопке, и хекс-кристалл слабо упал на платформу. Вся лаборатория погрузилась во тьму.

— Это… феноменально! — пролепетал Виктор.

Мы возобновили эксперимент, не сдаваясь на этом. Виктору пришлось закрыть дверь своей тростью. Почему-то мы не подумали закрыть замок двери, и сейчас к нам ломились миротворцы.

— Не торопись, — проговорил мой напарник.

Я, слыша громкие голоса за дверью, был на взводе.

— А ты не торопи! — огрызнулся я.

Хекс-кристалл в устройстве передо мной снова сверкал и кружился, пока рамы быстро вращались вокруг него, раскручивая «руны». Наконец, вокруг кристалла образовались символы, которые я видел когда-то в далёком прошлом. В дверь яро бились, пытаясь её выбить. Трость дребезжала от такого.

Я поспешил погрузиться в собственные мысли, положив руку на пуск-пульт. В моей голове быстро всплыл образ того самого загадочного незнакомца. Я начал прокручивать регулировочное колесо, словно пытался подражать образу из моих воспоминаний.

Хекс-кристалл тут же поддался, раскрывая потоки магии. Я на него не смотрел, хмуро зажмурил глаза, однако ко мне почему-то обратился мой напарник:

— Джейс… — ошарашенно буркнул он, заставив меня открыть глаза.

И я увидел, что руны, которые мы с ним сделали, метались, меняя на себе символы. Однако потоки магии не останавливались. Складывалось ощущение, будто хекс-кристалл взял всё происходящее под свой контроль, обзавёлся собственной волей и переменил созданные нами руны. И мне, и Виктору известно, что такого быть не должно! Тогда конечный результат воссозданной нами магии может быть абсолютно другим!

Я побледнел, увидев это. Однако Виктор взял мою руку и вместо меня провернул колесо окончательно. В ту же самую секунду раздался оглушительный рокот, над нашими головами возникли магические круги. Я почувствовал знакомую невесомость тела. Всё это охватило всю лабораторию. В ту же самую секунду раздался оглушительный звон, а после невероятно яркая вспышка. Я открыл глаза, ощущая, что плаваю в воздухе… И обнаружил, что я, всё вокруг, в том числе и Виктор, левитировали.

— Воу!.. — не смог сдержать я восхищения.

Однако Виктор ошарашенно глядел на хекс-кристалл, который летал чуть ниже нас.

Я тоже на него устремился и быстро побледнел, увидев, что с ним происходило… Яркое свечение охватывало весь кристалл, кажется, вокруг него что-то медленно, со звоном, образовывалось.

— Ах… — испуганно ахнул Хеймердингер, вставший на пороге собственной лаборатории. Перед ним летала сломанная пополам трость.

А я не мог оторвать взгляда от хекс-кристалла, пытаясь понять, что с ним происходит. До восхищения, к сожалению, дела не было!

Свечение быстро охватило хекс-кристалл, образовываясь в материю. В ту же самую секунду, в этом же ярком свете, появилось дитя… Маленькая девочка, на вид лет шести. Она была обнажена, однако явными половыми признаками слабо обладала. В её груди сверкал хекс-кристалл, волосы имели очень светлый, буквально белоснежный оттенок, а глаза сверкали, подобно свечению хекс-кристалла.

Хеймердингер ошарашенно уставился на это дитя вместе с нами. Я не мог поверить своим глазам… Длинные волосы девочки медленно развевались. Она испуганно огляделась, и я встретился с ней взглядом: на лице дитя был страх, по её щекам стекали слёзы.

В моей голове пронёсся вихрь эмоций и мыслей. Откуда эта девочка? Она появилась из кристалла? Но почему? Как это произошло?!

Словно по её воле, сила изменившейся гравитации начала возвращаться к норме. Она медленно опустилась на пол, а вместе с ней опустились и мы, вместе со всеми теми вещами, что были подняты в воздух. Гул магии стих окончательно, а свечение кристалла внутри неё потухло.

Девочка, испуганно глядя на Хеймердингера, а также миротворцев позади него, попятилась назад и врезалась спиной о стол. Она была очень напугана. Я ошарашенно поднялся на ноги, не в силах оторвать взгляда от белоснежной макушки девочки. Виктор тоже поднялся, с трудом опираясь о стол. Клянусь, мы все пялились на возникшее из ниоткуда дитя.

— Так суть вашего эксперимента содержалась в призыве ребёнка? — ошарашенно спросил профессор, прерывая возникшую тишину. Я повернулся к нему, потом снова посмотрел в сторону девочки… Однако её там не оказалось!

— Чт!.. — аж дёрнулся я.

Однако Виктор потыкал пальцем о стол, говоря о том, что девочка просто спряталась под столом.

— Нет, это… необъяснимая аномалия, которая возникла по, пока что, неизвестной нам причине… — проговорил Виктор, взглянув на профессора Хеймердингера.

Меня честно сейчас не беспокоило происходящее. Я аккуратно заглянул под стол, наклонившись. Девочка действительно сидела там, поджав к себе ноги. Кажется, ей было немного холодно. Она дрожала. Хотя, может, это от испуга…

Она не обратила на меня внимания, держа лицо в своих маленьких и хрупких коленках.

— Это что же, мы откроем детский сад, если ваша аномалия будет бесконечно повторяться? — озадаченно проговорил Хеймердингер, после чего взглянул на меня. Я ровно встал, взглянув на него в ответ.

— Это исключено!.. — покачал головой Виктор, ответив за меня. — Мы выясним причину её появления и…

— Проведём ещё один эксперимент! — воскликнул я.

Хеймердингер ошарашенно вскинул брови.

— Проникли в мою лабораторию, взяли оборудование, призвали непонятно кого и говорите, что хотите провести ещё один эксперимент?!.. — раскинул он руками, отчитывая нас.

Я нахмурил брови, глядя на него.

— Но у нас же получилось!.. — оспорил я его.

— Получилось что?! Призвать ребёнка?!.. — уставился профессор на меня.

— Нет, использовать магию! — стиснул я руки в кулаки.

— Я считаю, эта аномалия объяснима, — спокойно влез мой напарник, трезвым взглядом смотря на ситуацию. — Мы выясним причину её возникновения…

— Значит, вы берёте на себя ответственность? — хмурился Хеймердингер.

— Да, — ответил ему я.

Я готов взять ответственность и за свои действия, и за дитя, что появилось по нашей вине.

— Оу… — удивлённо протянула советница Медарда, которая встала неподалёку от Хеймердингера. — Произошла аномалия, как вы говорите?

* * *

На каком же взводе я был всю оставшуюся ночь. Поднялась суета, паника. Нас с Виктором и девочкой, пока без разбора, поместили в камеру. Я не находил себе места: ходил из угла в угол. Девочка молча сидела на краю койки, свесив свои ножки на пол, при этом и близко не дотягиваясь до него стопами. Один миротворец учтиво одолжил ей свой мундир, однако приблизиться ему к себе она вовсе не позволила… А вот мне, наоборот. Я смог аккуратно накинуть ей свою жилетку на плечи, поэтому расхаживал в одной только рубашке.

Виктор сидел на расстоянии от неё и безуспешно строил теории:

— Как это могло произойти? Мне точно не показалось, хекс-кристалл у неё в теле… — бубнил он, держа руку у лица.

И я, и он повернули головы, услышав шуршание. Девочка немного поюлозила на койке и, увидев наши взгляды, виновато опустила глаза в ноги.

— Значит, навряд ли это был призыв… — наконец выговорил я свою теорию. — Но что тогда?

Мы не призвали телепортацией ребёнка, я в этом уверен. Мне кажется, это дитя появилось из хекс-кристалла, его энергии, или… Я не знаю!

— Чёрт!.. — схватился я за голову, чувствуя мигрень.

Миротворцы разбирались с тем, что произошло в лаборатории Хеймердингера и, кажется, решали, что делать с нами… и ребёнком.

— Может, она сама нам расскажет? — Виктор качнул головой в сторону девочки и тоже посмотрел на неё. Виктор явно не знал, не умел подступаться к детям, я слышал это в его последующей интонации: — Скажи, есть ли у тебя имя? Ты что-нибудь помнишь?..

Девочка подняла на Виктора какой-то опечаленный и, в то же время, испуганный взгляд. Она перевела большие голубые глаза с такими же белыми, как её волосы, ресницами в сторону скромного и шаткого стола. Там лежала сломанная пополам трость Виктора.

Меня такая реакция озадачила. Почему она, вместо ответа, смотрит на трость?

Но, вопреки нашим ожиданиям, дитя не ответило. Она лишь покачала головой и заметно поникла. Длинные белоснежные волосы неопрятно легли ей локонами на ключицы, свисали на лицо. А сама она сжимала мою жилетку, прижимая её плотнее к телу.

Мы с Виктором переглянулись, пытаясь понять, в чём дело. Почему она не хочет говорить… Глядя на Виктора, меня осенила некая мысль. И я быстро перевёл взгляд обратно на дитя:

— Ты не можешь говорить?

Девочка вздрогнула и перевела более виноватый взгляд на меня. Она медленно покивала. А я не смог сдержать улыбки. Значит, она прекрасно нас понимает, а не игнорирует!

Однако, наконец, нас выпустили из камеры ближе к раннему утру. И, даже не дав девочке какой-то одежды, нас повели на собрание Совета. В этот раз оно было без лишних глаз, без лишних зрителей.

Советники пристально глядели на нас, пока окна медленно закрывались. В этот раз свет озарил не только меня, но и моего напарника, которому я помог идти, поддерживая вместо трости, вместе с неизвестным всем немым дитём.

— Незаконно проникли в мою лабораторию, взяли конфискованное оборудование, провели опыт и вызвали аномалию… — начал серьёзно профессор Хеймердингер, озарив нас строгим взглядом.

Девочка, под всеми этими взглядами, сжала своей ручкой мою штанину, словно пыталась заручиться поддержкой и не заплакать.

— Как вы это объясните? — махнула «когтями» другая советница.

— Руны, резонирующие с хекс-кристаллом, имеют в себе слабую магию изменения пространства, — начал Виктор. — Мы не можем определить причину аномалии без должного исследования.

Я кивнул на его высказывание, следом дополнив его:

— Мы смогли использовать магию, стабилизировали хекс-кристалл! Он не опасен! Вы же сами видели!..

Девочка от моих слов только сильнее сжала мою штанину в кулачок.

Я пристально глядел на Хеймердингера и советницу Медарду. Профессор с какой-то жалостью порой посматривал на это дитя.

Советники были ошарашены. Старик с загадкой для детей ошарашенно критиковал меня, ореховый советник, в этот раз без орехов, критиковал Виктора за помощь мне. А я сжал руки в кулаки, стараясь сдержать зубной скрежет. Снова меня бесило всё происходящее. Однако меня тут же отвлекло слабое, немного холодное касание к руке. Опустив взгляд, я увидел, что девочка явно пыталась меня успокоить, коснувшись своей маленькой ручкой моего кулака, глядя своими большими голубыми глазами чуть ли не в душу.

Я, честно признаться, был ошарашен. Чувствовал некоторое неописуемое родство: тепло от того, что она пыталась меня утешить.

— Я считаю, они за одну ночь добились многого… — чуть улыбнувшись, проговорила советница Медарда, переведя всё моё внимание на себя. И не только моё, но и внимание остальных советников.

— Они совершили преступление! — ошарашенно проговорил ореховый советник.

— Они совершили открытие, — решила поспорить с ним советница Медарда. — Не каждый учёный сможет добиться использования магии. Я считаю, это похвально.

— А возникший ребёнок?.. — не смогла воздержаться от высказывания советница Кирамман.

— Они возьмут за него полную ответственность, — вздохнул профессор Хеймердингер, сложив руки перед собой.

Совет снова проголосовал. Нет, не за то, чтобы девочка осталась у нас на попечение (это решили и без голосования). А за то, чтобы дать нам возможность углубиться в исследования… и подарить Пилтоверу сногсшибательный прогресс в развитии науки.

Я чувствовал трепещущий ужас, пока они голосовали. Как же я был ошарашен, когда голосование было… в нашу пользу… Я застыл в шоке, понимая, что нам любезно предоставили шанс. Но почему… Почему? Взглянув на советницу Медарду, я встретился с её заинтересованными глазами, обращёнными в мою сторону. Неужели это её влияние?