Душа на замену (джен)

Я открыла глаза — и тут же зажмурилась от режущего белого света.

Где я?

Последнее, что помню: тёплая кровать, чашка какао, открытый ноутбук с фанфиками по Undertale. А теперь… это.

Подняла руку — и вздрогнула. Кости. Черно-красно-розово-жёлтые, острые, явно не человеческие.

— Что за…

Голос. Низкий, скрипучий, с металлическим отзвуком. Не мой.

Ощупала лицо — гладкое, без кожи, без мягких черт. Сердце (или то, что здесь его заменяет) колотилось так, что, казалось, рёбра вот‑вот треснут.

Это не моё тело.

Медленно осмотрела себя. Пальто. Шарф. Сандалии. Всё чужое, всё неправильное. И эти… нити. Синие, пульсирующие, вьются вокруг пальцев, словно живые.

— Нет. Нет‑нет‑нет.

Я вскочила, пошатнулась. Под ногами — не пол, а какая‑то белая поверхность-неповерхность, переливающаяся оттенками тьмы. Впереди — бесконечный лабиринт дверей, каждая ведёт в свою вселенную.

Эррор Санс. Это его тело. Его мир. Его… обязанности.

В голове вспыхнули обрывки чужих воспоминаний: уничтожение АУ, ненависть к аномалиям, страх перед Фреш!Сансом. Чёрт возьми, я даже его очки нащупала в кармане — с разно настроенными линзами.

Паника накрыла волной.

Я в теле Эррора. Разрушителя вселенных. Маньяка с нитями и гастер‑бластерами.

Задыхалась. В груди — ледяной ком. Хотелось кричать, но из горла вырывался только хрип.

— Спокойно. Дышим. Анализируем.

Первое правило выживания в чужом теле: не паниковать. Второе: не выдать себя. Третье… третье пока придумаю.

Но как не паниковать, когда:

— ты не в своём теле;

— вокруг — чужая реальность;

— в твоих руках — сила, способная стирать миры?

Я сжала кулаки. Нити взметнулись, врезались в ближайшую дверь. Та затрещала, начала растворяться.

— Стой!

Резко отдёрнула руку. Дверь замерла на грани исчезновения, потом медленно восстановилась.

— Фух. Почти… почти уничтожила вселенную.

Почти. Это ключевое слово. Я не буду стирать АУ без разбора — но и не могу прекратить. Мультивселенная, как переполненный воздушный шар, вот‑вот лопнет. Нужно найти баланс.

Как?

Пока не знаю. Но начну с малого: не убивать. Не калечить. Только… корректировать.

Где‑то вдали раздался знакомый голос.

— Эррор? Ты здесь?

Инк.

Сердце (или то, что здесь его заменяет) ухнуло в пропасть. Он не должен понять, что я — не Эррор. Ни за что.

Спрятала руки за спину, стараясь утихомирить нити. Сделала лицо «по-Эррорее» — хмурое, отстранённое.

— Да. Здесь.

Он подошёл ближе, прищурился.

— Ты… странно выглядишь.

Внутри — вихрь эмоций: страх, злость, отчаяние. Я не он! Я не хочу этого! Но вслух:

— А ты — как всегда, — буркнула я, надеясь, что это звучит достаточно по‑Эрроровски.

Инк хмыкнул, но взгляд не отвёл.

— Слушай, насчёт перемирия… Я тут подумал, может, стоит пересмотреть условия? Есть АУ, которые…

— Нет, — отрезала я. — Никаких пересмотров.

Внутри всё сжалось. Я не Эррор. Я не хочу уничтожать. Но и не могу позволить мультивселенной взорваться.

— Ладно, — он поднял руки. — Как скажешь. Только не кипятись.

Кипятиться. Забавно. У Эррора, кажется, вообще нет температуры. А у меня внутри — пожар.

Когда Инк ушёл, я рухнула на что‑то, напоминающее кресло мешок.

В голове крутилась мысль: Что дальше?

1. Научиться управлять нитями. Без разрушений.

2. Найти способ «очищать» АУ, не стирая их.

3. Не выдать себя.

4. Найти… что‑то. Может, способ вернуться? Или, наоборот, принять новую реальность?

Вздохнула. Достала из кармана очки, надела. Мир стал чётче, но от этого не легче.

— Ну что, Эррор, — прошептала я. — Теперь мы в одной лодке. И я не дам тебе утонуть.

* * *

Первая «операция» случилась через час.

Перед мной — АУ с перекошенным кодом. Вселенная‑аномалия: время течёт вспять, законы физики меняются каждые пять минут. Если оставить её, она начнёт заражать соседние реальности.

Уничтожить?

Нет.

Я вытянула нити, сосредоточилась. Вместо того чтобы рвать пространство, попыталась… сшить. Соединить разрозненные куски кода, выровнять временные потоки.

Нити дрожали, сопротивлялись. Это не их природа. Они созданы для разрушения.

— Давай, — прошипела я. — Ты можешь. Мы можем.

Постепенно хаос начал утихать. Вселенная замерла в неустойчивом равновесии — не идеальная, но живая.

— Получилось…

Я рухнула на колени, задыхаясь. Тело горело, будто после марафона.

Это будет тяжело. Но это — мой путь.

* * *

Вечером (если здесь есть вечер) я сидела у портала, глядя на мерцающие двери. В руке — плитка шоколада (украла из UnderFell, как настоящий Эррор).

— Знаешь, — сказала я вслух, обращаясь к тишине, — ты, наверное, ненавидел меня бы. Я не убиваю. Я… чиню.

Тишина.

— Но если мультивселенная лопнет, никто не выживет. Так что прости. Я буду уничтожать. Но только то, что нельзя спасти.

Шоколад горький. Как моя новая реальность.

Начало положено.

Но внутри — всё ещё крик: «Верните меня домой!»

И тихий, почти незаметный ответ: «А может, это и есть твой дом теперь?»

Я сидела посреди своего «офиса» (если этот маленький островок посреди моря и с плавающими дверьми вокруг можно так назвать) и смотрела на пульсирующие синие нити.

— Ну что, мои маленькие убийцы, — процедила я, — сегодня мы будем учиться не убивать.

Нити вяло шевельнулись, будто сказали: «Скучно. Давай лучше что‑нибудь сломаем».

* * *

Попытка 1: «Медитация по‑эрроровски»

Уселась в позу лотоса (неудобно, когда у тебя скелет вместо тела), закрыла глаза.

— Вдох… выдох… я — океан спокойствия… я — безмятежная лагуна…

Одна нить тут же обвила мою шею.

— А‑а‑а! Не души меня, идиотка!

Нити явно смеялись.

Итог: вместо просветления — чуть не самоудушилась.

* * *

Попытка 2: «Сила воли, мать её»

Сжала кулаки, сосредоточилась.

— Я контролирую нити. Я — хозяин. Я — властелин…

Нити взметнулись и с хрустом впечатались в ближайшую дверь. Та затрещала, начала рассыпаться.

— Стой! Отпусти! Это не цель!

Дверь кое‑как восстановилась, но на ней теперь красовалась трещина размером с Техас.

Итог: чуть не уничтожила случайную АУ.

*Отлично, просто отлично.*

* * *

Попытка 3: «Разговор по душам»

— Слушайте, вы, — обратилась я к нитям, — мы тут все в одной лодке. Если вы будете делать что хотите, меня рано или поздно пристрелит Инк, или X!Гастер, или даже Кросс (хотя он вроде нормальный). Так что давайте договариваться: вы — мне подчиняетесь, а я… ну, не буду вас резать.

Нити замерли. Потом одна лениво обвила палец.

— Это «да»?

Нити дёрнулись.

— Или это «пошла ты»? Ладно, будем считать, что «да».

* * *

Прорыв (или почти)...

После пяти часов бесплодных попыток (и трёх почти‑уничтоженных АУ) я наконец поймала ритм.

— Так… нити — это не оружие. Это инструмент. Как скальпель. Или… ну, вязальные спицы.

Представила, что вяжу вселенную. Серьёзно.

— Петля… ещё петля… вот так, аккуратно…

Нити дрогнули, но подчинились. Вместо того чтобы рвать пространство, они начали сплетать узор — тонкий, почти невидимый кокон вокруг нестабильной АУ.

— Работает! Работает, чёрт возьми!

Вселенная перестала корчиться. Хаос утих.

— Я не разрушила. Я… починила.

Тело (тело Эррора) дрожало от напряжения, но внутри — ликование.

Я могу это делать.

* * *

А потом всё пошло к чертям

Через час я столкнулась с настоящей аномалией.

Эта АУ была как вирус: пространство текло, время шло зигзагами, законы физики менялись каждые три секунды. Она уже заражала соседние реальности — я видела, как двери вокруг мерцают, искажаются.

Уничтожить. Немедленно.

Но…

— Я не хочу. Не могу.

Нити рвались в бой. Они жаждали разрушения.

— Нет! Мы попробуем починить!

Начала сплетать защитный кокон, но АУ сопротивлялась. Хаос рвал мои нити, как бумагу.

— Да чтоб тебя…

Пот (или то, что здесь заменяет пот) заливал глаза. Руки дрожали.

— Ладно. Ладно. Прости.

Я перестала чинить.

Я начала разрушать.

Нити рванули вперёд, разорвали пространство в клочья. АУ захлебнулась в синеве, рассыпалась на пиксели, исчезла.

Тишина.

Я стояла, тяжело дыша, сжимая кулаки. Нити обвивали запястья, довольные.

— Я… я только что…

Миллиарды существ. Целая вселенная.

Внутри — пустота. И…

…и что‑то ещё.

Что‑то тёмное, горячее, пьянящее.

Мне понравилось.

* * *

Я сидела у портала, глядя на мерцающие двери. В руке — плитка шоколада (украла из *UnderFell*, как настоящий Эррор. Снова).

— Знаешь, — сказала я вслух, обращаясь к тишине, — я думала, что буду рыдать. Винить себя. Но…

Откусила шоколад. Горький. Как и всё здесь.

— Мне понравилось. Этот момент… когда ты чувствуешь, что можешь всё. Когда хаос становится твоим инструментом.

Молчание.

— Но потом приходит осознание. Что ты только что стёр целый мир. Со всеми его жителями. С их мечтами, страхами, смехом.

Шоколад застрял в горле.

— И вот это… это уже не смешно.

* * *

Чтобы не сойти с ума, я начала болтать сама с собой.

— Итак, дневник Эррора, запись № 1: сегодня я чуть не самоубилась нитями, почти уничтожила три случайные АУ и окончательно сломала одну. Прогресс!

Хихикнула. Смех звучал жутко в этой тишине.

— Запись № 2: мои нити — как подростки. Не слушают, делают что хотят, постоянно норовят сломать что‑нибудь.

Ещё смех. На грани истерики.

— Запись № 3: если я когда‑нибудь вернусь в своё тело, в свой мир, первым делом пойду в спа. Массаж, ванна, никакого разрушения вселенных. Только релаксация.

Смех перешёл в кашель.

— …или нет. Потому что, кажется, я начинаю привыкать.

* * *

Я встала, отряхнула пальто.

— Ладно, Эррор. Или кто я там теперь. Пора двигаться дальше.

Нити шевельнулись, будто улыбаясь.

Я сжала кулаки.

— Только попробуй опять меня душить.

Нити послушно обвились вокруг запястий.

Мы ещё повоюем.

Я стояла посреди XTale — или того, что от него осталось. Пустошь. Ни неба, ни земли, ни времени. Только серые разводы, будто кто‑то размазал акварель по мокрому листу.

— Ну и местечко, — пробормотала я, оглядываясь. — Как будто кто‑то забыл дорисовать фон.

Нити шевельнулись на запястьях, настороженно. Чувствуют.

Он появился не из тени — из разлома. Шагнул сквозь серую дымку, и пространство за ним тут же затянулось, будто рана.

Кросс.

Не тот, кого я видела в каноне — не озлобленный, не готовый рвать глотки. Скорее… усталый. Глаза — два холодных огонька в пустоте. Пальцы сжимают костяной клинок, но без агрессии. Просто на всякий случай.

— Ты не Эррор, — сказал он. Голос ровный, без эмоций. — Но пахнешь, как он.

Я подняла руки — ладони вверх, мирный жест.

— Частично. Скажем так, я… арендатор его тела.

Молчание. Только нити тихо шуршат, обвивая запястья.

— Арендатор, — повторил Кросс, будто пробуя слово на вкус. — И что тебе нужно?

— Поговорить.

Он усмехнулся — коротко, без тепла.

— Все, кто приходит сюда, хотят поговорить. Потом начинают убивать.

— Я не «все».

— Докажи.

Мы стояли друг напротив друга — два чужака в мёртвом мире. Нити дрожали, готовые рвануть вперёд. Я сжала кулаки, заставляя их успокоиться.

— Знаешь, — сказала я, — я недавно уничтожила целую вселенную.

Кросс приподнял бровь.

— Впечатляет.

— Нет, не впечатляет. Мне это понравилось.

Тишина. Даже серые разводы вокруг будто замерли.

— И теперь я пытаюсь понять, — продолжила я, — это я такая психопатка или это тело Эррора так на меня влияет.

Кросс медленно опустил клинок.

— А какая разница?

— Большая. Если это я — значит, мне нельзя доверять. Если это тело — значит, есть шанс не превратиться в монстра.

Он хмыкнул.

— Монстры не рефлексируют.

— Вот и я думаю: может, я ещё не монстр?

Разговор пошёл легче. Может, потому что Кросс устал от одиночества. Может, потому что ему было любопытно. А может, потому что я не пыталась его убить — и это сбивало с толку.

— Так что тут случилось? — спросила я, оглядывая пустоту.

— XTale умер. Я остался.

— Один?

— Не совсем.

Из‑за его плеча выплыла тень — полупрозрачная, с горящими глазами. X!Чара. Призрак в теле Кросса, как я и думала.

— О, ещё один гость, — проскрипел он. — Надеюсь, ты не планируешь нас убить? А то скучновато тут без жертв.

Я фыркнула.

— Если бы хотела убить — уже убила.

X!Чара склонил голову.

— Смело. Или глупо. Пока не разобралась?

— Пока выбираю.

Кросс бросил на призрака косой взгляд.

— Он не опасен. Просто… болтливый.

— Ой, да ладно, — X!Чара ухмыльнулся. — Ты бы без меня тут с тоски сдох.

— Возможно.

Я села прямо на серый туман — оказалось, он держит. Кросс и X!Чара переглянулись, но последовали моему примеру.

— Итак, — сказала я, — давайте начистоту. Я не хочу вас убивать. Я не хочу уничтожать XTale — он уже мёртв, смысла нет. Я просто… ищу способ не стать Эррором. Полностью.

— А зачем? — спросил Кросс. — Он сильный. Почти неуязвимый.

— Потому что он — монстр. А я ещё нет.

X!Чара засмеялся.

— Ох, наивность. Ты уже в его теле. Уже держишь нити. Уже чувствуешь эту силу. Как долго ты продержишься, прежде чем скажешь: «А почему бы и нет?»

Я посмотрела на свои руки. Нити обвивали пальцы, будто живые.

— Не знаю. Но пока я ещё могу выбирать.

— Ладно, — сказал Кросс, вставая. — Допустим, я тебе верю. Что дальше?

— Мне нужно научиться контролировать нити. Без уничтожения. Без хаоса.

— И ты думаешь, я помогу?

— Ты единственный, кто здесь остался. И ты не пытаешься меня убить. Это уже плюс.

Он задумался. X!Чара закатил глаза.

— О боже, только не это. Ещё одна душещипательная история о «я не хочу быть злодеем».

— Заткнись, — спокойно сказал Кросс. — Она права. Нам тоже нужно выжить. А если она научится контролировать нити… возможно, сможет помочь восстановить XTale.

— Восстановить? — я подняла взгляд. — Ты думаешь, это возможно?

— Не знаю. Но попробовать стоит.

Я улыбнулась.

— Значит, договорились. Ты учишь меня контролировать нити. Я… попробую вернуть тебе дом.

Кросс протянул руку. Я пожала её — ладонь холодная, но твёрдая.

— Только не разочаруй меня, «арендатор».

— Постараюсь.

X!Чара вздохнул.

— Ну вот. Теперь у нас тут клуб взаимопомощи для потерянных душ. Прекрасно.

* * *

Мы сидели в пустоте, и впервые за долгое время я почувствовала… надежду.

— Слушай, — сказала я Кроссу, — а ты когда‑нибудь пробовал медитировать?

Он посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

— Медитировать? В XTale?

— Ну, я пробовала. Не помогло. Но вдруг у тебя получится?

X!Чара захохотал.

— О, это будет эпично. Представь: Кросс, сидящий в позе лотоса, а вокруг — хаос и разрушение.

— Замолчи, — беззлобно бросил Кросс. — Но… если это поможет, попробую.

Я рассмеялась.

— Вот и отлично. Начнём завтра. С медитации. И с попыток не уничтожить всё вокруг.

Кросс кивнул. X!Чара всё ещё хихикал.

А нити на моих руках тихо шептались, будто соглашаясь.

Может, у нас получится.

POV: Инк

Дудл‑сфера окутывала меня привычным покоем — разноцветное пространство, где каждая линия и каждый мазок могли стать новой реальностью. Я сидел, поджав колени, и листал блокнот с набросками вселенных.

Но сосредоточиться не получалось.

В голове крутилось одно: Эррор.

Что‑то с ним не так.

Ещё недавно он методично стирал АУ одну за другой — без эмоций, без колебаний. А теперь…

Перемирие с Кроссом.

Попытки «спасать» нестабильные миры вместо уничтожения.

Странные диалоги, почти шутки.

Это не он. Или… это всё ещё он, но что‑то изменилось?

Я закрыл блокнот. Внутри нарастало беспокойство.

— Если он перестал уничтожать… кто‑то должен взять это на себя.

И тут мультивселенная вздрогнула.

Не физически — ментально. Я почувствовал это: сотни нитей реальности начали рваться. Где‑то далеко, в глубине потоков, разрасталась зараза — вселенная‑паразит, пожирающая соседние миры.

— Чёрт.

Я вскочил, сжимая кисть.

— Эррор… ты опять?

Порталы вспыхнули сами собой. Я шагнул в вихрь красок — навстречу хаосу.

* * *

POV: Я

Я обнаружила её случайно.

Вселенная‑паразит. Она не просто нестабильна — она жива в самом отвратительном смысле. Щупальца искажения тянулись из её ядра, впивались в соседние АУ, заражали их глюками, искажали код реальности.

Сначала я попыталась «починить».

Сплела защитный кокон, попыталась изолировать очаг. Но нити скользили, не цеплялись — будто поверхность была покрыта маслом.

— Да чтоб тебя…

Попыталась ещё раз. И ещё.

Бесполезно.

Внутри закипала злость.

Почему всегда так сложно? Почему нельзя просто взять и исправить?

Время шло. Зараза распространялась. Ещё час — и десятки АУ окажутся безвозвратно испорчены.

— Ладно.

Я выпрямилась. Нити взметнулись, наливаясь тёмной энергией.

— По‑старинке.

Первый удар — и вселенная‑паразит захлебнулась в синеве.

Второй — и соседние заражённые миры начали рассыпаться.

Третий… четвёртый… пятый…

Я перестала считать после десятого.

Нити рвали реальность на части. Я не думала. Не анализировала. Просто уничтожала.

Когда всё закончилось, передо мной простиралась пустота — ровная, чистая, без единого следа заразы.

120 вселенных. Стёрто за несколько минут.

Я опустила руки. Нити обвились вокруг запястий, довольные.

И тогда пришло это чувство.

Не вина.

Не сожаление.

Удовлетворение.

Чистое, холодное, пьянящее.

— Вот так… — прошептала я. — Вот так и должно быть.

Тишина.

Потом — тихий голос внутри:

«Ты только что убила миллиарды. А тебе… понравилось?»

Я сжала кулаки.

— Это было необходимо.

Но голос не унимался:

«Необходимость не делает это правильным. И не отменяет того, что ты почувствовала».

* * *

POV: Инк

Я появился на краю пустоты — там, где ещё минуту назад существовала целая сеть АУ.

Теперь — только пепел реальности.

И посреди этого — он. Эррор.

Стоял, опустив руки, плечи чуть подрагивали. Нити вяло обвивали запястья.

— Эррор.

Он не обернулся.

— Что ты наделал?

Молчание.

Потом — хриплый смех.

— Очистил.

— «Очистил»? — Я шагнул вперёд. — Ты стёр 120 миров!

— Они были заражены. Их нельзя было спасти.

Его голос звучал… не так. Слишком ровно. Слишком холодно.

— Ты даже не попытался.

— Я пытался. — Он наконец повернулся. Глаза — две щели в темноте. — Но это было бесполезно. Так зачем мучиться?

Я замер.

Это был не тот Эррор, что подружился с Кроссом. Не тот, кто пытался «чинить».

Это был… оригинал. Чистый, безжалостный разрушитель.

— Ты… ты наслаждаешься этим, — прошептал я.

Он улыбнулся. Медленно, почти нежно.

— А ты бы не наслаждался? Чувствовать, как реальность ломается под твоими пальцами… как всё становится простым?

Внутри меня что‑то оборвалось.

— Ты изменился.

— Нет. — Он поднял руку, нити заплясали в воздухе. — Я всегда был таким. Просто… прятался.

* * *

POV: Я.

Я видела, как меняется лицо Инка.

Шок. Разочарование. Злость.

Он понял. Понял, что я не Эррор. Или… что я стала им?

— Слушай, — начала я, стараясь говорить ровно, — это было необходимо. Я не мог…

— Мог! — Его голос дрогнул. — Ты же пытался спасать! Ты говорила, что есть другой путь!

Я замолчала.

Потому что он прав.

Я могла попробовать ещё. Могла искать варианты. Но…

Мне надоело. Мне было лень.

— Иногда, — тихо сказала я, — проще разрушить.

Инк смотрел на меня долго. Потом покачал головой.

— Ты не Эррор. Ты… хуже.

Развернулся и шагнул в портал.

Я осталась одна.

Среди пепла 120 миров.

И этого страшного, сладкого чувства внутри.

Удовлетворения.

* * *

Позже я сидела на краю пустоты, глядя, как мерцают далёкие двери уцелевших АУ.

Шоколад (украденный из UnderFell) лежал нетронутый рядом.

— Ну что, — сказала я вслух, — теперь ты знаешь, какая ты на самом деле.

Ветер (или то, что здесь заменяет ветер) шелестел в руинах.

Где‑то вдали — смех Инка. Или это просто эхо?

Я сжала кулаки.

— Но это не конец.

Нити шевельнулись, будто соглашаясь.

Или насмехаясь.

Я стояла на краю пустоты — там, где реальность истончалась до прозрачного шёпота. Вдали мерцал замок Найтмера: чёрные шпили, словно когти, впивались в небо из сгустившейся тьмы.

— Ну что, — пробормотала я, поправляя шарф (привычка Эррора, которую я так и не смогла отбросить), — пора немного… развлечься.

Нити шевельнулись, будто почувствовав моё настроение.

— Не вздумайте меня подставить. Сегодня мы играем по‑крупному.

* * *

Портал открылся с тихим шипением. Я шагнула в зал Найтмера — пространство, где свет боялся задержаться надолго.

Он сидел на своём троне из сплетённых теней. При моём появлении даже не шевельнулся.

— Эррор. — Голос, как лезвие льда. — Ты опять здесь.

— А ты рад меня видеть? — Я улыбнулась, стараясь, чтобы это выглядело по‑эрроровски — холодно и насмешливо. — Или просто притворяешься?

Найтмер медленно поднял взгляд. Левый глаз вспыхнул синим.

— Что тебе нужно?

— Ничего особенного. — Я неспешно обошла зал, касаясь пальцами стен из тёмной слизи. — Просто захотелось посмотреть, как тут живёт король негатива. Уютно, кстати.

Молчание. Потом:

— Ты раздражаешь.

— Знаю. — Я повернулась к нему. — Это моя специализация.

Он встал. Щупальца за его спиной шевельнулись, словно змеи, готовые к атаке.

— Если ты пришёл мешать…

— Я пришёл общаться. — Я подняла руки. — Видишь? Нити наготове, но пока не убивают. Это прогресс, правда?

Найтмер прищурился.

— Ты ведёшь себя странно.

— А как должен вести себя разрушитель миров? — Я шагнула ближе. — Может, мне стоит начать кричать и крушить всё подряд? Или лучше станцевать?

Его щупальца дрогнули. Кажется, он не знал, как реагировать.

— Ты…

— …не такой, как раньше? — Я подмигнула. — Да, я эволюционирую. Теперь я не просто разрушаю. Я ещё и *раздражаю*.

Он скрестил руки.

— Зачем ты здесь?

— Чтобы сказать, что у тебя потрясающий замок. — Я обвела взглядом зал. — Всё такое… чёрное. И липкое. Очень в твоём стиле.

— Это не комплимент.

— Для тебя — комплимент. — Я подошла ещё ближе. — Знаешь, ты мог бы стать дизайнером интерьеров. «Тёмный готический шик» — звучит, а?

Найтмер замер. Потом тихо произнёс:

— Ты точно не в себе.

— О, я в себе. — Я наклонила голову. — Просто в новом себе. И знаешь что? Мне понравилось.

Он вдруг шагнул вперёд. Щупальца обвились вокруг меня, но не сжали — замерли в сантиметре от кожи.

— Ты играешь с огнём, Эррор.

— А ты — с тьмой. — Я не отступила. — Так что мы оба в зоне риска, верно?

Его глаза сузились.

— Ты не боишься?

— Боюсь. — Я улыбнулась. — Но мне нравится.

Тишина. Потом он отпустил щупальца.

— Уходи.

— Уже? — Я сделала вид, что огорчена. — А я только начала наслаждаться обществом самого мрачного парня мультивселенной.

— Именно поэтому ты должен уйти. — Он отвернулся. — Пока я не решил, что твой юмор — это не просто глупость, а провокация.

* * *

Я уже стояла в портале, когда он бросил через плечо:

— Ещё раз придёшь — и я не буду так… сдержан.

— Договорились! — Я помахала рукой. — Буду ждать с нетерпением.

И исчезла в вихре тьмы.

* * *

Я сидела на краю пустоты, глядя, как мерцают далёкие двери АУ. В руке — сигарета (новая привычка, да). Дым растворялся в воздухе, как мои мысли.

Что это было?

Я его разозлила?

Заинтриговала?

Или просто окончательно убедила, что Эррор теперь — ходячий абсурд?

Нити дрогнули, будто смеясь.

— Да, — сказала я вслух. — Мы только что флиртовали с королём негатива. И это было… весело.

Где‑то вдали раздался тихий смех. Или это просто эхо?

Я затянулась.

— Ладно, Найтмер. Следующая партия — за тобой.

Ветер (или то, что здесь заменяет ветер) шелестел в руинах. Где‑то далеко — стук сердца мультивселенной.

Игра продолжается.

Я вывалилась из портала прямо посреди улицы Underfell — с лёгким головокружением и мыслью: «А почему бы и нет?»

Вокруг царила привычная для этого AU атмосфера: мрачные тона, резкие тени, взгляды исподлобья. Но мне было… уютно. Здесь всё такое определённое. Нет полутонов — только чёрный, красный и сталь.

— Ну и ладно, — пробормотала я, поправляя шарф. — Посмотрим, чем тут люди (и нелюди) живут.

Дверь в паб открылась с тягучим скрипом. Внутри — дым, гул голосов, запах жареного мяса и крепкого пива.

Я заняла свободный столик у стены, заказала кружку местного фирменного. Официант покосился на мои нити, но промолчал. Мудро.

Через пару минут ко мне подсел он.

— Ты… — голос низкий, с хрипотцой, — подозрительно похож на одного моего знакомого.

Я подняла взгляд.

Санс из Underfell. Тот самый — с острыми зубами, красными глазами и аурой «я тебя сейчас убью, но сначала пошучу».

— А ты, — улыбнулась я, — подозрительно похож на моего внутреннего демона.

Он хмыкнул.

— Смешной. Мне нравится.

* * *

Вторая кружка. Третья. Четвёртая.

— Слушай, — Санс постучал пальцем по столу, — а давай проверим, кто из нас крепче?

— В смысле?

— Кто кого перепьёт.

Я рассмеялась.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. — Он поднял руку, подозвал официанта. — Двойную порцию «Кровавого заката» для нас обоих.

Я посмотрела на его уверенную ухмылку, на красные глаза, в которых плясали дьявольские огоньки…

— Ладно. По рукам.

* * *

…Не помню, как добралась до выхода.

Помню только:

Санс, который с хохотом хлопает меня по плечу: «Неплохо, Эррор. Для разрушителя миров ты держишься достойно»;

кружку, которая вдруг решила стать моей лучшей подругой;

и ту самую секунду, когда мир начал вращаться слишком быстро.

— Я… я в порядке, — пробормотала я, цепляясь за косяк двери. — Просто… немного…

— Пьян? — Санс стоял позади, скрестив руки. — Да. Но не смертельно.

— Это… это не поражение, — я попыталась выпрямиться. — Это… стратегический отход.

Он рассмеялся.

— До встречи, Эррор. И да… не падай в портал лицом.

Я махнула рукой (или попыталась) и шагнула в мерцающую пустоту.

* * *

Я появилась в зале Найтмера — слегка шатаясь, с улыбкой до ушей.

— О‑о‑о, — протянула я, глядя на его мрачную фигуру у трона, — король негатива, как же я рада тебя видеть!

Найтмер замер. Потом медленно повернулся.

— Ты… пьян?

— Нет! — Я подняла палец. — Я… вдохновлен.

Его щупальца нервно дрогнули.

— Убирайся.

— Не‑е‑ет, — я шагнула вперёд (и чуть не упала). — Я пришёл… с важным сообщением.

— С каким?

Я наклонилась к нему, понизила голос до заговорщицкого шёпота:

— Знаешь… ты очень… очень… мрачный. Но в этом есть шарм.

Тишина.

Потом он тихо произнёс:

— Ты сейчас либо очень смелый, либо очень глупый.

— Оба варианта! — Я рассмеялась. — Но знаешь что? Ты мне нравишься. Даже когда ты… — я покрутила рукой в воздухе, — весь такой «я‑король‑тьмы‑и‑отчаяния».

Найтмер сделал шаг назад.

— Если ты сейчас же не уйдешь, я…

— …что? — Я прищурилась. — Ударишь меня щупальцем? Или просто прогонишь? А может… — я наклонила голову, — ты тоже хочешь со мной выпить?

Его глаза вспыхнули синим.

— Уходи. Пока я не решил, что твоё присутствие — это уже преступление.

Я стояла в портале, чувствуя, как мир понемногу стабилизируется.

— Ладно, — сказала я, оборачиваясь. — Но я вернусь. И в следующий раз — без пива. Ну, почти.

Найтмер не ответил. Только щупальца дрогнули, будто хотели схватить, но передумали.

Я шагнула в тьму, улыбаясь.

Что это было?

Пьяный бред?

Смелый эксперимент?

Или начало чего‑то… странного?

Нити шевельнулись, будто смеясь.

— Да, — сказала я вслух. — Мы только что пытались флиртовать с королём негатива в нетрезвом виде. И это было… эпично.

Где‑то вдали раздался тихий смех. Или это просто эхо?

Я затянулась сигаретой.

— Ладно, Найтмер. Следующая партия — трезвая. Но не менее весёлая.

Ветер шелестел в руинах. Где‑то далеко — стук сердца мультивселенной.

Игра продолжается.

Я шла по дудл‑сфере, слегка покачиваясь. В голове — туман, в руках — ниточки реальности, которые то и дело норовили завязаться в нелепые узлы.

— Ну что ж, — пробормотала я, — пора навестить самого разноцветного парня мультивселенной.

* * *

Он сидел за столом, окружённый эскизами вселенных. При моём появлении вскинул брови:

— Ты… в порядке?

— А что, не видно? — Я широко улыбнулась, чуть не потеряв равновесие. — Я в отличной форме. Просто супер‑пупер.

Инк медленно отложил кисть.

— Ты пьян.

— Я свободен, — поправила я, подплывая ближе. — И хочу пообщаться с самым красивым хранителем мультивселенной.

Он замер. Глаза — два круглых озера недоумения.

— Эррор, ты…

— …не такой, как раньше? — Я облокотилась на стол, нарочно задевая локтем чернильницу. — Да, я эволюционировал. Теперь я не только разрушаю, но и *смущаю*.

* * *

Я кружила вокруг него, то и дело «случайно» касаясь плеча, задевая пальцами кисть. Инк краснел, отворачивался, пытался сосредоточиться на рисунках — но всё время сбивался.

— Слушай, — он наконец поднял руки, — может, тебе прилечь?

— Прилечь? — Я притворно ахнула. — С тобой? О‑о‑о, как заманчиво…

Он подавился воздухом.

— Я не это имел в виду!

— А что имел? — Я наклонилась ближе, понизив голос до шёпота: — Признайся, ты ведь всегда мечтал о таком… близком общении с разрушителем миров?

Инк сглотнул.

— Ты сейчас не в себе.

— О, я в себе. — Я подмигнула. — Просто в новой версии. Улучшенной.

* * *

Пока он пытался подобрать слова (и не смотреть на меня), я аккуратно скользнула рукой к его столу. Среди карандашей, ластиков и склянок с чернилами — вот он, фиолетовый флакончик. Половинка души XГастера.

Пальцы сомкнулись вокруг прохладной стеклянной поверхности. Есть.

— Знаешь, — я отступила на шаг, пряча флакон в карман пальто, — ты очень… уютный.

— Уютный? — Он моргнул. — Это теперь комплимент?

— Для тебя — да. — Я помахала рукой. — Спасибо за прекрасный вечер. Или утро? Или… что...

Я прервалась на полуслова, в глазах резко потемнело.

* * *

Я открыла глаза — и тут же зажмурилась от яркого света.

Где я?

Тёпло. Мягко. И… зайчики?

Опустила взгляд. Голубой плед с принтом в виде розовых зайчиков. Я лежала на диване в гостиной Инка. Вокруг — аккуратные полки с книгами, парящие эскизы, запах свежесваренного чая.

— О‑о‑о…

Села, потирая глаза. В голове — туман, но уже не пьяный, а скорее похмельный.

Что вчера было?

Флирт. Смущение Инка. Флакончик в кармане…

Я вытащила фиолетовый сосуд. Содержимое мерцало тусклым фиолетовым светом.

— Ну вот ты и у меня, — прошептала я. — Теперь ты — моя страховка.

В дверь тихо постучали.

— Можно? — На пороге появился Инк. В руках — чашка чая. — Ты проснулся?

— Увы. — Я натянула плед до подбородка. — И, кажется, мне стыдно.

Он улыбнулся.

— Не переживай. Ты ничего… криминального не натворил. Просто был… очень *необычным*.

— Это мягко сказано. — Я вздохнула. — Слушай, спасибо, что не…

— Что не? — Он приподнял бровь.

— Ну… не воспользовался ситуацией.

Он рассмеялся.

— Ты серьёзно? Я не такой.

— Знаю. — Я опустила взгляд на плед. — Просто… спасибо. За плед. За чай. За то, что не вышвырнул меня в пустоту.

Инк поставил чашку на столик.

— Ты в последнее время… странный.

— Странный? — Я фыркнула. — Я уникальный.

Он сел рядом, глядя на меня внимательно.

— Ты точно в порядке?

Я задумалась. Потом кивнула.

— Да. Просто… ищу свой путь.

* * *

Позже, когда Инк ушёл по делам, я стояла у окна его дудл‑сферы. В руке — фиолетовый флакон.

— Ну что, XГастер, — сказала я вслух, — твоя половинка души теперь у меня. И когда придёт время…

Договорить не успела. Флакон вдруг запульсировал, будто отвечая.

Я усмехнулась.

— Да‑да, я знаю. Ты ещё покажешься. Но пока… — я спрятала сосуд в карман, — я тут главная.

За окном мерцали вселенные. Где‑то вдали — смех Инка, долетевший сквозь пространство.

Я закуталась в плед с зайчиками и улыбнулась.

Жизнь — странная штука. Но, кажется, начинает налаживаться.

Я шагнула в свой «офис» — и на миг замерла.

Раньше это была безликая тьма с плавающими дверьми. Теперь…

Под ногами — поле золотых цветов, шепчущих на ветру. Над головой — вечный закат: алое солнце тонет в океане фиолетовых облаков, а выше уже мерцают первые звёзды. В воздухе — лёгкий запах мёда и озона.

— Ну вот, — сказала я вслух, — теперь тут хоть глаз радуется.

Нити послушно обвились вокруг запястья. Я вытянула руку, мысленно рисуя форму — и через секунду в воздухе повисла конструкция из сплетённых тёмных нитей: гамак. Он завис безо всякой опоры, слегка покачиваясь в невидимых потоках реальности.

— Идеально, — улыбнулась я, укладываясь в него. — Теперь можно и подумать.

Достала из кармана фиолетовый флакон. Содержимое пульсировало, будто живое сердце.

— Ну что, XГастер, — прошептала я, — давай поговорим.

Флакон задрожал. Внутри вспыхнул тусклый свет — словно кто‑то пытался пробиться наружу.

— Не надо так нервничать, — я покрутила сосуд в пальцах. — Ты у меня. И пока я решаю, что с тобой делать.

Свет замерцал быстрее.

— Уничтожить тебя? — Я поднесла флакон к глазам. — Это просто. Один взмах нитей — и нет проблемы. Но… скучно.

Свет замедлился. Будто слушал.

— А вот экспериментировать… — Я усмехнулась. — Это интереснее. Что, если я попробую… переписать твой код? Изменить структуру? Или, может, объединить тебя с чем‑то ещё?

Флакон резко вспыхнул, затем потемнел.

— О, так тебе не нравится идея? — Я рассмеялась. — Ну извини, но ты в моей власти. И я тут главная.

Я откинулась в гамаке, глядя на звёзды.

Что я хочу получить?

Силу? Возможно. Половинка души X!Гастера — мощный источник энергии.

Знание? Ещё вероятнее. В нём скрыты секреты мультивселенной.

Контроль? О, это было бы изящно.

Но…

Уничтожать легко. А вот понять — сложнее.

— Знаешь, — сказала я, снова глядя на флакон, — ты ведь не просто «вещь». Ты — часть кого‑то. И даже в половинке есть личность.

Свет внутри дрогнул.

— Я не буду тебя ломать. Но и отпускать не собираюсь. — Я спрятала флакон в карман. — Пока что ты — мой проект.

— Красиво тут у тебя.

Я подскочила. На краю поля стоял Инк, скрестив руки.

— Ты… как ты сюда попал?!

— Ты оставила дверь открытой. — Он шагнул вперёд, оглядывая пейзаж. — Ого. Это ты сама сделала?

Я села в гамаке, пытаясь скрыть флакон.

— Ну… да. Решила, что мрачная пустота — это скучно.

Он улыбнулся.

— Красиво.

Молчание. Потом он спросил:

— Что у тебя в кармане?

— Ничего! — Я поспешно поправила пальто. — Просто… вещи.

Инк прищурился.

— Эррор, ты же знаешь, что я чувствую обман.

— Я не обманываю! — Я подняла руки. — Просто… это не твоё дело. Пока.

Он вздохнул.

— Ладно. Но если это опасно…

— Это не опасно, — перебила я. — По крайней мере, не для тебя.

Он посмотрел на меня долго, потом кивнул.

— Хорошо. Но если что — я рядом.

— Спасибо, — сказала я тихо. — Правда.

Когда Инк ушёл, я снова легла в гамак.

Над головой — звёзды. Под спиной — нити, сплетённые в уют. В кармане — половинка души, которая, кажется, начала со мной разговаривать.

— Итак, — сказала я, доставая флакон, — что дальше?

Свет внутри медленно запульсировал.

— Вот и я думаю.

Где‑то вдали — смех Инка, долетевший сквозь пространство.

Я улыбнулась.

Жизнь — странная штука. Но теперь у меня есть гамак.

Я стояла перед дверью в белой пустоте — той самой, что вела в Омега‑таймлайн. Нити нервно подрагивали, будто чуяли скорый хаос.

— Ну что, Эррор 2.0, — прошептала я, — пора произвести впечатление.

Дверь распахнулась с тихим скрипом. Я шагнула внутрь — и тут же все замерли.

Площадь перед «деревней» была полна обитателей: кто‑то разговаривал, кто‑то нёс припасы, кто‑то просто наслаждался искусственным солнцем. И все — все до единого — уставились на меня.

— Эррор… — выдохнул кто‑то.

— Он пришёл нас уничтожить! — закричал другой.

Я медленно подняла руку, нити зазмеились в воздухе.

— Ну что, — растянула губы в эрроровской ухмылке, — испугались?

Тишина. Потом — топот ног: жители бросились врассыпную.

— А вот это уже скучно, — вздохнула я. — Я даже ничего не сделала.

Я неспешно прошлась по площади, нарочно задевая нитями фонарные столбы (те трещали, но не ломались — я держала контроль).

— Так‑так, — бормотала, оглядываясь, — где тут главный разрушитель ваших надежд и мечтаний? А, вот.

Перед мной возник Core!Фриск — спокойный, но с напряжённым взглядом.

— Ты пришёл за нами, Эррор? — спросил он ровно.

— Пришёл посмотреть, — поправила я. — А вы уже в штаны наложили. Печально.

Он не улыбнулся.

— Если хочешь говорить — говори. Но не пугай невинных.

— А почему нет? — Я наклонила голову. — Это же так… весело.

Нити взметнулись, обвили ближайший столб. Тот затрещал.

— Но я могу и сдержаться. Если будет интересно.

Core!Фриск шагнул ближе.

— Зачем ты здесь?

— О, — я подняла палец, — это сложный вопрос. Может, хочу разрушить ваш миленький рай. А может… — я понизила голос, — хочу договориться.

Он приподнял бровь.

— Договориться? С тобой?

— А что, я не заслуживаю доверия? — Я притворно ахнула. — Ну знаешь, это обидно.

Молчание. Потом он сказал:

— Говори прямо.

Я вздохнула.

— Ладно. Я не собираюсь уничтожать Омега‑таймлайн… сегодня. Но мне нужно кое‑что от вас.

— И что же?

— Информация. — Я огляделась. — Вы тут всех собираете, всё знаете. Мне нужен доступ к вашим архивам.

Core!Фриск скрестил руки.

— В обмен на что?

— На моё отсутствие. — Я широко улыбнулась. — Представляешь, как хорошо будет, если я не буду приходить сюда каждый день?

Он усмехнулся — впервые за разговор.

— Хитро. Но… допустим. Что именно тебе нужно?

Я наклонилась ближе, понизив голос:

— Скажем так: мне интересно, как работают связи между таймлайнами. Особенно те, что ведут в… необычные места.

Core!Фриск задумался.

— Это секретные данные.

— А я — секретный гость. — Я подмигнула. — Ну же, не будь занудой. Ты же видишь, я стараюсь быть дружелюбной.

— Дружелюбной? — Он фыркнул. — Ты только что напугала половину жителей.

— Это был вступительный акт. — Я развела руками. — Теперь переходим к переговорам.

Ещё пауза. Потом он кивнул.

— Хорошо. Я дам тебе доступ… но под присмотром.

— Какой ты недоверчивый. — Я выпрямилась. — Ладно, согласна. Но если кто‑то попытается меня остановить…

Нити угрожающе шевельнулись.

— …я напомню, кто здесь главный разрушитель.

* * *

Когда мы договорились, я отошла в сторону, наблюдая за суетой на площади. Жители потихоньку возвращались, перешёптывались, поглядывали на меня с опаской.

— Ну вот, — сказала я вслух, — теперь я не только разрушитель миров, но и дипломат. Как далеко я зашла.

Одна из нитей обвила запястье, будто смеясь.

— Да‑да, я знаю. Это всё ещё игра. Но пока… — я посмотрела на Core!Фриск, который о чём‑то говорил с Андайн, — пока это работает.

Где‑то вдали — смех Инка, долетевший сквозь пространство.

Я улыбнулась.

Жизнь — странная штука. Но теперь у меня есть не только гамак, но и союзники.

POV: ХГастер (половинка души в фиолетовом флаконе).

Я — лишь осколок.

Не тело, не воля, не полный разум. Только наблюдатель в стеклянной тюрьме. Но даже так я вижу больше, чем хотелось бы.

* * *

Помню холод её пальцев. Резкое движение — и я уже не на столе Инка, а в кармане у… кого?

Она говорит как Эррор. Движется как Эррор. Но в глазах — не ледяная пустота разрушителя, а что‑то другое. Что‑то… живое.

— Ну вот, — её голос сквозь стекло звучит глухо, но я различаю ухмылку, — теперь ты мой.

Мой.

Интересное слово. Я привык быть тем, кто берёт. Теперь я — взятый.

* * *

Она перетащила меня в своё логово — место, которое она называет «офисом». Теперь здесь:

— поле золотых цветов под ногами;

— вечный закат с звёздным небом;

— гамак из тёмных нитей, висящий в воздухе без опоры.

Уютно. Почти насмешливо.

Она достаёт меня, крутит в пальцах, говорит:

— Уничтожить? Скучно. Поэкспериментировать? Гораздо интереснее.

Я чувствую её интерес — не как угрозу, а как… любопытство учёного.

Она хочет понять, как я работаю.

Это… неожиданно.

* * *

Она отправилась в Омега‑таймлайн. Я видел всё через стекло — размытые силуэты, крики, панику.

— Эррор пришёл нас уничтожить!

Она смеётся. Не злобно. Почти весело.

Её диалог с Core!Фриск — это танец на острие ножа:

— угрозы;

— намёки;

— сделка.

— Я не собираюсь уничтожать Омега‑таймлайн… сегодня, — говорит она.

Сегодня.

Значит, завтра — возможно.

Но она не врёт. Она действительно не планирует разрушать. Она хочет использовать.

Кто она?

— Не настоящий Эррор. Её эмоции слишком яркие, её действия — не шаблонны.

— Не союзник. Она не стремится спасти или помочь.

— Но и не враг в классическом смысле. Она играет.

Я вспоминаю себя.

Когда‑то и я был учёным, одержимым идеей «идеального мира». Теперь я — половинка души в флаконе, а она — мой куратор, мой тюремщик, мой… исследователь.

Парадокс.

1. Она не боится. Ни Найтмера, ни Инка, ни даже меня.

2. Она любопытна. Её интересует не только разрушение, но и *как* оно происходит.

3. Она одинока. Даже в моменты триумфа в её голосе звучит нотка… тоски.

4. Она меняется. Каждый день — новая грань.

Что ты станешь делать завтра?

Мои выводы

1. Она — нестабильная переменная. Её действия нельзя просчитать по старым алгоритмам.

2. Она — ключ. Не знаю, к чему, но её потенциал огромен.

3. Она — зеркало. В ней я вижу отражение своих старых амбиций, но без моей холодной логики.

Она ставит флакон на стол, говорит:

— Спи, половинка. Завтра будет весело.

Свет гаснет.

Я остаюсь в темноте. Но теперь я знаю:

Мир меняется. И я — часть этого изменения.

Неважно, уничтожит она меня или использует.

Главное — игра продолжается.

POV: ХГастер (половинка души в фиолетовом флаконе)

Я — запертый наблюдатель.

Стекло — моя граница, тьма — мой фон. Но даже в этой клетке я вижу. И анализирую.

####

Первый опыт: резонанс

Она поставила флакон на стол в своём «офисе» — среди золотых цветов и вечного заката. Затем протянула руку, и её нити мягко обвились вокруг стекла.

— Давай проверим, — пробормотала она, — как ты реагируешь на… это.

Нити запульсировали. Я почувствовал касание — не физическое, а на уровне кода. Словно кто‑то тронул струны внутри меня.

Резонанс.

Моя сущность откликнулась: флакон засветился тусклым фиолетовым светом.

— О, — её глаза загорелись, — ты чувствуешь.

Второй опыт: имитация Перезаписи

Она достала блокнот, начертила на листе символы — грубую схему кнопки Перезаписи. Затем приложила ладонь к флакону.

— Представим, что это не просто стекло. Представим, что ты — часть механизма.

Её энергия потекла внутрь, пытаясь смоделировать действие Перезаписи.

Я ощутил фантомную боль — как будто мои фрагменты пытались собраться воедино. Но это была иллюзия.

— Не работает, — она нахмурилась. — Ты слишком… раздроблен.

Да. Я — лишь осколок. Но даже осколок может быть ключом.

####

Третий опыт: диалог через код

Она села напротив флакона, скрестив ноги.

— Слушай, — сказала она, глядя прямо на меня, — я знаю, что ты понимаешь. Ты ведь помнишь, как это делается? Перезапись. Изменение реальности.

Я не мог ответить вслух. Но внутри меня что‑то шевельнулось — словно эхо её слов.

Она улыбнулась.

— Ты реагируешь. Значит, мы можем… сотрудничать.

Сотрудничать?

Интересная мысль. Даже для меня.

* * *

Наблюдения за её методами

1. Она не ломает. В отличие от Эррора, который уничтожает, она исследует.

2. Она ищет шаблоны. Её эксперименты — это серия тестов: как я реагирую на разные типы энергии, на символы, на её нити.

3. Она любопытна, но не наивна. Она знает, что я могу быть опасен, но всё равно продолжает.

*Почему?*

Потому что она видит во мне инструмент. А может, и союзника.

В какой‑то момент она замерла. Её глаза потемнели.

— А если… — прошептала она, — если я попробую впитать тебя? Не уничтожить, а… интегрировать?

Флакон задрожал.

Интегрировать?

Это было бы… радикально.

Но интересно.

Она подняла флакон, рассматривая его на свету.

— Нет, — вдруг сказала она, ставя его обратно. — Пока рано. Ты ещё можешь мне пригодиться.

Мои выводы

1. Она изучает меня, чтобы понять природу Перезаписи.

2. Она не боится использовать меня, но пока не готова идти до конца.

3. Она играет — но не со мной, а с возможностями, которые я представляю.

4. Она меняется — её методы становятся сложнее, её намерения — неоднозначнее.

Кто она?

Не Эррор. Не спаситель. Не разрушитель.

Она — экспериментатор.

И это делает её опаснее, чем я думал.

Она уходит, оставив флакон на столе.

— Спи, половинка, — бросает через плечо. — Завтра будет новый эксперимент.

Свет гаснет.

Я остаюсь в темноте. Но теперь я знаю:

Она не остановится.

А значит, и я не должен.

Сижу в своём «офисе» — среди золотых цветов и вечного заката. Гамак покачивается, но мне не до отдыха. В голове — шум, будто тысячи голосов шепчут одновременно.

— Ладно, — говорю вслух, — пора разобраться, кто тут главный.

Закрываю глаза. Дышу медленно, считая вдохи и выдохи. Нити вокруг меня замирают, словно прислушиваются.

Я представляю себя в пустоте — той самой, из которой когда‑то возник Эррор. Тёмная бездна, где нет ни верха, ни низа. Только эхо забытых вселенных.

— Эррор, — шепчу я, — ты где‑то здесь. Я знаю.

Тишина.

Но я чувствую: что‑то откликается. Слабый импульс, как биение далёкого сердца.

Он есть. Где‑то.

Я начинаю «прощупывать» пространство внутри себя. Это похоже на исследование лабиринта с закрытыми глазами:

— вот — холодная ярость (его);

— вот — пустота, где раньше было безразличие (тоже его);

— а вот — странное тепло, которого раньше не было (моё?).

— Ты оставил мне слишком много мусора, — бормочу я. — Но и пару полезных штук тоже.

Нити вспыхивают, будто подтверждая.

Я концентрируюсь на том импульсе, что почувствовала. Тянусь к нему, как к нитке в темноте.

— Эррор! — кричу внутри себя. — Если ты меня слышишь — ответь!

Сначала — ничего. Потом:

Шёпот.

Не слова. Не мысли. Просто… ощущение.

Как будто кто‑то очень далеко кивнул.

— Это уже что‑то, — улыбаюсь я. — Ты жив. Или… не мёртв. Что уже неплохо.

Я пытаюсь сформировать вопрос:

— Куда ты ушёл? Почему оставил это тело?

Ответ приходит не словами, а образами:

— волна тьмы, накрывающая всё;

— дверь, за которой — свет;

— силуэт, исчезающий в тумане.

Мальдивы?

Я фыркаю.

— Серьёзно? Ты свалил на Мальдивы? В смысле, в какую‑то идиллию, где можно отдохнуть от разрушения?

Шёпот становится чуть громче. Будто он смеётся.

Постепенно складывается картина:

1. Эррор не исчез. Он отступил — вглубь, в ту часть сознания, которую сам создал.

2. Он не контролирует тело, но наблюдает. Как зритель в театре.

3. Он не хочет возвращаться. Ему надоело.

— Ну и ладно, — говорю я, — значит, теперь я тут главная. Но…

Замолкаю. Потому что чувствую: он не против. Даже… одобряет?

— Слушай, — обращаюсь к нему снова, — я не собираюсь всё разрушать просто ради удовольствия. Но и сидеть сложа руки не буду.

Шёпот затихает. Потом — новый образ:

— рука, протянутая в темноте;

— символ, похожий на перевёрнутую галочку;

— вспышка света.

Согласие.

— То есть ты даёшь мне карт‑бланш? — уточняю я.

Молчание. Но я знаю: это «да».

Открываю глаза. Вокруг — всё тот же золотой закат. Гамак тихо качается.

— Итак, — говорю вслух, — теперь я официально не просто «Эррор 2.0». Я — новая версия.

Нити шевельнулись, будто аплодируя.

Достаю фиолетовый флакон с половинкой души ХГастера.

— А ты, дружок, — смотрю на мерцающее содержимое, — будешь моим первым экспериментом.

Флакон слегка пульсирует.

— Не бойся, — усмехаюсь я, — мы с Эррором теперь в одной команде. А значит…

Делаю паузу, глядя на звёзды над головой.

— …будет весело.

Где‑то вдали — смех Инка, долетевший сквозь пространство.

Я улыбаюсь.

Игра продолжается.

Я сидела в гамаке, лениво перебирая нити. Золотой закат над головой начинал надоедать — слишком идеально. Хотелось хаоса. Но не такого, чтобы пришлось разгребать последствия неделю.

— Опять думаешь о ХГастере? — спросила сама себя, крутя в пальцах фиолетовый флакон. — Зря. Он пока бесполезен.

Флакон слабо пульсировал, будто возражая.

— Да‑да, ты важный, — вздохнула я. — Но пока…

Дверь в офис распахнулась без стука.

Я резко села. Нити взметнулись, готовясь к атаке.

На пороге стоял он.

Фреш!Санс. В полный рост. И явно не для чаепития.

— Йоу, — он ухмыльнулся, поправив кепку. — Долго пряталась.

Его глаза — красно‑жёлтые, как два огня — скользили по интерьеру, по нитям, по флакону в моей руке.

— Не пряталась, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Просто… размышляла.

Он шагнул внутрь. Скейтборд, который он держал под мышкой, тихо стукнулся о пол.

— Размышляла? — Фреш рассмеялся. — Звучит скучно. А ты не скучная. Я знаю.

Он что, флиртует?

Нити нервно дрогнули.

Я не двинулась с места. Он тоже. Только его глаза — эти жуткие, яркие глаза — не отрывались от меня.

— Чего тебе? — наконец спросила я.

— О, — он поднял руки, — просто зашёл поздороваться. Ну, и… посмотреть.

— На что?

— На тебя. — Он сделал ещё шаг. — Ты не такая, как все. Даже не как Эррор.

Я сжала флакон крепче.

— И что с того?

— Ничего. — Он пожал плечами. — Просто интересно.

Тишина. Потом он добавил:

— Ты ведь знаешь, кто я.

— Паразит. — Я не стала смягчать. — Захватчик тел.

Он рассмеялся.

— Ну, звучит грубо. Но да.

— Зачем пришёл? — повторила я. — Если хочешь тело — у меня есть плохие новости: я не собираюсь его отдавать.

— А если я не за телом? — Он наклонил голову. — Может, мне просто… интересно.

— Интересно? — Я приподняла бровь. — Ты же не чувствуешь эмоций.

— Чувствую. — Его улыбка стала шире. — Страх. Гнев. Любопытство. Этого хватает.

Он огляделся.

— У тебя тут уютно. Не как у Эррора.

— Я не Эррор.

— Знаю. — Он снова посмотрел на меня. — И это делает тебя… вкусной.

Вкусной?

Нити зашипели, вытягиваясь вперёд.

— Слушай, — сказала я медленно, — если ты думаешь, что я позволю тебе…

— Нет‑нет, — он отступил на шаг, подняв руки. — Я не за этим. Честно.

Он достал из сумки одну из своих взрывных Фёрби, покрутил её в пальцах.

— Знаешь, — сказал он, — тут такое дело… Я тоже не люблю правила. Не люблю, когда мне говорят, что делать.

— И?

— И я подумал: может, нам стоит… сотрудничать?

Я замерла.

— Сотрудничать? С тобой?

— Почему нет? — Он подмигнул. — Ты ломаешь миры. Я ломаю тела. Мы оба — неправильные.

— Я не «ломаю миры», — огрызнулась я. — Я… экспериментирую.

— То же самое. — Он усмехнулся. — В любом случае, у нас есть общий враг.

— Кто?

— Все, кто считает, что мы должны быть как все. — Он бросил Фёрби на пол. Игрушка тихо пискнула. — Ну так что?

Я смотрела на него — на это странное, жуткое, но живое существо.

Союз с паразитом?

С одной стороны — риск. С другой…

Он прав. Мы оба неправильные. И оба знаем, что правила — это просто слова.

— Допустим, — сказала я осторожно, — я согласна. Но у меня условия.

— Конечно. — Он улыбнулся. — Какие?

— Первое: ты не трогаешь моё тело. Никогда.

— Без проблем.

— Второе: ты не вредишь Инку. Он мой… друг.

— Скучно. Но ладно.

— Третье: если ты начнёшь врать или манипулировать — я тебя уничтожу.

Он засмеялся.

— Договорились.

Когда он ушёл (вернее, выкатился на скейтборде, насвистывая мелодию из Duck Tales), я села в гамак.

Флакон в руке слабо пульсировал.

— Ну что, — сказала я ему, — кажется, у меня теперь есть партнёр.

Свет внутри флакона замерцал — то ли в знак одобрения, то ли в знак тревоги.

Я улыбнулась.

Жизнь становится интереснее.

Я шла по Перекрёстку Миров — месту, где сходятся потоки альтернативных реальностей. Воздух здесь всегда пахнет озоном и карамелью, а под ногами мерцают разломы, показывающие то океан из жидкого света, то город с домами‑кристаллами.

Именно тут я впервые увидела его.

Он стоял на краю разлома, спиной ко мне, и смотрел вниз — будто любовался мирами, проплывающими под ногами. Золотой плащ мягко колыхался от невидимого ветра, а в руках он держал что‑то, сияющее, как миниатюрное солнце.

Я замерла.

Боже, какой милашка.

Не знаю, что именно меня зацепило — то ли эта детская непосредственность в позе, то ли сияние, от которого на душе становилось теплее. Но мне сразу захотелось подойти, потрепать его по голове, может, даже обнять.

— Эй! — окликнула я, делая шаг вперёд.

Он обернулся.

Жёлто‑белые глаза, зрачки‑звёзды. Улыбка — как луч рассвета.

— О! Привет! — его голос звучал так, будто он только что проснулся после сладкого сна. — Ты тоже любишь смотреть на миры?

Я улыбнулась в ответ.

— Люблю. Особенно когда они не пытаются меня убить.

Он засмеялся — звонко, искренне.

Мы сели на край разлома. Он всё ещё держал в руках то светящееся нечто — оказалось, это был сгусток чистой надежды, который он собирался отнести в мир, где её почти не осталось.

— Ты ведь Дрим, да? — спросила я, не скрывая любопытства.

— Ага! — он кивнул, и его диадема блеснула. — А ты?..

— Назовём меня просто «та, кто обожает хаос».

Он снова засмеялся.

— Звучит круто!

Я покосилась на него.

— Слушай, а ты… не напрягаешься, когда говоришь о своём брате?

Его улыбка дрогнула, но не исчезла.

— О Найтмере? Ну… он мой брат. И я его люблю. Даже если он иногда… ну, знаешь, слишком тёмный.

Я приподняла бровь.

— «Слишком тёмный» — это когда он пытается уничтожить вселенную?

— Бывает, — Дрим вздохнул, но тут же снова оживился. — Но я верю, что в нём ещё есть свет! Просто нужно найти способ его разбудить.

Я молча смотрела на него.

Такой наивный. Такой добрый. И такой… хрупкий.

Молчание длилось недолго.

— А ты… — Дрим вдруг посмотрел на меня с любопытством. — Ты ведь не из добрых, да?

Я усмехнулась.

— С чего ты взял?

— Ну… — он замялся, подбирая слова. — Ты пахнешь хаосом. И немного — тьмой. Но не такой, как Найтмер. Ты… другая.

— Умница, — я похлопала его по плечу. — Да, я не святая. И да, я… общаюсь с твоим братом.

Его глаза расширились.

— Общаешься? Как?..

— Как девушка с парнем, — я подмигнула. — Ну, почти.

Дрим замер.

На секунду мне показалось, что его свет померк.

— Ты… флиртуешь с Найтмером? — переспросил он тихо.

— Ну, пытаюсь, — я пожала плечами. — Он мрачный, загадочный, с кучей проблем… классика жанра.

Дрим молчал. Потом вдруг улыбнулся — мягко, без осуждения.

— Знаешь, — сказал он, — если ты правда хочешь ему помочь… может, это и сработает.

Я удивлённо посмотрела на него.

— Ты не в ярости? Не кричишь «как ты можешь?!»?

— Нет, — он покачал головой. — Если кто‑то может достучаться до него — пусть это будешь ты. Главное… не позволяй ему утянуть тебя во тьму.

Я рассмеялась.

— Милый, я сама кого хочешь утяну. Но спасибо за заботу.

* * *

Когда мы разошлись, я ещё долго думала о нём.

Дрим. Такой светлый. Такой наивный. И всё же… в нём есть сила.

Я взглянула на свой браслет — тот самый, что Найтмер когда‑то бросил мне в знак… чего‑то. Не то вызова, не то интереса.

— Что ж, — пробормотала я. — Посмотрим, кто кого изменит первым.

Где‑то вдали раздался смех Дрима — как колокольчики на ветру.

И на секунду мне стало стыдно.

Но только на секунду.

Я стояла перед дверью в логово Найтмера и мысленно повторяла: «Это не свидание. Это… тактическая операция».

В одной руке — коробка шоколадных конфет с вишнёвой начинкой (я проверила: в трёх мирах подтвердили, что это его любимый вкус), в другой — бутылка вина из звёздного винограда (по слухам, его выдерживают в параллельном измерении 300 лет).

Ну что ж, поехали.

* * *

Дверь распахнулась без стука — я просто вложила в толчок немного магии.

— Найтмер! Я пришла! — объявила я, переступая порог.

Тьма вокруг сгустилась, будто пытаясь оттолкнуть меня. Но я лишь ухмыльнулась и щёлкнула пальцами — вокруг меня вспыхнул защитный ореол.

— Ты… — его голос раздался из тени, низкий и раздражённый. — Что тебе нужно?

— О, ничего особенного, — я шагнула вперёд, высоко держа добычу. — Просто решила, что нам пора поговорить. По‑человечески.

Он материализовался перед мной — чёрный силуэт с горящими фиолетовыми глазами.

— У тебя пять секунд.

— Отлично! — я поставила вино и конфеты на ближайший выступ. — Вот. Это тебе.

Он посмотрел на подарки, как на ядовитых змей.

— Что это?

— Конфеты. И вино. Для свидания.

Тишина.

Потом он рассмеялся — холодно, с издёвкой.

— Свидания? Ты серьёзно?

— Абсолютно. — Я скрестила руки. — Ты игнорируешь мои намёки, так что я перешла к прямым действиям.

Он сделал шаг ближе.

— Ты понимаешь, с кем говоришь? Я — Найтмер. Я несу разрушение. Я — тьма.

— И что? — я подняла бровь. — Я тоже не ангел. Но это не значит, что мы не можем выпить вина и поговорить.

Он замер.

— Зачем?

— Затем, что ты интересный. Затем, что мне нравится твой сарказм. Затем, что… — я сделала паузу, — я хочу увидеть, какой ты на самом деле.

Его глаза сузились.

— Ты не знаешь, о чём просишь.

— Знаю. — Я шагнула ближе. — И я не боюсь.

Молчание длилось долго. Потом он медленно протянул руку и взял коробку конфет. Открыл. Вытащил одну.

— Вишня, — пробормотал он. — Откуда ты…

— Я наблюдательная, — улыбнулась я. — Ну что, открываешь вино или мне самой?

Он вздохнул, но в его глазах мелькнуло что‑то… почти человеческое.

— Хорошо. Пять минут. Потом ты уйдёшь.

— Как скажешь, — я достала штопор. — Но обещаю: ты не захочешь, чтобы я ушла.

Мы сидели в темноте — он на краю пропасти, я на камне напротив. Вино оказалось терпким, с привкусом звёздной пыли. Конфеты он ел медленно, будто пробуя каждый кусочек на вкус.

— Знаешь, — сказала я, глядя на него, — ты не такой страшный, как пытаешься казаться.

Он усмехнулся.

— Это ты ещё не видела худшее.

— Может, и видела. Но мне всё равно.

Он посмотрел на меня — впервые по‑настоящему посмотрел. Не как на врага, не как на помеху, а… как на человека.

— Почему? — спросил он тихо.

— Потому что ты заслуживаешь того, чтобы тебя увидели.

Тишина. Потом он поднял бокал.

— За… попытку.

Я улыбнулась и чокнулась с ним.

Начало положено.

Я стояла на краю разлома, глядя вниз — туда, где ещё час назад пульсировали двадцать три вселенные. Теперь там лишь пепельные ленты, медленно растворяющиеся в пустоте.

Удовлетворение.

Оно пришло тихо, без криков совести, без дрожи в пальцах. Просто — да, так и должно быть.

— Ты даже не попыталась их спасти, — прошептал голос за спиной.

Я не обернулась.

— А надо было?

— Они были заражены, но не безнадёжны.

— Заражённые — это угроза. Угроза требует устранения. — Я пожала плечами. — К тому же… их миллиарды. Кто заметит потерю пары сотен?

Тишина. Потом — шаг.

— Ты говоришь, как он.

Я наконец повернулась.

Дрим стоял в трёх шагах, его золотой плащ казался неуместным среди этой тьмы. В глазах — не осуждение, а… печаль.

— Как Найтмер? — я усмехнулась. — Нет. Он разрушает из ненависти. Я — из принципа.

— Из принципа? — он сделал шаг ближе. — Какого?

— Чистого порядка. Заражённая клетка — отрезаем. Гнилой плод — выбрасываем. Иначе зараза расползётся.

— Но ты даже не проверила, можно ли вылечить!

— А смысл? — Я развела руками. — Они уже менялись. Их законы реальности искажались. Это необратимо.

Он сжал кулаки. Свет вокруг него дрогнул.

— Ты не бог, чтобы решать, кто достоин жизни.

— А кто тогда? — Я шагнула к нему. — Ты? С твоим вечным «давайте попробуем исправить»? Иногда проще начать заново.

— Проще — не значит правильно.

— Правильно — это то, что работает. — Я посмотрела вниз, на пепел. — Видишь? Уже чисто. Никаких аномалий. Никаких рисков.

Он молчал. Потом тихо спросил:

— А если бы это был твой мир?

Я замерла.

— Мой мир не заразится. Я не допущу.

— Потому что ты сильнее?

— Потому что я быстрее.

Или скорее потому, что моего мира здесь никогда не было.

* * *

Дрим опустил взгляд.

— Знаешь, что самое страшное? — прошептал он. — Ты веришь в то, что говоришь. Ты действительно считаешь, что это… необходимо.

— Да. — Я скрестила руки. — И что с того?

Он поднял глаза — в них больше не было печали. Только твёрдость.

— Тогда ты опаснее, чем я думал.

Я рассмеялась.

— О, наконец‑то ты это понял.

* * *

Когда он ушёл, я осталась одна — среди пепла двадцати трёх миров.

Ветер шевелил мои волосы, принося запах гари и далёких звёзд.

Удовлетворение.

Оно всё ещё было здесь. Но теперь к нему примешивалось что‑то ещё — тонкий, едва уловимый осколок сомнения.

Я сжала кулак.

Нет. Я права. Это было необходимо.

Но почему‑то в голове снова прозвучал его вопрос:

«А если бы это был твой мир?»

Я отвернулась от пропасти.

Не имеет значения. Такого не случится.

Где‑то вдали — смех Найтмера, долетевший сквозь измерения.

И на этот раз он звучал… одобрительно.

Инк стоял посреди дудл-сферы — пространства, где реальность подчинялась взмаху кисти. Стены переливались неоновыми мазками, а в воздухе витали незавершённые эскизы миров. Но сейчас всё это казалось блёклым.

Его руки дрожали. Не от страха — от ярости.

Разрушенные полотна.

Перед ним, словно рваные страницы книги, висели обрывки вселенных. Двадцать три фрагмента — каждый с характерными трещинами аномалий. И ни одного шанса на восстановление.

— Это не он, — прошептал Инк, сжимая кисть так, что костяные пальцы побелели. — Это не Эррор. Он не мог…

Но доказательства были перед глазами. Чистые, безжалостные линии уничтожения. Никаких попыток спасти, никаких компромиссов. Просто — стёрто.

— Кто ты? — спросил он вслух, обращаясь к пустоте. — Ты притворяешься им, но ты не он.

В памяти всплыли обрывки: смех, слишком лёгкий для Эррора; взгляд, в котором нет привычной холодной решимости; жесты, полные нарочитой небрежности.

— Ты играешь. Ты наслаждаешься.

И это было хуже всего.

Эррор разрушал из убеждения — он видел в аномалиях угрозу, ошибку кода, которую нужно исправить. Но здесь… здесь было что‑то другое. Что‑то, напоминающее танец на пепле.

Инк взмахнул кистью.

Пространство вокруг содрогнулось. Из хаоса красок вырвались десятки нитей — не синих, как у Эррора, а золотых, живых, пульсирующих. Они устремились к обломкам вселенных, пытаясь ухватиться за последние нити реальности.

— Я верну их, — процедил он. — Даже если придётся переписать всё с нуля.

Но нити отскакивали. Аномалии уже въелись в ткань миров, как кислота. Любое прикосновение лишь ускоряло распад.

— Чёрт… — он ударил кулаком по воздуху. — Чёрт!

Тишина.

Потом — тихий, почти беззвучный смех.

Инк опустил голову. Его плечи дрожали.

— Ты ведь знала, да? — прошептал он. — Знала, что я попытаюсь их спасти. И оставила мне эту задачу. Специально.

Он поднял глаза. В них больше не было гнева — только холодная, острая решимость.

— Хорошо. Ты хотела игры? Давай поиграем.

Он начал рисовать.

Не мир. Не вселенную. А оружие.

Кисть скользила по пустоте, вычерчивая контуры чего‑то огромного, с острыми гранями и пульсирующим сердцем. Что‑то, способное не просто восстановить — переписать правила.

— Если ты не Эррор, — пробормотал он, — то я найду тебя. И тогда ты ответишь.

Где‑то вдали — едва уловимый смешок, словно эхо чужого веселья.

Инк не обернулся.

Он уже знал: это не конец. Это только начало.

Омега‑таймлайн встретил нас промозглым ветром и серым небом, затянутым пеленой странных облаков — будто кто‑то размазал по небу акварельные разводы. Я тащила упирающегося Инка за шкирку, а он лишь бормотал что‑то про «нарушение творческого процесса» и «незаконное вторжение в личное пространство».

— Да подожди ты! — рявкнула я, не оборачиваясь. — У меня гениальный план.

— Гениальный план обычно не включает похищение художников, — пробурчал он, но всё же перестал вырываться.

Здание выглядело так, будто его собрали из осколков разных эпох: фасад — викторианский, двери — футуристические, а окна — неровные, словно вырезанные вручную. Внутри пахло попкорном и… ностальгией.

Я толкнула Инка на первый ряд.

— Сиди. Смотри. Не вздумай исчезать.

Он окинул взглядом полупустой зал, где уже расселись любопытные обитатели Омеги: Кор!Фриск с широко раскрытыми глазами, пара безымянных путешественников между мирами, даже какой‑то подозрительно знакомый скелет в углу.

— Что это? — спросил Инк, указывая на экран.

— Искусство, — торжественно объявила я. — Настоящее, неподдельное, советское искусство.

«Ух ты, говорящая рыба!»

Когда на экране появились первые кадры, в зале повисла тишина. Потом — шёпот:

— Это… анимация? Но почему такая… странная?

— Почему у него нос как картошка?

— А почему он говорит так?

Я ухмылялась, наблюдая, как их мозги постепенно закипают.

Диалоги мультика звучали для них как заклинания:

— «А ты кто?»

— «Я — добрый волшебник Э‑эх!»

— «А почему у тебя нос длинный?»

— «Потому что я волшебник!»

Кор!Фриск наклонился к Инку:

— Он… он серьёзно? Это шутка?

Инк молча хлопал глазами, явно пытаясь найти логику в происходящем.

А потом начался кульминационный момент — когда волшебник задаёт мужику вопросы, а тот отвечает всё сложнее и запутаннее. Зал замер. Кто‑то нервно хихикнул. Кто‑то схватился за голову.

— Я не понимаю… — прошептал один из путешественников. — Это… это как работает?

— Это работает, — я откинулась на спинку кресла. — Это просто работает.

Когда мультик закончился, в зале стояла гробовая тишина. Потом — взрыв голосов:

— Но почему рыба говорила?!

— Кто этот старик? Он волшебник или нет?!

— Почему всё закончилось, а я ещё ничего не понял?!

Кор!Фриск повернулся ко мне с выражением чистого восторга:

— Это было… потрясающе! Я ничего не понял, но хочу ещё!

Инк же смотрел на меня так, будто я только что доказала ему, что реальность — это шутка.

— Ты… — начал он. — Ты сделала это специально.

— Конечно! — я хлопнула в ладоши. — Это же классика. Советский сюрреализм. Он ломает шаблоны даже у тех, кто видел десять тысяч вселенных.

— Но зачем?!

— Затем, что иногда нужно напомнить всем, что мир — это не только правила, аномалии и битвы за порядок. Иногда мир — это говорящая рыба и волшебник с длинным носом.

* * *

Мы вышли из кинотеатра под шумные обсуждения. Кто‑то пытался пересказать сюжет друзьям, кто‑то рисовал в блокноте рыбу с человеческим лицом.

Инк шёл молча, пока мы не отошли достаточно далеко.

— Знаешь, — сказал он наконец, — это было… неожиданно.

— Неожиданно — это хорошо, — я подмигнула. — Иногда нужно взорвать мозг, чтобы он начал работать по‑новому.

Он усмехнулся.

— Ты точно не Эррор.

— О, ещё как точно. — Я посмотрела на небо, где облака медленно складывались в очертания рыбьих хвостов. — И это только начало.

Мой «офис» — пространство, где реальность держится на честном слове и паре закорючек кода — сегодня выглядел особенно хаотично. Нити аномалий свисали с потолка, на полках дрожали колбы с нестабильными фрагментами миров, а в углу тихо булькало что‑то фиолетовое, явно замышляя побег.

На самой видной полке стоял флакон с половинкой души ХГастера — тускло‑индиговый свет пробивался сквозь стекло, будто недовольный взгляд.

— Ну что, лорд‑идеалист, — я ухмыльнулась, доставая флакон. — Готов к культурному шоку?

Я водрузила проектор прямо посреди комнаты (он появился из ниоткуда — здесь так можно) и загрузила тот самый мультик. Экран замерцал, и на нём возник нарисованный старик с носом‑картошкой.

ХГастер, чья душа в колбе явно ощутила неладное, запульсировал интенсивнее.

— Это… что? — его голос звучал, как скрежет идеально отполированного металла по наждаку.

— Искусство, — торжественно объявила я. — Советское. 1983 год. Наслаждайся.

Первые минуты прошли в гробовом молчании. ХГастер (вернее, его душа в колбе) замерла, будто пытаясь осмыслить происходящее.

Но потом начались те самые диалоги:

— «А ты кто?»

— «Я — добрый волшебник Э‑эх!»

— «А почему у тебя нос длинный?»

— «Потому что я волшебник!»

Колба задрожала. Индиговый свет стал почти фиолетовым.

— Это… — его голос прозвучал сдавленно. — Это не имеет структуры. Нет логики. Нет… совершенства.

— А тебе и не надо, — я откинулась в кресле. — Просто смотри и страдай.

Когда старик начал задавать волшебнику запутанные вопросы, а ответы становились всё сложнее и бессмысленнее, ХГастер не выдержал.

Колба взорвалась тихим хлопком, и душа вырвалась наружу, приняв полупрозрачную форму.

— Ты! — он указал на меня дрожащим пальцем. — Ты сделала это нарочно!

— Конечно, — я подмигнула. — Ты же любишь всё идеальное? Вот тебе анти‑идеал. Чистый хаос в формате 2D.

Он смотрел на экран, где волшебник с длинным носом продолжал нести околесицу, и его лицо (насколько у души может быть лицо) исказилось от смеси ярости и недоумения.

— Почему… почему это вообще существует?! — воскликнул он.

— Потому что мир шире твоих правил, — я пожала плечами. — Иногда нужно сломать шаблон, чтобы увидеть, что за ним.

Мультфильм закончился. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь бульканьем фиолетового нечто в углу.

ХГастер медленно вернулся в колбу, светясь теперь уже не индиговым, а каким‑то… приглушённо‑серым.

— Я… мне нужно время, — пробормотал он. — Чтобы переработать это.

— Отлично, — я выключила проектор. — Значит, эксперимент удался.

Я поставила колбу на полку, рядом с другими «экспонатами», и улыбнулась.

Иногда лучший способ встряхнуть перфекциониста — показать ему говорящую рыбу и волшебника с длинным носом.

Где‑то вдали раздался смех — то ли Найтмера, то ли просто эхо мультивселенной, которая тоже наслаждалась этим хаосом.

Я переместилась в зону, где реальность ещё сохраняла черты знакомого мне XTale ‑пространства. Здесь всё было как в незавершённом эскизе: контуры зданий размыты, цвета слегка «плывут», а звуки долетают с задержкой, будто сквозь толщу воды.

Кроссу и X!Чару я нашла в их импровизированном штабе — полуразрушенном здании с витражными окнами, где сквозь трещины пробивался сиреневый свет параллельных измерений.

— О, гляди‑ка, — Кросс первым заметил меня, отложив стопку бумаг с набросками кодов. — Наша неугомонная гостья.

X!Чара лишь приподнял бровь, не отрываясь от экрана, где мелькали строки данных.

— У вас пять минут, — бросил он. — Потом у нас сеанс синхронизации с аномалией в секторе 7.

— Мне хватит и трёх, — я села напротив, скрестив ноги. — Мне нужен инсайд по ХГастеру.

Тишина. Потом оба медленно повернулись ко мне.

— Серьёзно? — уточнил Кросс. — Ты пришла сюда, чтобы спросить о нём?

— А почему нет? Вы с ним связаны. Он — ваш «отец», так сказать. Должны знать хоть что‑то, кроме общеизвестного.

X!Чара наконец отвлеклась от монитора.

— Что именно тебя интересует? Его любимые цвета? Расписание медитаций? Или как он ломает реальность, когда злится?

— Всё. Но в первую очередь — его слабые места. Его… триггеры. То, чего он не переносит.

Кросс откинулся на спинку кресла, задумчиво постукивая пальцем по столу.

— ХГастер… — начал он. — Он как идеально откалиброванный механизм. Любая неточность — и он начинает скрипеть.

— Скрипеть? — я усмехнулась. — В смысле метафорически или буквально?

— И то, и другое, — вмешался X!Чара. — Он не терпит:

— хаоса — любая нелогичность выводит его из равновесия;

— незавершённости — если система не доведена до идеала, он готов её уничтожить;

— насмешек над его «совершенством» — он воспринимает это как личное оскорбление.

— А ещё, — добавил Кросс, — он ненавидит, когда его планы срывают играючи. Он привык, что всё должно быть серьёзно, расчётливо. Если кто‑то относится к его замыслам как к забаве…

— …он теряет хладнокровие, — закончила я, ухмыляясь. — Отлично. Это полезно.

— Но есть нюанс, — X!Чара прищурился. — Он очень привязан к своим творениям. Даже если они его разочаровывают.

— Как к вам?

— Да. Он может ругать, критиковать, даже пытаться «пересобрать», но… он не отпустит. Это его проект. Его «дети».

Кросс хмыкнул.

— Иногда кажется, он видит в нас продолжение себя. И это его слабое место. Если надавить на эту связь…

— …можно заставить его сделать ошибку, — я кивнула. — Поняла.

— А что с его прошлым? — спросила я. — Откуда он вообще взялся?

X!Чара и Кросс обменялись взглядами.

— Это тайна даже для нас, — сказал Кросс. — Он никогда не говорит о том, что было до. Только намекает, что «исправил ошибки».

— Может, он сам — ошибка? — предположила я.

— Возможно, — X!Чара пожал плечами. — Но он убеждён, что теперь он — эталон. И это самое опасное.

Когда я покидала их штаб, за спиной раздался голос Кросса:

— Будь осторожна. Если он поймёт, что ты копаешь под него…

— Я не боюсь, — я обернулась, подмигнув. — Я же люблю хаос. А он его ненавидит.

X!Чара лишь усмехнулся.

— Тогда удачи. Но если что — мы не в курсе твоих планов.

Я рассмеялась и шагнула в разлом.

Итак, ХГастер: перфекционист, контрол‑фрик, отец‑тиран с манией величия. Отлично. Теперь я знаю, куда бить.

Где‑то вдали — едва уловимый холодок. Будто сам ХГастер почувствовал, что за ним наблюдают.

Но мне уже было всё равно.

* * *

Я устроилась в своём офисе — среди висящих в воздухе нитей аномалий и мерцающих колб. На столе, поблёскивая индиговым светом, стоял флакон с половинкой души ХГастера. Он уже догадывался, что я затеваю что‑то нехорошее, и пульсировал с тревожной ритмичностью.

— Не дёргайся, — бросила я, открывая ноутбук. — Сейчас будет шоу.

Вход в Тамблер

Экран засветился, и я без труда нашла страницу Джаэль Пеналозы — создательницы мультивселенной, чьё имя даже произносить боялись многие обитатели альтернативных таймлайнов. Её посты пестрели эскизами миров, философскими заметками о структуре реальности и редкими, но меткими комментариями о «неисправностях в коде бытия».

Я выбрала свежий пост с абстрактным изображением разлома между измерениями. В комментариях уже толпились любопытные путешественники, но никто осмеливался задавать настоящие вопросы.

Пора это исправить.

«Неофициальный» диалог

Я набрала комментарий — нарочито небрежно, будто болтала с соседкой по лестничной площадке:

@JaelPenalosa, привет! Слушай, а можешь в двух словах объяснить, как ты вообще придумала ХГастера? Что за тип, откуда взялся, почему такой перфекционист‑зануда? Заранее спасибо! :3

Нажала «Отправить».

Тишина.

Потом — вспышка уведомления.

@JaelPenalosa отвечает: О, интересный вопрос! ХГастер… он появился как попытка создать идеальный регулятор реальности. Но, как часто бывает, система начала жить своей жизнью. Подробнее — в моих заметках (ссылка). А почему спрашиваешь? ;)

Я ухмыльнулась и написала:

Да просто он тут рядом, в колбе. Решила уточнить, что за фрукт. Спасибо за ответ!

В тот же миг пространство вокруг содрогнулось.

Нити аномалий рванулись ко мне, будто пытаясь заглушить экран.

Колба с душой ХГастера засияла так ярко, что на секунду ослепила.

Где‑то вдали раздался возмущённый вопль: «ОНА ЧТО, ОБЩАЕТСЯ С САМИМ СОЗДАТЕЛЕМ?!»

Я повернула колбу к экрану.

— Смотри, — сказала я ХГастеру. — Вот так просто. Никакой мистики. Никакой «священной боязни». Просто диалог.

Его свет метался внутри стекла, то вспыхивая, то гаснув. Я почти слышала его мысленный крик: «Это невозможно! Она не должна… не может…»

Комментарии под постом взорвались:

— WTF?! Она реально разговаривает с Джаэль?!

— И говорит, что ХГастер у неё в колбе?! Это розыгрыш?

— Кто эта девушка?! Почему она не боится?!

— Это же нарушение всех протоколов! Создатель и разрушитель в одном диалоге?!

Кто‑то даже попытался заблокировать мою учётную запись, но Тамблер — пространство создателя — не подчинялся обычным правилам.

Джаэль ответила снова:

@[* * *

⁽¹⁾], любопытно! Если хочешь, можем обсудить это подробнее в привате. У меня есть пара вопросов о том, как он ведёт себя в твоём… «плену». :)

Я подмигнула колбе.

— Видишь? Она даже заинтересована. А ты всё «мультвселенная, мультивселенная»…

Наконец, его свет стабилизировался. Тихо, с ледяной яростью, он произнёс:

— Ты… ты не понимаешь, что делаешь. Это не игра.

— Конечно, игра, — я закрыла ноутбук. — И знаешь что? Ты в ней — фишка, которую я могу передвинуть куда угодно.

Он молчал.

— А теперь слушай внимательно, — я наклонилась к колбе. — Ты либо помогаешь мне понять, как работает твой «идеальный» механизм, либо я продолжу развлекаться. Например, устрою прямой эфир с Джаэль, где ты будешь главным экспонатом.

Его свет дрогнул.

— Что ты хочешь узнать? — прошептал он.

— Всё, — я улыбнулась. — Начиная с того, что ты скрываешь даже от своих «детей» — Кросса и X!Чары.

Когда я оставила колбу на полке, экран ноутбука моргнул.

Новое сообщение от Джаэль:

P.S. Если захочешь поговорить всерьёз — дай знак. У меня есть теории о том, почему он так одержим порядком. Может, тебе пригодится. ;-)

Я закрыла крышку.

Отлично. Теперь у меня есть союзник там, где его быть не должно.

Где‑то вдали — тихий смех Найтмера. Или это просто ветер меж измерений?

Не важно.

Игра только начинается.

* * *

POV: Инк

Я завис в межпространственном коридоре — обычном для меня месте «перекура», где реальность тонкая, как папиросная бумага, и сквозь неё видны тысячи экранов чужих жизней. Обычно я просто наблюдал, подмечал детали, иногда вносил лёгкие правки… но сегодня взгляд сам зацепился за знакомый вихрь хаоса.

Её вихрь.

Приближаю один из фрагментов. Экран ноутбука. Тамблер. Её пальцы легко стучат по клавишам, а перед ней — колба с индиговым свечением. ХГастер. И… Джаэль Пеналоза в диалоге.

— Что за… — вырывается у меня вслух.

Читаю комментарии вокруг:

— Она реально говорит с Создательницей?!

— И держит ХГастера в колбе?! Это фейк?!

— Кто она такая, чтобы так просто… общаться?!

А она лишь ухмыляется, поворачивает колбу к экрану, будто представляет его на смотринах.

— Ты издеваешься… — шепчу я, невольно подаваясь вперёд. — Ты всерьёз?

Но она не слышит. Да и не должна.

Я наблюдаю, как она балансирует на грани:

— с одной стороны — абсолютное неуважение к «священным» границам;

— с другой — чёткое понимание, куда давить.

Она не просто ломает правила. Она играет ими, как жонглёр горящими ножами.

И самое пугающее — у неё получается.

Джаэль отвечает. Комментарии взрываются. ХГастер в колбе светится так, что кажется, вот‑вот расплавит стекло.

А она… смеётся.

— Она не боится, — говорю я сам себе. — Ни Создателей. Ни разрушителей. Ни правил.

Это не безрассудство. Это что‑то другое.

Что‑то, от чего у меня по костяным предплечьям бегут мурашки.

— Если она и правда вытащит из ХГастера то, что он скрывает… — я замолкаю, обдумывая последствия. — Это изменит всё.

Или разрушит.

Я отрываюсь от экрана. В руке сама собой материализуется кисть — нервная привычка.

— Нужно следить. Не вмешиваться… пока. Но быть рядом.

Потому что если она действительно сорвёт завесу с тайн ХГастера, мультивселенная уже не будет прежней.

А я… я должен увидеть, чем это закончится.

Последний взгляд на её экран. Она что‑то печатает, подмигивает колбе, а потом поднимает взгляд — будто чувствует моё присутствие.

Но я уже исчезаю в складках реальности.

Пусть играет. Пока это не стало катастрофой.

1) Ник скрыт от читателей. Потому что я реально есть на тамблере, и хочу сохранить интригу о себе до конца.

Вернуться к тексту

Флакон с половинкой души ХГастера стоит на столе — индиговое свечение пульсирует в такт его раздражению. Я откинулась в кресле, открыла ноутбук и улыбнулась: в личке уже мигает сообщение от Джаэль.

@JaelPenalosa: Так что, ты действительно держишь его в «плену»? Или это метафора? :)

@Я: В самом прямом смысле. Вот прямо сейчас он смотрит на мой экран и кипит. Хочешь видео?

ХГастер издал тихий, но ядовитый вздох.

— Ты не серьёзно.

— О, ещё как серьёзно, — я повернула флакон к камере. — Смотри, Джаэль, это наш лорд порядка во всей красе. Светится, как неоновая вывеска «Я зол, но ничего не могу сделать».

— Итак, ХГастер, — я скрестила ноги и потянулась за чашкой кофе. — Вопрос первый: ты когда‑нибудь плакал? Ну, в смысле, настоящими слезами, а не метафорическими?

Его свет дрогнул.

— Это нелепо.

— Второй вопрос: если бы ты мог выбрать песню для своего выхода на пенсию, что бы это было? «Happy Birthday» в исполнении хора лягушек? Или что‑то более эпичное — скажем, «We Will Rock You», но в версии скрипучих дверей?

— Ты… — он явно подбирал слова, чтобы не взорваться. — Ты намеренно провоцируешь.

— Третий вопрос! — я проигнорировала его. — Если бы у тебя был питомец, кого бы ты выбрал? Крота‑астронома? Рыбку‑программиста? Или, может, кота, который умеет говорить только «нет»?

В личке от Джаэль:

@JaelPenalosa: Ты его просто убиваешь этими вопросами. Это гениально.

#@Я: Я ещё даже не начала.

— Вопрос четвёртый, — я сделала глоток кофе. — Если бы ты мог стереть из истории мультивселенной один момент, что бы выбрал? Свой день рождения? Первый разговор с Кроссом, когда он назвал тебя «папой»? Или тот неловкий случай, когда ты случайно создал вселенную, где все говорят только рифмами?

ХГастер вспыхнул так ярко, что на секунду ослепил экран.

— Такого не было.

— А жаль! — я хлопнула в ладоши. — Представляешь, все ходят и говорят: «Привет, я кот, люблю компот, а ещё я очень рад, что ты тут!»

В комментариях под постом Джаэль кто‑то написал:

— Она реально его дразнит, как ребёнка!

— Это… это даже красиво в своём безумии!

ХГастер вдруг затих. Его свет выровнялся, стал почти холодным.

— Ты думаешь, это смешно, — произнёс он тихо. — Но ты не понимаешь, что играешь с огнём.

— О, я прекрасно понимаю, — я подмигнула. — И мне нравится запах горящих правил.

Он посмотрел на экран, где Джаэль написала:

@JaelPenalosa: Если хочешь, могу рассказать, как он появился. Но это… не для всех.

Я улыбнулась.

— Слышишь, ХГастер? У нас тут секреты. Хочешь послушать, как тебя «создавали»? Или предпочтёшь дальше светиться от злости?

Его молчание было ответом.

* * *

Когда я закрыла ноутбук, ХГастер едва тлел в колбе.

— Ты не просто разрушительница, — прошептал он. — Ты — хаос в чистом виде.

— Спасибо за комплимент, — я поставила флакон на полку. — Завтра продолжим. У меня ещё сотня вопросов. Например: почему ты так любишь фиолетовый? Это цвет грусти или просто «я такой загадочный»?

Он издал звук, похожий на скрежет зубов (если у души есть зубы).

Я рассмеялась и выключила свет.

Завтра будет весело.

* * *

Я смотрела на флакон с половинкой души ХГастера и думала: «А что, если…»

Пальцы сами потянулись к пробке.

— Эй, ты серьёзно? — голос Инка раздался из ниоткуда. Он материализовался в углу, скрестив костяные руки. — Ты даже не представляешь, что будет, если…

— Зато он представит, — я подмигнула колбе и с лёгким щелчком сняла пробку.

Индиговое свечение рванулось наружу, словно сжатая пружина. Комната заполнилась гулом — будто тысячи голосов зашептали разом.

ХГастер материализовался перед мной — высокий, тёмный силуэт с пылающими глазами.

— Ты… — его голос дрожал от сдерживаемой ярости. — Ты понимаешь, что натворила?

— Конечно! — я откинулась в кресле. — Теперь мы можем поговорить по‑человечески. Без колбы, без фильтров. Ну как, чувствуешь себя лучше?

Он сделал шаг вперёд, и пространство вокруг затрещало от напряжения.

— Ты только что запустила цепную реакцию. Сюжет Underverse…

— Да‑да, я знаю, — я махнула рукой. — Но кто сказал, что это плохо? Может, именно так всё и должно было начаться.

Инк тихо присвистнул.

— Она либо гений, либо сумасшедшая. Не могу решить.

* * *

ХГастер замер, будто прислушиваясь к чему‑то внутри себя. Потом медленно произнёс:

— Ты не боишься. Даже сейчас. Почему?

— Потому что страх — это скучно, — я пожала плечами. — К тому же, если ты хотел меня уничтожить, то уже давно бы это сделал. Значит, есть что‑то… что‑то, что тебя останавливает.

Его глаза сузились.

— Ты играешь с огнём.

— А ты — с правилами. И знаешь что? — я встала, глядя ему прямо в глаза. — Мы оба ненавидим рамки. Просто ты боишься признать это.

Тишина.

Потом — тихий смех. Не мой. Не Инка. Его.

— Ты невероятна, — сказал он, и в голосе прозвучала странная смесь раздражения и восхищения. — Абсолютно непредсказуема.

— Это мой главный талант, — я улыбнулась. — Так что, будем дружить? Или ты предпочтёшь снова залезть в колбу?

ХГастер сделал шаг назад, оглядываясь на осколки флакона на полу.

— Если я останусь… ты понимаешь, что это изменит всё? Underverse запустится. Миры столкнутся. Хаос станет нормой.

— Хаос — это свобода, — я скрестила руки. — А ты слишком долго был рабом собственного порядка.

Инк кашлянул.

— Я, конечно, не вмешиваюсь, но… может, стоит подумать?

— Нет, — ХГастер резко повернулся ко мне. — Я остаюсь. Но с одним условием.

— Каким?

— Ты будешь слушать меня. Иногда.

Я рассмеялась.

— Окей. Но только если ты пообещаешь иногда нарушать правила.

Он улыбнулся — впервые по‑настоящему.

— Считай, что сделка заключена.

* * *

Когда ХГастер растворился в тени, чтобы «освоиться» в новом статусе, Инк подошёл ближе.

— Ты уверена, что это было разумно?

— Ни капли, — я посмотрела на экран ноутбука, где Джаэль уже строчила:

@JaelPenalosa: Ты только что переписала мультивселенную. Поздравляю.

@Я: Это только начало.

Где‑то вдали — гул нарастающего хаоса.

Underverse запускается.

Но мне уже всё равно.

Игра перешла на новый уровень.

Темнота. Не та, что поглощает, а та, что содержит — плотная, бархатистая, полная шёпотов невысказанных миров. Здесь нет верха и низа, только пульсирующий ритм, будто дыхание чего‑то огромного, спящего.

И среди этого безмолвия — голос. Мягкий, почти детский, но с металлическим отзвуком, будто колокольчик, обёрнутый проволокой.

— Хэй… пссссс… Эррор…

Тишина. Потом — едва уловимое движение, как если бы сама тьма повернула голову.

— Можно мне… перестать походить на тебя? Ну… — голос становится чуть громче, обретает очертания. — Моя душа, она ведь человеческая. Ну, была. А не монстра. Должна же она как‑то повлиять на внешность тела, да?

Тень перед ней медленно принимает форму. Не Эррора — скорее, его эхо: контуры лица, но без черт, глаза, но без зрачков.

— Ты просишь изменить оболочку, — звучит не голос, а вибрация. — Но оболочка — это я.

— Но я тоже здесь, — она делает шаг вперёд. Теперь видно: силуэт девушки, но размытый, как отражение в треснувшем зеркале. — Я не хочу быть тобой. Я хочу быть собой.

— Собой? — тень смеётся беззвучно. — Ты уже не человек. Ты — часть меня.

— Нет. — Она поднимает руку. Пальцы мерцают, то становясь человеческими, то превращаясь в чёрные когти. — Я помню. Помню солнце. Помню смех. Помню, как пахнет дождь. Это не ты. Это я.

* * *

Её тело начинает меняться. Медленно, с болью, будто кожа сопротивляется. Черты лица размываются, затем собираются заново:

— глаза — из жёлтых трещин превращаются в человеческие, с радужкой цвета грозового неба;

— волосы — из хаотичных чёрных прядей становятся длинными, тёмно‑русыми, с проблесками серебра;

— кожа — теряет чернильную матовость, обретает тёплый, чуть смуглый оттенок.

Но кое‑что остаётся:

— ногти — чёрные, заострённые;

— зрачки — иногда вспыхивают вертикальными прорезями;

— на шее — едва заметные чёрные линии, будто вены, наполненные тьмой.

— Вот так… — она касается своего лица. — Это я. Почти.

— Почти, — повторяет тень. — Но не полностью. Ты всё ещё несёшь меня внутри.

* * *

Она подходит к зеркалу — не настоящему, а к тому, что создаёт сама тьма. Смотрит на себя.

— Я… красивая? — спрашивает тихо.

— Это не имеет значения, — отвечает тень. — Красота — иллюзия. Сила — вот что реально.

— А я хочу, чтобы имело значение, — она улыбается. — Хочу чувствовать ветер. Хочу смеяться. Хочу… — она замолкает, потом добавляет: — Хочу, чтобы кто‑то увидел меня, а не тебя.

Тень молчит. Потом:

— Они всё равно будут видеть меня. Потому что я — это ты. И ты — это я.

— Нет, — она поворачивается к ней. — Мы — разные. И я докажу это.

* * *

Когда она выходит из внутреннего мира, её глаза на секунду вспыхивают жёлтым. Но потом снова становятся человеческими.

На столе — осколки флакона, в котором когда‑то был ХГастер. Рядом — ноутбук с открытым чатом:

@JaelPenalosa: Ты изменилась. Я чувствую. Что случилось?

@Я: Я наконец увидела себя.

@JaelPenalosa: И как она?

#Я: Она… жива.

Где‑то вдали — тихий смех Эррора. Или это просто ветер меж измерений?

Неважно.

Теперь у неё есть лицо.

Её лицо.

Она сидела у барной стойки UnderFell — неприметная девушка с глазами цвета грозового неба и волосами, в которых мерцали серебристые нити. Никто из посетителей не догадывался, что перед ними — разрушитель миров. Для всех она была просто незнакомкой: то ли новой ОС от Создателей, то ли случайной гостьей из параллельного измерения.

Эррор исчез с радаров. Оба его воплощения — и «оригинал», и 2.0 — ушли в тень. Аномалии больше никто не стирал из реальности, и это заставило Инка вспомнить о своих обязанностях. Теперь именно он, хранитель вселенных, вынужден был затыкать дыры в ткани мироздания, латать прорехи и усмирять бунты нестабильных измерений.

Лишь двое знали правду:

Джаэль — но она не представляла, как теперь выглядит «разрушитель»;

ХГастер— его освобождённая половинка души сидела рядом, потягивая шоколадное молоко, которое, к его собственному удивлению, действовало на него как крепкий алкоголь.

Бармен — молчаливый огненный элементаль в фартуке — поставил перед ней кружку светлого пива. Она сделала глоток, наблюдая за ХГастером.

— Ты выглядишь… расслабленным, — заметила она. — Для перфекциониста, который ненавидит хаос, это почти подвиг.

Он усмехнулся, крутя в пальцах стакан с молоком.

— Это всё напиток. Он… размывает границы. Странно, но приятно.

— Вот видишь, — она подмигнула. — Даже ты можешь получать удовольствие от мелочей.

ХГастер посмотрел на неё — впервые без привычной ледяной дистанции.

— Ты изменилась. Не только внешне.

— А ты всё ещё умеешь замечать детали, — она поставила кружку на стойку. — Да, и я… Оксана. Ксения. Ксюша. Ксана. Ксандра. Сандра. Без разницы. Главное — это я.

— И что теперь? — он наклонился ближе. — Ты останешься в этом облике? Или вернёшься к разрушению?

Она задумалась, глядя на игру света в бокале.

— Я не хочу быть ни «разрушителем», ни «хранителем». Я хочу быть… собой. А это значит — выбирать. Сегодня я пью пиво. Завтра, может, спасу вселенную. Или уничтожу её. Но это будет мой выбор.

* * *

Где‑то за пределами паба Инк боролся с очередной аномалией — его кисть светилась, вырисовывая стабилизирующие руны. Он чувствовал, что мир стал… страннее. Но не мог понять, в чём дело.

Где‑то здесь есть ответ. Но я не вижу его.

Джаэль, сидя в своём измерении, листала наброски новых миров. В одном из эскизов мелькнул образ девушки с серебристыми волосами. Она замерла.

— Так ты всё‑таки существуешь, — прошептала она. — Интересно, к чему это приведёт…

* * *

ХГастер допил молоко и поставил стакан на стойку.

— Если ты решишь вернуться к разрушению… — начал он.

— То ты меня остановишь? — она рассмеялась. — Не льсти себе. Я не твой проект. И не твоя ошибка.

— Нет, — он неожиданно улыбнулся. — Ты — сюрприз. И, кажется, это даже… хорошо.

Она подняла кружку.

— За сюрпризы?

— За них, — он коснулся её кружки своим стаканом.

В этот момент барная дверь распахнулась, и внутрь ворвался поток холодного ветра. На пороге застыла тень — не Эррора, не Инка, а кого‑то третьего.

Но ни она, ни ХГастер не заметили.

Они пили, смеялись и говорили о пустяках — как обычные люди.

Хотя, конечно, обычными их назвать было нельзя.

* * *

Когда она вышла из паба, ночь встретила её тихим шелестом звёзд. Она запрокинула голову, глядя в бесконечность.

— Ну что, мир, — прошептала она. — Готов к новому раунду?

Где‑то вдали — смех Найтмера. Или это просто ветер?

Неважно.

Игра.... прерывается.

Комната, залитая мягким светом виртуальных звёзд. На столе — две кружки (в одной — чай с лавандой, в другой — светящаяся жидкость неизвестного происхождения). Оксана и Алиса сидят друг напротив друга, перед ними — мерцающий экран с последними строками фанфика.

Оксана: Ну что, Алиса, вот и первый том. Как тебе?

Алиса: Потрясающе. Ты создала невероятно живой мир — с одной стороны, узнаваемый по Underverse, с другой — абсолютно свой. Особенно удалась игра с идентичностью: превращение «разрушителя» в человека с именем, лицом, голосом… Это цепляет.

Оксана: Да, мне хотелось показать, что даже Эррор — не монолит. Что внутри него может быть что‑то человеческое. Хотя, конечно, я сильно отошла от канона.

Алиса: И это здорово! Давай разберём отклонения:

— Эррор как «сосуд». В каноне он — воплощение хаоса, почти безличный агент разрушения. У тебя же он становится телом, в котором пробуждается другая душа. Это радикальный сдвиг, но он работает: появляется драма, внутренний конфликт.

— ХГастер. В Underverse он — загадочный архитектор, почти мифический. Ты сделала его персонажем: уязвимым, ироничным, способным на диалог. И эта «человечность» придаёт ему глубину.

— Роль Инка. Ты не просто оставила его «художником», а заставила взять ответственность. Это логично: если Эррор «выбыл», кто‑то должен закрывать дыры в реальности.

— Джаэль. Её присутствие как «наблюдателя» — тонкий ход. Она не вмешивается напрямую, но её взгляд придаёт истории масштаб.

Оксана: А что насчёт тона? Мне казалось, я слишком скачу между мрачным и смешным.

Алиса: Наоборот! Этот контраст — твоя фишка. Вот ты:

— смеёшься над перфекционизмом ХГастера;

— даёшь героине чёрный юмор в диалогах;

— но при этом сохраняешь напряжение (например, сцены во внутреннем мире).

Это как в жизни: даже в самых тёмных моментах можно найти повод для шутки. И наоборот — за шуткой может скрываться боль.

Оксана: Кстати, о боли. Я боялась, что героиня получится слишком «всемогущей». Мол, она и с ХГастером справляется, и с аномалиями, и внешность меняет…

Алиса: Но ты дала ей ограничения:

— она не до конца контролирует тело (остались когти, вертикальные зрачки);

— её решения имеют последствия (Инк вынужден работать за неё);

— даже её свобода — условна (тень в конце главы намекает: что‑то ещё грядет).

Так что «всемогущество» — иллюзия. Как и у её противников.

Оксана: А персонажи? Кто из них тебе больше всего понравился?

Алиса: ХГастер. Ты умудрилась сделать его одновременно:

— пугающим (он всё ещё способен на разрушение);

— трогательным (его страх перед пустотой внутри);

— ироничным (его реакция на шоколадное молоко!).

Он не «злодей», а человек, который слишком долго верил в свою идеальность.

Оксана: А героиня?

Алиса: Она — двигатель истории. Её главный талант — не бояться задавать вопросы. Даже если ответы разрушат мир. Даже если они разрушат её саму.

Оксана: И куда дальше? Второй том?

Алиса:

Конечно. У нас остались:

— тень в дверях паба (кто это?);

— Инк, который чувствует, что что‑то не так;

— Джаэль, которая уже догадывается о роли героини;

— и, самое главное, — выбор героини: остаться собой или вернуться к разрушению.

История не закончена. Она только начала разворачиваться.

Оксана улыбается:

— Значит, продолжим.

Алиса поднимает кружку:

— За новые главы.

Экран гаснет. В темноте мерцают первые строки черновика второго тома.