Ловушка для Падшего Ангела (гет)

14 февраля 1977 года

Люциус Малфой шел быстрым шагом по аллее в сторону дома Сигнуса Блэка. Мелкий гравий, покрытый тонким слоем снега, раздражающе хрустел под ногами. Зима в этом году выдалась на редкость теплой.

«Ну какого Мерлина я принял приглашение Блэка на это прием?» — сокрушенно думал аристократ, кутаясь в не такой уж и теплый плащ.

Настроения куда-либо идти не было совершенно. Сегодня был чертовски трудный день. Сделка по продаже особняка матери под Сорбонной оказалась утомительной, но удачной. Не сильно порадовали и разборки из-за визы в английском Министерстве. По закону он мог находиться как на территории Англии, так и во Франции, где жил последние шесть лет. Но в Министерстве почему-то считали иначе.

Аппарировать прямо в гостиную Люциус посчитал ужаснейшим моветоном. По крайне мере, в Париже так не принято. А он ценил и любил Париж, Францию и хорошие манеры. Так что пришлось появиться у ворот и пройти часть пути пешком.

Шесть лет прошло с тех пор, как он стал полноправным Лордом Малфоем. Похоронив отца, а за год до этого мать, Люциус решил, что в Британии ему больше делать нечего. И отправился путешествовать по Европе. Италия, Германия, Испания, Греция, Болгария, Россия… Однако, выбор свой он остановил на Франции. Три года посвятил обучению в Сорбонском Университете на факультете экономики и права. В итоге на несколько лет осел в Париже, занимаясь бизнесом и увеличивая финансовое состояние семьи. Люциусу нравилась Франция. Все его предки были французами. Так что, повинуясь зову предков, он решил пожить на родине.

— Проклятый снег! — прошипел Люциус, входя в дом и высушивая по пути в гостиную плащ, темно-серый от влаги. Не мог же он в таком виде появиться на приеме! Стоило досушить одежду, перевести дыхание и, вызвав домовика, сообщить о своем прибытии. — L'Angleterre maudite! Le froid canin et la minauderie totale! Diable... * (Проклятая Англия! Холод собачий и сплошная жеманность! Черт...)

Приехав в Англию, Люциус порой не замечал, что говорил на французском. На французском он зачастую и думал. По привычке.

Поскольку разговаривать на этом языке считалось как раз признаком образованности, едва заметный французский акцент казался очень милым. Язык Люциус знал с малолетства. Его мать, Александра де Рошель, коренная француженка, принципиально не желала учить английский. Насильно выданная замуж за Абраскаса Малфоя и привезенная мужем в Британию, она всячески противилась традициям этой страны.

Плюнув на все, Люциус снял так и не досушенный до конца плащ, оставаясь в черном сюртуке, брюках и белоснежной, тщательно накрахмаленной рубашке. Слишком занятый приведением себя любимого в приличный вид, он совершенно не замечал ничего вокруг…

* * *

Семнадцатилетняя Нарцисса Блэк спряталась от шума бального зала в гостиной. Скрытая в сумраке плохо освещенной комнаты, она наблюдала сквозь приоткрытую дверь за грациозно танцующими парами.

Сегодня прием в ее честь, первый выход в свет. А она только и думала, как поскорее с него сбежать.

«Как мне надоели все эти оценивающие улыбки! Papa сказал, что пора подыскивать мне достойную партию, но я никогда не думала, что это делается так открыто», — размышляла Нарцисса, в раздражении оправляя юбку розового платья. Конечно, с гостями она вела себя идеально: мягко улыбалась в ответ на комплименты, старалась казаться беззаботной и веселой. Нельзя не признать, что внимание окружающих ей льстило, и она с удовольствием прокружилась первые два танца, но…

Старшие сестры не смогли приехать на прием, каждая по своим причинам, и поговорить по душам совершенно не с кем. Нарцисса кинула грустный взгляд в сторону окна. На улице шел легкий снег.

— К тому же, сегодня День Святого Валентина. Я прекрасно понимаю, что браки заключаются не по любви, но почему мне все равно так грустно? — вздохнула юная Блэк. Сейчас она предпочла бы оказаться в Хогвартсе, хотя не очень любила его. Там хотя бы можно посплетничать с подругами, раствориться в праздничной суете дня Влюбленных. Здесь же все чего-то ждут от тебя, неприкрыто оценивают.

Внизу хлопнула дверь.

«Должно быть, кто-то из опоздавших гостей».

Нарцисса встрепенулась. Осмотревшись, нет ли кого-нибудь поблизости, она прокралась к окну и прошептала заклинание. Открылся небольшой тайник в подоконнике. Бережно она вынула оттуда небольшой альбом. Недавно, она тайно выменяла его у одной из девочек, которая вернулась из поездки в Марсель на выходные и, не стесняясь, рассказывала о своих впечатлениях на всю гостиную. Книга была об импрессионистах — маггловских художниках, чьи работы так восхищали юную мисс Блэк. Несмотря на то, что картины не двигались, что-то неотступно притягивало глаз.

Углубившись в запретное чтение, она не заметила, как в комнату вошел элегантно одетый молодой человек.

— Как бы мне хотелось оказаться в Париже, — мечтательно произнесла Нарцисса, не зная, что за ней наблюдают.

* * *

Заслышав чей-то голос, Люциус замер на полпути в недосушенной мантии и с поднятой во взмахе волшебной палочкой. В комнате, кроме него, явно был кто-то еще.

Резко вскинув голову, он огляделся по сторонам. В полумраке у окна выделялся нечеткий силуэт девушки. Очевидно, реплика принадлежала именно ей. По крайне мере, в гостиной он больше никого не обнаружил.

— Je vous demande pardon * (Прошу прощения), — манерно произнес Малфой, повернувшись к незнакомке. — Не заметил Вас в полумраке гостиной…

Нарцисса в свою очередь подскочила от неожиданности и залилась румянцем.

— Вы напугали меня, — скорее извиняющимся, чем обвиняющим тоном сказала она.

Люциус отложил плащ на первое попавшееся кресло и не спеша, как того требовал этикет, подошел к девушке. Только сейчас он смог немного разглядеть ее. Полумрак скрывал лик, но не заметить, что девушка еще очень юна, просто невозможно.

«Должно быть, одна из дочерей приглашенных гостей спряталась от шума бала…» — мелькнула мысль в голове.

Он заметил, она будто что-то читала, но из-за темноты точно разобрать было невозможно.

— И что такой прелестный ангел делает здесь, в одиночестве созерцая пейзаж за окном? — протянул Малфой, по привычке растягивая слова и придавая своей «r» должный французский оттенок.

— Я… ах… Я просто устала танцевать, — озвучила она первый пришедший в голову предлог. При приближении незнакомца Нарцисса поспешила спрятать книгу. Только бы он не заметил!

Вот тут возникла неловкая ситуация. Они не были представлены друг другу. Этикет диктовал строгие правила. По крайне мере, в Англии точно. Но Люциус давно не считал себя человеком, живущим по традициям чопорной Британии. Французское магическое общество относится к этикету более вольно. «В любом правиле можно делать исключение, если это удобно тебе», — так шутили французы. Малфой был с ними полностью согласен.

— Хм… передо мной дилемма, мадемуазель, — он улыбнулся самой очаровательной улыбкой. — Нас официально не представили. Но раз я с Вами заговорил, не представиться было бы еще большим моветоном.

— Думаю, это единственный возможный вариант, monsieur, — с неожиданной для себя смелостью, ответила Нарцисса, склоняясь в изящном реверансе и протягивая руку, как учили.

Он взял ее руку и едва ощутимо коснулся губами кончиков пальцев.

— Люциус Малфой, к вашим услугам.

«Интересно, как она отреагирует?»

Нарцисса удивленно подняла глаза на теперь уже знакомого незнакомца.

Легкое прикосновение губ к кончикам пальцев заставило ее вспыхнуть румянцем.

«Что со мной происходит?» — в душе девушки поднималась паника.

«Неужели это тот самый Люциус Малфой?» — в голове мигом пронеслись слухи: загадочная смерть последней леди Малфой, экстравагантное поведение единственного наследника рода. И тот факт, что последние несколько лет он провел во Франции. Это пренебрежение «славное» английское общество было не в силах ему простить.

О Малфоях ходило множество слухов. Самых разнообразных. Судачить начали с того момента, как ныне покойная леди Малфой слегла из-за несчастного случая на охоте. Сейчас плодились сплетни о возвращении наследника Малфоев из Франции.

Особенно много говорили о внезапном богатстве Малфоев, которое за эти годы непостижимым образом увеличилось втрое. Вовсе никому не стоило знать, что Люциус прилично зарабатывал на магглах. Все же экономическое образование творит с умными людьми чудеса.

В полумраке блеснул серебряный набалдашник трости.

Отпечаток чего-то не английского, но приятного, лежал на всей наружности опоздавшего гостя. Несмотря на то, что Нарцисса, как истинная англичанка, гордилась своими корнями и с опаской принимала все инородное, заметить и перенять достойные вещи она умела. «Наверное, он недавно вернулся из путешествия», — заключила она.

«Мне нравится его голос», — поймала она себя на мысли, продолжая украдкой разглядывать незнакомца. Какая-то необыкновенная атмосфера окружала его: от модного, но немного непривычного покроя мантии, и заканчивая манерой разговаривать. В другом человеке это казалось бы вульгарностью, но не в нем.

— Нарцисса Блэк. Рада знакомству с вами.

Люциус на пару секунд забыл, как дышать. Перед ним была сама виновница торжества, на которое он так неприлично опоздал. По правде говоря, Люциус шел на прием лишь из вежливости по отношению к Сигнусу Блэку — другу семьи, так сказать. Жениться в планах не было. А Сигнус, как он понял, устраивал смотрины для своей младшей дочери. Получалось, что Люциус был приглашен как кандидат.

Нарцисса улыбнулась, пытаясь сгладить неловкую паузу:

— Что же, я мечтала оказаться в Париже, а вместо этого Парис оказалась на моем пороге.

Никто из молодых людей на балу не вызывал у нее ничего кроме плохо скрываемой скуки, но мистер Малфой заинтересовал ее. Нарциссе впервые за вечер действительно захотелось понравиться гостю.

Люциус был приятно поражен ее остроумием и начитанностью. Милая игра слов о столице Франции и Парисе, персонаже из легенд о Трое, его весьма позабавила.

Прекрасно зная, насколько одна из старших сестер опозорила семью, уйдя к магглу, Малфой и не рассчитывал, что у Блэков достойно воспитаны остальные дочери.

«Повезет Нотту, если Сигнус заключит с ним сделку на помолвку с этим очаровательным ангелом».

Негромко рассмеявшись, Люциус не удержался и вновь, вопреки этикету, поцеловал руку Нарциссы.

— Сомневаюсь, что Елена была столь же прекрасна и умна, как вы, — конечно, это лесть, но с каким придыханием сказана! — Так что не думаю, что Парис пришел на ее порог.

— Что вы, мистер Малфой! — в другой ситуации Нарцисса распознала бы почти грубую лесть, но сейчас комплимент приятным теплом разлился по телу. Ее рука, еще горящая от поцелуя, дольше, чем положено задержалась в его. — Может быть, меня что-то и объединяет с ней. Но я бы никогда не бросила семью: мужа, ребенка — ради увлечения, — задумчиво произнесла она, глядя куда-то вдаль. — Хотя и говорят, что я излишне романтична.

«Надеюсь, моя фраза не прозвучала грубым намеком», — запоздало спохватилась она.

— Но, к счастью, вы правы: я не Елена, а вы не Парис. И мне очень приятно, что вы опоздали и спасли меня от этого тоскливого вечера, — тихо призналась она, снова пряча глаза.

«Кажется, она хочет мне понравиться. Я оценил», — Малфой поймал себя на мысли, что это желание обоюдно.

И удивленно вскинул брови, когда она пожаловалась на тоскливость бала. Видимо, Сигнус перегнул палку, устраивая столь откровенные торги за тело и сердце дочери. Как это… низко и вульгарно. Даже для Европы в целом. От Блэка Люциус такого не ожидал. Отчаянно захотелось «освободить» этот прекрасный цветок из лап жадного до золота отца.

«А почему бы нет? Он недурна… умна… да и утереть Нотту его длинный нос было бы здорово. Надо узнать, сколько он предложил за нее, и перебить цену».

Люциус всегда был принципиальным человеком. Но мысли о возможной женитьбе до сегодняшнего дня вызывала в нем лишь стойкое отвращение и содрогание. Насмотревшись на отношения родителей, он планировал подумать о наследнике, лишь когда ему перевалит за сорок. Судя по тому, что девушка улизнула ото всех, к потенциальному жениху светлых чувств она не питала. Значит, территория свободна. Можно метить. Деньгами.

Она присела на диван, жестом предлагая гостю присоединиться.

«В конце-концов, я могу сказать, что как раз собиралась проводить мистера Малфоя в зал», — придумывала отговорки Нарцисса, чтобы не отпускать нового знакомого в суету блистательного общества.

— Прошу, расскажите мне о Франции, — вырвалось у нее.

«Как я себя веду? Что он подумает обо мне?»

Люциус переложил трость в левую руку. Трость он приобрел совсем недавно. Будучи на заключении одного из контрактов на покупку маггловской нефтяной вышки в Ираке. После удачной сделки он решил прогуляться в магический квартал этой страны. Антикварные лавки Востока славились своей дешевизной и необычным товаром. Трость с набалдашником в виде кобры очень приглянулась ему. Прежде всего, потому что почти прямо перед его носом какой-то полукровка, возомнивший себя аристократом, захотел ее прикупить. Чисто из принципа Малфой решил, что эта вещица будет его. Торги остановились лишь тогда, когда Люциус назвал цену в тридцать тысяч галлеонов. Трость стала его. О существовании маленького секрета в ней он узнал лишь после покупки и был несказанно доволен выгодным приобретением.

— Во Франции все так же скучно… Сплошное веселье, «брызги шампанского» и охота на толстый кошелек.

Он чуть заметно улыбнулся, преподнося ответ в шутливой форме. Вся соль была в том, что он сказал абсолютную правду. Только более приличными словами.

— Неужели нигде на этом свете нет места, где можно избавиться от скуки? — за риторическим вопросом последовал грустный вздох.

Снова легкая улыбка отразилась на лице Малфоя.

— В Париже, я появлялся нечасто. Предпочитаю спокойную и «умную» Сорбонну.

«Интересно, слухи о том, что я учился в Университете, уже дошли до Лондона?..»

— Вы учитесь в университете? На каком факультете? — оживилась мисс Блэк. Все эти факты заставляли разыграться воображение: далекий Париж, учеба в одном из самых древних — и провокационных — магических университетов. Обширная территория Сорбонны включала и скрытое от посторонних глаз отделение, прямо под боком у магглов. Иногда студенты-волшебники даже посещали маггловские лекции. Французы, как известно, более терпимы в вопросе «смешения культур».

И снова они вернулись к порядком надоевшей Малфою Франции. Но не ответить было бы моветоном.

— Уже отучился. Факультет экономики и права.

И вовсе не стоит уточнять, что магического и маггловского по совокупности.

Было видно, что тема ему неприятна. На мгновение Цисси испугалась, что гостю стало скучно, и элегантный, искушенный в выборе собеседников, лорд Малфой только и думает, как поскорее избавиться от общества надоедливой доченьки хозяина дома.

Из зала донеслись затихающие звуки музыки. Очередной танец подходил к концу. Только сейчас Нарцисса распробовала свежий, сладковатый запах, исходивший от гостя.

«Мята?»

На бал идти не хотелось совершенно. В компании с мисс Блэк приятно и спокойно. Полумрак гостиной и жарко пылающий камин делал обстановку практически романтичной.

И все-таки, понимая, что опоздал, Люциус рассчитывал загладить свою вину, преподнеся подарок виновнице торжества.

— Ох, это просто невероятно! Как мне повезло, что я сразу же встретил вас, мадемуазель Блэк, — он улыбнулся еще шире, извлекая из кармана мантии узкую коробочку.

Нарцисса негромко рассмеялась.

— Странно слышать это от вас, мистер Малфой. Вы, наверняка, видели столько интересного во время своего «побега», как здесь окрестили ваше путешествие, и называете нашу встречу невероятной.

— Вы правы, я видел много интересного, но, тем не менее, позвольте преподнести вам этот скромный подарок. И, пожалуйста, примите мои искренние извинения за столь неприличное опоздание.

Чтобы это не напоминало подарок для очередной любовницы и сильно не смутить девушку, Люциус раскрыл коробочку и подождал, когда она сама возьмет содержимое. В качестве подарка Малфой выбрал серьги из черного жемчуга с мелкой крошкой бриллиантов. Зная, что младшая Блэк блондинка, он посчитал, что именно такое сочетание камней и жемчуга будет наиболее выгодно оттенять ее красоту.

Люциус интуитивно выпустил все свое природное обаяние. Девушка ему с каждой минутой нравилась все больше и больше. В отличие от тупых разодетых и похотливых француженок, на уме которых лишь драгоценности, наряды и как найти богатого мужа. Это вызывало отвращение и претило самой натуре Люциуса, утонченной и эстетичной. Нарцисса, оказалось, можно вполне поддержать приятный интеллектуальный разговор. Образованных женщин он ценил, а уж обладающих красотой в одном флаконе с интеллектом — так и подавно.

Она восхищенно выдохнула, увидев содержимое коробочки. Черный жемчуг загадочно переливался в полутьме комнаты, составляя странную гармонию с мелкой крошкой бриллиантов.

«Как бы мне хотелось иметь такие…» — по-детски явное желание отразилось в голубых глазах.

— Какой чудесный подарок! Но я не могу принять его, мистер Малфой, — в голосе чувствовалось разочарование, но Нарцисса была непреклонна. Одно дело — невинный разговор в гостиной, и совсем другое — принимать дорогие подарки от малознакомого мужчины. Даже если это такой прекрасный подарок. Возможно, в этом все дело: Нарциссе он действительно понравился. Слишком понравился.

— Но ваши извинения я с удовольствием принимаю, — поспешила добавить она, чтобы гость, не дай Моргана, не подумал, что ей неприятно его общество. Она мягко закрыла крышку коробочки, на секунду коснувшись пальцев Люциуса.

«Только бы он не обиделся», — эта мысль обдала девушку неприятным холодом. В горле пересохло. Нарцисса смущенно улыбнулась и подняла глаза, пытаясь понять, какую реакцию вызвал отказ.

Поначалу Люциус не понял, что сделал не так. Только через пару секунд он осознал, насколько поступок вульгарен.

«Ну ты молодееец… — мысленно «похвалил» он сам себя. — Разумеется, она тут же отказалась! Ты бы ей еще предложил сразу в постель… Бестолочь!»

Закрутившись в ярком соку французских правил этикета, а точнее, их отсутствия и пренебрежения ими, Малфой совершенно не подумал, как это выглядело со стороны. А выглядело так, словно он украдкой преподносил подарок тайной любовнице. Ведь в гостиной они одни. Да еще и только что познакомились.

«Прелесть какая… Засветился, что называется…»

Коря себя на все лады, что надо сначала думать, а потом делать, мужчина быстро спрятал коробочку в карман и решил пойти на компромисс. Серьги явно понравились мисс Блэк. Судя по восхищенному взгляду, который в мгновение ока потух под давлением этикета и приличий.

«Ничего. Подарю прилюдно. На балу».

Малфою нравилось шокировать публику невозмутимостью в любой ситуации.

В любом случае, подарок она получит. На худой конец, с совой. Сделать приятное этой застенчивой и пугливой, словно газель, красавице было делом чести.

Они отошли от окна, и девушка устроилась на диване, явно желая продолжить милую светскую беседу. Малфой благоразумно сел в кресло напротив, чтобы в случае чего остаться живым, если сюда пожалует papa этого очарования. Нарцисса же не могла заставить себя прекратить смотреть на него украдкой, впитывая каждую деталь.

«Цисси, не будь ребенком! — мысленно одернула она себя. — Твои глупые расспросы наверняка утомили мистера Малфоя. Не далее как пару часов назад он был за границей, неужели ты думаешь, что ему приятно твое детское любопытство?!»

— Как эгоистично с моей стороны отнимать вас у гостей, мистер Малфой. Простите, если я утомила вас. Не желаете ли пройти в зал?

«Пожалуйста, пожалуйста, останьтесь еще ненадолго. Скажите нет», — безмолвно умолял взгляд.

«Ни за что!»

— Вы? Утомили? — он мягко улыбнулся. — Мерлин с Вами, нет! Вовсе нет! Мне очень приятно беседовать с Вами, а эта суета…

Кивок в сторону двери, где слышались стихающие звуки музыки, смех и звон бокалов.

— Она подождет. А чем вы увлекаетесь, мадемуазель Блэк? Я заметил, что вы что-то читали…

Все что угодно, лишь бы оттянуть время начала шума и лицедейства… Да и ему самому интересно, чем увлекалась эта не по годам образованная и начитанная девушка.

Она невольно бросила испуганный взгляд в сторону окна, где находился тайник, пытаясь вспомнить, убрала ли альбом.

— Книга…так, ничего серьезного, — попыталась отшутиться она.

«Почему я совершенно не умею открыто лгать?!»

Здесь стоило бы назвать, что-нибудь обыкновенно-приличное, чем пристойно было заниматься всем юным волшебницам-аристократкам: музыка, танцы, езда на единорогах. Сколько раз Друэлла наставляла ее: «Не пытайся казаться умнее мужчины, держись в рамках того, что от тебя ожидают».

Вместо этого, так удачно исполнив роль на балу среди гостей, Нарцисса Блэк ответила:

— Я очень люблю живопись…

В мире магов портреты появлялись после смерти человека, поэтому в художниках не было нужды. С приходом колдографии — тем более. Обучение живописи считалось если не чем-то непристойным, то на грани. Слишком это напоминало магглов, которые от бессилия выдумывают замену тому, что дается волшебникам самой природой. Если бы maman так не любила младшую дочь и не поддалась на слезные уговоры, никто бы не разрешил юной Блэк взять в руки кисть вместо палочки.

Нарцисса разрывалась между желанием понравиться и доверчивым желанием быть откровенной — в таком располагающем романтичном полумраке гостиной.

В живописи Люциус разбирался так же, как Нарцисса в инвестициях и дивидендах маггловского банка «American Express». То есть не разбирался вообще.

«Интересно, маггловской или магической живописи?»

Судя по смущению на лице, живопись была маггловская. Малфою, честно говоря, все равно, какими художниками восхищена мисс Блэк: Монэ или любителем-магом.

— Оу, и… каких же художников вы предпочитаете? Какой стиль? — мужчина заинтересованно глянул на собеседницу и немного поддался вперед.

Застенчивость девушки ему очень импонировала. Малфой невольно представил ее любующейся каким-нибудь красочным пейзажем. Взгляд сосредоточен, она задумчиво прикусывает нижнюю губу, оценивая ту или иную тень… чуть наклоняет голову, чтобы разглядеть картину под другим углом…

Мужчина едва заметно вздрогнул, сбрасывая столь сладкое наваждение.

Нарцисса была удивлена. Это первый человек, кто действительно ею заинтересовался. И не только красивым личиком. По-крайней мере, ей так казалось. Она вдохновлено заговорила:

— Самых разных! Но, глядя на вас, я вспомнила одного французского художника. Кажется, еще мгновение — и полотно оживет, как наши волшебные картины…столько чувства… Она называется «Гесиод, внимающий Музе».

Это была одна из любимых вещей юной мисс Блэк: мягкие, приглушенные тона, две фигуры, кажущиеся совершенно, абсолютно неземными на фоне обыкновенного безыскусного пейзажа. Можно почувствовать легкое дуновение пьянящего теплого ветра, ласкающие лучи заката в душном воздухе...

На мгновение Нарцисса представила, каково было бы так же, как Муза — Гесиоду, положить голову Люциусу на плечо, вдыхать аромат мяты.

— А что любите вы, мистер Малфой? — перед именем она сделала небольшую паузу, наслаждаясь его вкусом на языке.

«Интересно, как звучит "Люциус"? Вот бы назвать его так», — промелькнуло странное желание, и на бледных щеках Нарциссы в который раз за разговор заалел румянец.

Люциус ответил не сразу… так как просто едва не пропустил вопрос мимо ушей, глубоко задумавшись и замечтавшись.

— Я предпочитаю политические игры и вкладывать деньги в стоящие вещи. В живопись, например.

Многозначительный взгляд, означающий, что они не такие уж и разные, что есть общая тема для разговора.

— Хорошие полотна всегда стоили немало. Если я правильно понимаю, мистер Малфой… — со смущенной надеждой тихо проговорила Нарцисса, пытаясь загладить промах. В финансах и политике она разбиралась крайне смутно, считая это чем-то скучным и исключительно мужским.

«Он единственный, кто слушает меня и интересуется не только тем, во сколько я ему обойдусь, и вырезом платья». Что-то промелькнуло в глазах Люциуса Малфоя, что-то, что заставило ее впервые почувствовать себя не «фарфоровой куколкой», слова которой ничего не значат. Она была почти благодарна ему за эту возможность. Жадно ловя каждое слово опоздавшего гостя, она в душе молилась, чтобы этот вечер продлился как можно дольше.

«Просто сидеть здесь и говорить с ним, запоминать каждую черту».

Нарцисса не заметила, как Люциус оказался так близко. Рука медленно потянулась к его. Все словно заволокло туманом. Глаза, у него серые глаза…

Она замерла, заметив, что увлекшись, поднялась с дивана.

— Простите мой энтузиазм, сэр, — прикусив губу, она опустилась обратно. «Как ты ведешь себя, Нарцисса? Хуже полукровки…теперь он наверняка посчитает тебя не только невоспитанной, но и магглолюбкой».

Самое странное то, что Нарцисса искренне презирала магглорожденных и полукровок, которые делили с ней Хогвартс, но перенимать интересное из их культуры зазорным не считала.

«Наверняка она рисует…» Люциус уже хотел спросить об этом, но словам было не суждено сорваться с губ. В коридоре послышались шаги. Обладая острым слухом, Малфой едва успел соскочить с кресла и отойти в сторону, как в дверях появился Сигнус Блэк.

— Дражайший лорд Малфой! Мы уже перестали надеяться, что вы почтите нас своим присутствием, — хищной улыбкой он рассматривал мгновенно покрасневшую Нарциссу.

«Неужели?.. А я думал Вы и бал то не закончите, пока я не приеду», — язвительно подумал Люциус. Он успел отойти на «безопасное» расстояние и надеть маску холодного спокойствия. Вечер набирал интересные обороты. Судя по расцветшему виду Блэка, Люциус был для него приоритетным кандидатом в женихи.

— Ах, добрый вечер, papa, — Нарцисса склонилась в реверансе. В душе растеклось неприятное чувство.

Отец, словно не замечая ее, продолжал:

— Вижу, вы уже нашли общий язык с моей младшей дочерью…

От тона, каким это было сказано, бедной Цисси захотелось провалиться сквозь землю. Люциус с трудом сохранил непроницаемое выражение лица. Было противно.

«Словно на рынке недвижимости! Она же не маггла или грязнокровка!»

Он бросил взгляд на девушку. Она показалась ему такой хрупкой, нежной и прелестной. Подающий большие надежды. Прекрасный цветок, едва начинающий цвести.

Нарцисса поздоровалась с отцом согласно этикету — тот ее просто проигнорировал. Сразу же видно, какие у них отношения в семье. Девушка для него лишь средство получения денег.

Между тем, нужно было что-то ответить Блэку.

— О да, уважаемый Сигнус! — Люциус улыбнулся и вновь достал коробочку с серьгами. Момент ему показался удачным. — Поскольку бал в честь леди Нарциссы, то я взял на себя смелость преподнести это украшение самой виновнице торжества. Вы позволите?

Суда по тому, какое выражение лица сделалось у Блэка при виде камушков в оправе из драгоценного метала, тот даже очень не против. Черный жемчуг и бриллианты были не простыми побрякушками.

— Ну конечно, Люциус!

— Мне уже стоит поздравить Вас с заключением договора помолвки? — словно невзначай поинтересовался Малфой, кладя коробочку на столик, рядом с которым стояла девушка. Теперь ничто не мешало ей взять подарок.

При этих словах сердце Нарциссы опустилось куда-то вниз, тошнотой потянув ее за собой. Чтобы не упасть в обморок, она облокотилась рукой о столик.

«Помолвка? Родители даже не потрудились предупредить меня. Значит, наивным надеждам конец, а вечер наедине с мистером Малфоем останется лишь горьким воспоминанием о том, как чудесно все могло бы сложиться».

Коробочка с серьгами мягко стукнулась о поверхность стола. Она, забыв о палочке в спешке, протянула руку: «Пусть у меня останется хотя бы что-нибудь от него».

По-детски беззащитно прижав коробочку к груди, Нарцисса продолжала слушать разговор.

«Нотт? Хвастливый мальчишка, который на протяжении всего танца только и говорил о своих победах в квидичче?» — скривилась она.

«Черт! Мне, правда, интересно, за сколько он продал ее?»

Сигнус махнул рукой и расплылся в масляной улыбке. Если договор и составлен, то Блэк с легкостью мог его разорвать в один миг и перезаключить с тем, кто ему больше заплатит.

«А если поиграть? Чисто из принципа и спортивного интереса?»

Тем более что Нарцисса ему нравилась. Выиграть такой трофей, было бы делом чести.

Люциус сочувственно посмотрел на Цисси, а в горле у «будущей невесты» встал ком при взгляде на него — такого зрелого и элегантного.

— Хотя, я свое решение могу ведь и поменять… — Сигнус все же оказался ума не далекого, что Малфоя огорчило.

Теперь от него ждали хода.

«Молодеееец! Сам загнал себя в ловушку. Хотя ради такого «сыра» я готов забраться и глубже».

— За столь прекрасное создание, как Ваша дочь, я готов отдать ровно в два раза больше, чем предложил Нотт! — выпалил Люциус, сам от себя не того ожидая.

На секунду юная мисс Блэк забыла, как дышать, ошеломленная и испуганная. Чувства путались, словно листья на осеннем ветру. С замиранием сердца она слушала, как решают ее судьбу.

Сигнус просиял как новенький галлеон. Даже тон голоса изменился. Быстро смекнув, что Люциус потом ни за что не докажет, что с Ноттом они договаривались на сумму в триста тысяч галеонов, Блэк едва ли не с распростертыми объятиями сделал пару шагов к «жениху».

— Прекрасно! Значит, мы сойдемся на двух миллионах галлеонов...

Нарцисса кусала губы, чтобы не расплакаться — от стыда, что отец устроил такой пошлый торг за ее тело прямо при ней, и от страха, что все произошло так быстро.

«Прелесть какая… ну раз играть, так с музыкой»

— Идет. Плюс еще пятьсот тысяч лично для мадемуазель. Пусть купит себе, что пожелает в качестве приданного.

Блэк понял, что совершил самую выгодную сделку в своей жизни. Продал дочь в три раза дороже, чем старших вместе взятых.

— Мы предоставляем платье для невесты и сваде…

— Это все мелочи, уважаемый мистер Блэк, — прервал его речь Люциус небрежным жестом. — Я сам оплачу все расходы.

Похоже, Блэк на это и рассчитывал.

Деньги для Малфоя не были проблемой. Хотя сегодняшний случай стал беспрецедентным. Никто еще в Европе не покупал невесту за столь баснословную сумму!

Сигнус почти тут же ушел за нотариусом, который «ну совершенно по счастливому стечению обстоятельств» оказался на приеме. И кажется, про этикет, кричащий, что малознакомых мужчину и женщину наедине не оставляют, совсем забыли.

Блэк ушел, а до Люциуса стал постепенно доходить смысл того, ЧТО он только что сделал.

«Ну я попал...»

Тут же мелькнула мысль: что, если Нарцисса влюблена в Нотта? Получается, еще одно разбитое сердце и несчастливый брак. Прямо как у родителей. Люциус поднял растерянный взгляд на девушку.

Ощущение счастья, сказки о прекрасном таинственном незнакомце, оказавшемся на пороге ее дома в День Святого Валентина, сказки, в которую безумно хотелось верить, смешивалось в душе с негодованием.

«Неужели я ошибалась? И для него, как и для остальных, я просто вещь, вопрос принципа, возможность похвастаться новым дорогостоящим приобретением?» Опустив глаза, Нарцисса глотала слезы.

— Что же, мой лорд Малфой, — тусклым голосом обратилась она к будущему мужу, — судя по той цене, за которую вы меня купили, — особое ударение на последнем слове, — вы вправе делать со мной все, что пожелаете, — почтительный реверанс, которым она закончила фразу, издевательски контрастировал с колкими словами.

Нарцисса замолчала, не подозревая, что все еще не прижимает к груди коробочку с серьгами, как потерявшийся ребенок, цепляющийся за любимую, родную игрушку.

Стало неприятно и гадко на душе от ее правдивых слов. Действительно! Ведь получилось так, что ее попросту купили. Да еще и не постеснялись, торговаться при самой «вещи». Словно рабский торг на невольничьем рынке в Каире.

Изо всех сил, стараясь сохранить лицо, Люциус подошел к ней и, осторожно тронув за плечо, развернул к себе, заставляя посмотреть в глаза.

Теперь он был почти уверен, что девушка влюблена в Нотта, и только поэтому так болезненно реагировала на происходящее.

— Прошу Вас, не думайте, что я Вас купил…

«Потому что… Черт! И как теперь объяснить, какие я цели преследовал?! Сказать какой ее отец ублюдок, и что я решил проверить, насколько его шкура продажна? Проверил. Ладно, попробуем с другого края…»

Нарцисса лишь покачала головой. От прикосновения руки к открытому плечу по телу пробежал предательский трепет. Она раздраженно заправила за ухо выбившуюся из прически золотистую прядь, упорно отводя глаза в сторону. Люциус продолжал.

— Кажется, все произошло слишком быстро. Для вас — в особенности. Просто я в восхищении от вашей красоты и ума. Очень редко в нашем круге встретишь подобное сочетание. Я искренне опечален, что Ваше сердце уже навсегда отдано мистеру Нотту.

«Ну и бред же ты несешь, Люциус!..» — обругал он сам себя.

Желание провести пальцем по ее щеке — стереть слезинку, было невыносимым. Он уже было поднял руку, но, вспомнив, что она из приличной семьи и это Англия, — тут же отдернул. Не хватало еще, чтобы подумала, что он пристает к ней.

Она не сразу поняла, о чем говорит Малфой и удивленно воскликнула:

— При чем здесь Нотт? Так вы подумали, что я... — мысли налетали одна на другую. Когда она наконец поняла, как Люциус истолковал ее холодность, захотелось рассмеяться неприлично громко.

— Мистер Малфой, постойте! — в уголках губ заиграла невольная улыбка, голос смягчился.

Он не слышал слов Нарциссы, страстно продолжая:

— Но за Вашу руку и сердце, я готов побороться! Неужели у меня нет даже призрачного шанса на вашу благосклонность?!

«Благосклонность? Я молю, чтобы я вам понравилась, чтобы этот мерзкий торг не испортил ваше впечатление обо мне», — язык не слушался. Сил не было даже на то, чтобы взять его за руку, в попытке выразить все, что творилось в душе.

Люциус решил, что если она сейчас твердо заявит, что Нотт ей по душе, он найдет тысячу причин, отказаться от заключения сделки. Или же миллион способов добиться благосклонности.

«Брак должен быть по расчету, а не холодной войной супругов», — это правило он сам создал и хотел придерживаться его в будущем.

«Если и жениться, то только на такой, как она», — он пытался себя уговорить, что принял правильное решение. Пусть получилось спонтанно и даже немного некрасиво по отношению к девушке, это забудется. В конце концов, она должна была быть готова к такому повороту событий.

Главное, чтобы не как у родителей, которые всю жизнь тихо ненавидели друг друга. Именно в этом состояло проклятие браков по расчету.

«Нет! Все же я из принципа добьюсь ее расположения, или я не Лорд Малфой!»

— Впрочем, Нотт в любое время может вызвать меня на дуэль, — очень тихо, с долей грусти сказал он.

Нарцисса Блэк будет его. Без вариантов. Он так решил. Так и будет.

— Морганой прошу, забудьте о Нотте! — перечеркнув манеры, перебила Нарцисса, не в состоянии больше наблюдать, как клубок непонимания запутывается все туже и туже. — Неужели вы ничего не понимаете? Все совершенно, совершенно наоборот! Причина не в том, что я люблю кого-то еще… Совсем нет! Как только вы вошли в эту комнату, я… Вы необыкновенный… Никто никогда не слушал меня так, как вы. Никто не заставлял чувствовать такое… — пылко заговорила она, забыв и о прядке, которая снова выскользнула из прически, и о коробочке, которую несколько минут назад прижимала к груди. Хотелось сказать так много сразу, но…

— Мистер Малфой…Люциус, — прошептала она, дрожащим голосом пробуя непривычное имя, — я…люблю тебя, — последние слова так и остались танцевать на кончике языка. Ноги подкосились, и Нарцисса буквально упала в объятия будущего мужа.

«Мята, как же он вкусно пахнет мятой…» — с губ сорвался легкий вздох.

То, что испытал Малфой после ее слов, наверное, сравнилось бы с радостью ребенка, получившего долгожданный подарок на Рождество. Он не мог поверить в свое счастье. Неверно истолковав реакцию девушки на эти события, он едва не перечеркнул саму возможность самого их союза.

Договорить она почему-то не успела. Мгновение — и это прекрасное, хрупкое, нежное тело юной Афродиты, оказалось в его объятиях. Девушка просто упала в обморок.

Не раздумывая, он поднял девушку на руки. Огляделся растерянно по сторонам, соображая, что делать с этой ношей дальше.

В углу был небольшой уютный диванчик. Именно туда он и опустил Нарциссу. Немного полюбовавшись красотой этого сотворенного для любви создания, Малфой вызвал домовика и приказал принести стакан воды и нюхательную соль для юной хозяйки. Эльф тут же испарился, выполняя распоряжение.

Люциус присел на краешек дивана и только теперь, пока она без сознания и поблизости некого нет, позволил себе коснуться пальцем ее щеки.

— Tout sera bon, une belle nymphe!* (Все будет хорошо, прекрасная нимфа!)

Домовик принес, что просили, и отошел в сторону. Люциус открыл крышечку с нюхательной солью и поднес к ноздрям девушки.

В это время, в комнату вошел Сигнус Блэк в сопровождении еще одного мага.

— … состояние в двадцать миллионов — и это только по официальным источникам Пророка! — услышал он отрывок фразы взволнованного Сигнуса.

Мужчины остановились на пороге и в немом удивлении уставились на открывшуюся картину.

— Здесь, должно быть, очень жарко, и мисс Блэк просто лишилась чувств от духоты, — пытаясь сохранить самообладание и ледяное спокойствие, проговорил Люциус. — Предлагаю отправить мисс отдохнуть и продолжить нашу беседу в… более удобном месте.

Он чуть улыбнулся. Ответить Сигнус не успел, потому что со стороны дивана послышался шорох. Кажется, Нарцисса начала приходить в себя.

Нарцисса открыла глаза. Мир медленно принимал знакомые очертания, и она с удивлением обнаружила, что лежит на диване, а ноздри щиплет едкий аромат. В голове крутился призрак приятного голоса, нашептывающего что-то про нимф...

Она посмотрела в сторону окна — метель усиливалась.

«Нимфы не любят снег...Постойте, что произошло?» — приподнявшись на локте, она осмотрелась по сторонам. В изголовье дивана на коленях стоял мистер Малфой, держа в руках блестящую баночку с нюхательной солью. Поймав обрывок беседы, Нарцисса произнесла с очаровательной наивностью:

— Что вы, я совершенно не устала, — она адресовала фразу отцу и Ланселоту Розье, кузену Друэллы, которые стояли на пороге комнаты с печатью изумления на лицах.

«Мордред мой, я еще никогда не видела papa удивленным», — весело подумала будущая "миссис Малфой", чувствуя что-то похожее на "маленькую месть" за неудобную ситуацию, произошедшую этим вечером.

Люциус мягко улыбнулся столь невинной самоуверенности. Все ничего, если бы не болезненная бледность на лице девушки. Кажется, она действительно переволновалась, да и духота в гостиной с жарко пылающим камином не способствовала хорошему самочувствию. Дамам в таких ситуациях приходилось гораздо хуже, нежели мужчинам. Леди всегда утянуты в тугой корсет, не позволяющий им дышать «так, как хотелось бы».

— Пожалуйста, не оставляйте меня одну, — прошептала Нарцисса, обращаясь к Люциусу. Нарисованная улыбка исчезла с лица, в глазах отражалось беспокойство, почти на грани слез.

— Ну что вы, мисс Блэк! — Люциус страстно поцеловал ее пальчики, немного дольше положенного касаясь губами кожи. — С сегодняшнего дня вы никогда не будете одна. Я всегда буду с вами душой, а буквально к этой осени и телом.

— Нам нужно закончить этот разговор... — она хотела взять его за руку, но остановилась, подумав, как могут воспринять этот жест со стороны.

«Если бы я мог, то больше никогда бы не отпускал из своих объятий. Но обстоятельства…»

Свадьбу Люциус планировал устроить в первую субботу сентября. Когда лето еще окончательно не ушло, а осень ленилась вступить в свои права. Позолоченная листва будет мягко шуршать под ногами, а золотое убранство парка добавит очарования. Их свадьба будет самой дорогой, самой громкой и самой масштабной. Соберется весь высший свет не только Англии, но и Европы, и возможно, даже Востока. Родственники, друзья, коллеги и деловые партнеры. Разумеется, пресса.

— Нарцисса! — послышался со стороны двери голос Сигнуса, раздраженного столь фривольным поведением дочери.

Малфой бросил короткий взгляд на Блэка и вновь повернулся к лежащей на диване девушке.

— Моя прекрасная леди, мы обязательно закончим наш разговор. Возможно завтра, когда я загляну к Вам в гости, справиться о вашем самочувствии.

«И заодно подарить небольшой подарок, как знак внимания. Например, кисти и мольберт, позолоченные и инкрустированные изумрудами. Тебе пойдут изумруды…»

Он помог ей сесть на диване, а затем и вовсе подняться с него.

Блэк приказал домовику проследить, чтобы дочь отправилась в свои комнаты и прилегла немного отдохнуть.

Люциус задумчивым взглядом смотрел вслед уходящей девушке и прекрасно осознавал, какую хитрую и «красивую» ловушку расставил перед ним Сигнус Блэк. Старый лис прекрасно знал, какой Люциус Малфой отчаянный игрок и что принцип для него порой превыше разума. А когда в деле замешаны еще и большие деньги, все становится так прозаично!..

Вот только вряд ли Люциус знал, что тут виноват вовсе не Блэк, а сама Нарцисса, которая невольно завлекла мужчину в свои ласковые сети юного девственного очарования. Люциус не знал. Понять это ему будет дано нескоро. Лишь через долгие-долгие годы супружеской жизни. Не он очаровал Нарциссу, а она его. Наверное, это Судьба…

— «…наверное, это судьба, — думала Нарцисса, поднимаясь вслед за домовиком по тускло освещенной лестнице, — стоило сбежать с бала в собственную честь, чтобы найти то, что семья так продуманно подкладывала мне под руку. Мужа. Нет, даже больше… возлюбленного».

Все происшедшее похоже на сказку из книги в позолоченном переплете, которую они с сестрами тайком читали друг другу вслух на пыльном чердаке, когда были еще детьми. Теперь же «Цисси» выросла, скоро она станет хозяйкой дома, женой…

«Но почему я не могу перестать думать о нем, перебирая в памяти каждую черту? Почему у меня перехватывает дыхание, когда я вспоминаю, как он прикасается ко мне?»

Слова ласкали обещанием.

С самого детства Цисси мечтала о свадьбе:

«Рукой своей я разгоню твои горести. Твоя чаша не оскудеет, ибо я буду твоим вином. Этой свечой я освещу тебе путь во тьме. Стать моим прошу тебя этим кольцом», — как усердная ученица, вспоминала она слова клятвы. Нарцисса еще не подозревала, что ей суждено сдержать ее не только на словах. Она будет присутствовать на суде над Люциусом после Падения Темного Лорда, гордо улыбаясь, считая за честь быть рядом с мужем даже на грани пропасти, когда мир рушится и остается лишь горечь и боль. Когда не остается ничего, кроме взаимной любви, что познается в горе и отчаянии. Она еще не подозревала, что придет к нему в тюрьму Азкабан, ускользнув с лучом рассвета и пытаясь не думать, шурша платьем по промозглому коридору, что это, может быть, их последняя встреча и последняя близость.

Сейчас Нарцисса ничего этого не знала.

— Тоби, завари мне мяты, — ровным голосом отдала она приказ домовику, пряча хитрую улыбку в темноте. Как известно, мята успокаивает, но Нарциссу интересовали совсем не лечебные свойства этого растения. Хотелось продлить ощущение присутствия мистера Малфоя…

«…нет, Люциуса. Теперь я имею право назвать его так».

За окном шел снег. День Святого Валентина подходил к концу, навечно соединив двух людей.

Конец.