Истинное семейство (джен)

Каждое утро последние полгода у Гарри Поттера начиналось одинаково.

В семь утра звонил будильник. Гарри просыпался, минуту лежал в постели, а затем нехотя вставал. С полузакрытыми глазами он по памяти шел в ванную, принимал быстрый — не больше пяти минут — душ и возвращался в спальню, чтобы одеться. Натягивал потертые выцветшие джинсы, футболку или свитер — в зависимости от погоды. После этого шел на кухню, где заваривал чай. Не тот, что здесь продавали в пакетиках, — безвкусный и пресный, — а настоящий английский чай. Гермиона посылала каждый месяц банку со смесью Эрл Грэя и Лапсанга, и Гарри наработанными, доведенными до автоматизма движениями заваривал крепкий напиток.

Он жил один, но, тем не менее, каждое утро накрывал кухонный стол белой скатертью, менял одним движением палочки чуть увядшие со вчерашнего дня лилии в синей вазе, расставлял в только ему известном порядке чайник, молочник, сахарницу и чашку. Потом Гарри намазывал тост маслом или джемом и садился завтракать. Он разворачивал вчерашний номер «Сидней Морнинг Геральд» и с опозданием в один день читал местные новости.

После завтрака он обычно магией убирал стол, подхватывал оставленную на полке в прихожей папку с документами и неспешным, размеренным шагом шёл на работу. Гарри совершенно некуда было торопиться. После войны, после всех его злоключений он полюбил свою новую, размеренную жизнь. В клинике шутили, что по нему можно часы сверять. Не сказать, чтобы Гарри был счастлив, но он был доволен. А это для него сейчас главное.

Но однажды утром — совершенно обычным, таким же, как все — в его окно постучали. Гарри как раз дочитывал спортивные новости; до выхода на работу оставалось не больше десяти минут. Он жил на седьмом этаже новостройки, поэтому, поворачиваясь к окну, уже догадывался, что увидит. Или, точнее, кого. Но на этот раз он ошибся: вместо знакомой ему Клио, совы Гермионы, или Свина, совы Рона, за окном на специально сделанной жердочке сидела бежево-коричневая птица с пушистой головой и слишком большим клювом. В клюве она держала темный конверт.

Гарри удивленно моргнул. Птица была местной; он поднапрягся и вспомнил ее название — кукабарра, знаменитая своим смехом. Юноша хмуро сдвинул брови: никто, за исключением самых близких друзей, не знал, что Мальчик-Который-Выжил-И-Убил-Сами-Знаете-Кого последние полгода тайно жил в Австралии. Гермиона позаботилась о том, чтобы его невозможно было выследить ни через почтовых сов, ни заклинаниями. Тем более странно получить послание от кого-то из местного магического общества.

В окно снова постучали: птице надоело ждать, пока Гарри решится ее впустить. Тот вздохнул, отложил газету и прошел к окну. Кукабарра ворвалась в приоткрытую створку, сделала круг над столом, уронив письмо прямо в сахарницу, и пулей вылетела обратно, оставив на прощанье серое перо.

— Как грубо! — крикнул ей вслед Гарри. Затем вернулся к столу и поднял послание. — Спасибо, хоть не в чашку.

Темно-коричневый конверт был скреплен с обратной стороны синим сургучом с неясным, расплывшимся отпечатком какого-то герба. Ни адресата, ни отправителя не было указано, хотя печать показалась Гарри знакомой. Он проверил письмо на наличие отслеживающих чар или проклятий, но вскоре убедился, что послание неопасно. Гарри задумчиво сдвинул брови. Возможно, письмо адресовано вовсе не Гарри Поттеру. Вполне вероятно, кто-то обратил внимание на нового мага, поселившегося в этом районе.

Он уже собрался вскрыть конверт, но вспомнил о времени. Следовало собираться, чтобы не опоздать на работу. Судя по тому, что птица не осталась дожидаться ответа, послание было не особо срочным. Гарри пожал плечами, пихнул конверт в задний карман джинсов и в два укуса доел тост, запив его уже остывшим чаем. Взмах палочки, и грязная посуда послушно отправилась мыться в раковину, а молочник и сахарница улетели на свои места. Гарри провел рукой по губам, стирая крошки, и вышел в прихожую. Он мельком глянул на себя в зеркало, безуспешно попытался пригладить еще влажные волосы, которые тут же снова встопорщились, подхватил портфель и вышел из квартиры.

Он никогда не вызывал лифт, предпочитая подниматься и спускаться по лестнице. Седьмой этаж — не так уж и высоко. Гарри легко сбежал вниз, зажав портфель подмышкой.

— Доброе утро, мистер Уилкинс,— кивнул ему вахтер у входа.

— Доброе, Джон, — ответил Гарри и вышел на улицу.

В то время, как в Лондоне стоял промозглый октябрь, Гарри наслаждался только наступившим австралийским летом. В Сиднее оно было довольно приятным — никаких сезонных дождей, лишь теплое солнце и ветер с океана. Океан и был причиной, из-за которой Гарри остался в этом городе. Когда Гермиона аппарировала с ним на побережье в первый раз, он был так ошеломлен красотой окружающей природы, что девушка с трудом уговорила его вернуться обратно, в квартиру ее родителей. Но с тех пор Гарри частенько можно было найти гуляющим босиком по мелководью или сидящим на теплом песке пляжа вдали от туристов и аборигенов.

Сидней был многонаселенным городом, но Гарри научился мириться с толпами людей на улицах. Здесь он мог не опасаться, что кто-то его узнает или заметит его шрам: все спешили по своим делам и не обращали внимания на еще одного горожанина. Он неспешно направился вниз по улице, прошел два квартала, миновав кафе, в котором обычно обедал, и ровно в 8:20 вошел в офис клиники «Эй-Дент».

— Привет, Джеймс, — улыбнулась ему Саманта. Она уже успела переодеться в белый халат и теперь заполняла за столом журнал на текущий день.

— Доброе утро, — отозвался Гарри.

Он оставил портфель на регистрационной стойке, потом зашел в уборную, чтобы вымыть руки и натянуть свой халат, висевший в шкафу. Гарри работал кем-то вроде секретаря в клинике, которую основали родители Гермионы, уехавшие в Австралию подальше от магической войны в Англии. Не то чтобы они помнили об этом в тот момент — их дочь была очень хороша в чарах забвения и внушения.

Когда после похорон Тонкс и Ремуса, последних, которые посетил Гарри, его подруга сказала, что собирается за своими родителями, и предложила ему составить ей компанию, Гарри недолго раздумывал. Журналисты не давали ему спокойно жить; Рита Скитер строчила одну за другой статьи о нем, в которых было больше вымысла, чем правды. Гарри даже пришлось отказаться от подписки на «Ежедневный пророк», потому что видеть в очередной раз свое лицо на титульном листе было невыносимо. Министерство Магии тоже постоянно дергало его, приглашая на бесконечные совещания, празднования и расспросы. Гарри ухватился за предложение проницательной Гермионы, как утопающий за спасательный круг.

Буквально за день закончив все свои дела, он собрал самые важные вещи, уместившиеся в один-единственный рюкзак, правда, чуть увеличенный внутри заклинанием, и вместе с Гермионой портключом отправился в Австралию. Рон остался дома помогать Джорджу с магазином.

Сидней встретил их холодным дождем — здесь была зима — и полным безразличием к двум новым иностранцам. Они сняли двухместный номер в отеле, прежде чем Гермиона отправилась на поиски своих родителей, живущих здесь под именами Моники и Уэнделла Уилкинс. Она немало удивилась, узнав, что они уже успели открыть здесь с партнерами свою клинику. Восстановить память было нетрудно, гораздо сложнее оказалось объяснить потом, почему Гермионе вообще пришлось это сделать. В конце концов, ее родители смирились с тем, что она делала все это только ради них, и семейство Грейнджеров засобиралось домой.

А Гарри, чуть воспрявший духом, снова стал угрюмым и мрачным. Его в Лондоне ждала печальная Джинни, убитое горем семейство Уизли, темный особняк на площади Гриммо и толпа восторженных магов. Гермиона опять помогла ему.

— Гарри, — сказала она за ужином накануне отъезда, — почему бы тебе не остаться здесь на некоторое время?

Гарри, уныло ковыряющий вилкой пюре, стремительно поднял голову.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты же не хочешь возвращаться обратно, верно? — проницательно заметила она. — Я тебя понимаю — вся эта шумиха даже нам с Роном действует на нервы, а ты сейчас для магического мира что-то вроде мессии. Оставайся здесь, пока все не успокоится. Через некоторое время они немного подзабудут о тебе, вот тогда и вернешься. К тому же, пока Кингсли не отловит остальных Пожирателей Смерти, тебе безопаснее быть вдали от Англии.

— Но ведь мне здесь даже жить негде! — растерялся Гарри.

— А это легко, — вмешался в разговор мистер Грейнджер. — Ты можешь остаться в нашей с Джейн квартире. И не волнуйся, — быстро добавил он, увидев, что Гарри открыл рот, — мы ее арендовали. Ты точно также можешь платить за аренду и спокойно жить здесь.

— Но что я буду делать?

— Отдыхай, наслаждайся жизнью. Читай книги, — улыбнулась ему Гермиона. — Или можешь найти работу.

— Я не хочу работать в магическом мире, а в маггловским я ничего не умею! — возразил Гарри.

— Еще легче! — вставила миссис Грейнджер. — Мэри как раз недавно ушла в декрет, и клинике нужен новый секретарь. Думаю, ты справишься, там специальных знаний не потребуется. Мы оставим тебе рекомендательное письмо для наших партнеров, тебя примут.

— Можно сделать еще лучше: мы изобразим, что Гарри — сын мистера и миссис Уилкинс, — у Гермионы загорелись глаза. — Будет логично, что он поселится в вашей квартире, и вы пристроите его в клинику.

Вот так Гарри за полчаса стал Джеймсом Артуром Уилкинсом, сыном дантистов-эмигрантов из Англии. Гермиона вытащила из недр своей бездонной сумочки, с которой она так и не рассталась, внушительных размеров книгу и с ее помощью подготовила для Гарри необходимые для жизни маггла документы: паспорт, аттестат об окончании школы и другие. По сути это была обычная бумага, но магглы из-за наложенных чар увидели бы то, что ожидали увидеть. А утром мистер Грейнджер проводил его в клинику, и Гарри — отныне Джеймс — стал ее сотрудником.

Гарри поклялся Гермионе написать всем близким объяснительные письма и вообще посылать им известия о себе минимум раз в неделю, потребовал в ответ того же, они обнялись, и Грейнджеры в полдень портключом отправились в Лондон.

А у Гарри началась новая жизнь.

К работе он действительно привык довольно быстро. В его обязанности входила регистрация клиентов, телефонные звонки, заказ оборудования и лекарств. В нем неожиданно проснулись дотошность и ответственность, и Гарри с рвением принялся за дело. При этом он оставался дружелюбным, хотя и скрытным человеком, и вскоре подружился с остальными сотрудниками. С Самантой они ежедневно ходили на обед в кафе.

По вечерам, после работы, он заглядывал в супермаркет, покупал свежий выпуск газеты и продукты, возвращался домой и готовил для себя ужин. Потом юноша либо аппарировал на пляж, либо садился за книги.

Гермиона, узнав, что он отказался возвращаться в Хогвартс, чтобы окончить школу, прислала ему кучу учебников. Гарри от нечего делать принялся за изучение высшего курса магии и неожиданно увлекся. Теперь, когда над душой не видела угроза нападения Волдеморта, оказалось, что ему гораздо проще сосредоточиться на своей учебе. К тому же, он был совершеннолетним и мог практиковать новые заклинания в своей квартире.

Жизнь потихоньку катилась по вновь налаженной колее, и если Гарри по вечерам чувствовал одиночество и тоску по Англии, а по ночам ему по–прежнему снились кошмары, то солнечные австралийские дни успешно восполняли эти моменты.

Ему нравилось так жить, и он, наверняка, еще не один год пробыл бы в Австралии, если бы одним октябрьским утром в его окно не постучалась кукабарра.

Разобравшись на работе с неотложными делами и клиентами, Гарри вспомнил про письмо. Убедившись, что никого поблизости нет, он, нервничая, вскрыл конверт. Внутри оказался сложенный пополам лист пергамента и еще один конверт, запечатанный точно такой же, только с красной печатью. Чуть поколебавшись, Гарри открыл пергамент.

«Офис № 5, Сидней, Австралийское Отделение Гринготтса», — было написано в первой строчке.

Гарри хлопнул себя по лбу. Ну конечно, как он мог забыть про гоблинов! Если кто-то из магического сообщества и знал, что он обосновался здесь, то это были именно они! В конце концов, еще в самом начале их приезда с Гермионой в Австралию, они посетили местное отделение волшебного банка. Гоблины гарантировали полную конфиденциальность, и Гарри не стоило опасаться, что на следующий день увидит под окнами толпу журналистов. Он даже ежемесячно откладывал часть зарплаты на свой счет в банке, конвертируя австралийские доллары в галеоны.

Юноша принялся читать дальше письмо.

«Уважаемый мистер Поттер.

Хорнтук, гоблин третьего класса».

Гарри удивленно моргнул, дочитав до конца. Кто-то открыл в Лондоне счет на его имя?

«Надеюсь, это не Министерство», — пробурчал себе под нос Гарри, вскрывая второй конверт. С них сталось бы отблагодарить героя Второй Магической Войны подобным образом.

Гермиона уже написала ему пару месяцев назад, что в холле Министерства убрали композицию, установленную во время правления Волдеморта, и вместо этого поставили статую Гарри Поттера в полный рост. Гермиона, издеваясь, даже снимок прислала. На нем широкоплечий и коренастый тип с лицом пятнадцатилетнего Гарри с поднятой рукой, сжимающей палочку, мужественно смотрел вдаль. Юноша тогда обиделся и две недели не отвечал на письма подруги, общаясь только с Роном, прежде чем она извинилась, и он был вынужден простить ее.

Гарри развернул первый из вложенных во второй конверт листов пергамента.

«Офис № 34, Гринготтс, Лондон, Соединённое королевство Великобритании и Северной Ирландии.

Ходрог, гоблин первого класса».

Гарри ошарашено открыл второй листок, на которой мелким шрифтом перечислялось имущество в его новом хранилище на общую сумму — пергамент дрогнул в его руке — восемьсот тысяч галеонов. Чуть ниже было указано точное количество денег на счету — 1 745 562 галеона, 10 сиклей и 22 кната. Гарри потряс головой. Даже если сложить вместе наследство, доставшееся ему от родителей, и завещанные Сириусом деньги, у него до этого момента и трети всей суммы не было, и все равно он считался богачом. Теперь он, видимо, был магическим эквивалентом Рокфеллера.

Откуда все эти деньги? И причем тут поместье Малфоев? Гарри оно и даром не нужно! И как вообще Люциус допустил, чтобы у него отобрали родовое имение и отдали ни много ни мало Гарри Поттеру? Тому, из-за которого он угодил на целый год в Азкабан? Что-то странное творилось в Англии. Должно быть, Гермиона сообщала ему далеко не все новости о жизни на родине.

Гарри потер шрам, который уже полгода не давал о себе знать, и принял решение: он собирался взять отпуск и вернуться в Англию, чтобы разузнать, что же, черт возьми, там происходит.

Лондон встретил его промозглым осенним дождем и шумом аэропорта. Не желая привлекать к себе лишнее внимание и регистрировать портключ на родину в Министерстве, Гарри взял билет на самолет. Полет, конечно, был долгим, но тысячи магглов ежедневно путешествовали таким способом по всему свету, и Гарри решил, что ради анонимности он сможет потерпеть временные неудобства. К тому же на метлах, летающих автомобилях, гиппогрифах, тестралах и даже драконах он уже летал, а вот на самолете, благодаря Дурслям, как-то не довелось. Впрочем, у магических методов транспортировки также было немало своих минусов, и за исключением полета на метле, все остальные способы Гарри не особо жаловал.

Юноша никому не сообщил о своем приезде, и его никто не встречал. После смерти Хедвиг Гарри так и не успел приобрести новую сову. Сначала, после победы над Волдемортом, ему было совершенно некогда ходить по магазинам: он только и делал, что скрывался от журналистов. А после переезда в Австралию Гарри решил, что новая сова ему ни к чему. Все его контакты с близкими свелись к посланиям, приносимым Клио и Свином, но и те он получал довольно редко — слишком большое расстояние между материками для сов было нелегким испытанием, и птицам приходилось подолгу отдыхать. До сентября Гарри довольно часто созванивался с Гермионой по телефону, но с началом учебного года его друзья вернулись в Хогвартс, и пользоваться маггловской техникой стало невозможно. Так и вышло, что Гарри было проще вернуться в Лондон и уже оттуда предупредить Рона и Гермиону о своем возвращении, чем ждать, пока совы донесут до них его письмо.

Несмотря на раннее утро, Хитроу был переполнен. Довольный, что путешествовал налегке, Гарри сразу же протолкался сквозь шумную толпу встречающих к выходу. На улице промозглый ветер бросил ему в лицо пригоршню осеннего дождя. Гарри поежился, натянул на голову капюшон толстовки и поспешил сесть в такси: аппарировать на виду у магглов было запрещено, в аэропорту каждый квадратный метр проверялся видеокамерами, а искать под холодным дождем безлюдную подворотню мог только ненормальный.

Лондон, как и Сидней, никогда не спал. Гарри почему-то казалось, что с прибытием на родину он испытает энтузиазм и воодушевление, но, меланхолично наблюдая сквозь запотевшее окно такси за спешащими по улицам людьми, ничего, кроме глухой тоски и разочарования он не испытывал. Юноша скучал в Австралии по магической Англии, а не по этим толпам и многочисленным круглосуточным магазинам и кафе, которых и в Сиднее было достаточно.

— Приехали, сэр!

Гарри вздрогнул, очнувшись. Должно быть, он задремал, пока они добирались через городские пробки до места назначения. Юноша расплатился с таксистом, подхватил рюкзак и вышел на улицу. Прямо перед ним высился огромный книжный магазин, сверкающий неоном вывески, чуть дальше по улице располагался не менее современный салон компакт-дисков, а между ними ютился маленький, покосившийся от времени бар с обшарпанной дверью. Люди проходили мимо, совершенно не обращая на него внимания, словно его здесь и не существовало. Гарри натянул капюшон ниже, на самые глаза, и вошёл в «Дырявый котел».

Глухо звякнул колокольчик, и из полумрака за барной стойкой показалась лысая голова Тома, хозяина бара. Кроме него, в помещении было еще двое мужчин — они сидели за самым дальним столиком и что-то в полголоса обсуждали. Гарри удостоился короткого взгляда, и они снова вернулись к разговору.

— Доброго утречка, сэр, — прошепелявил Том, елозя грязной тряпкой по стойке. — Не желаете позавтракать?

— Доброе утро, — буркнул Гарри, проходя мимо него к выходу в противоположной стене. — Нет, спасибо, в другой раз. — Он, пожалуй, выпил бы чашку чая с молоком, но не хотел привлекать к себе лишнее внимание.

— Как угодно, — пожал плечами Том, тут же утратив интерес к посетителю. Через его бар в течение дня проходило немало таких угрюмых личностей, одним больше, одним меньше — ему и дела особо нет.

Гарри вышел на задний двор «Дырявого котла» и с облегчением выдохнул. Том его не узнал. Хотя бармен и не особо приглядывался к юноше, следовало признать — маскировка удалась. Гермиона была права: стоило избавиться от очков и изменить прическу, скрыв под густой челкой, падающей на глаза, побледневший шрам, как он сразу стал другим человеком. Конечно, близкие друзья сразу же узнали бы его, но дальних знакомых ему удалось бы обмануть, что с успехом сейчас и получилось с Томом.

Довольно улыбаясь, Гарри достал из рюкзака свою палочку, ударил ею по нужным кирпичам стены и вошел в открывшийся проем. Народу на Диагон-аллее было немного — волшебные магазины и лавки открывались обычно часам к девяти-десяти утра. Гарри быстрым шагом пошел вперед к возвышавшемуся над домами белому зданию на углу с Мрак-аллеей. Он чуть задержался у витрины квиддичной лавки, где красовалась новая модель метлы — «Вихрь». Рон в каждом письме писал ему об этом «последнем достижении» мира квиддича. «Вся сборная Англии пересела на «Вихри», Гарри! Представляешь?»

Метла, впрочем, действительно была хороша. Абсолютно черная, со специально изогнутым для игроков в квиддич древком, — она выглядела хищной и стремительной даже за стеклом. Гарри вдруг ощутил острое желание оседлать ее и взлететь высоко-высоко в небо, пока не перехватит дыхание, а потом упасть камнем вниз, вынырнув уже у самой земли… Он любил ощущение свободы, которое ему давали полеты. Пожалуй, если он задержится в Англии, то купит себе «Вихрь». И Рону будет радость, и Гарри развлечется: после потери «Молнии», подаренной Сириусом, он так и не обзавелся новой метлой.

Мимо него прошли две ведьмы, громко споря. Гарри очнулся от раздумий, поправил на плече рюкзак и поспешил вперед, пока в Гринготтс не нагрянула толпа клиентов. Хорошо еще, что после окончания войны банк начал работать по-прежнему — круглосуточно.

Гарри взбежал по мраморным ступеням, окинув взглядом знакомую предупреждающую надпись, и с трудом удержал усмешку. Подумать только, им с Роном и Гермионой удалось ограбить это неприступное место! Правда, после этого пришлось долго убеждать гоблинов разрешить им снова пользоваться услугами банка. В конце концов, после вмешательства Министерства Магии в лице Кингсли Шеклбота, возвращения меча Гриффиндора и выплаты немалого штрафа за кражу дракона, им разрешили снова использовать свои счета. Точнее — Гарри разрешили. У семейства Уизли был единый счет, а Гермиона обычно только обменивала в банке фунты на галеоны. Но даже несмотря на официальное прощение, недовольство гоблинов не уменьшилось: они и раньше были не самыми любезными существами, а после ограбления и вовсе разговаривали с юношей сквозь зубы.

Клерк за столом в холле окинул маггловскую одежду Гарри презрительным взглядом, когда тот обратился к нему за помощью и потребовал встречи с Ходрогом.

— У вас назначено? — проскрипел он, исподлобья глядя на Гарри.

— Нет, но, думаю, он меня примет, — Гарри помахал у гоблина под носом конвертом с красной печатью. — Я получил от него письмо и хотел бы обсудить пару вопросов относительно моего счета.

— Как вас представить?

Гарри смерил гоблина взглядом:

— Просто отдайте ему это письмо и скажите, что я жду в холле.

Только Ходрог был вынужден соблюдать конфиденциальность своего клиента как управляющий его активами, остальные гоблины иногда изменяли своему принципу держать рот на замке. У Гарри был шанс убедиться в этом во время прошлого посещения Гринготтса — он едва-едва сбежал от толпы благодарных герою магов, когда один из гоблинов намеренно громко повторил его имя. Как говорится, маленькая месть, а приятно. Так что хватит с него подобных сюрпризов.

Клерк фыркнул, выхватил конверт и ушел вглубь банка. Гарри облокотился о ближайшую колонну и задумался. После посещения Гринготтса он планировал аппарировать в Нору — повидать семейство Уизли. Хотя утром дома наверняка будет только Молли, но Гарри это только на руку — как раз успеет отоспаться до прихода остальных. Надо еще не забыть предупредить Рона, Гермиону и Джинни о своем возвращении. Профессор Макгонагалл вряд ли будет возражать, если он воспользуется камином в ее кабинете для разговора с ними. А вечером неплохо бы заглянуть на площадь Гриммо, узнать, как дела у Кричера. Джордж время от времени заходил в старый штаб Ордена Феникса и потом в каждом письме передавал ему страстные мольбы домовика о возвращении блудного хозяина. Гарри было немного стыдно, но Кричер сам согласился смотреть за домом, отказавшись работать с другими эльфами в Хогвартсе.

От дальнейших планов его отвлек вернувшийся гоблин.

— Пройдемте со мной, — буркнул он и повел Гарри вглубь банка.

Они вышли в широкий холл с высоким потолком — даже Хагриду не пришлось бы тут нагибаться — и прошли вдоль ряда одинаковых пронумерованных дверей. Примерно посредине холла они остановились у двери с позолоченным номером 34. Гоблин постучал и, получив ответ, провел Гарри внутрь офиса.

— Клиент, — сухо сказал он своему собрату, сидевшему за массивным столом.

Ходрог неспешно воткнул в золотую чернильницу перо, которым заполнял какой-то документ, поправил в глазу монокль и внимательно посмотрел на Гарри. Очевидно, удовлетворенный осмотром, он чуть качнул головой, и клерк вышел за дверь.

— Что ж, мистер Поттер, рад вас снова видеть, — хрипло сказал он.

— Взаимно, Ходрог, — отозвался Гарри.

— Присаживайтесь, — повел рукой гоблин, и напротив его стола из воздуха возникло глубокое кресло. Гарри послушно сел, поставив рюкзак у ног. — Кажется, я догадываюсь, что вас сюда привело: новый счет и хранилище.

Гарри кивнул:

— Я хотел разобраться, как и почему я все это получил.

— Боюсь, здесь я вам почти ничем помочь не смогу, — сказал Ходрог и быстро добавил, увидев, как юноша открыл рот. — Гринготтс занимается только вопросами, непосредственно связанными с имуществом и золотом. Мы проводим политику невмешательства в дела волшебников. Нас не интересует, каким образом вы зарабатываете свои деньги, главное, сколько денег вы вкладываете в наш банк. Гринготтсу важна только прибыль. Вы меня понимаете?

Гарри снова кивнул. Гоблин сложил домиком на столе когтистые узловатые пальцы.

— Теперь, что касается ваших новых активов, мистер Поттер. Я могу дать вам полную информацию о том, когда и сколько поступило на ваш счет денежных средств, но почему — это другой вопрос. Гоблинам об этом неизвестно. Мы только выполнили волю бывшего владельца. Отныне вы вправе распоряжаться этим имуществом, как пожелаете: можете принять его, можете отказаться в пользу Министерства, — тут гоблин как-то странно усмехнулся, — можете открыть очередной благотворительный фонд — на ваше усмотрение. Если вы вернетесь в Австралию, то, как я уже говорил вам в письме, мы готовы перевести активы в Австралийское Отделение Гринготтса.

Гарри нахмурился и откинулся на спинку кресла.

— Хорошо. Тогда я хочу узнать, кто бывший владелец.

Гоблин чуть склонил голову на бок.

— Уверен, вы уже и сами догадались, мистер Поттер.

— Судя по тому, что мне «подарили» поместье Малфоев, я могу предположить, что остальное имущество, деньги и хранилище — тоже их. Но зачем им это делать? Ни за что не поверю, что Люциус Малфой вдруг настолько расщедрился, что решил бескорыстно отдать Гарри Поттеру все, что имел. Я бы скорее предположил, что он сошел с ума. Но даже в этом случае Драко Малфой не допустил бы семейного разорения. Он ведь наследник Люциуса.

Ходрог зубасто улыбнулся:

— Как я уже говорил, этой информацией я не владею.

Гарри тяжело вздохнул.

— Я сейчас даже не знаю, где искать Малфоев, чтобы спросить у них, что происходит. Вряд ли они остались в поместье после всего этого, — он нарисовал в воздухе пару сложных фигур. — А обращаться за помощью в Министерство мне, сами понимаете, не особо хочется.

— Рад был бы помочь, но — увы! — гоблин принялся сосредоточенно перекладывать на столе бумаги. — Впрочем, я совершенно случайно встретил однажды в банке лорда Малфоя в сопровождении мистера Кавендиша…. — он многозначительно замолчал.

— А кто он такой, этот Кавендиш? — тут же ухватился за подсказку Гарри.

— Разве вы не слыхали никогда о юридической фирме «Кавендиш, Ларкин и Росс», мистер Поттер? Кажется, их офис находился возле совиного магазина здесь, на Диагон-аллее. Мистер Кавендиш — очень хороший поверенный, такие дарственные составляет — к словечку не придерешься.

Юноша улыбнулся. Может, остальные гоблины и не особо его любили, а вот у Ходрога была особая причина помогать ему — один процент в год от общей суммы всех активов Гарри.

Выяснив то, что его интересовало, Гарри еще на целый час задержался в Гринготтсе, подписывая многочисленные документы, выданные Ходрогом.

— Раз уж вы все равно здесь, мистер Поттер, будьте любезны подписать последние отчеты, незачем сов зря гонять.

Разобравшись с документами и уже собираясь выйти из офиса, Гарри спросил:

— Сегодня вы не стали проверять, что я тот, за кого себя выдаю. Почему? В прошлый раз мне даже кровью пришлось подтверждать свое имя.

Гоблин таинственно улыбнулся, острые зубы сверкнули в свете свечей.

— Могу только сказать, что наша система безопасности претерпела за последние месяцы значительные изменения. Не последнюю роль в этом сыграли ваши действия, мистер Поттер.

Гарри смутился. С Ходрогом они никогда не обсуждали тему ограбления Гринготтса.

— Мы бы никогда не стали врываться в Гринготтс, если бы у нас был другой выход. Это было важно для победы над Волдемо…

— Ни к чему оправдываться передо мной, мистер Поттер, — прервал его гоблин. — Руководство Гринготтса простило вас, так что у меня нет к вам никаких претензий. К тому же лично я всегда был за изменение существующей системы охранных чар и заклинаний. Традиции традициями, но нужно следить и за прогрессом в магической науке, и некоторым моим собратьям давно следовало понять это, — он не стал скрывать свою злорадную ухмылку.

Гарри моргнул: кажется, взаимоотношения среди гоблинов были не так просты, как ему казалось до этого.

— Что ж, тогда я рад, что все в порядке, — сказал он. — Ээээ… До свидания?

— Всего хорошего, мистер Поттер. Борвиг проводит вас.

Юноша вышел из офиса. За дверью его поджидал все тот же клерк.

— Следуйте за мной, — и они пошли к выходу.

На улице Гарри снова накинул на голову капюшон, даром, что дождь до сих пор продолжал моросить, огляделся по сторонам, сжал в руке палочку и, сосредоточившись, аппарировал в Оттери-Сент-Кэчпоул. Он с резким хлопком появился возле покосившегося сарайчика, стоявшего на заднем дворе Норы. В груди Гарри что-то сжалось, когда он вспомнил, как они разговаривали в нем с Дамблдором летом перед шестым курсом. Всего два года прошло, а казалось бы, — целая вечность, столько всего за это время случилось. Он запихнул палочку в задний карман джинсов и пошел по неровной дорожке к дому.

Нора совершенно не изменилась за время его отсутствия — то же покосившееся заднее крыльцо, заставленное сапогами, та же крыша с разноцветной черепицей в тех местах, где ее латали, те же облупившиеся стены. Гарри невольно заулыбался, глядя на этот несуразный дом с нависающими друг на друга этажами, где его приняли как родного. Он скинул капюшон, нервным жестом потянулся к переносице, вспомнил, что уже почти полгода как перестал носить очки, и, собравшись с духом, все-таки постучал.

— Секундочку! — донесся изнутри голос Молли Уизли. — Амелия, дорогая, ты рано сегодня… — она открыла дверь и ахнула: — Гарри!

— Здравствуйте, миссис Уизли, — смущенно улыбнулся юноша.

— Гарри! Глазам своим поверить не могу! — его вдруг притянули в крепкие объятия, пахнувшие сдобой, и рыжая макушка миссис Уизли оказалась прямо под его подбородком. Оказывается, он еще подрос за время своего отсутствия. — Как я рада тебя видеть! Ох, что же мы стоим на пороге под дождем! Давай, заходи поскорее в дом!

Гарри вошел за ней в дверь, ощущая теплоту и спокойствие на душе. Да, теперь он ничуть не жалел, что вернулся домой.

Первым делом миссис Уизли усадила его за стол.

— Ох, Артур только-только в Министерство отправился, — указала она на волшебные часы. — Ну ладно, устроим ему сюрприз вечером. Будешь оладьи, дорогой? С медом?

— С медом, — согласился Гарри. — Ммм, я ужасно скучал по вашей стряпне, миссис Уизли.

— Молли, — поправила женщина. — До чего же ты худой, кожа да кости. Совсем за собой не следишь!

Повинуясь взмаху палочки, перед Гарри на стол опустилась тарелка с горкой оладий и вазочка с медом. Огромный закоптившийся чайник семейства Уизли, пыхнув паром, сам налил в чашку крепкий чай.

— Вам только кажется, — засмеялся Гарри и осторожно поймал подлетевшую к нему чашку. — Наоборот, я несколько фунтов прибавил, даже пришлось новую одежду покупать.

Миссис Уизли окинула его придирчивым взглядом.

— Ну, все равно, раз уж вернулся, я прослежу, чтобы ты правильно и вовремя питался.

— Эмм, — замялся Гарри. — Вообще-то, я приехал только на пару недель. Взял на работе отпуск.

Улыбка исчезла с лица женщины.

— Ты хочешь снова уехать в Австралию?

— Ну да, — Гарри опустил взгляд, не желая видеть разочарование в ее глазах. — Если я останусь, снова поднимется шумиха. Слишком мало времени прошло после… после всего.

— А как же Джинни? — поджала губы миссис Уизли.

Юноша вздохнул. Все разговоры Молли даже перед его отъездом сводились к их с Джинни отношениям. Он знал, что прояви чуточку любопытства, и миссис Уизли тут же в красках начнет расписывать, какой она видит их свадьбу. Но, по правде говоря, до свадьбы было еще далековато.

Гарри и сам затруднялся сказать, что именно сейчас происходило между ним и младшей Уизли. После смерти Волдеморта они попытались вернуться к тем отношениям, что сложились в Хогвартсе, но уже ничто не могло быть так же, как раньше: оба слишком многое пережили за год разлуки, слишком сильно изменились. И даже не нашли времени, чтобы это обсудить. Сначала все были заняты похоронами, и у Гарри хватило тактичности не лезть к Джинни со своими проблемами. Потом он уехал в Австралию, да так и не вернулся. Джинни писала, что все понимает и знает, что ему нужно отдохнуть, отвлечься от всего. Гарри почти в каждом ее слове видел рассуждения Гермионы: она наверняка посоветовала девушке оставить его в покое на время, дать возможность разобраться со своей жизнью. И он ценил, что Джинни не давила на него, хотя, несомненно, она была расстроена такой неопределенностью в их отношениях.

— Ну, Джинни все равно пока в Хогвартсе, — осторожно ответил Гарри. — Я не хочу отвлекать ее от занятий. Но вообще я планировал пригласить ее в Сидней.

— Это же другой конец света! — ахнула миссис Уизли. — Гарри, дорогой, вы же там будете одни-одинешеньки! В чужой стране! Ни работы подходящей, ни дома — что же это за жизнь такая?

— У меня есть работа, — возразил юноша. — И я могу себе позволить купить любой дом, какой нам понравится.

Молли покачала головой.

— Что за глупые идеи взбрели тебе в голову, Гарри? Зачем же там обживаться, если вы в конце концов вернетесь сюда? Ведь не собираешься же ты навсегда оставаться в Австралии? Лучше сразу купить добротный дом здесь. Вот я слышала, что Фишеры свой коттедж решили продать, сами-то уезжают поближе к внукам в Лондон. У них очень хороший дом, и к тому же совсем недалеко от Норы.

Гарри мысленно закатил глаза: ну вот, так и есть, миссис Уизли им и дом, оказывается, присмотрела.

— И потом, совы в Австралию летают по неделе, — продолжила Молли. — Я и так почти не вижу своих детей. Рон и Джинни в Хогвартсе, Билл живет с Флер, Чарли вот тоже со своей Румынией раз в год дома появляется, а Джордж после смерти Фреда… — тут миссис Уизли всхлипнула, — Джордж вечно остается в своем магазине. Он очень сильно переживал и с головой ушел в работу.

Гарри помрачнел.

— Все равно решать будет Джинни. Мы с ней об этом пока еще не говорили.

— Не понимаю, зачем уезжать так далеко? — промокнув концом белого фартука глаза, спросила Молли. — Вам обоим лучше остаться здесь. Артур на днях разговаривал с Кингсли, и тот сказал, что тебя с радостью примут в аврорат. С твоими-то оценками по Защите от Темных Искусств ты запросто пройдешь ускоренный курс. Оглянуться не успеешь, как станешь аврором, как и хотел.

«Тут мои оценки имеют второстепенное значение, — саркастично подумал Гарри. — Даже будь у меня Тролль по Защите, Министерство легко приняло бы Победителя Волдеморта в свои ряды — стоит лишь намекнуть».

— Я понимаю, что ты устал от внимания, дорогой, но уже полгода прошло. Думаю, тебе хватит скрываться ото всех. И от нас в первую очередь.

Гарри знал, когда следует остановиться и перестать спорить с миссис Уизли. Он понимал, что она заботится о нем, но иногда ее забота была чрезмерной. Юноша устал наблюдать, как окружающие то и дело пытаются контролировать его жизнь. Именно поэтому Гарри собирался вернуться в Австралию: только последние полгода он чувствовал себя по-настоящему свободным.

— Хорошо, я подумаю, — уклончиво сказал он.

Молли просияла. Она потрепала его по макушке и принялась доставать из шкафов продукты.

— Специально для тебя приготовлю на ужин пирог с патокой, твой любимый.

— Спасибо, миссис Уизли.

— Молли, дорогой. Ты ведь наверняка устал с дороги? Почему бы тебе пока не принять душ и не отдохнуть? Оставь вещи в комнате Рона.

Гарри кивнул, подхватил рюкзак и вышел из кухни, неспешно прошествовав на пятый этаж по скрипучим ступенькам. Спальня Рона почти не изменилась, разве что стала чище в отсутствие хозяина. Юноша стянул кроссовки и плюхнулся на кровать друга. Со стены напротив ему усиленно махали игроки «Пушек Педдл», любимой квиддичной команды Рона. Гарри поморщился от обилия оранжевого цвета на плакате и перевернулся на бок.

Разговор с миссис Уизли оставил неприятный осадок на душе. Гарри был рад увидеться с ней, но ее нежелание принять его решение о возвращении в Сидней испортило все впечатление от встречи. Он уже был взрослым человеком, а Молли все еще полагала, что может распоряжаться его жизнью. Изменились только методы убеждения — теперь она давила на чувство вины. Юноша закатил глаза. Что ж, оставалось только надеяться, что остальные Уизли убедят ее дать Гарри возможность жить так, как хочется ему. Он особенно рассчитывал на поддержку рассудительного мистера Уизли. Возможно, Рон и Джинни тоже помогли бы.

Гарри не заметил, как заснул. С непривычки в самолете он не спал почти всю ночь, и теперь наверстывал упущенное. К счастью, кошмары на этот раз ему не снились, и он проснулся после полудня полным сил. Зевая, юноша потянулся, встал и подошел к окну. Дождь прекратился, и небо стало чуть светлее. Внизу, на убранных грядках, садовые гномы дрались между собой из-за забытого капустного кочана.

Он задумался, чем ему заняться теперь. До возвращения остальных Уизли было несколько часов. Рон, Гермиона и Джинни еще учились. Может, попробовать встретиться с поверенным Малфоев, о котором ему намекнул Ходрог? Гарри не был уверен, что без предварительной записи тот примет его, но, как говорится, попытка не пытка. Не за этим ли он вернулся в Англию?

Приняв душ и накинув поверх джемпера и джинсов темно-зеленую мантию с черными вставками на плечах и по вороту, Гарри спустился вниз. Миссис Уизли сидела в гостиной возле камина и, подпевая радио, вязала очередной свитер.

— О, — сказала она, заметив его. — Тебя почти и не узнать, дорогой. Совсем взрослым выглядишь в этой мантии. Ты куда-то собрался?

Гарри неопределенно пожал плечами. Почему-то ему не хотелось пока рассказывать о Малфоях и свалившемся на него богатстве. Не было настроения отвечать на вопросы, которые у нее, несомненно, возникнут.

— На Диагон-аллею. Загляну в Гринготтс, Джорджа навещу, — покривил он душой.

— Не будешь обедать?

— Что-то не хочется пока. Но не думаю, что уйду надолго. Вернусь и пообедаю.

— О, хорошо, — миссис Уизли отложила вязание и проводила его до двери. — Удачи, дорогой.

— Спасибо, — Гарри прошел по дорожке несколько шагов, сосредоточился и аппарировал на Диагон-аллею.

Офис поверенного располагался на первом этаже красивого четырехэтажного дома, стоящего сразу за совиным магазином. Черная вывеска возле массивной двери сияла золотыми буквами «Кавендиш, Ларкин и Росс». Гарри одернул мантию, расправил плечи и вошел. Он оказался в богато обставленной приемной; стены были увешаны картинами и грамотами, напротив окна стоял мягкий даже на вид диван, а пол укрывал темно-синий ковер. Из приемной вели три двери с медными именными табличками.

Возле окна за большим столом, заваленным пергаментными свитками, книгами и перьями, сидел молодой человек. Он поднял голову при появлении Гарри.

— Добрый день, могу я вам чем-то помочь?

Гарри улыбнулся ему.

— Привет, Роджер. Думаю, что можешь.

Бывший капитан квиддичной команды Рэйвенкло Роджер Дэвис за прошедшие годы превратился в серьезного молодого человека. Он был одет в аккуратную серую мантию, носил очки в тонкой серебряной оправе и зачесывал со лба назад волосы. Гарри не видел его больше двух лет, но не узнать старого соперника было невозможно.

— Прошу прощения, — моргнул Роджер. — Мы знакомы? Вы наш клиент?

— Я не клиент, — ответил Гарри, — но мы определенно знакомы. — Юноша отвел со лба густую челку.

Дэвис вытаращил глаза.

— Поттер? — недоверчиво спросил он. — Гарри Поттер?

— Он самый, — расплылся в улыбке Гарри.

— Ничего себе! — Роджер вскочил со стула и кинулся к Гарри. — Рад тебя видеть! — он протянул руку. — А говорили, что ты уехал из страны.

— Верно говорили, — Гарри пожал его ладонь. — Но я вернулся. Правда, я не хотел бы, чтобы об этом стало известно, так что надеюсь, что ты сохранишь в тайне мой приезд.

— Конечно! — с жаром воскликнул Дэвис. — Конфиденциальность клиентов — один из главных принципов работы нашей компании, — заученным тоном сообщил он. — Ты ведь здесь по делу? Я сомневаюсь, что пришел меня повидать.

— Так и есть, — кивнул Гарри. — Мне нужно встретиться с мистером Кавендишем. Он занят?

Роджер сдвинул брови.

— Мистер Кавендиш готовит документы для одного из наших клиентов, но, думаю, тебя он примет. Не каждый день у нас в офисе появляется Гарри Поттер. Подожди, я узнаю.

Дэвис, постучав, скрылся за дверью, на которой висела табличка с надписью «Р.М. Кавендиш». Гарри прислонился к его столу в ожидании. Ему повезло, что он встретил бывшего рэйвенкловца. Не было сомнений, что в попытках сохранить анонимность, у него не получилось бы сегодня встретиться с поверенным. К счастью, Роджеру Гарри мог доверять, а его всеобщая знаменитость иногда даже приносила пользу.

Дверь вдруг резко распахнулась, и в приемную стремительным шагом вышел высокий импозантный мужчина лет шестидесяти. Холодные серые глаза окинули Гарри внимательным взглядом.

— Мистер Поттер? — глубоким голосом спросил Кавендиш. Гарри молча поклонился. — Приятно познакомится, меня зовут Реджинальд Кавендиш.

— Взаимно, мистер Кавендиш, — Гарри пожал его сухую ладонь.

— Пройдемте в мой кабинет, — поверенный шагнул в сторону и широким жестом указал ему на дверь. — Роджер!

— Да, мистер Кавендиш?

— Принеси нам чай, — не требующим возражения тоном велел он. — Вам с молоком, мистер Поттер?

— Да, спасибо, — пробормотал Гарри. Он виновато улыбнулся Дэвису и вошел в кабинет, оформленный в зелено-черных тонах. Над столом поверенного висела большая картина в позолоченной раме. Это был явно чей-то портрет, хотя в данный момент изображенный на нем человек отсутствовал.

— Что ж, мистер Поттер, — начал Кавендиш, когда они сели, — рад вас наконец-то видеть у себя. Признаюсь, я уже отчаялся вас встретить.

— Вы меня искали? — удивился Гарри.

— Почти четыре месяца. Увы, совы и отслеживающие чары оказались бессильны. Следует отметить, вы хорошо спрятались от волшебного мира. Неужели вы все-таки получили одно из моих посланий?

Гарри мысленно поздравил Гермиону: это была целиком и полностью заслуга девушки. Без нее он вряд ли сумел бы так надежно укрыться.

— Нет, — юноша покачал головой, — меня привела к вам чистая случайность. Зачем вы меня искали?

Кавендиш на него проницательно посмотрел.

— Думаю, по той же причине, из-за которой вы пришли ко мне.

— Малфои?

— Именно. Могу я узнать, как вы на меня вышли?

Гарри пожал плечами:

— Как я уже сказал, это была случайность. Я получил письмо из Гринготтса, заинтересовался и вернулся в Лондон, чтобы разузнать подробности. Мне подсказали, что вас однажды видели в компании Малфоя. Я надеялся, что вы сможете мне помочь.

На лице поверенного появилась удовлетворенная улыбка.

— Сказать по правде, Гринготтс был моей последней надеждой привлечь ваше внимание... — в дверь постучали, и Дэвис пролевитировал к ним поднос с чаем. — Благодарю, Роджер. Мистер Поттер, прошу.

Гарри взял чашку с чаем.

— Спасибо. Значит, вы можете рассказать мне, что взбрело в голову Малфоям? С какой стати мне досталось все их богатство?

Кавендиш сделал глоток из своей чашки.

— Сначала я хотел бы уточнить, насколько вы осведомлены о политической обстановке в магической Англии на данный момент.

Юноша поднял брови.

— Практически ничего не знаю. Я находился в другой стране и общался только со своими друзьями.

— Газеты?

— Вы шутите? — фыркнул Гарри. — Я, можно сказать, из-за них и вынужден был уехать. Видеть свое лицо на главной странице каждой газеты мне осточертело еще в первую неделю после смерти Волдеморта, — при упоминании имени Темного Лорда чашка дрогнула в руках поверенного. — И ладно бы еще они что-то дельное писали, но зачем кому-то знать, сколько раз в день я принимаю душ или что купил в магазине?

— Понимаю. Вы не думали обратиться за юридической помощью? Тайну личной жизни еще никто не отменял. Если бы Визенгамот официально запретил репортерам публиковать о вас личные сведения, они были бы вынуждены оставить вас в покое.

Гарри пожал плечами.

— Нет, не думал. В любом случае, мне нужно было немного отдохнуть, отвлечься от всего. Мне ведь не только «Пророк» спокойно жить не давал. Вы знаете, что за первые два дня после статьи Скитер о победе я получил сто восемьдесят три письма, из них восемь Вопиллеров?

— Впечатляет, — вынужден был признать Кавендиш. — Почему Вопиллеры?

— Очевидно, я должен был расправиться с Волдемортом намного раньше. — Поверенный снова чуть вздрогнул. — Лет в пятнадцать их бы устроило. А о чем я должен был узнать из газет? Малфои опять что-то задумали?

Кавендиш хмыкнул:

— Трудно что-то задумать, если сидишь в Азкабане, мистер Поттер.