Лесная охота (джен)

— Вин-гар-ди-ум ле-ви-о-за, — в которой раз повторил Рудольфус, начиная терять терпение.

— Вингай’диум йевиоза, — послушно повторил младший брат и взмахнул палочкой.

Пергамент, который он должен был заставить летать, остался лежать на месте, как приклеенный. Зато старинная фарфоровая ваза, украшавшая каминный зал поместья Лестрейнджей, опасно зашаталась в своем углу.

— Бестолочь ты, Рабастан, — вынес приговор старший брат и передразнил: — Вингай’диум, надо же. Конечно же, дорога тебе в Сйизерин, а пйофессор Сйизнойт будет рад иметь столь бйестящего студента.

От обиды на глазах Рабастана выступили слезы, он сжал кулачки, чтобы не расплакаться, как девчонка, и пнул брата по ноге. Тот только рассмеялся.

— Иди к себе и не путайся под ногами, когда прибудут гости. Тинки принесет тебе поесть.

Глядя, как брат торопливо удаляется, Рабастан с завистью думал, какой же он взрослый и красивый, и учится в Хогвартсе, и какие у него веселые друзья: Долохов из Дурмстранга, который умел готовить зелье, вызывающее картинки в голове (Рабастан как-то случайно отхлебнул глоток, за что получил хорошую трепку от Руди и приказ не говорить родителям), еще Нотт и Эйвери, которые как-то написали на спине Беллы Блэк неприличное слово, а она ходила с ним целый день, пока магия не выветрилась, и очень смешно злилась. А еще был Малфой, но он Рабастану не нравился: слишком важный, физиономией он напоминал чопорную и непоколебимую мадам Шнитке, лечившую младшего Лестрейнджа от простуды прошлой зимой. Он тогда выпил столько противных зелий, что решил больше никогда не болеть. Если остальные только иногда позволяли Рабастану участвовать в их забавах, то Малфой не обращал на него никакого внимания вовсе. Хуже того, в его присутствии все делались серьезнее и сидели в гостиной, как взрослые, и беседовали.

Как можно тратить время на такие глупости? Рабастан фыркнул от негодования и пожалел, что Руди забрал свою палочку. Если потренироваться, у него обязательно получится и заклинание левитации, и много чего еще интересного, и тогда его не будут отсылать в его комнату, когда приходят гости, а Руди будет им гордиться. Размахивая руками, Рабастан закружился по залу, размышляя, чего бы такого значительного совершить. Поскольку палочки у него еще нет, придется делать что-то своими руками, а тут вариантов немного — единственные предметы в Хогвартсе, где палочка не требуется, — гербология, зельеварение и уход за магическими существами. Поскольку копаться в земле он не любил, а к зельям выработал острую неприязнь, пришлось думать, какую зверушку завести.

Старинная ваза треснула и обрушилась на каменный пол мелкими осколками.

Потирая ушибленный локоть, маленький Лестрейндж поспешил ретироваться.

* * *

Из окна башни было видно, как в ворота замка, резные, высотой с великана, въезжают кареты. По случаю приема двор, обычно серый и неприветливый, облачился в завязанные бантами ленты и россыпь наколдованных разноцветных огней. Нарцисса Блэк, усевшись на подоконник, поедала конфеты, принесенные заботливым Тинки.

— Видишь, Басти, вон ту, золоченую? — ткнула пальчиком в карету, пафосно и гордо возвышавшуюся над всеми остальными. — Это Малфоев. Мама говорит, я должна буду выйти за Люциуса замуж, когда закончу Хогвартс.

Рабастан, собирающийся проглотить шоколадную лягушку, так и застыл с открытым ртом. Впервые он подумал о том, что тоже должен будет жениться. Почему-то вспомнились Белла с Руди, которые то и дело обслюнявливали друг друга, когда думали, что их никто не видит. И он, Рабастан, тоже должен будет делать так? Тогда уж лучше бы его женой стала Нарцисса — ей он хоть может сказать, что не хочет так делать, и она не станет настаивать. Нарцисса — хорошая, она его друг. Но она и Малфой… Рабастан почувствовал, что тот не нравится ему все больше.

Чтобы отвлечься, он рассказал ей о том, что хочет завести какое-нибудь опасное магическое животное.

— Почему магическое? — вскинула белесые бровки девочка. — Вот Белла, например, всегда мечтала иметь змею. Но папа тогда сказал, что одной ему достаточно, — чуть помедлив, она добавила: — Странно, только сейчас подумала — а почему он так сказал?

Рабастан отмахнулся: кто их поймет, этих Блэков? Но идея ему понравилась. А поскольку откладывать дела он не любил, то на поиски подходящей змеи решили отправиться прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Из замка выбрались крадучись, опасаясь наткнуться на кого-нибудь из взрослых, но, видимо, старшие Лестрейнджи, как и Блэки, были заняты другим: из парадного зала слышались музыка и гул голосов, то и дело прерываемый раскатами чьего-то громоподобного смеха. Помня слова Нарциссы о том, что змеи любят влажность и селятся обычно вблизи водоемов, Рабастан повернул в сторону леса, вспомнив, как однажды набрел на болото и чуть не утонул. Отец тогда ругался словами, которые младший Лестрейндж и не слышал никогда, а мать и замечания мужу не сделала, что было совсем на нее не похоже.

Тропинка вилась среди вековых вязов, в воздухе пахло летом и жимолостью. Рабастан шагал широко и дышал полной грудью, за ним, путаясь в полах своего нарядного платья, семенила Нарцисса. В сумерках они добрались до болот, и, вооружившись палками, принялись ворошить траву. О том, что змея вряд ли согласится следовать в поместье добровольно, никто из них не думал, как и о том, что это приключение может оказаться опасным: вокруг стоял стеной таинственный лес, а они, удрав от взрослых, чувствовали себя самостоятельными и храбрыми.

— Даже есйи не найдем змею, то можно будет йассказывать, как отбивайись от зйого духа бойот, — от возбуждения Рабастан шепелявил больше обычного. — Эй, Цисси, ты чего там?

Подруга, застыв как одна из тех статуй в парадном зале, что однажды Рабастан раскрасил несмываемыми красками, никак не отреагировала. А потом открыла рот и завизжала так, что заложило уши. Бросившись к ней, Рабастан увидел то, что они так упорно искали: прямо под ногами девочки, разворачивая чернильные, с синим отливом кольца, высилась змея неизвестной породы. Ее черные глазки-бусинки смотрели прямо на Рабастана, раздвоенный язык, трепеща, оказался на уровне его лица. Сердце стукнуло как в последний раз и провалилось в пятки, а потом он завизжал не хуже Нарциссы, и, толкая друг друга, не разбирая дороги, они понеслись прочь.

Отдышавшись и придя в себя на поляне, Нарцисса робко взглянула на товарища.

— Басти, может, вернемся в замок, а? Ну пожалуйста, Басти, а?

От пережитого ужаса у нее все еще тряслись руки. Рабастан пожалел, что взял с собой девчонку, и немного стыдился, что, как и она, предпочел спасаться бегством. Вся затея в целом перестала казаться такой привлекательной, но отступать Рабастан не привык. Пошарив по земле, он нашел подходящий сук — к концу он раздваивался и походил на рогатку.

— Этим мы пришпилим ее голову к земле, а потом как следует оглушим, — решительно заявил он. — Только морду ее надо будет связать, чтоб не укусила по дороге. Давай сюда свой бант.

— Басти… — нерешительно начала Нарцисса.

— Если не хочешь, не ходи, я и один справлюсь.

— Я не о том, — она заулыбалась, — ты так испугался, что больше не шепелявишь.

* * *

Люциус Малфой считал себя завидным женихом. Даже если не брать в расчет положение в обществе и приличный счет в «Гринготтсе», он выгодно отличался от сверстников высоким ростом и статью, и, чего уж там, великолепными волосами. Поэтому, едва завидев на приеме у Лестрейнджей леди Блэк, он не преминул намекнуть, что его невеста, даже несмотря на ее малолетство, должна бы оказывать ему большее почтение. Взволнованная мадам отправилась на поиски дочери, а Люциус, станцевав пару вальсов с дочерьми Паркинсонов и Забини. Последняя была чудо как хороша и явно настроена к нему доброжелательно, но показывать свою симпатию на людях Люциус не привык, и потому скоро втянулся в светскую беседу с двумя подающими надежды чиновниками министерства.

Как раз обсуждался вопрос о выделении колониям кентавров отдельной территории, когда его отвлек взвинченный до предела Рудольфус.

— Нарциссы нигде нет, как и Рабастана, — он развел руками, словно извиняясь. — Маман пьет зелье, чтобы успокоиться. После этого, полагаю, она снарядит на поиски домовиков.

— Рабастан — твой брат, правильно? — процедил Малфой. — За детьми следует следить и воспитывать их как подобает.

Рудольфус поморщился: за брата частенько приходилось краснеть, но стерпеть обвинения в невоспитанности он не мог.

— Люци, ему всего семь.

— Тем не менее, он увел у меня мою невесту, — вокруг неуверенно засмеялись, и Рудольфус понял, что инцидент удалось замять. Но чем больше проходило времени, тем сильнее он беспокоился за Рабастана.

* * *

Над лесом быстро опускалась ночь, и тропинки стало почти не видно. Рабастан и Нарцисса, ориентируясь на огни поместья, пробирались почти на ощупь. Нарцисса быстро уставала и то и дело спотыкалась: ее туфельки не были приспособлены к долгим прогулкам. Она часто оглядывалась на Рабастана, который шел, гордо вытянув перед собой руки с потенциально опасной ношей. Змея была очень тяжелой и в любой момент могла очнуться. Нарцисса надеялась, что от удара камнем она умерла.

Когда, вооружившись суком-рогаткой, они вернулись на болото, вернулся и ужас. А Рабастан, неожиданно лихо пригвоздив голову животного к земле, заставил ее, Нарциссу, держать сук, пока он искал подходящий камень, а змея, озверев, била по земле хвостом и извивалась с ужасной силой.

Связав голову змеи белым бантом Нарциссы, они пустились в обратный путь. Пробираясь между каретами, Рабастан вздрогнул от внезапного хлопка: перед ними материализовался Тинки.

— Молодой господин опять убежал, — запричитал эльф, укоризненно качая головой, — а госпожа пьет настойки целебные от волнения. Молодому господину должно быть стыдно…

— Тихо, Тинки, — постарался успокоить домовика Рабастан, погладив его по лысой голове, и тут же сообразил, что, коли его все ищут, нецелесообразно являться домой с такой ношей — змея может напугать нервную маман еще больше. Рабастан решил, что своего будущего питомца благоразумнее спрятать на время, пока в замке все не успокоится.

Однако было поздно. По ступеням им навстречу спешил Руди, и младшему Лестрейнджу ничего не оставалось, как сунуть змею в одну из карет.

— Привет, Руди! — широко улыбнулся он и помахал разъяренному брату руками.

* * *

Рабастан никогда не забудет этой ночи. Его отчитали и заперли в комнате, и это было привычно, но самое страшное случилось потом — гости стали разъезжаться.

Люциус Малфой, гордо задрав златоволосую голову, шествовал к своей карете, за ним, не менее гордые и златоволосые, несли себя старшие Малфои. Рабастан долго будет помнить, как раздосадовала его мысль о том, что когда-нибудь Нарцисса тоже станет Малфой, и как, сидя в своей башне, он желал Люциусу всяческих бед. Как будет он помнить и те ужасные минуты, когда он, Люциус, едва заглянув в карету, выскочил из нее, опутанный чем-то черным и блестящим. Крики обычно сдержанного Малфоя привлекли всеобщее внимание, во двор высыпали еще не успевшие разъехаться гости, и Люциус бегал среди них, пытаясь скинуть с себя разъяренную змею. Она, еще плотнее обвиваясь вокруг него, била хвостом по земле, вздымая фонтаны пыли и мелкого гравия.

Рабастан отпрянул от окна, увидев, как несколько мужчин, придя в себя, достали волшебные палочки и направили их на животное, а мать Малфоя бросилась к ним, восклицая: «Осторожнее, там мой сын!»

И тут же Рабастан заметил то, что расстроило его еще больше: на мордочке змеи по-прежнему болтался белый бант Нарциссы.

* * *

Осень выдалась по-летнему жаркой. В кабинете смешной профессор, маленький и писклявый, забрался на стул, чтобы его все видели, и начал урок.

— Вингардиум левиоза — простейшее заклинание, но не у всех оно получится с первого раза, — начал он, но Рабастан его уже не слушал. Он легко заставил перо кружить над головой у соседа.

— Ух ты! — восхитился тот. — Где ты научился?

— Ну, однажды я встретил злого духа болот, — лукаво улыбнулся Рабастан. — А вообще это долгая история.