Меж двух врагов (гет)

— Они никогда не остановятся, понимаете? Эти чертовы фанатики Сами-знаете-кого совсем ...э-э-э…— Рон Уизли не мог подобрать подходящего глагола, наиболее точно описывающего последние действия Пожирателей Смерти.

Парень нервно расхаживал по общей гостиной Гриффиндора и проклинал всех темных магов. Яркие языки пламени в камине, с треском поглощая поленья, освещали оранжевым круглую комнату, и без того оформленную в красно-золотых тонах, и долговязую фигуру Рона, образуя на стене позади него ещё более длинную тень. Тяжелый габардин на окне был плотно задернут, несмотря на погожий осенний день.

Гермиона и Гарри молча сидели в углах дивана, наблюдая за беснующимся другом. Их лица выражали беспокойство, они то и дело переглядывались. Несколько человек с четвертого и пятого курсов расположились в соседних креслах и тихо перешептывались.

— Криком всё равно ничего не исправишь, Рон, — тихо произнесла Грейнджер. Она сидела, поджав под себя ноги и скрестив руки на груди, словно защищаясь от него.

В гостиной сгустилась атмосфера, напоминающая затишье перед бурей. Казалось, что если сделаешь лишнее движение — тут же сверкнут молнии и грянет гром.

Небольшое скопление студентов «львиного» факультета в обеденное время образовалось из-за недавних событий, произошедших в мире магглов. Приспешники Тёмного Лорда нарушили все правила, запрещающие использовать магию вне волшебного мира и показывать чары простецам.

Пожиратели совершили вещь куда ужаснее — они взорвали оружейную фабрику на окраине Лондона.

К счастью, они не показали себя напрямую, но свидетели-магглы сказали, что видели перед взрывом длинные яркие вспышки, словно звезды сходили с небес. Министерство Магии сразу же сообразило, что это дело рук не террористов, как было в официальной версии простецов, а Пожирателей.

При взрыве погибло большое количество простых работников, не имеющих никакого отношения ни к светлой, ни к темной магии. Много семей в один миг лишилось мужей, отцов, детей. В Англии был объявлен траур.

Рон, сжав челюсти, повернулся лицом к камину и оперся на него руками. Огонь даже немного угас под тяжелым взглядом рыжеволосого юноши. В голове Уизли метались ужасные мысли, которые он не замедлил воспроизвести вслух:

— А если бы … а если бы там был кто-нибудь из наших знакомых или друзей семьи? — после чего гриффиндорец выдержал напряженную паузу; ему самому было жутко говорить это, — а может, там ЕСТЬ кто-нибудь, кого мы знаем…знали? Ненавижу этих Пожирателей!! — воскликнул он и ударил кулаком по камину.

Гермиона с грустью вздохнула. Может, он и прав. Но за своих родителей — обычных дантистов — Грейнджер спокойна, ничего общего с взорванной фабрикой они не имели. А вот насчёт других девушка все же была согласна с Роном, оттого и печально опустила глаза.

— Надо успокоиться! — кое-как преодолев бурю внутри себя, скомандовал Гарри. Рон раздраженно усмехнулся:

— Сам-то хорош. Если бы не Гермиона, мы бы искали твое бездыханное тело в логове Сам-знаешь-кого или лучше — в какой-нибудь канаве.

— Да вы оба молодцы, — подала голос младшая сестра Рона, Джинни Уизли, а потом приняла сторону Поттера, — а ты, Рон, не принижай способности Гарри. Я верю, он победит Темного Лорда. И мы поможем ему!

— Я это и себе сказал, а не только остальным, — нервно ответил парень со шрамом в виде молнии на лбу, не дав Рону даже рот открыть на замечание Джинни. Уизли с явным недовольством смотрел на сестру и друга.

Гарри и правда норовил разобраться с ненавистными Пожирателями, как только студенты узнали о случившемся, но Грейнджер перекрыла дорогу из главного зала, выставив палочку с обещанием использовать «Петрификус Тоталус», если брюнет попытается улизнуть из школы. Пришлось ему пойти в гостиную, а унизительный свист со стороны стола Слизерина сопровождал его до выхода из зала. Естественно, зачинщиком был Драко Малфой, который что-то крикнул о слабости Поттера к грязной магии.

— Гарри, я не думаю, что тебе следует бросаться в бой бездумно, — сказал пятикурсник Колин Криви, сжав в руке «Ежедневный пророк», где на титульном листе «дымилась» главная тема дня. В этот раз старший из братьев Криви не был на стороне своего кумира, как это обычно случалось.

Лицо Мальчика-который-выжил исказила ярость, он сорвался с дивана и подскочил к Колину :

— Ты предлагаешь мне сидеть, сложа руки?! Лично я так не могу! Я, конечно, всё понимаю: всем плевать на магглов, а грязнокровки никому не нужны! — гриффиндорец свирепо высказал всё это в лицо юному фотографу. В гостиной наступила неловкая пауза: все уставились на Гарри, который даже не заметил, как его лучшая подруга вздрогнула, неслышно поднялась и пошла к выходу из гостиной. Рон обернулся, а Джинни попыталась остановить девушку, но та, лишь поправив непослушные волосы и прикрыв ими лицо, знаком показала, чтобы за ней не шли.

Колин (который, кстати, тоже был магглорожденным) отодвинул Гарри в сторону и проследил взглядом за уходящей гриффиндоркой.

— Ты следишь за речью? — крикнул Уизли, откидывая друга на диван, подальше от Криви, — ты обидел Гермиону!

— Я… не подумал, — ошарашено пробормотал брюнет, осознавая свою ошибку, — надо её догнать и извиниться!

— Не надо, — Джинни села рядом и положила руку на плечо Гарри, юноша озадаченно посмотрел на младшую Уизли, которая с укором покачала головой, — она вернется, тогда и попросишь прощение. А сейчас она хочет побыть одна.

Поттер лишь кивнул в ответ и откинулся на спинку дивана, устало выдохнув.

Грейнджер, обхватив себя руками, словно она замерзла, поднялась на Астрономическую башню. Иногда она шмыгала носом, но глаза Гермионы оставались сухими.

Вид лесов, услужливо раскрашенных правящей сейчас Осенью в золотисто-огненные гриффиндорские цвета, немного успокаивал.

Конечно, Гарри не нарочно выдал ту обидную фразу. Юная ведьма уже несколько лет как перестала обращать внимание на гнусные оскорбления Малфоя и его дружков со Слизерина, но из уст лучшего друга, с которым она пережила многое, эта фраза прозвучала очень неожиданно. Появилось ощущение, как будто ударили хлыстом по спине — мгновенно и нестерпимо

больно.

Студентке шестого курса как никогда хотелось разрыдаться, выплеснуть все накопившееся, очиститься, но слезы не текли. Она выдохнула и вынула из кармана свою волшебную палочку. Девушка подняла её над головой:

— Люмос, — и прикрыла глаза. Сразу вспомнилось, как на четвертом курсе все тоже вот так подняли свои зажженные палочки и вспомнили погибшего от руки Волан-де-Морта Седрика Диггори.

— Решила помянуть таких же, как ты? — за спиной раздался ненавистный голос. Грейнджер вздрогнула и искоса посмотрела в ту сторону. Это был не Малфой, но это не значило, что к другим слизеринцам она относилась по-другому. Всех их, змеиных учеников, гриффиндорка ненавидела. Их голоса, их движения, их родителей (а большинство из них являлись Пожирателями и слугами Темного Лорда), всё это вызывало отвращение.

Девушка повернулась и постаралась сделать взгляд как можно более безразличным, но стоящий напротив высокий, смуглый брюнет с красивыми чертами лица смотрел на неё с едва заметным любопытством.

— Знаешь, Забини, я не вижу ничего постыдного в том, чтобы почтить память погибших, кем бы они ни были, — выдала обладательница каштановых волос, а потом чуть тише добавила, — и кем бы ни была я.

Блейз слегка нахмурился и стал медленно приближаться к тому месту, где стояла Гермиона:

— Я, наверно, не так выразился, прошу прощения.

— Правда?! Тебе надо было выразиться куда жестче — «мерзкая грязнокровка», например, — ответ дался студентке на удивление просто, что она даже не заметила извинения со стороны слизеринца.

— Перестань, Грейнджер, — Забини тут же посерьезнел и достал волшебную палочку. Гермиона держала наготове своё магическое оружие и оставалась начеку. Мало ли чего ждать от этого слизеринца. Но Блейз не стал ни атаковать, ни даже угрожать, а зажег палочку заклинанием «люмос». Заметив непонимание и недоверие на лице гриффиндорки, парень усмехнулся:

— Представляешь, у меня тоже есть сердце! И вне зависимости от того, кто я, я почту память тех несчастных жертв Пожирателей, — сказав это, Забини поднял палочку вверх, — соболезную!

Слизеринцы никогда не давали повода заподозрить, что обладают способностью сожалеть. Поэтому поступок Блейза крайне удивил Грейнджер. Впрочем, отличие от учеников своего факультета, этот юноша всегда ко всему относился необычно. Может быть, это и послужило поводом того, что Забини стал одним из самых завидных и желаемых парней со Слизерина, а вот его друг, Драко Малфой, популярность завоевал только лишь благодаря красивой внешности.

«Будь здесь Малфой вместо него, я бы устроила волшебную дуэль», — не без иронии подумала Гермиона, а затем обратилась к слизеринцу:

— Спасибо, Забини, наверно, только из-за тебя твой факультет не опустился ниже плинтуса, — девушка произнесла это с сарказмом, но и в этой шутке была доля правды: Блейзу часто удавалось отговорить Драко от весьма глупых, но неприятных затей, большинство которых заключались в досаждении Поттеру и его компании.

Гриффиндорка не стала дожидаться ответа юноши и быстрым шагом скрылась на винтовой каменной лестнице, оставив Забини в полном одиночестве. Тот лишь проводил девушку равнодушным взглядом и погасил свою палочку.

Обед в Хогвартсе уже закончился, поэтому Гермиона на голодный желудок поплелась за сумкой с учебниками для следующего занятия. Подойдя к входу общей гостиной — портрету Полной Дамы в шелковом розовом платье, назвала пароль Гриффиндора:

— Львиная храбрость.

— Не опаздывайте на урок, — добродушно посоветовала Дама.

— Спасибо, я только книги заберу, — улыбнулась Грейнджер и вошла в открывшийся проём.

«Надеюсь, Невилл запомнит пароль. Он довольно простой и полностью описывает наш факультет», — с надеждой подумала лучшая ученица школы, которую уже второй год назначали на должность Старосты Гриффиндора.

В круглой гостиной, на диване перед журнальным столиком в полном одиночестве сидела Джинни Уизли, немного наклонившись вперед. Её яркие рыжие волосы мягко спадали на плечи и спину, она на секунду задумалась, а затем склонилась над каким-то пергаментом и беззвучно что-то повторила.

Староста с интересом приподняла брови:

— Джинни, — окликнула она подругу. Та встрепенулась:

— О, Гермиона, ты вернулась уже? Все нормально?

Девушка с каштановой копной волос кивнула, потом подошла к Джинни и заглянула в пергамент:

— Домашнее задание?

— Ага, совсем из головы вылетело Заклинания сделать, — огорченно оправдалась гриффиндорка, — я, наверно, урок в гостиной проведу: доделаю, что задал мистер Флитвик.

Грейнджер с укоризной посмотрела на Уизли, но та лишь мило улыбнулась:

— Ну не занудничай! Это в первый и последний раз, — затем девушка поспешила сменить тему, — Гарри очень расстроился, что обидел тебя, — Джинни произнесла это с ноткой ревности. Давно не секрет, особенно для Гермионы, что младшая Уизли была неравнодушна к Поттеру с первого курса, хотя она и пыталась скрывать это, встречаясь с другими парнями.

— Он хотел пойти за тобой, но я сказала, чтобы он потом извинился, — продолжила Джинни, — когда ты вернешься.

— Спасибо, Джин, — Гермиона подхватила учебники по истории магии за шестой курс, — в этот раз я тебя прощаю, так и быть. Но в следующий! — Пять баллов я с тебя сниму, — дружелюбно усмехнулась юная ведьма и скрылась из гостиной. Рыжеволосая лишь что-то промычала вдогонку и продолжила корпеть над Заклинаниями.

Мистер Бинс, единственный во всём Хогвартсе преподаватель-призрак, немного запаздывал на свой урок, поэтому некоторые ученики позволили себе находиться в коридоре, в том числе и Гарри, который ожидал Гермиону. В конце года было решено оставить студентам этот предмет, так как некоторые задания в Ж.А.Б.А., который ждал в конце седьмого курса, включали в себя какие-то исторические факты, изучавшиеся в школе.

Парень прислонился спиной к стене рядом с входом в кабинет и выбивал ритм пальцами. Мимо горделиво прошествовал Малфой и Забини, который шёл рядом с блондином, убрав руки в карманы. Гойл и Крэбб, как верные собачки, следовали за «хорьком» по пятам. Драко в этот раз промолчал, но одарил Поттера презрительным взглядом. Гарри возненавидел Малфоя ещё больше, так как прекрасно знал, что Люциус и другие сбежавшие Пожиратели были участниками того трагического события на окраине Лондона. Мальчик-который-выжил засунул руку в свой карман, нащупал волшебную палочку, сжал её. Малфой, перед тем как пойти дальше, обернулся к своему врагу и хотел сказать что-то ядовитое, как всегда, но возглас «Гарри!» подбежавшей Грейнджер заставил его лишь скривиться и быстрым шагом нагнать Блейза.

Гарри оторвался от стены и сделал пару шагов навстречу подруге:

— Прости меня. Пожалуйста, — искренне сказал парень, взяв девушку за руку. Гермиона покачала головой и дружески обняла Поттера:

— Брось, Гарри. Всё нормально, правда, — ответила гриффиндорка, постаравшись улыбнуться как можно искренне, — я сама глупо поступила. Ведь знаю, что ты бы никогда так не сказал специально и…

— Кхем! — сзади Гарри раздался кашель. Гермиона отпрыгнула от друга и заметила стоявшего, точнее, висевшего в воздухе, сзади него мистера Бинса, который незамедлительно принялся отчитывать их:

— Молодые люди, все нежности можно оставить и до вечера, когда будет более романтическая атмосфера, нежели сейчас! А теперь прошу на урок. Сегодня у меня для вас приготовлена очень интересная тема.

Друзья хихикнули и прошли в класс следом за учителем.

Гриффиндоровцам новая тема показалась скучной и нудной. Мистер Бинс, неспешно проплывая между рядами, рассказывал об ужасной кровопролитной войне несколько сотен лет назад между французскими волшебниками, которые пытались завладеть Философским камнем Николаса Фламеля.

— Слава Богу, благодаря Гарри этот чертов камушек исчез навсегда, — шепнул Рон Невиллу Долгопупсу, — иначе бы наши дорогие слизеринцы, а точнее, их родители возжелали воспользоваться им, а может быть и Сам-знаешь-кто попытался бы ещё раз…

Невилл лишь слегка усмехнулся в ответ и продолжил записывать лекции, старательно выводя имена и даты на пергаменте. Рон со скучающим видом обвел взглядом класс. На уроках истории магии Гриффиндор объединялся с Когтевраном, и сейчас студенты с сине-бронзовыми галстуками покорно строчили всё, что диктовал призрак.

— Ох уж эти умники, — вздохнул Уизли, разминая затекшую кисть руки, и тут же получил штрафные баллы за отлынивание на уроке.

У Гермионы тихо заурчал живот — сказывалось отсутствие обеда. Она положила на него руку и закусила губу. Чёрт, а есть-то как хочется! Гриффиндорка даже растерялась, а сидевший рядом Симус Финнинган предложил погрызть карандаш, на что Гермиона закатила глаза. Тут Гарри протянул записку:

Я стащил булочку с обеда. Она в сумке, если так сильно хочешь есть, возьми её и выйди в коридор, перекуси.

Грейнджер беззвучно хохотнула (Бинс как раз в этот время что-то записывал на доске), но тут живот заурчал чуть громче, чем в прошлый раз, что даже Лаванда Браун обернулась, на её лице появилось недоумение, а Симус, успевший прочитать записку, чуть подтолкнул девушку локтём:

— Соглашайся. А то мешаешь учиться своим урчанием, — и широко улыбнулся. Гермиона залилась краской, сдерживая хихиканье. Гарри достал из сумки заботливо завернутую в салфетку булку и протянул подруге.

— Мистер Бинс, можно выйти? — гриффиндорка подняла руку. Преподаватель, продолжая уточнять образовавшуюся карту военных действий во Франции, кивнул, и девушка, выхватив легкий перекус, умчалась в коридор.

А ведь всего лишь какое-то время назад всем было грустно и ненавистно всё вокруг, подумалось Гермионе, пока она надкусывала вкусную булочку с изюмом. Что ж, хорошо, что Гарри не рвется в бой, он и так постоянно сталкивается с опасностями. Как он не понимает, что все за него очень волнуются. Гермиона, Рон, Джинни, миссис и мистер Уизли, Дамблдор, МакГонаггал. Все ждут от него быстрой и легкой победы над Волан-де-мортом, но Гарри…он всего лишь подросток! К тому же, он ещё многого не знает, как он может сражаться с такими ужасными людьми, как Пожиратели, которым ничего не стоит навести палочку и безжалостно сказать «Авада Кедавра».

Она быстро расправилась с едой, вытерла руки об салфетку и уже собралась возвращаться в класс, как вдруг заметила Драко Малфоя, который выходил из-за поворота. Увидев гриффиндорку, он растянулся в мерзкой улыбке и убавил шаг.

— Что ты здесь делаешь во время уроков, Малфой? — она не стала ждать, пока слизеринец начнет первым говорить.

— Не твоего ума дела, грязнокровка, — ответил Драко, неспешно приближаясь, — что, подъедаешь остатки? Домовики любезно из мусорной кучи принесли?

Гермиона сжала кулак. Вот и началось. Но юная ведьма уже привыкла к остротам «хорька», поэтому, молча, выслушала его новый вариант оскорбления, а затем произнесла:

— Куда уж мне до тебя, Малфой, ты, наверно, каждый день по литру свежей крови выпиваешь, да?

— Думаешь, что задела меня этим, грязнокровка? Если я и пью кровь, то явно не таких, как ты. Твоя кровь только для вурдалаков из Запретного леса, поняла, Грейнджер? — Малфой приблизился к Гермионе, что посмеяться, но тут из-за угла показался Блейз с усталым видом. Забини, увидев, что его друг не один, сразу понял, о чем могут разговаривать студенты Слизерина и Гриффиндора:

— Драко, какого дементора ты сюда вернулся? Снейп послал нас за носилками к мадам Помфри, а не к Грейнджер. Пойдём!

Юноша со светлыми волосами платинного оттенка хмыкнул и, развернувшись, пошёл к Блейзу:

— Я ему не посыльный. Он сам виноват, что сделал, пусть сам и тащится за носилками, а я пока прогуляюсь. Ты со мной, Забини?

— Носилками? — удивленно переспросила Гермиона.

— Одному ученику не повезло на Зельях, — равнодушно ответил Блейз, подтягивая Драко за рукав и вставая между студентами. Девушка испуганно прикрыла рот ладонью, а затем хотела пойти в подземелья, чтобы помочь дотащить пострадавшего, но Забини остановил её:

— Грейнджер, это не твоя забота, иди в класс, а?

Гермиона недоверчиво посмотрела на парня:

— Но я Староста. Я имею право знать!

— Ты Староста Гриффиндора, а не школы, — быстро ответил Забини, и они с Малфоем зашагали к мадам Помфри. Последнее, что услышала ведьма от уходящих слизеринцев, это небрежно кинутая фраза «я тебе что говорил, Блейз, эти грязнокровки тупы и уперты!»

— А ты… хорек! — крикнула вдогонку девушка и быстро метнулась в класс, чтобы не видеть лица резко развернувшегося Малфоя.

— Гермиона, с тобой всё в порядке? — Гарри удивленно посмотрел на подругу, которая, хмурясь, села на своё место. Поттер отложил перо в сторону и подвинулся ближе к девушке, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Да, — откинулась назад гриффиндорка, почувствовав, как тот изучает её.

— Тебе булочка не понравилась? — прошептал Гарри, разочарованно почесав затылок. Гермиона повернула к нему голову и улыбнулась одним уголком рта:

— Да нет, спасибо, было вкусно.

— Тогда чего ты, как в воду опущенная? — продолжал настаивать на ответе Мальчик-который-выжил. Грейнджер уставилась в свой пергамент, а затем продолжила записывать лекции. Через несколько предложений она опустила перо:

— Прости. Это всё из-за Малфоя. Я сейчас его встретила и мы «мило» с ним побеседовали.

— Ты же говорила, что перестала обращать внимание на него, — Рон выглянул из-за плеча Гарри и посмотрел на девушку. Та обреченно вздохнула:

— Ну не совсем из-за него, я не так выразилась. Какой-то он странный в последнее время, — с нажимом на слово «странный» произнесла Гермиона. Симус, услышав это, хохотнул позади неё, что все в классе обернулись, а затем попытался изобразить кашель, но теперь это было похоже на смех шакала.

— Финнинган, минус пять баллов за шум в классе, — возвестил мистер Бинс, а затем возобновил свой рассказ, стоя перед классом так, словно он собирался читать небу молитву.

Симус прикрыл кулаком рот, а затем тихо усмехнулся:

— Ну, Гермиона, скажешь тоже. «Странный». Он Малфой, вот и всё.

— Кто-то с Пуффендуя пострадал на Зельях. Я услышала это от него и Забини, — призналась, наконец, Гермиона, — да ещё сказали, что мне нельзя вмешиваться, что это не моё дело. Я же староста Гриффиндора, а не Школы, чтобы разбираться с этими проблемами, — процитировала она слизеринца.

— И этим заявлением они тебя обидели? — уточнил Уизли, играясь со своим пером, без того потрепанным. Грейнджер встряхнула головой:

— И это тоже…все равно, ты не заметил, что они, кажется, …меняются?..

Девушка облокотилась на парту и возвела взгляд на высокий потолок в кабинете Истории Магии. Сегодня был необычно трудный день. Явно не в пользу её факультета. Гермиона медленно повернулась к Гарри и Рону:

— Ладно, забудьте, что я сказала. Симус, ты тоже, — прошипела юная ведьма и стала разглядывать игривых солнечных зайчиков, которые проникли в класс сквозь высокие стекла, и теперь резвились на доске, люстрах и блестящих заколках Лаванды Браун.

У Грейнджер возник в памяти взгляд Блейза — парень смотрел на неё с неким волнением, когда оттащил Драко в сторону и велел не вмешиваться в инцидент.

После Истории шестикурсников Гриффиндора ждала Трансфигурация с профессором МакГонаггал. В перемену, студенты воспользовались возможностью посидеть на улице, пока этот теплый октябрь не сменился суровым морозным ноябрем. Многие девушки и парни расположились прямо на земле, но тут же были согнаны и посажены на скамейки мадам Помфри, которая проходила мимо и стала говорить о вреде холодной почвы на организм. Все, кивая головой, выслушали нотацию, а затем, когда целительница ушла, вновь расселись, где кому было удобно.

Гермиона не стала рисковать, поэтому устроилась на скамейке с учебником трансфигурации в руках. Гарри и Рон, казалось, уже забыли об ужасной новости перед обедом. А может, они уже что-нибудь задумали. Насколько Грейнджер знала Поттера, а знала она его хорошо, он захочет пойти против Волан-де-морта, против Пожирателей, лишь бы отомстить за невинные души. А Рон, Рон просто пойдет, отодвинув в сторону свой страх перед Тёмным лордом, пойдет за другом, чтобы помочь ему. А сможет ли так сделать Гермиона? Оставить свои излюбленные книжки и окунуться в мир войны, где вряд ли можно достичь счастливого всеобщего окончания. Пожалуй, ради того, чтобы свергнуть Волан-де-морта, чтобы Гарри уничтожил его раз и навсегда, девушка готова пойти в бой и отдать свою жизнь.

Парни сидели рядом и обсуждали предстоящий матч квиддича между Пуффендуем и Когтевраном, который должен будет состояться на следующей неделе.

— Я думаю, Чжоу сможет поймать снитч, — воодушевленно сказал Рон, — я видел, как они тренируются; намного лучше, чем в прошлый год.

— Да, возможно, — кивнул Гарри, у которого отношения с Чанг медленно сходили на «нет». Гермиона сочувственно глянула на друга, затем прислушалась к разговору сидящих неподалеку пуффендуек:

— Я просто не могу поверить: стоило Слизнорту на день отлучиться, как на замену ставят Снейпа. Бедная Ханна, досталось же ей, — вещала одна девушка. Вторая сидела с платком и изредка промокала глаза:

— Ужасно. Он же преподаватель, тем более, столько лет проработал на должности профессора Зельеварения, а не уследил за её безопасностью.

— Она, наверно, неделю пролежит в больничном крыле — отравится парами этого дурацкого зелья Энтузиазма…, — убивалась первая студентка.

— После такого вообще никакой охоты не бу… — начала было вторая, но тут сзади них появился сам Северус Снейп:

— Минус двадцать баллов за оскорбление! — гневно произнес он и, махнув полой своей мантии, быстро исчез в здании школы. Девушки захлопали глазами, которые и так были на мокром месте, глядя вслед мрачному профессору Защиты от Тёмных Искусств.

Гермиона отложила учебник в сторону:

— Я пойду к мадам Помфри, — сказала она Гарри и Рону. Те перестали обсуждать матч и дружно посмотрели на подругу:

— Ты же идешь проведать того пострадавшего и узнать, в чем дело? — поправив очки, уточнил Поттер, Рон же внимательно смотрел на девушку. Гриффиндорка поднялась со скамейки:

— Да, я хочу знать.

— Я буду только рад, если во всем виноваты слизеринцы, — усмехнулся брюнет, подставляя лицо солнечному свету.

Гермиона быстрым шагом направилась в больничное крыло, что навестить несчастную Ханну Аббот.

Девушка наколдовала букет полевых цветов, перед тем, как постучаться. Но она даже не успела руку занести, как дверь распахнулась и больно ударила Гермиону по носу. Гриффиндорка выронила букет и стала потирать свой нос, в надежде, что он не сломан:

— Нельзя поаккуратнее выходить? — не глядя на вышедшего, воскликнула студентка.

— Больно? — услышала она голос Забини. На какой-то миг девушка забыла об ушибленном носе, как только наткнулась на слегка раскосые глаза, в которых плескалось едва заметное беспокойство. Вмиг помрачнев, Гермиона ответила:

— Нет, Забини, приятно. Я стояла и ждала, когда же ты откроешь дверь и ударишь меня.

— Прости, я не видел, — снова пытается извиниться. Грейнджер недоуменно уставилась на слизеринца:

— Может, это я тебя ударила? Так сказать, произвела контрудар с той стороны? — гриффиндорка подняла и отряхнула букет, — слизеринец извиняется перед грязнокровкой. Где-то надо записать!

Блейз удрученно вздохнул, затем попытался улыбнуться:

— Я только что был у Ханны. Она просто-напросто надышалась токсичного пара, пару дней полежит, потом все в порядке будет, — парень указал в сторону больничной палаты, откуда вышел, — сейчас она спит. Мне жаль, что так вышло. Я говорил Драко, чтобы он своим делом занимался, но… — но Гермиона перебила юношу:

— Я так и знала, что никуда без Малфоя. Знаешь, я ненавижу ваш факультет, а Малфой всегда возглавлял мой список тех, кого я терпеть не могу! — выкрикнула девушка и скрылась в палате, предварительно хлопнув дверью. Впервые она с таким вызовом рассказала о своей ненависти, да ещё и слизеринцу. Гриффиндорке стало очень стыдно за столь вольный, необдуманный поступок, ведь она даже не задумалась о последствиях!

Тем не менее, Грейнджер поставила цветы в вазу и села рядом со спящей пуффендуйкой.

— Всё меняется… — в пустоту тихо протянула Гермиона, — «зачем он оправдывается передо мной? Амортенции глотнул что ли?» — при этой безнадежной мысли девушка ухмыльнулась, а затем поспешила обратно на улицу, где ждали её лучшие друзья.

Вечером состоялась тренировка Гриффиндорской команды по квиддичу. Рон во всеоружии висел на своём «Чистомете» рядом с кольцами и ждал, когда квоффл полетит в его сторону. Гарри в этот раз решил понаблюдать со стороны за действиями новых членов команды (из прежних игроков остались только Кэти Белл, Рон и Джинни Уизли), а также выявить ошибки, которые они допускают.

Демельза Робинс села на свою метлу и что-то стала уточнять у Джинни и Кэти Белл, наверно, договаривались, какую лучше тактику применить, чтобы оставить Рона с носом. Гарри ухмыльнулся и подлетел к своему другу:

— Рон, я знаю, ты отличный вратарь…

— Гарри, — парень оглянулся на одну из трибун, где расположилось несколько слизеринцев в предвкушении игры, — а я знаю, как ты хочешь закончить предложение: «…только не волнуйся, не обращай внимания на песню…», ведь так? — Уизли отвечал Поттеру, занимая наиболее удобное место на воротах для себя: между двумя крайними кольцами и головой закрывая среднее.

Брюнет похлопал друга по плечу:

— Вот и следуй моим указаниям, я в тебя верю. И Гермиона тоже, — он указал на девушку, сидевшую на трибуне и читающую какую-то книгу. На лице Рона появилась кислая мина:

— Она снова читает, ей некогда верить в меня…

Гарри теперь хлопнул вратаря по обоим плечам:

— Так, все, мы начинаем! Соберись! — и улетел на середину стадиона. Загонщики и охотники собрались вокруг него и слушали инструкции.

Рон нетерпеливо ерзал на своей метле, затем заметил, что небо начинает немного затягивать облаками.

Свисток. Игроки разлетелись по своим местам, а Гарри выпустил квоффл и бладжеры. Демельза, Кэти и Джинни, перекидывая между собой мяч, по искривленной линии летели к Рону, который был уже наготове. Младшая Уизли с коварной улыбкой, держа в руке квоффл, резко затормозила недалеко от ворот и размахнулась в сторону левого кольца, вратарь продолжал оставаться на месте. Девушка сделала выпад вперед, словно кинула мяч к воротам, Рон тут же дернулся к левому кольцу, но на самом деле квоффл перехватила Демельза и отбросила его к правому кольцу, Кэти концом своей метлы добросила квоффл точно в цель. Гриффиндор на этой уловке только что заработал бы десять очков.

— Молодец, Джинни! — крикнул капитан команды, — Демельза! Кэти! Отличный прием!

Девушки радостно хлопнули друг друга по ладони, в знак того, что их задумка удалась. Рон, насупившись, кинул мяч обратно, мельком глянув на Грейнджер. Та сидела, уткнувшись в книгу, и казалось, даже не следила за игрой, зато рядом устроилась Лаванда Браун и с благоговением наблюдала за парнем. Увидев, что Уизли посмотрел в их сторону, Лаванда помахала и тут же стала что-то говорить Гермионе. Та нехотя оторвалась от чтения и посмотрела в сторону Рона.

— Продолжаем, — сказал Гарри, затем обратился к загонщикам, — немного пошустрее, у вас есть огромный потенциал, уж я-то помню, — и демонстративно потер затылок, где в начале осени Джимми Пикс оставил шишку. Третьекурсник довольно оскалился, и оба загонщика кивнули.

Минут двадцать тренировка проходила довольно успешно, Уизли, Белл и Робинс пытались закинуть мяч в кольца, но Рон их отбивал, один раз даже чуть с метлы не свалился. Бладжеры со свистом пролетали, целясь на игроков, но тут же меняли свою траекторию, оказавшись под битами Пикса и Кута. Погода стала портиться, резкий ветер налетел на Хогвартс. Водоворот разноцветных листьев пронесся через стадион, некоторые приклеились к одежде игроков, а пару листочков попали в лицо Джимми, Ричи Кут захохотал. Но тут же закашлялся, подавившись таким же осенним «даром». Теперь смеялась вся гриффиндорская команда.

— Посмеялись и хватит, — сказала Джинни. Наконец, все успокоились и уже были готовы продолжить, как вдруг услышали крик со стадиона. Все устремили свои взоры на трибуны. Внизу стоял Колин Криви и размахивал руками, показывая, чтобы к нему подлетели. Гарри повернул свою «Молнию» и спустился к пятикурснику:

— Что случилось, Колин?

Парень со светлыми волосами мышиного цвета достал из кармана письмо:

— Тут пришло одно. Для Рона Уизли. С пометкой «Соболезнуем».

Мальчик-который-выжил замер, по его спине пробежал холодок. «Соболезнуем»? Кто-то погиб?

— Какие проблемы? — Рон не заставил себя ждать, он тормознул «Чистомет» за спиной своего капитана и заглянул через его плечо на письмо:

— Кому это письмо? — с напряжением в голосе спросил он. Гарри молча протянул его своему другу. Уизли стал переводить взгляд то с Гарри на Колина, то с Колина на Гарри, затем развернул письмо:

«Уважаемый Рональд Уизли, приносим Вам свои соболезнования. Сегодня утром, после атаки Пожирателей маггловской части Лондона погиб Ваш родственник — Моррис Уэст *. Тело уже передано в Министерство Магии. Ещё раз, соболезнуем»

— Это наш дальний родственник-маггл с маминой стороны, она виделась с ним пару раз, я — один, хороший был человек, — монотонно произнес Рон, отвечая на возможные вопросы, затем сжал кулак, — вот он, как я и говорил, погибший знакомый…

— Рон...

— — — — — — — — — — — -

* было как-то упоминание о двоюродном брате Молли Уизли, имени сказано не было, поэтому в моей интерпретации это будет так

К вечеру разбушевалась непогода: порывистый холодный ветер со свистом налетал на деревья и срывал с них золотую листву, разбрасывая её по всей территории школы. Серые грузные тучи заполонили некогда ясное небо и нахмурились, грозя хорошим ливнем.

На ужине Рон уныло ковырял уже остывшее пюре, полностью уйдя в свои мысли. Лаванда пыталась взять его за руку, но тот нервно вздрагивал и убирал свои руки под стол или делал вид, что тянулся за чем-то на столе. Браун капризно надула губки и смотрела на профиль парня, который даже не поворачивался в её сторону, затем обратилась к однокурсникам, вид которых был не менее мрачным:

— Да что же за день такой? Все такие злые!

Гермиона подняла глаза на девушку, вздохнула и ответила:

— А тебе все равно, что случилось сегодня утром? Между прочим, у Рона там погиб родственник!…

Уизли тут же с болью взглянул на окружающих, потом резко встал, с грохотом отставив едва тронутую тарелку, и покинул Главный Зал.

— Мистер Уизли, ужин только начался! — Дамблдор окликнул ученика, но тот лишь вжал голову в плечи и ускорил свой уход с ужина.

Гарри вскочил и побежал за своим другом, кинув напоследок «надо поговорить с ним!». Джинни с беспокойством кивнула парню, а потом также взглянула на Гермиону. Та лишь сочувственно вздохнула, взглядом дав надежду, что все образуется.

Так как Поттер сидел напротив Грейнджер, спиной к слизеринскому столу, то теперь девушке открылся вид на бледного Малфоя, который ничего не ел, просто сложил руки перед собой и что-то обсуждал с Крэббом и Гойлом. Гермиона подозрительно посмотрела на эту троицу, пытаясь по выражениям их лиц что-либо понять, но оставила эту попытку, потому что сама не знала, что именно она хочет узнать. Девушка перевела взгляд на учительский стол. Дамблдор молча ужинал, но пребывал, видимо, в хорошем расположении духа, что не скажешь о вечно суровом Снейпе, который иногда посматривал на студентов, щуря свои черные глаза и бросая ненавидящие взгляды на стол Гриффиндора.

Драко замолчал и увидел сидящую напротив через два стола Гермиону Грейнджер, лучшую ученицу и гордость Хогвартса, но эта девчонка была позором для всех аристократов. Платиновый блондин зло усмехнулся, глядя, как гриффиндорка улыбается какому-то мальчишке, подошедшему к ней.

— Ты ещё поплачешь, Грейнджер, — тихо произнес слизеринец себе под нос, соединяя свои пальцы между собой и осклабившись.

— Гермиона! — какой-то первокурсник потянул девушку за рукав.

— Да, что случилось? — улыбка появилась на её лице всего на миг, но ввиду событий, случившихся за последние двадцать четыре часа, исчезла. Мальчик попросил Старосту помочь ему в овладении заклинанием Левитации. Грейнджер без вопросов кивнула и поднялась из-за стола; проходя мимо других первокурсников, гриффиндорка велела им идти делать уроки сразу же после ужина. Дети недовольно замычали, когда она пригрозила им снятием очков с факультета, если они не выполнят её указаний.

Гермиона вышла из зала, стараясь не коситься на слизеринский стол, куда подошел Забини и завел разговор с Малфоем. Первокурсник едва поспевал за быстро идущей девушкой.

В коридорах было тихо; лишь треск факелов на стенах и пролетевший с визгом Пивз нарушали её. В каштановых волосах Грейнджер появился рыжий оттенок из-за отблеска огня.

За окнами уже стемнело, но лес вдалеке был очерчен красным закатом, придавая деревьям пугающий вид.

Около портрета топтался Невилл с обеспокоенным видом.

— Снова забыл пароль? «Львиная храбрость», — последнее было адресовано скучающей Полной даме. Та кивнула и стала открываться. Невилл остановил Грейнджер, протянув перед ней руку:

— Там Гарри с Роном ругаются! Все разбежались, а я сюда выскочил от летящей книги о чудовищах.

Первокурсник хихикнул, но Староста одернула его и убрала руку Долгопупса:

— Я разберусь, не переживай. Пойдём, ммм…мальчик! — девушка подтолкнула ребенка к круглому входу, откуда доносились возмущенные голоса и какой-то грохот.

— Меня зовут Рик, — вставил мальчик, задрав голову, чтобы посмотреть на Старосту.

— Хорошо, Рик. Быстрее! — раздраженно кивнула Гермиона и вошла следом в общую гостиную Гриффиндора.

— Знаешь, Гарри, я думал, мы — друзья! Почему же ты так поступаешь? — Рон с бешеным видом вцепился в спинку дивана и, покачиваясь, смотрел на Поттера. Тот стоял спиной к выходу, но по висевшей на руке мантии-невидимке было ясно, что он собирается уходить.

— Поступаю именно потому, что ты мой лучший друг, — как можно спокойнее старался отвечать Гарри.

— Ха! Сам себе противоречишь! — воскликнул рыжий и тут приметил вошедшую Грейнджер. Девушка с укоризной покачала головой, затем негромко произнесла:

— Мне наплевать на причину вашей ссоры, но пять баллов я с вас снимаю!

Гарри шарахнулся в сторону от неожиданности, выронил мантию и обернулся:

— Гермиона?

— Гермиона! — споткнувшись о ножку дивана, Рон подлетел к подруге, — скажи ему!

— Не надо ничего мне говорить, — отмахнулся Мальчик-который-выжил и поднял упавшую вещь.

— Почему вы ругаетесь? — осведомилась юная ведьма, проходя в середину гостиной, из которой все гриффиндорцы разбежались по комнатам или убежали из неё, как Невилл, лишь бы не попасться под горячую руку.

— Этот эгоист собрался сбежать из Хогвартса! — махнул руками Уизли.

— Гарри! — воскликнула девушка, — я тебя предупреждала, что применю «Петрификус Тоталус».

Парень взвыл, а Рон продолжил объяснять:

— Да, он собрался сбежать и отомстить Пожирателям. ОДИН! БЕЗ НАС! Ужасный эгоизм! — театрально заявил юноша, рассчитывая на поддержку со стороны подруги. Девушка подошла ближе к Поттеру, хитро сощурив глаза:

— У тебя есть план, Гарри?

— Нет пока, но…

— Я так и знала. А вообще, Рон прав. Или ты считаешь нас кем-то между Крэббом и Гойлом, которые прилагаются как аксессуары к Малфою?

— Нет!

— Мы пойдём за тобой, Гарри, даже если ты этого не захочешь. Без нас тебя никто не отпустит! — парировала Гермиона, раскрасневшись от возмущения, — но сейчас все равно не лучшее время для всего этого. Пожиратели может быть на то и рассчитывают, что ты покажешь себя вне Хогвартса, и они схватят тебя. Я считаю, что нужно подождать некоторое время и все обдумать. Рон? — её взгляд устремился на рыжего, тот согласно закивал.

— Я не хочу, чтобы вы пострадали, сейчас Хогвартс — это самое безопасное место, тем более, для магглорожденных, — Гарри посмотрел на свою лучшую подругу, — поэтому я пойду!..

— Упрямый олень! — крикнул Рон, но Гарри развернулся спиной к выходу.

— Вингардиум левиоса! — пропищал Рик, про которого все забыли, и вырвал мантию из рук Гарри. Гермиона перехватила её:

— Знаешь, Рик, у тебя отлично выходит это заклинание, — победно произнесла Грейнджер, — ты заработал пять баллов за быструю реакцию в сложной ситуации.

Первокурсник радостно заулыбался и убежал в комнату мальчиков. Поттер выдохнул и протянул руку:

— Ладно-ладно, я понял. Хорошо, подождем немного. Верни мантию!

— Нет, для твоего же блага она побудет у меня до поры, до времени, — отрезала Гермиона, — а теперь можете начать делать домашнее задание, — и пошла к себе в комнату, где можно было в спокойном одиночестве сделать домашнюю работу.

— Ты подозрительно быстро согласился с ней, — недоверчиво произнес Рон, с неохотой вытягивая учебник по ЗОТИ из сумки и открывая на нужной странице.

— А что бы ты сделал на моем месте? — усмехнулся Гарри, потом сразу же ответил за друга, который собрался произнести свою догадку, — правильно, заработал бы какое-нибудь заклинание на одно место.

— Сегодня ужасный день, — подвел итог Уизли, — ты уж извини меня за то, что накричал.

На следующий день все вели себя, как ни в чем не бывало, потому что решили накануне, что пока все равно ничего нельзя было предпринимать.

Так прошла неделя. С того дня уже не было солнечных дней, словно сама природа сочувствовала волшебникам. Тепло сменилось неприятным похолоданием, птицы тоскливо пели свои песни, приветствуя каждый новый, но в то же время старый, унылый день. Небо было затянуто серыми облаками, предупреждая солнечные лучи, которые иногда пытались прорваться сквозь плотную завесу туч; иногда моросил дождь, миллионы капель бились в окна, а мокрые листья, уже не блиставшие ярко и светло, снаружи прилипали к запотевшим стеклам в коридорах Хогвартса.

Наконец, настал долгожданный день первой игры в новом учебном году. Команды Когтеврана и Пуффендуя вышли на поле в приподнятом настроении, зрители бурно приветствовали игроков. На небе до сих пор не было ни единого лучика солнца, но также не было и дождя; зато было достаточно прохладно, чтобы все закутались теплее в свои мантии.

В этот раз на должность комментатора поставили Полумну Лавгуд, вместо окончившего школу Ли Джордана.

— Капитаны команды: Чжоу Чанг, когтевранка, прекрасная девушка, ловец, иногда мы с ней болтаем о вреде мозгошмыгов… — мечтательно, впрочем, как и всегда, возвестила Полумна, — Захария Смит, пуффендуец, вроде ничем особенным не выделяется, скорее всего, на него наведен синдром неудачника. Печально, но что делать.… В общем, мы уже начали игру. Ведет Когтевран. Кстати о вреде мозгошмыгов…

— Постарайтесь комментировать по теме, мисс Лавгуд, — вмешалась МакГонагалл, и Полумна замолчала, уставившись на мелькающих игроков.

Гарри, Гермиона и Рон, а также многие другие гриффиндорцы сели рядом с болельщиками за Пуффендуй. Слизерин устроилась на противоположной стороне с учащимися Когтеврана. Рон, услышав заявление Полумны о «синдроме неудачника» Смита, захохотал:

— Мне начинает нравиться эта Лавгуд!

— Да-да, — кивнул Гарри, следя взглядом за когтевранским охотником, в руках которого был красный квоффл, — смотри, сейчас забьет!

Рывок! — и вратарь Пуффендуя с обидой махнул рукой и устремился вниз за пролетевшим мимо него мячом. Ученики, размахивая сине-бронзовыми шарфами, шапками и флажками, взорвались от эмоций.

— Когтевран забивает. Счет 10-0.

— Смотри, как радуются! — разочарованно произнес какой-то третьекурсник в канареечно-желтом шарфе с черными полосами, глядя в омнинокль, одолженный на пару минут у Рона. Не всем было по карману такая вещица, но Поттер два года назад потратил тридцать галеонов для себя и своих друзей на омнинокли. Рон перехватил своего рода бинокль у пуффендуйца и стал всматриваться в болельщиков на противоположной стороне:

— Точно. А Слизерину, кажется, вообще начихать, сидят себе спокойно, — вынес свой вердикт Уизли. Грейнджер пробежалась взглядом на ряды слизеринцев: заметила Забини, который с интересом наблюдал за игроками, Пэнси Паркинсон, часто вертящую головой в поисках чего-то, Крэбба и Гойла, Теодора Нотта, разговаривающего с однокурсником — и чуть повернулась к друзьям:

— Странно, среди них нет Малфоя. Он разве не любит квиддич?

— Откуда я знаю, я не слежу за ним, Гермиона, — ответил Гарри, — «мне же все равно, почему он отсутствует в разгар игры. И это никак не связано с Волан-де-мортом», — мысли быстро пронеслись в голове, а затем были заглушены новыми овациями: Пуффендуй сравнял счет.

— Ура! Ура! — кричал впереди сидящий третьекурсник, активно размахивая флажками. Сквозь шумящую и подпрыгивающую толпу к Золотой Троице подобралась Джинни и приветливо улыбнулась сначала Гарри, а затем своему брату и Гермионе:

— Привет! Немного задержалась, простите, — затем с блеском в глазах стала наблюдать за тем, как загонщик «барсучьего» факультета гоняется за бладжером и пытается увести его дальше от охотника, а тот крепко держит в руках квоффл, — мне уже не терпится самой выйти на поле!

В этот момент, загонщик ударил по бладжеру, и тот улетел в сторону Чжоу, которая пристально следила за маленьким золотым снитчем, который парил в нескольких метрах от неё. Несколько мгновений — и девушка схватила его, Когтевран снова взорвался, но тут же затих, глядя, как Чанг сползла со своей метлы и быстро полетела вниз: бладжер достиг своей цели и сбил когтевранку, ударив её в спину. Все ахнули, а мадам Трюк поспешила использовать амортизирующие заклинание, но от волнения что-то пошло не так, и заклятье отбросило Чжоу у самой земли в ограждение. Чанг вскрикнула, держась за левую ногу, которая, по-видимому, была сломана.

— Какая жалость! — голос Лавгуд разнесся по стадиону, — надеюсь, нога Чжоу быстро заживет! Но, тем не менее, она поймала снитч! Когтевран выигрывает со счетом сто шестьдесят — десять. Мои поздравления!

Пуффендуй расстроился от столь легкой победы соперников и поплелся в свою гостиную. Гриффиндорцы принялись живо обсуждать случившееся, а Гарри смотрел, как Чжоу уносят на носилках в медицинское крыло залечивать ногу.

— Надеюсь, она скоро поправится. Она — сильный игрок, — сказала Джинни, заглядывая в лицо брюнету. Она подозревала, что у него остались какие-то чувства к этой когтевранке, но не собиралась давить на Гарри.

— Я знаю, — согласился парень, но сам думал о слезах Чжоу, когда они целовались на пятом курсе, а она вспоминала погибшего Седрика. Гарри печально вздохнул и потрепал младшую Уизли по голове:

— Через месяц играем мы, мы устроим им всем зрелищную игру, так ведь?

— Ты собираешься сломать себе шею и параллельно достать кролика из шляпы? — усмехнулась Гермиона. Она и Гарри захихикали, а Рон и Джинни в недоумении переглянулись, не разобравшись, что такого в шляпе с кроликом.

В понедельник Гермиону Грейнджер вызвал сам Дамблдор. Девушка сразу после завтрака поспешила в кабинет директора.

— Волшебные вредилки, — назвала пароль гриффиндорка и поднялась наверх.

Альбус разговаривал со Снейпом, но Северус сразу же замолчал, как только увидел Гермиону.

— Я, пожалуй, пойду, — откланялся профессор ЗОТИ и скрылся.

— Проходите, мисс Грейнджер, — радушно пригласил Дамблдор, указывая рукой на кресло перед столом. Девушка кивнула, села и приготовилась слушать своего директора, который встал около письменного стола лицом к Гермионе:

— Что-то случилось?

Дамблдор погладил свою длинную седую бороду и посмотрел на студентку поверх своих очков-половинок:

— Ты прекрасно знаешь, что вчера Чжоу Чанг была травмирована на матче по квиддичу. Из-за бладжера она серьезно сломала ногу, но наша мадам Помфри залечит её в течение двух дней, не больше. Но дело не в этом, — Альбус замолчал на секунду, потом продолжил, — после того, как мисс Чанг поправится, ей нужно будет на некоторое время уехать домой, и недели две место одной из Старост Школы будет пустовать, — старик с намеком посмотрел на сидящую перед ним каштановолосую гриффиндорку. Та поняла, что он собирается ей предложить:

— А кто будет вместо меня?

— Джинни Уизли неплохо справится, я думаю, — мягко улыбнулся Дамблдор, — ну так что, Вы согласны заменить Чжоу на две недели, мисс?

Гермиона немного подумала:

— Я, в принципе, довольна своим нынешним положением, но я буду рада заменить Чжоу, — улыбнулась в ответ шестикурсница.

— Замечательно! — сложив ладони, директор сел за свой стол, — тогда Ваши вещи будут доставлены в башню Старост ммм…после обеда. Мисс Чанг сразу из больничного крыла отправится домой. А я пока пошлю домовиков.

— Нет-нет, я могу и сама…, — Гермиона сразу же встала на защиту домашних эльфов, лишь бы уменьшить количество их работы.

— Не стоит, это их обязанность, — сказал Альбус, — Вы свободны, мисс Грейнджер. Удачи Вам! Пароль в башню — «Совиное печенье».

Девушка, бурча себе под нос о несправедливых обязанностях, собиралась покинуть кабинет директора, но тут кое-что вспомнила и решила уточнить:

— Профессор Дамблдор, а кто второй Староста?

— Один очень интересный студент Слизерина, — таинственно ответил старик, пронзая обернувшуюся Гермиону взглядом своих голубых глаз. Девушка вздрогнула:

«О, нет, это наверняка Малфой», — затем вышла в коридор, — «один очень интересный студент…», — процитировала слова директора в ближайшее зеркало, — ну и ладно, что, я не справлюсь с Драко Малфоем?

На уроке Заклинаний Гермиона сообщила новость Гарри и Рону, те поначалу обрадовались, но, услышав о соседе, пришли далеко не в восторг.

— Если что — говори нам, — напутствовал Поттер, косясь на Драко, сидящего через два ряда от них.

— Он не посмеет тебя тронуть, — заверял подругу Рон. Грейнджер лишь улыбалась:

— Да не переживайте, я справлюсь. Мы все прекрасно знаем, что Малфой — это всего лишь напыщенный павлин, который выпячивает грудь с криками «я, да я», но сам ничего не может.

Профессор Флитвик, заметив разговоры, предложил Рону повторить только что объясненное заклинание Инканцеро, которое служило для связывания веревками.

— Инканцеро, — взмахнув палочкой в сторону Флитвика, произнес Уизли, но веревки не появились. Профессор недовольно покачал головой:

— Я говорил, что палочкой надо резко взмахнуть, а не медленно поднимать её, словно боясь, что она рассыплется, мистер Уизли.

— Да, простите, профессор Флитвик, — вздохнул Рон и снова взмахнул волшебной палочкой, но сейчас перестарался: веревки вылетели из конца палочки и в беспорядочном движении окутали не только Флитвика, но и его стол с люстрой, висящую над ним.

— Это чересчур, — усмехнулся профессор, пытаясь самостоятельно выбраться из веревок, — теперь Вы взмахнули слишком резко. Кто-нибудь, уберите веревки!

Гермиона тут же взмахнула своей палочкой:

— Фините Инкантатем! — веревки исчезли, но тут же раздался противный голос Пэнси:

— Выпендрилась, зазнайка? Жаль, что эти веревки не связали твои соломенные волосы!

Слизерин засмеялся над шуткой, а Гермиона фыркнула, отбросив непослушные пряди назад. Рон с Гарри бросили на слизеринцев взгляды, полные ненависти. Несколько студентов сделали вид, что были сокрушены этими взглядами, а затем снова захохотали. Малфой пару раз улыбнулся вместе со своими однокурсниками, но не более, вид у него был удрученный. Блейз вообще оперся щекой об левую руку, поэтому не было видно, смеялся он или нет.

После обеда Гермиона решила проверить, доставлены ли вещи в её новую комнату на ближайшие несколько недель. Поднявшись, девушка назвала пароль стоящему там портрету мужчины в бордовом камзоле и с небольшими усами. Портрет открылся, пропуская новую Старосту Девочек.

Гостиная оказалась немного меньше, чем Общая гостиная Гриффиндора, но обстановка была примерно одна и та же: диван, камин, пара кресел, книжные шкафы, письменный стол. Было ещё несколько дверей, ведущих, очевидно, в ванную и спальни.

Тут перед глазами пронесся один из работающих в Хогвартсе эльфов-домовиков, Гермиона позвала его, тот сразу же стал кланяться:

— Мисс, Ваши вещи в комнате, если пожелаете, мы можем их разложить по местам…

— Не надо, я сама.

— Вам принести чего-нибудь?

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась Гермиона и отпустила домовика. Осмотревшись ещё раз, гриффиндорка заметила гербы на двух дверях в разных частях комнаты: на одном гербе переливался золотой гриффиндорский лев, а на втором серебрилась слизеринская змея на изумрудном фоне.

Девушка тяжело вздохнула, подумав о том, что ей придется ночевать с Малфоем почти что в одной комнате.

— О, значит, ты будешь Старостой? — голос Блейза заставил Грейнджер вновь вздрогнуть. С удивлением на лице девушка развернулась. Блейз прошел к книжному шкафу и достал какую-то книгу.

— Т-ты? Значит, ты Староста Мальчиков, а не…

— Драко? А тебе хотелось бы, чтобы здесь был он? — улыбнулся Забини уголком рта, листая книгу, затем захлопнул её и убрал в сумку.

— Нет, конечно,…я не знаю, — пожимала плечами Гермиона, — все же лучше, что не он.

— Оу, это комплимент? — довольно дружелюбно бросил Блейз, — ладно, я пошел. Увидимся вечером.

Забини ушел, а Гермиона лишь посмотрела вслед закрывшемуся проёму. Потом опомнилась и сама поспешила на трансфигурацию, но этот урок, к счастью, теперь тоже проходил на пару с Когтевраном. Гриффиндору в этом году повезло: со Слизерином они встречались только на ЗОТИ и Заклинаниях.

В подземелье, где располагалось общежитие факультета Слизерин, всегда было прохладно, даже от зажигаемого иногда камина не было никакой пользы: огонь быстро потухал. В зимнее время, когда наступали морозы, пушистый белый снег окутывал территорию Хогвартса, а ученикам приходилось надевать теплую одежду под свои мантии, слизеринцам было ещё хуже. Даже магия не могла победить мерзлоту подземелий; они словно были заговорены.

Одним октябрьским утром в субботу Драко Малфой почувствовал, как в спальню мальчиков пробрался холод. До этого Драко сбежал из отдельной комнаты Старосты факультета сюда, но низкая температура добралась и до этого помещения.

«Черт, а ведь только середина осени!» — поежился парень, откинувшись на подушку. В соседних кроватях ещё похрапывали Винсент Крэбб и Грегори Гойл. Нотт уже проснулся и натянул на себя одеяло, чтобы согреться, прежде чем встать.

— Все равно не поможет, — усмехнулся платиновый блондин, поднимаясь с постели и направляясь в ванную, где можно было принять горячий душ. Теодор тут же резко отбросил теплое покрывало и вскочил с кровати:

— Ну и пофиг, я на дорожку: нам сегодня неизвестно сколько времени торчать на матче Пуффендуй-Когтевран при такой мерзкой погоде, — бросил слизеринец, затем повернулся к соседней кровати, скорчил гримасу и стал будить Крэбба, который громко всхрапнул, несильными ударами кулаков, — вставай, тупица! Птички уже поют! — нараспев произнес Нотт. Винсент стал отмахиваться руками, но не рассчитал силы и с грохотом свалился с кровати. Теодор захохотал, повалившись на свое ложе, а Гойл тут же подскочил, спросонья протирая глаза, и потянулся:

— Чего ржешь? Тут люди спят вообще-то…

Крэбб, потирая ушибленный локоть, недовольно заворчал на Нотта. Грегори протянул своему другу руку и помог встать. Теодор с торжественным видом сидел на кровати и ухмылялся, очевидно, задумав очередную гадость и дожидаясь, пока Малфой освободит ванную.

Завтрак прошел спокойно, не считая возбужденных голосов со стороны пуффендуйского и когтевранского столов: студенты рьяно обсуждали грядущий матч. Гриффиндорцы же более спокойно относились ко всему, что было не так привычно видеть.

— О, почта! — вскрикнула Пэнси Паркинсон, указывая на появившихся под потолком разномастных сов, среди них также летела бурая пятнистая неясыть, принадлежавший Нарциссе: эта птица тайно курсировала только между матерью и сыном. Драко поднял правую руку, и птица села, слегка ущипнув хозяина за палец. Парень аккуратно взял в руки привязанное к лапке письмо:

«Мой дорогой Драко!

Целую. Мама»

Как бы Малфой-младший ни любил собственную мать, но эти вечные её опасения, предостережения по любому поводу; порой это выглядело, как самая настоящая паранойя.

Драко ещё раз прочитал письмо и задумался, отвернувшись от галдящих однокурсников.

Нарцисса сейчас встревожена, как никогда: сначала Люциуса посадили в Азкабан, но Волан-де-морт освободил многих заключенных, которые некогда служили ему. Потом Люциус Малфой, Беллатриса Лестрейндж, Нотт, Долохов и многие другие Пожиратели Смерти вновь оказались на свободе и в качестве мести атаковали лондонский магловский завод.

К тому же, миссис Малфой всегда натянуто относилась к Темному Лорду, она только делала вид, что подчиняется ему, но в душе была рабой лишь своего сына.

Нарцисса недавно рассказывала Драко, что Волан-де-морт планирует собрать новых Пожирателей, взамен погибших, и женщина боялась, что эта «честь» выпадет именно её горячо любимому сыну, как достойному преемнику своего отца.

Но Драко не стал бы перечить отцу. Если он скажет принять Черную метку — он сделает это, пусть и боится, потому что с самого раннего детства он был научен следовать всем приказам Люциуса, соблюдать все правила, самое главное из которых — «Чистота крови — важнее всего».

Слизеринец убрал письмо матери во внутренний карман черного пиджака и предпочел забыть о нем, как об очередном приступе нарциссиной паранойи, находясь в предвкушении матча.

Но на выходе из Хогвартса Малфоя-младшего поджидал Снейп, который закутался в свою длинную черную мантию, что придавало ему сходство с летучей мышью, и попросил срочно зайти к нему в кабинет.

— Это сейчас так важно? Сейчас квиддич начнется! — нехотя протянул Драко, шагая за Северусом, который был чем-то озабочен

Оглядевшись по сторонам в коридоре, перед тем как зайти в кабинет изучения ЗОТИ, Северус убедился, что никого лишнего нет. Он подтолкнул Драко в комнату и запер дверь. Блондин молча уселся на парту и с ожиданием посмотрел на профессора. Снейп тем временем поспешил в маленькую комнату на втором этаже кабинета и вскоре вернулся с гордым филином на руке. Драко сглотнул: эта птица принадлежала Люциусу, и редко когда от неё дождешься хороших известий.

— Драко, мистер Малфой просит срочно вернуться в Малфой-мэнор, — вновь сверяясь с содержанием письма, возвестил Северус, словно ожидал, что написанное окажется неправдой.

— Вернуться? Кто меня отпустит в разгар учебного года? — удивленно хмыкнул слизеринец, выхватывая бумагу с аккуратным почерком.

«Северус!

Люциус Малфой»

Серые глаза пробежались по строчкам, в классе стояла тишина, теперь ждал ответа Снейп, теребя застежку на своей мантии. Наконец Драко поднял взор на профессора ЗОТИ, тот качнул головой:

— Я прикрою тебя, не волнуйся об этом.

— Это как-то связано с Темным Лордом, да? — осведомился Малфой, выбивая такт пальцами по столешнице. Этот звук создавал чувство сильного напряжения, в то время как за окном слышались далекие восторженные крики зрителей начавшегося матча. Снейп вновь кивнул:

— Я знаю один тайный ход из школы. Ты пройдешь по нему, дойдешь до Хогсмида, а там, через камин… нет, лучше я напишу Люциусу, пусть придет за тобой в Хогсмид, а оттуда аппарируете вместе в Малфой-мэнор! — он поспешно схватил ручку и начеркал ответ, затем привязал к филину листок и отправил обратно к хозяину.

Драко было наказано ожидать ответного письма в темном кабинете. Парень стал разглядывать висевшие на стенах жуткие на вид картины: корчившиеся люди после применения непростительных заклинаний.

— Профессор Снейп, — спустя десять минут внезапно с волнением произнес Драко, — Вы по своему желанию получил метку?

— Можно сказать и так, — стараясь уйти от расспросов по этому поводу, бросил тот, глядя в окно: он высматривал филина.

В Малфой-мэноре было довольно тоскливо, многочисленные статуи придавали поместью удручающий вид огромного склепа на открытом воздухе.

Драко шел за отцом, который, постукивая своей тростью с набалдашником в виде змеиной головы, быстро приближался к входу в особняк. Младший Малфой знал, что там, в его доме, расположился Волан-де-морт, собрал в нем Пожирателей и вообще, ощущал себя полноправным хозяином, что Драко немного раздражало.

На пороге их встретила взволнованная Нарцисса. Женщина держала руки на груди, глядя на прошедшего мимо сына, который давно перерос её на полголовы, если не на голову.

— Жена, — одернул её Люциус, с неодобрением оценивая её состояние, — приведи себя в порядок!

— Я так и знала… — пробормотала Нарцисса, развернувшись, — длинные светлые волосы хлестнули её по спине — и удалилась.

В обеденном зале за длинным массивным столом расположилось несколько человек. Во главе восседал Темный Лорд, но было видно, что он чувствовал себя не очень хорошо. Рядом, с безумным благоговением в глазах, устроилась Беллатриса; заметив вошедшего племянника, миссис Лестрейндж нахмурилась, но затем вернула свой восхищенный взор на Лорда.

Драко постарался сохранить безразличие при виде этого человека с весьма странной внешностью какого-то инопланетного существа, и подошел ближе. Люциус поклонился:

— Мой Лорд! Я привел моего сына к Вам и вверяю его дальнейшую судьбу в Ваши руки!

Малфой-младший чуть не задохнулся от возмущения, но внешне только слегка приоткрыл рот: позволить распоряжаться собственной жизнью своему отцу — это одно, но совершенно постороннему человеку, тем более, полукровке! — ничего оскорбительнее Малфой не встречал. Тут он почувствовал, как отец приставил к лопаткам свою трость, заставляя блондина тоже поклониться Волан-де-морту. Тот сипло и коротко рассмеялся:

— Довольно, Люциус.

Холодная рукоятка, которую Драко прочувствовал даже сквозь пиджак, исчезла; парень выпрямился и уставился на Темного лорда, который приготовился что-то говорить.

— Итак, Драко Малфой, мне очень приятно, что ты посетил меня. Ты вырос, ещё некоторое время — и будешь таким же, как твой отец, — Волан-де-морт указал на стоявшего рядом Люциуса, который после этого комплимента вновь отвесил поклон, — я думаю, ты сильный чистокровный волшебник, который может послужить мне. Ты наверняка в курсе того, что мне нужны новые Пожиратели Смерти.

Юный слизеринец промолчал, не выдав Нарциссу, которая тоже прошла в зал и побледнела от сказанного Лордом ещё больше. Мужчина бросил на неё подозрительный взгляд и продолжил:

— И я дам тебе некоторое время — подумать над моим предложением присоединиться к нам.

Тут миссис Малфой не выдержала и со страхом прошептала, обхватив сына за локоть:

— Но, мой Лорд, он же ещё совсем мальчишка! Несовершеннолетний!

Беллатриса тут же вскочила и ощетинилась:

— Как ты смеешь, Цисси? Перечить Лорду! Простите мою глупую сестру, мой Лорд! — обезумевшая женщина попыталась извиниться перед Волан-де-мортом, но тот покачал головой:

— Дорогая Нарцисса, я все понимаю! Это так ответственно! Но, тем не менее, я желаю, чтобы ваш сын стал одним из нас! И у меня есть для него задания, — спокойно сказал волшебник, а затем обратился к Драко, — мальчик мой, я уже говорил, что даю время подумать. Скажем, до ноября я жду твоего правильного решения. Теперь ты свободен.

— Да, мой Лорд, — ответил сквозь зубы блондин и, пересилив себя, поклонился.

Провожая сына из поместья, Нарцисса несколько раз всхлипнула и обняла юношу. Среди её рыданий он сумел разобрать пару слов:

-…так и знала…осторожнее…письмо…Пожиратель!

Но тут их окликнул Люциус, который приготовился к обратной трансгрессии в Хогсмид. Драко попытался улыбнуться плачущей женщине, но та лишь опустила глаза.

— Не стоит, мама, — прошептал Малфой, — я помню твое письмо, оно у меня под сердцем, — он приложил тонкую руку к тому месту пиджака, где с внутренней стороны был потайной карман.

Через минуту Малфои аппарировали.

Во вторник выписали Чжоу Чанг из больничного крыла: нога её зажила, и теперь девушка могла спокойно передвигаться. Когтевранка собрала свои оставшиеся вещи из комнаты Старост и положила сумку в гостиной на диван. Портрет, закрывавший выход из комнаты, отодвинулся. Чанг с опустошенным видом обернулась к вошедшему.

Когда Гермиона после урока истории магии зашла, чтобы положить учебник и взять другой — по зельеварению — Чжоу стояла и о чем-то разговаривала с Дамблдором. Грейнджер не хотела нарушать разговор, но когтевранка посмотрела в её сторону.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовалась гриффиндорка у Чанг, та неопределенно пожала плечами:

— Вполне хорошо, спасибо, — затем вновь обратилась к директору, — я тогда пойду. До свидания, профессор!

— До встречи, мисс Чанг, желаю Вам терпения.

— Благодарю, — грустно ответила девушка и, подхватив сумку, вышла из комнаты. Гермиона сменила учебники и все же решилась узнать у Дамблдора подробности отъезда когтевранки. Пожилой мужчина сначала молчал, делая вид, что изучает пыль на верхней полке в книжном шкафу, а затем повернулся и, не мигая, ответил:

— Мать Чжоу была убита.

Грейнджер ахнула и глянула вслед закрывшемуся проему. Теперь она понимала, почему Чанг выглядела такой печальной. Гермиона растерянно пробормотала свое извинение, но профессор, видимо, решил рассказать студентке все, что знал:

— Это сделали Пожиратели, в субботу, как раз после матча пришло письмо. Они начали истреблять всех полукровных и магглорожденных вместе с их семьями. Это ужасно, но, надеюсь, в Министерстве обратят на это внимание. Я постараюсь что-нибудь предпринять.

— Профессор, я никому не скажу об этом. Особенно Гарри, — произнесла Гермиона, вспоминая о намеренности друга убежать из Хогвартса. Новость об убийстве матери Чанг разъярит его ещё больше. Нет, надо молчать. Дамблдор, кивнув, вышел из гостиной, а гриффиндорка спустя пару минут продолжила свой путь на урок Зельеварения.

Заходя в кабинет в подвальном помещении, Гермиона столкнулась в дверях с Забини, который пропустил её вперед. Девушка села на место и озадаченным взглядом проводила Блейза до его места. Слизеринец расположился рядом с Драко, который молча сидел, уставившись в одну точку.

— Что-то случилось? Ты уже несколько дней почти ни с кем не говоришь, — поинтересовался брюнет, выкладывая свой учебник на стол. Драко тряхнул челкой:

— Я, может, потом расскажу тебе, здесь небезопасно: чужие уши все слышат, — и он качнул головой в сторону Грейнджер, которая приоткрыла рот от услышанного и демонстративно отвернулась.

К собравшемуся классу неспеша вышел Слизнорт, который держал в руках несколько склянок. Он поставил их на свой стол и объявил начало урока.

— Сегодня мы будем готовить эйфорийный эликсир. Кто знает, что он дает?

Рука Гермионы тут же взметнулась вверх.

— Да, мисс Грейнджер.

— Эйфорийный эликсир, или эликсир радости, вызывает у человека веселье. При правильном приготовлении имеет ярко-желтый цвет.

Гораций довольно кивнул:

— Все верно, а есть какие-то последствия?

— Громкое пение или щипание собеседника за нос, — мгновенно ответила девушка, пытаясь параллельно ещё что-нибудь вспомнить об этом зелье. Но её опередили.

— Да, мистер Малфой? — Гермиона чуть повернула голову в сторону слизеринцев, — Вы хотите дополнить?

— Чтобы избежать последствий — надо добавить веточку мяты, — произнес Драко, но тут Гарри подал голос:

— А лучше, две. Для большей эффективности.

— Что ж, — сложил ладони Слизнорт, заметив взгляды ненависти между Малфоем и Поттером, — прошу открыть учебник на странице сорок семь и приготовить эликсир по указанному рецепту. В конце проверю. Ах да, Гриффиндору и Слизерину по десять баллов за правильные ответы.

Гермиона повернулась к Гарри:

— Откуда ты узнал о мяте?

Тот придвинул ближе к себе свой учебник:

— Он мне помогает, там все расписано.

— Дай взглянуть, — попросила девушка, Гарри протянул ей книгу: она была вся исписана вдоль и поперек разными заметками, — она какая-то странная. Может, лучше взять другой учебник?

Но Поттер отрицательно помотал головой и стал варить эликсир, следуя указаниям из записей Принца-Полукровки, а девушка осталась пребывать в уверенности, что этот Принц не принесет другу ничего хорошего.

В итоге, в конце урока, Гарри получил ещё десять баллов за отличное зелье, а Гермиона с явным раздражением поздравила друга: её зелье получилось просто желтым в отличие от зелья Поттера.

— Мне кажется, Гарри, она просто завидует. Обычно она всегда первая, — по-дружески усмехнулся Рон, а гриффиндорка стала возмущаться по поводу некорректной проверки:

— У нас почти разницы по цвету нет! И я добавила одну мяту, как было сказано.

— Вот именно, почти нет разницы, — подчеркнул Уизли, на что Грейнджер лишь фыркнула, записывая домашнее задание, которое представляло собой пятнадцать дюймов сочинения о зельях, которые положительно действовали на людей, об их эффектах и противоядиях.

На обеде Рон внезапно завел разговор о том, что Гарри по ночам странно себя ведет: разговаривает на змеином языке, кричит во сне, а когда Уизли однажды пытался разбудить его — так вообще попытался задушить. Гермиона требовательно попросила рассказать обо всем этом Дамблдору, иначе она сама все объяснит ему.

— Как он может решить эту проблему, если даже я не знаю, что все это значит, — пробормотал Гарри, косясь на директора за учительским столом.

— По-моему, тут все очевидно, — многозначно ответила Грейнджер, сложив руки, — это связано с Сам-знаешь-кем, — затем, заметив внимательные взгляды друзей, продолжила, — тебе снится, что ты змея, что ты слушаешь Сам-знаешь-кого, во время сна ты просто переселяешься в это тело! Точнее, твое сознание, тело остается в кровати.

Гарри опустил взгляд, видно, задумался над сказанным.

— Гарри, — вновь обратилась к нему гриффиндорка, — ты так веришь профессору, искренне убежден в его действиях — так почему ты не хочешь рассказать ему о своих проблемах? Думаешь, он не сможет их решить? Кажется, Сириус кого-то просил обращаться к Дамблдору, если что произойдет.

Напоминание о Сириусе заставило сердце Поттера сжаться, словно его укололи чем-то, и юноша согласно кивнул, пообещав посоветоваться с директором.

— Вот и славно, — слегка улыбнулась девушка, взглядом обводя стол в поисках нарушителей.

— Кстати, поскорее бы выходные, — беспечно произнес Рон, отодвинув пустые тарелки и забросив руки за голову.

— Они же только что были, — удивленно захлопала глазами Грейнджер, на что рыжий напомнил о днях посещения Хогсмида, о вкусном сливочном пиве и розыгрышах его старших братьев-близнецов.

Гермионе не нравилось сливочное пиво, розыгрыши Фреда и Джорджа уже не были для неё смешными, скорее, наоборот, попади какая-нибудь вещица из их магазина в руки младшекурсников — работы для Старосты прибавится. А вот просто погулять по Хогсмиду, размышляя о недавно прочитанной информации из очередной библиотечной книги — это девушка любила очень нежно, особенно, если погода была солнечной и морозной: скрип снега под ногами расслаблял.

Стоило вспомнить о выходном в деревне, как к столу Гриффиндора подошел Забини и напомнил девушке о том, что к концу недели нужно будет сдать списки Филчу.

— Конечно, я все выполню, — кивнула Грейнджер. Когда Блейз вышел из Зала, Джинни подсела к девушке:

— Слушай, ты же уже ночевала в комнате Старост, так? — кивок, — ну и как? Слизеринец не пугает тебя? Или может быть, пристает?

— Что-о-о? — возмущенно протянули Рон и Гарри, но Гермиона их пресекла:

— Нет, ничего такого. Знаете, он не такой уж и ужасный. Мы с ним немного разговаривали: он не похож на других слизеринцев, он действительно понимает и даже не обзывает меня, в отличие от Малфоя, — с неким восхищением объяснила шестикурсница, теребя каштановую прядь. Джинни хитро посмотрела на подругу.

— Он нравится мне только как человек, не более, так что можете расслабиться по этому поводу, — усмехнулась Гермиона, — ладно, пора мне на Нумерологию. Встретимся позже.

Девушка поднялась со своего места, помахала друзьям и направилась в кабинет профессора Вектор. Этот предмет гриффиндорка любила больше, чем все остальные — разгадывать числа и объяснять их значения казалось ей жутко захватывающим.

Но вечером Грейнджер не стала заходить в общую гостиную Гриффиндора: на Нумерологии были очень трудные задания, забравшие последние силы, так что девушка даже не пошла на ужин, решив пораньше сделать уроки и лечь спать.

В гостиной Старост на диване сидел Блейз и читал какое-то письмо, оно было неприятным, судя по нахмуренным бровям и сильно сжатым пальцам, отчего даже костяшки побелели. Гриффиндорка как можно тихо проскочила в свою комнату и стала делать там уроки. Закончив, она пошла в ванную, чтобы умыться. Набрав в ладони теплую воду, обволакивающую замерзшие руки, девушка посмотрела в маленькое отражение: копна каштановых волос растрепалась как всегда от усердного труда, глаза уставшие, под ними скоро появятся синяки. Гермиона окунула лицо в воду и вытерла его, затем провела рукой по запотевшему зеркалу. За спиной стоял Забини, от неожиданности Грейнджер даже тихонько вскрикнула.

— Как день прошел? — осведомился парень, просто чтобы не молчать. Он тоже подошел к зеркалу и стал разглядывать себя, Гермиона подвинулась в сторонку:

— Вполне, только устала немного, — потом зачем-то ляпнула насчет письма, — у тебя что-то произошло?

Брюнет стал размазывать капли воды по стеклу, оставляя разрывающиеся дорожки.

— Все просто отлично, — сквозь зубы произнес Блейз, затем куда-то в пустоту тихо произнес, — грязнокровка, да?

Грейнджер совершенно не поняла смысла сказанного. Точнее, к чему он это сказал? Ах, ну да, он же слизеринец, он, наконец, понял это! Наверно, Малфой помог осознать и объяснил своему другу о глупой разнице между чистокровными и магглорожденными. Вот он и назвал её «грязнокровкой», чтобы насладиться реакцией гриффиндорки. А она-то распиналась перед друзьями о его неординарности!

— Да что ты позволяешь себе, Забини? — воскликнула девушка, — когда же вы все поймете, что кровь у всех одинаковая! Ни у кого нет голубой крови и быть не может!

Блейз резко развернулся, с бешеным видом глядя на шестикурсницу. Он тяжело дышал и сжал губы, чтобы не сказать ничего лишнего. Слизеринец просто стоял и смотрел на неё, а она испуганно вжалась в стенку ванной. Спустя минуту Забини провел пальцами по растрепанным волосам Грейнджер:

— Почему ты так похожа на неё? — затем, сжав кулак, выскочил из комнаты. Гермиона с изумленным видом осела на пол: что-то новенькое появилось в поведении этого юноши.

Поведение Блейза настораживало Гермиону и пугало её.

Утром девушка быстро проскочила в ванную комнату и заперла обе двери, ведущие сюда. Забини, судя по всему, ещё спал, так как ванна остыла, а в помещение было довольно зябко. По телу пробежали мурашки, заставив гриффиндорку передернуться от неприятного ощущения, но горячая вода быстро согрела тело и взбодрила его.

Тут девушка услышала, как Блейз со своей стороны подергал ручку пару раз. Гермиона быстро выскочила из-под приятных струй, обмоталась белоснежным полотенцем, выключила воду и прислушалась к звукам из-за двери, на всякий случай, положив руку на волшебную палочку. Но Забини больше не стал рваться, проявив хорошее воспитание. Грейнджер облегченно выдохнула и вернулась в комнату, не забыв отпереть «Алохоморой» дверь слизеринца, а свою — снова защитить заклинанием.

Быстро одевшись и услышав звук включившегося душа, Гермиона обрадовалась, что не пересечется с Блейзом в гостиной Старост и со спокойной душой покинет её, так как ей было противно видеть того, в ком она сильно обманулась

— Первый курс, не задерживайтесь при входе! — властным голосом скомандовала Грейнджер столпившимся около Главного зала детям, которые всей гурьбой пришли на завтрак, — быстрее, проходите! — пытаясь протиснуться сквозь толпу, продолжила девушка.

— Доброе утро, Гермиона, — радостно прищурился Рон, который, как один из Старост Гриффиндора, привел запоздавших младшекурсников. Юная колдунья светлой улыбкой ответила Уизли, наконец, попав в зал:

— Привет, Рон. Эссе на Зелья написал?

Парень закатил глаза и плюхнулся на место за столом:

— Боже, у тебя одни уроки в голове! Почему ты не спросишь, как у меня дела? — добродушно усмехнулся рыжий, наполняя тарелку омлетом.

— Я считаю, что заданная тема довольно интересная, я быстро с ней расправилась, — как ни в чем не бывало, ответила гриффиндорка, поправляя выбившиеся каштановые пряди, — ну и как у тебя дела, Рональд Уизли?

— Ммм, представляешь, — Рон наклонился ближе к девушке и почти прошептал ей на ухо, — у меня девушка появилась. Угадай, кто?

Ответ напрашивался сразу, но девушка сделала вид, что думает, хотя Уизли даже не стал ждать, а сказал сам:

— Лаванда все-таки очень милая. Она мне нравится. А, вот и она! — просиял юноша, глядя, как рядом с ним садится светловолосая Браун и тут же нежно целует его в щечку, отчего Рон расплылся в улыбке.

— Я очень рада за тебя, — искренне поздравила Гермиона, затем оглядела гриффиндорский стол, — послушай, а где Гарри?

— С Дамблдором беседует, — не отрываясь от объятий, ответил парень, — он с раннего утра у него сидит.

Грейнджер кивнула и стала завтракать. Хорошо, что Гарри решил, наконец, поговорить с директором. Девушка всем сердцем хотела, чтобы её друг разобрался со всеми вопросами, на которые она не может дать ответы. Хотя, если порыться в библиотеке…

— Малфой решил, что, раз он Староста Слизерина, значит, ему можно просыпать, — подметила Джинни, заглядывая через плечо подруги на слизеринцев, — кстати, — Уизли протянула Гермионе какой-то листок, — разрешение на походы в Хогсмид. Надеюсь, не забыла?

Шестикурсница взяла бумажку, пробежалась глазами по строчкам, затем произнесла:

— Спасибо, ты первая, кто сдал. Я, если честно, об этом уже и забыла из-за вчерашнего… — но тут же осеклась и решила перевести тему, но Джинни удивленно приподняла брови:

— Вчерашнего? Что-то произошло?

Теперь Гермиона посмотрела через свое плечо. Блейз уже сидел на месте и завтракал, параллельно разговаривая с однокурсниками. Некоторые тоже передавали ему листы с разрешениями или отказами. А Малфоя среди них, как и заметила Джинни, не было.

— Можно сказать, мы поссорились, — пожала плечами девушка, — произошло как-то спонтанно, я даже не ожидала. Но, тем не менее, я не хочу с ним разговаривать!

Уизли тут же напомнила, что только вчера Грейнджер почти что восхваляла Забини, а сегодня уже не хотела его видеть, на что Староста Школы вкратце рассказала об инциденте. Джинни попыталась успокоить Гермиону, но та отмахнулась, сказав, что с ней все в порядке, а потом оповестила остальных гриффиндорцев о том, чтобы они сдали ей письменные разрешения и отказы до субботы. Некоторые, не затягивая с этим, передали ей листы и были свободны.

— Рон, Гермиона! — около стола появился Поттер, — привет, Джинни!

— Доброе утро, Гарри, — кивнула девушка, окинув взглядом запыхавшегося брюнета. Мимо, к своему месту за учительским столом проплыл профессор Дамблдор, попутно поздоровавшись с учениками. Парень проводил его взглядом, затем сел между Роном и Гермионой:

— Волан-де-морт на самом деле очень даже убиваем. Просто его душа разделена на семь частей и запечатана в крестражах, — тихо сказал он, чтобы его услышали только лучшие друзья.

— Крестражи? — переспросила Грейнджер, — что это? Впервые слышу.

— Одним из крестражей был дневник Тома Риддла, который я уничтожил на втором курсе, — поведал брюнет, поставив локти на стол и положив подбородок на кисти рук, — второй — профессор Дамблдор уничтожил, когда мы окончили пятый курс. Им было кольцо Марволо Мракса, дедушки Волан-де-морта…

— Гарри! — наконец, не вытерпел Рон, — перестань называть его по имени!

— Хорошо, Сам-Знаешь-кого!

Лаванда захихикала и поделилась с однокурсниками своими фантазиями, где маленький Сами-знаете-кто с грязной мордашкой, в штанишках с заплатками и сломанной веткой от куста в руке, которая была в роли волшебной палочки, сидел на игрушечной метле и пытался взлететь.

Гриффиндорцы, сидевшие рядом с Лавандой, Поттер, Уизли и Грейнджер захихикали, представив себе эту живописную картину.

— В общем, — стараясь перестать смеяться, Гарри продолжил обсуждение, — Дамблдор сказал, что мне надо пойти с ним в одно место и уничтожить другой крестраж.

— Это может быть очень опасно! — в один голос воскликнули Гермиона и Джинни.

— Это не оговаривается, все уже решено. Иначе нам не удастся победить Волан-де…кхем, Сами-знаете-кого, — поправился брюнет, заметив гримасу, скорченную другом. Девушки переглянулись, на их лицах были выражены беспокойство и легкая паника.

— А вдруг с тобой что-нибудь случится? — тревожно произнесла рыжеволосая гриффиндорка, не поднимая своих карих глаз на юношу.

— Со мной будет Дамблдор, — сразу же ответил Поттер и принялся за еду. Гермиона тут же вспомнила о своем задании:

— Гарри, к слову о Хогсмиде, у тебя есть разрешение? — как можно мягче спросила она. Гарри замер, вилка с наткнутой на неё сосиской остановилась прямо перед носом гриффиндорца.

— Прости, пожалуйста, — стала извиняться Грейнджер, но Поттер похлопал себя по карманам, затем с сожалением протянул:

— Я в комнате его оставил, потом сдам, ладно?

— Так оно у тебя есть? Но как? — изумилась девушка.

Оказалось, летом Гарри Поттер усердно добивался, чтобы Дурсли подписали ему разрешение. Он пугал их ужасным старым бородатым волшебником, похуже, чем Волан-де-морт, который наказывает родителей и опекунов, подписавшие отказ. Семейство, естественно, испугалось, но все равно, Вернон до последнего стоял на своем и даже близко не подходил к бумажке…

Ну, кто знал, что Дамблдор перед началом учебного года навестит их на Тисовой улице? Петунья истерично завизжала, признав в директоре Хогвартса того самого карающего волшебника, и принялась орать мужу, чтобы тот немедленно заполнил бумажку и отдал Поттеру.

На перемене после Зельеварения Гермиона обнаружила, что в одном из коридоров дерутся двое учеников с третьего или четвертого курсов. Мальчишки, слава богу, дрались врукопашную, а палочки валялись где-то на полу.

— Двадцать баллов с каждого! — крикнула девушка, попытавшись разнять дерущихся гриффиндорца и слизеринца. Но они с легкостью оттолкнули Гермиону, и та повалилась на пол.

— Ещё десять баллов за причинение вреда Старосте Школы! — прогремел голос Забини. Он протянул Гермионе руку, но та отказалась и гордо поднялась сама. Блейз направил на мальчиков палочку:

— Конфундус! — и их обоих швырнуло в разные стороны.

— Ты что делаешь? — завопила гриффиндорка, поднимая ученика со своего факультета.

— Иначе бы они вечно дрались, — пояснил брюнет, затем подвел итог, — значит так, минус тридцать баллов с Гриффиндора и Слизерина, я сообщу об этом вашим деканам. Вас ждет наказание, я уверен. Спасибо за внимание.

Третьекурсник с красно-желтым шарфом, концы которого уже протирали пол, с презрением посмотрел на своего соперника и быстро покинул коридор. То же сделал слизеринский ученик, только он не забыл забрать свою волшебную палочку, в то время как Блейз поднял забытую вещь, принадлежавшую гриффиндорцу.

Гермиона собралась было пойти к МакГонагалл, но её остановил Забини следующими словами:

— Извини, что так вышло. Я вовсе не про тебя говорил.

— Но кроме меня, не было ни одной…магглорожденной! — каштановолосая резко развернулась, — Интересно, кому ты сказал тогда, стенке?

— Нет, — отрезал Забини, — просто я говорил матери то же самое, что и ты мне…

Девушка удивленно захлопала глазами. Слизеринец выгораживает магглорожденных перед своей чистокровной мамашей? Вот это было неожиданнее всего!

— Я все равно не пойму, к чему ты сказал «грязнокровка, да?», — покачала головой Грейнджер, — кстати, верни палочку.

— Сначала скажи, что веришь мне и прощаешь, — потребовал брюнет и поднял руку с палочкой над головой. Гермиона стала тянуться за ней, но она была ниже слизеринца.

В коридоре послышался шум, а за поворотом показалась Лаванда Браун с довольной улыбкой. Заметив, что двое Старост стоят в очень интересной позе: лицом друг к другу и довольно близко, блондинка с любопытством окинула их взглядом. Забини кашлянул и отдал палочку, Гермиона забрала её и проскочила мимо Лаванды:

— Это не то, о чем ты подумала. Я просто пыталась забрать волшебную палочку.

— Конечно, можешь не оправдываться, — растянулась в хитрой улыбке Браун и, хихикая, пошла дальше, бросив оценивающий взгляд на второго Старосту Школы.

Гермиона понимала, что от такого ответа Браун хорошего не жди, но, тем не менее, наивно понадеялась на то, что однокурсница действительно поверила ей.

Староста, бросив взгляд на растерянного Забини, развернулась к нему спиной и быстрым шагом отправилась за провинившимся третьекурсником. Гермиона нагнала мальчика, когда он неспеша поднимался по лестнице.

— Подожди! — крикнула девушка, успев запрыгнуть на вторую ступеньку, после чего лестница решила сменить свое направление и с грохотом повернулась вправо. Третьекурсник, крепко схватившись за перила, чтобы не свалится, обернулся:

— Ну, что ещё?

Лестница замерла, а Грейнджер поравнялась с мальчишкой:

— Ты не хочешь вернуть себе кое-что? Нельзя быть таким рассеянным, тем более, с волшебной палочкой.

— А, спасибо, — кивнул ученик, убрав палочку в карман брюк, затем заметил, что девушка продолжала смотреть на него, словно собиралась отчитывать.

— Я советую тебе впредь не нарываться, — пригрозила Гермиона, — иначе тебя ждет вечер с Филчем. Хотя, за сегодняшнюю драку вам — тебе и тому слизеринцу — как и сказал Забини, все равно грозит наказание.

Третьекурсник, героически выслушав Старосту, сухо бросил, что слизеринец сам виноват и побежал вверх по ступеням, а затем скрылся в другом коридоре.

Девушка с укоризной покачала головой и отправилась на урок изучения Древних Рун.

В классе было довольно уютно и светло, на окнах отсутствовали какие-либо занавески, но красивый орнамент на стене вокруг них придавал некую романтичность. На каменном подоконнике снаружи сидела маленькая серенькая птичка и щебетала, радуясь кратковременному прояснению на небе.

Профессор Батшеба Бабблинг объяснила пару новых значений рун и дала самостоятельное задание, включающее в себя перевод небольшого текста.

— Откройте книгу на странице тридцать один, текст номер два, — сказала женщина, — через десять минут сдадите работы, а затем мы повторим кое-что из пройденного материала.

Студенты зашуршали страницами потрепанных учебников и начали выполнять работу. Гермионе достаточно было прочитать отрывок один раз, чтобы понять, какой смысл он содержит. Быстро переписав орлиным пером на пергамент перевод, Грейнджер стала листать учебник дальше и мысленно переводить другие тексты, пока оставалось время.

— Гермиона, — шепнула сидящая за гриффиндоркой студентка Когтеврана Сьюзан Боунс, — как переводится эта руна? Не могу понять, то ли «яблоко», то ли «лицо».

— Яблоко, — тихо подсказала Грейнджер, сверяясь со своей работой.

— Спасибо, — поблагодарила Боунс, затем добавила, — кстати, вечером собрание старост. Явка обязательна.

Гермиона кивнула, чуть улыбнувшись добродушной когтевранке, потом глянула в окно и увидела птичку. Рука невольно вывела на краешке пергамента руну, обозначающую птицу.

После урока девушка продолжила собирать листы с разрешением или отказом в Главном зале, когда все собирались на обед; Гарри, снова забыв принести его с собой, пошел обратно в гостиную и вернулся назад с протянутой в руке бумажкой:

— Держи, все официально, — усмехнулся Поттер, сверкнув зелеными глазами и садясь за стол.

— Уж я-то верю, — хихикнула в ответ девушка, затем перебрала собранные листы, — так, кто ещё мне не сдал? С Пуффендуя пара человек, с Гриффиндора вроде все.

— А Когтевран? — уточнил Гарри, услышав тихое бормотанье подруги.

— У них и Слизерина собирает Блейз, — произнесла Гермиона, раскладывая документы в аккуратную стопочку, — так, сейчас вернусь, — указала она на должников с Пуффендуя.

— Подожди, — остановил её Поттер, усаживая обратно на место, — значит, все-таки это правда…

— Что правда? — удивилась Грейнджер и сделала глоток тыквенного сока, воспользовавшись моментом.

— Ты и Забини, — сказал, как отрезал, что Гермиона даже соком подавилась, поняв, на что намекнул друг:

— Ты с чего это взял? Ах, ну да, Лаванда, — покосившись на подошедшую Браун, вздохнула Староста. Рон, держа свою девушку за руку, неодобрительно посмотрел на подругу:

— Не знаю, что можно было найти в нем, он же — слизеринец!

— Зато симпатичный, — внесла свою лепту Лаванда, продолжая мило улыбаться. Уизли с возмущением вырвал свою ладонь из маленькой ручки:

— Эй!

— Не ревнуй, Бон-Бон, ты для меня все равно самый лучший, — засюсюкала Браун, прижавшись к Рону. Парочка, наконец, села за обеденный стол. Гарри хотел продолжить выяснение, но тут пришла Джинни, ещё раз напомнила о собрании старост и полностью опровергла слухи о Гермионе и Блейзе:

— Это полная чушь! Гермиона — истинная гриффиндорка, она ни за что не станет встречаться со слизеринским парнем, только если ради всеобщей выгоды. И то, не факт. Гарри, — Уизли обратилась к Поттеру, — вот ты бы стал встречаться со слизеринкой?

— Конечно, нет! — с вызовом ответил «истинный гриффиндорец», — даже если бы таким образом можно было узнать планы Волан-де…Сами-знаете-кого!

Джинни довольно улыбнулась (видимо, она неспроста спросила об этом Гарри) и принялась за обед. Гермиона быстро сбегала к пуффендуйскому столу, забрала листочки, перебросилась парой слов со старостой факультета — Эрни Макмилланом — и вернулась обратно к друзьям.

— Отлично, сдам все в срок, — радостно объявила девушка, — Джинни, а по поводу чего собрание?

— Да кто знает, — пожала плечами рыжеволосая, потом увидела удивленный взгляд подруги, — нас всех МакГоннагал собирает. Возможно, что-нибудь насчет Хогсмида.

Гермиона погрузилась в размышление: сказать там профессору насчет драки или после обеда, многим ли Лаванда успела наплести о несуществующих отношениях между Грейнджер и Забини, а также Староста придала значение словам Джинни.

Девушка посмотрела прямо перед собой на слизеринский стол и отметила, что Драко Малфой вновь отсутствует. С ним что-то случилось? Куда он запропастился, подумалось было Гермионе, но девушка сразу же отогнала эти мысли.

* * *

Волан-де-морт сидел в большом мягком кресле во главе стола. В гостиной никого не было, кроме него и Беллатрисы, которая расположилась на соседнем кресле поменьше, закинув ноги на боковую часть, а сама по приказу своего Хозяина рассказывала о своем заточении в Азкабане.

Темный лорд, наслаждаясь воспоминаниями, взбалтывал красное вино в тонком бокале и иногда пригубливал его.

— Хочешь выпить? — мужчина перебил Беллатрису, та встрепенулась и жаждущими глазами посмотрела на Волан-де-морта. Темный Лорд протянул бокал и остановил у губ взбудораженной женщины:

— Пей.

— Для меня словно сладкий нектар то, что пили Вы, мой господин, — прошептала Лестрейндж и медленно приблизилась, мужчина чуть приподнял бокал, и алая жидкость потекла по губам Беллы. Женщина с наслаждением прикрыла глаза и облизала влажные губы:

— Благодарю, мой Лорд…

— Ты так верна мне, Беллатриса, а вдруг здесь вместо вина оказался яд?

— Но Вы же сначала пили, — ответила Лестрейндж, потом резко прикрыла рот пальцами и испуганно зашептала, — нет, в следующий раз я должна первая попробовать Ваше вино на наличие яда!

— Не стоит, я не отравлюсь, а вот если умрешь ты… — тихо начал Волан-де-морт, — это будет тяжелой потерей для всех нас, для меня.

Беллатриса с благоговением посмотрела на Темного лорда, в это время дверь распахнулась, и в комнату вошел Драко, сопровождаемый гордым Люциусом.

— Господин, — поклонились отец и сын. Малфой-младший выпрямился и четко произнес:

— Я решил, Господин.

— Вот как? Прекрасно, прекрасно, Драко.… Кстати, я тут кое-что придумал…

* * *

После ужина МакГонагалл собрала всех старост в своем теплом, небольшом кабинете. Она села за письменный стол, разложив перед собой бумаги, а студенты расположились перед ней, сгруппировавшись по несколько человек: Пэнси Паркинсон — староста Слизерина — и Блейз Забини стояли у стены; у противоположной стены скучковались Сьюзан Боунс и Ханна Аббот, рядом с ними держались Джинни с Роном, а между Уизли стояла Гермиона. Староста Пуффендуя — Эрни Макмиллан и Староста Когтеврана — Джастин Финч-Флетчли находились между двумя этими группами, держа нейтралитет. Впрочем, только Уизли, Грейнджер и Паркинсон перебрасывались взглядами, полными презрения.

— Мисс Паркинсон, а куда вы дели мистера Малфоя? — осведомилась профессор, оглядев присутствующих. Пэнси вздрогнула и с раздражением ответила:

— Никуда я не девала Драко. Он плохо себя чувствует, вот и не пришел.

— Ясно, что ж, бывает, — вздохнула женщина, а Гермиона предположила, что слизеринка врет, либо потому что скрывает что-то, либо от незнания.

МакГонагалл тем временем объяснила, что теперь по вечерам Старосты будут дежурить в коридорах после отбоя и ловить учеников, которые решат прогуляться. Также была затронута тема правил поведения в Хогсмиде и утренней драки между учениками Гриффиндора и Слизерина.

По окончанию собрания, первым из кабинета вышел Блейз, а за ним Пэнси; после стали уходить и остальные. Лишь гриффиндорцы задержались на некоторое время у своего декана, чтобы уладить кое-какие дела, связанные с факультетом.

— Хорошо, профессор, объявление повесим завтра же, — кивнула Джинни, — пойдемте, ребята. До свиданья, миссис МакГонагалл.

— Доброго вечера, — улыбнулась женщина, надевая свои очки.

На выходе Гермиона предложила не откладывать работу на завтра, а сделать сразу. Брат и сестра, демонстративно зевнув, согласились. Расположившись в гостиной Гриффиндора, старосты разложили перед собой пергамент.

— Так, Рон, держи тот угол, чтобы не заворачивался, — сказала Гермиона, мысленно формулируя фразу для объявления, а затем опустила на лист перо, — «Гриффиндор! Пересдача трансфигурации состоится в пятницу вечером. Желающие получить «Превосходно», милости просим…»

— Ну что за «милости просим»? — хихикнула Джинни, прочитав фразу, — это тебе в радость пойти на дополнительный урок, а остальным?

— Ладно, ладно, сейчас исправлю, — успокоила подругу Грейнджер и заклинанием стерла ненужные слова, — тогда «…желающие получить «превосходно», приходите и исправляйтесь…», так?

— Сойдет, поменьше мудрости, побольше простоты, так понятнее, — улыбнулась Уизли, — ещё насчет уроков трансгрессии не забудь.

Гермиона кивнула и продолжила писать, на этот раз о платных уроках трансгрессии, которые будут проходить по воскресеньям.

— Я жду — не дождусь этого, — мечтательно заявил Рон, — даже не пожалею заплатить!

Через полчаса Грейнджер и Уизли повесили готовое объявление и разошлись по своим комнатам. Гермиона поспешила в гостиную Старост, чтобы сделать уроки. Поднимаясь по лестнице в башню, девушка отметила подозрительную тишину, но сочла, что это всего лишь паранойя. Назвав пароль портрету, затем тихо пройдя в гостиную, Гермиона увидела, что дверь в ванную приоткрыта. Был слышен шум воды, причем напор был сильный, а также два спорящих голоса.

Грейнджер, замерев, стала прислушиваться к разговору. В одном из голосов она узнала Блейза.

— И ты думаешь, я соглашусь? — на повышенных тонах сказал Забини.

— Не знаю. Нет… черт, смотри, она даже не смывается! — отвечал второй мужской голос.

— А что ты хотел, Драко? — усмехнулся Блейз.

«Малфой? Что он здесь делает?» — пронеслось в голове Гермионы.

— Да перестань уже оттирать её! — прикрикнул Забини, после чего Малфой со злостью стукнул чем-то по раковине. Сначала Грейнджер подумала, что он пытается отмыть кровь, но её предположение было опровергнуто.

— Блейз, ты знаешь, что я принял Метку не от того, что придерживаюсь политики Волан-де-морта, — отчаянно отвечал Драко. Гермиона, услышав это, ахнула и зажала рот рукой. К несчастью, в этот момент воду отключили, а голоса стихли.

Девушка сделала шаг в сторону своей комнаты, но заклинание Конфундус откинуло её спиной в сторону дивана. Из ванной комнаты выскочил злющий Малфой, а за ним взволнованный Забини.

— Ты посмотри! Подслушиваешь, грязнокровка? — яростно воскликнул Драко, подскакивая к гриффиндорке и подставляя палочку к подбородку, — что ты слышала, Грейнджер? Отвечай!

— Малфой, я сниму с тебя баллы за это, — процедила Гермиона, сидя на полу. Драко усмехнулся и навис над девушкой:

— Что? Ты совсем чокнутая? Что ты слышала?

— Что ты идиот! — ухмылка на лице Грейнджер появилась на мгновение, но исчезла, когда Малфой чуть надавил на палочку и смотрел на Старосту, не моргая. Совершенно не к месту, Гермиона заметила, что этому мерзкому слизеринцу очень идет серый цвет глаз. Многие блондины со светлыми глазами выглядели бы совершенно непримечательно, но Малфой отличался от них. На секунду девушка даже забылась, но потом Малфоя оттащил Блейз.

— Забини, сотри ей память! Не хочу марать руки грязной кровью! — запаниковал слизеринец, вырвавшись из рук друга.

— Успокойся и проваливай в свою комнату!

— Ты защищаешь её? Почему? Это же грязнокровка Грейнджер! — выплюнул блондин, с ненавистью глядя на притихшую Гермиону. Забини в ответ встал перед девушкой, на всякий случай, закрывая её собой, и крикнул Малфою:

— Давай, назови меня теперь «предателем крови», ты же так любишь это!

— Да пошел ты, Блейз, не забудь стереть и себе память, — прошипел Драко и вышел из гостиной. Забини помог Грейнджер подняться и спросил, в порядке ли она, на что девушка кивнула, ошарашенно глядя вокруг.

— Я должна была бы рассказать об услышанном, но мне почему-то не хочется, — только и сумела промолвить гриффиндорка, вспоминая нависшего над ней Малфоя.

Главы будут создаваться по мере наличия свободного времени и вдохновения. Так что простите за задержки) Надеюсь, успею придумать ещё одну главу, как подарок на Новый Год :3

Спасибо тем, кто ждет продолжения!

— — — — — — — — — — -

Завтрак, уроки, наблюдение за учениками, обед, снова уроки, вечернее дежурство по школе, разговоры с Забини во время него — так незаметно пролетели для Гермионы несколько дней.

После отбоя она и Блейз ходили по ночным коридорам, вслушивались в шорохи и ловили бродящих после начала комендантского часа студентов.

Сама Грейнджер больше не держала обиду на слизеринца, так как ситуация прояснилась после объяснения Блейза в тот вечер, когда обозленный Малфой, отпихнув ногой несчастный портрет, покинул гостиную Старост.

— Вот как, оказывается, бывает иногда в жизни чистокровных волшебников, — вздохнула Гермиона и улыбнулась.

— Тогда — друзья? — в ответ Блейз протянул свою ладонь. — Ну же!

При слове «друзья», сказанном сидящим напротив слизеринцем, Грейнджер чуть вздрогнула и слегка приоткрыла рот от удивления, но вложила свою руку в ладонь Забини.

— Д-да, — выдавила из себя Гермиона, почувствовав, как парень крепко сжал её ладонь и не отпускал. Они так сидели несколько минут вдвоем на полу; Блейз рассматривал девушку, которая немного смутилась от пристального взгляда.

— Ну, все, хватит! Не забывай, я другая, — вырвав свою руку из цепкой хватки, Гермиона поднялась на ноги, — я пойду делать уроки. До завтра!

Блейз рассмеялся и заверил, что все очень хорошо помнит, затем пожелал девушке удачной работы над заданиями и отправился спать.

В воскресенье, в день посещения Хогсмида, обильно выпал первый снег, который привел в восторг всех учащихся Хогвартса. Все вокруг разом стало белоснежным, аккуратным, нетронутым.

Рон, натянув шапку набекрень и кое-как обмотав вокруг шеи двухцветный шарф, с боевым кличем слепил несколько небольших снежков и пытался обстрелять Гарри. Тот ловко уворачивался и контратаковал Рона, а затем они дружно хохотали над своей забавой. Гермиона шла позади Уизли и Поттера и улыбалась, глядя на резвящихся друзей. Кто знает, когда они ещё смогут повеселиться!

Джинни шла нога в ногу с подругой, разговаривая с ней о разных вещах, и иногда подбадривала мальчишек.

В «Трех метлах» было, как всегда, по-домашнему тепло и уютно. Мадам Розмерта, пухленькая очаровательная блондинка, шустро разносила посетителям стаканы сливочного пива и одновременно следила за порядком в пабе. Студенты устраивались за столиками небольшими возбужденными группками, болтали, смеялись. Гарри, Рон и Гермиона с Джинни уселись за свободным столом, расположенным у окна заведения и немного спрятанным за небольшой деревянной ширмой. Через щели в ширме можно было разглядеть входящих в паб людей, когда те видели перед собой лишь преграду и часть стола, выдающуюся из-за ширмы.

К четверке подошла Розмерта и спросила, чего ребята желают заказать.

— Четыре сливочных пива, пожалуйста, — сказал Гарри, но Гермиона отказалась от своей порции и предпочла тыквенный сок.

— Сейчас принесу, — игриво ответила женщина и унеслась за напитками.

— А где Лаванда? — поинтересовалась Джинни у своего брата, выглянув из-за ширмы и беглым взглядом окинув многих присутствующих в помещении, на что Рон объяснил, что его девушка обещала присоединиться к компании, как только сходит вместе с Парвати Патил в магазин всяких экстрасенсорных штучек за новым хрустальным шаром.

Гермиона сидела боком к ширме и могла спокойно разглядывать других студентов через небольшую щелку. Спустя пару минут, когда Гарри завел разговор о том, что Драко Малфой может быть Пожирателем Смерти, зазвенел колокольчик, возвещающий о новом посетителе. В «Три метлы» зашли Малфои, мать и сын, и сразу же направились в самый темный угол заведения. Грейнджер сквозь щель наблюдала, как они быстро уселись, сделали заказ и стали что-то обсуждать.

— Смотри, Гарри, вспомнишь лучик — вот и солнце! — подметил Рон, сидящий за выдающимся краем стола. Он окинул Малфоев подозрительно-недовольным взглядом, после чего Поттер, наклонившись в сторону, тоже заметил Драко и Нарциссу.

— Интересно, о чем они говорят? Ведь не могут же они обсуждать свои темные планы в таком людном месте, — с сомнением произнес Гарри, затем вспомнил о мантии-неведимке, — Гермиона, моя мантия… Ты не могла бы мне её отдать?

— Хочешь проследить за ним? — обернувшись к друзьям, угадала Грейнджер, затем вновь взглянула на Малфоев. У них был обеспокоенный вид, Нарцисса иногда взмахивала руками и прятала свое лицо в ладонях, но плакала ли она или делала так от усталости, было не видно, так как женщина сидела спиной. А Драко успокаивающе гладил мать по плечу, видимо, утешал. Гермиона с удивлением наблюдала за этой картиной: эгоистичный, вечно ставящий себя выше всех, грубый Драко сейчас был совсем другим, каким его не привыкли видеть окружающие. На лице Малфоя читалась тревога, вина, отчаяние, казалось, он мог легко расплакаться, но стойко удерживался от этого.

— Эй, ну так что? — окликнул Гермиону Гарри, на что девушка отрицательно качнула головой.

— Я сама прослежу, — и стала доставать мантию из сумки.

— Давай быстрее! — тихо сказала Джинни. — Смотри, миссис Малфой собралась в женскую уборную, — а через минуту удивленно воскликнула, — эй, а сынок-то куда пошел?

— Я не думаю, что он зайдет прямо туда, — усмехнулась Гермиона, накидывая мантию, сокрывшую её. — Тем более, в уборных почти нет народа, все только пришли. А я сейчас пройду туда, за ними, послушаю, может, они скажут что-нибудь интересное.

— Удачи! — пожелал каждый сидящий за столом, и Грейнджер, полностью невидимая, аккуратно вышла из-за столика и стала пробираться через переполненный зал. В центре помещения Староста Школы чуть не столкнулась с двумя спорящим ученицами, Кэти Белл и её подругой, которые вышли из дамской комнаты, немного ещё постояли перед выходом из паба и скрылись за дверью. Кое-как увернувшись, чтобы её не заметили, Гермиона прошла к уборной и увидела, как Драко стоит рядом с входом, прислонившись к стене, и ждёт, когда его мама выйдет. Грейнджер подошла к Малфою довольно близко, но он, погрузившись в свои проблемы, ничего не замечал. В уборной шумела вода, слышались всхлипы. Драко встрепенулся и негромко сказал сквозь дверь:

— Мама, перестань плакать. Пожалуйста! Ты не обязана была это делать! Я мог бы и сам…

— Нет! — выкрикнула в ответ Нарцисса и распахнула дверь. Глаза у миссис Малфой были покрасневшие, а губы при разговоре немного дрожали.

— Сынок, раз ты выбрал этот путь, то я приложу все усилия, чтобы ты был меньше всего причастен ко всем замыслам.

— Тише, мам, там никого нет? — заглядывая в комнату через плечо Нарциссы, осторожно спросил Драко, та ответила, что она была одна, не считая двух девушек, которым она вручила некую вещь. Малфой-младший тяжело выдохнул и обнял мать, а Гермиона, стоявшая рядом чуть дыша, осознала, что для этого зазнающегося чистокровного волшебника нет никого, дороже Нарциссы, что он может быть заботлив, нежен. Это открытие сбило с толку Грейнджер, её отношение к Малфою стало двойственным: с одной стороны она терпеть не могла его, а с другой — даже испытывала некую симпатию.

— Ты должен был отказаться, со мной ничего бы не случилось, — вновь зарыдала женщина, находясь в объятиях сына.

— Как раз наоборот, — вздохнул Драко, с трудом произнеся слова, — я боялся за тебя, боялся, что Он может навредить тебе. Лучше я, чем ты.

— Какое абсурдное самопожертвование, — Нарцисса достала из кармашка белоснежный носовой платок и промокнула глаза, полные слёз.

— Ладно, нам пора, пошли скорее, — спохватился Драко, и они с матерью поспешили на выход по коридору. Проходя мимо Грейнджер (она вжалась в стену, лишь бы на неё не наткнулись), Нарцисса случайно задела краем подола своего изящного платья мантию Гермионы, оголив мысок ботинка. Девушка перестала дышать на пару секунд, боясь разоблачения, но ни Драко, ни миссис Малфой ничего не заметили, только слизеринец как-то странно сдвинул брови, но вряд ли это касалось виднеющегося ботинка.

После того, как Малфои покинули «Три метлы», Гермиона вернулась к друзьям, которые сразу же накинулись с расспросами, едва она сбросила мантию.

— О чем они говорили? — слышалось с одной стороны.

— Он действительно Пожиратель? — раздавалось с другой. Гермиона опустилась на свое место, убрала мантию и неопределённо ответила:

— Я убедилась, что он и правда другой. Но он не Пожиратель.

На лицах Гарри, Рона и Джинни читалось сильное удивление, а Староста задумалась над тем, почему же она не хочет выдавать его.

Тут в пабе показалась Лаванда Браун, оглядела зал, приметила Рона и подбежала к столу. Девушку трясло от ужаса, она старалась что-то сказать, но Гермиона велела ей взять себя в руки, а затем объяснить, что случилось.

— Там… Кэти Белл… — кое-как приведя дыхание в порядок, рассказала Лаванда, — я проходила мимо, а она взлетела в воздух и истошно заорала, а затем упала!

— Что? — Гарри подскочил на месте, затем схватил свою зимнюю мантию. — Где она?

— Я позвала Слизнорта, он как раз разговаривал с кем-то недалеко! — всхлипнула Браун, прижимаясь к Рону, который нежно обнимал её и гладил по голове. Гарри с облегчением, хотя он сам был не очень уверен в этом, выдохнул. Все-таки, Гораций Слизнорт — профессор, он должен знать, как помочь Кэти. Гермиона тоже поднялась со своего места и оделась, затем, выталкивая Поттера, который немного замешкался со сборами, в переполненный зал, бросила:

— Мы пойдем узнаем, в чем дело.

— Я с вами, — вызвалась Джинни, решив оставить своего брата наедине с его девушкой.

Втроем они вышли на улицу и пошли по дороге, ведущей к Хогвартсу. Дорожка из утоптанного снега вела прямо, иногда слегка извиваясь; в метрах двадцати от последнего дома в Хогсмиде друзья увидели рядом с тропинкой примятое место, словно кто-то упал там. Из сугроба торчала темная перчатка, уже припорошенная снегом. Гарри предположил, что она принадлежит Кэти, и в суматохе её просто забыли забрать. Он поднял перчатку и убрал в карман.

— Смотри, Гарри, Слизнорт! — Гермиона указала на ковыляющего мужчину, брюшко которого, даже под плотной мантией, смешно подпрыгивало. Профессор, завидев учеников, растерянно стоявших рядом с местом несчастного случая, всплеснул руками:

— Вы уже знаете, да? Слава богу, она притронулась к этому ожерелью лишь перчаткой, иначе бы мгновенно скончалась! Ужас, ужас! — запричитал Гораций.

— Ожерелье? Оно было проклято, да? — уточнила Грейнджер, бросая взгляд на Поттера, нахмурившего брови, и на Джинни, испуганно посмотревшую на подругу. Слизнорт кивнул, поправляя шарф.

— Значит, Кэти жива! Где она сейчас? — спросил Гарри, на что получил ответ, что Белл находится в Хогвартсе под опекой мадам Помфри, а завтра её отправят в клинику Святого Мунго.

Пока Слизнорт и ученики возвращались в Хогвартс, Гарри гадал, кто и зачем мог это сделать. Главными обвиняемыми оказались Пожиратели Смерти, а точнее, Драко Малфой.

— Я видел его сегодня в «Трех метлах»! Он как-то подсунул ожерелье и сбежал, спрятавшись за юбку матери. Ведь так, Гермиона? Ты, наверно, успела увидеть, как он дал Кэти эту вещичку?

Грейнджер теперь поняла, о чем говорила Нарцисса, плача в женской уборной. Ожерелье действительно подсунул член семьи Малфой, но не Драко, а Нарцисса, хотя это должен был сделать как раз её сын.

— Нет, я же сказала, что он не Пожиратель, — продолжая покрывать Драко, Гермиона отрицательно покачала головой.

— Я думаю, Дамблдор и остальные профессора найдут виновного, — предположила Джинни, пиная комки снега, попадавшиеся на дороге. Они отлетали в сторону, рассыпаясь в воздухе от ударов, и оседали белыми мухами, чтобы вновь слиться с сугробами.

Ещё до ужасного инцидента профессор Слизнорт несколько раз пытался поймать Гарри и пригласить его на свои вечеринки в клубе Слизней, но каждая попытка оборачивалась неудачей — Поттер всегда был занят во время проведения банкета либо тренировками по квиддичу, либо отбыванием наказания у Филча или других преподавателей.

Гермионе же, иногда вместе с Джинни, приходилось торчать на вечеринках и слушать очередные истории о знаменитых друзьях и бывших учениках Горация Слизнорта. Конечно, Блейз Забини, у которого мама славилась своей красотой среди волшебников, а также таинственной и зловещей репутацией «Черной вдовы», тоже был постоянным гостем. Они с Грейнджер не общались за столом, лишь бросали друг другу сочувственные взгляды и старались не выдавать своих хороших отношений.

А вечером Блейз и Гермиона со смехом вспоминали, как напыщенно вел себя Кормак МакЛагген или как в сотый раз Слизнорт повторял одни и те же фразы.

— Если честно, этот МакЛагген туповат. Вот, правда! Мышц много, а мозгов мало, только выпендреж один! — говорил Забини спустя неделю после нескольких званых ужинов, растянувшись на диване в общей гостиной Старост и читая новую тему по Истории Магии. Гермиона сидела в кресле и пыхтела над Древними рунами, аккуратно записывая каждый символ на пергамент и коротко кивая на замечания Забини.

— А я вообще давно хотел узнать, — начал Блейз, глядя, как Грейнджер усердно трудится над домашним заданием, — Древние руны — это очень сложный предмет? Мне со стороны они кажутся такими ужасными для запоминания!

Гермиона, подняв взгляд на парня, усмехнулась:

— Ну, я бы не сказала, что сложно, просто надо приложить усилия, чтобы понять их. И запомнить их достаточно просто, если не откладывать все на последний вечер перед занятием.

— А ты можешь написать какое-нибудь предложение для меня? — поинтересовался Блейз, успев устроиться на диване в позе лотоса.

— Например?

— А имена можно записать? — уточнил слизеринец перед тем, как сказать предложение.

— К сожалению, нельзя. Одна руна — это слово; вообще-то, эти Древние руны чем-то похожи на египетские иероглифы, — принялась объяснять Гермиона, но спохватилась, сообразив, что чистокровный волшебник Блейз Забини вряд ли знает о египетской письменности.

— То есть, в рунах тоже может быть написано несколько слов подряд, но значений этого словосочетания может быть несколько? — уточнил слизеринец, затем, заметив, как на лице Гермионе появляется удивление насчет его осведомленности, добавил:

— Ну, мне всегда был интересен мир магглов, так что я, единственный с моего факультета, с третьего курса посещаю Маггловедение.

— А, понятно, — улыбнулась девушка. — Вернемся к предложению: что написать?

— Хм, ты его тогда сама переведи, но у меня оно звучит так: «парень пригласил девушку на прогулку в город», — сказал Забини, после чего Грейнджер, немного подумав, стала старательно выводить знаки на отдельном пергаменте. Через минуту девушка протянула Блейзу готовый вариант предложения.

— Смотри, первые две руны означают мужчину и женщину, затем ладонь и ноги, вместе значащие глагол «приглашать куда-либо», а последняя руна — это город. Забавно, конечно, звучат мои объяснения, правда? — снова улыбнулась Гермиона, глядя, как Блейз задумался над сказанным.

— Да нет, раз так надо, то ничего забавного нет. Единственное, что обидно, это отсутствие личных имен, — вздохнул парень и поднялся с дивана, затем взял свой учебник по Истории магии и запихнул в лежавшую рядом сумку. — Я имею в виду наши имена, — Блейз хитро посмотрел на Гермиону, которая поняла, на что он намекает.

— Хочешь, чтобы мы вместе сходили в Хогсмид?

— Нет же, составь мне компанию в Лондон на каникулах, — ответил Забини, но с такой интонацией, словно он ставил Грейнджер перед фактом, — я бы хотел вас познакомить.

— Конечно, я непротив, — согласно кивнула Гермиона. Блейз поблагодарил однокурсницу и ушел в свою комнату, а девушка на пару секунд задумалась над тем, правильно ли она поступает, но затем продолжила делать домашнее задание.

На следующий день, когда Гарри, Рон и Гермиона, обсуждая крестражи и предстоящее небольшое путешествие Поттера вместе с Дамблдором, шли по шумному коридору, перед ними возникла пухленькая фигура Слизнорта.

— Здравствуйте, профессор! — хором поздоровалась троица, после чего Слизнорт вытащил из кармана два маленьких свитка, перевязанных фиолетовой ленточкой, и, откашлявшись, протянул их Гарри и Гермионе со словами «надеюсь, вы почтите меня своим присутствием на моем Рождественском приеме!». Рона же он не удостоил даже взглядом, а просто развернулся и пошел дальше.

— Ну и высокомерный же тип, словно я вообще ничего собой не представляю, — надулся Рон, но Гарри уже успел развернуть приглашение и официальным тоном прочитать его друзьям вслух:

«Гарри Поттер,

Вы, как почетный и многоуважаемый гость, приглашены на Рождественский ужин профессора зельеварения, Горация Слизнорта, который пройдет в это воскресенье.

Начало в 19.00. Вы можете привести с собой кого захотите, если, конечно, захотите!

Буду очень рад видеть Вас и Вашу пару.

С Рождеством!

Г. Слизнорт»

Друзья рассмеялись над тем, как Гарри зачитал это приглашение, а Рон, услышав, что приглашенные могут взять кого-нибудь с собой, тут же понадеялся на Гермиону (уж очень ему хотелось побывать на таком закрытом приеме), но она даже и не думала пригласить Уизли. Троица пошла дальше, но Поттер резко тормознул и остановил друзей:

— Кстати, если ты, Гермиона, пригласишь Рона, а я — Лаванду, то они на вечеринке смогут быть вместе!

— Да, здорово ты придумал, Гарри! — радостно воскликнул Уизли и с надеждой взглянул на подругу, она без раздумий согласилась с предложением Поттера.

Но через пару шагов они втроем снова были вынуждены остановиться, так как мимо них, мило, но грустно улыбнувшись, прошла только что вернувшаяся Чжоу Чанг. Гермиона хлопнула себя по лбу, укорив себя за то, что забыла про это и кинулась в комнату Старост, чтобы собрать свои вещи, напоследок бросив друзьям, чтобы они не ждали ее, а шли дальше.

Гермиона быстрым шагом направлялась в башню Старост, чтобы успеть собрать свои вещи и не опоздать на Трансфигурацию. Когда она хотела подняться по лестнице, ведущей на следующий этаж, та решила сменить свое направление и стала разворачиваться в другую сторону, через которую идти до башни Старост было дольше. Раздосадованная, девушка стала подниматься, но тут заметила, что на верхних ступенях стоял Драко Малфой, тоже не вовремя воспользовавшись злосчастной лестницей. Увидев гриффиндорку, парень, недовольно цокнув языком, повернул голову в другую сторону. Гермиона, закусив губу, поравнялась с Драко и внезапно для самой себя развернулась к нему.

— Малфой, я ничего никому не рассказала о тебе, — негромко выпалила девушка и тут же пожалела, так как Драко тут же презрительно посмотрел на нее:

— Очень мило с твоей стороны, Грейнджер! Ждешь подходящего случая?

— Вовсе нет, — ответила девушка, спокойно глядя в глаза Малфоя, на что тот хмыкнул:

— Не вижу причин на это. Если бы твой дружок Поттер узнал, он кричал бы об этом на каждом углу! Или ты надеешься шантажировать меня, грязнокровка? — последнюю фразу Драко сказал громче, а затем рванул вниз по лестнице, которая уже успела остановиться. Грейнджер, развернувшись в пол-оборота, вздохнула, не успев сказать заносчивому слизеринцу «нет»:

— И что же я такое делаю? Пытаюсь оправдаться? Перед Малфоем? Все равно, кроме оскорбления, ничего не услышу. Тот Малфой, кого ты видела вчера, никогда не покажется перед тобой лично, Гермиона Грейнджер.

И, отогнав эти мысли, девушка поспешила в комнату, так как урок Трансфигурации скоро должен был начаться.

обложка и ост к 12 главе

http://www.pichome.ru/EJ

Alexandre Desplat — Dreamcatcher

— — — — — — — — — — — — — — — — —

Учебная неделя подходила к концу, а в Хогвартсе начали готовиться к празднованию Рождества. Хагрид по обычаю притащил и установил в Главном зале огромную ель с пышными ветками, Флитвик и вызвавшиеся помочь ему ученики украсили ее разноцветными гирляндами и шарами; на кончиках еловых лап были установлены маленькие свечки, а на верхушке теперь красовалась большая и мерцающая золотая пятиконечная звезда. По периметру зала были развешаны ветки остролиста и другие рождественские украшения, а с потолка сыпал непрекращающийся искусственный снег.

Почти все прониклись духом Рождества за пару недель до праздника и теперь, каждый раз встречая знакомых, поздравляли друг друга.

Не до веселья было Драко Малфою: новое задание, данное ему Темным Лордом, омрачало думы слизеринца уже несколько дней. Даже то, что красавица Дафна Гринграсс пригласила Малфоя пойти вместе с ней на праздничную вечеринку Слизнорта, не слишком утешало.

Вечер пятницы Драко предпочел провести в одиночестве, в спальне для Старосты факультета, пока остальные однокурсники веселились в гостиной, уничтожая запас тайно пронесенного в Хогвартс огневиски. С одной стороны, Малфой, как Староста, должен был забрать эти несколько бутылок, но ему была необходима гарантия того, что его никто не потревожит, а во-вторых, другая Староста — Пэнси — тоже сейчас распивала запрещенный алкоголь вместе с остальными слизеринцами.

— Если засекут, то выкручиваться тебе одной придется, Паркинсон, — усмехнулся Драко, в первый раз за последние несколько дней. Все это время он думал о том, что ему поручил Волан-де-морт и как воплотить это в жизнь. Но, как известно, в Хогвартс невозможно прорваться незаметно, к тому же многие тайные ходы известны Дамблдору, хотя он и не показывает вида.

Парень засунул руку в карман и вытащил помятое письмо с фамильной печатью, которое он уже успел перечитать несколько раз. Никаких поздравлений с Рождеством, никакого даже просто вежливого интереса к здоровью сына — только смысл задания:

«До конца учебного года Пожиратели Смерти должны попасть в Хогвартс, лучше всего, чтобы тайно. Ты сам знаешь, зачем так надо, ибо на этом твоя роль не закончится.

Люциус Малфой»

В гостиной Гриффиндора было тепло и уютно. Многие ученики перед тем, как разойтись по комнатам, собрались здесь, чтобы погреться у камина, поболтать, сделать домашнее задание в уютной, семейной атмосфере, другие потихоньку собирали свои вещи, чтобы потом со спокойной душой вернуться домой и провести отличные рождественские каникулы.

— Гермиона, так ты точно приедешь в «Нору»? — в который раз спрашивала Джинни, на что Грейнджер в очередной раз кивнула головой.

— Да-да, не волнуйся, как вернусь от уэльских родственников, сразу к вам, — заверила она подругу, но потом, вспомнив об обещании, данном Блейзу, добавила, — ну или почти сразу, надо же будет еще домашнее задание доделать.

Джинни счастливо улыбнулась и обняла Гермиону. Тут в гостиную зашли смеющиеся Рон с Лавандой; не обращая ни на кого внимания, они опустились на нижние ступеньки лестницы, ведущей на верхний этаж, где располагались спальни, и стали целоваться. Джинни, фыркнув и повернувшись к Гермионе, тихо сказала:

— Я, конечно, к ней нормально отношусь, но Рону она не пара. Вот ты — другое дело.

От этих слов смущенная Грейнджер закашлялась и ответила подруге:

— Что ты такое говоришь? Мы же с ним всего лишь друзья!

— По крайней мере, раньше ты ему очень нравилась, — вздохнула Уизли, снова посмотрев на довольного брата, а Гермиона решила сменить тему и спросила, кого Джинни пригласила на вечеринку Слизнорта. Подруга ответила, что никого.

— Гарри же член клуба Слизней. Так что все равно мы там будем вместе, — пожав плечами, с улыбкой ответила Джинни и посмотрела в сторону Поттера, который что-то весело обсуждал вместе с Симусом и Дином.

— Понятно. Кстати, мы с Гарри хотели пригласить Рона и Лаванду, чтобы они тоже смогли вместе повеселиться, — сказала Гермиона, а Уизли одобрила эту идею, хотя и недолюбливала выбор брата.

— Минуточку внимания! — Слизнорт, одетый в некогда модную мантию, постучал кончиком ложки по бокалу. Приглашенные ученики, замолчав, обратили внимание на профессора.

— Итак, перед Рождеством я хочу пожелать вас всем… — мужчина выдержал короткую паузу, — мудрости! Не стоит совершать опрометчивых поступков, ведь в будущем вы можете сильно пожалеть о них! Вот я, например, в молодости познакомился с одним человеком, который на первый взгляд показался мне весьма состоятельным и уважаемым англичанином, я даже приглашал его на свои приемы! Но в один прекрасный вечер я заметил, что из кармана его мантии торчит одна занятная вещица, которая стояла на моем камине — маленькая фигурка пса, покрытая позолотой, совершенно бесполезная и ничего не стоящая вещь, кажется, это был подарок моей тетушки, — стал вспоминать профессор, но тут же осекся. — Ну, так о чем я? Ах, да! Таким образом, раскрылась жадная и низкая личность этого человека! Вот что я имел в виду, пожелав вам избежать опрометчивости в поступках! Счастливого Рождества!

По комнате пронеслось хихиканье.

— Он в своем репертуаре, — усмехнулся Блейз, встав рядом с Гермионой, та кивнула. Тут девушка заметила, что Забини часто обращает свой взгляд на Малфоя, стоящего в стороне ото всех, словно его насильно сюда привели.

— Вы так и не помирились? Прости, это я виновата, — тихо сказала Грейнджер, вспомнив ночь «открытий».

— Не переживай, ты не при чем, — успокоил ее Забини и чокнулся своим бокалом со сливочным пивом о бокал Гермионы, затем решительно сказал:

— Все-таки я поговорю с ним. Мы ведь вроде как друзья, он должен меня понять, должен понять, почему все так произошло.

Забини, поставив бокал на поднос и засунув руки в карманы, направился в сторону Малфоя. Парень, заметив чье-то приближение, выпрямился и постарался сменить отстраненно-задумчивое выражение лица на серьезно-презрительное, но, узнав Блейза, немного смягчился.

— Драко, — Блейз постарался как-то начать разговор, — так и будешь стоять весь прием в уголке? Не хочешь потанцевать с Дафной? Или, может, все-таки выпьешь бокальчик чего-нибудь?

— Перестань мне советовать, Блейз! Если хочешь, можешь сам с ней танцевать, — недовольно хмыкнул блондин, обведя комнату взглядом. Слизнорт весело щебетал со всеми подряд о своих знаменитых друзьях, через каждые несколько слов пригубливая эльфийское вино, несколько пуффендуйцев внимательно слушали его, когтевранцы предпочли профессору общество слизеринцев, а приглашенные гриффиндорцы старались держаться как можно ближе друг к другу. Уизли с Браун окончательно влились в праздничную атмосферу, так что теперь танцевали под зажигательную музыку, рядом — Поттер с мелкой Уизли, их попытки влиться в танец были не самыми успешными, зато улыбки на их лицах растянулись до ушей. Рядом со своими друзьями, прислонившись к стене, стояла Грейнджер, на удивление в довольно симпатичном бледно-розовом платье, которое ей очень шло, да и на голове было нечто похожее на нормальную прическу, а не вечные лохматые волосы, которые она, наверно, никогда не расчесывала. Назойливый гриффиндорский качок МакЛагген пытался с заигрывать с Гермионой, но ничего хорошего из этого не выходило.

— Грейнджер все строит из себя скромницу, — подметил Малфой. Забини, глянув на девушку, ничего на это не ответил, но сказал другое:

— Мы с тобой все еще друзья, Драко?

Малфой вскинул одну бровь:

— А ты как думаешь? После того, как ты активно защищал эту гриффиндорскую заучку? Неужели она тебе нравится?

— Нет, — покачал головой Забини. — Но не надо о ней так отзываться, я знаю ее лучше тебя, и поверь, она хороший человек.

Драко рассмеялся:

— Хорошая… Давай всех будем делить на хороших и плохих! Гриффиндорец — хороший, Малфой — плохой, Дамблдор — хороший, Забини — плохой…

— Эй, погоди! — остановил Малфоя Забини, — что это я — плохой?

— Мы — слизеринцы, — коротко ответил блондин, затем взглядом указал на гриффиндорцев, — и, по их мнению, мы очень даже плохие. — А затем, протянув другу руку, добавил:

— И мы с тобой, Блейз, должны держаться вместе среди этой толпы.

— Черт возьми, Малфой, нельзя было сказать сразу? — ответив рукопожатием, воскликнул Забини.

— Захотелось сказать что-нибудь этакое, — усмехнулся Драко, но тут в его голову неожиданно пришло озарение, так что под предлогом «надо отойти», парень покинул комнату, озираясь по сторонам.

Заметив, что Малфой уходит, Гарри решил настигнуть его в коридоре и выяснить, он ли подсунул Кэти проклятое ожерелье, в чем Поттер, собственно и не сомневался. Извинившись перед Джинни, Гарри — под тем же предлогом — покинул вечеринку.

— Что-то у меня плохое предчувствие, — себе под нос прошептала Гермиона, перед этим увидев, как за дверью сперва скрылся Малфой, а вслед за ним и Поттер. — Надо удостовериться, что Гарри не наделает глупостей.

Гарри следовал за Малфоем, петляя по коридорам и этажам и прячась за колоннами и в темных нишах, пока, наконец, тот не остановился перед пустой стеной.

— «Это же Выручай-комната», — сообразил Гарри, выглядывая из-за широкой колонны, которая служила ему укрытием. — «Что он здесь забыл?»

Гриффиндорец тихо вышел, выставив палочку на Малфоя, молча стоявшего к нему спиной.

Услышав тихие шаги, Драко обернулся, мгновенно вытащив волшебную палочку, но ему пришлось отпрыгнуть в сторону, увернувшись от пущенного заклинания «Петрификус Тоталус».

— Поттер! — с яростью крикнул Малфой, встав в боевую позицию. — Что тебе надо?

— Признавайся, Малфой, это ты подсунул Кэти Белл проклятое ожерелье! — воскликнул Гарри, а затем сразу же применил заклинание:

— Экспелиармус!

Палочка Малфоя вырвалась из рук хозяина и оказалась в руках Гарри.

— Верни мою палочку, идиот! — выплюнул Малфой, медленно подходя к Поттеру, но тот, бросившись вперед, прижал слизеринца к стене и приставил к нему свою палочку:

— Говори! Твоих рук дело?

— С какой стати я должен тебе что-то говорить?

— Потому что я знаю, что это ты сделал!

— Какой весомый аргумент, — прошипел блондин, пытаясь оттолкнуть Поттера. Ударив его ногой по колену, Драко вырвал свою палочку из рук гриффидорца и, отскочив на пару шагов, развернулся и хотел уйти.

— Ты трус, Малфой! Сбегаешь с поля боя! — крикнул в спину Поттер, после чего Драко стиснул зубы и резко развернулся:

— Ступефай!

Поттер отлетел и ударился о стену и вскрикнул от боли.

— Надеюсь, тебе этого достаточно, Поттер, — произнес Драко, убирая палочку. Не дожидаясь, пока доставший его гриффиндорец встанет, Малфой развернулся и пошел вдоль коридора, мимо колонн, где прятался до этого Гарри, не обращая внимания на шорохи позади себя.

— Сектумсемпра!

— Протего!

Разъяренный Поттер уже было раздосадовался, что не сумел испробовать заклинание, но тут его глаза расширились от удивления. Собственно, как и глаза Малфоя, который только и смог произнести:

— Ты?

та-дам!)

кстати, для тех, кто прочитал 12 главу раньше, чем я успела добавить к ней обложку, пожалуйста, вот она)

http://www.pichome.ru/Er

— — — — — — — — — — — — — -

Драко Малфой ни за что бы не поверил, что Поттер может ударить в спину. Однако раз в год и палка стреляет. В тот момент, когда гриффиндорец произнес неизвестное Малфою заклинание «сектумсемпра», Драко резко развернулся, но не успел даже палочку вытащить из кармана — кто-то выскочил из-за колонны и толкнул его в грудь. Растерявшийся от неожиданности слизеринец не удержал равновесия и шлепнулся на пол, чертыхнувшись сквозь зубы.

— Протего! — и заклинание, пущенное Поттером, разбилось о щит. Драко моргнул пару раз, потому что вспышка от удара немного притупила его зрение, поднялся с пола, а затем с удивлением посмотрел на стоявшую к нему спиной девушку.

«Светлое платье, растрепанные темные волосы… это действительно…?» — так быстро пронеслось к голове Драко, что он рефлекторно обронил:

— … Ты?

Поттер, с не менее ошарашенным лицом, быстро убрал палочку, а затем подбежал к девушке, чтобы осмотреть, в порядке ли она.

— Гермиона, я мог в тебя попасть! — с волнением воскликнул Гарри, а Драко презрительно хмыкнул и, отряхиваясь, добавил:

— В меня тоже, между прочим. То-то Дамблдор удивится, когда узнает, что всеми обожаемый Мальчик-который-выжил подло ударил в спину!

— Заткнись, Малфой! — прошипел Поттер.

— Заткнитесь оба! — повысила голос Грейнджер, а затем обратилась к другу:

— Я, как староста своего факультета, обязана следить за порядком, но ты, Гарри, нарушил его. Прости, но я снимаю с Гриффиндора двадцать баллов, — и, повернув голову к слизеринцу, добавила:

— Малфой, а ты можешь сам с себя снять баллы.

— Конечно-конечно, — саркастично улыбнулся Драко, а Поттер начал оправдываться перед Грейнджер.

— Я уверен, этот слизеринский хорек что-то затеял! И точно знаю, что он виноват в истории с Кэти! — воскликнул Гарри, отвечая подруге, но как бы обращаясь к Малфою. Драко знал, что у Поттера нет никаких доказательств, но тут заметил метающийся взгляд Грейнджер, перебегающий то на него, то на Гарри. Словно она хотела что-то сказать, но не могла, и от этого разрывалась на две части. Похожий взгляд и поджатые, как сейчас, губы Малфой уже видел однажды — в тот самый раз, когда они столкнулись на лестнице, а Грейнджер стала заверять, что умолчала о его метке.

— Сначала найди их, но, боюсь, тебе это не удастся, — произнес Драко, многозначительно посмотрев на Грейнджер, та приоткрыла рот, но передумала говорить, поэтому просто закусила нижнюю губу.

Тихий поначалу зимний вечер на этом закончился для Гермионы весьма неприятно. Схватив Гарри за рукав, девушка быстрым шагом направилась с гостиную Гриффиндора, где планировала прочитать другу лекцию о том, что запрещено устраивать драки в коридорах, пользоваться неизвестными заклинаниями, применяя их на других, пусть даже на Малфое, а затем отправить спать. И Рона заодно, потому что, по закону подлости, он придет в гостиную именно в тот момент, когда она будет отчитывать Гарри, и станет защищать его, не зная истоков проблемы. Также Гермиона знала, что они не станут сопротивляться, увидев ее раздраженное состояние.

На следующий день почти все ученики уехали из Хогвартса на рождественские каникулы домой. На вокзале Кингс-Кросс Гермиона распрощалась с друзьями и поспешила к ожидавшим ее родителям, Гарри покинул вокзал вместе с семейством Уизли.

— С Рождеством! — Драко, слабо улыбнувшись, обменялся рукопожатием с Блейзом, и вернулся с родителями в Малфой-мэнор. Развернувшись в противоположную сторону от уходящих Малфоев, Забини пошел вдоль платформы, высматривая кого-то в толпе учеников и их родственников. Наконец, заметив недалеко фигуру мужчины крупного телосложения, Блейз ускорил шаг.

— Здравствуй, дядя, — поприветствовал Забини, затем, оглядевшись по сторонам, спросил:

— Мама не приехала с тобой?

— Она осталась дома, а мы должны поторопиться, мне еще нужно успеть на деловую встречу с Гринграссом, — ответил мужчина, поправляя воротник зимнего пальто.

Мистер Луиджи Забини был уважаемым господином среди всех чистокровных, и хотя его часто приглашали на различные обеды, посещал он далеко не все — лишь самых близких друзей, коими являлись Малфои и Гринграссы, а также тех, кто был наиболее ценен в волшебном обществе. Он старался заменить Блейзу отца, но тот никогда не мог принять его так, как хотелось Луиджи. Луиджи был сух, высокомерен с теми, кого он не считал достойными, педантичен, от него редко можно было удостоиться одобрения, которое всегда сопровождалось слабой улыбкой и прикрытыми глазами, работа была всегда важнее, чем сестра и племянник. Возможно, именно поэтому Блейз часто отвечал дяде той же монетой — почти не разговаривал с ним, в его присутствии никогда не затрагивал семейную тему, иногда, вежливости ради, спрашивал об успехах на работе.

Каждое утро Луиджи Забини начинал с нового выпуска «Ежедневного пророка» и чашечки крепкого черного кофе; позавтракав, он, глядя в зеркало, приглаживал бакенбарды, красиво завязывал свой темный шейный платок и трансгрессировал либо в Гринготтс, либо в Министерство Магии.

Еще в своей далекой юности Луиджи познакомился с Темным Лордом и Пожирателями Смерти, но избежал Черной метки. Он просто был на стороне Волан-де-морта и спонсировал многие проекты. Единственное, что попросил Луиджи Забини за все свое время служения Темному лорду — это не втягивать в их дела и на сторону Пожирателей его младшую сестру Малену, так как она была еще слишком юна. Темный Лорд на всеобщее удивление согласился, хотя и считал достойной носить Темную метку эту амбициозную девушку. Луиджи тогда посчитал этот поступок как кратковременный приступ благородности, но он не знал, что взамен Волан-де-морт наложил на нее проклятье.

Шли годы, Малена, считавшаяся уже с четвертого курса писаной красавицей и завидной невестой, росла, еще больше хорошела, но родители не торопились с выбором жениха — они ждали претендента побогаче и родовитее. В итоге им оказался Гилберт Редман, симпатичный сын из древней семьи волшебников-аристократов, который закончил Дурмстранг с отличием. Спустя год после свадьбы родился Блейз, но недолго радовались семьи Забини и Редман — Гилберт умер по неизвестной причине, зачах за пару дней, а упрямая Малена, недолго погоревав, настояла, чтобы вернули её девичью фамилию, а также дали её Блейзу.

Несколько лет Малена Забини нянчилась со своим сыном, но вскоре ей наскучило сидеть в четырех стенах огромного фамильного поместья, поэтому, оставив Блейза на попечение гувернанток и брата, она стала чаще уезжать на всякие светские приемы и вскоре нашла второго мужа. Он был настолько очарован темноволосой красавицей, что сделал предложение уже через неделю после знакомства, но через полгода после совместной и счастливой жизни в браке умер.

После того, как умер и третий муж Малены, ей присвоили прозвище «Черная вдова», но все равно нашлось еще двое «храбрецов», кто согласился взять её замуж, но затем они также скоропостижно скончались. Луиджи Забини порекомендовал сестре оставить попытки стать замужней дамой и заняться сыном, которому на тот момент уже было четырнадцать лет.

Блейз считал, что она была не самой лучшей матерью из-за её инфантильности, но все равно любил её и оберегал, как мог. До одиннадцати лет каждый её приход к нему был праздником, пусть и недолгим, а потом она уезжала развлекаться, запечатлев напоследок нежный поцелуй на лбу Блейза.

Поместье Забини было не настолько огромным, как Малфой-мэнор, но все равно занимало достаточно большую территорию в предместье Лондона. Белый снаружи особняк резко контрастировал с темной обстановкой внутри, словно сообщая, что хозяева тоже могут таить в себе далеко не все самое светлое.

Блейз, скомандовав домовикам отнести вещи в его комнату, пошел бродить по дому в поисках матери, а Луиджи тем временем воспользовался каминной сетью и отправился к Гринграссам.

На первом этаже Малены не оказалось, поэтому парень поднялся на второй этаж, но тут же чуть не был сбит несущимся на всех парах домовиком с кучей яркого тряпья в маленьких ручках.

— Простите, молодой господин! Эви себя накажет! — принялась укорять себя домовиха, бросив разноцветные тряпки и начав биться головой об пол, но Блейз приказал ей остановиться и спросил, где находится леди Забини.

— Хозяйка в большой гостиной рядом с гардеробной, — ответила Эви, собирая всё, что уронила. Парень кивнул и отпустил домового эльфа, а сам пошел в гостиную. Раскрыв двери в комнату, он первым делом обратил внимание на яркое алое платье и длинные, распущенные по спине темные волосы; прическу составляли несколько собранных сзади прядей. Хрупкая женщина, которая была облачена в этот наряд, крутилась перед тремя зеркалами, иногда что-то спрашивая у суетившейся рядом семейной портнихи Эллы.

— Я думаю, здесь надо добавить каких-то сияющих драгоценных камушков, — звонкий голос разливался по гостиной, от чего стоявший в дверях Забини широко улыбнулся и сказал:

— Мама, ты и без них прекрасна!

Та обернулась, глубоко вдохнула и тоже улыбнулась в ответ:

— Блейз, сынок, ты вернулся? Я так рада! Подойди, я тебя обниму!

Парень заключил мать в объятья и подбородком уткнулся ей в макушку.

— У тебя все хорошо? — Малена посмотрела на сына своими глубокими темно-синими, почти черными глазами, которые достались и Блейзу.

— Не волнуйся, мам, — ответил он.

До конца вечера Малена Забини провела время с сыном. Она успела переодеться в более простое платье и просила Блейза показать какие-нибудь заклинания, которым он успел обучиться в Хогвартсе. Блейз покорно исполнял все, что просила мама. Он был счастлив проводить с ней время, но всему хорошему приходит конец. На вопрос Малены завел ли он друзей, помимо Драко Малфоя, Блейз случайно упомянул о магглорожденной Гермионе Грейнджер. Малена сразу же переменилась, на её лице появилось отвращение; она поднялась с дивана и встала напротив сына.

— Ты — потомок нашего древнего рода. Ты — чистокровный волшебник! Не смей позорить фамилию своим общением с грязнокровками! Кажется, мы уже однажды об этом говорили, — с нажимом произнесла женщина, а затем тихо подвела итог:

— Ты разочаровал меня, Блейз.

Парень вспомнил, как вступил в полемику с матерью еще в начале учебного года. Он написал ей о своей точке зрения насчет магглорожденных: что нет ничего зазорного, чтобы общаться с ними, что кровь у всех одинаковая, но Малена ответила лишь оскорблениями в адрес обсуждаемых субъектов и велела, чтобы сын выкинул из головы все эти глупости. Блейз вспомнил, как Грейнджер тогда спросила насчет письма, а он налетел на нее, разозленный на мать. Хотя в действительности под магглорожденными он имел в виду вовсе не Гермиону, а совсем другого человека, который и в Хогвартсе-то не учился. Но об этом он не говорил матери.

— Мама, неужели ты никогда не поймешь меня? — с надеждой сказал Забини и хотел было уйти в свою комнату, но тут огонь в камине изменил свой цвет, и в гостиную вступили две фигуры. Луиджи Забини и неизвестный Малене мужчина, который очень странно выглядел. Она сделала пару шагов назад, но все-таки как можно вежливее поприветствовала гостя; ведь брат сам привел этого человека в дом.

— Добро пожаловать в поместье Забини, — слегка поклонилась она вошедшему. — Я Малена Забини, а как Ваше имя?

Человек с бледной кожей ухмыльнулся и сверкнул своими красными глазами, посмотрев сначала на хозяйку поместья, а затем устремил взгляд на Блейза.

— — — — — — — — -

если она покажется вам, читатели, сумбурной, то уж простите) не умею я писать не упомянутые в каноне истории канонных персонажей ^^"

но все равно надеюсь, что вам понравилось)

жду комментариев

Человек с бледной кожей по-хозяйски обошел комнату, осматривая ее, пару секунд полюбовался портретом покинувших несколько лет назад этот мир бабушки и дедушки Забини.

Луиджи с заметным беспокойством следил за движениями гостя, Блейз, догадываясь о том, кого привел дядя и по какому поводу, напрягся и бросил на Луиджи взгляд, в котором читалась надежда, что Темный Лорд заявился к ним лишь на обед, но тот просто сочувственно вздохнул. Больше всех волновалась Малена: она никогда прежде не видела этого мужчину, посетившего фамильное поместье, но интуиция подсказывала, что он был могущественным колдуном.

— Итак! — Темный Лорд повернулся лицом к членам рода Забини. — Блейз Забини, думаю, ты знаешь, кто я, так как твой друг, Драко Малфой, наверно, рассказывал о моем подарке.

— Еще бы, — буркнул парень, вспоминая, с каким желанием Драко хотел избавиться от этого «дара».

— Замечательно, — слегка кивнул Лорд, затем обратился к Малене:

— Вам, дорогая леди, не предоставлялось случая познакомиться со мной благодаря мольбе вашего брата, хотя я очень хотел, чтобы Вы и ваши способности помогали претворять мои планы в жизнь!

Блейз нахмурился при этих словах, а на лице Луиджи появилась обреченность. Малена оставалась недвижима, ожидая окончания речи.

— Мое имя — Лорд Волан-де-морт! — и словно раскат грома раздался в гостиной. Женщина безмолвно ахнула: несомненно, она слышала о Темном Лорде, знала, что Люциус Малфой еще по окончанию Хогвартса стал Пожирателем Смерти, но то, что её брат тоже служит ему, было весьма неожиданно. Луиджи об этом ни разу словом не обмолвился, но зачем он это скрывал?

Волан-де-морт тем временем приблизился к главной причине своего визита:

— Сейчас я уже не нуждаюсь в том, чтобы вы, Малена, примкнули ко мне. Время прошло, можно сказать, а мне нужны новые силы. Юные! — в глазах Лорда загорелась искра, но последнее слово заставило Блейза лишь передернуться.

— Что…что Вы хотите этим сказать? — подала, наконец, голос Малена Забини, приблизившись к сыну. Иногда её материнские инстинкты просыпались, и в эти моменты она готова была пожертвовать собой ради своего ребенка. Но сейчас её чувства опережала интуиция — Малена понимала, что Блейзу что-то угрожает, и что эта угроза несомненно исходит от Темного Лорда.

— Мне нужны новые силы, — повторил мужчина. — А что может быть лучше детей прошлого поколения Пожирателей? Первым стал Драко Малфой, сын моего скользкого друга Люциуса. Я даровал ему Метку, и он уже приступил к своему заданию, — объяснил Лорд, потом подошел к Блейзу:

— Я хочу, чтобы вторым стал ты.

— Я… — пролепетал парень, но мужчина оборвал его:

— Не смей перебивать меня! Я понимаю, это очень ответственно, поэтому я дам тебе пару дней на размышление. Я же не тиран какой-то! — на последней фразе Лорд, посмотрев на Луиджи, рассмеялся, тот подхватил и тоже стал смеяться шутке, в которой и доли правды не было. Мать и сын стояли побледневшими; женщина взяла Блейза за руку и крепко ее сжала.

На первый взгляд в Норе царила счастливая, семейная, теплая рождественская атмосфера: Молли суетилась на кухне, готовя всевозможные угощения, Артур вместе с Гарри и Роном украшали гостиную, коридоры и лестницу, близнецы охотились в саду за досаждавшими всем гномами и бросали их за ограду — кто дальше, а заодно развешивали гирлянды с наружной стороны дома, Билл и Чарли устанавливали ель. Гостившая у семьи Уизли Флер Делакур сидела на диване и перебирала елочные украшения в большой коробке.

Но эта идиллия оказалась обманчивой: Джинни заперлась в своей комнате, на двери которой было написано, что «пока французская селедка не покинет Нору — она не выйдет из своей комнаты!». Дело было, естественно, во Флер. Еще во время Турнира Волшебников она познакомилась с Биллом Уизли, который ей очень понравился, затем они стали общаться, и отношения переросли из дружеских в романтические, поэтому Билл пригласил свою девушку отпраздновать Рождество в Норе. Однако женская часть семьи никак не могла принять Делакур: им не нравилось, как Флер постоянно что-то критикует, ведет себя, как им казалось, слишком аристократично, сравнивает английскую жизнь с французской. Поэтому Джинни объявила забастовку и скрылась в своей спальне, не желая общаться с «французской селедкой»; Молли, которая была терпимее, сначала просила дочь выйти, но затем оставила ее в покое, а сама отправилась на кухню.

— И чего она так злится на Флер? Она же милая, — вопросил Рон, держа в руках несколько ветвей остролиста, которые Гарри еще не успел повесить, и любуясь, как Делакур рассматривает старые елочные украшения, которые она зачем-то делила на две части: одна горка была уже большая, а вторая — совсем маленькая.

— Может, тебе стоит с ней поговорить? С Джинни, я имею в виду, — предложил Поттер, посмотрев на друга, затем взял следующую ветку и развернулся, чтобы повесить над картиной.

— И что я ей скажу?

— Ты можешь узнать причину. Возможно, тогда нам удастся найти компромисс и собрать на Рождественский ужин всех без исключения, — сказал Гарри. Рон задумался, а затем выдал:

— Жаль, Гермиона сейчас не с нами, она бы помогла.

— Это точно.

— Послушай, Гарри, поговори сам с Джинни! Ты же знаешь, я не смогу нормальных слов подобрать и только могу хуже сделать.

— Но ты же ее брат, а не я, — напомнил Гарри. Флер закончила разбирать игрушки, с помощью заклинания левитации подняла большую горку в воздух и направилась на кухню с торжествующим видом. Гарри с Роном переглянулись и решили посмотреть, что она задумала.

— Миссис Уизли, я 'аспределила елочные ук'ашения. Эти — на выб'ос! Ils sont terribles! — с французским акцентом объявила девушка и отправила висевшие в воздухе украшения в урну. Молли оторвалась от работы, возмущенная наглым поведением гостьи.

— Ты что творишь? Кто тебе позволил выбрасывать их? — в ужасе воскликнула женщина и направила палочку на выброшенные игрушки, — Вингардиум Левиоса!

— Но они отв'атительны! Сове'шенно безвкусные! — парировала Флер. На кухню заглянул Билл, услышал спор:

— Что за шум?

— Милый, я хотела выб'осить эти старые игрушки, но миссис Уизли стала ругаться на меня! — обиженно объяснила девушка.

— Потому что ты сделала это без разрешения! — пояснила Молли, неприязнно глядя на Делакур.

— Мам, да ладно тебе, она же не знала, — Билл попытался защитить свою любимую, но тем сильнее разозлил мать.

— Если ей не нравится наши традиционные украшения, привезла бы свои! — воскликнула миссис Уизли, а затем обратилась к наблюдавшим за сценой Рону и Гарри:

— Мальчики, а вы что думаете?

— Знаешь, Рон, я пойду побеседую с Джинни, — шепнул Поттер и быстро скрылся на лестнице.

— Эй, Гарри, стой!… Мам, знаешь… эээ…я не хочу вставать между вами…

— Рональд, отвечай!

— Ну мам!

Гарри поднялся на третий этаж и, посмотрев пару секунд на забастовочное объявление на двери, тихо постучал. Из комнаты не доносилось ни единого звука.

— Джинни, ты здесь?… Это я.

Кто-то тихо зашлепал по полу за дверью, а затем из комнаты выглянула Джинни, закутанная в светлый шерстяной плед.

— Гарри?

— Пришел узнать, как твои дела. Все в порядке?

— А «французская селедка» уехала? — с надеждой спросила Джинни.

— Нет.

— Тогда все плохо.

— Не преувеличивай. Я думаю, все не так ужасно. Если бы вы постарались поладить, то…

— Она меня бесит! — прервала Джинни, затем раскрыла дверь и жестом показала Гарри пройти. Поттер оказался в небольшой, уютной комнате, оформленной в светлых, нежных тонах. По одной стороне была расположена полуторная кровать с большим пуховым одеялом и горой различных по размеру и форме подушек. С противоположной стороны стояли шкаф и письменный стол, посередине которого лежала метла, а вокруг нее — книги, учебники, волшебная палочка и маленький деревянный кубок, на котором Джинни, скорее всего, практиковала трансфигурацию. Над кроватью и столом висело несколько плакатов с «Ведуньями» и любимой квиддической командой «Холлихедские Гарпии».

Джинни тем временем уселась на широкий подоконник, подобрала под себя ноги и уставилась в окно, мимо которого иногда проносились на своих метлах украшающие снаружи дом Фред и Джордж. Гарри опустился рядом с Джинни и попытался продолжить разговор:

— Знаешь, а ведь Флер не так плоха, как ты думаешь.

Джинни хмыкнула.

— Видно, что она старается понравиться вам с миссис Уизли, правда, у нее не все получается.

— Она всего лишь хочет выглядеть хорошей и невинной, чтобы Билл не передумал на ней жениться! — с отвращением пояснила девушка, а Гарри удивленно переспросил:

— Они собираются жениться?

Джинни кивнула и добавила:

— А мама видит в качестве своей невестки Тонкс. Да и мне она больше нравится по характеру.

— Тонкс? — еще больше удивился Гарри, ведь он знал, что Люпин и Тонкс были неравнодушны друг к другу, да и уже как пару месяце ждали ребенка. Видимо, Гарри был единственным посвященным в это дело.

— Послушай, Джинни, это выбор Билла. Ведь ему жить со своей женой, а не вам. Разве могут быть счастливы люди, которые женятся не по собственному выбору, а по чужому? Ты ведь любишь своего брата?

— Конечно, что за вопрос? — ответила девушка и свесила ноги с подоконника. Гарри выдержал паузу в несколько секунд и пояснил:

— А ты не задумывалась, каково ему наблюдать за вашими спорами и забастовками? Ради любимого брата и его счастья ты могла бы потерпеть или хотя бы сделать вид, что нормально относишься к Флер. Это все, что мы хотели сказать тебе на пару с Роном.

Гарри поднялся с подоконника, погладил девушку по голове и собрался уходить, но Джинни внезапно посмотрела на него глазами, полными слез.

— Ты чего? — парень развернулся к девушке, а та, всхлипнув, сказала:

— Ты прав, Гарри! Я веду себя как полная дура и эгоистка! Я действительно даже не думала о чувствах Билла, — Джинни еле сдерживала себя от рыданий. — Я ужасная сестра!

По ее щекам потекли слезы, и Гарри, не выдержав, обнял девушку, уткнувшись подбородком в ее мягкие рыжие волосы. Джинни руками обхватила парня за талию и крепко прижалась к нему.

— Я исправлюсь ради Билла, — приглушенным голосом сообщила Джинни, затем откинулась назад, чтобы вытереть слезы. Гарри с нежностью смотрел за ее действиями и, залюбовавшись, не заметил, как она уже с удивлением глядела на Поттера.

— Гарри?

— Джинни, ты мне нравишься, — неожиданно признался он и склонился, чтобы поцеловать девушку. Та тоже подалась вперед и почувствовала на своих губах губы Гарри.

Их поцелуй мог бы продолжаться больше, чем двадцать секунд, если бы в окно не постучал один из близнецов. От неожиданности Гарри отпрянул назад, а Джинни с недовольным выражением лица развернулась к окну и увидела, как Фред грозит ей пальцем, но все же хитро улыбается.

— Хорошо, что это был не Рон, — усмехнулась девушка, жестом попросив старшего брата улететь от ее окна. Гарри смущенно улыбнулся, согласившись с Джинни.

Прошло несколько дней, и подошло время Блейза объявить о своем решении. На этот раз Волан-де-морт явился в сопровождении своих верных подчиненных, Белластрисы Лестрейндж и Петтигрю, или Хвоста.

Темный Лорд расположился в удобном темном бархатном кресле, а с двух сторон от него — Белла и Хвост. Луиджи и Малена сели напротив Лорда на диван; женщина заметно нервничала, перебегая взглядом с одного гостя на другого и теребя платок. Брат тихо приказал ей успокоиться.

— Почему этот мальчишка заставляет ждать моего Лорда? — возмутилась Лестрейндж, но Волан-де-морт жестом показал ей замолчать. Тут двери распахнулись, и в гостиную вошел Блейз. На его лице отразились бессонные и полные раздумий ночи, но он гордо прошел к матери и встал рядом с ней. Темный Лорд довольно улыбался и не спешил задавать свой вопрос: он был уверен, что ответ будет положительным. Никто не посмеет отказать лорду Волан-де-морту!

— Я смотрю, ты тщательно все обдумывал, — намекая на круги под глазами юноши, сказал Лорд. — Так каков твой ответ? Ты станешь Пожирателем Смерти?

Ради ответа Волан-де-морт даже немного подался вперед. Блейз поднял на него глаза и с презрением четко произнес:

— Ни за что.

Улыбка сползла с лица Темного Лорда:

— Что?!

— Вы сказали, что у меня есть время подумать, и я решил, что не желаю быть Пожирателем! — с достоинством ответил Забини, на что Беллатриса воскликнула:

— Наглый мальчишка! Да как ты смеешь?

Малена со слезами на глазах быстро поднялась с дивана и прижалась к сыну.

— Сколько проблем от одной семьи! — рявкнул Лорд и обратился к старшему Забини:

— Луиджи, сначала ты умолял меня не трогать твою драгоценную сестру, хотя она могла бы стать достойным Пожирателем. Затем твой племянник отказывается принять Метку. Как ты думаешь, почему? Потому что ты плохо воспитал его! А обязан был привить ему взгляды истинного чистокровного! За свою ошибку ты должен ответить! — Лорд направил свою палочку на Луиджи и бесстрастно произнес «круцио». Мужчина, заорав от боли, упал на пол и стал дергаться, продолжая кричать.

— Брат!

— Дядя!

Малена и Блейз кинулись к Луиджи, но Волан-де-морт остановил их:

— Вставайте! А не то убью его!

Мать и сын живо поднялись с пола. Темный Лорд отвел палочку, и Луиджи перестал кричать, лишь тяжело дышал после перенесенной боли. Волан-де-морт почти вплотную подошел к Малене и спросил, глядя на нее сверху вниз:

— Как ты относишься к грязнокровкам?

— Никак. Я не люблю их и считаю, что они не имеют права общаться с чистокровными, — ответила женщина, косо глянув на сына. Лорд заметил это и посчитал нужным применить легилименцию: образы, возникшие к голове волнующейся Малены, показали обрывки разговоров с Блейзом о том, чтобы он перестал общаться с грязнокровками. Увидев это, Лорд задал тот же вопрос Блейзу, но тот промолчал. Тогда Волан-де-морт проник в его сознание. Но и там были смешанные мысли:

«— Блейз! Я запрещаю тебе встречаться с ней! — ругалась Малена, затем напротив нее вместо сына появилась незнакомая девушка, которая стала кричать в ответ:

— Обещаю. Спокойной ночи…»

Лицо Лорда исказилось в гневе от увиденного. С яростью посмотрев на Блейза, он направился к камину, бросив напоследок всем Забини:

— Вы поймете, почему нельзя отказывать Темному Лорду!

Блейз закрыл собой мать, которая снова сидела на полу и обнимала Луиджи в полубессознательном состоянии, но Лорд не стал действовать. Он лишь наклонился к Хвосту и тихо сказал ему перед тем, как исчезнуть в зеленом пламени камина:

— Убить грязнокровку Грейнджер.

После визита Волан-де-морта семья Забини еще несколько дней не могла придти в себя. Поэтому только ближе к концу каникул Блейз наконец сел за письменный стол, взял пергамент и перо и стал писать Гермионе обещанное письмо.

«Здравствуй!

P.S. тебя еще останется время навестить Уизли. Видишь, какой я предусмотрительный!»

Запечатав письмо и отдав его своей летучей мыши, Блейз принялся писать второе. Для своей девушки, которая жила в Лондоне и никак не была связана с магией. А еще по удивительному совпадению внешне была очень похожа на Гермиону Грейнджер.

Гермиона стояла на назначенном месте в ожидании Блейза. Он немного запаздывал, а так как на улице было минус пятнадцать градусов, девушка уже немного замерзла и потирала озябшие руки в надежде их согреть.

«Как я могла забыть дома перчатки?» — сокрушалась Грейнджер и пока пыталась вернуть тепло, смотрела на Темзу, которая была скована льдом лишь по берегам. Гриффиндорка поправила сползавшую на глаза любимую темно-сиреневую шапку и услышала, как ее окликнул Забини.

Гермиона развернулась с улыбкой на лице и оглядела спутницу Блейза. Это был тот самый секрет, о котором знала лишь Грейнджер, но все равно Гермиона удивилась.

Девушка напротив дружелюбно протянула руку, чтобы познакомиться:

— Мелани. Мелани Мастерсон.

— Гермиона Грейнджер, — гриффиндорка назвала свое имя, параллельно снова пробежавшись взглядом по Мелани: она была одного роста и телосложения с Гермионой, у девушек была одинаковая форма лица, только у Мелани подбородок был чуть острее, брови тоньше и глаза были серо-зеленые, а темные волосы спрятаны под зимней шапкой (несколько кудряшек выбивалось из-под нее).

«И, правда, мы с ней похожи, как и говорил Блейз. Бывает же такое», — с удивлением и восхищением подумала Грейнджер, пока все трое шли вдоль набережной. Оказалось, Мелани узнала о магии от Блейза. Точнее, она увидела у него выпуск «Ежедневного пророка» с его движущимися фотографиями, и потребовала объяснений. Шокированная тем, что детские мечты стали реальностью, девушка обрадовалась, попросила показать какое-нибудь заклинание, но обещала молчать об этом, так как прекрасно понимала, что ей все равно не поверят.

Мелани оказалась любительницей поболтать, точнее, она могла найти любую тему для общения с кем угодно. Она начала разговор на стандартные темы: погода, музыка, кино, вечеринки, — затем перешла к обсуждению магии. Эту тему охотно поддержали Блейз и Гермиона, но Мастерсон все равно умудрялась говорить больше, так что через какое-то время Грейнджер немного утомилась слушать новую знакомую и отвечала лаконично, а Блейз терпеливо ждал, когда Мелани наговорится.

— Уж извини, Гермиона, что я такая болтушка. Просто я давно не виделась с Блейзом, ужасно соскучилась! — хихикая, оправдывалась Мастерсон, держа парня за руку и с нежностью глядя на него.

— Да ничего страшного, я все понимаю, — улыбнулась в ответ Гермиона, и ее медленно растущее раздражение угасло.

Прогулка закончилась, когда троица подошла к пабу «Дырявый котел», который показался Мелани лишь забитой дверью и сквозящими окнами. Гермиона по-дружески обняла подружку Блейза и сказала:

— Мне пора. Уже почти стемнело, а я еще хотела зайти за новыми книгами. Спасибо за встречу.

— И тебе спасибо! Пока! — помахала Мелани.

— До встречи, Гермиона, — улыбнулся Блейз. Грейнджер скрылась в пабе.

Когда Блейз произносил «до встречи», за углом раздался негромкий хлопок, обозначающий чью-то трансгрессию, но молодые люди не обратили на это никакого внимания.

— Так-так, — выглянул из-за кирпичной стены низенький человек и устремил свой взгляд на парочку, которая взялась за руки и пошла дальше по улице. — Вот ты и попалась, Грейнджер.

Два водянистых светлых глаза уставились в спину уходящей девушки.

Блейз проводил Мелани до ее улицы, по которой с двух сторон расположились похожие друг на друга двухэтажные дома. Солнце уже село за горизонтом, оставив за собой лишь небольшую огненно-желтую полоску, контрастирующую с черной линией горизонта.

— Удивительно, — восхищенно произнесла Мастерсон.

— Что именно?

— Как бывают внешне похожи совершенно разные люди. Я о Гермионе, — объяснила девушка. — Ведь мы с ней даже не родственницы.

— Я сам был очень удивлен. Когда мы с тобой впервые столкнулись, я даже сначала подумал, что это она решила прогуляться по улицам Лондона.

Мелани хихикнула, потом остановилась и сказала:

— Блейз, можешь дальше не провожать, вон мой дом.

— Хозяин — барин. Но я хотел бы быть уверенным, что ты добралась в целости и сохранности, — улыбнулся Забини и приобнял девушку, та приподнялась на цыпочки и чмокнула парня в губы.

— Да не стоит. Тут же повсюду фонари, а тебе еще возвращаться обратно. Так что не переживай.

— Ладно. Я буду писать тебе из Хогвартса. Весной, возможно, у меня получится вернуться в Лондон на пару часов, если хорошо сдам экзамен по трансгрессии.

— Я точно знаю, что ты сдашь, — с уверенностью отчеканила Мелани.

Парочка обнялась, и девушка поспешила домой. Блейз пошел в противоположную сторону. Но тут он услышал звук отключающихся фонарей, и резко развернулся. Темнота окутала улицу, были видны лишь белые дома и очертания пешеходной и автомобильной дорог, освещенных слабым светом из нескольких окон. На дорожке в метрах двадцати от парня также различались две невысокие фигуры. Блейз, прищурившись, пошел за Мелани: уж очень ему не нравился второй человек.

— Да что вам надо? Кто вы? — послышался возмущенный голос Мелани Мастерсон.

— Мэл, быстро домой! — крикнул Забини, на бегу достав палочку, но было поздно: стоявший рядом с девушкой человек воскликнул «прощай, грязнокровка Грейнджер!», и из его палочки вылетел яркий зеленый луч.

— Мелани! — заорал Блейз. Послышался звук падающего тела.

— Нет! Мелани! — еще отчаяннее закричал Забини и попытался атаковать убийцу, посылая всевозможные заклинания:

— Ступефай! Петрификус Тоталус! Инсендио!

Но Хвост, рассмеявшись противным высоким голоском, трансгрессировал. Блейз взревел от ярости: он сам чуть было не применил Аваду Кедавру к Петтигрю.

Подбежав к лежащей на земле Мелани, Забини упал на колени и приподнял ее. Девушка была, несомненно, мертва, даже, несмотря на то, что еще оставалась теплой. Ее руки безвольно упали на землю, глаза распахнуты в ужасе, а рот был чуть приоткрыт. На уже больше не воздымающуюся грудь упало несколько слезинок: парень молча плакал, мысленно обвиняя себя в том, что оставил ее.

— Прости, Мэл. Прости, что не смог защитить тебя. Прости, что впутал тебя. Прости, нет мне… — Блейз с трудом хрипло выдавил из себя эти слова. Он сквозь слезы смотрел на девушку, не желая осознавать, что она действительно погибла. Забини, придерживая Мелани, мелко трясся, его сердце сжималось от боли, а перед глазами все еще стоял яркий зеленый луч и падающая на землю девушка.

— Что за шум? — послышалось с крыльца ближайшего дома, и яркий свет озарил сидящего на асфальте Забини.

Блейз не знал, что ему делать: оставить так невинно погибшую Мелани он не мог. Пока он решал, как быть, сзади подошла женщина в возрасте и с удивлением посмотрела на мертвую:

— Что это с ней, парень? Пьяная, что ли?

От голоса за спиной Забини перестал трястись — лишь вздрогнул, но, тем не менее, нашел в себе силы сказать:

— Вызовите…кого-нибудь.

— Кого? — уточнила женщина и склонилась над девушкой, а затем, отшатнувшись назад, закричала:

— Ааа! Она мертвая! Мертвая! Ты убийца!

В панике она бросилась в дом, чтобы вызвать полицию. Теперь Забини точно решил уйти: нельзя было иметь дело с маггловской охраной порядка.

Аккуратно переложив девушку на скамейку, парень закрыл ей глаза, немного постоял над ней, вытер остатки слез со своего лица и быстро ушел, не оглядываясь, как только услышал звук открывающейся двери.

— Теперь я точно знаю, какую сторону выбрать, — сказал сам себе Забини.

На первом обеде после рождественских каникул весь Главный зал радостно гудел. Дети и подростки, запихивая себе в рот вкусную еду и запивая ее тыквенным соком, делились накопившимися впечатлениями. Блейз, усевшись за слизеринский стол, улыбнулся и помахал Гермионе, которая как староста факультета уже отчитывала какого-то опоздавшего второкурсника. Девушка заметила адресованное ей приветствие и ответила Забини тем же, но тут же плюхнулась на место и опустила голову, смущенная недоуменными взглядами своих друзей. Блейз усмехнулся, но спустя миг с его лица исчезла улыбка.

«Она же еще ничего не знает про Мелани. И не знает, что на самом деле то смертельное заклинание должно было поразить ее…»

Когда на следующий день после трагедии Забини прокручивал в голове цепочку событий, то вдруг вспомнил, что закричал Хвост перед тем, как пустить Аваду — «прощай, грязнокровка Грейнджер!». До этого парень думал, что Волан-де-морт, воспользовавшись легилименцией к Блейзу, увидел его воспоминания и решил в качестве мести за отказ от Метки убить Мелани, но все оказалось куда запутанней.

— Чего такой хмурый? — голос Драко вывел Блейза из тягостных размышлений.

— Да так, задумался кое о чем, — отмахнулся Забини и повернулся к другу. Драко тоже был в не особо радужном настроении и частенько смотрел куда-то вперед вместо того, чтобы обедать. Проследив за его спокойным и даже заинтересованным взглядом, Блейз с удивлением обнаружил, что он упирается в Гермиону Грейнджер, сидящую рядом с Джинни.

— Любуешься Джинни Уизли? — спросил Забини, хитро улыбнувшись уголком рта. Малфой сразу перевел взгляд и огрызнулся:

— Вот еще! Сдалась мне эта рыжая!

— Но я заметил, — Блейз пододвинулся поближе и тише продолжил, — что ты на нее пялился. Хорошо еще, что она не увидела, а то бы ты получил в лоб ее фирменный летучемышиный сглаз!

— Я не на нее смотрел! — насколько позволяет шепот воскликнул Малфой и, спохватившись, уткнулся в бокал с соком. Забини нахмурил брови и попытался сообразить, почему Драко Малфой смотрит на магглорожденную Грейнджер без всякого презрения, неприязни и отвращения, но так и не смог понять, поэтому решил перевести тему разговора в другое русло:

— Как продвигается твое задание?

Малфой искоса осмотрел на Блейза, вздохнул и кивнул:

— Я кое-что придумал, но осуществить это мне пока не удалось. Так что с сегодняшнего дня я этим основательно займусь.

— Ясно, — только и смог ответить Забини и схватился за левое предплечье. Драко обеспокоенно уточнил:

— Еще болит?

— Да, черт это возьми…

— Ты же был против, почему согласился? Вот у меня выбора не было — он мне был дан лишь как формальность.

— Мне, как оказалось, тоже…

— Что случилось? — спросил Драко, а затем, оглядевшись, предложил закончить с обедом и пойти куда-нибудь, чтобы поговорить. Блейз согласился, и двое парней поднялись из-за стола и вышли из Главного зала, сопровождаемые внимательным взглядом Поттера.

— Гарри, успокойся, у тебя уже паранойя развилась! Мы все равно ничего не можем доказать, — Рон потянул друга за рукав мантии, а сидящая напротив Гермиона с укором посмотрела на Поттера. Гарри повиновался, но потом обратился к Грейнджер:

— Между прочим, Гермиона, ты с Забини общалась. Неужели правда ничего не заметила, связанное с Пожирателями?

— Я…

— О, Гарри, смотри, это же Кэти Белл! — воскликнул Рон, вскакивая со своего места. Все сразу переключили свое внимание на вошедшую темноволосую девушку.

— Кэти! Как ты себя чувствуешь? — спросил Гарри, когда Белл подошла к Поттеру и его компании.

— Отлично. Спасибо, что помогли мне тогда.

— Любой на нашем месте так бы поступил! — ответил Поттер.

— Наверно.

— Скажи, Кэти, ты помнишь, кто тебе дал то ожерелье? — Гарри задал давно интересующий его вопрос и рассчитывал услышать имя Малфоя, но Белл задумалась на пару секунд и сказала:

— Пока я ждала подругу в женском туалете, ко мне подошла женщина, протянула пакет и что-то сказала.

— Женщина? Как она выглядела?

— Вроде блондинка. А может, и русая. Я точно не помню, там свет был тусклый, прости, — с сожалением улыбнулась девушка и пошла дальше к своей подруге. Гермиона при этих словах вжалась, а Гарри стукнул кулаком по столу:

— Это наверняка мамаша Малфоя! Потому что ее сыночку не хватило смелости даже взять в руки запечатанное ожерелье.

— Ну и злюка же ты, Гарри, — усмехнулась Джинни и положила свою руку поверх руки Поттера. Рон поперхнулся, увидев эта картину.

— Вы в приличном обществе! Прекратите! — Уизли с возмущением откинул руку сестры, после чего Джинни прищурила глаза и напомнила:

— Значит, ты с Лавандой можешь спокойно целоваться посреди коридора, а я не могу незаметно взять за руку своего парня?

— Ну не при своем же брате! — воскликнул Рон. Джинни фыркнула и, бросив «дурак», продолжила обед.

Гермиона, которой до этого не дали и слова вставить, решила сменить тему:

— Гарри, Дамблдор что-нибудь еще говорил о крестражах?

— Пока нет; только сказал сегодня, чтобы я заглянул к нему после обеда. Возможно, это как раз по этому поводу, — ответил Поттер и посмотрел на Дамблдора, который с самым невинным видом доедал свой кусок пирога с печенью.

— Это хорошо, — кивнула Грейнджер. — А то я уже не знаю, где искать информацию. Я прочесала всю библиотеку и…

Девушка остановилась. Теоретически можно было попросить Блейза найти информацию о крестражах в библиотеке Забини; наверняка там нашлось бы что-нибудь, связанное с Темной магией. Только вот не сообразила Гермиона этого за все время каникул. Может, сегодня Дамблдор просветит, наконец, Гарри?

— Ладно, я пойду почитаю. Гарри, расскажи потом, как все прошло.

— Конечно, Гермиона.

Драко и Блейз шли по коридору молча, отложив свой разговор до гостиной. Тут послышался чей-то дикий хохот с конца коридора, и навстречу вылетел Пивз, который затем пронесся между парнями, отчего те отшатнулись в стороны.

— Так бы и запустил в него Ступефаем, если бы не был старостой, — с досадой произнес Малфой, оглядываясь на расшалившегося призрака.

— Ступефай! — тут же где-то рядом раздался звонкий детский голосок, и Пивз, взвизгнув, завис в воздухе. Послышался радостный клич.

— Пять баллов с факультета за использование магии в коридоре! — рявкнул Драко, вытаскивая за ухо из-за портьеры гриффиндорского второкурсника, того самого, которого отчитывала Гермиона некоторое время назад.

— Ну, это всего лишь привидение! — заскулил мальчик, вырвавшись из «плена».

— Радуйся, что это мы тебя поймали, а не ваша староста, — процедил староста Слизерина.

— Где ему радоваться, — усмехнулся Забини, глядя в конец коридора. Драко поднял взгляд и увидел приближающуюся Гермиону, которая успела надеть суровую маску, едва завидев двух слизеринцев в компании одного гриффиндорца.

— Что-то случилось?

— Все замечательно, Грейнджер… — любезно кивнул Малфой на пристальный взгляд гриффиндорки, а затем с сарказмом добавил, — …было, пока ты не пришла.

За последнюю фразу Драко заработал тычок от Блейза.

— Забини? — Гермиона вопросительно посмотрела на другого парня.

— Он воспользовался магией в коридоре, за что получил минус пять баллов,— объяснил Блейз. Грейнджер довольно кивнула и велела мальчику идти в гостиную и тот немедля убежал. Гермиона тоже собралась идти, но внезапно Драко выпалил, сам того не ожидая:

— Кстати, спасибо.

— За что, Малфой? — удивилась девушка.

— Ты помнишь, за что, — раздраженно бросил Драко.

— Допустим. Просто это так неожиданно получить благодарность от самого Малфоя!

Блейз, тихо сказав, что пойдет дальше, оставил их, а Малфой высокомерно продолжил:

— Я получил хорошее воспитание, Грейнджер. Даже такие, как ты, заслуживают «спасибо», когда совершили благородный поступок.

— Такие, как я? — переспросила Гермиона, сдерживая себя от смешка, потому что это тщательно замаскированная личная благодарность выглядела так нелепо.

— Ты еще и смеешься? До чего же сами магглорожденные неблагодарные! — возмутился Драко и пожалел, что вообще решил обратиться к Грейнджер.

Он думал о случившемся тогда в коридоре после вечеринки все каникулы: размышлял о том, что же за заклинание использовал Поттер, догадывается ли он о том, что собрался делать Драко, зачем тогда пришла Грейнджер и, наконец, почему защитила его, Малфоя, того, кто всегда ее оскорблял и унижал?

Гермиона не нашлась ничего ответить, но Драко не заметил этого, так как сорвался с места и последовал за Забини, который уже давно скрылся в другом коридоре. Девушка, глядя вслед Малфою, приложила ладони к внезапно разгоревшимся щекам, изрядно удивившись, что Драко Малфой показался ей весьма милым, когда выдавал свою речь.

— — — — — — — — — —

буду рада отзывам))

— Можно войти, профессор?

— Конечно, Гарри, — ответил Дамблдор.

Парень зашел в кабинет и увидел, что директор сидит за своим столом, оперевшись на локти и соединив перед собой пальцы. Спущенные рукава мантии оголяли руки, и Поттер сразу же обратил внимание на правую.

— Что с Вашей рукой, сэр?

Дамблдор сразу же спрятал черную обгоревшую руку:

— Не беспокойся, это еще осталось с того момента, как я уничтожил кольцо Марволо Мракса. Все в порядке, до свадьбы заживет, — старик пару раз усмехнулся, а Гарри, немного подумав, сказал:

— Но, профессор, когда Вы мне показывали дневник и кольцо, с Вашей рукой было все нормально!

— Ох, прости, я тебя тогда обманул и показал еще целое кольцо. Я был уверен, что непременно уничтожу его. Собственно, так и вышло, — ответил Дамблдор, затем поинтересовался:

— Как тебе обед, Гарри?

— Как всегда, сытный, — в подтверждение Поттер похлопал себя по животу. Директор одобрительно кивнул и протянул:

— Замечательно… Я смотрю, Гарри, ты весь в нетерпении. Думаешь, что я позвал тебя касательно крестражей? — Гарри напрягся, приготовившись разочароваться, что это не так. — Ты прав. Присаживайся, — старик улыбнулся и указал на кресло напротив себя. Поттер покорно сел.

— Как ты помнишь, нам осталось найти и уничтожить еще пять крестражей. Насчет расположения одного из них я догадываюсь, но мы за ним отправимся чуть позже. Сейчас ты должен учиться.

Поттер сидел молча, ожидая, наконец, услышать причину своего пребывания в кабинете профессора. Дамблдор поднялся со своего места, подошел к высокому шкафу, украшенному резьбой и витражом, и распахнул дверцы. Оттуда выехал Омут памяти и примыкающая круглая стойка с колбочками, в которых серебрились воспоминания. Пробежав взглядом по стойке, директор протянул руку и достал одну колбу.

— Я тут получил одно интересное воспоминание, касающееся молодости Тома. Возможно, мы сможем извлечь что-нибудь занятное из него, — не оборачиваясь и вливая серебристую жидкость в воду, загадочно произнес профессор. Гарри подошел к Омуту памяти и окунул голову.

После того, как Драко поделился с Блейзом своей идеей, как выполнить задание, он покинул гостиную Старост школы, оставив Забини в гордом одиночестве. Чжоу Чанг еще где-то ходила, поэтому Блейз распластался на диване в удобной ему позе, накрыл лицо согнутой в локте рукой и попытался вздремнуть, но множество различных мыслей роилось в голове и не давало расслабиться.

Да, Блейзу Забини пришлось принять ненавистную Черную метку. Он сделал это ради безопасности матери и дяди, хотя, конечно, не верил в обещание Волан-де-морта не трогать семью Забини.

Пока что Блейзу не дали никакого поручения, поэтому он решил помочь Драко Малфою в исполнении его. Драко рассказал свою задумку: однажды близнецы Уизли запихнули слизеринца Монтегю в старый сломанный Исчезательный шкаф, и несчастный парень оказался одной частью тела в Хогвартсе, а другой — бился о внутренние стенки второго шкафа, стоящего в магазине Горбин и Берк, торгующим разными темномагическими артефактами, амулетами и прочим. Именно эта очередная шутка Уизли навела Малфоя на нужные мысли. Пожиратели попадут в Хогвартс, как и хотел Волан-де-морт: они пройдут через Исчезательный шкаф в Горбин и Берке и выйдут в Выручай-комнате. Только сначала надо починить шкаф, находящийся в Хогвартсе. Вряд ли Темному Лорду нужны будут расщепленные на кусочки Пожиратели Смерти.

Если бы Блейз был на стороне Волан-де-морта, он бы поистине восхитился этой задумкой.

«Я все равно помогу Драко. Он мой друг, который также не имел выбора», — тем не менее, решил Забини. — «Мне необходимо отправить маму в такое место, где ее не смогут найти другие Пожиратели. Этот мерзкий Лорд думает, что имеет на все право. Вот уж нет. У меня будет своя игра!»

Парень довольно ухмыльнулся.

Гермиона с грохотом опустила стопку книг на стол в библиотеке и испуганно вздрогнула. Она не хотела производить столько шума. Мадам Пинс выглянула из-за стойки, шикнула на девушку, но ругаться не стала.

— Простите, — тихо пролепетала Грейнджер, усаживаясь. Она собиралась приготовиться к проверочной работе по Трансфигурации, которая должна была состояться на следующей неделе. Девушка взяла несколько книг, в которых, по ее мнению, было намного больше информации, чем в учебнике. С шумом выдохнув и постаравшись пригладить непослушные волосы, чтобы они не выбивались и не мешали работать, Гермиона открыла первую книгу, положила рядом чистый пергамент и взяла в руки перо, чтобы делать важные заметки. На некоторое время она задумалась о том, что рассказал ей вернувшийся Гарри: возможно, третьим крестражем могла оказаться золотая чаша Пенелопы Пуффендуй. Том Реддл похитил ее у старой богатой волшебницы Хепзибы Смит, которая была очарована юношей и показала ему свою коллекцию драгоценных вещей, в том числе и чашу.

Но тут ее размышления и спокойное уединение с домашней работой было прервано юношеским голосом, который произнес ее фамилию, растягивая гласные:

— Грейнджер.

Гермиона подняла глаза и увидела перед собой Драко Малфоя, который стоял с недовольным видом, словно она сделала что-то не так.

— Что, Малфой?

— Мне нужна одна книга, находящаяся в нашей библиотеке лишь в единственном экземпляре.

— В чем проблема? Иди и возьми, — удивленно ответила девушка и хотела продолжить выполнять задание, но Драко покачал головой и указал на темно-синий не очень толстый том в середине лежащей на столе стопки книг. Гермиона проследила взглядом за действиями слизеринца, затем посмотрела на Драко:

— Извини, как видишь, сейчас ей пользуюсь я. Как только я закончу, ты сможешь взять ее.

Малфой раздраженно щелкнул языком:

— Мне нужна только лишь эта книга! А ты себе и так набрала целую кучу!

«Вот же эгоист!» — возмущенно подумала девушка, но решила не потакать, по ее мнению, аристократическому эгоцентризму:

— Я же сказала, что…

— Хорошо, — перебил ее Малфой и сел напротив. Затем достал пергамент и перо и вытащил нужную книгу из стопки, открыл ее и стал читать. Гермиона недоуменно смотрела, с какой наглостью Драко расположился на стуле и стал штудировать том.

— Малфой, ты совсем обнаглел?

— Заткнись, Грейнджер, Мерлина ради, — не поднимая головы, ответил парень и перелистнул страницу. Девушка замолчала, с возмущением скривила рот, но потом подумала, что раз он не обзывает ее, а спокойно читает, то можно потерпеть его присутствие, и уткнулась в свою книгу.

Драко на секунду бросил взгляд на притихшую гриффиндорку. Несколько темных длинных кудряшек выбилось из копны волос и свисало перед глазами девушки, а Грейнджер так смешно попробовала сдуть их в сторону, чтобы они не мешались, что невольная улыбка скользнула по губам Малфоя. Он быстро отвел взгляд обратно в книгу, как только Гермиона с удивлением посмотрела на него своими большими блестящими карими глазами, заметив его ухмылку.

Секунд через двадцать Драко снова мельком глянул на Грейнджер, снова вернувшуюся к пергаменту, и обнаружил еле заметный румянец на ее щеках.

* * *

На следующий день первый уроком у Слизерина была Защита от Темных Искусств под руководством Северуса Снейпа. Этот урок проходил совместно с Гриффиндором, и представители этого факультета расселись преимущественно на первых рядах, так как слизеринцы заняли все задние парты.

Блейз уселся за последнюю парту и стал разглядывать однокурсников-слизеринцев. Несомненно, у девяноста процентов из них родители прислуживали Волан-де-морту, а остальные десять процентов либо делали вид, как Блейз, либо сохраняли нейтралитет, как семья Гринграсс.

«Я даже не сомневаюсь, что ты, Паркинсон, или ты, Нотт, с радостью последуете за своими родителями. В вас нет ни капли желания бороться. Трусливые…» — думал Забини, пока его размышления не прервал преподаватель:

— Мистер Забини! Позвольте узнать, в каком мире Вы сейчас находитесь?

— Что, простите? — не понял парень.

— Я уже дважды назвал Ваше имя в надежде услышать ответ на интересующий меня вопрос, — Снейп скрестил руки на груди и внимательно смотрел на Блейза. Забини извинился и попросил повторить вопрос, но тут вмешалась Пэнси:

— Каким способом лучше всего убивать грязнокровок?

Гермиона, сидящая на первом ряду, закусила губу и сделала вид, что не услышала этого; гриффиндорцы с ненавистью устремили свои взгляды на Пэнси. Многие слизеринцы захохотали над шуткой, Драко хмуро бросил «очень смешно», а Блейз вздрогнул и уставился на столешницу парты. Снейп посмотрел на Пэнси и железным голосом отчеканил:

— Мы сейчас не обсуждаем магглорожденных, так что будьте добры замолчать. Минус пять баллов, мисс Паркинсон.

Девушка лишь фыркнула, не понимая, почему профессор так отреагировал на ее фразу. Блейз, наоборот, даже с благодарностью посмотрел на Снейпа, но, встретившись с ним взглядом, почувствовал слабое покалывание в области висков. То же он ощущал, когда Темный Лорд применял к нему легилименцию.

«Нет, нет, нет, он не должен ничего узнать!» — с ужасом подумал Забини и попытался оторвать взгляд, но не получалось. Малфой, увидев, как перекосилось лицо друга, нарочито столкнул со своей парты чернильницу. Темная лужица растеклась по полу, что не преминула отметить Пэнси:

— Фи, похоже на грязную кровь!

— Паркинсон, заткнись! — прошипел Гарри, заметив, как Гермиона поджала губы и нервно затеребила перо.

От звука упавшей чернильницы Снейп дрогнул и отвел взгляд. Затем заклинанием убрал кляксу и все оставшееся время читал лекцию. Драко быстро что-то начеркал на маленьком кусочке пергамента и кинул Блейзу.

«Он применил к тебе легилименцию. Надеюсь, я успел его отвлечь»

Блейз послал ответ на другом кусочке.

«Знаю. Сам-знаешь-кто уже применял ко мне это. Я не умею прятать свои мысли, и поэтому мне страшно»

«Оклюменция!»

После урока Малфой сразу же подошел к Забини, чтобы объяснить, что он имел в виду.

— Блейз, я могу научить тебя оклюменции. Тогда никто не сможет прочитать твоих настоящих мыслей и воспоминаний.

— Я согласен, — кивнул Блейз. — Сколько времени это займет?

— Меня учил Снейп прошлым летом. Понадобилось недели две, просто нужно сосредоточиться и усердно заниматься, — ответил Драко. Забини в благодарность пожал Малфою руку.

— Да пока не за что, — отмахнулся блондин, затем добавил:

— У нас сейчас свободный урок. Я планирую посетить Выручай-комнату. Прикроешь меня?

— Конечно.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — -

глава вышла небольшой((

но все равно надеюсь, что вам, дорогие читатели, понравилось :3

Прошел месяц, февраль был в самом своём зимнем разгаре.

14 февраля, в день святого Валентина (который, между прочим, пришелся на воскресенье, на радость всем влюбленным), Хогвартс был тематически украшен: в Главном зале с потолка сыпались конфетти разных оттенков красного в форме сердечек, в таких же тонах были оформлены скатерти, занавески и флаги в зале. МакГонагалл, по приказанию Дамблдора, трансфигурировала корнуэльских пикси в маленьких светлых кучерявых амуров, которые тут же разлетелись по всей школе и тонко хихикали, едва завидев какую-нибудь парочку, или небольно тыкали своими маленькими стрелами в одиноких старшекурсников.

Такой амур и разбудил с утра Драко, который все-таки перебрался в принадлежащую ему комнату Старосты факультета, где стал нормально работать камин и давать тепло, хоть и небольшое. Надоедливый амур ткнул Малфоя в руку, затем в плечо и, наконец, в щеку. Спросонья парень замахнулся рукой на бывшую пикси и случайно сбил стоявший на прикроватной тумбочке маленький вытянутый пузырек с зельем Феликс Фелицис, который недавно прислал Люциус. Золотая жидкость разлилась на темно-зеленом ковре.

— Черт! Поганое существо! — вскрикнул Драко, услышав глухой стук о мягкий ковер, и вскочил с кровати. Зелье уже почти впиталось в ковер. Малфой заклинанием поднял жидкость в воздух и перенес обратно в пузырек, но зелье было испорчено: в нем уже плавали темные ворсинки.

Драко разозлился, в сердцах проклял день всех влюбленных и стал одеваться.

— Бон-Бон! Это тебе! — Лаванда уже в который раз преподнесла Рону яркую валентинку во время завтрака, не забывая сопроводить свой подарок звучным чмоканьем в щеку. Уизли сидел весь засыпанный этими валентинками, но довольно улыбался.

— Спасибо, Лаванда! — отвечал Рон и каждый раз краснел, читая очередное послание. Гарри тоже не был обделен вниманием: помимо шоколада и валентинки от Джинни, ему прислали коробку шоколадных конфет от некой Ромильды Вейн, пышноволосой брюнетки с пятого курса, которая не отрывала от Поттера восхищенного взгляда. Джинни схватила Гарри за руку и всем своим ревнивым видом показывала, что на её любимого никакая другая не смеет положить глаз, а если рискнет, то ЕЙ может не поздоровиться. Гермиона улыбалась и искренне радовалась за своих счастливых друзей, но тут неожиданно перед ней плюхнулась большая красная открытка-сердце и раскрылась. Из нее раздалась какая-то песня из магического мира, исполняемая противным гнусавым мужским голосом:

«Ты околдовала меня,

Я словно под Империо!

Я без ума от тебя,

И я не пил амортенцию-ю-ю!»

Грейнджер с ужасом и отвращением отодвинула подальше от себя прооравшую на весь зал открытку. Гарри, Рон, Джинни, да и весь гриффиндорский стол были весьма заинтересованы таким интересным признанием и дружелюбно захихикали, а слизеринцы насмешливо захохотали. Когтевранцы и пуффендуйцы решили тактично промолчать.

Особенно усердствовала Пэнси Паркинсон со своими подружками:

— Хех, неужели в этом году на Грейнджер все-таки кто-то обратил внимание! Или, может, это Хагрид решил сжалиться над ней? Ха-ха-ха!

Блейз посмотрел на Гермиону, которая крутила головой в разные стороны в поиске насмешника (в чем она не сомневалась), чуть ухмыльнулся и с холодом в голосе сказал Паркинсон:

— Перестань, Пэнси. А не то я расскажу, как ты сама себе валентинки оформляла, — парень кивнул головой на несколько открыток перед девушкой, та стыдливо опустила голову.

— Ах, Пэнси, это правда? — закудахтали вокруг Паркинсон её подружки.

Блейз довольно хмыкнул и пересмотрел свои полученные поздравления и признания. Тоска и чувство вины овладели им, и он откинул открытки в сторону.

В Главный зал вошел опоздавший на завтрак Драко с кислой миной на лице. Он бросил мимолетный взгляд на Гермиону, которая в это время тоже посмотрела на него, и повернул голову в сторону слизеринцев.

— Доброе утро, — произнес Малфой, усаживаясь за стол, и быстро пробежал глазами по кучке розовых и красных валентинок, которые предназначались ему.

— Ненавижу этот день, — буркнул Драко, прикрывая утренней газетой стопку открыток.

— Я теперь тоже, — вздохнул в ответ Забини, хотя Малфой сказал это самому себе. Тут к разговору присоединился Нотт и ехидно заметил:

— Вы просто привыкли к вниманию со стороны противоположного пола, в отличие от Грейнджер! А забавно было смотреть на её реакцию, когда заиграла песня! Ха-ха-ха! Здорово мы придумали, да? Порадовали одинокую грязнокровку!

— Весьма креативно; браво, Теодор, — устало бросил Драко, хотя, на самом деле, эта шутка ему ужасно не понравилась. В то время Блейз вновь посмотрел на Гермиону: страдание настолько наполняло его, что сейчас он видел совсем не гриффиндорку, а Мелани. Что-то тяжко сдавило грудь, и ноющее ощущение крутилось в ней; Забини так сильно сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев. Парень с болью смотрел на привидевшуюся ему Мелани: почему она сейчас сидит здесь, в Главном зале Хогвартса? Она ведь не волшебница! Почему она сидит рядом с Поттером и Уизли и разговаривает с ними? Она ведь... погибла!

Забини тупо уставился вперед, и до ушей вместо имени Грейнджер эхом доносилось «Мелани», к тому же, Теодор сказал еще что-то оскорбительное в её адрес. Как он вообще смеет?

Услышав злорадный смех Нотта, Блейз разозлился, вскочил с места и схватил однокурсника за грудки:

— Заткнись! Заткнись! Заткнись!

В глазах Блейза плескался гнев, накопившийся за долгое время, и, наконец, вырвавшийся наружу. Слизеринки взвизгнули, испугавшись взбесившегося Забини, а МакГонагалл поднялась со своего места, чтобы пойти и пресечь драку.

— Отпусти меня, придурок! — крикнул напуганный Нотт, попытавшись вырваться, но Блейз крепко держал его и тряс, как дерево.

— Мистер Забини, успокойтесь! — послышался апатичный голос Дамблдора, словно тот и вовсе не хотел встревать, а, наоборот, понаблюдать. Драко тоже поднялся вслед за Блейзом и пытался вырвать из его цепкой хватки Теодора.

Зал замер в напряженном молчании, даже дышать боялся, так как Забини ни разу до сих пор так не срывался.

— Минус пятьдесят баллов! — прорычал подбежавший Снейп, помогая Малфою расцепить Блейза и Теодора. Наконец, Забини сам отпустил мантию Нотта и тихо извинился.

— Две недели отработок за такое поведение, — известил Снейп, поправляя свою мантию, и вернулся на свое место.

Гермиона с ужасным волнением наблюдала за развернувшейся сценой, она даже тихо вскрикнула, когда Блейз резко вскочил и стал кричать на Нотта.

— Ты права была, Гермиона, когда говорила, что он странный, — рассеянно произнесла Джинни. — То тихий, то буйный.

— В Мунго его надо... провериться, — буркнул Рон, натыкая на вилку толстый ломоть омлета.

— Рон, какой ты добрый! Вдруг у него что-то случилось, не просто так он на своего же накинулся? — тихо заметила Джинни, с подозрением глядя на Грейнджер. Ей на миг показалось, словно Гермиона знает, что произошло у Блейза, так как её суровый взгляд, обращенный к Рону, переменился на понимающе-обеспокоенный и устремился на Забини. Но Грейнджер не знала; она лишь могла догадываться, что Блейз все-таки принял метку, но не хотела этому верить.

Малфой, обведя взглядом смотрящих украдкой в его сторону студентов, перевел взор на друга. Блейз сильно побледнел — настолько, что теперь его кожа создавала резкий контраст с его черными волосами; его тело сотрясала мелкая дрожь.

— Знаешь, я пойду в комнату. Что-то мне плоховато, — немного хрипло сказал Блейз.

— Конечно, — кивнул Драко и шикнул на слизеринок, зашептавшихся рядом при виде уходящего Забини.

Наевшийся Рон довольно развалился на скамье и широко расставил локти на столе:

— Хорошо, что сегодня выходной, а то бы я не дошел ни до какого урока...

— Бон-бон, ты мне обещал прогулку! — напомнила Лаванда. Уизли сначала нахмурил брови, затем тихо рассмеялся:

— Да, точно. Конечно, Лаванда. Только пусть сначала все переварится!

Гарри заметил выходящего из зала Блейза и сказал об этом Гермионе. Та ответила, что хочет поговорить с ним, и тоже покинула завтрак, не забыв напомнить друзьям о подготовке к тестам.

— Забини, подожди! — окликнула девушка завернувшего за угол Блейза. Парень сделал шаг назад и вновь показался перед Гермионой.

— Доброе утро, Грейнджер.

Гермиона подошла к Блейзу и заметила в его взгляде нечто отстраненное.

— Что случилось? Ты можешь мне рассказать? Я беспокоюсь.

Парень слабо улыбнулся и отвел глаза на пару секунд. Грейнджер с ожиданием смотрела на него.

— Я должен был тебе сразу сообщить...

— Сообщить что? Неужели ты принял...?

— Нет, речь не об этом. Хотя это тоже имеет свое место в сложившейся...ситуации.

Девушка видела, с какими усилиями Блейз старается сказать ей что-то важное, и не стала его подгонять.

— На каникулах... в день нашей встречи... когда я провожал домой Мелани... она... — в глазах слизеринца заблестели слезы. Сказать вслух было еще больней и трудней, чем думать об этом. Глаза Гермионы расширились от ужаса: что-то случилось с Мелани, если даже Блейз чуть не плачет.

— Её убил Хвост... — обессилено выдал парень и прислонился к стене, склонив голову. Грейнджер ахнула и закрыла рот руками. Как? Почему Мелани? За что?

Вид Блейза был настолько несчастен, что девушка не сдержалась от порыва обнять Забини, попытаться хоть как-то сгладить его страдания. Блейз ответил на объятие: мягко обвил её шею руками и уткнулся лицом в волосы Грейнджер.

— Спасибо, Гермиона, — прошептал он, но помнил об уговоре не называть друг друга по имени в стенах Хогвартса.

— А знаешь, что самое ужасное? — вдруг тихо произнес Блейз, немного отстраняя Гермиону от себя и смотря прямо ей в глаза. — Это то, что Они подумали, что там была ты.

— Боже! — воскликнула Грейнджер, отшатываясь назад от юноши. Тот и не думал её удерживать. Из-за него убита одна девушка, а вторая теперь в опасности. Волан-де-морт наверняка уже узнал, что Хвост ошибся и убил не Гермиону Грейнджер, и теперь не захочет допускать повторной ошибки. Да и Снейп отнюдь не вызывает доверия: пусть он и преподаватель, но он Пожиратель, а значит, вполне способен причинить вред Грейнджер.

— Теперь ты имеешь право меня избегать, — натянуто улыбнулся Забини, глядя, как Гермиона молча обдумывает сказанное, хмуря брови.

— Ты принял метку? — наконец спросила она, не поднимая глаз.

— Да. У меня не было выбора. Я пытался сопротивляться, но, видишь, что вышло: Мелани убили, а к дяде применяли Круцио.

— Ты же держал Мелани от всех в секрете. Почти от всех, — Гермиона продолжала составлять логическую цепочку. Блейз рассказал о том, как Волан-де-морт увидел его воспоминания, используя легилименцию, а так как в тот момент мысли были спутаны, то Темный лорд увидел вместо Мелани Гермиону, и их внешнее сходство не сыграло на руку.

— Мне так жаль её, — грустно сказала гриффиндорка, обхватывая себя руками. — Я не должна была лезть не в свои дела. Прости. Я очень виновата.

Блейз положил свои руки на плечи Гермионы и строго сказал:

— Не смей себя винить! Это все я. И я отомщу Хвосту, так как Волан-де-морт — это забота Поттера.

Гермиона улыбнулась сквозь блеснувшие на глазах слёзы:

— Все надеются на Гарри, и я знаю, как его это тяготит, как он мечтает, чтобы все это происходило не с ним. Но он сильный, он не показывает вида и продолжает бороться, искать способы уничтожения Сам-Знаешь-Кого.

Забини немного постоял, не отвечая ничего девушке, подумал и с уверенностью сказал:

— Я на вашей стороне. На стороне Поттера. На твоей. Я обязан защитить тебя...

— Не стоит слишком много брать на себя, — перебила его Гермиона.— Пока мы в Хогвартсе, я чувствую себя в безопасности.

Блейз кивнул, затем добавил:

— Тогда, Грейнджер, я полагаюсь на тебя.

Гермиона улыбнулась и, попрощавшись со слизеринцем, вернулась в Главный зал.

Защитить свой разум от нежелательного проникновения — задача не самая простая. Обучиться оклюменции за один раз не выйдет, для этого потребуется как минимум две недели с каждодневными занятиями.

К сожалению, у Драко не было возможности помочь Блейзу в освоении оклюменции по стандартной программе: в его распоряжении были выходные и иногда свободные уроки, но на них Малфой обычно уходил в Выручай-комнату, подготавливая вторжение Пожирателей. Блейз был вполне доволен и занятиям по выходным. У него почти за два месяца начало более-менее получаться закрывать свой разум, но так как Драко не был таким же могущественным волшебником, как Темный лорд, то тренироваться надо было усерднее и дольше.

День святого Валентина не стал исключением для проведения тренировки, поэтому Забини и Малфой собрались, как обычно, в гостиной Старост Школы.

— Приготовься, — предупредил Драко, находясь на некотором расстоянии от Блейза. Тот кивнул и невербально применил оклюменцию.

— Легилименс! — выкрикнул Малфой, встретившись глазами с Забини, но тот защитился. Драко повторил попытку, но Блейз был непроницаем.

— Отлично! — Блондин довольно скрестил руки на груди. Забини поднялся с кресла, но Драко, повторив заклинание легилименции, быстро подскочил к другу. Блейз не ожидал этого и не успел произнести защитное заклинание — в этот раз Малфой увидел воспоминания своего «ученика»: завтрак сегодня утром, обличение Паркинсон в написании самой себе валентинок, издевательский смех Нотта, перекошенное от испуга лицо Нотта, разговор Блейза и Грейнджер в коридоре и...их объятия.

Драко, глубоко дыша, отошел назад, оставив в покое память Забини.

Почему его так задело то, что Грейнджер обняла Блейза?

Почему он чувствует злость на друга?

Почему он тоже хочет уткнуться носом в её непослушные каштановые волосы?

На первую субботу марта был назначен матч по квиддичу между сборными командами Гриффиндора и Слизерина. Рон хоть на тренировках и показывал хорошие результаты, но сейчас, сидя за завтраком, очень волновался и был уверен в том, что он ужасный вратарь. Лаванда, как могла, пыталась приободрить его, говорила, что все получится, но Уизли все равно был настроен на неудачную игру. Поттер сидел напротив друга рядом с Гермионой и загадочно улыбнулся, когда Рон налил себе стакан тыквенного сока.

— Смотри, Рон, это не твоя сова? — вдруг сказал Гарри, указывая за спину друга. Пока Уизли пытался высмотреть под потолком сову, Поттер сделал быстрое движение рукой над стаканом Рона.

— Гарри! Что ты добавил ему? — воскликнула Гермиона.

— Ничего, — притворившись непонимающим, ответил Поттер, что-то сжимая в левой руке.

— Ты влил ему Феликс Фелицис, ведь так? — не унималась девушка. Рон сначала как-то неопределенно посмотрел на друга, а затем залпом выпил сок.

— Как ощущения? — осторожно поинтересовалась Лаванда. Уизли немного помолчал, пытаясь понять, как него подействовало зелье, а затем с улыбкой ответил:

— Я чувствую прилив сил. Удача теперь на моей стороне!

И он с воодушевленным выражением лица поднялся из-за стола и пошел потренироваться перед матчем.

— Зря ты сделал это, — неуверенно произнесла Гермиона, как только Уизли отошел от стола.

— Сделал что? — хитро улыбнулся Гарри, продемонстрировав полную зелья склянку. Грейнджер сначала удивилась, а потом понимающе улыбнулась в ответ. Лаванда пообещала, что ничего не расскажет Рону, и продолжила свой завтрак.

Драко всей душой любил квиддич. Это была его личная Выручай-комната, когда Малфой мог отвлечься от всего внешнего и лишь гнаться за маленьким золотым снитчем, параллельно следя, чтобы его первым не поймал Поттер. На младших курсах Драко очень бесился, когда Поттер хватал снитч прямо из-под его носа, ведь после этого чуть позже следовал высокомерный и немного презрительный взгляд отца, который так и говорил «Малфои не имеют права проигрывать. Так почему ты посмел не поймать этот чертов снитч первым?». Драко всегда были неприятны моменты, когда он встречался глазами с отцом. Но сейчас Малфой чувствовал, что ему уже все равно, как посмотрит на него отец в случае победы или же поражения, так как Люциус ждет от сына большего.

Накануне матча Драко лег пораньше, выспался, встал бодрым и даже попробовал улыбнуться своему отражению в зеркале, но все равно напротив него стоял измученный переживаниями и частой бессонницей исхудалый подросток с кругами под глазами и безразличным взглядом.

«Скоро экзамен по трансгрессии», — вспомнилось ему, и некстати в голове промелькнула шальная мысль: «А что, если после успешной сдачи экзамена трансгрессировать куда-нибудь далеко-далеко? Чтобы не пришлось выполнять это ужасное задание...»

— Нет-нет-нет! — сразу же быстро зашептал Малфой, склонившись над раковиной, — я не смогу...

Блейз, в отличие от своего друга, квиддичем не увлекался и относился к нему нейтрально. На втором курсе ему предлагали стать загонщиком, но Забини отказался и в будущем ни разу не пожалел об этом. Но за компанию вместе с однокурсниками поболеть за свою команду он был не против. Пожелав Драко удачи перед игрой, Блейз в компании Нотта, Паркинсон и двух сестер Гринграсс, Дафны и Астории, пошел занимать зрительские места. На противоположной стороне стадиона расположились гриффиндорцы, размахивая своими красно-желтыми шарфами и плакатами в поддержку команды, они что-то кричали и скандировали. В ответ слизеринцы, и громче всех Теодор Нотт, принялись распевать придуманную не так давно песню о Роне Уизли, зная, что он очень волновался даже на тренировке.

— Рональд Уизли — наш король!

Блейз принципиально не стал ничего распевать, лишь недовольно смерил взглядом Теодора и опустился на скамью. Забини заметил, что Астория тоже сидит молча, оглядывая орущих слизеринцев и иногда чуть улыбаясь. Почувствовав на себе чей-то взгляд, девушка смущенно, но вопросительно посмотрела на Блейза.

— Почему ты не присоединилась к Дафне? — поинтересовался Забини, кивнув головой на старшую Гринграсс, выкрикивающую песню вместе с Теодором и Пэнси. — Тебе не нравится песня? — Блейз не постеснялся спросить мнение Астории, так как было шумно, и на них никто не обращал внимания. Астория еще раз оглядела вокруг стоящих и, немного склоняясь, тихо ответила Блейзу:

— Но это же обидно! Я не ссорилась с Уизли, поэтому не считаю нужным петь эту отвратительную песню. Странно, да?

— Вовсе нет, — Блейз довольно улыбнулся в ответ, обрадовавшись, что не он один отличается от остальных слизеринцев.

Наконец, начался матч.

К несчастью Слизерина, Рон уверенно и бесстрашно отбивал летящие квоффлы, словно не слышал ни слова из насмешливой песни. Поттер сновал в воздухе туда-сюда и, судя по комментариям Лавгуд, уже заметил снитч, но пока не мог его поймать. Драко тоже не отставал и пытался схватить снитч, летя навстречу гриффиндорскому ловцу.

— Десять — ноль в пользу Гриффиндора, — прозвучал на весь стадион мечтательный голос Лавгуд, словно она комментировала не матч по квиддичу, а рассказывала о вреде морщерогих кизляков. Гриффиндорские трибуны взорвались, слизеринские — недовольно загудели. Через минуту Уоррингтон, охотник команды Слизерин, перехватил квоффл у отвлеченной Демельзы Робинс и рванул к воротам, между которыми по своей собственной тактике завис Рон. Он немного сжался всем телом, внимательно следя за надвигающимся противником, и был готов отбить квоффл. Уоррингтон запетлял в воздухе, стараясь сбить Уизли с толку, но Рон держался уверенно и дергался в ту сторону, куда хотел было полететь слизеринец.

— Уизли, какая отличная игра! — крикнул охотник, решив применить психологическую атаку. — Грейнджер наложила на тебя заклинание анти-неудачника? Ха-ха-ха!

— Похоже, Рон решил пойти дипломатическим путем, — прокомментировала Полумна, заметив заминку возле гриффиндорских ворот. Среди зрителей пронесся недоуменный гул. Уоррингтон воспользовался тем, что Уизли отвлекся на секунду на комментатора.

— Десять — десять. Слизерин сравнял счет. Видимо, сегодня мозгошмыги плохо действуют на реакцию человека.

— Ха-ха! Так их! Так! — ликовал Теодор, перевесившись через ограждение.

— Да! Вперед, Слизерин! — крикнул Блейз и свистнул. Паркинсон и сестры Гринграсс радостно захлопали. Они стали аплодировать громче и даже обнялись, когда Уоррингтон забил еще один гол. Поттер и Малфой все еще пытались поймать снитч, кружа где-то над стадионом на большой скорости; лишь по цвету их формы, которая казалась лишь красными и зелеными пятнами, можно было определить, кто есть кто. Поттер, как всегда, по мнению Драко, пытался найти способ поизощренней, чтобы поймать снитч: гриффиндорец то проглотит его, то упадет на него, переломав свои руки, то дементора привлечет, то еще что-нибудь.

Ветер свистел в ушах Драко, глаза заслезились, мантия ловца от скорости билась позади, словно хлопая самому Малфою.

«Интересно, она сейчас за Поттером пытается уследить или смотрит на Уизли?» — подумал Драко, протягивая вперед руку, в надежде достать золотой снитч, летевший перед ним. От неожиданной мысли о Грейнджер Драко тряхнул головой и потерял снитч из виду.

— Черт! — выругался Малфой и от досады ударил кулаком о метлу. Она покачнулась, и Драко чуть не потерял управление.

— Не расстраивайся, Малфой! — крикнул пролетевший рядом Поттер, и слизеринец заметил в его руке зажатый снитч.

— Сто шестьдесят — двадцать. Гарри Поттер поймал снитч! — пронеслось по стадиону, и гриффиндорцы заорали так громко от счастья, что заглушили что-то еще говорившую Лавгуд.

«Я был так близко... — сокрушенно думал Драко, снижаясь, — и с какой стати меня интересовало, куда смотрела Грейнджер?»

Ему было сложно дать ответ на этот вопрос, потому что Малфой не смог бы признаться себе, что ему интересна Грейнджер. Он просто не мог об этом даже подумать.

* * *

— Мой господин, он здесь, — в комнату просунулась голова Хвоста. Волан-де-морт стоял перед огромным, до пола, окном и созерцал мрачный пейзаж окрестностей Малфой-мэнора. Он ничего не ответил своему слуге, лишь кивнул головой, дав согласие на то, чтобы прибывший вошел. Хвост испарился, а вместо него в комнате появился Северус Снейп, который остановился за Волан-де-мортом.

— Темный Лорд, — Снейп склонил на мгновение голову. После этих слов Волан-де-морт развернулся, выждал пару секунд и произнес:

— Как поживает мистер Забини?

— Младший? Вроде с ним все в порядке. По крайней мере, он очень активно болел за свою команду на сегодняшнем матче, как я заметил, — немного удивившись теме разговора, ответил Снейп. Еле заметные складки появились на лбу Темного Лорда, как только тот услышал ответ.

— Вот как. Значит, этот юноша совсем не страдает по своей возлюбленной грязнокровке... — скорее утвердительно, чем вопросительно протянул Волан-де-морт, едва скрывая злую ухмылку.

— Простите, мой Лорд, но... что Вы имеете в виду? — Снейп не представал перед Темный лордом с конца рождественских каникул, а тот и не вызывал профессора. Северус был в курсе, что Блейз Забини принял метку, однако не посчитал нужным разузнать подробности.

— Этот дерзкий мальчишка хотел сопротивляться. Возомнил себе, что имеет выбор. Что ж, мне пришлось его огорчить. Я применил к нему оклюменцию и узнал, что он влюблен в грязнокровку. Убив её, я смог завербовать Забини в ряды Пожирателей, — объяснил Волан-де-морт таким тоном, словно сообщал о покупке новой книги. Удивлению Снейпа не было предела.

— И кто же она?

— Ты умилишься, Северус, но это подружка Поттера. Ха-ха-ха! — рассмеялся Волан-де-морт, развернувшись к окну.

— Что? — переспросил еще больше шокированный Снейп. Ведь он еще вчера видел Грейнджер на своем уроке и даже поставил ей пять баллов за правильный ответ. Однако и сегодня он тоже её видел за завтраком, так, когда же ее успели убить?

— Хвост быстро прикончил её, мальчишка даже не успел отразить заклинание. Чему сейчас там только учат? — возмутился Лорд, подразумевая Хогвартс под словом «там».

— Вот как... странно.

Лорд внимательно смотрел на Снейпа секунд десять и понял все без использования легилименции.

— Значит, Хвост убил не ту девчонку? — с расстановкой и нарастающим гневом уточнил Волан-де-морт, но словно спрашивал это у самого себя. — Хвост!

— Да, мой Лорд, — слуга забежал в комнату, пригибаясь телом, показывая этим свою готовность служить.

— Круцио!

Хвост завизжал от боли, а Темный Лорд с наслаждением крутил в руке палочку, словно рассредоточивая заклинание по всему телу слуги. Снейп молча наблюдал.

— Что ж, — Лорд опустил палочку, — теперь мне еще больше хочется, чтобы эта грязнокровка исчезла с лица Земли. Может, на этот раз поручить это дело Беллатрисе? Думаю, она с удовольствием убьет эту мерзкую грязнокровку.

— Боюсь, до начала летних каникул у Вас ничего не выйдет — Хогвартс хорошо защищен, — быстро сказал Снейп с заметным опасением в голосе.

— Не смей недооценивать меня, Северус, — прикрикнул Волан-де-морт, и Снейп извинился. Чуть позже Темный Лорд поинтересовался, как продвигаются дела у Драко Малфоя, и, получив удовлетворительный ответ, отпустил Северуса Снейпа.

«Грейнджер здорово вляпалась, — думал Снейп, возвращаясь в Хогвартс. — Когда же эти несчастные дети смогу почувствовать себя в безопасности?»

Гермиона, нагруженная стопкой толстых томов, выходила, как всегда, последней из библиотеки, когда перед ней из ниоткуда возник Драко, уверенной походкой двигающийся ей навстречу.

— Библиотека закрылась — я была последней, — сообщила девушка и отметила на лице слизеринца появившуюся ухмылку, так и говорившую: «весьма предсказуемо, Грейнджер». Гермиона собралась уже идти в гостиную, как Малфой неожиданно остановил её своим вопросом:

— Как дела, Грейнджер?

Девушка, растерявшись, уставилась на Драко:

— Эээ... отлично, Малфой, — и, решив, что разговор окончен, поправила чуть выехавшую из стопки книгу и двинулась вперед, но Малфой, вытянув руку, перегородил дорогу и вернул гриффиндорку на исходное место. Гермиона не успела возмутиться, как Драко задал еще один вопрос:

— Ты готова к экзамену по трансгрессии?

— Да, готова. Надеюсь, это всё? — Гермиона недовольно посмотрела на юношу и снова хотела продолжить свой путь, но Малфой опять вернул её на место. Пару секунд он смотрел ей прямо в глаза, а затем перевел взгляд чуть ниже.

— Малф... — начала было Грейнджер, но Драко склонился к её лицу и прикоснулся к губам. Девушке не пришло в голову отпихнуть слизеринца или увернутся, она просто с нескрываемым удивлением смотрела на прикрытые глаза Малфоя и чувствовала прикосновение его губ.

Поцелуй надолго не затянулся — Драко отстранился, едва заметно улыбнулся уголком рта и произнес:

— Теперь всё, — и, спрятав руки в карманы, быстро зашагал прочь.

Ошарашенная Гермиона чуть не выронила книги, но вовремя взяла себя в руки.

«Он только что поцеловал меня? Почему? Что это с ним? Его губы едва теплые...» — мысли летали в голове, не находя логичного ответа. Девушка посмотрела в след Малфою, но тот уже скрылся из коридора.

«Не может быть такого, чтобы я нравилась Драко Малфою! Наверно, он снова издевается».

Девушка быстро помотала головой, стараясь забыть эту ситуацию, но она все равно всплывала в мыслях, поэтому Гермиона сосредоточилась и отодвинула её на задний план, решив подумать об этом, например, перед сном.

Малфой, на правах друга, всегда знал пароль от гостиной Старост школы, поэтому без труда зашел туда и застал Забини сидящим на диване и мирно пьющим тыквенный сок. Тот успел лишь обратить свой взор поверх стакана на вошедшего, как Драко с порога заявил:

— Я поцеловал Грейнджер.

— Пф-ф-ф-ф... кхе-кхе... ты...кхе...ты — что? — Блейз поперхнулся и облился соком. Драко подождал, пока друг откашляется и отряхнется, и сел рядом.

— Не знаю, почему я решил сказать тебе об этом, — Малфой склонил голову и уставился в пол. Блейз отдышался и удивленно ответил:

— Меня больше смущает, что это Гермиона. Ты же её всегда терпеть не мог.

— Да, не мог. И часть меня до сих пор её не терпит. Но все-таки я захотел поцеловать её, когда увидел, и поцеловал. Может, она напоила меня приворотным зельем? — предположил Малфой, параллельно вспоминая свои мысли о Грейнджер на матче. Блейз уверенно отрицал использование зелья, напомнив о взаимной антипатии друг к другу.

— Вдруг она решила таким образом отомстить мне? — парировал Драко, но уже начинал чувствовать сомнение в своих доводах, что было слышно по интонации заданного вопроса. Блейз немного помолчал, а затем поинтересовался:

— Драко Малфой, ты ли это? Я тебя не узнаю.

— Я. Но совсем ничего не понимающий я, — протянул Драко.

— Когда ты начал «совсем ничего не понимать»? — уточнил Забини, видимо, что-то заподозрив. Драко пришлось рассказать историю о том, как Грейнджер закрыла его от заклинания Поттера (он никому не рассказывал этой истории, так как стыдился того, что его спасла девчонка, тем более, Грейнджер). Затем привел в пример совместное, его и Грейнджер, пребывание в библиотеке; объятие Блейза и Гермионы, которое Драко увидел в воспоминаниях друга и которое подняло в душе неопределенное чувство не то недовольства, не то зависти. Блейз молча все выслушал, затем раскинул руки по спинке дивана и с расстановкой подытожил:

— Я понял. Просто она стала тебе небезразлична. Она тебе нравится. Возможно, ты даже влюблен в неё.

С каждой фразой Дракой становился все бледней и, наконец, тихо произнес:

— Нет, я не мог влюбиться в Грейнджер. Она же магглорожденная...

— Она замечательная девушка, несмотря на её маггловскую кровь, — сказал Забини, поднявшись с дивана и подойдя к окну. Он с грустью стал смотреть на догорающий вдали закат.

Молчание затянулось. Блейз слышал в тишине комнаты, как Малфой сопел, размышляя над сказанным и разрываясь между заложенными в него семейными идеалами и простыми подростковыми чувствами. Наконец молчание нарушил голос Драко, в котором слышалась истерика, нарастающая с каждой новой фразой:

— Я вообще не имею права влюбляться, так как я все равно женюсь на той чистокровной девушке, которую выберет отец. Тебя тоже ждет это, Блейз, так что я не понимаю, почему ты так тянешься к этим грязнокровкам! — последнюю фразу Драко почти выкрикнул. Забини со злостью оглянулся, словно оскорбили его, а не магглорожденных.

— И не поймешь никогда! Я женюсь на той, на которой захочу! — выкрикнул Блейз, полностью в этом уверенный. Он считал, что имеет право воспротивиться дяде, так как позволил себе сопротивляться Темному лорду. Забини полагал, что сможет в будущем положить начало новому аристократическому обществу, которое не будет зависеть от предрассудков, касающихся чистокровности.

Драко и Блейз смотрели друг на друга, как два готовящихся к атаке быка, но тут заскрипел портрет, служивший дверью в гостиную, и в комнату зашла Чжоу — она вернулась со своего дежурства. Увидев Драко, она нахмурилась:

— Значит, ты здесь? Уже был отбой. И тебя Паркинсон ищет.

Малфой вернул своему лицу спокойно-усталое выражение и кивнул Чжоу, но перед уходом бросил взгляд на Блейза. Забини показалось, что друг посмотрел на него, словно извиняясь за эту ссору между ними. Блейз решил, что Драко действительно измотался, готовя свое задание, поэтому сорвался. Но то, что Малфой влюбился в Грейнджер, было налицо, пусть тот и находил какие-то доводы, что это не так и не может никогда быть так.

Утром Гермиона встала совершенно не выспавшаяся и подавленная.

«Мерлин, чертов Малфой», — зевнув, подумала девушка, медленно двигаясь в сторону Главного зала. Она снова зевнула и не заметила, как дверь в Главном зале уже закрылась, и, единственное, что сейчас ждало Гермиону — это шишка на лбу.

— Осторожнее, Грейнджер, — послышался над головой чей-то недовольный голос, и чья-то рука придержала дверь, предотвращая столкновение. Гермиона повернула голову и обнаружила, что её спасителем является Малфой.

— Спасибо, — процедила девушка и быстро зашагала к своему столу. Драко, невольно фыркнув на реакцию гриффиндорки, прошел к слизеринцам и сел рядом с Блейзом, который с интересом наблюдал за развернувшейся возле двери сценой.

— Как спалось? — поинтересовался Забини, поглядывая время от времени на Гермиону, бросающую взгляды на Драко.

— Как убитому, — ядовито улыбнулся Драко.

— Ты спас её! Прямо герой, — усмехнулся Блейз. Драко устало глянул на друга:

— Что ты ко мне пристал? Ведешь себя, как подружка. Еще не хватает словечек типа «мило» или «прелестно».

Забини перестал улыбаться, немного помолчал, но было видно, что он едва сдерживает смех. Наконец, он рассмеялся. Драко вздохнул и заметил, что Грейнджер смотрит в их сторону.

Гермиона давно не слышала смех Блейза: после гибели Мелани он всегда ходил хмурый, серьёзный, вежливо улыбался, когда надо, но это было совсем не искренне. Грейнджер понимала, что ему было тяжело улыбаться, когда он до сих пор винил себя в смерти своей девушки. Гриффиндорка смотрела на Забини, пытаясь догадаться, действительно ли он смеялся от души, когда тот неожиданно помахал ей рукой. Гермиона неуверенно улыбнулась и чуть кивнула, радуясь, что у Забини хорошее настроение. Затем девушка снова обратила свое внимание на Малфоя — тот сразу опустил голову, словно вовсе не наблюдал за ней, пока она была отвлечена на Блейза.

Джинни, сидящая рядом с Гермионой и следившая за взглядами подруги, заметила и внимательный, изучающий и заинтересованный взгляд Малфоя, и радостный взгляд Забини.

«Треугольник какой-то», — усмехнулась Уизли.

Гермиона решила поговорить с Малфоем после завтрака и выяснить, с какой целью он совершил то действие (как она решила называть их поцелуй).

Девушка подловила Драко возле выхода.

— Малфой... нам нужно поговорить.

Юноша бросил на неё насмешливый взгляд:

— Нам не о чем с тобой говорить.

Гермиона покраснела, и Драко заметил появившийся румянец на ее щеках.

— Я так и знала, — процедила Грейнджер, сжав кулаки и смотря в пол. Малфой вопросительно на нее посмотрел и удивился, увидев наполнившие её глаза слезы, когда девушка снова взглянула на него.

— Я думала, что ты изменился. Стал лучше! Но я ошиблась, — последнюю фразу она произнесла шепотом на выдохе и, развернувшись, унеслась прочь. Гермиона вовсе не хотела плакать перед Малфоем, да и вообще плакать, но его насмешливый взгляд, так и говоривший «наивная грязнокровка, тебя так легко провести» и осознание собственной ошибки, за которую было очень стыдно перед самой собой, вызвал в душе глубокую обиду и желание расплакаться, как маленькая девочка.

Драко остался стоять в смешанных чувствах — он терпеть не мог женских слёз. Юноша сразу чувствовал себя виноватым во всех смертных грехах, которые невозможно искупить. Несмотря на все сказанное гриффиндорке, Малфою хотелось догнать её и, если не извиниться, то хотя бы посмотреть в её глаза другим взглядом, который сказал бы ей, что она не ошиблась — Драко действительно изменился. Он менялся уже давно, и в этот миг эта перемена произошла окончательно.

— Ты — упрямый осел. Зачем было отпираться от очевидного? — сказал Забини, который вновь выслушал все секреты друга. Драко знал, что должен был говорить с кем-то, а не держать все в себе, и Блейз лучше всего подходил на роль доверенного слушателя.

— Я поразмышлял немного и пришел к выводу, что, в любом случае, Блейз, я не могу быть с ней, как бы мне она ни нравилась, — сказал Драко.

— Из-за того, что она магглорожденная? — Блейз уже решил, что их ссора начинается снова. Малфой нахмурился и ответил:

— Да, именно поэтому. Вспомни, что случилось с твоей... как её имя? — я забыл.

Блейз побледнел и назвал имя Мелани, Драко кивнул и жестом показал, что, мол, еще можно сказать. Забини понял, что имел в виду его друг: если Темный Лорд узнает о привязанности Малфоя к Грейнджер, то Гермиону убьют. Только вот Малфой не знал, что на неё уже может вестись охота. И все из-за Блейза.

— Что с тобой? — спросил Драко, глядя, как Блейз спрятал лицо в руках, пытаясь ровно дышать, но ответил, что все нормально.

— — — — — — — — — — — — — — — —

если есть какие-то вопросы по поводу действий Драко, то не забывайте, что он подросток, который может что-то сделать и только потом подумать)) про Блейза отдельная история, все-таки у каждого автора этот персонаж оригинальный, ни одного похожего Блейза Забини я не видела

надеюсь, вам понравилось) буду рада отзывам :3

Юбилейная долгожданная глава) Я сама рада, что, наконец, закончила ее)

Внимание: я обновила саммари. Старое уже было мало похоже на то, что происходит в фанфе х)

Спасибо всем, кто ждал продолжение)

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

В середине марта был назначен экзамен по трансгрессии. В назначенное время ученики, прежде посещавшие курсы, собрались в коридоре перед Главным залом, чтобы продемонстрировать свои умения. Гермиона была уверена в своих силах, а потому подбадривала лишь Гарри, которого еще с начала учебного года почему-то немного мутило при слове «трансгрессия», и Рона, переживающего, что его как-нибудь неудачно расщепит.

— Помните, как кому-то ногу расщепило? Брр, — содрогнулся Уизли. Гермиона взяла Рона за руку и ободряюще улыбнулась:

— Все будет в порядке. Мы все сдадим! Главное, помните правило трех Н. Вы ведь его помните?

— Конечно, Гермиона. Только все равно я бы предпочел летать на метле, — нервно усмехнулся Поттер.

— Нацеленность. Настойчивость. Неспешность, — напомнила Грейнджер и бросила взгляд на слизеринцев, среди которых были и Забини, и Малфой. Драко стоял задумчивым и огрызался, когда его кто-то дергал, а Блейз выглядел расстроенным, словно трансгрессия у него ассоциировалась с чем-то прошедшим. Ушедшим...

Гермиона догадалась, что еще не так давно Блейз наверняка мечтал, что после сдачи экзамена при первой же возможности трансгрессирует в Лондон, где бы его ждала.... Но она уже не ждет.

Забини перехватил погрустневший взгляд Грейнджер и попытался улыбнуться, но улыбка вышла довольно кислой.

В коридоре показались экзаменаторы. Они прошли в зал и пригласили несколько желающих. Гермиона вызвалась быть в числе первых, Драко и Блейз тоже.

Они все на отлично сдали экзамен, и на выходе из зала Гермиона несильно дернула Забини за рукав и шепнула:

— Сходишь со мной в Хогсмид?

Парень немного удивился, но согласно кивнул.

Малфой, проходя мимо, недовольно покосился на них и постарался побыстрее уйти.

Грейнджер пожелала удачи остальным сдающим и стала думать, правильно ли сделала, что решилась на одну вещь. Это могло быть опасно, но ей не хотелось больше смотреть, как Блейз переживает.

Солнце то и дело скрывалось за тучами, но его ласковые лучи всё равно упрямо прорывались к земле сквозь завесу облаков и освещали Хогвартс и его окрестности.

Драко решил, что будет полезно совершить вечернюю прогулку, и направился к озеру. С того уже сошел лед, и теперь оно во всю плескалось свободными волнами в гальку и временами покрывалось рябью от легкого теплого ветерка.

Малфой поднял несколько маленьких плоских камешков с оттаявшего пляжа, прицелился и по очереди пустил их по водной глади. Один камень сразу утонул, не совершив ни одного прыжка. Остальные два, как лягушки, пропрыгали над водой и только потом пошли на дно, распугав мелкую рыбешку.

«Я чувствую себя этим камнем, — подумал Драко, присев на лежащую корягу, — нет, не я этот камень — мои действия. Я совершаю их, даже не думая о последствиях: пойду ли ко дну или буду лететь дальше. Как глупо. И смешно. Драко Малфой — философ!»

Юноша в раздраженном состоянии схватил горсть песка и камушков в ладонь, замахнулся и кинул в озеро. Затем засучил левый рукав и стал смотреть на Метку. Чем дольше он смотрел на неё, тем сильнее было отвращение к Пожирателям и разочарование в себе.

Драко поднялся на ноги и побрел к большому, одинокому и пока еще не украшенному листвой дубу, растущему на берегу и раскинувшему свои огромные и толстые ветви не только над берегом, но даже над водой. Подойдя к нему и сев в тень на сухие, торчавшие из земли корни, Малфой услышал тихий голос где-то поблизости, который что-то читал вслух. Оглядевшись, Драко понял, что это с другой стороны дуба, бесшумно обогнул внушительных объемов ствол и обнаружил сидящую Гермиону с раскрытой книгой на коленях. Девушка декламировала сама себе, а Малфой стал невольным слушателем. Впрочем, он решил не мешать и молча прислонился спиной к стволу, скрестив руки на груди.

— ...Мы все — игрушки времени и страха.

Жизнь — краткий миг, и все же мы живем,

Клянем судьбу, но умереть боимся.

Жизнь нас гнетет, как иго, как ярмо,

Как бремя ненавистное, и сердце

Под тяжестью его изнемогает;

В прошедшем и грядущем (настоящим

Мы не живем) безмерно мало дней,

Когда оно не жаждет втайне смерти,

И все же смерть ему внушает трепет,

Как ледяной поток...

Грейнджер читала с выражением, не замечая рядом постороннего. Когда она сделала маленькую паузу после завершения фразы, чтобы перевести дыхание, Драко, не глядя в сторону гриффиндорки, поинтересовался:

— Это ведь маггловское произведение?

Гермиона вскрикнула от неожиданности и в испуге вскочила на ноги. Книга в раскрытом виде шлепнулась на землю, и ветер перелистнул несколько страниц.

— Малфой! Ты...

Драко тем временем повернулся к ней, сделал шаг навстречу и присел, чтобы поднять книгу.

— Джордж Гордон Байрон, — прочитал слизеринец на обложке. — Тебе это нравится?

— Ты издеваешься надо мной? — разозлилась девушка и положила руку на карман, где лежала палочка, но Малфой лишь спокойно протянул книгу обратно девушке.

— Интересные стихи. Только больно уж пессимистичные.

Гермиона выхватила книгу и прижала к себе, словно опасаясь, что ее снова могут забрать.

— Это поэма «Манфред». Она о человеке, который смог получить власть над всем, даже над духами различных стихий, только вот смерть ему недоступна, а особенно — забвение, которого он жаждет, так как спустя множество лет не может простить себе смерти возлюбленной, и... — неожиданно для себя рассказала Гермиона, но остановилась, заметив задумчивое выражение на лице слизеринца. Драко понимающе кивнул и протянул руки ладонями вверх:

— Я могу взять книгу на время и почитать?

— И тебя не смущает, что она маггловская? — с недоверием уточнила девушка, все еще прижимая книгу к груди.

— Нет, — не раздумывая выпалил Драко.

Девушка размышляла некоторое время, а затем нехотя положила книгу на протянутые руки.

— Поаккуратней с ней, пожалуйста. Она мне очень дорога.

— Я умею обращаться с вещами, — заверил ее Малфой.

— Но не с людьми, — буркнула девушка, отворачиваясь. Драко услышал это и не знал, что ответить, ему было стыдно за правду. Одновременно все сильнее росло желание исправить все, что было сделано. Пока юноша медлил с ответом, Грейнджер уже отошла на приличное расстояние.

— Грейн...! — хотел было окликнуть Драко, но увидел, что рядом с девушкой замаячила Джинни Уизли. Малфой также заметил, что Гермиона рассмеялась, и подумал, что это она над ним насмехается, но гриффиндорки даже не оглянулись в его сторону.

Тогда Драко занял место Грейнджер под деревом и стал просто листать книгу с неопределенным желанием: то ли ему действительно было интересно творчество маггловского поэта, то ли просто хотелось подержать в руках вещь, принадлежавшую Гермионе Грейнджер. Тут его внимание привлекло что-то, торчавшее между последними страницами. Драко ухватил двумя пальцами и вытащил плоский засушенный цветок, который еще оставался красноватым, но все-таки уже начал понемногу выцветать. Юноша поднес его к носу и понял, что он сбрызнут какими-то духами для того, чтобы сохранить образ свежего бутона. Ведь не может уже долгое время сушеное растение благоухать.

«Приятный запах», — подумал парень, рассматривая цветок. Эта находка заставила Драко улыбнуться — на мгновение, когда он прикрыл глаза и вдохнул запах этого маленького гербария. Для Малфоя все вокруг расцвело на этот миг: весь оставшийся снег растаял, уступив место молодой зеленой травке, на склонах краснели, синели и желтели различные весенние цветы, птицы кричали высоко в небе, приветствуя новый солнечный и прекрасный день, повсюду был запах свежести, цветов и весны.

Но стоило Драко открыть глаза и взглянуть на озеро, мираж пропал, улыбка сползла с лица юноши, а сам он вздрогнул, когда налетел ветер.

Драко положил цветок обратно между страницами и со злостью захлопнул книгу.

«С приходом весны ничего не изменится в лучшую сторону», — напомнил себе Малфой и, поглощенный своими мыслями, пошел обратно в Хогвартс, забыв книгу под деревом между корней.

— Гермиона, ты с нами? — уточнил Гарри, когда многие ученики уже собрались идти в Хогсмид. Джинни держала Поттера за локоть и с любопытством смотрела на Гермиону. Та извинилась и сообщила, что у нее запланировано другое дело, и пожелала Гарри и Джинни хорошо провести время вдвоем. Рон и Лаванда с хихиканьем пробежали мимо, бросили, что идут на свидание, и устремились в сторону Хогсмида.

Гарри удивленно переглянулся с Джинни, но не стал расспрашивать Гермиону.

— В последнее время у нее какие-то секреты, — тихо заметил Поттер, выходя с Джинни на улицу. Он посмотрел через свое плечо на свою подругу, которая улыбалась им вслед, но было что-то в этой улыбке загадочное, словно Гермиона ждала, когда все уйдут.

Грейнджер действительно подождала, пока все разойдутся в Хогсмид, и только потом сама вышла на дорогу, ведущую в деревню. Весеннее солнце продолжало прогревать замерзшую за зиму землю, дорога была сухой, лишь кое-где виднелись лужицы, на деревьях начали набухать почки. Гермиона вдохнула глоток свежего воздуха и подумала, что уже совсем скоро все будет зеленеть. Гриффиндорка шла не очень быстро, но где-то на середине дороги она услышала, как со стороны Хогвартса кто-то бежит. Девушка оглянулась: Блейз сразу притормозил и пошел медленнее, выдохнув пару раз, чтобы тем самым привести дыхание в порядок.

— Решила пойти без меня? — с наигранной обидой уточнил Забини, остановившись перед Гермионой.

— Я думала, что мы встретимся в самом Хогсмиде, — честно ответила девушка, оглядевшись вокруг и убедившись, что кроме них никого нет.

— А я бежал за тобой сломя голову, — улыбнулся парень. — Думал, что ты тогда пошутила и кинула меня.

— Ну что ты, Блейз. На самом деле я позвала тебя не веселиться, а... — серьезно произнесла Грейнджер и сделала паузу. Забини удивился. Гермиона еще раз осмотрелась и заговорщицки прошептала:

— ...нарушать правила.

Это было очень странно слышать от Гермионы Грейнджер, которая постоянно об этих же правилах всем и напоминала. Заметив, что Забини шокирован таким заявлением, девушка все же решила здесь и сейчас раскрыть причину, по которой должны быть нарушены правила. Гермиона набрала побольше воздуха и негромко выпалила:

— Блейз, я думаю, что нам стоит трансгрессировать в Лондон. Сегодня. Сейчас.

— Ты серьезно?

— Да, — кивнула девушка и медленно продолжила:

— Думаю, нам стоит навестить могилу... Мелани.

Услышав это, Блейз даже немного отшагнул назад. Он прикрыл глаза и замотал головой.

— Нет-нет. Зачем? Гермиона, ты понимаешь, как мне тяжело?

Девушка кивнула. Слизеринец смотрел на нее с нарастающим негодованием.

— Думаешь, мне станет легче, когда я приду на ее могилу? Я не смог защитить ее! Это камнем висит на мне! И ты правда понимаешь?

Идея трансгрессировать в Лондон, конечно, не понравилась Блейзу, он сожалел, что сразу не понял, что задумала Грейнджер, когда приглашала его.

— Блейз, — протянула Грейнджер, — поверь мне, так будет лучше. Ты винишь себя, но позволь я разделю эту вину. Я тоже причастна к этому, и не могу спокойно смотреть, как ты мучаешься. Прошу, Блейз! — Гермиона и не заметила, как сжала ладони Блейза в своих руках. Теперь к негодованию во взгляде Забини примешалась и боль.

— Хорошо, — неожиданно для самого себя согласился юноша. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Кладбище, где была похоронена Мелани Мастерсон, Гермиона и Блейз нашли не сразу, но, тем не менее, нашли. Серые могильные плиты с выгравированными на них пожеланиями к пребыванию в ином мире, чистые гранитные дорожки между ними, тонкоствольные деревья, тихо шуршащие голыми ветками на ветру, звонкое чириканье пташек — все это стало последним пристанищем для погибшей девушки. Дойдя до ее могилы, Блейз почувствовал слабость в ногах, упал на колени и замер, проведя рукой по плите.

«Любимой дочери. Радость наша, спи сладко» — гласила надпись на ней, рядом лежал букет белых цветов, оставленный, несомненно, родителями.

Гермиона с грустью смотрела на высеченное имя, Блейз молча стоял на коленях и пытался сдержать рыдания, хотя слезы уже потекли по щекам. Грейнджер достала палочку и наколдовала еще один букет цветов.

— Блейз...

— Ничего...не... — юноше было трудно говорить. Гермиона видела, как тряслась его нижняя челюсть, казалось, что слизеринец сейчас не выдержит и будет рыдать в голос, но Забини держался. Наконец он поднял голову, глубоко вздохнув, и уставился на небо.

Молчание продлилось недолго, вскоре Блейз нашел в себе силы говорить.

— Я никогда не смогу простить себе этого.

— Прости, наверно, придти сюда было плохой идеей, — тихо извинилась Гермиона. Парень покачал головой:

— Но я успел сделать и хорошее для нее: она с детства мечтала увидеть чудо. И я показал ей магию. Она умерла с исполненной мечтой...

Теперь слезы душили гриффиндорку. Забини поднялся на ноги и обнял Гермиону. Тут его внимание привлекло какое-то движение на дорожке: к ним приближался какой-то человек с надвинутым на глаза капюшоне. Чем ближе он подходил, тем сильнее Блейз ощущал исходившую опасность от незнакомца. Когда человек вскинул руку, Забини выхватил из своего кармана палочку, оттолкнул Гермиону себе за спину и успел отразить летящее в них заклинание. Капюшон с головы незнакомца спал на плечи, и Блейз узнал в человеке Питера Петтигрю. Хвост снова применил атакующее заклинание, но промахнулся и угодил в соседнюю плиту. Взрыв заставил гриффиндорку и слизеринца отпрыгнуть в сторону.

— Теперь ты не уйдешь, грязнокровка! — Хвост выставил свою палочку в сторону подростков. В глазах Блейза плескалась ярость при виде убийцы Мелани. Юноша быстро вскочил на ноги, вынул палочку, крикнул «остолбеней!», но Хвост увернулся. Гермиона дернула слизеринца в сторону и сказала бежать. Забини понял, что она не хочет, чтобы магглы видели их бой, но... плевать на правила!

— Круцио! — заорал Блейз, Гермиона в ужасе отшатнулась, когда ее ушей достиг визг Хвоста.

— Это же Непростительное заклинание! Хватит, Блейз! Уходим! — попыталась достучаться до юноши Грейнджер, но тот был слишком сильно увлечен местью, что не слышал и не видел ничего вокруг, кроме извивающегося Петтигрю. Гермиона испуганно смотрела на перекошенное от ярости лицо Забини. Парень медленно приближался к Хвосту.

— Хогсмид! — четко и решительно произнесла Грейнджер, хватая Блейза за руку.

— Авада...! — одновременно с ней начал Забини, не спуская глаз с Петтигрю, но подростки уже исчезли с кладбища, и юноша так и не понял, попал он в цель или нет.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Будут вопросы — задавайте)

После перемещения, едва почувствовав под ногами твердую землю, а в желудке — мерзкое ощущение, что он вывернут наизнанку, Гермиона отпустила Блейза. Он сразу же отшатнулся на пару шагов назад. Забини учащенно дышал (наполнявшая его злоба еще не отступила), крепко сжимал свою волшебную палочку и недоуменно озирался по сторонам.

— Блейз, ты применил Непростительные заклинания! — с ужасом напомнила девушка, опасаясь подойти поближе. — Ты сошел с ума!

— Я ведь попал в него? — с надеждой уточнил слизеринец, убирая палочку в карман.

— Даже не знаю, что лучше, — буркнула Гермиона и заметила, что вокруг уже начало темнеть, пора было уже возвращаться в Хогвартс.

— Пойдем, Грейнджер, — скомандовал Забини. — Надеюсь, ты теперь поняла, что действительно в опасности?

Погрустневшая девушка кивнула и пошла вслед за слизеринцем.

В гостиной Гриффиндора на Гермиону налетела довольная прошедшим днем Джинни. Уизли принялась делиться впечатлениями, а Грейнджер лишь кивала, скользя рассеянным взглядом по комнате.

— Что это? — вдруг спросила Уизли, внимательно приглядевшись к подруге. — У тебя здесь царапина, а я и не заметила сначала за твоими волосами.

— Царапина? — удивилась Гермиона, дотрагиваясь пальцами до щеки. Наверно, ее задело осколком при атаке Хвоста. Девушка улыбнулась и заверила Джинни, что все в порядке.

Профессор Слизнорт с довольным выражением лица остановился перед учениками и неторопливо обвел их взглядом. Между гриффиндорцами и слизеринцами сохранялось «небольшое расстояние», где могло встать в ряд два Слизнорта, если не три.

Покачав головой, профессор обратил внимание студентов на три маленьких котелка на столе, в которых дымились какие-то варева.

— Здесь три разных зелья. Ваша задача — определить, какие это зелья. Кто-нибудь хочет попробовать? Как насчет Вас, мистер Малфой?

Юноша уверенно подошел к первому котелку, немного помешал зелье ложкой, чтобы почувствовать плотность консистенции, подогнал рукой к лицу идущий пар и вдохнул его. Драко ощутил несколько смешанных запахов, но этот микс был до головокружения приятен. Не составило труда узнать, что было представлено в первом котелке.

— Это амортенция, — произнес слизеринец, подняв глаза на профессора. — Приворотное зелье.

— Так, верно, — довольно закивал Слизнорт и попросил рассказать об амортенции немного больше.

— Особенность этого зелья — каждый чувствует любимый запах или, чаще всего, запахи.

— Правильно, — одобрил ответ преподаватель, а затем игриво добавил:

— А что чувствуете Вы, мистер Малфой?

— Я? — немного удивленно переспросил юноша, но все же ответил, еще раз вдохнув пар:

— Я чувствую запах новой, только что купленной формы для квиддича, — на этих словах игроки в квиддич понимающе переглянулись, а Драко слабо усмехнулся, затем продолжил:

— Аромат эльфийского вина, которое любит отец, и... и...

Драко нахмурился, не в состоянии разобрать, что за тонкий и сладковатый аромат он вдыхает. Он (аромат) был каким-то новым, но уже полюбившимся.

— И какой же третий?

— Простите, не могу Вам сказать, — пожал плечами юноша. Если бы он сам знал.

— О, это, наверно, что-то личное, — загадочно улыбнулся Слизнорт. — Дайте, я попробую угадать: духи любимой девушки?

Малфой искоса поглядел на профессора и услышал за спиной перешептывание. Слизнорт довольно улыбался, как будто вовсе не считал свой вопрос смущающим.

— Все возможно, профессор Слизнорт, — неуверенно протянул Малфой и вернулся на свое место. Следующей вызвалась Гермиона. Гриффиндорка сделала пару шагов до стола и посмотрела на содержимое котелка.

«Духи любимой девушки...духи девушки... духи»

Драко, как завороженный, уставился на Грейнджер, вспомнив, где он встречал тот сладкий, цветочный запах.

— Драко, ты прожжешь в ней дырку, — шепнул Блейз, Малфой опомнился и сделал вид, что оглядывает кабинет.

«Это точно запах того цветка из ее книжки», — думал Драко.

Гермиона тем временем с отличием справилась со своим заданием и вновь смешалась с другими гриффиндорцами. Она не намеренно взглянула на Драко, хотя где-то в глубине души Гермионе хотелось, чтобы он хотя бы взглядом похвалил ее, однако Малфой вновь стоял задумчивым и не обращал ни на что внимание. Девушка отвела взгляд, но через пару секунд снова посмотрела в сторону слизеринцев и встретилась со взглядом Драко, который в этот момент тоже взглянул на Грейнджер. Гермионе даже показалось, что она случайно чуть улыбнулась Малфою, но он все равно никак не отреагировал. Их безмолвный диалог мог продолжаться дольше, если бы Рон случайно не задел Гермиону плечом и не вернул ту в реальность, подальше от размышлений и мечтаний.

Через неделю уже окончательно установилась хорошая погода: ветер разогнал тучи и дал свободу солнцу, которое растопило залежавшийся снег в окрестностях школы.

В субботу вечером, когда еще только-только начало смеркаться, Гермиона, вышедшая из Главного зала, увидела Драко в холле перед выходом из Хогвартса: он был одет в форму ловца и направлялся на тренировку слизеринской команды.

— Малфой, подожди, пожалуйста, — окликнула его Гермиона, спускаясь с лестницы. Драко обернулся и почувствовал, как жар охватил его тело.

— Нельзя ли побыстрее, Грейнджер? Тебя бы и улитка обогнала в два счета, — как можно естественней откомментировал юноша, когда девушка подошла к нему. Гермиона проигнорировала едкое замечание, напомнила о взятой книге и попросила вернуть.

— Книга? — удивился было Драко. — Ка...?

Он оборвал фразу, так как вспомнил, о чем идет речь. По его спине пробежал холодок. Гермиона с подозрением посмотрела на слизеринца.

— Да-да. Моя книга, которую ты одолжил в прошлый четверг и обещал вернуть через неделю.

Тут раздался раскат грома, и за пару минут легкое чистое небо потяжелело и затянулось темными тучами.

— Я...я...извини, Грейнджер, я забыл ее у озера, — признался Драко, мысленно удивляясь, что испытывает неловкость.

— Что? Малфой, я тебя как человека просила быть с ней очень аккуратным! — возмутилась девушка.

— Не разводи панику, Грейнджер. Я сейчас принесу ее. С ней ничего не должно было случиться, — быстро ответил юноша и помчался к озеру.

Как только тяжелая дверь медленно за ним затворилась, послышался звук падающих капель дождя, темп все нарастал, и через минуту проливной дождь накрыл Хогвартс. Мимо с метлами пробежала промокшая слизеринская команда по квиддичу.

Сама не зная почему, Гермиона бросилась вслед за Малфоем. Она промокла насквозь, когда добежала до старого дуба у озера. Драко стоял там, на сухом месте под веткой, прижавшись к стволу.

— Малфой! — крикнула девушка где-то в десятке метров от дерева, но ливень заглушил ее. Тогда она подбежала к слизеринцу. Драко заметил ее, а Гермиона увидела, как он укутал книгу в свой плащ и прижал к себе.

— Я успел, Грейнджер, — улыбнулся юноша. — Она ни капельки не намокла. А ты зачем примчалась сюда?

— Не знаю, — произнесла девушка, опустив взгляд и сделав вид, что изучает мокрую землю под ногами.

— Тут еще есть немного места, — Драко немного подвинулся, освободив сухое пространство, достаточное для Гермионы.

— Я и так с ног до головы промокла, — девушка приподняла полы мантии, потяжелевшие от воды, и убрала мокрые налипшие волосы с лица. Малфой с усмешкой выдохнул и свободной рукой втянул Грейнджер под дерево. Гермиона уткнулась носом прямиком в защищенную формой грудь Малфоя и почувствовала, как слизеринец обнял ее. Девушка начала вырываться, но Драко шепнул:

— Стой спокойно, Грейнджер. У тебя палочка с собой?

— Конечно, — с возмущением буркнула девушка.

— Высуши себя, — посоветовал Драко. Гермиона удивленно посмотрела в его серые глаза и кивнула. После применения заклинание мокрые волосы Гермионы в мгновения ока приобрели свою постоянную пышность, мантия и одежда вновь стали сухими.

— Такой сильный ливень должен быстро закончиться, — сообщил Малфой.

— Может, отпустишь меня?

— Конечно, если хочешь снова стать похожей на мокрую выдру, — усмехнулся Драко, но руку все равно не убрал. Девушка фыркнула и подумала, как бы посмеялся над своей фразой Малфой, если бы увидел ее патронуса.

Однако дождь затянулся. Гермиона и Драко уже минут двадцать стояли под деревом и молчали.

— Посмотри на меня, Грейнджер, — неожиданно попросил Драко. Гермиона подняла голову и встретилась взглядом со слизеринцем.

— Что ты видишь, Грейнджер?

— Драко Малфоя. Человека, который с первого курса только и делает, что дразнит и оскорбляет меня и моих друзей, — ответила девушка.

— А кого бы ты хотела видеть? Изменившегося меня?

— Малфой, давай не будем возвращаться к... — начала было говорить Гермиона, но Драко перебил ее:

— Вообще-то ты была права!

— В чем же?

— Я, правда, изменился. Неужели ты не заметила? — взгляд Драко стал умоляющим.

— Я это отрицала, — неуверенно напомнила девушка. Юноша вздохнул.

— Я многое понял за последнее время. Прошу простить меня за все, что делал. Мне трудно даются эти слова, поэтому говорю лишь раз, — отведя взгляд в сторону, сказал Малфой. Гермиона немного помолчала и ответила:

— Даже не знаю, стоит ли тебе верить.

— Постарайся.

— Ну если сам Драко Малфой просит...

— Я не шучу, Грейнджер. Разве я бы побежал за этой книгой, если действительно не раскаивался?

Гермиона вырвалась из его объятий и посмотрела на слизеринца.

— А ты раскаиваешься в том, что принял метку?

— Мое сожаление об этом ничего не изменит — мне не было дано выбора.

— Потому что твой отец тоже Пожиратель?

Драко лишь молча кивнул. Гермиона опустила взгляд вниз и больше ничего не спрашивала. Ливень тем временем прекращался. Наконец последние капли ударились о насыщенную водой землю, а затем все затихло, лишь озеро еле слышно плескалось о берег. Драко вытащил книгу из-под плаща и вернул девушке.

— Спасибо, Малфой, — лаконично поблагодарила Гермиона и развернулась, чтобы уйти.

— Грейнджер, если ты подумаешь, что я потом сделаю вид, что всего этого сейчас не было, то ошибешься.

Гриффиндорка хмыкнула, хотя в ее душе теплилась надежда на то, что слизеринец сейчас не солгал.

— Ты мне нравишься, Грейнджер. Блейз тоже оказался прав, — признался Драко очень тихо, но девушка все равно услышала эту фразу. Она была очень удивлена, но все же сомневалась, верить Малфою или нет. Гермиона не обернулась, но улыбка озарила ее лицо, и она зашагала в Хогвартс, крепко прижимая свою книгу к груди.

Весь оставшийся вечер Гермиона провела в своей комнате, сначала рассеянно листая учебник по истории магии, затем, отложив его в сторону, крутилась на кровати в надежде удобно устроиться, но одно было неизменно — все ее мысли были заняты Малфоем. Драко не мог врать — настолько искренны были его слова, обращенные к ней. Значит, Гермиона Грейнджер, магглорожденная гриффиндорка, действительно нравится ему? Осознание этого грело душу, воспоминания о поцелуе перед библиотекой и недавних объятьях заставляли сердце биться быстрее. Девушка перевернулась на спину и уставилась в потолок, улыбаясь ему, губы подрагивали в улыбке, не давая пока ей стать широкой. Перед глазами появился туманный образ Драко в квиддической форме — он смотрел на Гермиону своими серыми глазами, притягательный взгляд которых запомнился ей еще с первого и, к сожалению, не самого приятного сближения, затем в смущении немного повернул лицо в сторону.

И почему такой Драко Малфой скрывался где-то все эти годы, пока «старый» Малфой, высокомерный, презирающий всех, кто не с ним, кичившийся своей чистокровностью и чуть что угрожавший своим отцом, отравлял своими выходками жизнь Гарри и его друзей? Раньше ведь Гермиона его действительно терпеть не могла и тайно мечтала вообще не знать, но неожиданно ее отношение к нему изменилось. Разные ситуации помогли увидеть другого — обновленного Малфоя. Нет, все-таки он не лгал, когда уверял, что изменился.

— Да, всё меняется. Все меняются, — задумчиво произнесла Гермиона, улыбка уже погасла на ее лице, но сердце продолжало стучать и стучать, ежесекундно напоминая, что оно все-таки отвечает чувствам Малфоя и надеется, что все произошедшее не окажется лишь сладким сном.

Не будь Волан-де-морта, не будь надвигающейся войны, не будь этого пресловутого презрения к магглорожденным, Гермиона бы попробовала построить отношения с Драко, но на фоне всех этих преград это казалось очень сложным. Интересно, думает ли об этом он сам?

Грейнджер мучительно вздохнула, перевернулась на бок и обняла руками подушку. Вести внутренний диалог между влюбленной Гермионой и трезво оценивающей ситуацию уже было невозможно — девушке хотелось поговорить с кем-нибудь еще, помимо себя, но никто бы не одобрил, чтобы Грейнджер имела какие-либо отношения с Малфоем. Никто, разве что...

Гермиона вскочила с кровати и помчалась из башни Гриффиндора прямо к гостиной старост школы, к Блейзу Забини.

— Я бы снял с тебя баллы за беготню по коридорам во время отбоя, — с укором заметил Блейз, — но я чувствую, что ты это делаешь не просто так.

Гермиона обнаружила его недалеко от гостиной старост, в одном из коридоров школы, где Забини проводил свое дежурство. Девушка не знала, с чего начать разговор. Сейчас ей было как-то стыдно рассказывать о своих чувствах, зная, что Забини и так несет на себе тяжкий груз, больно ему нужно выслушивать девчонку с ее подростковыми любовными проблемами.

— Что-то случилось? — уже обеспокоенно спросил юноша, обхватив Гермиону за плечи и всматриваясь в ее смущенное лицо.

— М-малфой, — только и смогла выдавить из себя Грейнджер, и Забини непонимающе уставился в ее карие глаза, в которых он прочитал безысходность:

— Не пойму, что он мог сделать...

— Мы сделали, — выпалила Гермиона. — Кажется, мы с ним влюбились друг в друга. Он мне сегодня признался первым. Смешно, правда? Прости, мне нужно было с кем-то поделиться. Я веду себя как последняя эгоистка, но лишь с тобой я могу это обсудить...

На пару мгновений Блейз с удивлением посмотрел на гриффиндорку, затем отпустил ее и шутливо пригрозил пальцем:

— А-а! Я ведь давно подозревал это. Скажу по секрету, он поведал мне о вашем поцелуе, но тогда еще сам не мог признаться себе, что ты ему нравишься. Но моя взяла — я был прав!

— Да, он так и сказал, — улыбнулась Гермиона, — что ты был прав...

Забини заметил, что девушка улыбнулась грустно, словно и не была рада.

— Тебя что-то тревожит?

Гермиона обхватила себя руками и посмотрела в пол:

— Да. Мы с ним должны забыть друг друга. Я и Малфой — это невозможно. Мы по разные стороны баррикад. Запретная любовь, — девушка кисло усмехнулась, — как бы никто не пострадал от этого.

Послышалось мяуканье кошки, затем покашливание и шарканье ног, а затем из-за угла стал нарастать свет фонаря. Блейз шепнул Гермионе, чтобы та спряталась за длинной портьерой, а сам встал перед ней и был готов ответить Филчу, который обязательно налетит с расспросами, почему ученик не в постели. Как и предполагалось, стоило Филчу показать свой нос в коридоре, как тишина, разбавляемая лишь еле слышными перешептываниями на кое-каких неспящих картинах, была нарушена недовольными воплями старого смотрителя, обнаружившего студента в ночное время.

— Я дежурю сегодня, мистер Филч, — дружелюбно сообщил Блейз, поднося свет на палочке к своему значку старосты на груди. Смотритель что-то пробурчал, окликнул свою облезлую кошку и прошел мимо слизеринца, продолжая что-то бормотать о наказаниях себе под нос. Забини облегченно выдохнул, когда свет от фонаря Филча полностью исчез, оставив коридор во мраке, если бы не горящий Люмос на палочке Блейза. Гермиона выпуталась из портьеры и осторожно шагнула пару раз вперед.

— Пойдем, провожу тебя до башни, а то вдруг опять Филч вылезет откуда-нибудь, как тот тролль на первом курсе, помнишь?

Девушка тихо рассмеялась. Да, сейчас это было смешно, но тогда — страшно.

— Я думаю, ты должна поговорить с ним. Ты знаешь, что я думаю по этому поводу, но не уверен, что также считает он, — сказал на прощание Блейз.

Раньше по воскресеньям Драко обычно не заставал Гермиону за завтраком: они либо сталкивались в дверях Главного зала, когда Малфой заходил и сразу принимал важный вид, обнаружив на своем пути Грейнджер, либо слизеринец вообще ее не видел утром, так как гриффиндорка всегда вставала рано и завтракала одной из первых.

В этот раз он хотел поскорее увидеть ее, поэтому поднялся ни свет ни заря, оделся и зашагал в Главный зал, который еще пустовал, даже небо под потолком было еще ночным. Драко сидел уже минут сорок, когда дверь, наконец, отворилась.

— Что-то Вы сегодня рано, мистер Малфой, — удивленно заметил Дамблдор, обратившись к одиноко сидящему ученику.

— Не спится, профессор, — пожал плечами юноша, и в этом была доля правды.

— Что ж, тогда можно начать завтрак, — сказал скорее сам себе профессор, усевшись на свое место, а затем громко пожелал слизеринцу приятного аппетита. Перед носом Малфоя появилась большая тарелка с овсяной кашей с фруктами, омлет с беконом, чай и парочка маленьких сладких булочек с тыквенным вареньем. Юноша немного подождал, прежде чем приниматься за еду, но, когда в зале появилось несколько когтевранцев и пуффендуйцев, он все-таки начал делать вид, что завтракает, и уныло ковырял кашу. Спустя двадцать минут, когда Драко, все же почувствовав голод, самозабвенно обмазывал булочку вареньем, появилась Гермиона. Она сначала не заметила Малфоя, даже головы не повернула в сторону слизеринского стола, но, когда устроилась за своим столом лицом к Драко, с плохо скрываемым удивлением уставилась на жующего слизеринца. Девушка совсем не ожидала увидеть Малфоя ранним воскресным утром.

— Доброе утро, — одними губами произнес Драко, глядя на Гермиону, и ей показалось, что он также назвал ее имя, но трудно было сказать. Девушка ощутила слабую дрожь в коленках и ответила Малфою подобием улыбки. Мимо тенью пронесся профессор Снейп, бросив хмурый взгляд на Грейнджер, отчего ей стало не по себе. Гермиона вмиг погрустнела и снова посмотрела на Драко: он провожал Снейпа взглядом. Воспользовавшись тем, что он отвлечен, девушка поднялась из-за стола и покинула Главный зал. Она остановилась возле лестницы и глубоко вздохнула.

— Уйди с дороги, — кто-то грубо оттолкнул её в сторону, а второй голос издевательски добавил: «грязнокровка».

— Можно было бы просто попросить, — огрызнулась Гермиона на Крэбба. Гойл с Крэббом развернулись, и последний хотел было снова толкнуть девушку, но его руку перехватил Драко.

— Хватит, Крэбб.

— Ты что, Драко? Разве не хочешь посмотреть, как эта грязнокровка полетит с лестницы? — недоумевал Гойл, а Крэбб мерзко захихикал, но Малфой сурово посмотрел на них.

— Нет. И лучше вам перестать употреблять это слово. Еще раз услышу...

— Странный ты, — пробормотал Грегори, и они с Винсентом исчезли в Главном зале. Драко развернулся к Гермионе:

— Все в порядке, Грейнджер?

Девушка кивнула и посмотрела в глаза слизеринцу: все правильно, он ждет от нее ответа на признание, но что же ей сказать? Неловко себя чувствуя перед Малфоем, Гермиона нервно теребила рукава мантии и избегала встречаться с ним взглядом. Драко заметил это, его немного раздражало это перебирание пальцами, но он не посмел пока прикоснуться к ее руке.

— Насчет вчерашнего... — начала было Гермиона, подняв свои карие глаза, и Малфой тут же решился аккуратно взять ее за руку. Развернувшись, он потянул девушку за собой.

— Лучше поговорим с другом месте. Согласна? — бросил через плечо юноша.

— Д-да, — промямлила в ответ Грейнджер. Поначалу девушка подумала, что они поднимутся на Астрономическую башню — так рано утром в воскресенье там никого не должно быть. Однако Драко завернул совсем в другую сторону и остановился перед портретом мужчины в красном камзоле и с жиденькими, но темными усами.

— Гордость волшебника, — произнес Драко пароль. Гермиона с удивлением смотрела, как открывается проход, ведущий в гостиную старост школы, и испугалась, что Чжоу Чанг сейчас увидит их вместе, затем расскажет об этом, если не своим подругам, так сразу Гарри, а тот потом обрушится на Грейнджер с негодованием и будет требовать объяснений. «Сердцу ведь не прикажешь», — пронеслось сначала в мыслях девушки, но затем она тряхнула головой и остановилась, вытянув свою ладонь из руки Малфоя. Тот удивленно оглянулся на девушку.

— Там может находиться Чжоу.

— Она сейчас в Главном зале, я видел, — заверил ее Драко. — Так что здесь нам точно никто не помешает поговорить.

Они вошли в гостиную. Блейз вышел из комнаты, на ходу завязывая свой изумрудно-серебряный галстук.

— Доброе утро, Драко, Гермиона, — поздоровался юноша.

— Забини, мы же договорились, что в Хогвартсе будем называть друг друга по фамилии! — напомнила Гермиона.

— Извини, забыл. Но здесь только Драко, можешь его убить, тогда он не выдаст никому тайну нашей дружбы, — усмехнулся Забини. — Я подожду снаружи, вдруг Чанг решит вернуться, а вы пока поговорите.

Проницательный (как подумал Драко) Блейз ободряюще улыбнулся своим друзьям и вышел из гостиной.

«Я — гриффиндорка, а Слизерин — наш соперник, враг. Я оказалась меж двух врагов, но для меня они не враги», — подумала Гермиона и развернулась лицом к Драко.

— Знаю, Грейнджер, как неожиданно было для тебя узнать, что я чувствую, — напряженным тоном начал Малфой. Ему казалось, он сможет легко всё объяснить, но вмиг понял, что это будет не так просто: их прошлое отношение друг к другу отразилось на темах для разговора. Точнее, этих тем не было. Как уж тут говорить о любви. — Я сам не мог признаться себе в этом.

— Я тоже, — еле слышно добавила Гермиона, но Драко услышал это и чуть улыбнулся. Затем возникло неловкое молчание, которое нарушила Грейнджер:

— Вообще-то я хотела сказать... — Драко приблизился к ней почти вплотную и смотрел сверху вниз, запоминая в эти мгновения все черты ее лица, все мелкие родинки и бледные веснушки, — ...кое-что другое.

Гермиона подняла на него свой взгляд — измученный, но такой же влюбленный, как у Малфоя. Драко хотел снова взять ее руку, но она отмахнулась с резким «нет!».

— Нет? — переспросил удивленный слизеринец. Он считал, если люди влюблены, то они должны держаться за руки.

— Нет, — еще раз твердо повторила девушка, сделав шаг назад.

— Но... почему? — спросил Драко с интонацией капризного ребенка.

— «Зачем ты делаешь вид, что не понимаешь проблемы? Ведь все очевидно!» — раздраженно подумала Гермиона, глядя на огорченное лицо Малфоя.

— Ты прекрасно знаешь, что грядет война, — напомнила девушка. — И мы по разные стороны баррикад.

Малфой шумно выдохнул. Зачем она это произнесла? Он все это прекрасно знал. Знал, однако ответил совсем другое, сложив руки на груди:

— Я догадывался, что не обойдется без гриффиндорских принципов!

— Это не принципы! — возмутилась Грейнджер. — Это просто неправильно! Нам будет тяжело...

— Мы уже страдаем, Гр...Гермиона, — впервые Драко назвал ее по имени и произнес его так мягко, что от этого девушка даже немножко покраснела. — Но я не дам тебя в обиду никому другому. Мы никому не скажем, что встречаемся, так что никто не узнает и все будет в порядке.

— Нет, не будет! — чуть повысила голос Гермиона, разозлившись на то, что Драко считает ее уже своей вещью. — Открой глаза! Из-за меня уже пострадал Забини, не хочу, чтобы такое повторилось с тобой.

— Если бы Забини не встречался со своей грязнокровкой, то все у него было бы хорошо! — не подумав воскликнул Драко и тут же получил пощечину от Гермионы.

— Кажется, ты забыл, что я тоже грязнокровка! — в гневе процедила она сквозь зубы.

— Я не это имел в виду, — попытался оправдаться юноша, осознав свою оплошность. Он хотел обнять девушку за плечи, но та выставила свою палочку.

— У нас все равно один выход, Малфой. Мы должны забыть друг друга. Если ты меня не послушаешь, я использую заклинание стирания памяти.

Она заметила, как ее слова обрушились на Драко, как обида пронеслась в его глазах, как задетая гордость заставила чуть вздрогнуть его тело. На секунду ей даже показалось, что Малфой был готов заплакать, но выражение его лица ожесточилось.

Гермионе стало жаль, что она была так прямолинейна (но как она могла по-другому?), она убрала палочку и протянула руку, чтобы извиниться, но Драко отмахнулся, как Гермиона отмахнулась недавно от его рук.

— Странно, но я всегда считал, что гриффиндорцы уважают чувства. А когда я раскрыл свои — ты их просто растоптала, — сухо произнес юноша.

— Не говори так, — быстро произнесла Гермиона. — Просто... наши чувства в данное время неправильны. Неужели ты не понимаешь?

Драко хмыкнул.

— Ты слишком много думаешь о правильном и неправильном, о плохом и хорошем. Но я понял: ты считаешь, что наша любовь, — слизеринец выделил это слово, словно оно было в этот миг не возвышенным чувством, а отягощающим обстоятельством, — это плохо. И ты думаешь, что это все из-за того, что мы из разных слоев общества. Но причина в другом, я прав? «Как же меня угораздило влюбиться в такую зануду?»

От спора они оба раскраснелись и смотрели друг другу в глаза. Гермиона в мыслях называла Малфоем «избалованный и самонадеянным чертовым аристократом, который ничего не видит, кроме своих желаний», а Драко беззвучно произносил, какая она «упрямая и трусливая гриффиндорская заучка».

— Я все сказала, Малфой, — надеясь закончить этим разговор, произнесла девушка, но Драко так не считал.

— Никто так просто не уходит от Малфоев, — загадочно протянул юноша и успел быстрым движением выбить палочку из ее рук (Гермиону от этих слов пробрала дрожь и она на всякий случай хотела вновь достать свою волшебную палочку), а затем схватил за запястье и притянул к себе.

— Отпусти! — возмущенно воскликнула девушка, свободной рукой упираясь в грудь слизеринца.

— Я имею право на последнее желание, раз ты не хочешь, чтобы мы были вместе, — приблизив свое лицо к ее, тихо сказал Малфой. Гермиона опешила на миг, но быстро подумав, согласно кивнула.

— Тогда поцелуй меня и назови по имени.

— Что? Это два желания! — запротестовала честная гриффиндорка. Малфой криво улыбнулся и хотел было уже отпустить девушку, но она, выдохнув слово «хорошо», обхватила его лицо сначала одной ладонью, а затем и двумя, прильнула губами к его рту. Драко совсем не ожидал, что Грейнджер умеет целоваться. Совсем недавно, перед тем, как уснуть, он воображал, как будет целовать неумелую гриффиндорку и научит ее целоваться, но, похоже, и в этом ей помощь не требовалась. Малфою не хотелось отрываться от ее теплых и мягких губ, но Гермиона уперлась ладонями ему в грудь и медленно разорвала поцелуй.

— Я выполнила твои желания...Драко.

Он с наслаждением посмотрел на ее пышные каштановые волосы, на ее щеки, румянцем которых любовался, на чуть дрожащие губы, вгляделся в блестящие от эмоций карие глаза, а потом посторонился, освобождая ей путь.

На самом деле она выполнила не все его желания. Было еще одно.

Драко хотел, чтобы все перестали, наконец, решать за него: отец, Темный лорд, Гермиона...

Ну что ж, я думаю, половина фанфика готова)))

Но, к сожалению, обновление в ближайшее время обещать не могу, поймите-простите)

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

«Уже через неделю он забудет, кто я такая, и я тоже постараюсь все выкинуть из головы», — рассуждала Гермиона, быстро возвращаясь в свою комнату. Блейз, который стоял у подножия лестницы, ведущей в комнату старост школы, попытался остановить гриффиндорку и узнать, как прошел разговор, но Гермиона лишь пожала плечами со словами «Спасибо, мы все выяснили» и скрылась за поворотом.

Но ни через неделю, ни через месяц ее предположения не оправдались. Они почти не встречались взглядами, но оба точно знали, что украдкой следят друг за другом. При встрече в коридорах Малфой проходил молча, гордо вскинув голову и даже не смотря в сторону гриффиндорцев.

— У Малфоя странное затишье, — заметила как-то в шутку Джинни. Также от ее взгляда не ускользнуло, что Грейнджер ходит как в воду опущенная в последнее время.

— Да это я так, волнуюсь перед предстоящими экзаменами, — отмахивалась девушка, а сама мысленно возвращалась к разговору с Драко и проклинала Темного лорда и его приспешников. Ее сердце ныло, когда на уроках случалось стоять близко к Малфою. Так однажды на зельеварении Гермиона прикрыла глаза и пару раз вздохнула, чтобы сосредоточить свое внимание на зелье, а не стоящем рядом Драко. Как раз в этот момент зелье начало закипать, и его нужно было немедленно помешать, иначе появляющиеся пузыри полопались бы с эффектом петарды. Гермиона этого не заметила — стояла с зажатой в руке поварешкой и продолжала настраивать себя на работу.

— Гермиона, — тихо окликнул Гарри, занимающийся своим зельем напротив. Девушка открыла глаза и с ужасом увидела в своем котле нарастающий большой темный пузырь. Тут в котел опустилась другая поварешка, и Драко стал размеренно помешивать зелье Гермионы.

— Аккуратней, — буркнул Малфой.

— Спасибо, — растерянно ответила девушка и уставилась на свое тихо булькающее варево.

Драко опустил голову, но Гермиона все равно заметила, как дернулся уголок его рта в быстрой и больше никому, кроме нее, не заметной улыбке.

Май уверенно приближался к своему календарному концу, а это означало, что впереди ждут экзамены. Гермиона, Гарри и Рон сидели в Главном зале и выполняли одно из последних домашних заданий, когда рядом с рукой Гарри мягко приземлился кусочек пергамента.

— Что там? — полюбопытствовал Рон, заглядывая в послание.

— Дамблдор просит зайти к нему, — ответил Поттер своим друзьям и поднялся из-за стола.

— Удачи, Гарри, — улыбнулась Грейнджер, надеясь, что сегодня профессор Дамблдор раскроет Гарри еще что-нибудь интересное о крестражах. Следующие полчаса девушка продолжала заниматься домашним заданием и параллельно исправляла Рону ошибки в его пергаменте.

К ним подошел мрачный Забини. Рон сразу насторожился и нахмурился, но Гермиона успокаивающе провела рукой по его плечу и повернулась к Блейзу.

— Здравствуй. Что-то случилось?

— Грейнджер, тебе надо пойти в башню Гриффиндора, — негромко ответил Блейз Гермионе, но его взгляд бегал то туда, то сюда, рассматривая других учеников. Девушка почему-то подумала, что ей вовсе и не надо в башню, это лишь предлог, поэтому не стала задавать вопросы, поднялась со своего места и вышла из зала, оставив Рона наедине с его ошибками. Блейз пошел следом и, когда они оказались одни на меняющей свое направление лестнице, наконец объяснил:

— Прости, Гермиона…

— Тише, Забини! — перебила его Грейнджер, но тот лишь сложил губы в горькой усмешке.

— Сегодня это будет не важно. Так как я обещал защищать тебя, то предупреждаю: тебе надо спрятаться на время где-нибудь.

— Что ты хочешь этим сказать? Что произойдет? — испуганно спросила девушка, пытаясь заглянуть в глаза слизеринцу и выяснить правду.

— Что-то не очень хорошее, — неопределенно ответил Забини, избегая встречаться взглядом.

— Это… как-то связано с пожирателями? — догадалась Гермиона. Блейз нехотя кивнул, и гриффиндорка в бессильной ярости вцепилась руками в перила и устремила взгляд вниз, на другие лестницы.

— Что конкретно будет? — тихо, с расстановкой спросила Гермиона, но слизеринец не ответил. Тогда она спросила, имеет ли Драко к этому какое-нибудь отношение — этот вопрос был самым волнующим. Блейз немного помолчал, а потом ответил, что Малфой имеет самое прямое отношение, к сожалению. Девушке хотелось заплакать, но она переборола себя и посмотрела на Забини, который бросил на нее виноватый взгляд.

— Я не буду прятаться, я буду со всеми. Тем более, Гарри сейчас у Дамблдора…

— В данный момент они даже не в Хогвартсе, — перебил ее слизеринец. — Они куда-то трансгрессировали.

Девушка не стала спрашивать, откуда он это знает.

Лестница мягко стукнулась о стык с полом. Блейз сошел с нее, но Гермиона развернулась и пошла обратно. Забини не стал останавливать ее, а направился еще выше, к Выручай-комнату, где сейчас находился Драко и починенный Исчезательный шкаф.

Гермиона побежала в кабинет директора, но он был пуст. Куда же они трансгрессировали? Наверно, дело и правда в крестражах. Когда они вернутся? Скоро должно что-то произойти, и Дамблдор нужен в школе как никто другой. Грейнджер немного походила по кабинету, ожидая Гарри с профессором, но никто не появился. За окном сгустились тучи, и это показалось гриффиндорке нехорошим знаком. Еще раз обойдя кабинет, девушка заметила, что нижний ящик директорского стола чуть выдвинут и оттуда что-то торчит. Гермиона выдвинула ящик и увидела сверток с выведенной на нем надписью «завещается Гарри Поттеру, Рону Уизли и Гермионе Грейнджер».

Завещается? Что бы это значило?

Девушка задвинула обратно, справившись с любопытством, и вышла из кабинета, решив найти МакГонагалл. Когда Гермиона проходила мимо лестницы, ведущей на Астрономическую башню, то услышала чьи-то голоса, доносящиеся с полуоткрытой площадки башни. Она почти добралась до верха, когда кто-то втащил ее в темную нишу и зажал рот.

— Это я, — услышала гриффиндорка голос Гарри. — Молчи.

Девушка кивнула и заметила, что с другой стороны ниши было что-то вроде окна, через которое была видна вся площадка, но с нее не было заметно ни Поттера, ни Грейнджер. Дамблдор стоял спиной к парапету, Гермиона смотрела на него немного снизу, ветерок чуть раздувал полы его одеяний и длинную серебристую бороду, поэтому в таком ракурсе директор казался особенно могучим и несокрушимым, великим магом современности. Гарри указал кивком головы в противоположную сторону. Девушка в изумлении увидела, как Драко Малфой неуверенно выставляет палочку на Дамблдора.

— Я должен это сделать. Я должен убить вас. У меня нет выбора, — голос Малфоя был надрывающимся и даже плаксивым.

«Что ты делаешь?» — ошеломленная гриффиндорка прижала обе руки ко рту, чтобы случайно не произнести это вслух.

— Я все понимаю, мистер Малфой, — Дамблдор поднял руки, в одной из которых была зажата его палочка.

— Экспеллиармус!

Палочка директора отлетела в сторону, но он и не собирался сопротивляться.

— Я должен… должен.

— Драко, Драко, мой любимый племянничек, — вдруг раздался еще один голос, женский, жесткий, хотя слова были произнесены с наигранной нежностью.

— Здравствуй, Беллатриса, давно ты не бывала в школе, — мягко улыбнулся профессор, словно пожирательница действительно нанесла визит с целью вспомнить школьные деньки.

«Что он говорит ей?» — Гермиона удивленно переглянулась с Гарри и заметила, что тот крепко сжимает свою палочку. Дотронувшись до плеча Поттера, девушка дала ему понять, что готова пойти вместе с ним на помощь директору.

Вслед за Беллатрисой по лестнице поднялись Яксли, Долохов и Фенрир Сивый. Последний, остановившись возле ниши, где во мраке затаились два гриффиндорца, втянул воздух, но все-таки пошел дальше.

Драко стоял совсем бледный и трясущимися руками держал палочку. Белла что-то шептала ему, подходя то с одной стороны, то с другой. Гермиона видела, что Малфой не может совершить убийство, и стиснула зубы, глядя, как он мучается, не зная, как поступить, будучи окруженным пожирателями. Тем временем Яксли и Фенрир спустились обратно, и девушка мысленно взмолилась, чтобы они не наткнулись на кого-нибудь из детей.

Следующими на башню поднялись Снейп и Забини. Увидев, сколько пожирателей столпилось вокруг Дамблдора, Гарри хотел было уже применить какое-нибудь атакующее заклинание, но Гермиона опередила его. Она сконцентрировалась и невербально произнесла заклинание оглушения. Пожиратели с удивлением стали переглядываться, а Беллатриса сразу же направила свою палочку на Дамблдора.

— Остолбеней! — выкрикнула Грейнджер, выглядывая из ниши и направляя заклинание на близко стоящего Долохова, но промахнулась. Долохов и Лейстрендж стали контратаковать, а Драко опустил палочку, сполз на пол по стене, и в изнеможении опустил голову, возможно, даже заплакал. Снейп вытащил палочку из его обессиленных рук и медленно развернулся к Дамблдору, пока Долохов и Беллатриса швыряли заклинания в Гарри и Гермиону. Блейз исподтишка пустил в задевшего Грейнджер Долохова заклинание временной слепоты, и Гермиона в тот же момент вырубила пожирателя Ступефаем.

— Сделай это, — Гарри услышал спокойный голос профессора Дамблдора.

Все происходило так быстро.

Гарри ловко увернулся от удара Беллатрисы, в мгновение ока подскочил к ней и сбил с ног, от чего та выронила палочку и налетела спиной на стену.

— Нет! — закричал Поттер, когда увидел вырывающийся яркий зеленый луч, который уверенно выпустил Снейп. На лице Дамблдора запечатлелось безмятежное выражение, и в следующую секунду тело профессора уже летело вниз с башни, перевалившись через парапет.

— Нет! Нет! — закричала Грейнджер, бросившись к парапету. Слезы ручьями побежали по щекам. Блейз перехватил ее и прижал к себе, хотя девушка попыталась вырваться и отбивалась кулаками, затем она просто зарыдала в голос, до конца осознав, что Дамблдор только что был убит. Забини крепко обнимал Грейнджер и слушал заглушенное своим телом рыдание.

Поттер сидел на коленях перед ограждением и опустошенно смотрел вниз, где светлым пятном распластался мертвый Дамблдор. Гарри все еще не мог поверить в случившееся. Ведь всего пару десятков минут назад они с профессором выбирались вместе с поддельным медальоном из пещеры, отбиваясь от инфералов, но сбитое дыхание, раны и колотящиеся сердца доказывали, что они с Дамблдором оба были очень даже живы.

Снейп молча поставил Драко на ноги и увел его, тот с болью посмотрел на плачущую в объятьях Забини Гермиону. Поднявшаяся Беллатриса ушла с ними, безумно рассмеявшись напоследок и наколдовав огромную темную метку, которая разорвала тучи и с ревом пронеслась над школой. Через пару минут послышались чьи-то крики и звук разбитых стекол, а затем все стихло. Хогвартс погрузился в тишину, были слышны лишь рваные всхлипы Гермионы.

— Война… началась, — прошептал в пустоту  Забини, морщась от боли. Темная метка нестерпимо жгла.

Гермиона не помнила, как дошла до кровати и как заснула. Разлепив утром веки и тут же сомкнув их из-за яркого света, бьющего через окно спальни девочек, девушка развернулась на бок и почувствовала, как болят ребра слева, куда угодило заклинание, пущенное Долоховым.

Надо попросить обезболивающее зелье у мадам Помфри, пронеслось в голове Грейнджер, когда она аккуратно поднималась на ноги.

Главный зал был мрачным, затянутым в черное, стекла, которые накануне разбила сумасшедшая Лейстрендж, уже восстановили, студенты молча ели, кто-то всхлипывал. За преподавательским столом пустовало два места, и это наводило глубочайшую тоску и злость. МакГонагалл, миссис Стебль, мадам Помфри и другие женщины утирали платками свои слезы, а мужчины сидели со скорбным видом, опустив взгляд в свои тарелки. Без Дамблдора было пусто, несмотря на то, что в зале собрались все, за исключением Северуса Снейпа, Драко Малфоя и Блейза Забини.

Гарри ничего не ел, только крутил в руках подделку медальона Салазара Слизерина.

— Снейп убил его, — все время повторял шепотом Поттер, — Дамблдор доверял ему, несмотря на всё, а он убил его!

Похороны назначили на следующий день, и проститься с великим волшебником Альбусом Дамблдором пришло много людей, даже кентавры вышли из своих лесов — они выпустили в небо целый залп стрел в память профессору. Русалки вынырнули из озера и держались на поверхности воды до окончания церемонии, а после, уже под водой, было слышно, как они напевают печальную мелодию, стихшую через какое-то время, когда русалки скрылись на глубине.

Джинни и Гермиона прижались к Гарри с двух сторон, Рон просто был рядом. Мальчик-который-выжил чувствовал их поддержку, и от этого на его душе становилось чуть светлее и теплее.

— Привет, — тихо отозвался Драко, когда Блейз заглянул в его комнату. Малфой сидел в кресле возле окна и задумчиво глядел на обширный, раскинувшийся перед родовым особняком сад с ровно подстриженным «живым», темно-зеленым мрачным лабиринтом.

Второе кресло пустовало рядом. Забини плотно закрыл за собой дверь и подошел к другу.

— Я слышал, что пожиратели собрались сегодня напасть на министерство, а затем на семейство Уизли. У них, кажется, свадьба, наверняка, будет много приглашенных, — поделился парень, присаживаясь в кресло напротив Драко. Гибель Дамблдора сильно подействовала на Малфоя, и он уже который день в одиночестве сидел в своей спальне, как наказанный ребенок, мрачно глядя в окно. Конечно, иногда ему приходилось покидать свою комнату по приказу Темного лорда, который демонстрировал, как он поступает с неугодными волшебниками путем применения непростительных заклинаний. Драко было тяжело слушать крики и смотреть на корчащиеся от боли тела на полу, у него дрожали руки и колени, а на глазах чуть ли не выступали слезы — он чувствовал себя сломленным в последние дни.

На сообщение Забини Драко печально усмехнулся, медленно переведя взгляд на друга:

— Хоть кто-то будет счастлив, Блейз, пусть и недолго…стоп!

Малфой вдруг выпрямился в кресле, обеспокоенно посмотрел на Забини и переспросил:

— Ты сказал, Уизли? Но ведь там будет Ге…

— Тихо! — прервал его Блейз, — я понял. Да, но я уверен, что она будет под надежной защитой своих друзей.

— А если нет? — Драко было недостаточно защиты одних друзей. — Кто знает, что может случиться, — он в кулаки и вскочил на ноги.

— Куда ты собрался? — Блейз поднялся вслед за ним.

— Я хочу присоединиться к сегодняшнему рейду и убедиться, что она не пострадает, — сказал Драко, и, казалось, от его мрачности не осталось и следа — ее развеяла новая цель.

— С ума сошел! — Блейз взмахнул руками. — Нас с тобой точно не допустят к такому заданию, а ты, по мнению лорда, плохо показал себя на предыдущем.

Парень произнес последние слова осторожно, постаравшись, чтобы они не были поняты как оскорбительные. Драко сразу же сник и шумно выдохнул от разочарования, затем подошел к своему темному письменному столу с резными ножками, присел на него и стал размышлять над чем-то, нахмурившись. Блейз больше ничего не говорил и, ожидая ответа своего друга, делал вид, что с интересом рассматривает учебники за шестой курс, которые небрежной стопкой лежали рядом с Малфоем.

Драко хитрой ухмылкой оповестил об окончании своих размышлений и тихо поинтересовался у Забини:

— Но мы ведь можем уйти из Малфой-мэнора, скажем, к тебе домой, где никого нет и никто не сможет подтвердить, что на самом деле нас вовсе там и не было?

— Что ты задумал?

— У тебя нет оборотного зелья с собой? — вопросом ответил Драко. Блейз на пару мгновений удивился, а затем перенял его хитрую улыбку и сказал, что оборотное зелье, по счастливому совпадению, имеется в поместье Забини.

Драко с довольным выражением лица откинул голову назад. Теперь осталось только заверить Пожирателей, что они с Блейзом хотят перенести в Малфой-мэнор полезные зелья, хранящиеся в поместье Забини.

Праздничная суета охватила всю Нору. Молли крутилась на кухне, как белка в колесе, занятая приготовлением многочисленных блюд, Джинни с Гермионой находились рядом и помогали, пока остальные — Рон, Джордж, Фред и Гарри во главе с Артуром придавали дому свадебный вид: возводили просторный тент на улице, расставляли мебель и посуду. Билла не допустили к оформлению собственной свадьбы и посоветовали настроиться на церемонию, которая должна была состояться уже днем.

— Рон, я думаю, эти ленточки стоит поднять повыше, еще выше, — приговаривал Джордж, командуя своему младшему брату, который без помощи магии решил прикреплять кремовые ленты перед входом в тент.

— Нет, теперь ниже! — встрял Фред, весело подмигнув своему близнецу. Теперь их главной шуткой стало то, что они больше не были близнецами на сто процентов — Джорджу оторвало правую ушную раковину во время операции «Семь Поттеров», поэтому ни Фред, ни Джордж не могут больше притворяться друг другом и путать Молли.

Рон что-то возмущенно пробормотал в ответ, но опустил ленту ниже.

— Правее! Нет, чуть левее! — продолжал Джордж.

— Да ну, отцепи ее вообще, повесим в другом месте! — решительно заявил Фред, как только Рон, закусив язык от усердия, прикрепил пресловутые ленты на новое место.

— Хватит издеваться над братом! — позади близнецов возник Артур, отвесил сыновьям подзатыльники и перехватил ленты, которыми запустил во Фреда и Джорджа раздраженный Рон. — Рональд, повесь ее обратно так, как считаешь нужным.

Подошедший Гарри, нагруженный грудой оставшихся ленточек, увидел недовольное выражение лица Рона и захохотал вместе с близнецами.

— Я вам еще покажу! — с наигранной обидой пробурчал Рон. Артур тем временем скомандовал своим «подчиненным» обойти тент вокруг и проверить, достаточно ли он украшен.

— Будет сделано, шеф! — близнецы отдали честь и испарились, а Гарри остался помогать Рону.

— Я рад, что ты смеешься, — сказал Уизли, обратившись к другу, — после похорон и «Семи Поттеров» ты ни разу не улыбнулся.

— А было чему? — горько усмехнувшись, вздохнул Гарри, вспомнив, как они провожали Дамблдора в последний путь. Потом от смертельного заклинания погибла его сова, когда «Семь Поттеров» как можно быстрее старались добраться до укрытия. Парень был очень привязан к Букле, и ее гибель еще сильнее омрачило его существование. — На то ты и мой друг, Рон, чтобы подбадривать меня в нужный момент. Спасибо.

— Всегда, Гарри, — улыбнулся Рон, похлопав друга по плечу, затем вернулся к прикреплению лент:

— Так нормально?

— Нет, выше, — ответил Поттер, еле сдерживая улыбку.

— Да ну тебя!

Молли выглянула из окна и позвала Рона с Гарри в дом. Оказалось, что их посетил новый министр магии Скримджер с каким-то важным делом к трем друзьям. Он ждал их в гостиной, Гермиона уже сидела там и на вопросительный взгляд Гарри лишь пожала плечами.

— Здравствуйте, — хором поздоровались Гарри и Рон. Скримджер не ответил на приветствие, а сразу объяснил цель своего визита, обращаясь непосредственно к Гарри:

— Думаю, мы оба прекрасно знаем, зачем я здесь…

Министр сделал паузу, достал из внутреннего кармана пиджака пергамент со сломанной печатью, развернул его и процитировал:

— Настоящим изложена последняя воля и завещание Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора.

— Наследство? — переспросил Рон, а Гермиона вспомнила тот сверток в кабинете Дамблдора.

— Да. Альбус Дамблдор успел побеспокоиться об этом, так что, — он сделал паузу, вытаскивая маленький сверток из кармана и с помощью заклинания придавая ему оригинальный размер, — я счел нужным лично вручить его вам.

Министр вскрыл пакет, достал оттуда книгу в красивой обложке и продолжил цитировать завещание:

— Гермионе Джин Грейнджер я оставляю свой личный экземпляр книги со сказками барда Бидля в надежде, что она найдет их занимательными и поучительными.

Девушка поблагодарила, приняв книгу, однако удивилась, что никогда прежде не слышала такого автора. Рон быстро объяснил ей и Гарри, что такими сказками обычно убаюкивают детей в семьях волшебников, поэтому они и не знакомы с этими сказками. Девушка наскоро пролистала книгу и отметила, что там, помимо текста, присутствуют какие-то еще странные иллюстрации к сказкам, пока министр вытаскивал и разворачивал следующий предмет из свертка.

— Рональду Биллиусу Уизли я оставляю делюминатор собственного производства в надежде, что он озарит путь, когда будет казаться, что впереди лишь мрак, — Скримджер протянул Рону предмет, похожий на зажигалку, и тот сразу осмотрел его и попытался понять, в чем его предназначение. Как только Уизли нажал на него, весь свет, горевший в комнате, собрался и скрылся в делюминаторе. Повторное нажатие осуществило обратный процесс. Рон довольно ухмыльнулся своему приобретению и убрал в карман.

— И, наконец, Гарри Джеймсу Поттеру я оставляю снитч, пойманным в его первом матче по квиддичу как напоминание о наградах, которые достаются упорством и мастерством.

В руках Гарри оказался маленький золотой шарик, но в отличие от привычных ему снитчей, этот даже и не думал двигаться — он так и остался простым шариком.

— Большое спасибо, мистер Скримджер, — кивнул Поттер. В завершение Скримджер добавил лично от себя:

— Еще Дамблдор оставил вам меч Годрика Гриффиндора, но его местонахождение неизвестно. Он пропал. Не знаю, что вы собираетесь делать, мистер Поттер, но Сами-знаете-кто становится сильней с каждым днем, и в одиночку вам не справиться.

На этом министр магии закончил.

Друзья переглянулись между собой, Рон и Гермиона кивнули Гарри, тем самым показывая, что они будут с ним, как были прежде, что он не останется в одиночестве.

Флер вся светилась от счастья, кружась в первом танце со своим, теперь уже, мужем. Билл улыбался, глядя на свою прекрасную жену, а она с любовью смотрела на него, совсем не обращая внимания на ужасные шрамы на его лице. Он для нее — самый красивый, самый любимый, самый лучший, и ничто не испортит эти прекрасные мгновения.

Молли сидела с платочком в руках, и, не скрывая своего счастья, всем говорила, как повезло ей с невесткой. Рон танцевал с Лавандой, они не замечали ничего вокруг, полностью забывшись в своем зажигательном танце, Гарри о чем-то весело разговаривал с Джинни, держа ее руки, а она смеялась в ответ. Гермиона, одетая в воздушное красное платье без рукавов и с круглым вырезом, улыбаясь, смотрела на молодоженов, пригубив немного вина за их долгую и счастливую жизнь. Уже стемнело и на улице чуточку похолодало, так что тепло от вина, разлившееся по телу девушки немного согрело его. Грейнджер почувствовала, как кто-то сзади подошел к ней, и обернулась.

— Виктор? — обрадованная девушка поднялась и по-дружески обняла Крама, поначалу как-то неуверенно улыбнувшегося ей, словно он боялся, что Гермиона не узнает его. — Как давно мы не виделись. Тебя пригласила Флер?

Виктор кивнул.

— Хорошо выглядишь, Гермиона, — он сделал комплимент и протянул свою руку с приглашением на танец. Гермиона удивилась, как чисто и без акцента Крам сказал это, но решила, что он просто упражнялся и усовершенствовал свой английский.

Виктор положил руку на ее талию и притянул к себе, Гермиона, смущенно улыбнувшись, опустила свои руки на его плечи.

Во время танца взгляд Крама то и дело внимательно бегал по сторонам и почти не останавливался на Гермионе. Когда девушка уже хотела спросить Крама, в чем дело, она заметила, как рядом с Гарри о чем-то вещал какой-то незнакомый мужчина в ярко-желтой одежде и с пепельными волосами, активно жестикулируя своими тонкими руками. Гермиона извинилась перед Виктором и подошла к Поттеру.

— О, Гермиона, познакомься с отцом Полумны, Ксенофилиус Лавгуд, это Гермиона Грейнджер, — Гарри представил подругу мужчине. Грейнджер бросила быстрый взгляд на кружащуюся вокруг своей оси Полумну в таком же ярко-желтом платье в центре танцплощадки и поняла, кого напомнил в первый момент Ксенофилиус.

— Очень приятно познакомиться, — вежливо ответила девушка.

— Мистер Лавгуд рассказывает мне о дарах Смерти, думаю, тебе интересно будет послушать, — Поттер похлопал ладонью по спинке стула, приглашая девушку присесть. Гермиона послушно села на стул и вгляделась в подвеску на шее Лавгуда: вписанный в треугольник круг, разделенный прямой линией.

— Это символы трех даров Смерти: треугольник — мантия-невидимка, круг — воскрешающий камень и линия — это бузинная палочка, самая мощная палочка за всю историю волшебников, — повторил Ксенофилиус, а Джинни, скептически покосившись на него, отмахнулась:

— Да все это сказка, которую я знаю с детства.

— Сказка? — удивилась Грейнджер, в ее голове сразу возникла завещанная Дамблдором книга сказок барда Бидля и несколько картинок, изображенных в ней.

— Сказка? — разозлился Лавгуд. — Нет, деточка, ты ошибаешься. Все это было и есть!

Грейнджер не смогла дослушать спор, так как Виктор снова возник рядом и позвал ее танцевать.

— О чем говорил этот странный мужчина? — все на таком же чистом английском поинтересовался Крам.

— О дарах Смерти. Ты наверняка знаешь: треугольник, круг и прямая линия, — ответила девушка.

— Да, конечно, — отстраненно произнес Виктор. — Но знаешь, что я вспомнил: в детстве, перед тем как поступить в нашу школу, я хотел учиться в Дурмстранге и даже ездил туда с родителями. Я видел эти символы даров там, они были высечены на стене.

Чем больше говорил Виктор, тем сильнее удивлялась Гермиона. По ее спине пробежал холодок от пришедшей в голову мысли, и девушка, прервав танец, быстро вышла на улицу.

На улице уже стемнело, над кустами летали светлячки, свет из-под тента озарял почти весь двор. Гермиона услышала шаги за спиной и развернулась, выставив волшебную палочку перед собой. Виктор остановился и поднял руки:

— Что случилось, Грейнджер?

— С Виктором все в порядке? Где он? — спросила девушка, делая маленькие паузы между словами. Крам усмехнулся:

— Ты разыгрываешь меня, Гермиона? Я перед тобой.

— Мне не до розыгрышей, — Грейнджер, не опуская палочку, подошла ближе и тихо добавила, — Малфой...

Крам замер, а затем молвил:

— Ты права. С ним все нормально. Но как ты догадалась?

— По нескольким причинам, но главная — как ты произнес мою фамилию. Зачем ты здесь?

Виктор — которым оказался Драко — взял девушку за руки и прошептал:

— Предупредить о том, что...

— Гермиона, где ты?!

В следующий миг в тент сверху ударило заклинание, и он загорелся.

— Трансгрессируй в безопасное место! — воскликнул Крам, но девушка вырвалась и бросилась к друзьям.

Пожиратели атаковали еще несколько раз с воздуха, а затем приземлились во двор. Виктору ничего не оставалось делать как контратаковать их и дать Гермионе время, чтобы уйти.

— Ступефай! — заклинание угодило в одного из пожирателей, и тот отлетел в сторону, не успев завершить собственное. Кто-то немного задел правую руку Крама режущим заклинанием. Виктору было больно, но он все равно смог оглушить другого пожирателя.

Гости с криками разбегались кто куда и как можно быстрей трансгрессировали, Гермиона нашла Гарри и Рона, которые быстро сказали ей, что министерство пало и время уносить ноги.

— Держитесь! — Гермиона схватила друзей за руки и представила шумную лондонскую улицу.

Виктор, забежав под горящий тент и отразив чье-то заклинание, увидел, как исчезло золотое трио и сразу же трансгрессировал сам в поместье Забини, где Блейз следил, чтобы настоящий Виктор Крам не очнулся не вовремя от усыпляющего заклинания.