Старый чеширский сыр (гет)

1958 год, конец октября.

Темный-темный мокрый вечер. Вечер? Да нет, скорее, ночь. Ночь? Отодвинем рукав плаща… Уже за полночь. Черт! Мамочка вновь убьет меня. Ну да, плевать. Дверь скрипнула, и Джудит окунулась в гам людских голосов. За стойку бара, вот так…

Девушка услышала, как за её спиной вновь хлопнула дверь. Рядом с ней на табурет плюхнулся рыжий парень лет восемнадцати, недоверчиво озираясь.

— Что будете пить? — спросил его бармен, протирая пивную кружку.

— Ш-шенди, п-пожалуйста. — Джудит ухмыльнулась и скосила глаза в сторону соседа: мальчик привык к мамочкиному чаю перед сном?

Бармен хмыкнул и повернулся к девушке:

— А вы? Что будет такая красивая молодая леди?

— Джин, пожалуйста. Голландский.

— Да вы, никак, собрались напиться? — толстяк удивился, но всё же повернулся к ряду бутылок.

— Как вы догадливы, — Джудит устало подперла голову кулаком.

— Зачем?

— Что? — она повернулась к источнику голоса. Давешний парень уже немного отогрелся и сейчас с любопытством таращил на нее глаза, попивая свой шенди.

— Зачем вы хотите напиться?

— О, понимаешь, все чертово дело в том, что завтра я выхожу замуж.

— О, девочка, а разве это не означает, что сейчас ты должна лежать в кроватке и мечтать о том, как завтра ты станешь похожа на толстый белый зефир? — бармен поставил перед Джудит бокал. Девушка повернулась к нему:

— Как тебя зовут?

— Фрэнк. — толстяк снова взялся протирать кружку. Верно, задался целью затереть её до дыр.

— Так вот, Фрэнк, неужели ты думаешь, что я дам изуродовать себя подобным образом?

Бармен окинул взглядом серый кашемировый плащ девушки и стойку воротника рубашки:

— Ну-у-у, нет?

— Да, Френк, да! Дам. Я дам запихнуть себя в этот парашют длиною до колен, встану завтра перед алтарем, чувствуя своим плечом плечо Майка, скажу это чертово «Да» и поеду со всеми родственниками напиваться в честь нашей женитьбы, буду улыбаться, глядя, как тетушка Челси пускает слезу, не зря же мы две недели съезжались в Лондон со всех частей объединенного королевства.

— А сегодня?

— А сегодня дайте мне напиться, — Джудит осушила половину бокала одним глотком и добавила, пресекая всякие нравоучения. — И мне плевать на мою одутловатую морду, иначе зачем существует косметика?

— Вы его не любите, да? — с видом знатока произнес рыжий любитель чая.

— Как тебя зовут? — девушка вновь вернулась к своему соседу справа.

— Артур.

— Ну и что у тебя случилось, Артур?

— А с чего вы взяли, что у меня что-то случилось? — парень немного насупился, став от этого похожим на ежа.

— Ох, ну да, извини. Ты каждый день приходишь сюда, чтобы пропустить по стаканчику шенди, заменяющему тебе молоко на ночь, прости.

— Вовсе нет. Просто... просто сегодня мне хорошо досталось от шефа на работе. Мне кажется, меня уже уволили, но просто забыли сказать. Действительно, зачем? Зачем говорить такой ничего незначащей шестеренке, как я, что она больше не нужна, — казалось, вот-вот и парень заплачет.

— Артур, кем ты работаешь?

— Курьером, в Министерстве Ма… В Министерстве.

— И что же ты сегодня сделал не так?

— Перепутал документы, принёс не то, и из-за этого мой шеф облажался.

— Это в первый раз, не так ли? Когда на тебя наорут в первый раз, всегда кажется, что это конец и что тебя скоро выкинут с работы, потому что ты ни черта не умеешь.

— О, вы тоже курьер?

Джудит хихикнула и залпом допила остатки слегка золотистой жидкости:

— Нет, я репортер. Впрочем, уже бывший.

— Почему? — в глазах Артура появился интерес.

— Потому что я уволилась.

— Вам не нравилось это занятие?

— Нет, наоборот, нравилось.

— Тогда почему уволились?

— Потому что я выхожу завтра замуж и уезжаю в скором времени в Уэллс, чтобы каждое утро провожать мужа на работу, воспитывать его дочь от первого брака Петунью вместе с нашими общими детишками и писать сказки.

— Почему?

Джудит слегка зазнобило от вновь нахлынувших мыслей про завтрашнюю церемонию, под ложечкой противно засосало.

— Вот заладил, «почему-почему». Потому, что люблю. Эй, Фрэнк, налей-ка мне еще один стакан.

Бармен оторвался от разговора с каким-то прилично захмелевшим мужчиной, сидящим по левую руку от Джуд.

— Может, лучше глинтвейна, ты вся дрожишь.

— Нет, Фрэнк, мне сегодня поможет джин, ты глинтвейна лучше вот ему налей, — она махнула рукой в сторону Артура. — Он до сих пор трясется.

— Эй-эй, я такое не пью, — запротестовал парень.

— Когда-то надо начинать, — рассудительно прошептала Джудит, отпивая из вожделенного бокала.

— Сейчас я поставлю кое-что, что поможет вам обоим, — сказал бармен, заливая в турку воду, затем, вытерев руки о фартук, направился к правой стене, у которой на столике стоял катушечный магнитофон не первой молодости.

— О нет, — простонал тот самый порядочно захмелевший мужчина. — Фрэнк, может, хотя бы этим вечером обойдемся без них?

— Прекрати, Джером, ты же знаешь, они отлично поют.

Джером тем временем повернулся к Джудит и Артуру:

— Брат Фрэнка, Эллэн Уильямс, содержит в Ливерпуле бар и разрешает там выступать молодым ребятам, как там они называются сейчас, Фрэнки?

— «Nurk», — довольным голосом отозвался бармен, вставляя потрепанную баббину в магнитофон.

— Так вот, эти двое просто свихнулись на них! Мои уши уже завяли, ведь Фрэнк только и знает, что крутить их песни без остановки, хоть и довольно-таки неплохие, скажу я вам.

Из динамиков полилась весёлая мелодия.

— Вы еще увидите! Эта группа потрясет мир! — Фрэнк вернулся к приготовлению глинтвейна.

Вскоре перед Артуром уже дымилась теплая кружка, но парень недоверчиво наблюдал, как растворяется пар, не пытаясь взять ее в руки.

— Попробуй, я уверена, это не приведет к летальному исходу. — Джудит пригубила свой третий стакан. — Ну, как?

— Хорошо.

— Оно и видно, знаешь, есть один чертовски действенный способ перестать бояться начальства. Как фамилия твоего шефа?

— Фамилия? Фадж.

— Ну так вот, представь, что я — Фадж, и выскажи мне все, что ты думаешь о своем боссе.

— Ну-у-у...

— Давай же.

— Фадж, ты толстый мелочный подлиза, жаждущий власти и… Ха-ха, подлиза! — Артур засмеялся не совсем трезвым голосом.

— По-моему, ему уже хватит. — Фрэнк вновь взялся за протирание чертовой кружки и неодобрительно посмотрел на рыжеволосого паренька.

— Дай мне ключ от комнаты наверху, я его отведу, а то, боюсь, в таком сос-стоянии ему уже, уже...

— Держи, но ты и сама уже хороша, невеста.

— Ох, я же, вроде, напилась, почему же коленки трясутся? Поднимайся, Артур, вот так, пошли, эй, стоять! Чертов ирландец!

— Я не ирландец!

— Все равно стоять! — парочка направилась в сторону лестницы, отчаянно пытаясь ничего не свалить.

— От того и трясутся, что напилась, — Фрэнк ухмыльнулся, — Эй, Джером, чертов ублюдок, даже не думай пытаться! Я еще пока не ослеп!

Джером разочарованно вздохнул и бросил попытки выключить магнитофон, который все еще играл не слишком качественные записи «Nurk».

* * *

— Сколько сейчас времени? — сонным голосом спросил Артур.

— Тринадцать минут шестого. — Артур испуганно покосился на девушку с яркими изумрудными глазами, стоящую у кровати и застегивающую воротник рубашки. Девушка усмехнулась, увидев выражение лица парня.

— И что, я теперь должен на тебе жениться? — обреченно прошептал он.

— Извини, парень, но ты опоздал. Я уже выхожу сегодня замуж, только не за тебя.

— Но мы, мы же…

— Мы напились, успокойся, Артур. Такое бывает. — Джудит искала расческу в сумочке.

— А ты ему расскажешь?

— Кому, Майклу? Нет, конечно.

— Почему?

— Потому, что люблю. Прощай, Артур, а может быть, и до свидания. Хотя, вряд ли, я такие вещи чую.

— Эй, постой, как тебя зовут? — парень сел на кровати.

— Джудит, уже завтра — Эванс. — девушка перекинула через руку плащ и покинула комнату. Но через пару секунд вновь приоткрыла дверь и сказала с немного пошлой улыбкой:

— Ты чертов волшебник, Артур, твоей девушке повезло.

Артур залился краской, но про себя добавил, слушая удаляющееся цоканье каблучков по коридору: «Ты даже не знаешь, насколько права, Джудит».

* * *

Джудит была права. Они больше не встретились. Уже на восьмом месяце беременности, стоя у портьеры и наблюдая за золотым сиянием вокруг своего живота, миссис Эванс прошепчет: «Да ты и вправду чертов волшебник, Артур». А через полмесяца в семье Эванс родится рыжеволосая девочка Лилиан, унаследовавшая от своей матери необыкновенные, изумрудные глаза.

Артур Уизли станет уважаемым человеком и примерным семьянином.

А бармен Фрэнк так никогда и не узнает, что так им обожаемая группа «Nurk» на самом деле потрясет весь мир, правда, уже под другим названием, «The Beatles», потому как семнадцатого августа 1959 года, возвращаясь домой из своего паба «Старый чеширский сыр», он будет сбит машиной.