Мой друг (гет)

Привет. Давайте знакомиться? Меня зовут Джастин, я живу в Азкабане, но в отличие от остальных не жалуюсь на судьбу, ведь здесь можно увидеть так много интересного.

Например, всегда забавно наблюдать за реакцией на дементоров. Да, эти существа мрачные, замкнутые, никогда и слова не скажут, но что люди вытворяют в их присутствии! Кто тихо-мирно падает в обморок, не обращая внимания на грязный пол; кто ударяется в истерику и начинает вспоминать всех родственников вплоть до двенадцатого колена; некоторые вполне убедительно изображают умалишенных… И только я не ощущаю ничего, кроме легкого холодка, пробегающего по телу. Я однажды слышал, что на животных дементоры не действуют. Наверное, это действительно так, и я – живое тому подтверждение. Я ведь говорил, что я мышь?

И все-таки странный народ эти маги… Особенно меня поражает один, в чьей камере я живу последнее время – не хочется пропускать ни минуты из этого спектакля. А посмотреть есть на что. Кроме того, никто раньше со мной не разговаривал, а этот рассказывает мне интересные истории, что-то спрашивает, иногда ругается… Интересно, он всерьез думает, что я ему отвечу?

Когда я увидел его впервые, то очень удивился. Все те, кого сажают в Азкабан, представляют собой довольно жалкое зрелище. Люциус Малфой (я услышал, что так его называли те, кто его привел) явно был исключением из всех правил. Надменно вздернутый подбородок, презрительно прищуренные глаза, горделивая осанка, безупречно отглаженная шикарная одежда, дорогой парфюм – все кричало о том, что этот человек очутился здесь по недоразумению. Однако оказалось, что никакой ошибки не было, а сам он — какой-то опасный преступник. Надо же, а так с виду и не скажешь…

Первые дни блондинчик держался молодцом. Никакого буйства, никаких криков с требованиями немедленно его освободить, никаких угроз. Он просто лежал на том, что люди называют кроватью, хотя в данном случае конструкция напоминала ее весьма отдаленно (я видел настоящую кровать у начальника тюрьмы), и молча разглядывал потолок. И здесь ощущалось, что он не просто мелкий колдун из провинциального городишки, а великий маг, повелитель, привыкший приказывать другим.

Правда, такое ледяное спокойствие продлилось недолго. Однажды по соседнему коридору проплывал (а ведь иначе-то и не скажешь, они ведь передвигаются весьма своеобразно – не то плывут, не то летят низко над полом, поэтому я называю их "тучки") дементор. Так что тут приключилось с нашим заключенным! Сначала он стал хрипеть, широко раскрыв глаза и смотря в одну точку, словно видел нечто страшное. Потом он, судя по всему, все-таки попытался взять себя в руки, поэтому так сильно прикусил губу, чтобы не закричать, что сам не заметил, как прокусил ее, и из ранки полилась кровь, капая с подбородка на белоснежную рубашку. К счастью, дементор не стал поворачивать в нашу сторону, поэтому и припадок Люциуса прошел довольно быстро. Правда, потом он долго лежал на кровати, белый как мел, даже бледнее, чем обычно. Переживал, наверное.

Следующая встреча с дементором была более теплой. Или холодной? На этот раз блондинчик не отделался легким испугом, а ощутил на себе все прелести встречи с "тучкой" лицом к лицу. Ну, или к тому, что там у них вместо лица – никогда не заглядывал, да и делать этого нет никакого желания. В общем, этот так называемый охранник зачем-то решил постоять у камеры Малфоя – не знаю, то ли обстановка ему понравилась, то ли просто устал и решил передохнуть. Но вот заключенному эта идея явно пришлась не по душе. Как он кричал! Слышал, наверное, весь Азкабан. И вспоминал все время какого-то лорда, периодически отвлекаясь на какие-то горшки. Я ничего из его воплей не понял, да и дементору они тоже не понравились. Такой вывод я сделал из того, что он не задержался надолго у решетки, а быстренько ускользнул подальше. Неужели уши заболели от ора нашего аристократа? Хотя, не уверен, что у дементоров есть уши…

Ну да ладно. Рот у них точно есть, ведь как-то же они друг с другом общаются, раз на следующий день пришел уже не один, а двое – и дружно замерли напротив Малфоя.

Знаете, я однажды слышал, что дементоры питаются радостными эмоциями людей. У меня создалось такое ощущение, что понятие "счастливое воспоминание" – вещь очень субъективная. Может быть, для меня таким будет являться момент, когда я стащил со стола большой кусок сыра. Но ведь для человека, который собирался этим сыром позавтракать, ничего приятного не произойдет, даже наоборот. Вот и думай, где правда… Но это я отвлекся, вернемся к нашим "тучкам" и Малфою.

Дементоры стали ходить к нему как на работу. Хотя, они ведь и так на работе… Тут скорее подойдет сравнение "как в музей". В общем, было это очень часто, я не переставал удивлялся, ведь обычно они так себя не ведут, а просто дефилируют по коридорам. Тоже мне, модели на выставке.

Даже я чувствовал себя не очень уютно от их настойчивого внимания, граничащего с маньячеством, а уж блондинчику совсем поплохело. Один раз бросился к решетке, вцепился в прутья, глаза безумные, а сам шепчет:

— Мой Лорд! Простите меня, я знаю, что виноват, я не должен был попадаться. Но это все Поттер! Мой Лорд! У меня есть план, как его уничтожить. Вы же знаете, что я самый преданный Ваш слуга. Мой Лорд!..

С кем уж он там "тучку" перепутал, я не знаю, но на месте дементора я бы сильно удивился. А тому хоть бы хны – постоял, послушал и молча удалился. Нет бы утешить человека, объяснить, что обознался, или на крайний случай пообещать, что все передаст таинственному лорду... Так нет. Бессердечные все-таки эти дементоры. Одно слово – "тучки".

Хорошо хоть по ночам не приходили. Хотя для Малфоя, кажется, уже не было разницы – день, ночь… Плохо ему было круглые сутки. Когда бодрствовал, понятное дело – кругом охрана, особо не расслабишься. Да и когда спал, с ним что-то неладное творилось. Обычно во сне люди зовут маму или любимую жену. А этот все кричал "Круцио!". На имя вроде бы не похоже, хотя кто знает, может, у него так любимую собачку или любимого попугайчика так зовут.

Интересно, а какие у него счастливые воспоминания? Неужели их так много и они такие вкусные, что дементоры слетаются к его камере как… мухи на мед? Глядя на Малфоя, создается впечатление, что радость ему приносили только какие-нибудь дорогущие покупки. Или первое применение убийственного заклинания (я сам не знаю, но ведь по идее должны же быть такие). Нет, куда-то не туда меня занесло. Это я всяких страстей в прессе насмотрелся: вчера решил заглянуть по старой памяти к начальнику тюрьмы, так увидел у него на полу газету с картинкой массового убийства каких-то людей. Жаль, что я читать не умею, так и не понял, что и где произошло, и кто это все сотворил.

Кстати, еще что странно. Люциуса никогда никто не навещал. Ни родные, ни друзья, ни официальные власти, хотя к другим приходили довольно часто. Такое ощущение, что блондинчика засунули сюда в надежде, что изнеженный аристократ тут долго не протянет, и забыли про его существование. Но ничего, рано радуетесь. Мы вам еще покажем!

Так вот, несмотря на то, что Малфою действительно приходилось несладко, он все равно отличался от других заключенных. Волосы всегда уложены в идеальную, волосок к волоску, прическу, сам чистый, аккуратный, как будто целыми днями только и делает, что стирает и гладит свою одежду. И как только ему удается так шикарно выглядеть в столь плохих условиях? Загадка природы.

Кстати о природе. Все в ней подвержено изменениям, и наша тюрьма не является исключением. Однажды ясным летним днем дементоры не почтили нас своим присутствием. На следующий день они тоже не появились, впрочем, мы их вообще больше не видели. Как потом стало известно, они просто-напросто сбежали. Заскучали тут, наверное, захотелось новых ощущений, вот и отправились попутешествовать.

Интересно, а Малфой по ним скучал? Думаю, не сильно. Ведь после того, как они перестали к нему приходить, он поуспокоился, стал меньше кричать во сне, а со временем даже перестал постоянно вспоминать своего лорда с горшками, всего-навсего раз по пятнадцать на дню. И это очень мало, спешу заметить, раньше рекорды были повыше.

Смеху было, когда он заметил меня. Сначала недоверчиво смотрел, потом стал махать полой мантии, пытаясь отогнать, чем очень меня расстроил – я к нему со всей душой, пусть и маленькой, но зато широкой, а он… Но постепенно он ко мне привык, даже стал иногда оставлять крошки от хлеба, который ему приносили раз в два дня, иногда мне перепадали маленькие кусочки овощей или орешков, которые Люциус не особенно любил. Можно сказать, мы подружились, насколько могут подружиться человек и мышь.

Однако прежним блондинчик все равно не стал. Что-то в нем надломилось. Не сломалось – его стальной характер сломать крайне трудно, – а именно надломилось, оставив на память незаживающую трещину, которая вроде бы не разбивает на две части, но подтачивает – где явно, а где невидимыми паутинками.

Я не знаю, что будет с Малфоем дальше, выпустят ли его из Азкабана, или он останется здесь до конца своих дней, но я точно знаю, что если он однажды выйдет из этих стен, я сделаю все, чтобы последовать за ним. Ведь даже на свободе человеку нужен друг, пусть и такой маленький, зато верный. Почему-то мне кажется, что там Люциусу очень понадобится поддержка.

Так что, до встречи в большом мире!

Искренне ваш, Джастин.