Отцы и братья (джен)

Основной состав Ордена Феникса, а так же Рон, Гермиона и Гарри собрались вокруг обеденного стола на Гриммаулд-Плэйс. Альбус Дамблдор получил письмо сразу же после окончания учебного года, и тогда же открыл его, чтобы прочесть, однако уже на следующий день, сразу же после того, как все студенты уехали, был объявлен сбор Ордена Феникса. Гарри был невероятно счастлив и благодарен директору — ему велели не беспокоиться о возвращении к Дурслям. После предыдущих летних каникул он пожелал бы отсрочить возвращение «домой» настолько, насколько это было возможно. Смерть Седрика и без Дурслей здорово угнетала мальчика.

Дамблдор собрал всех для того, чтобы прочесть полученное письмо вслух. То, о чем говорилось в письме, просто шокировало всех. И нет слова, чтобы описать, насколько.

«Альбусу Дамблдору или Минерве МакГонагалл,

Лили Поттер.»

Никто не знал, что нужно сейчас сказать. Тишину нарушало только тиканье часов в соседней комнате. Наконец Гарри решил заговорить.

— Что это значит?

— Я не знаю, Гарри, — Дамблдор тяжело вздохнул и продолжил тем усталым голосом, который выдавал его возраст. — Но первым делом нам следует найти твоих биологических родителей.

Наступила тишина. Каждый был погружен в собственные мысли, ход которых нарушил только стук входной двери. Спустя секунду на кухне появился Снейп, пропахший дымом и покрытый слоем из пыли, грязи и копоти.

— Северус, что случилось? –Альбус поднялся со своего место и поспешно обошел стол, чтобы встретить молодого волшебника.

— Прошу прощения за опоздание, но прежде, чем явиться на собрание, я решил зайти домой. Он был окружен Пожирателями. После того, как они использовали все заклятия, которые только смогли придумать, они предали его огню. Я подумал...но...Думаю, мне придется остаться в Хогвартсе на некоторое время, — голос Северуса утратил четкость и слаженность, казалось, что он говорит через глухую стену дыма.

Альбус молчал, внимательно смотря волшебнику в глаза. Те, кто слышали о подобном, поняли, что директор применил один из видов Легиллименции. Но даже те, кто знали, были порядком удивлены. Лишь по-настоящему могущественный маг может показать другому воспоминания. Через несколько минут Альбус кивнул.

— Мы разберемся с этим чуть позже. Сейчас тебе следует прочесть это, — с этими словами директор протянул ему письмо Лили. Прежде чем взять его, Северус заметил, как дрожит рука профессора.

Те, кто внимательно следил за профессором Зелий, могли заметить, как тени эмоций пробегали по его лицу, прежде чем оно вновь возвращало себе выражение невозмутимости. После того, как он закончил его читать, он вернул Альбусу письмо. — Полагаю, именно из-за этого я должен был принести Зелье, определяющее родство.

— Да, я знал о том, что говориться в письме, но, как ты видишь, на свидетельстве нет имени отца. Проверив вас с Гарри на предмет родства, мы могли бы вычеркнуть хотя бы одно имя из списка предполагаемых.

Северус кивнул и поднялся с места, а затем достал из кармана длинной черной мантии огромную чашу. Открыв ее, он опустил туда одну руку, наблюдая за тем, как меняется цвет зелья до кристально-голубого. Затем он обошел стол и выдернул волос с головы Поттера. Мальчик не сдержал болезненного вздоха. Опустив волос в чашу, он снова стал наблюдать, как меняется цвет зелья, ожидая появления зеленого. Как только волос полностью был поглощен зельем, оно стало темно-синим, и тогда Северус опустился в свое кресло. Тем не менее, он сохранил свою манеру движений и медленно опустился в кресло, он сощурил глаза, продолжая наблюдать за зельем.

— Что это значит? — повторил в нетерпении свой вопрос Гарри; не сколько взволнованный реакцией профессора, сколько сердечному объятию директора. Посмотрев на Дамблдора, он в панике еще раз спросил. — Что это все ему дает? Он же не… Он же не мой отец? Не может быть. Пожалуйста, скажите мне, что он не мой отец.

Все в недоумении уставились на хохочущего зельевара. Это был не смех шуточный, но облегчения и утомленности.

-Не надейся, Поттер. Я не твой отец. Зелье определило, что родство есть. Эйлин Принц — моя мать. Я не видел ее с тех пор, как мне исполнилось девять лет. Если бы зелье окрасилось в зеленый, родство определилось как половинчатое, и нам бы пришлось продолжать поиски твоего биологического отца. Директор хотел исключить моего отца из списка возможных доноров спермы, а затем проверить всех до тех пор, пока письмо не определит настоящего.

— Но оно не стало зеленым!! Осталось голубым. Что значит голубой? — спросил Гарри, прервав Снейпа.

— Если ты не будешь перебивать меня, то я расскажу, ты, невоспитанный ребенок, — проговорил Снейп, стараясь удержать те крохи терпения, что у него остались.

— Извините, — пробормотал Гарри, но не в знак извинения, а только чтобы профессор поскорее продолжил.

Северус, ни капли не поверивший его извинению, все-таки продолжил объяснения.

— Голубой означает, что мы являемся братьями. У нас не только одна мать, но и один отец.

Северус смотрел на мальчика, сидящего напротив него, а затем ожидаемо услышал от остального Ордена вздохи облегчения. А Гарри раздирали противоречивые чувства. Когда минуло облегчение и растерянность, Северус увидел рост его злости — и это его заинтересовало. Конечно, показывать он этого не стал.

Когда все, наконец, успокоились, директор снова заговорил:

— Ребята, почему бы вам не пройти в гостиную и не обсудить новости, пока мы не закончим наше собрание? — неохотно, с раздражением и гневом на лицах, Гарри, Рон, Гермиона, Джинни и близнецы покинули кухню. Они чувствовали, что взрослые наложили заклятие Неслышимости и знали, что нет никаких шансов их подслушать. Рассевшись в гостиной, они молчали несколько минут.

— Так ты будешь жить со Снейпом, Гарри? — первым нарушил молчание Рон.

— Нет, не буду я жить с этой старой летучей мышью!

— Но мы думали, что и к Дурслям ты возвращаться не хочешь, — заметила Гермиона. — Может, ты будешь жить с настоящими родителями.

Гарри передернуло, и комната снова погрузилась в тишину. Спустя несколько минут близнецы принялись громко обсуждать несколько новых изобретений и то, что они могли делать. Это развеяло обстановку и сделало беседу более дружеской и уютной.

Спустя час после того, как детей выгнали из кухни, дверь открылась, и в гостиной начались появляться один за другим взрослые. Сириус и Северус вышли одинаково взбешенные. Альбус подошел к детям и объяснил, что случилось:

— Теперь, когда установлено кровное родство, Гарри будет проводить лето с Северусом. Он согласился привести тебя на встречу с отцом; надеюсь, ты не упустишь возможность познакомиться с новой семьей. Как только ты вернешься в Хогвартс, мы решим, кто будет твоим опекуном. К тому же с этого момента и ты, и Северус находитесь в опасности, поэтому тебе лучше не писать друзьям и не использовать магию.

— Что? Вы не можете… — начал Гарри.

— Он может, — голос Северуса звучал так, словно непослушания он бы не потерпел. — Не тебе решать, мальчик. Ты ничего не знаешь о сложившейся ситуации и тем более не можешь принимать важные решения. Поэтому тебе следует делать то, что говорят знающие люди.

Гарри только смотрел на Снейпа. Он готов был спорить — на заднем фоне отчетливо были слышны возражения Сириуса. Стараясь удержать слезы разочарования, мальчик закрыл глаза на секунду, а затем вновь открыл и внимательно посмотрел на директора.

— Я понимаю, Гарри — сложившиеся обстоятельства далеки от идеальных, и сейчас ты не можешь осознать всего, но со временем ты поймешь, что это наилучший выход из сложившейся ситуации, — директор бросил на мальчика взгляд из-под очков, он оставался непреклонен, но голос его не звучал настолько жестко. Мальчик отчетливо слышал нотки сочувствия.

Гарри не стал отвечать, только уставился в пол и продолжал молчать. Директор вздохнул и вышел из гостиной, за ним последовала большая часть Ордена Феникса.

— Не стой столбом, Поттер, соберись и попрощайся, — скомандовал Северус.

И снова Гарри не стал отвечать. Он послушно поднялся по лестнице в свою комнату, чтобы забрать чемодан. Следом за ним поднялись его друзья. После того, как все вещи были собраны, как Гари попрощался с друзьями, Уизли и Сириусом, он молча последовал за Северусом на крыльцо дома. Только там профессор притянул его к себе за плечи и аппарировал в маленький городок на Западном Побережье.

Было почти семь часов, когда Гарри наконец с громким стуком опустился на землю. Северус каким-то образом сумел опуститься куда аккуратнее и даже не посмотрел на Гарри, когда развернулся и поспешил в противоположную от него сторону. Гарри пробормотал что-то невнятное, отдышался и, подхватив огромный чемодан, постарался догнать профессора.

Гарри послушно бежал за профессором через маленький городок, но в тот момент его волновала только предстоящая встреча. Хотя было довольно темно, Гарри смог различить несколько маленьких магазинчиков по обе стороны от старой дороги, и состояние их явно оставляло желать лучшего. Несмотря на состояние дороги, здания выглядели много лучше. Рядом с тротуаром были припаркованы несколько машин, но лишь один человек встретился новоявленным братьям на этой дороге.

Как только они добрались до середины города, Северус свернул в маленькую, почти незаметную, чрезвычайно грязную улочку, которая вывела их к холму. Путешествие вверх мальчику легким совсем не показалось: его огромный чемодан весил ровно столько же, сколько он сам. Когда они наконец добрались до вершины, Гарри изрядно выдохся. Оказалось, что до холма от центра деревни всего десять минут пешком. С другой стороны возвышения показался дом. Гарри думал, что путешествие вниз должно быть много легче, но его чемодан норовил сбить его с ног, катясь позади и пихая его под колени. Он был так занят попытками контролировать чемодан, что не заметил, как остановился профессор, и, как следствие, врезался в него на всем ходу.

— Смотри, куда идешь, — прошипел Северус перед тем, как вырвать чемодан из рук Гарри и преодолеть оставшееся расстояние до дома. Мальчик был растерян — он не думал, что ему помогут, поэтому он только стоял и смотрел, как новоявленный брат спешит к двери дома, и только через минуту сообразил, что и ему нужно поторопиться.

Только у самого дома мальчик услышал достаточно громкий шум, доносящийся изнутри. Северус что-то яростно пробормотал, и Гарри был уверен: если бы он сам сказал что-нибудь такое, получил бы минимум недельную отработку. Северус постучал, но, как и ожидалось, из-за шума в доме его не услышали. Профессор провел рукой под дверным косяком и вытащил ключ, которым и открыл дверь.

Шагнув внутрь, в нос Гарри моментально ударила убойная смесь, состоящая из дыма от табака и запаха алкоголя. Дыма было настолько много, что он был видим. Северус бросил чемодан перед дверью и прошел через кухню и столовую, прежде чем достиг арки, ведущей в гостиную. Дыма здесь было намного больше, но, тем не мене, Гарри смог различить с полдюжины курящих мужчин, которые сидели перед телеком и смотрели футбольный матч.

Снейп внимательно осматривал комнату, в то время как один из них поднялся и подошел к нему со стороны арки, ведущей в ванную комнату. Северус не заметил его, пока не мужчина не опустил руку на его плечо.

— Северус, — произнес мужчина с улыбкой и заключил его в объятия, однако профессор лишь натянуто улыбнулся, как если бы его не обнимали так никогда до этого.

— Каким ветром тебя занесло сюда. И кто это? — спросил Тобиас, махнув рукой в сторону Гарри.

— Это длинная история, — прокричал Северус сквозь шум.

Тобиас намек понял, обошел сына и направился к телевизору, который собирался выключить. Это вызвало много громких протестов со стороны смотрящих.

— Хорош, хорош, раз всем так надо досмотреть игру, быстрее топайте домой, чтобы ничего не упустить.

Повозмущавшись, гости нехотя поднялись с диванов, и Тобиас попрощался с каждым из них и каждого проводил к двери. Как только гостиная опустела, мужчина по привычке начал поднимать мусор с пола и пустые пивные бутылки.

— Так чем я обязан неожиданному, но, безусловно, приятному визиту? — спросил Тобиас, пробираясь в кухню. — О, не стесняйтесь, помогайте! — он кивнул на гору бутылок в своих руках.

Возведя глаза к небу, Северус послушно открыл ему дверь и даже прихватил несколько банок, жестом приказав Гарри делать то же самое, а затем последовал за отцом.

Не зная, что еще делать, Гарри рассеянно поднял с пола пару бутылок и обрывков бумаги прежде, чем последовать за профессором на кухню. Если бы эти двое не приходились ему родственниками, и если бы этот дом им не принадлежал, Гарри и альцем бы не пошевелил ради уборки. Но, тем не менее, он больше не вернется к Дурслям. Шок и смущение мальчика так и не оставили, так что Гарри все-таки перехватил поудобнее кучу и шагнул в кухню.

— Ну? — проговорил Тобиас сразу же, как только профессор и Гарри переступили порог.

— Потт… Гарри, познакомься с Тобиасом Снейпом. Отец, это Гарри Поттер. Твой сын.

Тобиас неожиданно выронил все, что держал в руках. Пустые бутылки, звеня, покатились по кухонному полу. Снейп обернулся, чтобы встать лицом к лицу с Северусом:

— Что?

— Думаю, что ты все услышал правильно, — без единой эмоции на лице ответил профессор.

Тобиас посмотрел на Гарри, затем вновь на Северуса, глубоко вздохнул и обратился к новоявленному сыну:

— Гарри, почему бы тебе не посмотреть телевизор в соседней комнате? Мы придем через несколько минут.

Мальчика мгновенно охватил гнев, на его глазах второй раз за ночь выступили слезы разочарования. Он был в странном доме, с профессором, который ненавидит его, и с отцом, который не хочет видеть его в собственном доме. Ярость и гнев превратили слова Гарри в крик:

— Нет! Я устал от того, что каждый раз, когда решается моя судьба, меня отсылают в другую комнату! Я не пойду…

Тобиас прервал мальчика, наградив его яростным и пристальным взглядом, а потом схватил его за левое ухо.

Гарри ахнул и попытался вывернулся, но это только усугубило ситуацию.

— Мне плевать, кто ты мне, пусть даже сын, — прошептал ему Тобиас. — Но пока ты находишься под крышей моего дома, ты будешь следовать моим правилам и никогда не перечить мне, парень. Я ясно выразился?

— Да… Да, сэр.

— Хорошо, — сказал старший Снейп и отпустил ухо Гарри. Его гнев испарился, словно и не было ничего, а на его место вернулось былое радушие. — А сейчас иди и посмотри телевизор.

— Да, сэр, — ответил Гарри.

Северус знал, что мальчику хочется потереть стремительно краснеющее ухо, но он не станет этого делать в присутствии других людей. Гарри бросил мусор на стол громче, чем следовало бы, и вышел в гостиную.

Тобиас смотрел мальчику вслед, понимая, что парень сильно напоминает ему другого мальчика, который часто проверял границы его терпения и даже сошел с правильного пути, чтобы достать окончательно. Как только Гарри скрылся из виду, он обратился к старшему сыну:

— Ну что?

Северус пошарил в карманах мантии и вытащил письмо Лили, после чего передал его в руки отцу.

Тобиас внимательно прочел его и вернул обратно.

— Мое имя в письме не указано, и я надеюсь, что ты не столь наивен, чтобы полагать, что у твоей матери был только один… партнер, особенно если учесть, сколько лет я не видел ее.

— Мы ровели тест на родство. Он, без сомнения, мой родной брат — у нас один и тот же отец, одна и та же мать. Так что если есть что-то, в чем я уверен полностью… — Северус помолчал, взглянув на отца и подняв бровь. Продолжил он довольно горько, почти выплевывая каждое слово. — Он твой сын. Но если ты все еще не веришь мне, мы можем провести тест с тобой и с ним.

— Не то, чтобы я не верил тебе, Северус, но это то, что я должен проверить сам, — тихо ответил Тобиас, но в голосе его звенела сталь.

Северус кивнул и, убрав вместе с отцом осколки с пола, последовал за ним в гостиную, где Гарри, тихо кипя от гнева, переключал каналы, сидя на диване.

— По.. Гарри, — окликнул его Северус. — Нам нужно сделать еще один тест, чтобы подтвердить, что он твой отец.

— Неважно, что я скажу, вы же все равно по своему сделаете, — зло ответил Гарри и бросил пульт на диван, найдя более ли менее подходящий канал на телеке, после чего с обиженным видом скрестил руки на груди.

Северус сузил глаза. Он прекрасно помнил, что отвечал ему на это отец.

— Засунь это подальше и забудь, парень. Я знаю, что тебе здесь не нравится, и что тебе было много лучше с теми, кого ты считал своими родителями, но это не извиняет твоего поведения. Так что либо ты кардинально пересматриваешь свои взгляды на эту часть жизни, либо тебя ждут неописуемые последствия.

— Да, сэр, — пробормотал Гарри, выдернул волос и протянул его профессору Зелий. Северус взял его и бросил в склянку с зельем, которую только что достал из мантии.

— Ты всегда его с собой носишь? — хихикнул Тобиас.

Северус ответил ему долгим взглядом.

— Я всегда думал, что ты вырос на этих штучках Гражданской Обороны США.

Северус добавил в зелье второй волос, мельком взглянув на усмехающегося Гарри, которому комментарий Тобиаса, видимо, пришелся по душе.

Как только тест был закончен, не осталось никаких сомнений в том, что Тобиас — отец Гарри. Трое в доме молчали. Гарри и Северус во второй раз за сегодня провозглашались родными братьями.

— Ну что ж, — нарушил Тобиас гнетущее молчание. — Сегодня кто-нибудь обедал?

— Нет, — хором ответили Северус и Гарри.

— Тогда приберемся здесь, а потом я соображу на кухне чего-нибудь поесть.

Северус кивнул и принялся собирать разбросанный мусор, как это делал Тобиас. Гарри присоединился последним, не понимая, почему беспорядок навели другие, а убирать приходится ему, но и спорить он тоже не хотел.

После уборки и легкого обеда из супа и сэндвичей, Гарри, все еще слегка обиженный. Был отправлен в свою комнату. Дом был ни маленький, ни большой. Только один этаж, три спальни и две ванные комнаты. По-видимому, они с Северусом вошли через заднюю дверь, потому что в прихожей виднелась еще одна, ведущая на крыльцо. В коридоре — пять дверей: три вели в спальни, одна — в ванную, и последняя открывала гардеробную. Комната Гарри находилась рядом с профессорской. Когда Северус показал ее ему, то заодно и напомнил, что свет выключается в десять, и это даже не обсуждается.

Гарри пообсуждать сразу же захотелось, но прежде, чем он открыл рот, дверь захлопнулась. Спустя пару мгновений мальчик вздохнул и осознал, насколько длинным выдался денек. Он достаточно устал, поэтому сразу же лег, решив оставить споры по поводу отбоя на завтра.

......................

Северус не хотелось разбираться с кем-нибудь еще этим вечером. Ему пришлось бороться с тремя Пожирателями, спасать что-то из горящего дома, а затем еще и новоявленного брата пристраивать. И не только по матери, а это означало, что отец ему соврал. Он встречался с матерью с тех пор, как Северусу исполнилось девять. Он понимал — у отца были свои причины, в конце концов, он стал лет на двадцать старше, и получил не только мастера зелий, но и степень по маггловской психологии. Северус вздохнул и пообещал себе подумать обо всем завтра. От его одежды пахло дымом, а очищающие заклинания не справлялись с ощущением грязи на коже. Прихватив пижамные штаны, он отправился в душ, после чего спокойно заснул.

........................

Тобиас шел в свою комнату, когда услышал звук воды. Северус принимал душ. А его отец понятия не имел, что ему делать. Он достаточно натерпелся, вырастив одного сына в одиночку, пусть это и было двадцать лет назад, и, похоже, в этом он так и не преуспел. Если бы он был честен хотя бы с самим собой, он бы совершенно точно знал, что не хочет проходить через это снова. Но мальчику нужен отец, и этим человеком был Тобиас. Вздохнув, Тобиас решил, что ему следует еще раз хорошенько все обдумать завтра, на свежую голову. Было почти десять, и ему захотелось проверить, выполняет ли Гарри его правила, поэтому зашел к нему, прежде чем отправиться к себе.

Пройдя по коридору, Тобиас оказался перед дверью мальчика. Северус все еще был в душе, судя по звукам. Постучав и не став ждать ответа, Тобиас зашел в комнату и увидел, что мальчик послушно исполняет его правило. Он, переодевшись в пижаму, готовился ко сну.

— Я зашел узнать, нужно ли тебе чего, и пожелать спокойной ночи.

— Мне ничего не надо, — Гарри передернул плечами.

— Тогда чего ты ждешь? Ложись, — Тобиас кивнул, указал на кровать и поднял с пола сползшее покрывало.

Гарри посмотрел неуверенно, но потом все-таки залез под одеяло.

Хорошо натренированным движением Тобиас подоткнул одеяло, не обращая внимания на удивленный взгляд мальчика.

— Надеюсь, ты не станешь вставать до завтрашнего дня. Никаких поздних прогулок. Ты знаешь, где ванная комната, если понадобится.

Он прошел к двери и выключил свет.

— Спокойной ночи, Гарри. Хороших тебе снов, — он закрыл за собою дверь и, прислушавшись к звукам, убедился, что Северус вышел из душа, и решил пожелать спокойной ночи и старшему сыну. Он не понял, отчего так удивился младший.

В комнате Северуса никого не было. Старший сын все еще был в душе. Тобиас сел в кресло и решил подождать его.

Северус выключил воду, вытерся полотенцем, провел по волосам и натянул пижаму, оставив грязную одежду в корзине. Он глянул в зеркало, и взгляд его в первый раз за столько лет не зацепился за отвратительный рисунок на предплечье. Когда Лорду стало известно о предательстве, он убрал Метку с его руки, мотивировав это тем, что он недостоин ее носить. Полюбовавшись в зеркало пару минут, он вернулся в комнату и совсем не удивился, обнаружив в ней отца.

— Я и не думал, что ты захочешь поговорить с Гарри еще до наступления утра, — прокомментировал Северус, так и не озаботившись поиском пижамной куртки, и сел на кровать.

— А иначе почему бы я был здесь? Это… Сколько мы не виделись?

Северус в ответ лишь поднял бровь.

— Ну, думаю, я должен был убедиться, что он в постели после десяти, — Северус хотел сказать что-то еще, но отец остановил его.

— Не стоит, я только что оттуда. В кровати, завернут, и, кажется, почти заснул.

Они помолчали, пока Северус не задал вопрос, который так долго мучил его.

— Почему ты не сказал мне?

— На всякий случай, если ты не заметил — я сам только что узнал.

— Я имею в виду, почему ты не сказал мне, что встречался с матерью с тех пор, как она ушла? — Северус внимательно посмотрел в глаза отца. Ему нужен был ответ.

Тобиас вздохнул, откинул голову на спинку стула и посмотрел в потолок.

— Ты был в Хогвартсе, когда она пришла. Неожиданно, безрассудно… Безответственно, как всегда. Мы даже думали о мальчике… Но она снова исчезла.

— Ты знаешь, где она?

— Нет, я давно слышал о ней в последний раз, — грусть в голосе Тобиаса была явственно слышна.

Северус довольствовался этим ответом и кивнул.

Тобиас поднялся со стула и подошел к сыну. Он положил руку на его плечо, закрыв ладонью кельтский символ-татуировку.

— Я рад, что ты снова здесь, Северус. Жаль, что твой дом сгорел, но ты здесь, и этому я рад. Я скучал.

С этим он убрал руку и вышел из комнаты.

Несколькими часами после того, как все легли спать, Гарри рывком сел в кровати, безумно оглядываясь вокруг в поисках воображаемого врага. Осознав, что это был лишь сон, он снова лег на спину, вытирая пот со лба. Сердце неистово билось в груди. Ему потребовалось огромное усилие, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. Оказавшись вне пут сна, он не мог вспомнить, о чем же был его сон — только то, что он был по-настоящему пугающим. Он свернулся в клубочек и лежал так несколько минут, пока не решил, что ему нужно сходить в туалет.

Когда он вернулся, он задумчиво принялся разглядывать собственную кровать. Ему показалось, будто он хочет чего-то, но не может понять, что именно. В конечном итоге он все же снова лег на кровать и натянул на себя одеяло. В скором времени он задремал. Однако спустя пару секунд его разбудила рука, трясущая его за плечо.

— Отвали, — пробормотал Гарри, его голос был заглушен подушкой.

Он услышал вздох прямо перед тем, как с него сорвали одеяло.

— Эй!

— Сено (Hey-Hay, игра слов — прим. пер.) — для лошадей, мальчишка, а вот трава вкуснее, — произнес Тобиас, очевидно получающий удовольствие. Он напомнил себе, сколько раз он проходил через то же самое с Северусом.

— Что? — Гарри перекатился на спину и открыл один глаз.

— Давай, подъем! Время завтракать, — усмехнулся Тобиас.

— Слишком рано, — пожаловался Гарри, но как только он произнес это, Тобиас мигом стащил его с кровати.

— Сейчас как раз полвосьмого, и я жду тебя на завтрак в восемь.

— Окей, — пробормотал Гарри, потерев глаза.

— Что это сейчас было? — строго переспросил его Тобиас.

— Да, сэр, — тут же поправился мальчик.

— Отлично, а теперь поторапливайся и одевайся, — с этими словами Тобиас покинул мальчика, чтобы закончить приготовление завтрака.

Гарри предпочел принять душ позже, вечером, и направился к своему дорожному сундуку, снимая свою уникальную одежду. Настолько уникальную, насколько может быть одежда больше размером, потрепанная и ношенная другим человеком. Одевшись, он пригладил волосы, которые, казалось, послушно лежали в последнее время. Сперва Гарри списал это на переходный возраст, но сейчас он был уверен, что это последствия прекращения действия зелья. Он вытянулся за последние несколько месяцев — и оттого даже стал нескладным. Затем Гарри пошел на кухню, где его ждали Северус и Тобиас.

Как только Гарри занял свое место за круглым столом между Северусом и Тобиасом, последний принялся расставлять тарелки и котелки с едой на столе. Как только он закончил, он сел на свое место и первым взял в руки тарелку яиц, после чего отложил себе пару штук и отдал тарелку Снейпу. Тот посмотрел на предложенную тарелку и поспешил поставить чашку чая на стол, чтобы наполнить свою. Как только и он положил себе именно столько, сколько хотел, тарелка наконец дошла до Гарри, который после стольких лет жизни у Дурслей еще не мог привыкнуть, что ему предлагают много еды. Как только были разделены тосты, беконы и разлит по стаканам апельсиновый сок, Гарри, воодушевленный Гриффиндорской смелостью, решил наконец задать несколько вопросов:

— И когда же мой облик начнет меняться?

— Зелье потеряет свою силу в твой четырнадцатый день рождения, — ответил Северус, выглядя раздраженным потому, что кто-то посмел вообще дышать этим ранним утром, — но некоторые изменения можно будет наблюдать и сейчас. В следующие два месяца твое превращение пойдет уже быстрее.

— Нам придется ждать два месяца, прежде чем мы наконец сможем выяснить, как он на самом деле выглядит? — беспечно уточнил Тобиас с ноткой легкого разочарования.

— Кажется, я сказал именно так, — хотел саркастично заметить Северус, но в столь ранний час это бы не произвело нужного эффекта. — Но есть зелье, сварить которое в моих силах, способное спровоцировать проявление изменений в рекордные сроки.

— Но Дамблдор сказал, что мы не имеем права колдовать, — уточнил Гарри в несколько заносчивой форме.

— Мы не можем пользоваться той магией, которую можно отследить, глупый мальчишка. Если бы ты хоть раз послушал на уроке, ты бы знал, что готовка зелий отличается тем типом волшебства, которое невозможно заметить, — Северус говорил тоном учителя, смотря на мальчика напротив него.

— В таком случае, Северус, — прокомментировал Тобиас, поглядывая на Северуса, только для того, чтобы не дать Гарри сказать что-нибудь глупое, — если Гарри захочет, мог бы ты сварить это зелье?

— Я бы хотел узнать, как я на самом деле выгляжу. Ожидание сводит меня с ума, — Гарри тоже посмотрел на Северуса, и волнение прокралось в его голос.

— Ну и не надо преувеличивать, — пробормотал Северус, продолжая игнорировать взгляд своего отца, который лишь сильнее пилил его взглядом, а после беспристрастно объявил. — Я начну после завтрака. Это достаточно простое зелье, и у меня должны быть с собой все ингредиенты.

— А как долго оно делается? — спросил Гарри, и теперь в его волнении была слышна нервозность.

— Шесть часов. Примешь его после ланча, — Северус держал дистанцию.

Они помолчали несколько минут, и все, что было слышно в это время — звон серебряных приборов по тарелкам.

— Гарри, как ты поживаешь в Хогвартсе? — первым нарушил молчание Тобиас. — Полагаю, у тебя есть друзья? Ты ведь получаешь хорошие оценки? Случалось ли что-нибудь увлекательное?

Гарри заметил, что Северус закатил глаза, и что Тобиас не увидел этого. Он пожал плечами, прежде чем ответить.

— В Хогвартсе клево. Я дружу с Роном и Гермионой, они со мной на одном факультете, оценки тоже ничего...

— Кроме зелий, верно? — усмехнулся Северус.

— Лишь потому, что преподаватель...— Гарри почувствовал, как растет его гнев, и он сузил глаза, прежде чем ответить.

— Достаточно, — приказал Тобиас тоном, который советовал не пробовать не повиноваться. — Вы как десятилетние. Честное слово, Северус, позволь мальчику рассказать без твоих издевок, и Гарри, тебе следовало бы быть вежливым и не допускать его провокаций.

— Да..эээ... правда, ничего такого не случалось, — Гарри продолжил пилить Северус взглядом, не понимая, насколько глупо выглядит.

Северус на секунду растерялся: он полагал, что мальчик начнет рассказывать о своих приключениях и начнет хвастаться тем, как это — быть Героем, не только в Хогвартсе, но и во всем мире. Так он решил выяснить, что же произойдет, если он решит «напомнить» мальчику:

— Ничего? В самом деле? — промурлыкал Северус. — Потому что я думаю, твоя глупая попытка пойти за Философским камнем сделала твой первый год крайне увлекательным. Глупо и опасно, да, но как увлекательно! А как же опыт событий твоего второго года? Помнишь его, а? Когда ты решил пойти против Василиска? А что насчет...

— Заткнись, — закричал Гарри в гневе, он начал задыхаться, а его руки затряслись. Он не хотел думать о том, что случилось. Особенно — о турнире. — Просто заткнись! Ты ничего не знаешь об этом, ты!

— Гарри! Остановись! Успокойся, мой мальчик, — Тобиас положил, было, руку на руку Гарри, но тот вырвал ее и продолжал смотреть на Северуса. Он поднялся рывком и тут же убежал в свою комнату. Тобиас посмотрел ему вслед, прежде чем посмотреть на старшего сына, который так же удивленно проводил взглядом сбежавшего мальчика.

— Северус...

— Я понятия не имею, почему он так отреагировал, — отрезал Северус. Он не был уверен, что случилось с мальчиком, но тут же решил выяснить это. Его новоявленный младший братишка казался паззлом, который сам Северус вознамерился собрать.

— Просто доешь и начинай варить зелье. Я поговорю с ним, — он вздохнул и пошел в комнату Гарри.

Северус поднял бровь, не понимая, неужели его отец ушел, даже не прочтя ему лекцию, прежде чем осознал — теперь ему придется убираться на кухне самому.

Тобиас постучал в дверь Гарри, но, не получив ответа, сам себе разрешил войти.

— Гарри...

— Выйди отсюда, — раздался приглушенный голос Гарри, снова уткнувшегося носом в подушку.

— Не хочешь рассказать мне, что это только что было? — равнодушно спросил Тобиас, подходя к кровати мальчика. Он мог сказать, что Гарри задыхался, но понять, из-за слез или из-за гнева это было, так и не смог.

— НЕТ!

Значит, все-таки зол.

— Гарри, я знаю, Северус может быть... невыносимым иногда, но ты всегда можешь рассказать мне... — успокаивающий тон Тобиаса был прерван дрожащим голосом Гарри.

— Нет, я не хочу...пожалуйста... оставьте меня одного.

Тобиас посмотрел на мальчика несколько мгновений, прежде чем повернуться и уйти, закрыв за собой дверь.

Вернувшись на кухню, Тобиас заметил, что Северус уже закончил уборку и в данный момент собирает все необходимое для приготовления зелья.

— Он не сказал мне ничего, — спокойно сказал Тобиас, прислонившись к косяку кухонной двери.

Северус отвлекся от того, чем занимался. Хотя тон его отца казался безразличным, Северус мог с легкостью сказать, что мужчина, растивший его, зол. Но это не остановило его от дразнящей как бы между прочем брошенной реплики:

— И ты что-то хочешь от меня?

— Я хочу знать, почему он скрывает от меня то, о чем ты там говорил. О чем ты, кстати, говорил, и почему его это так расстроило? — тон Тобиаса противоречил его внешнему спокойствию.

— Я могу рассказать тебе, о чем я говорил, но о том, почему это его так расстроило или почему он не хочет, чтобы ты знал, тебе лучше спросить его самого.

— Ну что ж, расскажешь, а так же и то, почему ты давил на него. Очевидно, что он был расстроен. Почему ты не отстал от него? — Тобиас обычно слыл невозмутимым человеком, но его сын отлично знал, как именно понажимать на все его кнопки, чтобы его злость вышла наружу.

— Я не знаю, почему он отреагировал так. А может он все равно сделал это для привлечения внимания, — это было неубедительная защита, и Северус знал это. Тем не менее, мальчик не должен был так реагировать. Он должен был хвастать своими приключениями и строить новые пути попадания в неприятности. Возможно, мальчишка не был так дерзок, как его от... как его приемный отец. Со всеми этими мыслями Северус стал болезненно осознавать, что он не любил мальчика в основном из-за того, как он думал, кто был его отцом. Он все еще думал, что Гарри — испорченный ребенок, и над его поведением нужно было бы поработать, но он в самом деле не мог больше винить в этом Джеймса Поттера. С этими мыслями Северус начал варить зелье и рассказал отцу обо всем, во что влипал мальчик с самого первого курса, включая Турнир Трех Волшебников.

Когда Северус закончил, он отступил от зелья — необходимо было настояться зелью примерно два часа, прежде чем добавить следующий ингредиент — и сел за стол рядом с отцом.

— Он ведь ребенок, — вздохнул Тобиас.

— Да, и неприятностей нашел себе выше головы, — цинично прокомментировал Северус.

Это была последняя капля для Тобиаса. Он терпеливо относился к своему сыну — ведь Северус был взрослым человеком, но теперь его терпению пришел конец. Северус, очевидно, был слишком слеп, чтобы понять происходящее перед его носом.

— Достаточно, Северус! — прокричал Тобиас, ладонью ударяя о стол. — Ты не сказал ничего хорошего мальчику с тех пор, как он вошел в эту дверь! Я не знаю, за что ты так зол на него, но этому нужно положить конец. Ради бога, Северус, он видел, как умер другой ребенок, немногим старше его самого! Что бы чувствовал ты, если бы был на его месте? — Тобиас видел, что Северус разозлился, но не дал ему шанса ответить, продолжая свою тираду. — Не говори, как ты бы отреагировал. Я знаю. На самом деле, если я не ошибаюсь, это и есть причина, по которой ты носишь эту Метку, — Тобиас знал, что он задел сына за живое, когда Северус опустил взгляд, но он еще не закончил. Северус давно вырос и теперь должен был перестать вести себя, как дерзкий ребенок. Тобиас выдержал паузу, чтобы Северус обдумал его слова. — Я пойду и попробую снова поговорить с ним. Возможно, если ты извинишься, я добьюсь большего успеха. Нравится тебе или нет, но он твой брат, Северус, — с этим Тобиас поднялся на ноги и направился в комнату Гарри.

Северус не чувствовал себя таким униженным уже много лет. Его отец говорил с ним так, как если бы Северус снова был зарвавшимся наглым подростком. И все-таки, если говорить откровенно, его действия не очень-то отличались от уровня шестнадцатилетки. Он бы никогда не признал этого, но часть его понимала, что отец прав. Что касается извинений, он должен был подумать об этом.

Гарри наконец смог отдышаться и справиться со своими эмоциями, но все еще не был готов вести разговоры. Поэтому, когда он снова услышал стук в дверь, он проигнорировал его, надеясь, что гость уйдет. Однако тот не ушел, и через минуту или две Тобиас вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Знаешь, — начал Тобиас, — Северус рассказал мне обо всем, что тебе пришлось пережить за все эти года в Хогвартсе. Может быть, теперь настало время рассказать мне, почему я не должен был об этом знать?

Гарри вздрогнул, желая провалиться сквозь пол.

Тобиас вздохнул и посмотрел на него, моля Всевышнего подарить ему терпения.

— Гарри, я хочу лишь помочь, но для этого ты должен мне рассказать обо всем. Почему ты не хотел поведать мне о своих маленьких школьных выходках?

Поняв, что Тобиас не оставит его в покое до тех пор, пока не услышит от него ответ, Гарри вдохнул и медленно выдохнул, прежде чем ответить.

— Все постоянно ждут от меня, что я начну серию подвигов, или специально ищу приключения, но я ведь не хочу этого. Ненавижу, когда люди видят во мне только Мальчика-Который-Выжил. Я хочу быть просто Гарри, — «не то, что я сам не могу об этом забыть», — добавил про себя Гарри.

— Гарри, посмотри на меня, — попросил Тобиас тоном, не терпящим возражения. Как только Гарри встретил его взгляд, Тобиас продолжил. — Я понимаю, ты хочешь, чтобы люди принимали тебя как Гарри, а не как Героя, или как там они тебя еще называют, но если ты не хочешь, чтобы это ранило тебя, тебе не следовало бы так реагировать. И переживать из-за издевательств некоторых сальных жителей подземелий насмехаться над тобой — это по-детски. Устраивать истерику и показывать свой характер просто потому, что тебя расстроили — это тоже по-детски. До тех пор, пока ты считаешь себя взрослым, тебе следовало бы понимать, что ты уже слишком стар для подобных выходок. А сейчас ты можешь или дальше сидеть в своей комнате и дуться весь деть, или показать Северусу, что тебя не так просто задеть. Это только твой выбор, — с этими словами Тобиас покинул комнату, оставив дверь открытой.

Гарри смотрел Тобиасу вслед и понимал, что тот был прав. Он не должен позволять профессору зельеварения так просто задевать его. Поднявшись с кровати, он пошел в ванную комнату. Выйдя из комнаты, он наткнулся прямо на Северуса, который открыл рот, чтобы что-то ему сказать, но Гарри обошел его и прошел в ванную. Когда Северус вошел в гостиную, Гарри уже сидел на диване, просматривая книгу, которую нашел на тумбочке рядом с ним.

Северус сделал глубокий вдох и сел на другом конце дивана.

— Я... Я пытаюсь сказать, что я не ожидал подобной реакции на свои слова. Я думал, что ты ищешь способ завладеть вниманием, но твоя реакция заставила меня передумать, — Северус снова глубоко вздохнул и посмотрел на мальчика, сидящего на другом конце дивана... его брата...., чей рот был открыт от удивления, а глаза напоминали два галеона. — В любом случае, я хочу сказать... прости меня.

— Что?!

— Не заставляй меня повторять, мальчишка, — сказал Северус, теряя контроль над равнодушным тоном голоса.

Гарри мог лишь некоторое время открывать и закрывать рот, напоминая рыбу, выброшенную из воды. Наконец он справился со своим голосом и сказал:

— Ну тогда все в порядке, я думаю... Я просто терпеть не могу быть Героем... И я не хотел, чтобы мой...твой...наш, в общем, кто он есть узнал об этом, потому что я думаю, что тогда и он начнет воспринимать меня так, а не как... В общем, это вряд ли дало ему возможность думать обо мне, как просто о своем...сыне.

Северус в ответ мог только непонимающе моргать, растеряв все свое красноречие. Почему он так хотел, чтобы человек, которого он только узнал, тут же полюбил его? Позволить кому-то назваться его отцом так быстро? Мальчик жил последние тринадцать лет с Тетей и Дядей — он ведь не должен был так просто отказаться от них? Внезапно он вспомнил маггловскую психологию и решил, что кое-что нужно уточнить.

— А что с твоими дядей и тетей?

— А что с ними? — зло ответил Гарри.

— Ты жил с ними всю свою жизнь, ты должен быть благодарен, что они приняли тебя, — Северус совершенно был сбит с толку эмоциями Гарри, изменившими выражение его лица, и его языком тела — это была злость.

— Они взяли меня лишь потому, что боялись того, что будет, если они откажутся. Они никогда меня не любили. Я лишь прислуживал им, — ответил Гарри, часто моргая, чтобы удержать слезы, ведь он только что открылся, притом — перед ненавистным профессором.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Тобиас, стоя на пороге гостиной. Он слышал еще извинение Северуса и слушал их разговор несколько минут.

Гарри вздрогнул, сожалея обо всем сказанном, и определенно не хотел разговаривать о своей жизни с Дурслями с двумя людьми, которых он еще так плохо знал.

— Я не хочу говорить об этом, — пробормотал Гарри, подтягивая колени к груди.

— Но ты единственный, кто может об этом рассказать, — неожиданно мягко заметил Северус. Он работал со многими сломленными детьми и в колледже, и в Хогвартс. Поведение Гарри, когда он неожиданно начал игнорировать последние четыре года, стало предупреждающим звоном колокольчиком для него. Но Гарри не был сломлен. Его теория о генах Джеймса Поттера давала сбой. — Гарри, то, что ты не хочешь рассказывать, лишь подтверждает наши подозрения о том, что ты был жертвой домашнего насилия, — Северус заметил, что Гарри легко вздрогнул, услышав слово «насилие». — Мы не оставим это просто так. Если кто-то причинил тебе боль, особенно те, кому тебя доверили, мы должны об этом знать.

— Пообещайте, что никому не расскажете, — Гарри перевел взгляд с Северуса на Тобиаса и затем снова на Северуса. — И ты не используешь это против меня.

— Обещаю, — немедленно сказал Тобиас. — Мы обещаем, что никогда вновь не упомянем этого при тебе. Да, Северус?

— Безусловно.

— Но, — продолжил Тобиас, — я отказываюсь обещать, что никому не скажу, потому что если они преступили черту, они заплатят за это.

— Мы обещаем не говорить это тому, кто может направить это против тебя, — сказал Северус, посмотрев на отца.

— Это и я могу пообещать.

— Они не вредили мне, — объяснил Гарри. — Просто они никогда не были со мной любезны. Я был подкидышем, и они постоянно говорили мне об этом. Они заставляли меня готовить еду, и потом часто не кормили меня. Прежде, чем я пошел в Хогвартс, я жил в чулане под лестницей. Единственной одеждой, кроме школьной формы, что у меня была, была одежда кузена, которую никогда не перешивали под меня.

Северус мог только с болью смотреть на мальчика, свернувшегося калачиком на диване. Он знал, что полную историю они не услышат, но понимал, что это все, на что они могли сейчас надеяться.

— Это и есть насилие, Гарри, — заметил Тобиас. — Насилие не обязательно значит избиение, моральные травмы могут быть такими же страшными.

Гарри дрожал.

— Я должен закончить зелье, — тихо сказал Северус. Все его предположения и мнения относительно Гарри были разрушены, и ему нужно было подумать, а ему это всегда удавалось лучше, когда он стоял над кипящим котлом. Он поднялся с дивана и пошел на кухню проверить зелье.

После нескольких минут тишины Гарри заговорил.

— Можно я пойти прогуляюсь? — спросил он.

— Конечно, — ответил Тобиас, которому требовалось время, чтобы принять новую информацию. — Но не ходи за холм, в лес или к ручью. Мы скоро будем обедать, так что убедись, что придешь ровно в час, договорились?

— Да, сэр.

Тобиас кивнул. Он смотрел как мальчик...его сын поднимается на ноги и выходит через парадную дверь. Как только мальчик ушел, он тут же направился на кухню, чтобы поговорить с Северусом.

* * *

Через два часа после того, как они пообедали, зелье было готово, и они все собрались в комнате Гарри.

— Позвольте я объясню, — сказал Тобиас. — Эйлин дала ему зелье при рождении, чтобы скрыть его настоящий облик, и он должен проявиться в ближайшие два месяца, но ты сделал катализирующее зелье, которое просто снимет действие предыдущего. Он предстанет перед нами таким, какой он есть, как только примет его.

— Да, — подтвердил Северус. Повернувшись к Гарри, он спросил. — Ты готов?

Гарри кивнул, не в силах отвести взгляд от горячего розового зелья, что Северус держал в своих руках.

— Ложись на кровать. Мы понятия не имеем, какой характер примут изменения, лучше всего, если ты ляжешь, и тогда у тебя не будет шанса упасть и сломать себе что-нибудь.

Гарри снова кивнул и залез на кровать, опираясь на подушки. Северус протянул ему зелье. Гарри зажал нос и выпил его так быстро, как только мог. Поначалу, когда ничего не произошло, Гарри собирался сказать о том, что зелье не сработало. Затем он почувствовал это. Это началось покалыванием на макушке, увеличилось до зуда, мигом распространившегося по всему телу. Когда он думал, что больше не выдержит, зелье неожиданно прекратило действовать. Он понял это еще и по выражениям лиц Северуса и Тобиаса. Зелье сработало. Он слез с кровати и прошелся по комнате. Секундой спустя он уже летел головой вперед, и только Северус спас его от встречи с полом. Затем он понял, что ничего не видит. Мир вокруг был совершенно размыт. Он почувствовал растущую панику. И тут с него сняли очки, и его зрение неожиданно вернулось в норму.

— Спасибо, — Гарри стремительно покраснел.

Северус поднял вопросительно бровь и положил очки на прикроватную тумбочку.

Затем Гарри понял, что он больше не маленького роста. Он не вырос до небес, но он был почти на два дюйма выше, лишь на чуть-чуть он не доставал до плеча профессора. Кроме того, ему приходилось руками удерживать штаны Дадли, несмотря на ремень, застегнутый на последние дырочки. Он заметно похудел. Пройдя к зеркалу на закрытой двери, Гарри впервые ясно посмотрел сам на себя.

Его волосы все еще оставались черными, но теперь были длиннее, закрывая уши, и были абсолютно прямыми. Они выглядели грязными, но когда он коснулся их, на ощупь они оказались шелковистыми. Его глаза больше не были зелеными, но совершенно черными. Слава богу, его нос не изменился заметно, но приобрел характерный излом и слегка увеличился по сравнению с прежним. Скулы были выше прежних, так что его лицо больше не было круглым. Но больше всего сюрпризов преподнесло его тело. Его ноги казались длиннее, чем все остальное тело, и теперь он выглядел...как нескладный юноша.

Тобиас встал позади Гарри, и хотя он смотрел на него, обратился он все-таки к Северусу:

— Никого не напоминает?

Северус кивнул. Гарри обладал удивительным сходством с Северусом того же возраста, но все-таки, без сомнения, они были братьями.

Вторая неделя после окончания школы прошла так же, как и предыдущая. Гарри, обычно измученный полной кошмаров ночи, поднимался в полвосьмого утра к завтраку, который готовил либо Тобиас, либо Северус. Они никогда не заставляли его помочь с готовкой, но все трое обязательно принимали участие в уборке кухни после каждого приема пищи. Гарри был удивлен тем, что ему не приходилось выполнять огромное количество рутинных обязанностей по дому, как у Дурслей, и был благодарен за это. На самом деле, даже те немногие, что ему доставались, он обычно выполнял с помощью Тобиаса или Северуса. После завтрака, как настоял Тобиас, Гарри должен был заниматься по крайней мере час, прежде чем мог заняться чем-нибудь другим. Сперва Гарри яростно сопротивлялся учебе, но после того, как Тобиас поставил его в угол на двадцать минут, как капризного малыша, он понял, что так или иначе, но он будет посвящать какое-то время учебе.

Он так же быстро понял, что обучение не было таким тяжким трудом, особенно когда в его распоряжении находился профессор зельеварения. У Северуса было огромное количество бумажной работы, которую нужно было выполнить во время отпуска, и после завтрака он так же оставался на кухне, где мог разложить все свои бумаги на огромном столе, и работал над ними. Однажды Тобиас поймал Гарри, который по глупости забыл закрыть дверь, за игрой вместо выполнения своего летнего задания. Это явно не сделало Тобиаса счастливее. Сообщив мальчику, что теперь он обязан заниматься три часа в день, он схватил его за руку и отвел на кухню, усадив напротив Северуса. Тот лишь мельком посмотрел на них, отвлекшись от своей работы, и снова перевел взгляд на свои бумаги, пряча улыбку, слыша, как отец распекает непослушного мальчика — и на этот раз не Северуса. Как раз в то время Гарри приступал к своему эссе по Зельям. Когда он добрался до самой трудной части, он отважился спросить об этом Северуса. Тот отвечать отказался, однако подсказал, где Гарри мог бы сам найти ответ, как раз во время нескольких едких замечаний (от старых привычек так трудно избавиться). После того случая Гарри делал свое задание исключительно за столом на кухне рядом с Северусом.

С того дня, как Гарри принял зелье и стал самим собой, Северус был необычно мягок с ним. Конечно, профессор зельеварения все еще подначивал его время от времени, однако было заметно, что он старается быть добрее. Спустя два дня после принятия зелья Северус пришел в его комнату и перед тем, как пожелать ему спокойной ночи, объяснил Гарри, что он был психологом и за все эти года помог многим ребятам с разных факультетов. Но что на самом деле удивило Гарри, так это его предложение выслушать мальчика в любой момент, как только ему захочется поговорить о Дурслях. Северус и сам, казалось, удивился этому предложению и мог рассматривать это лишь как профессиональный интерес. Это было очевидно для Тобиаса, мальчика и его самого, что мальчишка начинал ему нравиться.

После того, как Гарри отзанимался, он обычно шел на поиски отца и помогал ему с тем, чем тот в данный момент был занят, и, как правило, они возились до обеда. Совсем скоро Гарри узнал, что Тобиас был военно-морским офицером, подавшим в отставку, когда Северусу исполнилось семь лет. Тогда он ушел из военно-морских сил и работал неполный рабочий день бухгалтером в местной фирме. Через два года он полностью отошел от дел. Гарри все еще не мог полностью отказаться от мысли, что Лили и Джеймс были его родителями, но по-настоящему хотел обрести родителя и семью. Все время, что Гарри проводил с Тобиасом, он старался узнать побольше о нем самом и Северусе, но разговор никогда не касался их матери. После обеда Гарри обычно выходил на прогулку и принимался за исследование территорий. Тобиас обещал ему, что до конца лета обязательно научит его ловить рыбу и, возможно, обустраивать лагерь в лесу. С тех пор, как Гарри появился здесь, он так и не бывал в деревне, но когда Тобиас заместил, что мальчику нечего носить, а его старая одежда совершенно непригодна. Так было решено отправиться на предстоящих выходных за покупками, что означало... Что Гарри пойдет по магазинам со своим отцом уже на следующий день.

Тобиас хотел взять мальчика с собой в субботу, но вместо этого Северус настоял на воскресении, в основном потому, что в субботу у него была важная встреча. Большая часть его гардероба погибла при пожаре, и поэтому он решил пройтись вместе с ними.

Когда Тобиас разбудил его в субботу, Гарри тут же отправился сперва в ванную комнату, затем вернулся, чтобы переодеться. Найдя подходящую одежду, он начал переодеваться. Когда он снимал штаны, он мельком посмотрел на себя в зеркало и тут же отвернулся. Не то, чтобы ему не нравилось то, как он выглядит, просто после стольких лет в роли уменьшенной копии Джеймса Поттера было странно смотреть на себя в зеркало и видеть кого-то совершенно другого. Да и даже не из-за этого, просто и сам для себя он выглядел...больным. Как изморенный голодом труп. Северус так и сказал — все это было от недоедания, но внес свою лепту и более высокий рост. Теперь он мог посчитать собственные ребра, а его кожа приобрела желтоватый оттенок. Он оделся так быстро, как только мог, избегая зеркала. Только потом он направился на кухню, чтобы успеть на завтрак.

Как обычно после завтрака Северус и Гарри заняли кухонный стол.

Они занимались каждый своим делом примерно десять минут, когда Гарри оторвал взгляд от своих учебников и посмотрел на Северуса.

— Профессор?

— Северус.

— Сэр? — растерянно спросил Гарри.

— Как не раз уже было доказано, мы с тобой братья, а значит, пока мы не на уроке, ты можешь звать меня Северусом, Гарри.

— Хорошо... Северус.

Удивленный таким поворотом событий, Гарри замолк на пару мгновений и вернулся к своей работе. Но ненадолго.

— Мне скучно, — объявил Гарри, бросая перо и ожидающе смотря на Северуса.

Северус на его требование даже не поднял взгляда.

— Могу предложить тебе поработать над домашним заданием и прекратить заниматься ерундой.

— Но я не хочу, — практически простонал Гарри.

Обычно Северус не церемонился с такими нытиками, но в этот день был вынужден признать, что и он не в настроении редактировать заметки о зельях. С довольно ехидной улыбкой он поднялся из-за стола и прошел в кабинет, сосредоточенно ища что-то. Найдя это, он вернулся за стол с маггловскими игральными картами.

— Тогда, может, сыграем?

Гарри улыбнулся: неделей назад он бы и не подумал, что профессор из тех людей, что нарушают правила ради веселья, но его старший брат продолжал удивлять его.

Гарри и Северус были глубоко погружены в игру почти пятнадцать минут, прежде чем они услышали, как кто-то деликатно покашлял рядом с ними. Подняв взгляды, они увидели Тобиаса, стоящего в дверях кухни. Глаза Гарри округлились, когда он понял, что его снова застали за игрой вместо учебы, и он не думал, что Тобиас будет так же мягок во второй раз.

Тобиас подошел к столу, разглядывая обоих сыновей. Гарри выглядел обеспокоеннее, тогда как Северус едва сдерживал себя от смеха. Молча смотря на них, Тобиас заглянул через плечо Севеуса на его руки. Выпрямившись, он отправился к шкафу и вытащил оттуда несколько кренделей, ирисок, шоколадных конфет, сухариков и разного размера печенья. Вернувшись к столу, он разделил имеющееся так, что в каждой группе оказалось 2 печенья, 5 ирисок, 10 шоколадных конфет, 11 кренделей и 20 крекеров. Остатки он вернул в шкаф, прежде чем сесть за стол.

Собрав все карты и перемешав их, он начал рассказывать:

— Игра называется «Техасский Холдем». Победитель не моет завтра посуду. Печенья стоят...

Гарри, казалось, готов был от удивления искать собственную челюсть в районе колен, ведь он ожидал, что окажется в неприятностях, но вместо этого Тобиас не только сел с ними играть, но и предложил игру поинтереснее!

— Что такое «Техасский Холдем»? — спросил он. Тобиас и Северус объяснили ему правила игры, и они играли почти час, когда Гарри — Тобиас счел это удачей новичка, а Северус уверял в читерстве — выиграл в этой игре. Гарри собирался встать и убрать книжки со стола, но Тобиас остановил его.

— И куда ты собрался?

— Убрать книги, — сказал Гарри так, как если бы это было самой очевидной вещью в мире.

— А ты закончил заниматься?

— Нет, но...

— Никаких «но», Гарри, правило гласит, что ты должен заниматься час каждый день, это был лишь перерыв. Сейчас тебе следует закончить свои занятия.

— Но все, что я вообще делаю — занимаюсь! — пожаловался Гарри, прогоняя от себя желание пнуть ненавистный стол.

— Час — это не так много, чтобы помешать тебе заниматься другими делами, — несмотря на то, что Тобиас говорил спокойно, легко было угадать его раздражение.

Северус, в то время собиравший свои бумаги, тут же замер и с интересом ждал ответа Гарри своему отцу.

— Ну что тебе стоит, один день! У меня все лето впереди! Один день погоды не сделает!

— Нет, Гарри, сегодня ты отзанимаешься положенный час. Ты можешь престать спорить и потратить час, или разозлить меня и получить два.

— Нет, я...

— Значит, два часа.

— Это не честно, ты...

— Два сегодня и два завтра.

Гарри открыл рот, чтобы продолжить спорить, но Северус опередил его:

— Гарри, просто остановись, иначе получишь серьезные неприятности.

Мальчик закрыл рот и посмотрел сперва на него, затем на Тобиаса.

— Почему я должен остановиться? Зачем мне заниматься, если я не хочу? Никто не стоял у меня над душой в Хогвартсе, но оценки у меня хорошие, — может это и не совсем правда, если бы Гермиона не пихала его, он бы и вовсе делал не все задания, а оценки могли бы быть получше, но тем не менее.

Никто ничего не говорил еще минуту. Тобиас смотрел на Гарри, обдумывая следующий шаг, а мальчик жег его взглядом в ответ.

Северус покачал головой и встал из-за стола.

— Тебе следовало бы послушать меня, — с этими словами он вышел из кухни, подумав, что его уход повлияет на решение мальчика.

И в самом деле, стоило Северусу уйти, как Гарри заволновался. Может он далеко зашел со своими жалобами, но теперь пути назад не было.

Часть Тобиаса принимала тот факт, что в этом была его вина. Не остановив карточную игру сыновей, он автоматически развеял желание учиться. Но все же это был первый раз, когда они цивилизованно общались друг с другом. Да, спустя неделю они начали терпимо относиться друг к другу и может даже принимать друг друга как брата, но простая карточная игра была первым, что объединило их на некоторое время и только по собственному желанию. Но теперь ему придется разбираться с негативными последствиями смягчения дисциплины.

— Домашний арест на неделю. Никаких прогулок, телевизора, игр. Только еда, сон, ежедневные обязанности и учеба. Будешь спорить — будет две недели.

Гарри ничего не ответил.

Спустя минуту Тобиас поднялся на ноги и направился к выходу из кухни.

— Предлагаю тебе начать заниматься прямо сейчас.

Гарри был зол. Теперь ему было запрещено вообще что-либо делать целую неделю. Это же просто нечестно. Просто ему было комфортнее, когда никто не заглядывает через плечо каждую секунду и не проверяет, делает ли Гарри то, что ему положено. Никто этого не делал до сих пор, и Гарри не хотел, чтобы кто-нибудь начинал. С этими мыслями Гарри оставил учебники на столе и просто вышел через заднюю дверь на улицу.

Пятнадцатью минутами спустя Тобиас заглянул в гостиную, чтобы проверить мальчика. Гарри там не было. Затем он пошел в комнату мальчика: вполне возможно, что он не видел, как Гарри зашел. Там тоже никого не было. Северус читал книгу в гостиной, дверь ванной комнаты была открыта и демонстрировала пустоту. Быстрая проверка подтвердила, что в спальнях Гарри тоже не было. Оставался лишь один вариант. Он пошел на улицу.

— Ты знаешь, где Гарри? — спросил он Северуса, вернувшись в гостиную.

— Я не видел его, — ответил Северус. — А что?

— Его нет дома.

Северус удивленно посмотрел на отца, прежде чем пробормотать:

— ... глупый мальчишка.

Тобиас пошел к парадной двери.

— Посмотрю, смогу ли я его найти. Если он вернется прежде меня, не выпускай его из виду.

— Да, сэр, — был краток Северус. Он отлично знал, насколько его отец был зол, но и заставить себя почувствовать сочувствие к Гарри не смог.

Двадцать минут Тобиас искал Гарри. Он нашелся на любимом месте Северуса, около ручья. Особенно прекрасны были огромные камни, с которых можно было наблюдать за быстрым течением. Медленно Тобиас подошел к Гарри со спины, вежливым кашлем призывая его внимание.

Гарри повернулся, чтобы посмотреть на гостя, пожал плечами и снова перевел взгляд на ручей.

Большая часть гнева Тобиаса испарилась к тому моменту, но это не остановило его от последующих действий. Он схватил Гарри за тонкое запястье левой руки и стащил с камня, а затем шлепнул его по попе.

— Ау! — Гарри подпрыгнул больше от удивления, чем от боли. Он ожидал лекции, может даже крика, но не такого. Когда он смог вырвать свою руку, он повернулся к отцу, подавляя желание потереть ушибленное мягкое место. Прежде, чем он открыл рот, заговорил Тобиас на таких повышенных тонах, что почти сорвался на крик.

— О чем ты думал? Ты в самом деле считаешь, что я не заметил бы твоего отсутствия? Я уже подумываю о том, чтобы по-настоящему отшлепать тебя! Мало того, что ты спорил и отказывался заниматься, так ты еще и ослушался прямого приказа. Что скажешь в свое оправдание?

Гарри пожал плечами. Теперь, когда он как следует подумал, он понимал, что поступил глупо, но он все еще не думал, что это было справедливо.

— Отвечай мне, мальчишка!

— Это нечестно. Из-за того, что я хотел отдохнуть один день, я был наказан на целую неделю.

— Жизнь вообще несправедлива, но, я думаю, ты не до конца понял ситуацию. Я дал тебе возможность остановиться, но ты продолжал спорить. Что я сказал в первый раз, когда ты отказался сесть за учебники?

— Тебе виднее, ты ж сказал, — заметил Гарри и тут же пожалел об этом.

Тобиас сузил глаза, и Гарри пришел к выводу, что еще чуть-чуть, и Северус догонит в этом взгляде своего отца. Когда Тобиас перешел на опасный шепот, это было в тысячу раз хуже его крика.

— Это твой последний шанс, мальчик. Попробуй еще раз.

— Ты сказал, что правило гласит — я должен заниматься один час каждый день, — повторил Гарри.

— Вот именно. И сколько раз я просил тебя остановиться, прежде чем я подниму это время до двух часов?

Гарри пожал плечами, опустив взгляд.

— Пару раз, да?

— Да, сэр, — пробормотал он.

— И что же сказал я, когда ты продолжил спорить?

— Что я должен заниматься два часа, — Гарри говорил едва громче шепота, продолжая смотреть на землю под ногами.

— А дальше?

— Два часа на два дня, — Гарри переминался с ноги на ногу.

— И?

— И тогда я был наказан, — Гарри почувствовал, как краска стыда заливает его щеки — до сих пор он не до конца понимал это. Признавать это не было так ужасно, как стоять в углу или быть отшлепанным, но каким-то образом Тобиас заставил его чувствовать себя как маленького ребенка.

— Так сколько раз у тебя была возможность избежать наказания? По крайней мере, четыре, верно?

— Наверное, — Гарри это совсем не нравилось. Повторив все это, он начинал думать, что его поступок казался еще более глупым. Легче было сказать, что Тобиас неправ, чем признать свою ошибку.

— Все, что ты делаешь или не делаешь, имеет последствия. Сегодня ты сделал несколько неверных решений, и теперь пришло время достойно встретить последствия. Вперед, — Тобиас развернулся и пошел к дому. Гарри ненамного отставал от него.

Как только они оказались в доме, Тобиас положил руку на шею Гарри и повел через весь дом в самый конец коридора, где остановил мальчика в сантиметре от стены.

Он убрал руку и отдал единственную команду, прежде чем развернуться и вернуться в гостиную:

— Не двигайся.

И Гарри понял, что снова, в который раз как нашкодивший малыш, он яростно краснеет и стоит в углу.

Северус смотрел, как его отец в который раз уходит от Гарри и идет на кухню. Через несколько минут Северус встал и последовал за ним.

На кухне Тобиас занимался обедом и не заметил, как вошел его старший сын, пока тот не встал рядом с ним.

— Я слишком стар для этого.

— Да, пожалуй, и если ты не хочешь быть его отцом, прекрати поступать так. Ты питаешь его надежды, — ответил Северус, принимаясь за готовку.

— Что будет с ним, если я не приму его?

— Я не знаю, — честно ответил Северус. — Но, честно говоря, всю последнюю неделю он вел себя лучше, чем весь этот год.