Воскресшие из пепла: шоколадные лягушки (гет)

Поздний февральский вечер в Косом переулке был удивительно тих и спокоен. Колдуны и волшебницы, закрыв свои лавки и магазины, уже разошлись по домам и пили возле каминов кто горячий чай, а кто и кое-что покрепче. В воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, падавший снег укрывал густым слоем крыши зданий, из-за чего создавалось впечатление, что все они находятся внутри гигантского снежного шара. Владельцы магазинов в большинстве своём ещё не убрали рождественские украшения — на дверях по-прежнему висели венки, по краю витрин были выложены еловые ветви, перевитые мишурой, кое-где поблёскивали магические огоньки.

В этот тихий зимний вечер Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, герой Второй магической войны и победитель Того-Кого-Уже-Можно-Называть-По-Имени, а для друзей и семьи просто Гарри, заглянул в магазин «Всевозможные волшебные вредилки». Магазин принадлежал двум его друзьям, Джорджу и Рону Уизли, и Гарри там были рады в любое время, но свободная минутка выдалась лишь сейчас. Не так давно Гарри и его жена Джинни стали родителями весьма беспокойного младенца Джеймса Сириуса Поттера, и с тех пор возможность отдохнуть им выпадала весьма редко. Гарри всем сердцем любил своего первенца, стойко переносил бессонные ночи и старался во всём помогать жене, но одним из первых открытий отцовства было то, что даже от очень любимого человека можно устать.

Именно поэтому он был несказанно рад, когда Джинни, в очередной раз уложив Джеймса (в её руках он успокаивался гораздо быстрее, чем в руках отца, и Гарри всерьёз подозревал, что здесь замешана некая магия, доступная только матерям), встряхнула ярко-рыжими волосами и заявила, что она больше не может это терпеть. Она, дескать, сходит с ума от сидения в четырёх стенах, она сто лет не выбиралась из них и не навещала, к примеру, Полумну Лавгуд, которая недавно как раз вернулась из очередной поездки, связанной с поиском морщерогих кизляков и прочих фантастических тварей. Гарри готов был мужественно выдержать день без Джинни, один на один с неугомонным Джеймсом, но Джинни сказала, что Полумна даже не знакома с малышом лично, потому что видела его только на фотографиях, и горячо желает познакомиться. На замечание Гарри, что нрав Джеймса может не выдержать даже терпеливая и безмятежная Полумна, Джинни фыркнула: «Ты недооцениваешь Полумну!».

Так и получилось, что Джинни с сыном гостила у подруги, а Гарри забежал в магазин старших братьев Джинни. У Рона в этот день был законный выходной, но Джордж находился во «Всевозможных волшебных вредилках» и радостно приветствовал друга. Присев за небольшой столик, они принялись обсуждать последние новости: рост продаж магических приколов («Любовные напитки стабильно пользуются успехом!»), сложности в воспитании маленького Джеймса Сириуса («У него и зубов-то толком нет, а он умудряется тянуть в рот всё, буквально всё!»), успехи Рона в управлении магазином («Кто мог подумать, что у нашего младшего братца обнаружится такой талант! Видно, не зря он с детства увлекался шахматами!»), успехи Гермионы в Отделе регулирования и контроля за магическими существами («Им там явно не хватало твёрдой руки!»), успехи Анджелины Джонсон, девушки Джорджа, в квиддиче («Она всё не может решить, стоит ли ей принимать предложение и ехать в Ирландию, или остаться здесь»), отношения Анджелины и Джорджа, которые встречались уже несколько лет, но так и не перешли к чему-то более серьёзному...

С Анджелины разговор ожидаемо перешёл на тему куда более болезненную — Фреда, брата-близнеца Джорджа, погибшего в битве за Хогвартс. Вся семья Уизли тяжело переживала его утрату, но Джорджу пришлось, пожалуй, хуже всех — даже сейчас, спустя почти шесть лет, ему стоило огромных усилий произнести имя брата — он сглатывал, морщась, точно от боли в горле, и тянулся за стаканом, стремясь запить слова огневиски. Рон как-то признался, что во время повседневных хлопот в магазине брат постоянно оговаривается, называя его Фредом, и ему стоит большого труда не закричать в ответ: «Я не Фред, чёрт возьми!».

Гарри, сам потерявший стольких близких до и во время войны, прекрасно понимал Джорджа. Понимал он также и то, что пить тому нужно в меру, и после очередного глотка решительно отставил бутылку огневиски в сторону. Он по собственному опыту знал, насколько велик соблазн утопить своё горе в алкоголе — сам прошёл по краю, едва не сорвавшись, когда начал после войны выпивать, после каждого глотка вспоминая ушедших, не вернувшихся, не доживших... Его спасла Джинни — со своей обычной решимостью вылила весь имевшийся алкоголь в раковину, сунула в руки своему тогда ещё не мужу чашку горячего сладкого чая и заявила, что алкоголь — это не выход, и она, если понадобится, будет сидеть с ним круглые сутки и следить, чтобы он не вздумал повторить ничего подобного.

Гарри не знал, откуда у Джинни столько сил, чтобы не только переносить свою боль, но ещё и забирать часть его, но принимал её помощь с благодарностью. Если чему его и научила война, так это тому, что в одиночку ты мало с чем справишься. Джинни была его якорем, не дававшим сорваться и понестись по воле волн, и в то же время спасательным кругом, не позволявшим погрузиться на глубину и затем не всплыть. Она спасла его — а Гермиону спас Рон.

Гарри знал, что его хрупкая с виду подруга на самом деле сильнее многих опытных взрослых волшебников — она выдержала пытки Беллатрисы, гибель друзей и соратников, потерю, пусть и временную, собственных родителей... но едва не сломалась после войны. Гермиона не искала спасения в алкоголе — нет, она пыталась забыться, с головой окунувшись в работу, заботясь обо всех, кроме себя, забывая поесть и поспать, бледная и исхудавшая, с тёмными кругами под глазами, она будто искупала перед павшими свою вину за то, что осталась жива. И именно Рон приносил ей чай, кофе, сэндвичи и омлеты собственного приготовления (сперва подгоревшие, потом — вполне приличные), массировал её затёкшие плечи, порой чуть ли не силой отнимал у неё очередную папку с делом, усаживал Гермиону в кресло, укутывал пледом и заявлял: «Никакой работы в следующие пятнадцать минут! Я столько времени убил на этот сэндвич, что будет преступлением его не съесть!». Именно лёгкое отношение Рона к жизни и пофигизм, который иногда так раздражал Гермиону, теперь стал для них спасительной отдушиной.

«Я как будто спустя долгое время снова могу дышать», — однажды призналась Гермиона Гарри. Она уже не была такой худой, коже вернулся здоровый цвет, да и круги под глазами исчезли. Гарри не особо верил в богов и какие-то иные высшие силы, но тут он невольно подумал, что сама судьба послала им в друзья семью Уизли. Окажись они с Гермионой вдвоём, без Рона и Джинни, они бы продолжали до последнего поддерживать друг друга, отдавая себя без остатка, пока оба не умерли бы или не очутились в больнице святого Мунго.

Анджелина Джонсон тоже стала для Джорджа якорем и спасательным кругом. Она вытащила его из самой глубины омута, но он всё ещё оставался на краю, в опасной близости от чёрной воронки, и теперь не отводил взгляда от бутылки огневиски, заманчиво поблёскивавшей тёмным стеклом.

— Нельзя, — твёрдо сказал Гарри, отодвигая бутылку ещё дальше. — Джордж, ты знаешь: больше нельзя.

— Знаю, — кисло кивнул тот, потом слабо усмехнулся. — Да не бойся ты, не стану я поспешно отхлёбывать из горла, едва ты отвернёшься! Этот этап я уже прошёл.

Он хотел добавить что-то ещё, но тут возле двери послышался громкий хлопок. Гарри и Джордж вскочили, синхронно выхватывая палочки, — один из заднего кармана джинсов, другой из рукава мантии. Этот навык был отточен ещё со времён битвы за Хогвартс — всегда держать палочку при себе, быть готовым поднять её на защиту, ведь никогда не знаешь, из-за какого угла на тебя выскочит опасность...

— Эй, спокойно, это я! — посреди магазина стоял не недобитый Пожиратель смерти, не великан и не гигантский паук, а всего лишь Рон Уизли, лучший друг Гарри и брат Джорджа. Сейчас его рыжие волосы были всклокочены сильнее обычного, голубые глаза нервно бегали по магазину и что-то искали.

— Тьфу на тебя! — ругнулся Джордж. — Обязательно надо было трансгрессировать прямо в магазин?

— Прости, думал, тут никого нет, — Рон шагнул к полкам и окинул их придирчивым взглядом. — А шоколадных лягушек у тебя, случайно, не завалялось? Кстати, привет, Гарри!

— Привет, — Гарри снова сунул палочку в задний карман. — Разве у вас продаются шоколадные лягушки?

— Нет, но мы держим парочку коробок для себя — полакомиться и поддержать силы, когда мозги совсем кипят, — Джордж взмахнул палочкой. — Акцио, шоколадные лягушки!

Откуда-то из глубин магазина выплыла коробка и полетела к ним. Рон, подпрыгнув, ловко поймал её в воздухе, заглянул внутрь и издал разочарованный стон.

— Пусто!

— Ну извини, значит, мы всё доели, — пожал плечами Джордж. — Возможно, ты же и доел.

— А почему такая срочность? — поинтересовался Гарри. — Тут в Косом переулке куча магазинов, неужели в них нет шоколадных лягушек?

— Все магазины закрыты, — с грустным видом ответил Рон. — А мне нужны шоколадные лягушки, вот прям позарез нужны. Я вам скажу, только не смейтесь... хотя ладно, можете смеяться. Я это заслужил.

— Да не тяни, выкладывай! — не выдержал Джордж.

Рон сделал драматичную паузу и произнёс:

— Я съел последнюю шоколадную лягушку в нашем холодильнике, и Гермиона об этом узнала.

Гарри и Джордж покатились со смеху.

— Тогда да, домой тебе лучше не возвращаться, — заявил Джордж.

— Действительно, серьёзное преступление! — кивнул Гарри. Он ожидал, что Рон тоже рассмеётся, но лицо друга оставалось встревоженным, и он по-прежнему оглядывался по сторонам, словно надеясь увидеть не замеченную ранее коробку с вожделенным печеньем.

— Я тоже не думал, что всё настолько плохо, — вздохнул он. — По правде говоря, Гермиона уже третий сон видела, а я не мог уснуть на голодный желудок и подкрепился последней лягушкой из холодильника. Мне и в голову не могло прийти, что Гермиона поздним вечером захочет поесть шоколада! Вообще-то я собирался утром, пока она спит, быстренько сбегать и закупиться новыми лягушками, так что она даже ничего бы не заметила... Но вышло как вышло.

— Гермиона разозлилась на тебя за то, что ты съел последнюю лягушку? — недоверчиво прищурился Гарри. — Как-то слишком сурово, учитывая то, что она не первый год тебя знает.

— Я сам ничего не понимаю, — пожал плечами Рон. — Я ждал, что она поворчит немного, мол, опять я доедаю последнюю вкусняшку и ни с кем не делюсь, а потом мы пойдём спать, — он слегка покраснел. — Но Гермиона, похоже, сильно расстроилась. Слышать не хотела ни о каких сладостях, кроме шоколадной лягушки, как будто от этой лягушки зависела её жизнь, упрекала меня, а потом расплакалась...

— Гермиона Грейнджер расплакалась из-за шоколадной лягушки? — хотя Рон с Гермионой уже около двух лет состояли в законном браке, и Гермиона взяла себе двойную фамилию, Джордж по привычке назвал её девичьей фамилией. — Братец, ты нас, часом, не разыгрываешь?

— Если бы я хотел вас разыграть, придумал бы что-нибудь поумнее! — вспыхнул Рон.

— А ты уверен, что это точно Гермиона? — Гарри начал лихорадочно перебирать в уме все возможные варианты. — То есть, когда в нашем мире существуют оборотные зелья и тому подобное...

— Я знаю, что это Гермиона, — твёрдо сказал Рон. — Просто поверь мне — знаю. И нет, она не под Империусом или ещё какой-то дрянью, она просто... эмоционально нестабильна.

— Наверное, совсем замоталась со своими эльфами-домовиками, — сочувственно сказал Джордж. — Что ж, если прекрасной даме срочно требуются шоколадные лягушки, мы отправимся хоть на край света, чтобы отыскать их!

— Не могу же я оставить свою лучшую подругу без сладостей! — подхватил Гарри, снимая с вешалки пальто и радуясь здоровому огоньку азарта, промелькнувшему в глазах Джорджа. — Итак, операция «Шоколадные лягушки для Гермионы» начинается!

В последующие полчаса они с помощью трансгрессии облетели едва ли не всю Англию, только чтобы убедиться, что все, вообще все волшебные магазинчики, лавки и кондитерские закрыты. Многие из них Рон проверил до того, как отправиться во «Всевозможные волшебные вредилки», но троица решила заглянуть в каждый повторно, просто на всякий случай. Но чуда не произошло: двери были плотно заперты, окна — зашторены, а кое-где висели таблички, предупреждавшие об охранных заклятиях, наложенных на магазин. Под конец Гарри уже начало подташнивать от быстрого перемещения, а выражение лица Рона с каждой следующей неудачей становилось всё более и более отчаянным.

— Можно заглянуть в «Нору» — вдруг у ваших родителей завалялась коробка шоколадных лягушек? — предложил Гарри.

— Не-а, — покачал головой Джордж. — Мама с папой их не особо любят. Папа предпочитает мамины домашние пироги, — он мечтательно улыбнулся, а у Гарри при одной мысли о замечательной стряпне миссис Уизли тихонько заурчало в животе.

— Тогда в «Ракушку», к Биллу и Флёр, — не сдавался он. — Или к Анджелине. Или хотя бы к Полумне, у которой сейчас как раз гостит Джинни с Джеймсом!

— Ты ещё бы к Перси предложил заскочить — выслушать порцию нотаций по поводу того, как нехорошо доедать последний кусок, никого не спросив! — невесело усмехнулся Рон. — У Полумны, я уверен, можно найти всё на свете... кроме самых обычных шоколадных лягушек.

— Это да, боюсь, она считает такую еду слишком... прозаичной, — признал Гарри.

— У Анджелины лягушек точно нет, она же спортсменка и строго следит за диетой, — заметил Джордж.

— Да и не хочу я втягивать семью, — пробурчал Рон. — Взрослый самостоятельный парень, который бежит за помощью к папе с мамой, потому что съел последнюю шоколадную лягушку, ну полный абсурд же! И потом, у тех же Билла с Флёр если и окажется коробка, то держу пари, она будет распакованной, помятой, и в ней будет лежать парочка несчастных лягушек, до которых не успели добраться дети. Как я могу дарить Гермионе такое?

— Можно трансфигурировать лягушку из какой-то другой сладости! — внезапно осенило Гарри. — Может хоть сейчас вернуться в ваш магазин и попробовать!

— Ты на все сто процентов уверен, что сможешь трансфигурировать качественную шоколадную лягушку? — с неожиданной строгостью спросил Рон. — Из канареечной помадки или тому подобного?

— Эээ... по правде говоря, нет, — растерялся Гарри. — Но я надеялся, ты или Джордж...

— Мы создаём сладости, а не преобразуем их, — пожал плечами Джордж. — Нет, я, конечно, могу попробовать, ради интереса, но...

— Нет, — решительно сказал Рон. — Мы не будем подвергать опасности здоровье моей жены, подсовывая ей сомнительное трансфигурированное нечто вместо нормальной шоколадной лягушки!

— Это да, — развеселился Джордж. — Гермиона явно не погладит нас по голове, если у неё от печенья вырастут перья канарейки или пойдёт кровь из носа!

— Как бы она на нас самих канареек не натравила, — хмыкнул Гарри, вспомнив шестой курс. Рон поёжился и хмуро уставился на дверь очередного волшебного магазинчика, перед которым они стояли.

— Знаете, там внутри ведь наверняка есть шоколадные лягушки, — протянул он, сверля дверь взглядом, словно хотел сквозь неё разглядеть содержимое витрин. — И охранное заклятие наверняка простое — я в них стал немного разбираться после службы в Министерстве. Для замка достаточно произнести «Алохомора»...

— Кажется, я знаю, к чему ты клонишь, — глаза Джорджа заблестели ещё ярче.

— Мы не будем грабить магазин! — возмутился Гарри. Как и Джордж, он быстро сообразил, о чём говорит Рон, и это ему ужасно не понравилось. — Как тебе такое в голову могло прийти?

— Мы в безвыходной ситуации! — воскликнул Рон. — И мы не будем его грабить, мы... то есть я оставлю деньги, у меня с собой есть! — он похлопал по карману. — Даже больше, чем стоимость одной лягушки, благо «Всевозможные волшебные вредилки» приносят доход, и я теперь могу себе это позволить!

— Можно ещё оставить владельцу записку с нашими автографами — если у него есть хоть какое-то деловое чутьё, он сможет продать её и заработать кучу денег! — поддержал брата Джордж.

— Чтобы нас сразу вычислили и поймали? — сердито спросил Гарри. — Мы не будем совершать ограбление, даже мелкое, это противозаконно!

— Сказал парень, который подбил нас ограбить «Гринготтс», — хмыкнул Рон.

— Это совсем другое! Тогда была война, нам нужен был крестраж, у нас не было выхода! А теперь из-за какой-то коробки шоколадных лягушек...

— Которые очень нужны Гермионе!

— Гермиона явно не одобрит, что ради неё вы пошли на ограбление, — братья Уизли выглядели такими возбуждёнными, что Гарри испугался, как бы они всерьёз не решились осуществить безумную идею Рона. — И, опережая ваши возражения: она узнает. Даже если я ей не скажу, она всё равно рано или поздно узнает.

— Ладно, — плечи Рона поникли. — Тогда я возвращаюсь домой с пустыми руками и мужественно признаюсь, что во всей Англии не смог найти шоколадных лягушек. А ещё что я полный придурок и прошу прощения. И никогда больше не буду доедать последнее, не спросив её, не хочет ли она кусочек.

— Да ладно тебе, не развалится же ваш брак из-за одной-единственной шоколадной лягушки! — Гарри хлопнул друга по плечу, но того это не особо воодушевило.

— Знаешь же фразу про соломинку, которая сломала спину верблюда? Вот и у меня так же. Всегда боюсь, что очередной мой косяк станет последним, даже если он совсем незначительный.

— Рон, как всегда, делает из мухи слона, — Джордж покосился куда-то в сторону, и глаза его оживились. — Смотрите, там светится витрина! Какой-то магазин работает допоздна!

Рон с надеждой вскинул голову, прищурившись, прочитал вывеску, и снова пал духом.

— Он магловский. Впрочем, лучше, чем ничего. Куплю Гермионе какое-нибудь печенье — всё лучше, чем возвращаться с пустыми руками...

В магазин все трое заходили в подавленном состоянии, однако его как рукой сняло, когда Рон кинулся к витрине и возбуждённо заговорил:

— Смотрите, смотрите, тут есть шоколадные лягушки! Они, правда, не двигаются, — он понизил голос, оглянувшись на продавца, — но это даже лучше. Гермиона больше любит те, которые неподвижны: говорит, не очень приятно есть еду, которая норовит выпрыгнуть у тебя изо рта.

— В этом я с ней согласен, — кивнул Гарри. — Ну что, покупаем?

Они приобрели у флегматичного лысеющего старичка, стоявшего за прилавком и совершенно не удивлённого поздним визитом троих молодых людей, две коробки — с апельсиновым и вишнёвым вкусами, поскольку Рон никак не мог определиться, какой выбрать. Заплатил за всё Гарри, поскольку магловские деньги были только у него. Уже на улице Рон, невзирая на слабые возражения друга, насыпал ему полные пригоршни галлеонов. Здесь было намного больше, чем стоимость двух коробок шоколадных лягушек, но Гарри не стал выяснять товарно-денежные отношения. Он помнил, как болезненно Рон, происходивший из небогатой многодетной семьи, относился к вопросу финансов, и понимал, что тот, разбогатев, словно стремится возвратить друзьям долг, даря им не менее дорогие подарки, чем они когда-то дарили ему. Для Гарри уже сама дружба с Роном была бесценным подарком, но отказываться от денег он не стал. Он ведь и сам испытал нечто подобное в одиннадцать лет, узнав, что является обладателем целого состояния!

Все трое трансгрессировали к домику четы Уизли — Грейнджер-Уизли, аккуратному коттеджу, окружённому небольшим садом. Сейчас деревья стояли голые, но их ветви были облеплены густым белым снегом. Внимательно осмотрев коробки, Рон взял ту, в которой было печенье с вишнёвым вкусом, открыл, вытащил одну лягушку и с сосредоточенным видом принялся жевать.

— Я же довжен понять, вкушно это иви нет, — проговорил он с набитым ртом, потом проглотил съеденное и довольно кивнул. — Вкусно, очень вкусно.

— Интересно, почему в магловском магазине продаётся печенье в виде шоколадных лягушек? — поинтересовался Джордж. — Вроде бы это чисто волшебный прикол...

— Может, у владельца есть родственники-волшебники, — предположил Гарри. — Или он просто увидел где-то волшебную шоколадную лягушку и решил, так сказать, позаимствовать дизайн.

— Все бессовестно воруют! — с притворным огорчением сказал Джордж. — Никакого уважения к авторскому праву!

Рон решительно набрал воздуха в грудь, выдохнул и зашагал по выложенной камнями тропинке прямиком к двери. Но не успел он протянуть руку, как дверь распахнулась, и на пороге появилась Гермиона в светло-сиреневом махровом халате и домашних тапочках, её буйные каштановые кудри рассыпались по плечам.

— Рональд Уизли! — возмущённо воскликнула она, спрыгнула с крыльца и кинулась мужу на шею. Едва успел опешивший от такого напора Рон приобнять её, как она высвободилась и пихнула его кулаком в бок, судя по гримасе Рона, довольно болезненно.

— Где ты был? Тебя уже около двух часов нет, я вся извелась! Умотал неизвестно куда и слова не сказал! О, Гарри, Джордж, привет, — увидев друзей, Гермиона слегка сбавила обороты и плотнее запахнула халат. — Вы не объясните мне, что здесь происходит?

— Иди в дом, а то простудишься, — пропыхтел Рон, потирая бок. — Мы всего лишь искали шоколадные лягушки.

— Шоколадные лягушки? — Гермиона отступила на крыльцо, пропуская их в прихожую, и изумлённо уставилась на них, едва все оказались внутри. — Ночью? В выходной?

— Да, и это было чертовски трудно! — заметил Джордж. — Мы обыскали едва ли не все волшебные магазины в стране, но они все закрыты. Уже собирались лететь в Румынию к Чарли, но тут нам на глаза очень вовремя попался неприметный магловский магазинчик!

— И там продаются шоколадные лягушки! — Рон потряс в воздухе двумя коробками. — Не движущиеся, но зато с начинкой! Ты какую хочешь: вишнёвую или апельсиновую?

Гермиона в полной растерянности потянулась к уже открытой коробке, взяла из неё лягушку с вишнёвой начинкой, прожевала и закатила глаза.

— Это божественный вкус... так, стоп! Рон, ты что, серьёзно за ночь обшарил все магазины в стране, чтобы купить шоколадных лягушек взамен тех, которые ты бессовестно сожрал?

— Ну... да, — уши у Рона покраснели. — Правда, возможно, не все: пару или тройку мы могли пропустить.

— Рональд, ты невозможен, — она покачала головой, пытаясь сдержать улыбку.

— И ведь вечно этот удивлённый тон! — фыркнул Рон.

— А вы двое помогали ему?

— Ну, у нас всё равно не было никаких планов на вечер, — ответил Джордж.

— Джинни с Джеймсом поехала к Полумне с ночёвкой, так что у меня наконец-то выдалось свободное время, — кивнул Гарри.

— Вы все невозможны, — Гермиона бросила взгляд на коробку. — Кстати, почему она была уже открыта?

— Я же должен был попробовать, каковы они на вкус и можно ли вообще их есть! — поспешил оправдаться Рон.

— Боже, Рон, ты такой Рон! — Гермиона взмахом палочки отправила обе коробки куда-то вглубь дома, должно быть, на кухню, и снова повернулась к ним. — И всё же было ужасно невежливо оставлять беременную жену одну, ни сказав ни слова о том, куда ты направляешься!

— Ты просто была так расстроена, а я хотел поскорее исправить свой косяк... погоди, что? Ты беременна?

— Ой, — Гермиона прижала руку ко рту. — Случайно вырвалось. Наверное, надо было сообщить об этом как-то иначе, в торжественной обстановке, но... как вышло, так вышло.

— Ты правда беременна? — Рон не мог оторвать взгляда от её живота. — Это не шутка?

— Мальчик или девочка? — полюбопытствовал Гарри.

— Который месяц? — одновременно с ним спросил Джордж.

— Тише, тише, я не могу отвечать всем сразу! Нет, конечно, это не шутка, кто бы стал шутить такими вещами? Уж точно не я! Пол ребёнка я не знаю, потому что срок совсем маленький, где-то около месяца. Ну вот, теперь вы всё узнали!

— Надо же, — Рон потряс головой. Вид у него был безусловно счастливый, но в то же время недоумевающий, словно он не до конца осознал случившееся. Гарри его прекрасно понимал: сам испытал нечто подобное, когда сияющая Джинни сообщила, что ждёт ребёнка. — Ребёнок. У меня. Чёрт, это, конечно, здорово, но... то есть, я хочу сказать, так неожиданно...

— Теперь понятна такая тяга к шоколадным лягушкам, — кивнул Гарри. — С беременными и не такое бывает. Джинни, например, ела лимоны целиком, с кожурой, и даже без сахара, — он невольно поморщился при мысли о кислом лимоне, который его жена жевала совершенно спокойно, как яблоко или персик.

— Мы с ног сбились в поисках этих лягушек — Рон даже собирался ограбить волшебный магазин! — усмехнулся Джордж.

— Что-о? — Гермиона нахмурилась. — Это правда?

— Это была шутка! И в любом случае это не было бы ограблением, потому что я бы оставил им деньги, даже больше, чем стоимость лягушки!

— Рональд Билиус Уизли, — Гермиона нахмурилась ещё сильнее. — Если ты считаешь, что украсть из магазина сладостей коробку шоколадных лягушек для беременной жены — это...

— Очень романтично? — подсказал Рон.

— ... то ты неправ! — Гермиона пыталась казаться строгой, но уголки её губ предательски дрожали. — Почти неправ. Да прекратите вы все трое так улыбаться! — возмутилась она, глядя на Гарри и братьев Уизли. Они уже поняли, что история с шоколадными лягушками достигла благополучной развязки, и не скрывали широченных улыбок.

— И вообще, уже очень поздно, а нам с Роном ещё нужно много чего обсудить! Так что простите за негостеприимность, но вам пора по домам, — и Гермиона, схватив Рона за руку, решительно потащила его из комнаты. Он успел крикнуть через плечо: «Спасибо за помощь! Можете взять пару лягушек!». Но ни Гарри, ни Джордж этим щедрым предложением не воспользовались — оба понимали, что находиться здесь дальше означает бессовестно вторгаться в личную жизнь Рона и Гермионы.

Оказавшись на улице, они посмотрели друг на друга и громко расхохотались. Смеялись они долго, пока у Гарри не начал болеть живот, а Джордж не принялся вытирать выступившие на глазах слёзы. Когда оба отдышались, Гарри произнёс:

— Вот уж чего не ожидал, так это того, что окажусь в одном из рассказов О. Генри.

— Кто это?

— Один магловский писатель, американец. У него, кстати, есть очень смешные рассказы, возможно, тебе понравится.

— Возьму на заметку. Знаешь, пожалуй, я попытаю удачу и снова слетаю к тому магловскому магазинчику, попробую купить ещё лягушек. Уж больно у меня разыгрался аппетит!

— Давай, удачи!

Попрощавшись с Джорджем, Гарри долго стоял на улице, вдыхая свежий прохладный воздух, глядя на мерцающие в свете одиноких фонарей снежинки и думая, что всё-таки в жизни есть много хорошего. Хорошо, что у Гермионы и Рона будет ребёнок; что они не поссорились из-за злосчастной шоколадной лягушки, съеденной Роном; что Рон так заботится о Гермионе, что готов был бежать на край света за печеньем для неё; что они нашли этот магловский магазинчик с печеньем; что Джордж за всё время ни разу не вспомнил об алкоголе, и глаза его снова заискрились...

И что шоколадные лягушки — одно из лучших лакомств на свете.