Полнолуние (гет)

В окно ненавязчиво светит луна,

(с) автор.

— Ты готов служить мне? — высокий голос с нотками металла, заледеневший и беспристрастный, говорил скорей утвердительно, чем вопросительно.

— Я… не знаю.

— Ответ неверный. Crucio!

Долговязый подросток на вид лет шестнадцати-семнадцати рухнул на колени помимо своей воли.

— Мой Лорд, — из тени выступил высокий человек в маске, обрамлённой платиновыми волосами и богато украшенной тростью в руке. — Мальчик сам не знает, что говорит. Вполне вероятно, ему промыли мозги или ещё что…

— Помолчи, Люциус, — угрожающий жест длинной мертвенно-бледной кисти заставил волшебника разом смолкнуть и учтиво склонить голову. — А ты… встань. И теперь скажи мне: «я — трус».

Очередное ленивое движение палочкой и парнишка уже раскрывает рот и дрожащими губами говорит ненавистные ему слова, упрямо пытаясь хоть как-то пошевелиться, привстать, поднять голову и посмотреть, посмотреть ему в глаза… Он и так знает, что в них увидит — пустоту, полное отсутствие всякого намёка на душу, тепло и сердечность…

— Я… не… трус…

— Avada Kedavra!

Зелёная вспышка и резкий крик.

Драко распахнул глаза и едва не свалился с насквозь промокшей постели.

* * *

Опять эта ночь. Красивая, чёрт возьми. Аж дух захватывает — молочно-белая луна, заливающая всё своим пронзительно-ярким светом, притягивающая взгляд, словно магнит. И черное, резко контрастирующее с ней небо. Если б лун было много, смотрелось бы как роскошная ткань в крупный белый горох. Или как решето — большое-пребольшое решето, сотканное из темно-синих облаков, прошитое тончайшими звёздными нитками. Бархатная каёмка, — лес — неровно изрезанная, но выглядящая довольно мило. И свет — чистый, проникающий в душу сквозь эти крохотные дырочки — луны.

Если бы лун было много, я бы с ними подружилась. Они наверняка умеют мечтать и мыслить по-особому. Все твердят мне, что я странная, а папа зовёт своим личным солнышком. Глупо, не правда ли? Меня ведь зовут Луна.

Я на неё даже чем-то похожа. У меня длинные светлые волосы и такие же светлые глаза. Вообще-то они водянисто-голубые, но я предпочитаю называть этот цвет цветом убывающей луны. В этот период небесное светило отливает разными оттенками синего. И этот свет уже не такой мягкий, обволакивающий. Он другой, холодный. Так и во мне сочетается какая-то детская наивность и, в то же время, твердость характера. Не зря я смогла попасть в Орден Феникса. И не зря я дала отпор Упивающимся, тогда, в Министерстве… Хотя, кто знает — война ещё не выиграна. Но я внесла свою лепту, как и было предречено. Пока затишье — есть время расслабиться и вволю налюбоваться моею негласной подругой.

— Привет, — прошептала я ей тихо.

Она не отвечала, но я-то знаю, что со мной вовсе необязательно здороваться. Мы видимся круглосуточно — просто её незаметно средь бела дня за толщей облаков.

— Я тоже скучала, — я провела пальцами по стеклу. Оно холодное. Впрочем, следы быстро исчезли — я дышу жарко и тяжело.

Луна промолчала, но дала понять, что ей тоже было трудно без меня. Мы можем говорить так часами — я говорю, и она. Только слышат далеко не все.

А на улице свежо, раз окна запотели. Хорошо бы прогуляться, подышать воздухом — вон как светло, всё видно, будто день-деньской. Я слезла с подоконника и начала продвигаться к двери — трудно не оборачиваться, когда она зовёт, но я держусь. У меня уже нехватка кислорода из-за постоянного сидения взаперти…

Ветра почти не было — макушки долговязых елей едва качались, чуть слышно шелестя мягкими иголочками. Они, кстати, не колючие — если их не ломать, а неторопливо и аккуратно гладить. Ветки тоже живые — и ты это чувствуешь, когда проводишь по ним горячей ладонью, и они благодарно кивают в ответ, подгоняемые озорными струйками прохладного воздуха.

— Я рядом, — услышала и подняла голову вверх. Так и есть: она улыбалась.

Интересно, есть ли способы дотянуться до луны? Мы же волшебники как-никак. Хотелось бы иметь такую длинную лестницу, чтоб вскарабкаться прямо до неба, сбить спесь с игриво мерцающих огонёчков-звёзд, ласково потрепать красавицу луну за щёку, понежиться в пушистой вате пышно взбитого облака…

Или нет, лучше притянуть её к себе! Обхватить серебристой верёвкой за круглый бок, завязать надёжный узел и тащить на себя, что есть силы. Говорят, когда люди всеми фибрами души жаждут увидеть луну ещё ближе, она приходит к ним сама — и тогда бушует шторм, реки и моря выходят из берегов, поднимаются муссоны, а человек, ради которого луна спускается из своей обители, плывёт к нему по поднебесью, становится безумно счастливым. И это безумие граничит с истинным наслаждением.

Я прошла вдоль залитой лунным светом аллеи, в который раз поражаясь этому чуду природы. Прав был папа, когда подбирал моё имя — я ведь тоже своего рода чудо… Кто-то признаёт за человека, а кому-то я кажусь неземной, странной, даже пугающей. Меня это не очень-то и заботит, — у меня ведь есть верные друзья, с которыми я могу быть уверена, что они действительно друзья — а остальное, впрочем, не так важно.

Чуть отвлекшись, я не заметила, как ноги сами довели меня до озера. Чёрного озера. Конечно, ученикам запрещено гулять по ночам и всё такое, но кто, во-первых, узнает и кто, во-вторых, меня здесь увидит? Правильно, абсолютно никто. Я присела у самой кромки воды, и осторожно погрузила кончики пальцев в воду. Ледяная.

Чей-то приглушённый голос заставил меня вздрогнуть и дернуть рукой — раздался негромкий всплеск, и он тут же стих.

— Кто здесь? — я настороженно поднялась, осознавая, что такая поза была… Хм, невыгодна.

— Предположим, я, — ответил хриплый баритон. Чуть поодаль от меня, там, где начинались какие-то неопознанные тёмные заросли раскидистых кустарников, сидел Драко Малфой. Да, он именно сидел, причём как-то нелепо и... неудобно.

Никогда прежде я не видела слизеринца таким. Что с ним? Он будто не спал которые сутки подряд. Озвучить свой вопрос я не осмелилась, поэтому лишь полюбопытствовала:

— Э… гуляешь? — так глупо. Но ничего другого на ум не пришло. Меня и так держат за полоумную, что ж, пускай…

Малфой неожиданно (похоже, он был попросту раздражен или чем-то подавлен) огрызнулся:

— Лавгуд, что тебе нужно? Не спится? Сидела бы в комнате, чего бродишь? — отрывисто бросил он, обхватывая голову руками. Лицо было опухшим, словно от недосыпа, а глаза — ввалившимися и очень, очень уставшими.

— Кому не мешало бы поспать, так это тебе, — осмелев, протянула я, скрещивая руки на груди. Разумеется, я была не в той ситуации и не в тех обстоятельствах, чтобы давать указания самому Драко Малфою, но мы одни и сейчас — по крайней мере, сейчас — мы равны.

За не слишком оживлённой и чрезвычайно странной беседой я не заметила, как луна уже скрылась за облаками, напоследок ласково коснувшись моей щеки тонким белёсым лучиком. Приятно. Я зажмурилась и мысленно пожелала ей спокойной ночи.

Драко что-то пробурчал и глубоко вдохнул, то ли примирительно, то ли успокаивая сам себя. Последнее казалось более реальным. Я сделала шаг к нему навстречу.

— Может, расскажешь, что случилось?

Он качнул головой. Растрёпанные светлые волосы смешливо взметнулись и беспорядочно легли на нахмуренный лоб. Я автоматически потянулась к своим волосам. Рука поползла вверх и растерянно остановилась, нащупав прядку. Не зная, что вообще хотела с нею сделать, я потупилась и убрала руки за спину.

— Эй? — вновь позвала я, не удостоившись ответа. Хорошо, к списку «странная-умалишённая-полоумная» прибавим и «настырная», пускай.

— Луна, отстань, — отмахнулся Драко, потирая виски. — Я уснуть не могу, а ты тут лезешь…

Вот он и сказал. В принципе, я так и думала. Многие люди мучаются бессонницей, когда луна становится полной. Не знаю точно, от чего это зависит, но уверена, что в этот период кому-то очень хорошо, а кому-то — очень плохо.

Я осторожно подошла к парню и присела рядом. Он поморщился, но ничего не сказал.

— Голова болит?

Драко кивнул, всё с тем же напыщенным и, пожалуй, слегка настороженным выражением лица.

Он меня так боится? Или не переносит? Если б это было так, то я давно была бы послана… куда подальше. Малфой даже не язвил — это вообще из области фантастики. Видимо, ему настолько плохо…

— Когда я была маленькой, папа всегда делал так, — несколько нравоучительно сообщила я и подула слизеринцу на лоб. Он как-то нервозно дернулся и сжал кулаки.

— Лавгуд, я…

— Тш-ш-ш.

Драко предпочёл послушаться. И, кажется, вроде бы прикрыл глаза. Чёрт побери, что я делаю? Во имя кизляка!

— Лавгуд! — рявкнул парень, вдруг резко отстраняясь. — Достаточно. — в нём снова проснулся тот холодный Малфой, готовый и терпеть боль и стоически выносить ночи без сна, и даже ухитряться калечить жизни другим людям одними лишь словами… — Ты и твой внутренний мир синхронно свихнулись? Окончательно, да? Ты хоть понимаешь…

— Ты же хочешь спать.

— И что? — всё еще в запале спросил Драко.

— Так я тебе помогаю.

— Это смешно! — вновь взвился парень и соскочил. Голова закружилась, ноги предательски подкосились, а желудок совершил невероятный кульбит и с размаху плюхнулся на своё законное место. — Тебя мне здесь не хватало со своими причудами…

Повернувшись на каблуках и взмахнув полами длинной теплой мантии, в которую зябко кутался всё это время, Драко с независимым видом направился к замку первым.

— Не смей за мной ходить, — не оборачиваясь прошипел он. Ему было плевать, услышу я или нет…

В эту ночь Драко Малфой спал, почти не мучаясь кошмарами.

* * *

Сегодня был один из тех паршивых дней, когда один лишь взгляд на бесстрастное грязно-серое небо, сплошь затянутое кучевыми облаками, неумолимо клонил в сон. Все школьники выглядели сами не свои — слонялись по замку, будто сомнамбулы, изредка обмениваясь вялыми приветствиями. Даже вошедшие в привычку жаркие споры и перепалки, казалось, отступили на второй план. На парах большая часть волшебников ничтоже сумняшеся мирно спали, не реагируя на внешние раздражители, разве что, в лице таких же полусонных преподавателей.

— Луна! — окликнула меня Джинни, выделяющаяся ярким рыжим пятном из серой, еле-еле двигающейся массы.

— М-м-м? — я повернула голову предположительно в её сторону, судорожно пытаясь подавить зевок. Не спать по ночам, конечно, весело и всё такое, но очень уж аукается после… Плюс ко всему эта идиотская встреча с Малфоем...

— Ты собираешься завтракать? На тебе лица нет, — обеспокоено заметила Уизли-младшая. Ну да, нет, собственно, как и на всех остальных. Неудачная выдалась неделька, что ни говори. Грядущая Трансфигурация и последующие за ней Зелья были тоже перспективой «не ахти»

— А… да, конечно, — поняв, что сглупила, я свернула по направлению к Большому залу. Есть не очень-то и хотелось, но организм утверждал обратное, подкрепляя свои требования подозрительным урчанием в животе.

За столом Слизерина с самым наинесчастнейшим видом восседал Малфой. Он поглядел на меня из-под насупленных бровей и стал ковыряться в тарелке. Однако я смогла разглядеть, что вся эта его печальность — дело напускное. По людям видно, когда действительно плохо. А Драко… Драко лишь хотелось казаться таким усталым. Чтоб не лезли лишний раз.

Я опустила взгляд и наткнулась на крохотную записку, лежавшую рядом со стаканом тыквенного сока. Видимо, школьная сова доставила её в тот момент, когда я пялилась на Малфоя… Да уж. Стараясь не выказать своего интереса, я нарочито небрежно сгребла бумажку со стола и положила в карман. Прочту в более подходящем месте. Расправившись с завтраком, я как можно спокойней вышла и размеренным шагом дошла до туалета. Только захлопнув за собой дверь, я жадно развернула кусочек пергамента и вчиталась в одно-единственное слово, написанное витиевато, красиво: «Спасибо».

* * *

Да, я слабовольная и не могла не улыбнуться, когда он глазел на меня на Зельях. Да, я упрямая и никак не хотела расставаться с мыслью, что… Нет, я не верю, что нравлюсь ему.

— Мисс Лавгуд, быть может, вы поведаете нам об основных составляющих Дезиллюминационного зелья? Или такой сложный состав вам не доступен ввиду узкого кругозора и недалекости интеллекта? — ехидно осведомился Снейп, подходя ко мне почти вплотную. Я заставила себя обернуться и посмотреть прямо на него.

— Да, сэр… Основным его компонентом, несомненно, является… Э…

— Что «э»? Всё ясно. Вы ещё вспомните меня на выпускных экзаменах... — отчеканил зельевар и вернулся к своему котлу, в котором побулькивал идеально приготовленный состав.

«Пускай», — уже не в первый раз повторила я про себя. Это, можно сказать, уже стало моим жизненным кредо — пусть всё идёт своим чередом. Может, так оно и лучше.

* * *

Этой ночью я снова не могла уснуть — мешал бьющий в глаза свет, слепящий даже вдали от окна. Он проникал внутрь, растворяясь, прочно задерживаясь, закрепляясь во мне… На этот раз луна была настойчивей — теперь уже не заманивала, не приглашала, мягко и ненавязчиво — она звала, она кричала…

Тенью выскользнув за дверь, обогнув привычные уже препятствия, кажущиеся чем-то простым и банальным, я пошла по проторенной дорожке, заранее зная, — более того, будучи отчего-то уверенной — что буду не одна.

— Опять ты здесь? — устало заметил Драко, поощрительно (как мне показалось) кивнув.

— Да, — блуждающим взглядом я прошлась по небу, примечая всё новые и новые детали. Вон то лёгкое облачко смахивает на детскую ручонку — растопыренные пять пальчиков выглядели так смешно и до того похоже, что поневоле захотелось улыбнуться. — Тебе ведь лучше, я права? — я склонила голову набок, пряча усмешку. Разумеется, я поняла, что адресованную мне записку послал ни кто иной, как Малфой.

— Слушай… Мне и так нелегко далось… — выдавил Драко, умоляюще глядя на меня своими серыми — как небо сегодня в полдень — глазами.

Я стремительно (и, похоже, не отдавая себя в том отчёта) подошла к нему и присев на колени, обхватила лицо парня своими ладонями.

— Выражать благодарность — не смертельно, Драко.

— Для кого как, — пробурчал слизеринец, скосив глаза. Сегодня он выглядел значительно лучше — но круги под нижними веками выделялись всё так же отчетливо, как и вчера, а черты лица были ещё довольно болезненными и осунувшимися. — Чёрт… Я не пойму, что со мной происходит.

— Тебя мучают кошмары, — просто сказала я. Я это знала — вот и всё. — Так бывает. Я понимаю, в какой ситуации ты находишься…

— Да ничего ты не понимаешь! — взорвался Драко, отбрасывая мои руки, незаметно переместившиеся ему на плечи. Он был каким-то… жалким. Да, в этот момент мне было жаль его.

— Что ж… А ты знаешь, мне тоже снились пугающие, до боли, — я указала на сердце, смаргивая наворачивающиеся слёзы — здесь, сны. Когда погибла мама.

Малфой замолчал, ощутив некоторую неловкость. Действительно — не у него одного ж всё должно быть плохо. Да и мир вокруг него, как ни крути, не вращается.

— Прости, — только и сказал он, уходя. — Можешь сюда больше не приходить.

И опять он ушёл первым.

* * *

На третий день я была окончательно разбита. Ещё одна бессонная — в отличие от кое-кого — ночь не прошла бесследно. К завтраку я зевала еще больше, а перерывы между позывами к незамедлительному сну сократились до десятой доли секунды. Одним словом, спать хотелось почти постоянно. Не пойму, как я вынесла шесть пар и всё ещё держалась на ногах, когда подкрался на удивление тихий вечер.

Я всё равно пришла, ни на что особо не надеясь. Выходцы со змеиного факультета слов на ветер не бросают — равно как и не совершают необдуманных поступков. И я всё равно не прогадала — он сидел на том же месте, причём, похоже, в хорошем настроении, бросая плоские камешки в воду и наблюдая, как они забавно прыгают по шелковистой озёрной глади.

— Привет, — тихо сказала я, что называется, «в пустоту». Луна ещё не появилась — небо было безоблачным, чистым и сиреневым — стандартно вечерним.

— Здравствуй, — с неуловимой радостью (или нет?) в голосе сказал он, садясь ко мне не как обычно, вполоборота, а прямо — лицом.

— Послушай…. Я же ничего такого не сделала, — ощущая себя виноватой девочкой, которая скрестила руки за спиной и с надутыми щечками возюкала ножкой по полу, упрямо сказала я. — Я хотела помочь. Правда.

Лицо парня снова заволокло чёрной тучей — он что-то обдумывал, не торопясь давать ответ.

— Спасибо, — (не) через силу промолвил Драко, (не) пытаясь скрыть (искреннюю) улыбку.

Почему такие сомненья? Потому что я и сама запуталась.

На этот раз он подошёл ко мне сам. И неловко, одной рукой, приобнял. Было видно, что столь обычные действия даются ему с трудом — он делал какой-то важный шаг, открывая для себя что-то новое, меняя что-то в себе — с моей помощью.

— Я… Ты… Ты пытаешься стать моим другом? — процентов на тридцать насмешливо и на семьдесят — боязливо шепнул Драко, увлекая меня к раскидистому дубу.

— Как знать, — загадочно протянула я. Теперь моя очередь сводить с ума.

— Поцелуй меня... — почти просяще сказал он, прижимая меня к себе все крепче.

— Что? — непонимающе переспросила я, отвлекшись.

— Заткнись и целуй, — он впился мне в губы сам, не дожидаясь ответа. Так просто. Ему было наплевать, что произойдет, когда кончится эта волшебная, только-только начинающаяся ночь. Драко жил каждой секундой, дышал каждым мгновением, набирая полные лёгкие дурманящего воздуха, смешавшегося с цветочным запахом. Моим.

Когда он отстранился, я несмело заглянула ему в глаза, пытаясь что-нибудь в них разглядеть. Любовь? Да нет, навряд ли… Хотя.

Он молчал, и мне нечего было сказать. Всё произошло слишком быстро, кружилась голова, и явно не хватало воздуха. Мы сели у корней старого дерева, не думая о том, что после придётся отчищать с мантий грязь.

Неожиданно для самой себя я рассмеялась.

— Что? — наигранно возмутился Драко. — Я так плохо целуюсь?

— Странный ты, — фыркнула я. — Но с тобой легко. Так… тебе всё ещё снятся кошмары? — очень уж «в тему» вышло.

— Да, — просто ответил Драко. — Зато наяву есть ты. А тебе кто-нибудь говорил, что ты безумно красивая?..