Пленники Пустотного леса (гет)

Краткий миг пробуждения вышел довольно болезненным. Ну, знаете — такая секунда, когда ты вроде еще не проснулся, но уже и не спишь. Для Гарри этот отрезок времени оказался не очень приятным — давящая тишина, пересохшее горло и опустевшая палатка... Поттер со вздохом сел и потер виски. Рассохшаяся раскладушка угрожающе заскрипела и в некоторых местах ощутимо прогнулась под тяжестью юноши. Поставив в уме галочку попросить Гермиону хоть как-то её залатать, Гарри поплелся на кухню. Хотя, кухня — это слишком громко сказано, скорее уж кухонька: вдвое меньшего размера комнатушка, с маггловской двухконфорочной плиткой, деревянным столом и тремя узкими табуретами. Взгляд сразу резанул пустовавший предмет мебели — место Рона.

"Ушел, — мысленно пробормотал Гарри, наблюдая, как Гермиона перебегает от плитки к столу, что-то подкидывает, переворачивает и периодически шмыгает носом. — Да, он точно ушел". Другого исхода юноша и не ждал — постоянные распри, крупные участившиеся конфликты, томительное ожидание перемирия... Он метался между ними двоими с самого начала, заранее зная итог.

— Ешь, — Гермиона бухнула перед ним закопченную сковороду с потрескавшейся пластиковой ручкой и горелым содержимым. — Пойду, обновлю защитные чары. — Грейнджер на секунду приложила ладонь ко лбу Гарри, словно мать, проверяющая, есть ли у ребенка температура. На мгновение задержала пальцы на разом вспыхнувшей щеке и выбежала из палатки. Гарри такое проявление заботы (любви? ласки?), как это ни странно, успокоило. Быть может, то означало, что расшатанные нервы Гермионы в какой-то мере пришли в норму и она готова... готова двинуться дальше. С Роном или без — медлить нельзя.

Сковородка тоскливо глядела на Гарри особенно подгоревшими кусочками то ли рыбины, то ли осклизлого куска мяса. Подруга даже не удосужилась почистить ЭТО, а может, и не знала, что вообще нужно делать. Как бы то ни было, но Гарри, сглотнув слюну, поднялся из-за стола несолоно хлебавши. Собрав нехитрые пожитки — а именно варварски запихав в меховой мешочек, подарок Хагрида, обломки своей волшебной палочки и проверив на месте ли уже находящееся там содержимое — он подхватил оставленную Гермионой сумочку и вышел вслед за ней.

Девушка чертила замысловатые узоры вокруг "их" поляны, изредка оглядываясь по сторонам при подозрительных шорохах. В прошлую ночь в округе было неспокойно — они несколько раз просыпались от леденящего душу волчьего воя и оглушительного треска сухих веток. Гарри утешался мыслью о возможных диверсиях Пожирателей, Гермиона сетовала на развлекающихся деревенских жителей. "Ну да, — раздраженно говорила она. — Им-то с Воландемортом не воевать, так почему бы ни повеселиться?". Она последнее время была сама не своя — Гарри не пытался её успокоить, понимая, что все бесполезно, пока подруга на взводе, он лишь тактично молчал. И помогал, как мог. Мог он немного — в основном, юноша носил на груди медальон Слизерина, один из крестражей, созданных Темным Лордом. В такие часы, а то и дни, он становился крайне раздражительным и сознательно избегал общества Грейнджер. Они не знали, сколько уже прошло времени — просто делали свою работу. Несли дежурства вкупе со сжимающей шею цепочкой и тянувшим вниз массивным кулоном, наводили разнообразные маскирующие чары, и молчали, молчали, молчали.

Разумеется, молчание не было выходом. Но так было проще — чем затрагивать опасные темы о "кое-ком", чье имя начинается на букву "Р" и оканчивается на "н", гораздо надежнее молчать, не сговариваясь.

Они пробыли на улице до вечера, пока сизоватый туман легкой дымкой не окутал корни деревьев и не пополз выше, по стволам. Сумерки наступили необычайно быстро, да так, что Гермиона даже засомневалась — уж не происки ли это их врагов. Гарри же до сих пор комкал во вспотевших ладонях расшитый бисером ридикюль.

— Ммм... Гермиона... я... ну, это... в общем... может, нам не стоит ждать... ну, его?.. да и это... короче говоря, пошли.. что ли... я как-то не уверен, но... — Начав говорить, Гарри тут же чертыхнулся и укорил себя за поспешность. Когда он готовил эту речь, то она выглядела несколько иначе. Ладно, она была вообще не такой и начиналась со слов "я решил".

Гермиона вопросительно подняла глаза, затем нерешительно подошла к парню и уселась недалеко от него, вполоборота. Её лицо не выражало былой злости, на нем не было ни следа раздражительности. Лишь усталость и какая-то смутная печаль сквозила в темно-карих глазах.

— Гарри, я понимаю, что ты сейчас ожидаешь от меня отрицательного ответа. Поверь, это не так. Не к ночи будет помянут, но Снейп, — Гермиона поморщилась, — каким бы он ни был, всегда говорил: дело прежде всего. И я собираюсь последовать этому совету. — Девушка решительно поднялась и вынула палочку. Сложно передать, что двигало ею в этот момент: храбрость, упрямство... страх?

— Оставаться на одном месте не стоит, — небрежным движением волшебница свернула палатку и аккуратно уложила её в сумочку, выхватив ту из рук Гарри. — Пора двигаться дальше.

Поттер непонимающе кивнул. Он только что собирался предложить такой вариант сам, но Гермиона его опередила. Все еще не веря в подобный расклад, юноша поднялся с травы и приготовился аппарировать. Гермиона вновь вскинула палочку.

— Раз... два... три! — защитное поле вокруг поляны спало, и двое подростков с тихим хлопком растворились в воздухе.

Аппарировав на пару километров дальше облюбованной ими с неделю назад и так спешно покинутой поляны, Гарри очутился в кромешной темноте. Гермионы поблизости не было, хотя он секунду назад был точно уверен, что держал её за руку. Юноша попытался пошевелиться. Мышцы тут же заныли, а в висках будто застучали молоточки. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук-тук-тук…

— Хватит! — вскричал Гарри, ощутив желание срочно окунуть лицо в холодную воду или за неимением лучшего хотя бы умыться.

— Смотри-ка, — резкий луч света ударил прямо в лицо и Поттер непроизвольно зажмурился, отчего голову изнутри сдавило еще сильней. Гриффиндорец осознал, что очков на нем нет. — Очнулся, голубчик, — ощерилось непонятное существо в грязных серых лохмотьях. От слепящих солнечных лучей, бивших по глазам, Гарри не мог хорошенько разглядеть своего... а кто это, собственно, был? Ясно, что не друг. Но, быть может, и не враг?

Украдкой пошевелив пальцами, парень обнаружил тугие веревки на своих запястьях, для надежности завязанные два раза. Постепенно привыкая к освещению, он заметил в противоположной стороне помещения с обшарпанными дубовыми стенками Гермиону. Та была без сознания.

В голове начало проясняться. Стало ясно, что их, по всей видимости, перехватили, как только спала защита. Но кто? Самостоятельная шайка «доброжелателей» или все-таки приспешники Воландеморта? Гарри дерзко поднял подбородок. Существо изучающе смотрело на него, особое внимание уделяя шраму на вспотевшем лбу.

— Добро пожаловать, — похититель хмыкнул. — В плен.

— Кто вы? — Спросил Гарри. Темные глаза «этого» блестели из-под длинных спутанных патл. Существо ощерилось, обнажив ряд желтых зубов с выпирающими клыками.

— Оборотни мы, — с напускной добродушностью пояснил он. — Я Берни, если хочешь знать. Как девчонка очнется, постучи. Вас будут допрашивать. — «Обрадовал» Гарри оборотень. Видимо, он полагал, что пленники будут покладисты.

Покрыв внушительное расстояние до двери едва ли двумя шагами, Берни вышел, вновь оставив Поттера в полной темноте, обездвиженного и недоумевающего.

— Гарри, — ориентировочно справа донесся тихий шепот. — Он еще здесь?

— Гермиона? Ты как? — спросил Гарри, кивнув. Он забыл, что девушка не может его видеть.

— В порядке. Относительно, — волшебник предположил, что Гермиона слабо улыбнулась. — Что произошло?

Юноша пожал плечами.

— Ты спрашиваешь? Мы аппарировали, а дальше я не помню, — сказал Гарри.

— Это оборотни, — чуть слышно произнесла ведьма. — Как Сивый.

Гарри поежился при упоминании личного волка Темного Лорда. Фенрир Сивый убил множество людей и магов, а некоторых — обратил в себе подобных. Стать оборотнем — клеймо на всю жизнь, конец всему нормальному и спокойному. Тебя будут преследовать, вести постоянную охоту, ты будешь вынужден скрывать свою истинную сущность, а в ночи полнолуния еще и сдерживать вторую ипостась, держать неустанный контроль над обличьем зверя…

— И что нам делать? — будничным тоном спросил парень.

— Ждать, — устало сказала Гермиона. — Палочек у нас нет, да и мы слишком обессилены.

* * *

— Драко, подай то, Драко, подай это… Ни разу не спросил, как мне вообще живется в этом свинарнике! — бурчал под нос Малфой, помешивая бурлящее в одном из котлов, которых здесь было не меньше трех десятков, зелье нежно-голубого цвета. На дне флегматично свернулась в клубочек то ли лягушка, то ли жаба. От обычной земноводной она отличалась тем, что была покрыта роговыми чешуйками приятного малинового оттенка и имела большущие когти на милых с виду пупырчатых лапках.

— Драко! Принеси долгоносиков! — раздался голос из соседней комнаты.

Малфой непечатно ругнулся. Живя уже дней пять посреди леса, в кошмарных антисанитарных условиях и при полном отсутствии нормальной здоровой (читай: дорогой) еды, Малфой-младший вымотался донельзя и клял Темного Лорда с Пожирателями — особо Снейпа — на чем свет стоит. Задание слизеринец с треском провалил — да и любому взрослому магу, если подумать, убийство Дамблдора вряд ли было бы по силам. Северус, конечно, выхлопотал для племянника более приемлемое наказание, чем то, на что с тоской рассчитывал сам Драко, и в тот же вечер после неудавшегося покушения забрал его с собой. Куда забрал — гораздо более сложный вопрос, на который вот так взять и подобрать ответ ой как непросто.

Этот лес был назван Пустотным не случайно: здесь неслыханной редкостью было и пение птиц, и плеск воды, и едва слышное копошение маленьких зверьков. Прежние обитатели его давно покинули. Правда, уйти смогли немногие, остальным же не довелось выжить…

Они всюду несли за собой хаос и разрушения… Они нещадно препятствовали демографическому росту испокон веков, они существовали даже тогда, когда и не знали еще такого понятия, как «демография». Они — убийцы. Оборотни.

Первым делом Драко хлопнулся в обморок, когда по приезду в жутко воняющую неприятными снадобьями лачугу ввалилось «это». Затем долго и со вкусом испускал стоны умирающего, скорее для показухи, нежели на самом деле. Малфой знал, что если уж на то пошло, и сам Снейп вполне дружелюбно кивнул вошедшему, то чего ему, Драко, бояться. Но как ни крути, а положение обязывало.

— Драко! Долго мне ждать? — раздраженно бросил Северус, сосредоточенно пронося и ставя на стол очередной котел с варевом. Зачем Лорду столько зелий? Дезиллюминационное — ладно, еще можно понять. А к чему Сонное? Никакой логики. Они что, врагов усыплять собрались? И штабелями, массами в плен брать?

— Сейчас, сэр. — Как можно спокойнее ответил юноша. Рука сама собой потянулась к волосам, что свидетельствовало о крайней степени злости (в лучшем случае).

Схватив банку с сушеными тараканами, как он их про себя называл, Малфой поспешно отнес требуемое профессору. Тот удовлетворенно хмыкнул и сиюминутно углубился в приготовление отвара.

Наблюдая за крючковатым носом Снейпа, который он ничтоже сумняшеся сунул в котел, чуть ли не касаясь болотного цвета жидкости, слизеринец вдруг вспомнил кое-что важное. С утра заходил Берни — тем самым оборотнем, с коим парень уже успел... ну, не то что бы сдружиться... скажем, установить более менее дружеские отношения. В конце концов, совместное поедание бифштексов к чему-то, да обязывает? Разница была лишь в степени прожаренности мяса. Да и в происхождении куска Берни Малфой почему-то сильно сомневался…

— Дядя, — начал он. Снейп рассеянно промычал нечто нечленораздельное, вглядываясь в лежащий рядом пергамент. Листок производил такое впечатление, будто в него бутерброды заворачивали. «Старинный состав», — гордо продемонстрировал засаленную бумажку Северус, не далее как вчера. Ага, и обертка для перекуса по совместительству…

— Берни сообщил обо — хм — одном визите.

Зельевар поднял одну бровь.

— Гости? И кто же?

— Не поверишь, — усмехнулся племянничек. — Поттер и его драгоценная грязнокровка. Лорд будет рад.

— А… да, Драко. Рад. — повторил Северус, неожиданно посерьезнев. На лбу залегла кривоватая складка, а рука чуть дрогнула. Впрочем, эти мелкие жесты остались для юноши незамеченными.

— Их приведут вечером. — Драко отсалютовал на прощание, выходя из комнаты. На душе было хорошо. Хотя, с какой стороны посмотреть — сердце подпрыгивало и пело гаденький мотивчик, радуясь хоть чему-то интересному…

Пленников вели по лесной тропинке, то и дело круто поворачивающей и резко менявшей направление. Гермиона поначалу сделала попытку запомнить, откуда они вообще пришли, но вскоре бросила это занятие. Гарри лишь угрюмо смотрел под ноги, стараясь не споткнуться о какой-нибудь некстати торчащий пенек.

— Пошевеливайтесь, — рыкнул оборотень, недобро осклабившись. Он был не обут, и длинные желтоватые ногти с серыми трещинками прочерчивали неровные полосы на подмерзшей земле. Неприятный звук сопровождал процессию до покосившегося… Это было сложно назвать домом, но и сараем обзывать все же не поворачивался язык — возможно, в далеком прошлом то была небольшая сторожка, имевшая вполне симпатичный вид... Невооруженным глазом было видно, что строение нещадно продувается: со всех сторон зияли приличные дыры и щели между досками, подгнившие с краев. Относительное тепло и сухость поддерживались только чарами.

— Внутрь, — отдал короткий приказ Берни, грубо толкнув Гарри к настежь распахнутой двери, добавлявшей «жилищу» еще больше... эээ... шарма. Гермиона поспешно вошла следом, не дожидаясь второго тычка.

— Поттер, Грейнджер, — из сумрака величественно выплыл Снейп. Да-да, именно выплыл! Как больша-ая летучая мышь. Недаром его так окрестили студенты… Гермиона открыла рот и тут же его закрыла. В карих глазах плескался ужас, и быть может, досада.

— Как я раньше не догадалась! А Дамблдор верил вам… — с грустью произнесла девушка, склонив голову набок. Шея отозвалась тянущей болью — сказывались долгие часы, проведенные без сознания в довольно-таки неудобном положении.

— И верит до сих пор, — с противоположной стороны закутка, гордо именуемого парадной, с растянутыми в насмешке губами появился Драко Малфой.

Настал черед Гарри ронять челюсть.

— Малфой? Я, конечно, знал, что ты… но чтоб настолько?! — вскричал юноша. Слизеринца эта ситуация, казалось, только забавляла.

Зельевар жестом подозвал Берни к себе. Тот покорно подошел, напоследок ловко прикрутив веревки, опутывающие руки пленников, к узлам на ногах. Его пальцы мимоходом больно сжали запястье Гермионы, и та непроизвольно вскрикнула. Берни хмыкнул, отдаляясь.

— Слушай меня внимательно. Темный Лорд пока не должен ничего о них знать, — вкрадчиво начал Снейп, сверля черными глазами патлатого оборотня. — Они очень пригодятся. Разумеется, ради некоторых особо ценных сведений об Ордене Феникса, кои мне неизвестны.

Этот аргумент вполне устроил по сути своей жестокого, но глуповатого оборотня, поэтому он коротко кивнул и покинул помещение, вероятно, чтобы отдать приказ остальным. Уж заставить держать рот на замке он умел, даже слишком…

Снейп сделал пару движений волшебной палочкой, и, так старательно завязываемые временным надзирателем, веревки упали на пол. Пленники, впрочем, остались неподвижны. Поттер непонимающе смотрел на своего преподавателя и злейшего врага, а Гермиона, казалось, вообще была не в себе. От длительного недоедания, да плюс ко всему и после целых суток заточения, девушка не то что на ногах не держалась, она разговаривать с трудом могла. Злость на предателей придала ей сил, но, как только она выговорилась, Грейнджер обмякла и теперь лишь осоловело хлопала глазами.

Гарри нарушил молчание первым.

— Это все как понимать? — спросил он и тут же повернул голову в сторону Драко. Малфой произнес то же самое, но с куда большей растерянностью и злобой в голосе. Конечно, он-то не лежал на сырых досках без движения…

Снейп, игнорируя вопрос Гарри, обратился к Малфою.

— Ты хоть понимаешь, что эти остолопы наделали? Они же поймали Надежду всего Магического мира. Мира, Драко, который хочет захватить Волдеморт! А мы ему пытаемся помешать, помнишь? — зельевар автоматически понизил голос. Не хватало еще, чтобы столько усилий пропало, если он будет раскрыт благодаря какому-нибудь волку-оборванцу.

— Но… — начал блондин, вставая к крестному вполоборота, а к однокурсникам — лицом. Шестая заповедь Малфоев, подпункт три — никогда не поворачивайся к человеку спиной, если хочешь, чтоб он подставил тебе плечо. К Поттеру и грязнокровке это, в сущности, относилось совсем уж косвенно, но Драко действовал по привычке, с выработанным за долгие годы автоматизмом.

Снейп продолжил гневную тираду, оборвав парня на полуслове. Мужчина будто пытался найти выход своим эмоциям в крике — все полетело в тартарары, нужно было спасать положение, спасать этих двоих!

— Твой отец в Азкабане, мать одной ногой в могиле, а Дамблдор мертв! Ты сейчас видишь перед собой Гарри Поттера, так подумай своей головой, что будет, если мы сию минуту сдадим его Лорду? Война будет проиграна, Драко, и все, ради чего мы семь лет боролись, пройдет впустую. — Помолчав с полминуты, зельевар добавил, уже сравнительно тише: — Я только что раскрыл себя, поэтому решай: если ты побежишь с докладом, я зааважу тебя на месте, если примешь нашу сторону — то принесешь Непреложный Обет и будешь жив.

Слизеринец, что называется, хлопал ушами. С него махом слетела вся напыщенность, триумф сменила растерянность, а весь напор, апломб, с которым он встретил «гостей», испарились, не оставив и следа. Перед пленниками стоял взлохмаченный бледный мальчик, неполных семнадцати лет, втянутый в битву из-за своего происхождения…

Профессор вновь заговорил:

— Вставайте, — коротко приказал он гриффиндорцам. — Я поселю вас во второй спальне. Не забывайте, что вы не в гостях. Вы пленники. — Он хмыкнул. — Пленники Пустотного леса.

Гарри проснулся от странного ощущения — будто кто-то пристально его изучает. Приоткрыв глаза совсем на чуть-чуть, юноша увидел сидящего рядом с ним Малфоя. Слизеринец что-то бормотал под нос, под глазами его залегли тени, и сам он весь как-то болезненно осунулся.

Скрипучая кровать моментально отреагировала на пробуждение Поттера, разразившись долгим протяжным воплем, исходящим от ржавых пружин где-то в недрах матраца. Драко тотчас напрягся, застыв в нерешительности — то ли позорно сбежать, то ли остаться. По видимому, предпочтя последнее, он лишь вздохнул и повернулся к хлопающему глазами Гарри.

— Доброе утро.

— Э-э-э… Доброе. Ты… Ну, зачем пришёл? — промямлил юноша, недоумевая, что от него нужно заклятому врагу.

— Профессор просил передать вам с Грейнджер, — Малфой поморщился, видать, его самолюбию не особо-то льстила роль посредника. — Что сразу же после завтрака ждет вас у себя. — Блондин закатил глаза, явственно понимая всю абсурдность сказанного. Дом был не просто маленьким — он был крохотным, двое-то человек помещались с трудом. Две спальни, одну из которых занимал сам Снейп, а другую отдали «пленникам», тесная кухонька, да небольшой зал, в котором ютился Драко, плюс лаборатория, отдельным пристроем.

— О… Хорошо, — ощущая некоторую неловкость, буркнул гриффиндорец, нашаривая под подушкой очки.

Малфой, порядком смутившись, ретировался.

Гарри привстал на локтях и огляделся. Прошлым вечером он не обратил внимания на выделенную им комнатушку, а просто завалился спать, руководствуясь старым добрым принципом: «Утро вечера мудренее». Их оставили в живых, огорошили, прямо скажем, не слишком свежей, как оказалось, новостью и даже обещались содействовать… Он решительно ничего не понимал.

Гарри охнул, почувствовав, как кто-то ощутимо толкнул его в бок. И, к своей чести, сдержал рвущийся наружу вопль, увидев, кто это, собственно, был. Из под одеяла вылезла раскрасневшаяся заспанная Гермиона. Лицо Гарри по цвету сравнялось с её алыми щеками, а впрочем, даже превзошло их дикий окрас. То-то кровать показалась ему узкой…

— А… Гарри? — Грейнджер округлила глаза.

— Ну, в самом деле, не с Малфоем же тебя было Снейпу укладывать… — пробормотал Поттер первое пришедшее на ум объяснение.

Гермиона промямлила что-то нечленораздельное, поспешно отодвигаясь на добрых два локтя. Как она не свалилась при этом на пол, — кровать все же не бескрайняя — осталось для парня загадкой. Спрашивать о том, что она под одеялом делала, показалось Гарри нетактичным, и он предпочёл промолчать.

— Тут есть ванная, надеюсь? — бесцветным голосом, в котором не то что надежды, особой веры-то в свои слова не было, поинтересовалась Герм.

— Спроси что полегче, — прокряхтел Гарри, вставая. Тело болело, особенно ломило запястья, не далее как треть суток назад расставшиеся с тугими веревками. Юноша с наслаждением потянулся, отметив, что не зря он все-таки ловец Гриффиндорской команды по квиддичу — и не такое бывало. Натренированные мышцы отсалютовали едва слышным хрустом.

У Гермионы дела обстояли хуже — гибкая, но отнюдь не развитая физически, девушка пошатывалась, морщась от боли в ногах. Её тут же охватило непреодолимое желание лечь обратно, и пусть хоть сотня оборотней и десять Волдемортов…

— Пойдем, — тронул подругу за плечо Гарри. Та зевнула, кивнула, потрясла головой и помассировала виски, проделав все эти телодвижения с отсутствующим выражением покрасневших глаз.

* * *

— …ты понял меня? Нужно спасти их обоих. Отвечаешь головой, — зельевар недвусмысленно указал на ладони Драко. Словно в подвтерждение его слов, на мгновение сверкнула огненная нить, опутывающая руки слизеринца, и вновь потускнела, став невидимой, но не исчезнув совсем.

— А что же будет с вами? — С неожиданным беспококйством и грустью спросил Драко.

Снейп усмехнулся.

— Я его самый верный слуга, мальчик. Вряд ли Лорд станет рисковать ценным кадром. Разведчик в тылу врага, свой среди чужих, полезный для него во всех смыслах. Я останусь здесь, сотрём память всем, кто их видел. — Мастер Зелий погрустнел. — Зря я вчера распорядился… Нужно было сделать это сразу же.

— Берни? — изогнул бровь Малфой, понимающе качнув головой.

— Фелс, Малгорн и, кажется, Крина. — Продолжил Снейп, будто поняв крестника без слов.

Драко замолк. Он задумчиво вертел в руках какую-то сушёную дрянь, безотчетно разламывая белесый корешок. Весь его вид выражал некую… Решимость? Готовность? К чему?..

— От меня больше ничего не требуется? — вкрадчиво молвил он, откладывая вконец истерзанное растение.

Северус Снейп сжал указательным и большим пальцами переносицу, словно не зная, что ответить. Решение и так далось ему нелегко, он рисковал не только своей жизнью, но и жизнью трёх студентов, смерти которых ему никогда не простят, случись что…

— Ты и так должен сделать слишком много.

После довольно скудного завтрака (Малфой демонстративно поморщился при виде простой яичницы) Гарри и Гермиона отправились к Северусу Снейпу. По дороге они строили разные, порой даже фантастические, догадки, что же с ними будет дальше. Кроме этих общих мыслей, у них были, разумеется, и свои.

Гермиона, сонно хлопая ресницами, пыталась рассуждать логически — их не похитили, но выдают за пленников. Для чего это нужно Снейпу и как скоро Воландеморт догадается о том, что его водят за нос? При чём здесь, собственно, оборотни и с чего вдруг этот дикий «народ», если так можно выразиться, союзничает с Упивающимися?.. Как всё дальше сложится, продолжат ли они поиски остальных крестражей, и что здесь делает Малфой? Он стал… Мягче, что ли. Взять хоть сегодня — ни разу не назвав девушку грязнокровкой, слизеринец послушно съел её стряпню, ограничившись одной (!) гримасой.

Поняв, что её занесло не в ту степь, Грейнджер попыталась успокоиться и выровнять шаг — со стороны казалось, будто она идет слегка пошатываясь, ни дать, ни взять — пьяная.

Гарри же просчитывал в уме возможные варианты: сбежать, рискуя быть пойманными оборотнями, или остаться, под какой-никакой, а защитой, но и не без угрозы для жизней?.. Тем не менее, Поттер твёрдо решил рассказать о своих дальнейших действиях профессору — раз уж он на их стороне. Но уверенности пока не было. Уверенности, что он поступит правильно, если поделится со Снейпом.

Дверь предупреждающе скрипнула, и сидевший мужчина тут же поднял глаза. На пороге смущенно топтались его студенты, Поттер и Грейнджер, не далее как вчера пойманные на границе Пустотного леса, перехваченные тотчас после аппарации.

Всю ночь Мастер Зелий разрабатывал план. Спектакль должен быть сыгран в соответствии со сценарием, который уже, в спешке, но написан. И сыграть его нужно блестяще — чтоб поверили все, а в первую очередь — сами дети. Дети. Для него они были детьми, поневоле втянутыми в эту жестокую и беспощадную войну. Взрослым-то приходилось тяжело, а им двоим и подавно… Кстати, почему двоим?

— Где Уизли? Он был с вами, — не здороваясь, с места в карьер задал вопрос зельевар.

— Он ушёл, сэр. Вероятнее всего, сейчас со своей семьей, — робко ответила Гермиона, выглядывая из-за спины автоматически заслонившего её Гарри.

— Значит, в безопасности, — кивнул Снейп, возвращаясь к работе. — Относительно…

Мужчина варил очень сложное зелье, в состав которого входили достаточно редкие компоненты. Ещё спозаранку он послал за нужными ингредиентами добрую половину волков, и теперь был процентов на пятьдесят спокоен за сохранность гриффиндорцев.

— Сэр, — осторожно начал Гарри. — Что нам делать дальше?

— Нам? — подчеркнуто строго переспросил Снейп, буравя юношу черными глазами. Поттер было заглянул в них, надеясь увидеть… Он и сам не знал, что. Быть может, беспокойство, волнение? …Но он словно окунулся в холодную бездну, состоящую из одной беспросветной тьмы… На мгновение парня озарила догадка: что, если Снейп не двойной агент? Точней, двойной, но склоняется в сторону Лорда? Бред. Он же помог им. Да и если подумать, сколько раз профессор спасал жизнь лично ему?

— Нам… С Гермионой, — без былой уверенности подтвердил Гарри.

— Вы продолжите свой путь, — бесстрастно стал объяснять зельевар, не отрываясь от бурлящего варева. — Но чуть позже. Для приличия посидите в плену еще два дня. Иначе имитация вашего побега выйдет из рук вон плохо. План таков: все, включая меня и вас самих, должны убедиться в искренности ваших действий. Поэтому все будет по-настоящему. Вам придётся сражаться с оборотнями, вам придётся сражаться с несколькими Упивающимися, которых вызову я, и более того, вам придётся сражаться со мной. И смотрите… — в его голосе проскользнули угрожающие нотки. — Только попробуйте проиграть!

Челюсти Гарри и Гермионы синхронно начали сползать на пол, потому что… Северус Снейп, неприступный и холодный, дикий, держащийся особняком, непрестанно нападающий на всех и вся… Улыбнулся, закончив свой монолог. Сначала несмело, потом чуть шире, и, наконец, такая непривычная улыбка расползлась по немолодому лицу.

Гриффиндорцы переглянулись. Видеть профессора зельеварения таким было для них впервой. Они привыкли к его нелюдимости, угрюмости и отчуждённости. Да, это было несколько неожиданно…

Снейп, вдоволь налюбовавшись их вытянувшимися лицами, поспешил выставить ребят за дверь — ему еще предстояла серьёзная подготовка.

— Натворили делов… — пробурчал он, задумчиво листая внушительный фолиант. Все его планы пошли вразрез с планами Альбуса. Ему не с кем было посоветоваться, ведь Дамблдор давно мёртв. К тому же, мужчина не был посвящён в детали того «задания», которое старый интриган дал Поттеру и Грейнджер. При всей его неприязни к мальчишке и выскочке, Северус хотел… Нет, он был обязан! Обязан помочь им. Они — надежда всего магического мира, ни больше, ни меньше. Эти двое в опасной ситуации — с минуты на минуту мог заявиться любой Упивающийся, ладно бы по собственной прихоти, а если по велению Лорда?..

Профессор резко встал и, эффектно (хотя, для кого, собственно, сей фарс?) взмахнув полами черной мантии, исчез.

* * *

Минерва несколько удивилась, увидев в своём новом кабинете Северуса. Он тут же, по-хозяйски — что свидетельствовало либо о высшей степени раздражения, либо о хорошем настроении (второе случалось реже) — уселся на стул напротив директорского кресла.

— Что-то случилось? — обеспокоено спросила МакГонагалл, взглядом указывая на дымящийся чай. Она только что налила его себе, но Снейпу, по-видимому, напиток был нужней.

— Я поймал Поттера и Грейнджер, — просто сказал Мастер Зелий, прихлёбывая обжигающую жидкость и мельком проглядывая свежий «Пророк», бесстыдно взятый со стола.

— ЧТО?! — в …дцать голосов возопили МакГонагалл и портреты предыдущих директоров, безмолвно следивших за диалогом преподавателей.

— Кажется, на последнем собрании Ордена я уже говорил вам, что за задание дал мне Темный Лорд. И вы неоднократно подчеркнули, что, находясь в непосредственной близости с так называемыми «оборотнями», хотя, по-моему, это название неоднозначно(1), я смогу оказать всем нам неоценимую помощь. — Зельевар приподнял бровь.

— Да, и я без сомнения, поддерживаю вас в этом плане. Но позвольте… Гарри? Там Поттер?!

— Минерва, всё под контролем. Я помогу им выбраться, но пока всё должно оставаться, как есть. Они — пленники, а я — их похититель. В округе полно этих тварей, и если они поднимут тревогу…

— А Малфой-младший? Д-драко ведь был с вами? — запнувшись на имени слизеринца (всё же нечасто она его произносила), МакГонагалл смутилась и, чтобы не зацикливаться на этом, стала наливать чай, на этот раз — действительно себе.

— Не беспокойтесь, мальчик остался вместе с сокурсниками.

— Этого-то я и боюсь…

___________________________________________________________________________________

(1) — Оборотень — мифологическое существо, обладающее способностью превращаться (оборачиваться, перекидываться) из человека в животное и/или наоборот. Здесь же описываются ликантропы (оборотни, принимающие волчий или подобный волчьему облик).

На облезлую поляну опускался вечер. Травы было мало, проплешин же было много. Выгоревшие, выжженные пятна, словно следы от пожара, действовавшего быстро и выборочно, они темными пятнами выделялись средь изумрудного ковра. Такая разница — ярко-зеленое и черное, но смотрелось просто… изумительно. И они тоже здесь сидели — темноволосый парень, усталый и взъерошенный, немного озадаченный происходящим, и худенькая шатенка, обхватившая себя за плечи так, будто сильно замерзла. На ней был плащ — зеленый, такой символичный. Его вынес Драко, что-то пробурчал насчёт «простудишься, а вам еще бежать отсюда надо» и поспешил скрыться в покосившемся домике. Впрочем, просидел он там недолго — опасно повисшая в воздухе звенящая тишина и безделье (в отсутствие профессора-то) заставили его выбраться наружу.

— Сидим? — ехидно начал он и тут же осёкся. Гермиона впервые глядела на него осуждающе, прямо в глаза, с вызовом. Она молчала, но её тело ощутимо напряглось, ожидая какой угодно выходки с его стороны.

— Сидим, — беззаботно сообщил Гарри, будто Малфой был его закадычным другом. — И ты посиди.

Эти простые слова вывели слизеринца из себя.

— Поттер, я, между прочим, на эту авантюру не из особой любви к тебе согласился! — каким-то чужим голосом рявкнул Драко, всё же присаживаясь чуть подальше. Было так непривычно — просто сидеть, скандалить ни о чём — для души — со своими врагами…

Гарри кивнул, отчего его вихрастая макушка забавно дернулась, вверх-вниз, вниз-вверх.

— Я знаю, — просто ответил он и улыбнулся. Гермиона фыркнула, увидев, какую мину скорчил Малфой: тот, против своего обыкновения, не огрызнулся, промолчал, чуть покривившись.

— А для чего же? — с внезапным интересом спросила Грейнджер. Драко оторопел от этого вопроса — наглого, даже бестактного.

— А ты подумай сама, — вкрадчиво начал он. — У меня был выбор? Под угрозой не только я сам, но и моя семья. Мы служили Лорду, и до поры до времени он нас охранял, так скажем. Но стоило дать задний ход… Быстренько свернуться и затесаться на сторону добреньких не получится — это жизнь, а не кино или сказка. От него не уходят. Живым, — несколько неуклюже завершил он, подставляя своё бледное незагорелое лицо последним лучам солнца.

— Я понимаю твоё положение, — поежилась девушка, кутаясь в приятно пахнущую накидку. — А что будет, если тебя раскроют? — Ей тоже было неловко — будто они друзья детства, сидят и обсуждают какие-то новости или события, планируют будущее, которое может и не наступить. Жить нужно только сегодняшним днём, ведь никогда не известно, какие неприятности могут свалиться на твою голову, допустим, завтра… И никогда не знаешь, насколько разительной может быть перемена в человеке в разгар войны.

— Его не раскроют, — хрипло сказал Гарри и закашлялся. Гермиона тут же взволнованно приложила прохладную ладонь к его лбу. — Если мы хорошо сыграем свои роли.

— Снейпу же удавалось работать на два фронта все эти годы, — задумчиво протянул Драко. Ветер по-хозяйски растрепал его светлые волосы и хаотично раскидал значительно отросшую чёлку по высокому лбу. В глазах не было прежнего металлического, мёртвого и холодного блеска — был другой блеск, живой что ли. Драко всё для себя решил — сегодня, не завтра. Он не будет марионеткой в ловких чужих пальцах, не будет следовать правилам этой опасной игры не на жизнь, а на смерть. Он Малфой, в конце концов!

— Малфой, — вторив последней пронесшейся в голове фразе, тихо позвала его Гермиона. В её голосе чувствовался страх — не сильный, но, тем не менее, существующий. И где же хваленая гриффиндорская храбрость? Он такой же студент, еще мальчишка. Неужели она боится?

— Драко, — с неохотой сказал юноша.

— Что? — непонимающе уставилась на него девушка.

— Моё имя — Драко, — терпеливо повторил он. О боги, как ему надоело, что все вокруг меряют всё своими мерками. Если носишь благородную фамилию, будь добр ей соответствовать, иначе позора не оберешься, если одел одну маску — то и носи её всю жизнь, иначе тебя сочтут непостоянным. Глупые предрассудки!

Немой вопрос обернувшегося к сокурсникам Поттера и бесцеремонно открывшей рот Грейнджер повис в воздухе мутной пеленой. На деле же просто спускался вечерний туман, окутавший уже добрую половину леса. А вышеупомянутый лес выглядел не менее подозрительно. То и дело раздавался треск надломившейся веточки, слышалось шуршание листьев, и какие-то непонятные скребущие звуки.

— А… Драко. Да. Тебе не кажется, что нас здесь уже не трое? — все так же тихо произнесла Гермиона, поспешно нашаривая обманчиво спокойное выражение лица в не слишком обширном арсенале.

Малфой огляделся. И вправду — среди деревьев он заметил сначала одно, потом второе, третье едва уловимое движение… Вот мелькнул кусочек рыжеватого меха, блёклого и грязного, вот — чье-то поцарапанное ухо, засаленный хвост с прицепившимися репьями. Парень внутренне воздал хвалу Мерлину, что тот не обделил его хорошим зрением. Будь он как Гарри, снимающий очки разве что на ночь, да и то не всегда, то ни за что ему не увидеть, как, страшно шифруясь, к ним подкрадывались оборотни.

— Так, — Драко взял себя в руки. Контролировать ситуацию должен он. — Бегом, сядьте друг к другу ближе! — отрывисто скомандовал блондин. Однокурсники странновато на него посмотрели, но подчинились. Быстрым взмахом палочки юноша наколдовал прочные веревки, и те, повинуясь его желанию, не слишком сильно сжали сведенные запястья ребят. Плохая видимость, которую создавал так кстати опустившийся туман, была ребятам только на руку. Особо не мудрствуя, Драко левитировал из дома колченогий табурет и поспешно опустился на него, стараясь выглядеть как можно суровей.

— Придерживаемся версии, что нашим драгоценным пленникам захотелось подышать, — выдохнул он в ухо Грейнджер, внезапно близко к ней наклонившись. Поттер осуждающе зыркнул на него своими зелёными глазищами, но в очередной раз смолчал. До него уже дошло, что Драко, по сути, сейчас спасает их шкуры. Гермиона деловито кивнула, прильнув к Гарри так, будто их приклеили друг к другу невидимым скотчем, и часто-часто задышала с самым разнесчастным видом. Не будь ситуация критической, а их операция — на грани провала, Малфой бы откинул голову назад и заливисто расхохотался, наплевав на все приличия. Но сейчас он с трудом сдерживал улыбку — его выдавали чуть подрагивающие уголки губ.

— Драко! — раздался гортанный вопль. К ним размашистым шагом направлялся пресловутый Берни с багровым рубцом на отвратительной морде, поодаль стояли двое других оборотней в еще более плачевном состоянии.

— Чего тебе? По-моему, было ясно сказано — не сметь являться без вызова! — отрезал Малфой, даже не думая вставать — в присутствии твари, еще чего. Берни мельком глянул на сидевших в довольно неудобном положении гриффиндорцев и одобряюще хмыкнул:

— Выгуливаешь?

— Кто бы говорил, — с неприязнью в голосе ответил Драко, в упор глядя в жёлтые глаза существа. Тот отвёл взгляд первым и поморщился. — Ты своих щенков тоже не на свидание повел?

— А как же, — ухмыльнулся оборотень, обнажив ряд острых и, по всей видимости, давно нечищеных зубов. Правый клык имел весьма внушительный скол с левой стороны, а на краешке десны запеклась кровь. — У нас была встреча с друзьями. Ну, знаешь, объятия, поцелуи…

Малфой презрительно изогнул бровь:

— Значит, Тёмный Лорд уже оповещен? — он кивнул на Гарри с Гермионой, до сих пор хранивших гордое молчание. — О них?

— Не, — отмахнулся Берни. — Я ж своим запретил, они и молчали. А в мозгах таких ублюдков Лорду не пристало копаться.

К чести Малфоя, он не подал ни малейшего намёка, могущего вызвать у недалекого существа подозрения.

— Вот и хорошо. Чего явился-то? — холодно осведомился он, одновременно небрежно указывая пленникам на входную дверь. — Вы уже достаточно отдохнули. Идите.

Не сделав ни единой попытки помочь, Драко предоставил сокурсникам самостоятельно подняться и неуклюже протопать к дому.

— Я… Проведать, как вы тут. Дети ить, а взрослый умотал куды-то. — Берни тут же включил режим «дурака». Речь стала еще проще, хотя, казалось, куда уж проще, и в ней начали проскальзывать деревенские нотки. Более нелепого оправдания Драко в жизни не слышал. Поэтому он так посмотрел на Берни, что тот было начал сомневаться относительно его возраста. –Ага… Ну, мы, раз уж так, пойдём… — Пробормотав что-то бессвязное, оборотень двинулся к своим сородичам, слегка шатаясь.

Вдруг по его телу словно прошёл электрический заряд, и он замер, как вкопанный, победно улыбаясь во весь щербатый рот.

— Милый плащик у грязнокровки.

Лес выглядел более чем мрачно. Причудливо изогнутые верхушки деревьев темными исполинами сливались в однородную массу, образуя что-то неопределенное и размытое, но странное и немного, пожалуй, пугающее. Солнце недавно, с час назад, укатилось в лес и зацепилось за нестройные ряды разлапистых елей и редких лиственных деревцев. Изредка по игольчатым веточкам пробегал заблудившийся солнечный лучик, но задерживался ненадолго. И лес вновь погружался во мрак.

Небольшая скромная с виду поляна сегодня пустовала. Обычно этим вечером на выгоревшей местами и чуточку нелепой ввиду этого траве сидели уже привычные безмолвному лесу трое молодых людей, всегда что-то вполголоса обсуждающие, и изредка переходящие на крик и возбужденно размахивающие руками. А в окнах тесного домика горел яркий свет.

Этот вечер должен был стать для пленников последним.

Гарри нервно нарезал круги по тесной комнатке, машинально потирая большим и указательным пальцами свой пресловутый шрам. Гермиона лихорадочно листала выпрошенные у Снейпа фолианты с заклинаниями и пошаговыми инструкциями к их применению — практиковать их она, конечно, не собиралась, да и нечем было, палочки зельевар решил вернуть им лишь перед фальшивым, но, тем не менее, самым, что ни на есть реальным, побегом. «Чтоб без самоуправства, Грейнджер», — строго сдвинув брови, отрезал он. Это немало огорчило колдунью, ведь отсутствие какого-либо оружия уже само по себе внушало беспокойство и делало любого волшебника гораздо слабее.

Незаметно подкрался вечер. За сегодняшний день гриффиндорцы перекинулись лишь парой слов, и то по делу. Болтать по пустякам им было попросту некогда, да и незачем.

— Гарри, — тихо позвала девушка друга. Отросшая каштановая чёлка предательски лезла в глаза и мешала что-либо видеть. Гермиона дала себе твердое обещание, что завтра же трансфигурирует какой-нибудь из жутких кореньев Снейпа в приличную заколку.

— М-м-м? — рассеянно отозвался Поттер, прекратив на секунду свои беспорядочные метания.

— Ты веришь, что у нас всё получится? — спросила Гермиона, глядя парню в глаза. Тот не пытался отвести взгляд, напротив, он выжидательно смотрел на неё, заложив руки за спину. Грейнджер стало немного неловко, а потом она и вовсе уж растерялась. Гарри быстро подошёл к ней и присел рядом. Затем вдруг притянул к себе подругу и крепко обнял. Гермиона рассеянно погладила его по голове, чувствуя, как на глаза так и наворачиваются непрошеные слёзы.

— Конечно, я верю, — пробормотал Гарри, не отпуская её. В груди что-то неприятно щекотало, скребло, будто кошка когтями. Острые лезвия раздирали внутренности, не желая дать хозяину возможность покинуть этот относительно безопасный и, не побоюсь этого слова, гостеприимный дом.

— Если с нами что-то случится… — начала Гермиона, но Гарри её оборвал.

— Ничего не случится, — твердо сказал он и автоматически взлохматил волосы. Одной рукой волшебник всё ещё крепко держал Гермиону за плечи, а пальцами другой ерошил свою черную гриву, создавая полный беспорядок. Творческий.

Они одновременно повернулись, когда скрипнула дверь, одновременно переглянулись, увидев на пороге Малфоя, и одновременно поспешили отодвинуться подальше друг от друга, глядя на ухмылочку бывшего врага. Впрочем, враг он врагом всегда и будет, если он изменился, это ещё ровным счётом ничего не значит. Природу не пересилить — уж наградила таким характером, что язвительность прет везде и всегда, в подходящие и не очень моменты.

— Голубки, — фыркнул Драко, пересилив рвущуюся наружу улыбку. Сентиментальность не для него, увольте. — Я пришёл сообщить вам радостную новость… — торжественно начал он.

— К нам приехал ревизор? — саркастически предположила Гермиона.

— Чего? — лицо Малфоя вытянулось. Было очень досадно, что грязнокровка знает то, чего не знает и не может знать он. Хотя, на то ведь она и грязнокровка…

— Неважно. Тебе не понять, — опомнилась Грейнджер.

— Что за новость? — с упором на слове «новость» спросил Гарри, подаваясь вперёд. В голове бешеным вихрем проносились самые разные мысли — в зависимости от того, как можно толковать слова Драко. «Что слизеринцу хорошо, гриффиндорцу — смерть», — подумал Поттер, не к месту припомнив аналог сложившейся поговорки про русских.

— О, — с прищуром продолжил блондин, оперевшись на дверной косяк и с интересом разглядывая однокурсников. Ему нравилось держать людей в томительном ожидании, не спеша давать добро на кульминацию… — Вам это врядли понравится, хотя, кое-что, несомненно, может здорово сыграть на руку… — протянул он, нарочито небрежно, с фирменной ленцой. — Завтра полнолуние, ребятки!

В комнате повисло молчание, будто натянутая струна, за мгновение до того, как её отпустят и она зазвенит, переливчато и громко…

— ЧТО?! — два голоса разорвали тишину ударом приклада ружья по беззащитному зверьку.

Малфой попятился, выставив руки вперед.

— Э-э, потише. На ваши вопли все куда раньше сбегутся, — хмыкнул он. И, словно что-то вспомнив, вновь принял таинственный вид. Выдавали его лишь глаза — в них было что-то этакое… Веселое, что ли. И как можно было оставаться таким спокойным и даже радостным в подобном положении, прямо скажем, щекотливом? Постольку поскольку для Драко грядущий день тоже должен был стать опасным приключением…

— Ты ещё что-то не договариваешь, — уже нормальным голосом сообщила Гермиона. Она не спрашивала, а утверждала. Порой у Грейнджер просыпалось некое шестое чувство, как называли его магглы, или же, по-другому, третий глаз, как именовала его профессор Трелони.

— Разумеется, — просто сказал Драко. Это было в его стиле — нагнать туману, а после согласиться, мол, да, он именно это и сделал. Беспроигрышный ответ даже самому изворотливому оппоненту. Емко и кратко, что даже сказать нечего. Но Грейнджер — и это делает ей чести — не стушевалась, как случалось обычно с другими.

— Так договаривай, — произнесла она, глядя на него. Глядя снизу вверх, но глядя свысока. Несколько необычно, не находите?

— В общем, я пойду с вами. — Неуклюже завершил так хорошо начинавшийся (для него) разговор слизеринец.

Лес слился с таким же темным небом, полностью стерев всякие границы. Солнце окончательно запуталось в переплетенных кривых ветвях и исчезло совсем. Было темно, хоть выколи глаз, и разобрать очертания деревьев стало почти невозможно. Чистая черная материя, прямолинейная, но неоднозначная. Постепенно светлея, уступая подкрадывающемуся рассвету, она не теряла своей черноты, попросту пряча её в норы и дупла, скрадывая перспективу неясным сизоватым дымком и теряясь в подмокшей листве.

Возможно, именно в этот момент, не до конца, но все же, стала менее чёткой какая-то грань и между нашими героями.

Светало. Лес дышал утренней свежестью, оживляя всё вокруг. Оживлять, собственно, было нечего и некого — повсюду пни да вечнозеленые ели, с удачно замаскированными ямами и корягами. Несмотря на обманчиво красивый и спокойный вид, он был полон неожиданностей. Даже в воздухе чувствовался какой-то жар, накал… Пустотный лес будто был пропитан эмоциями.

…Тонкие черные ветки кнутами хлестко били по лицу, нещадно, наотмашь, дезориентируя и пытаясь запутать. Ноги не слушались и отчего-то дрожали. Не сказать, чтоб беспричинно, но всё же… Трое подростков с изодранной в некоторых местах одеждой пробирались по лесу, враз ставшему чужим и отталкивающим. Он словно был на стороне их врагов и совершенно не желал оказывать беглецам содействия…

Темно-коричневые стволы, казалось, перебегали с места на места, появляясь в самых неожиданных местах как по волшебству. Трем маленьким фигуркам стоило огромного труда не наткнуться на возникшего из ниоткуда исполина… Земля выглядела безоговорочно мёртвой, какой-то полусырой, а где-то — слишком твердой и засохшей. О такую землю было нетрудно сбить все носки ботинок или истоптать… волчьи лапы.

…Два парня и девушка пытались выровнять сбившееся дыхание. В желудках неприятно урчало, а в висках чуточку покалывало. Они молчали — каждая секунда была дорога, каждый вдох мог стать последним. Ни к чему было терять и так почти не имеющееся в запасе время. Их еще не «хватились». По уговору, их отсутствие обнаружат через полчаса после побега. Кто-то скажет, что тридцати минут более чем достаточно, но он жестоко ошибется. Пустотный лес был бескрайним, и выбраться оттуда — почти нереально…

Он жил своею жизнью, этот лес, единственный, пожалуй, в своём роде. Где-то он был густым, даже слишком, а где-то — таким редким, что можно было видеть линию горизонта. Но если пойти к ней — неизбежно свернешь в самую чащу. У каждого человека есть одна физиологическая особенность, которая заключается в том, что одна нога всегда короче другой буквально на пару миллиметров. И если не знать дороги и, к тому же, не видеть тропы ввиду её отсутствия, то можно ходить кругами…

— Грейнджер, а ты уверена, что мы идём ПРАВИЛЬНО? — с усилием выдохнул Малфой, едва перебирая ногами. Хоть и сильный физически, к такому спринтерскому бегу он явно не был подготовлен.

— Я так запомнила! Не в деталях, конечно, но что ты от меня в такой ситуации хочешь? — яростно мотнула головой Гермиона.

— Эй, хватит грызть друг друга, может, лучше аппарируем? — рявкнул Гарри, прибавляя ходу. Поттер считал такое позорное бегство чем-то глупым и нелепым, но, с другой стороны, драться с Упивающимися не было больно уж радужной перспективой…

— Сразу не мог сказать?!

— Ни в коем случае!

Троица резко остановилась и переглянулась меж собой.

— Вообще-то… — хором начали говорить Драко и Гермиона с явным раздражением.

— Может, дашь мне, в конце концов, сказать? — недовольно посмотрела на слизеринца девушка.

Тот угрюмо зыркнул на неё из-под сведенных бровей, но смолчал, пробурчав себе под нос:

— Дамы вперёд… Вот в схватке я её первой и вытолкну, ага…

Гермиона постаралась сделать невозмутимое лицо.

— Аппарировать нельзя. Во-первых, нас уже один раз неизвестно как перехватили, поэтому стоит добраться до нашего прежнего места. — Она многозначительно посмотрела на Гарри. — Во-вторых, тогда под угрозой окажется Снейп, а значит, все просекут, что и этот, — Малфой самодовольно ухмыльнулся. — С нами заодно. Не мы просчитывали стратегию, не нам её и рушить. Бежим так, — резюмировала волшебница, на секунду прикрыв глаза и тут же широко их распахнув.

Ребята уставились на неё в нерешительности.

— Э… Так чего мы время теряем? — «очнулся» Драко. Ему это было вовсе несвойственно — первым что-то предлагать и нестись со всех ног — выполнять — в прямом смысле.

Гарри промолчал, совсем не по-поттеровски шмыгнул носом и последовал за недавним врагом.

* * *

Северус Снейп деловито осмотрел пустой домишко. Медленным шагом прошёлся по комнатам, отметив цепким взглядом следы недавнего пребывания студентов — разбросанные в спешке книги, обломок грейнджеровского пера, клочки пергамента, лужица чернил — всё как в Хогвартсе. Уголки губ тут же начали подниматься, но резко остановились и поползли в обратном направлении. Ни капельки не смешно — пора действовать.

Так же лениво, нисколько не торопясь, Мастер Зелий закатал левый рукав неизменной черной мантии, с тоненькой серой каймой на отвороте — свидетельство усердной работы. Недосуг было переодеться! Пометив в мысленном блокнотике галочкой сей печальный факт, Снейп указательным пальцем потянулся к внутренней стороне предплечья и на секунду задержал его возле уродливой отметины. Ему показалось, что змея чуть шевельнулась, будто в насмешку, словно бы зная условия игры и весь её сюжет…

Короткая боль, обрывками долетающая до сознания. Блок. Чуть легче. Отступает…

— Мой Лорд… — полушёпот, слышный за сотни вёрст, в любом уголке мира…

Неясные тени, маски, тщательно закрытые лица.

— Не нужно. Мы одни.

— Что случилось, Северус? — холодно осведомился высокий голос.

— Не далее как три дня назад я поймал мальчи…

— Поттер здесь?! — оборвав слугу на полуслове, Волдеморт шумно втянул носом воздух. — Я его не чувствую… Нет… Где он? — Его одеяние темным вихрем взметнулось вокруг худощавого тела. Теперь он стоял лицом к Северусу, глядя на того с неприкрытой злобой, но в то же время весь вид его выражал какую-то… покровительственность.

— Видите ли, мой Лорд, — Снейп с готовностью рухнул на колени. Послышался сдавленный смешок, впрочем, тут же стихший. — Я… Мы… Я оставил с ними главаря, но этот ублюдок посмел упустить их! — В ругательство, камень в огород Берни, зельевар постарался вложить столько яда, сколько не было, наверное, даже у Нагайны лет за десять.

Лицо Волдеморта исказила гримаса ярости. И без того похожее на маску, оно приняло окончательное сходство с жуткой статуей. Белый мрамор и красный огонь в глазках-щёлочках.

— А где Драко? — одна из фигур пошевелилась. Черная маска со стуком упала на пол, открыв лицо Упивающегося. Длинные платиновые волосы, отчего-то нечесаные и спутанные каскадом рассыпались по плечам. Рефлекторно выпрямленная спина — горделивая осанка, затравленное выражение лица — смесь страха и негодования, глаза необычного цвета металлик — непривычно искренние и тёплые. Люциус Малфой.

Снейп замялся. Ответа на этот вопрос он не подготовил. Зельевар старался сохранять спокойствие, а мозг его тем временем лихорадочно перебирал более-менее реальные варианты.

— Я спрашиваю, где мой сын? — голос аристократа сорвался на крик. Никогда ещё его так не волновала судьба Драко. Люциус понял, что с самого начала был пешкой в чужой игре. Ему хотелось лишь одного — чтобы его семью не трогали, чтобы они все были живы и здоровы, и плевать, кто победит, а кто проиграет, к чертям все пресловутые правила, сковывающие желания и мысли, пусть горят в аду эти идиотские принципы… — Отвечай!

Малфой подскочил к Снейпу и схватил его за грудки, рывком подняв с колен. Не ожидавший нападения Северус вконец растерялся. С одной стороны, это давало драгоценные лишние секунды, минуты беглецам, а с другой… Собственная жизнь также была ему дорога.

— Он… Он исчез… Пусти, — прохрипел он, с недюжинной силой отрывая руки Люциуса от своей мантии. — Может, он с ними, может, в лесу… Не… Не знаю.

Волдеморт, с напускным равнодушием наблюдавший за разыгравшейся сценой, скрестил руки на груди. Все ожидали от него какой-то реакции — наглецы, забывшись, устроили разборки прямо у него под носом! Но Лорд молчал. Лишь мгновение спустя раздался тихий приказ:

— За ними.

Комья земли забивали ноздри, сбивая со следа, замещая запах человека своим ароматом — плесени, дождей и червей. С редких листьев падали противные холодные капли, неприятно скатывающиеся по шкуре — отвратительное чувство. Небо было затянуто — не единого просвета, а всё проклятый ливень! Мерзко.

Их было семеро — один во главе, посредине, трое — по бокам. Они бежали так, будто были птичьим косяком — лапы почти не касались земной поверхности, так быстро мелькая, что если долго смотреть, закружилась бы голова. Действия — слаженные и чёткие, только в мозгу отбивает такт мысль — на карту поставлена жизнь. Горло саднит — с утра подморозило; в носу свербит — потоки воды лили не переставая, срываясь с небес вниз ревущей рекой… Осточертело.

Так хорошо начинавшееся утро — в плане погодных условий — переросло в хмурый полдень, сплошь затянувший, казалось, почти всё пространство темно-серыми кучевыми облаками. Время — растяжимое понятие. В счастье оно несется галопом, со скоростью света, а в горе — сыплется по крупице, лениво падая, не торопясь опуститься и сгинуть в пустоту. Когда уходишь от погони — ни о чём более не думаешь, а когда гонишься за кем-то — мысли могут быть далеки от происходящих событий…

— Малгорн! — рыкнул главарь, чуть притормаживая. Лапы «забуксовали» — снизив скорость, Берни тем самым столкнулся с небольшой проблемой. Брезгливо отряхиваясь от налипших кусков земли вперемешку с глиной — странная почва для леса, не правда ли? — он тряс косматой головой, одновременно пытаясь избавиться от излишней влаги на загривке.

— Что? — спросил Малгорн, даже не удосужившись повернуться.

— Сколько часов до заката?

— Ориентировочно девять-десять, Берни. — покладисто ответил оборотень, неожиданно присмирев. Другие молча внимали их диалогу, не забывая принюхиваться или хотя бы делать вид.

— Они не успеют выбраться. Это радует, — ухмыльнулся тот, кого все почтительно именовали Берни — самый взрослый и выносливый из них. Простоватый, но изворотливый. Хитрый. Когда надо — подобострастный.

— Лорд?.. — осведомился Фелс, жилистый, но чрезвычайно сильный волк с рыжими подпалинами на брюхе и кончике хвоста.

— Прибудет, когда мы выполним свою часть плана. — Спокойно сказала Крина, единственная девушка среди разномастных мужчин-оборотней.

— Э… Ребят, что-то здесь неладно, — пискнул Лью, самый молодой и безбашенный. В бою он всегда был в первых рядах, бросался на противника и дрался до последнего. А сейчас же он казался каким-то поникшим.

Перед изумленными взорами стаи предстали безвольно обмякшие тела беглецов. Они тупо пялились вверх, будто надеясь увидеть в грязном небе просвет. Голова Поттера была как у сломанной куклы из пластика — как-то странно вывернута, можно сказать, выкручена. Грязнокровка лежала на спине — глаза так же остекленели, выражение бескровных губ совершенно отсутствующее. И Малфой — Драко Малфой, знакомый подавляющему большинству оборотней за то время, что он прожил в Пустотном лесу, с заведенными за спину руками и преклоненными коленями.

Они будто умерли в той позе, в которой застала их смерть. Не могли пошевелиться, впали в анабиоз, были обездвижены… Что угодно. Только жизни в этих телах уже не было.

— Приехали. Как мы это… объясним? — севшим голосом задал вопрос вожак. Он растерялся — ответственность целиком и полностью падёт на него, а Лорд скор на расправу…

Крина деловито подошла к мертвецам, неслышно ступая подушечками лап по твердой земле. Дождь добросовестно продолжал лить, но волосы подростков были отчего-то сухи… Шероховатым розовым носом девушка-оборотень деловито обнюхала всех троих, последовательно. Её хвост мелко подрагивал, изредка дёргаясь туда-сюда. Наконец она прекратила своё занятие и вскинулась.

— Нас обманули! Это… Я не знаю, какой-то морок, только видимость… Запах их, но это не люди.

— А кто же тогда? — предвосхищая реакцию Берни, поспешил спросить один волк.

— Дурень. Какое тебе до этого дело? Придётся идти обратно! — зарычал главарь. Его глаза налились кровью, шерсть от злости встала дыбом. Повёлся!

* * *

Вечер близился, и с ним неумолимо приближалось, нарастало чувство безысходности. Они второй раз остановились на привал — и это за последний час! Хотелось только есть — воды кругом было предостаточно, крупные капли беспрестанно сыпались с небес, словно задались целью устроить всемирный потоп в кратчайшие сроки.

— Слушай, может, ты уже нам чего-нибудь поесть наколдуешь? — зло рявкнул Гарри, выжимая короткие волосы.

Драко опередил Гермиону с ответом, чем несказанно её удивил:

— Закон трансфигурации Гампа, Поттер. Еду нельзя создать из ничего, нельзя сотворить волшебством, ее можно только призвать. — Пробурчал Малфой, положив голову на колени. В такой позе он казался каким-то маленьким, зажатым. Сгорбленный, он сидел у корней разлапистой ели и был погружен в свои мысли.

Грейнджер раскрыла рот. От Малфоя, который был полным нулём в Трансфигурации, зато бахвалился, будто был каким-нибудь там магистром, она подобной фразы не ожидала.

— Слушайте, мы скоро выберемся… надеюсь. Как думаешь, есть поблизости какая-нибудь деревня? — обращаясь прежде всего к слизеринцу, задумчиво протянула Гермиона. В конце концов, он знает об этом лесу гораздо больше их всех вместе взятых.

Малфой покачал головой, приподнимаясь.

— Не знаю… не уверен. В двух милях к северу, кажется. Не знаю, — вновь повторил он, осоловело мотая головой. Он привык высыпаться, привык нормально питаться, а тут… Драко в сотый раз возблагодарил Мерлина за то, что тот одарил его природным талантом к квиддичу — иначе он бы и половины этого пути не вынес. Юноша кинул уважительный взгляд на Грейнджер. «Смотри-ка, держится. Паркинсон давно бы нюни распустила…» — с какой-то необъяснимой горечью подумал он и тут же осёкся: сравнивать грязнокровку со своей бывшей, верх идиотизма.

— Тогда нам нужно двигаться на север. Э… Гермиона?.. — стыдливо начал Гарри.

— Point Me, — шепнула девушка, коротко махнув палочкой. Её кончик неярко засветился и, чуть шевельнувшись, указал на север. — Туда, — заключила гриффиндорка, не опуская руки.

— Сдурела? Мы оттуда пришли, — округлил глаза Гарри, непонимающе глядя на импровизированный компас.

— А я думал, оттуда, — подал голос удивлённый Малфой, головой указывая в совершенно противоположную сторону.

Повисла тишина. Постепенно лица ребят начали вытягиваться, настроение стремительно приближаться к нулю, а вечернее небо — флегматично темнеть, не обращая на них внимания.

Гермиона сказала:

— Нет смысла говорить, что я считала, мы вышли вон оттуда, да? — риторический вопрос, сорвавшийся с губ Гермионы, прозвучал как приговор.

— Мы потерялись, — резюмировал Поттер, опускаясь на так кстати подвернувшийся замшелый пень.

— Всё равно нам стоит пойти к людям, деревня не так уж и далеко, — изрекла Грейнджер, запуская ладонь в копну волос. Дурацкая привычка — взбивать локоны, просто водить по ним рукой, изредка накручивая отдельные прядки на палец, отпускать и умиляться получившимся завиткам.

— Снейп дал нам фору, но сомневаюсь, что у нас будет ещё один шанс. — Протянул Драко, приближаясь к Гермионе. Он приблизился ровно настолько, чтобы она смогла разглядеть голодный огонёк в его стальных глазах с темными крапинками и упрямо поджатые губы. Прежде чем девушка успела что-то сказать, блондин резко схватил её за руку и развернул тыльной стороной ладони вверх.

— Что это? — отрывисто спросил он, демонстрируя также и Поттеру неразборчивые черные каракули.

Гермиона замялась.

— Я выписывала из книг некоторые заклинания, которые могут оказаться полезными… Ну, в полнолуние, — пролепетала Гермиона, отчего-то стушевавшись.

Гарри подошёл к ним вплотную и тоже пригляделся. Латинские буквы местами стёрлись, местами проступали особенно чётко.

— Что-то полезное?

— Не думаю. Но может быть. Как вы знаете, есть зелье, но его следует принимать добровольно. От заклятий мало толку, в большинстве своём они защитные и лишь частично усмиряют оборотня, когда он полностью теряет контроль. Немного проясняют разум, хотя, сомневаюсь что… этот Берни и его шайка и так действуют осознанно, так с чего бы им радоваться сохранению рассудка?

— Вы нужны Лорду живыми, не забывайте. Они тешили себя надеждой поймать нас до заката, наврядли волкам позволят продолжить погоню ночью — есть риск получить два, — парень споткнулся, — а то и три хладных трупа.

— Идём на север, — прервал бессмысленный диалог Гарри. — Если они решили временно прекратить попытки, нам всё же нельзя оставаться на месте. Мало ли способов вычислить здесь волшебников…

Лес кивнул, будто соглашаясь с его словами — склонил вершины елей, пригнул их сильным порывом ветра. Ироничная усмешка прошелестела меж хвойных ветвей, саркастичный поклон врагу. Реверанс пред смертельным танцем.

Они были в гриффиндорской гостиной. Почему-то. Но особого значения этот факт не имел, ведь они были. Вечер или ночь — понять было невозможно. Но и это не имело значения.

Мягкое кресло, слишком тесное для двоих. Она сидела у него на коленях и что-то шептала. Его лицо выражало какую-то озабоченность, но глаза светились не хуже огня, резвившегося за каминной решёткой.

Гермиона хотела что-то спросить. Рон понял её прежде, чем она раскрыла рот, и молча кивнул. Руки сами опустились ниже, обняв её за талию, прокравшись под тоненький свитер и обжигая оголённую кожу…

И вдруг веснушчатое лицо парня стало меняться — черты лица стали более узкими, скулы заострились, а подбородок вытянулся. Рыжее безумство на голове превратилось в скромный творческий беспорядок из светлых волос.

— Малфой?!

— Грейнджер! — шарахнулся слизеринец, поднимая вверх руки в знак то ли примирения, то ли чего-то ещё.

— Я не заметила, как уснула, — не смущаясь, во весь рот зевнула девушка и поежилась. — Холодно, однако.

Намёк был понят, и на её плечи легла тёплая ткань. Всё ещё будто в полусне, рука Гермионы автоматически потянулась к тому месту близ поясницы. Кожа была горячей, почти пылающей… У неё даже промелькнуло подозрение, что там невероятным образом оказался след от ладони. Улыбнувшись такой нелепой мысли, волшебница поглядела по сторонам.

Драко скучающе играл палочкой, изредка подпинывая ногой мелкие камешки, Гарри до сих пор дремал, нет-нет, да тихонько постанывая. Того мучили кошмары, а Гермионе снились почти неприличные сны, да уж… А что делал сам Малфой?

— Я подсчитал, сколько нам приблизительно идти, — негромко сказал парень, словно прочитав её мысли и заранее выдав ответ. — Недолго нам осталось.

Гермиону покоробило от последней фразы. Не услышь она за треском дров его первые слова, то подумала бы, что Драко уже о смерти помышляет. Больно «оптимистично» звучало.

— Может, нам стоит разбудить Гарри и двинуться в путь? — осторожно предложила Гермиона, обхватывая себя руками за плечи. Ладони с неприязнью ощупали выпирающие кости — она сильно исхудала за последние дни.

— Может, — скучающе ответил Драко, старательно отводя взгляд. Всё так же меланхолично он подошёл к Поттеру и брезгливо потормошил того за вольно откинутую на лоб руку. От такого простого движения герой поморщился, машинально хватаясь указательным и большим пальцами за переносицу. Очки тут же съехали с носа, а шрам почти полыхнул дикой, рваной болью.

— Малфой, какого чёрта?! — рявкнул парень, вскидываясь. Непростая обстановка делала его ещё более нервным и, как следствие, агрессивным. — Гермиона! Объясни ему, — с нажимом сказал волшебник, — что будить таким образом людей — просто кощунственно!

— Бла-бла-бла, — фыркнул блондин, в этот момент особенно четко ощутив нехватку нормального общения со сверстниками. Безумно хотелось вернуться в родные подземелья Слизерина, и наплевать на всю эту войну — просто смешно! Глупые взрослые игрушки — власть, власть… Губит она людей.

Угрюмо оскалившись предположительно в сторону Малфоя, который, ни с того ни с сего стал нарезать кривоватые круги и овалы по и без того узенькой полянке, Гарри хлопнул в ладоши.

— Идём? — ответа, собственно, не требовалось.

* * *

Полная луна величаво выплыла из-за тёмных облаков, доселе окружавших её замысловатыми взбитыми кудрями. Её молочно-белый свет тут же залил добрую половину открытого пространства. Куда мощные потоки попасть не могли — туда проскальзывали лучики, разбиваясь на ещё более мелкие ниточки, ветвясь и истончаясь, но не теряя своей красоты.

Превозмогающим сонливость и усталость трём еще детям, подросткам было вовсе не до любования природными чудесами. Время наступало на пятки, а враги… Враги были ближе, чем им казалось.

— Гарри! — Гермиона остановилась и прислонилась к первому попавшемуся дереву. — У меня… Две новости, — чуть запыхавшись, выдохнула она.

— Что такое? — нахмурился парень, жестом приостанавливая и Малфоя.

Девушка растерянно развела руками.

— Во-первых, я жутко устала. Всё, это мой предел. И… Я могу ошибаться, но… Тебе не кажется, что вот эту тройку мы уже видели? — Грейнджер ткнула пальцем на три причудливо сросшихся дерева. Действительно, ориентир из них вышел бы замечательный. Вопрос — означало ли это, что?..

— Мерлин… — округлил глаза Драко. — Мы возвращаемся?!

Гермиона судорожно покусывала нижнюю губу, очевидно, пытаясь что-то припомнить. Её руки порхали у пышной шапки волос, что-то машинально поправляя, приглаживая, одёргивая. Парни невольно залюбовались ею в этот момент: настолько естественно и женственно выглядели эти простые движения…

— Нам просто стоит взять чуть севернее, как раньше и предполагалось, — неуверенно высказала свою мысль девушка, заплетая непослушные пряди в толстую косу. Тонкие пальчики озабочено укладывали волоски, чтобы они лежали более менее гладко.

— Грейнджер, мы это уже слышали, — пробурчал Малфой. — Как мы могли свернуть не туда? Мы шли строго на север, если ты не помнишь. Или ты не доверяешь магии? — слизеринец скептически приподнял брови тщательно отработанным движением, повергшим в ступор немало людей.

— Я… Не знаю, как это вышло, — девушка предпочла пропустить завуалированную колкость мимо ушей — камень в её огород, опять бредни о происхождении… — Скажу одно: мы всё равно должны продолжить идти, в конце концов, мы сможем выбраться из этого леса!

— В любом случае нужно не сдаваться, — твердо сказал Гарри, и глаза его заблестели. Таким родным, упорным светом, светом, который мог излучать только настоящий гриффиндорец — отважный и упрямый, привыкший бороться до последнего.

Ночь окончательно вступила в свои права — небо стало пугающе чёрным, а луна — пронзительной яркой, ослепительно белой, так, что аж хотелось зажмуриться. Где-то вдалеке — но не так далеко, как желали беглецы — раздался леденящий душу протяжный волчий вой.

В широком смысле практически любое дело можно сделать либо очень хорошо, либо очень плохо. Середнячок, ни туда, ни сюда в этой — что ж, её можно назвать конгрегацией — непозволителен. Лорд Волдеморт жесток по отношению к халявщикам и бездельникам — в тем, кто делает работу на «отвяжись». Но всё то, что не запрещено — разрешено. Нередко многие ученики Хогвартса (да и сам Риддл в молодости) брали этот негласный закон за правило, справедливо полагая, что так действительно можно. На этот раз им не преминули воспользоваться и Пожиратели…

— Северус, мы можем поговорить с тобой наедине? — нарочито небрежно осведомился Люциус Малфой, размеренным шагом приближаясь к зельевару. Лицо его было каменным, но непривычно бледным, бледнее обычного. Водянисто-голубые глаза смотрели куда-то вдаль и не могли скрыть того, что в действительности бушевало внутри. Взгляд так и кричал, умолял сообщить хоть что-то о сыне.

Стараясь не вызвать подозрений, по дороге к наиболее укромному месту — лаборатории — мужчины во весь голос сетовали на сбежавших молодых людей, напоказ выставляя своё негодование и обуревающие их эмоции. На них неодобрительно начали коситься другие Пожиратели, и они сочли нужным наконец замолчать и перейти к главному.

— Сев… — Люциус моляще вцепился в рукав мантии Снейпа. — Пожалуйста…

— Люциус, я не имею ни малейшего понятия, где сейчас ваш сын, — отрезал Северус, не отводя взгляда. Смотреть глаза в глаза — вот что необходимо, когда хочешь соврать. В них не должно быть ни малейшего намёка на фльшь — и только тогда ваши слова не вызовут подозрений. Но Малфой-старший не верил — он был слишком напорист, упрям — немудрено, что Драко весь пошёл в него.

— Ты скажешь мне, где он, Северус, — с нажимом произнес он, приближая своё лицо к лицу мужчины, едва ли не касаясь его крючковатого носа. — Я должен найти его. Нарцисса… Она волнуется, Сев. Она сходит с ума. И я не могу на это равнодушно смотреть.

Зельевар виновато пожал плечами.

— Ты не знаешь, в какой я сложной ситуации. Я играю на два фронта, дружище, и мне подчас бывает трудно отделить правду ото лжи. Прости, но при всём желании, даже если бы я знал, где сейчас Драко — а я переживаю за него не меньше твоего! — я не имел бы права тебе рассказать, — как-то грустно закончил мастер Зелий, но головы так и не склонил, продолжая держаться уверенно и прямо.

— Северус… — вновь начал представитель одного из древнейших родов Британии, но так и замолк, поняв, что спорить попросту бесполезно. Что ж, но всё равно узнает то, что ему нужно. Неважно, каким путём. — Хорошо. Я верю тебе, — Люциус отстраненно похлопал его по плечу и, стремительно развернувшись, вышел из кабинета Снейпа.

Тот, оставшись наедине с собой, лишь тяжко вздохнул, пробормотав под нос что-то, отдаленно напоминающее «не было б печали». Широко зевнув — вторая бессонная ночь давала о себе знать — мужчина грузно опустился в кресло, почувствовав себя усталым, как никогда.

* * *

Она не могла смотреть на него без боли где-то в области сердца. Гермиона Грейнджер видела, что с Драко Малфоем творится неладное, но что именно — она понять не могла. Напыщенный, самоуверенный, язвительный — за несколько дней он подрастерял все эти качества, заменив их другими, тоже не больно хорошими, но, по крайней мере, подающими надежды — гордый, решительный, остроумный. Девушке нет-нет, да мнилось, будто бы совместные приключения, опасности, переживания так на него влияют. Она приглядывалась и не могла поверить, что со злого, некрасивого лица (преимущественно в силу своего извечного выражения «вы — ничто, я — всё») сползает эта чёрствая, закостеневшая маска. И, как она старалась верить, порядком искреннее и по доброй воле.

Ни обнять, ни ударить. Это убивало больше всего — то, что она ещё могла ласково коснуться щеки Гарри, взъершить его лохматые черные волосы, положить руку на плечо или даже мимолетно поцеловать в щеку. С Малфоем такое не прошло бы задаром. А слышать оскорбительное «грязнокровка» лишний раз вовсе не хотелось.

Минуло всего часа три, а на горизонте по-прежнему было затишье. Если, конечно, горизонтом можно назвать бескрайние просторы Пустотного леса. Скорей уж, это был путь, лежащий через многочисленные деревья, валежники и колючие кусты, с редкими проплешинами в виде крошечных полянок — своего рода бонусы, поощрительные призы. Ну, еще полмили — и вот тебе место для привала. Молодец, мышка, беги — скоро захлопнется проволочная дверца нехитрого устройства, а там и кошка подоспеет…

— А с чего всё это началось? — полюбопытствовал Драко, отчаянно сражаясь со рвущимся наружу нескромным зевком.

— Что конкретно? — выдохнул Поттер, перебирая ногами, будто бы не совсем трезвый посетитель «Кабаньей головы». Да, они все устали — даже слишком. Но двигаться-то было нужно. Остаться на месте равносильно смерти.

— Ты имеешь в виду, как нас перехватили? — уточнила Гермиона, глядя на Малфоя в упор. Тот внешне был абсолютно спокоен — но она-то знала, что внутри у всех троих творится самый настоящий ад — паника, безумство, смешанные с отчаянием. И всё это прикрыто тонким слоем надежды. Настолько тонким, что ткни пальцем в полупрозрачную оболочку этого светлого чувства — и всё рухнет, сломив человека окончательно.

Драко тряхнул светлой чёлкой, выражая согласие, мол, да, он спрашивает об этом. Нужно было чем-то себя занять — лучше разговоры по делу, чем бессмысленный бред в духе «мы все умрем» или «бесполезно, давайте ляжем, поспим».

Ответил Гарри, опередив Гермиону всего лишь на какую-то сотую долю секунды. Заговорили он почти одновременно — но парень недовольно замолчал, уступив даме.

— Как только мы сняли защитное поле, наложено на нашу поляну, где мы остановились уже на дольно долгий промежуток времени, мы снова смогли аппарировать. Под этим колпаком, буквально сплетённым из чар, такой возможности у нас не было. Мы рисковали — и, как оказалось, не зря, — в голосе девушки сквозила явная грусть. — Не случись того, что произошло, быть может, мы бы давно выполнили указания Дамблдора, и война закончилась раньше. А сейчас… Нет прежней уверенности. Раньше было хоть что-то.

— Дамблдор вам что-то поручил? — заинтересовался Малфой. Гарри кинул на него быстрый взгляд и отрицательно качнул головой, переглядываясь с Гермионой.

— Не пытайся что-либо выспрашивать, я всё равно скажу ровно столько, сколько тебе нужно знать. Как ваши молодцы, — Грейнджер хмыкнула. — Нас вычислили — не знаю. Вполне вероятно, что лес и его окрестности патрулировали, возможно, вообще каким-то образом прослеживали проявления магии… — Всегда всё знающая умница поникла. Это было её не по силам — она строила догадки, пыталась мыслить логически, но в её голове не укладывалось то, что оборотням могли точно сказать, когда и откуда они будут аппарировать безо всякой защиты.

Негромкий шелест подсохших за вечер листьев заставил троицу содрогнуться. Предательница-луна скрылась за верхушками деревьев, оставив своих негласных врагов почти в абсолютной темноте. Дрожащий шёпот «Люмос» осветил, по меньшей мере, шесть волчьих морд с алчно горящими глазами…

Было темно и страшно, как в самых настоящих маггловских фильмах ужасов. Вот только сейчас никто не крикнул бы «стоп», не прервал бы съемку и не велел актёрам расходиться по домам. Секунду назад беглецы были свидетелями чего-то кошмарного, и название этому было «оборотни». Для Тёмного Лорда эти люди-волки являлись всего лишь орудием, киллерами, если так можно выразиться. Их учили убивать и внушали, что это необходимо делать. Озлобляли, растравливали, разжигали огонь ярости в сердцах с каждым взмахом палочки как кнута. Все их действия должны были быть четко отлажены, органичны, а цели и поставленные задачи — безукоризненно выполнены.

Никто не смел шевельнуться. Драко смотрел тому зверю, что был ближе всех к нему, прямо в глаза, не отводя взгляда — это было бы все равно, что потерпеть поражение. Гермиона паниковала, но даже не шелохнулась, когда вожак стал переминаться с лапы на лапу, будто собираясь наступать. Гарри лихорадочно перебирал в голове все возможные варианты защиты.

— Поттер, — коротко бросил Малфой, украдкой вытирая выступившие на лбу блестящие капельки пота. — Каков план?

Тот странно дернулся и шепнул уголком губ:

— Я думаю… Погоди, а у нас он вообще имелся?

— Не время ёрничать, — Драко поморщился. Ему было противно оттого, что Герой, пресловутый Поттер, увы и ах, спасовал перед лицом — мордой, если быть точней — опасности. Он тупо стоял и ничего не делал! И это был, по всей видимости, конец.

Память услужливо подсунула воспоминания детства. Вот он, долговязый, но с привычным высокомерным выражением лица, недоверчиво оглядывает свою первую в жизни метлу. Уверенно, хоть и абсолютно не зная, что и как делать, перекидывает ногу через древко, ломающимся голосом командует «Вверх!»… Вот Хогвартс-Экспресс, протянутая для рукопожатия мальчишечья рука, так и оставшаяся без ответа… Вот на авансцене он и надменная чертовка Гринграсс, их первый, безукоризненно-безупречный, но такой робкий и боязливый поцелуй… И уже другая картинка: взвинченная Грейнджер отвешивает ему размашистую пощёчину, резко разворачивается и уносится куда-то вглубь замка… Грейнджер. Гермиона.

Девушка тем временем огромным усилием отыскала улыбку и, взглянув на парней, одними губами произнесла: «Прощайте». Ей тоже было что вспомнить — первый поход к зубному врачу, момент, когда вместо злого дантиста с пугающими инструментами она увидела свою красивую маму… Безоблачные дни до того, как мир волшебства проник в жизнь маленькой лохматой девчонки, прочно поселился в её сердце и, более того, сделал её частичкой себя… Знаменательный день — письмо из Хогвартса, неимоверная радость, охватившая всё крохотное существо одиннадцатилетнего ребёнка… Знакомство с её самым лучшим другом… Поттер. Гарри.

Он стоял, опустив вихрастую голову и злясь от бессилия. Жгучие слёзы закипали на глазах, но он не давал им воли, не разрешал пролиться — ещё чего, чтоб враги видели, как Избранный плакал. Он и не плакал вовсе в своей еще такой короткой жизни, не считая того дня, проведенного в доме Сириуса с фотографией задорно смеющейся Лили в руках. Его воспоминания начинались со слепящего зелёного света, так часто преследующего его во снах, вспышки от Непростительного заклятия. Юноша предпочел бы погибнуть от него, нежели от зубов подобных тварей. А вот чуть блекнет, проносясь перед глазами, изображение золотистого снитча, пойманного Гарри в первый же матч против Слизерина. А вот — они с Чжоу в Выручай-комнате, под омелой… И сменившее размытые силуэты неожиданно чёткое веснушчатое лицо Рона, с улыбкой до ушей. Никогда он не видел его таким — тогда они первый раз победили с Уизли в качестве вратаря команды Гриффиндора… Рон. Как же его не хватает.

— Соплохвост вас!.. Ребята! — раздался грохот, вопль, даже промелькнуло сказанное с чувством остренькое словечко. Небеса окончательно затмило нечто темное и внушительное. С оглушительным треском ломаемых веток в их маленьком спектакле появился новый персонаж. Между черными ушами костлявого животного огромных размеров алела макушка Рона. Фестрал чинно приземлился аккурат посреди места действия и сложил кожистые крылья. Оборотни обалдело глазели на «то-ли-лошадь-то-ли-не-пойми-кто», не зная, плотоядно облизываться или суетливо отступать.

Несмотря на то, что Волдеморт отдал приказ не убивать их… Несмотря на то, что именно этого волкам хотелось больше всего на свете… Парадоксальную ситуацию разрешило фееричное появление Уизли на прямо скажем необычном транспорте. Не успели школьники опомниться, как уже оказались на спине волшебного создания. Видели его все — каждому довелось повстречаться со смертью. Ветер приятно холодил влажные волосы, и ребята наконец-то испытали огромное облегчение. Рон, вовсю ловивший кайф от происходящего, истерично хохотал, нашептывая что-то коняшке, Гермиона тихо плакала, уткнувшись в плечо Малфоя, а тот неловко поглаживал её по волосам, понимая, что отталкивать девушку, пусть она и грязнокровка, сейчас было бы недопустимо. Гарри мужественно подставлял лицо сильным струям воздуха, внутренне ликуя и воздавая хвалу Мерлину. Шрам не болел, и это означало, что Тот-Кого-Нельзя-Называть еще не узнал об их всё же состоявшемся побеге. Впереди было много опасностей, война не была закончена, но, глядя на почти успокоившуюся Гермиону, доверчиво прижавшуюся к недавнему врагу, гордого и чрезвычайно довольного собой Рона, сжимающего сильную шею фестрала, Гарри невольно улыбнулся. Этот эпизод из своей бурной жизни он обязательно расскажет любопытным внукам, обнимая за хрупкие плечи любимую жену с огненными волосами, не тронутыми сединой. Он был уверен, что так оно и будет.

* * *

— Расскажи, расскажи еще раз! — заверещал неугомонный мальчик лет шести, нетерпеливо прыгая вокруг деда. Тот устало прикрыл зеленые глаза и притворно вздохнул.

— Дэйви, ты просто невозможен!

Кроха умоляюще поглядел на Поттера, состроив донельзя милое личико.

— Ну ладно, — сдался Гарри, жестом привлекая внука к себе. Тот счастливо взвизгнул и с готовностью забрался старику на колени. — Что тебе еще раз хочется услышать?

— Как твоя лучшая подруга и её нынешний муж целовались!

— Но такого не было! — у Гарри даже съехали с носа очки. Мальчонка на коленях хихикал, зажимая рот крошечной ладошкой.

— Было, было! Тётя Гермиона мне сама рассказывала!

— Ну, во-первых, она уже давно не тётя, а во-вторых… Неужели эта… — мужчина удержался от трехэтажной анафемы, готовой вот-вот сорваться с губ, и присвистнул. — А мне-то плела, мне-то…

Впрочем, это уже совсем другая история. Главное, что у всех всё было хорошо, не так ли?

Fin.