Невозможность счастья (гет)

Я уже потерял все, что нужно терять,

Я еще не нашел то, что можно отнять,

Я готов этим летом опять выживать…

1975 год

Компания гриффиндорцев-третьекурсников расположилась на лужайке, в тени большого дуба. Раскидав вокруг себя учебники и свитки с домашними работами, расстелив на траве мантии, они удобно уселись и завязали непринуждённый разговор. На дворе стояла весна, солнце приятно грело, и большинству ребят хотелось просто валяться, ничего не делая, изредка перебрасываясь парой-тройкой бессмысленных фраз. Многие так и поступали, и только несколько школьников оставались бодрыми. Алиса Джонстоун постоянно бросала отрывистые взгляды в сторону Хогвартса, напрягая глаза, пытаясь разглядеть кого-то в пёстрой толпе школьников, высыпавшей из замка, чтобы насладиться хорошим днём. Фрэнк Лонгботтом, хороший приятель девушки, смотрел туда же, куда и она, не имея, правда, ни малейшего представления о том, что так интересует его подругу. Просто он любил быть в курсе последних событий, а Алиса отличалась тем, что всегда одной из самых первых узнавала, что происходит в Хогвартсе. Она не была сплетницей, и никому не пересказывала даже захватывающих любовных историй, о которых по ночам шептались в гриффиндорских спальнях, но вот по-настоящему важными новостями, будь то неожиданное решение кого-нибудь из профессоров устроить внеплановую контрольную или серьёзный конфликт между однокурсниками, Алиса всегда делилась со своими друзьями. И в ответ на их удивлённые вопросы, откуда ей всё известно, она просто смеялась и говорила, что умеет быть в нужном месте в нужное время.

— Ну, где же он? — нетерпеливо прошептала она.

Фрэнк заметил, что её губы дёрнулись и пожалел, что сидит слишком далеко. Начав думать об этом, он уже не мог остановиться. Ему казалось, что вот-вот произойдёт что-то удивительное и Алиса, конечно же, будет к этому причастна. Впервые, глядя на неё, он заметил, что она достаточно красива. Не королева Гриффиндора, как Эванс с четвёртого курса, но и не серая мышь. Внимательные карие глаза, прямой нос, гладкие, тёмные волосы — её внешность не была слишком яркой, и Фрэнк впервые в жизни подумал, что спокойствие и уверенность ему нравятся куда больше, чем вызывающая броскость. Где-то вдалеке мелькнули рыжие, словно огонь, кудри Лили, но оборачиваться он не стал.

— Алиса, дашь списать формулы трансфигурации? — раздался голос только что подошедшей к компании Джулии Стивенс. Алиса вздрогнула, секунду колебалась, но потом, всё же, потянулась за сумкой.

— Спасибо, ты просто прелесть! — воскликнула Джулия, усаживаясь рядом с подругой. — Знаешь, мне кажется, ты одна понимаешь, что такое настоящая дружба, — при этих словах она выразительно кивнула в сторону Кристины Клэвердон, лучшей ученицы их курса. — Некоторые говорят, что если я не успеваю сделать домашнее задание сама, то никто не обязан помогать мне. Но как же я могу тратить время на трансфигурацию, когда вчера вечером меня пригласил на прогулку сам Джеймс Поттер! — Джулия захихикала и выразительно подняла брови. — Ты бы тоже в таком случае не думала об уроках, верно?

Алиса кивнула, хотя не представляла себе, что Джеймс может её куда-либо пригласить. По сравнению с Джулией, высокой и даже слишком развитой для своего возраста, Алиса казалась совсем ребёнком, да и Джеймс, по её мнению, не был таким уж красавцем. Впрочем, поскольку речь зашла о Мародёрах, Алиса стала слушать Джулию внимательней.

— Я слышала, один из друзей Джеймса, не помню, кто именно, недавно лежал в больничном крыле, — неуверенно спросила Алиса. — Он ничего тебе об этом не говорил?

— Что? Нет, кажется… Хотя да, что-то сказал о том, что ему не терпится снова гулять со всей своей бандой в полном составе, но я слушала невнимательно. Он был такой смешной, представляешь, говорил со мной о квиддиче, как будто меня это интересует! — весело щебетала Джулия. — О, а вот и он! Выходит из замка. Джеймс! Дже-е-е-еймс! — закричала она, вскочив на ноги. Забыв о собеседнице, Джулия помчалась навстречу к своему ухажёру. Алиса же, несмотря на то, что именно Джеймса Поттера с друзьями она и ждала, отвернулась и стала собирать вещи. Её пальцы дрожали от волнения, и она выронила перо.

— Ты куда? — протянул ей его Фрэнк и недоумённо взглянул на одноклассницу. — До конца перемены ещё куча времени.

— Да, я просто кое-что вспомнила… — пробормотала она. — Мне надо бежать… Увидимся на зельях!

Алиса вскочила и помчалась ко входу в замок, на полной скорости промчавшись мимо компании Мародёров, краем глаза заметив, что Джулия висит на руке у Джеймса и старательно взмахивает ресницами, и что рядом с Сириусом Блэком стоит бледный, но относительно здоровый с виду Ремус Люпин.

Оказавшись в пустом коридоре Хогвартса, Алиса присела на подоконник и наконец-то отдышалась. Её сердце колотилось как безумное, словно она не просто видела парня, который занимал все её мысли вот уже несколько месяцев, но и говорила с ним. Ремус был старше всего на год, но казался Алисе далёким и непонятным. Она следила за ним на протяжении почти полугода и заметила, что он время от времени лежит в Больничном крыле. Опасаясь приближаться к Люпину ближе, Алиса терялась в догадках, придумывая ночами версии событий, одну страшнее другой и холодея от ужаса. Многие из её однокурсниц были влюблены в мальчиков-старшекурсников и, хотя у большинства дело не продвинулось дальше рисования на полях тетрадей сердечек, это не мешало тринадцатилетним девочкам делиться своими симпатиями с подружками. Алиса с удовольствием слушала, но сама ничего не говорила, желая сохранить всё в тайне. Она была слишком умной, чтобы называть то, что она чувствовала, любовью, и слишком влюблённой, чтобы запретить себе думать о Люпине, поэтому Алиса решила продолжить то, что она могла делать безнаказанно — наблюдать за самым таинственным, на её взгляд, Мародёром.

* * *

1977 год

— Ну, иди уже! — Джулия буквально выталкивала Алису из комнаты. — Твой Фрэнк тебя уже полчаса ждет!

В конце пятого курса Алиса Джонстоун и Фрэнк Лонгботтом вроде как начали встречаться. Вроде как — потому что смысл слова «встречаться» был не очень ясен им обоим. Как-то раз Фрэнк предложил вместе пойти в Хогсмид, а Алиса согласилась. Вслед за одной прогулкой последовала другая, третья. Постепенно все начали считать их парой, хотя они толком и не целовались ни разу. Алиса, несмотря на то, что Фрэнк не вызывал у неё той дрожи в коленках, которая появлялась при одном только взгляде на Ремуса, относилась к своему парню с большой симпатией, хотя дружба там явно перевешивала любовь. Фрэнк же стремился к спокойствию. Он хотел, чтобы у него была девушка и чтобы их отношения были ровными — страсти, кипевшие на шестом курсе между Лили Эванс, Джеймсом Поттером и Северусом Снейпом, не были ему нужны. Наоборот, Фрэнк всячески убеждал себя в том, что именно спокойная, немного флегматичная Алиса будет для него лучшим выбором. В том, что она не откажется, он был почти уверен — они очень сблизились со времён третьего курса, и то, что они когда-нибудь станут парой, было очень легко спрогнозировать.

— Привет, — прошептала Алиса, на цыпочках пробираясь по тёмной и пустой гостиной Гриффиндора. — Прости, я немного задержалась.

— Ничего страшного, — так же шёпотом ответил Фрэнк. — Думаю, ещё ничего не началось.

— Знаешь, мне так жалко Джулию, — заговорила Алиса, пока они с Фрэнком пробирались в спальню Мародёров, где под покровом ночи старшекурсники собирались праздновать день рождения Джеймса Поттера. — Джеймс ведь не пригласил её, и вообще, они так нехорошо расстались…

— Думаю, Джулии не понравилось бы всю ночь смотреть на то, как Джеймс будет обниматься с Лили, — буркнул Фрэнк.

— Мне нравится Лили, — ответила Алиса. — Она добрая и отзывчивая, вот только Джеймсу совсем не подходит. Он же настоящий...

— Мародёр, — закончил за неё Фрэнк. — Всё, пришли.

Он толкнул дверь, и они попали в ярко освещённую комнату, забитую учениками. Мародёры пригласили к себе почти всех своих однокурсников и большую часть седьмого и пятого курсов. Кровати были отодвинуты к стенам, стулья трансфигурированы в большие столы, на них стояли бутылки, в которых плескалось явно не сливочное пиво. Подсознательно Алиса уже поняла, что вечеринка явно закончится плохо, но уйти сейчас было бы некрасиво, поэтому она поздоровалась со всеми, обняла именинника, кивнула Лили и уселась на пол рядом с остальными. По правую руку от Джеймса сидел Сириус Блэк, как всегда расслабленный и с выражением лица «я король жизни», по левую — Ремус Люпин, тихий и даже немного застенчивый, по сравнению со своими друзьями. Рядом с Ремусом был Питер Петтигрю, которому было доверено открытие бутылок и разлитие их содержимого по стаканам. На коленях у Джеймса сидела раскрасневшаяся Лили.

Приблизительно час спустя Сириус решил развлечь собравшихся. Пошатываясь, он встал на ноги и заявил:

— Дрр-р-рузья! Предлагаю попробовать одну интереснейшую маггловскую игру, — тут он сделал театральную паузу. — Она называется «Бутылочка»! Надо же как-то оправдать наши неджентельменские приставания к прекрасным дамам! — Сириус изобразил, что снимает с головы воображаемую шляпу и поклонился, но ноги не удержали его, и парень грохнулся на пол, сопровождая падение приглушённым смехом. Правила были быстро объяснены и одобрены. Алиса и Фрэнк пристроились в кругу играющих. Не то чтобы они очень хотели, но как можно было отказаться? Оба выпили достаточно много, хотя и меньше остальных.

— Ииии первая счастливчица, кого я поцелую… — дурачился Сириус, наблюдая за вращением бутылки. — Оливия!

Пятикурсница Оливия Гладстоун зарделась от счастья. Поцелуй получился долгим и слишком страстным для игры.

— Ну, хватит, хватит, не ты сегодня главный, — смеясь, произнёс Джеймс и со всего размаху крутанул бутылку, которая, прокрутившись раз пять, указала прямо на Лили.

— Это судьба, друг, — хлопнул его по плечу Люпин. — Эх, пропал ты, теперь даже не погуляешь.

— Зачем ему гулять, когда у него есть я? — усмехнулась Лили и притянула Джеймса к себе под одобрительный гул гостей.

— Ремус, твоя очередь, — подал голос Петтигрю, до сей поры наблюдавший за игрой тихо и неприметно.

Алиса нервно сглотнула. Ей повезло. Бутылка, словно угадывая чувства играющих, указала на неё.

— Нет-нет-нет, я против, — попытался возразить Фрэнк, но его голос потонул в возмущённых протестах.

— Послушай, об этом надо было думать раньше, — развёл руками Сириус. — Не ломай всем кайф, Фрэнки, это же ровным счётом ничего не значит, верно, Ремус? Ну, чмокнешь ты девчонку, завтра никто из вас об этом и не вспомнит.

— Да заткнись ты, — неожиданно зло ответил Люпин.

— Ре-мус, Ре-мус, Ре-мус! — громко зашептали все вокруг. Люпин поднялся, подошёл к Алисе, опустился на пол рядом с ней и, резко взяв её за голову, прижался губами к её рту. Это был сухой, горячий поцелуй, губы у Ремуса были шершавыми, щёки и подбородок — покрытыми щетиной, которая царапала кожу Алисы.

— Доволен? — пробормотал Ремус через пару секунд. Эта реплика предназначалась Сириусу, который лишь пьяно ухмылялся. — Всё, проехали. Пьём дальше, танцуем дальше, я пошёл спать.

С этими словами он вышел из комнаты. Громко хлопнуть дверью ему помешала только необходимость соблюдать относительную тишину.

— Пошли отсюда, — Фрэнк вскочил на ноги и резко потянул Алису за собой. — Пошли! — его лицо перекосило от злости, когда девушка не последовала за ним. — Нам здесь больше нечего делать.

— Да ладно, что вы берёте в голову всякую ерунду? — попытался наладить ситуацию Джеймс. — Зачем портить вечеринку?

Фрэнк не ответил. Он вытолкал Алису за дверь. Вместе они дошли до гостиной. Ремуса нигде не было видно.

— Что ты себе позволяешь? — зашипел Фрэнк. — Думаешь, если все пьяные, значит, всё можно?

— Но я же не виновата, — попыталась возразить Алиса. — Это просто игра…

— Глупая, наверное, считаешь, что ты теперь такая же, как они? Думаешь, тебя теперь примут?

— О чём ты?

— Знаю я, что ты хочешь. Хочешь стать своей в их компании, да? — зло ухмыльнулся Фрэнк. — Конечно, все хотят, особенно девчонки. Если Джеймс Поттер или Сириус Блэк изъявят желание залезть вам под юбку, вы тут же растаете! У тебя, правда, улов похуже, Ремус, конечно, не Джеймс, но ничего! Всё ещё впереди!

— Не хочу с тобой разговаривать, ты пьян, — Алиса толкнула Фрэнка, и тот обессилено упал на диван. — Сам-то тоже много чего хочешь, да кишка тонка, разве не так?

— Что? — Фрэнка, даже не смотря на то, что он сейчас плохо соображал, прошиб холодный пот.

— Тебе лучше знать, что, — многозначительно произнесла Алиса. Она быстро направилась в свою спальню. Фрэнк застонал и уткнулся лицом в диванную подушку. Он забылся тяжёлым пьяным сном, в котором ему виделась то Алиса, кружащаяся в каком-то безумном танце вместе с Ремусом, то Сириус, вращающий огромную, с него ростом, бутылку, то хохочущая Лили, чьи рыжие волосы развевались и обвивали шею Фрэнка, щекотали кожу, но каждый раз, когда он пытался до них дотронуться, Лили растворялась в воздухе.

Ремус почти не спал в ту ночь. Близилось полнолуние.

* * *

1979 год

После занятий в школе авроров Алиса и Фрэнк обычно направлялись в штаб-квартиру Ордена Феникса. Кипела война, Орден нуждался в новых бойцах. Даже курсы по обучению авроров сократили — но экспресс обучение ничем не отличалось от обычного, поэтому учащимся приходилось отрабатывать заклинания и зубрить рецепты зелий чуть ли не двадцать четыре часа в сутки. Алиса и Фрэнк проводили вместе много времени, даже слишком. Несмотря на то, что в школе, со времён той памятной вечеринки у Мародёров, между ними часто происходили ссоры, они продолжали быть парой. На седьмом курсе их отношения улучшились (во многом из-за того, что Ремус и Лили закончили Хогвартс), и на выпускном Фрэнк даже сделал Алисе предложение. Она согласилась, но поставила условие — свадьба состоится только после победы Ордена Феникса. Фрэнк, скрепя сердце, согласился.

Они, так же как большинство выпускников Гриффиндора последних лет, вступили в Орден. Поначалу их держали в тепличных условиях, но война становилась всё ожесточённей, так что вчерашние школьники очень быстро стали взрослыми. Фрэнк уже стал принимать участие в вылазках авроров, а Алиса пока что занималась работой в штабе. Её напарницей чаще всего становилась Лили. Остальные Мародёры тоже были в Ордене. Джеймс и Сириус геройствовали в боях, Питер подвизался в штабе, а Ремус то сражался с Пожирателями наравне со своими друзьями, то куда-то исчезал на несколько дней. Алиса быстро заметила это. Она чувствовала себя виноватой перед Фрэнком, но ничего не могла с собой поделать. Обещание, безрассудно данное ему на выпускном, тяготило её. Тогда ей казалось, что Ремус исчез из её мыслей, но стоило ей увидеть его один раз в Ордене, как всё встало на свои места. Фрэнк был слишком понятный, слишком простой и ясный. У него не было тайны, а у Ремуса была, Алиса чувствовала это. Она пыталась ненавязчиво расспросить об этом Лили, но та молчала. Алиса сделала вывод, что Лили либо на самом деле ничего не знает, либо свято хранит доверенный ей секрет. Тогда она стала постепенно приближаться к Ремусу — поначалу робко, холодея от ужаса, она садилась поближе к нему на собраниях, что-то спрашивала, о чём-то просила. Ремус был с ней вежлив и отзывчив — но не более. Алиса страдала, а Фрэнк сходил с ума от ревности. Он действительно любил Алису, осознание этого чувства пришло к нему неожиданно. Как-то раз он опоздал на собрание и, когда зашёл в комнату, увидел как Алиса и Ремус, склонившись друг к другу, что-то активно обсуждали. В углу ярким пятном горели волосы Лили, но он не обратил на них никакого внимания. Однако прерывать собрание приступом ревности было неблагоразумно. Фрэнк, уже в который раз подавил в себе эмоции и уселся на своё место. Алиса на него едва взглянула.

* * *

— Поздравляю, Алиса. Теперь ты настоящий аврор, — произнёс Ремус.

— Спасибо, — улыбнулась она.

Алиса сдала экзамен раньше всех и первым делом направилась в штаб-квартиру Ордена, втайне надеясь застать там Люпина. Его она и встретила в коридоре.

— Ты куда-то спешишь? — спросила она.

— Да нет, — пожал плечами Ремус. — Так, думал пройтись на свежем воздухе. Хочешь со мной? — добавил он спустя пару секунд.

— Хочу, — Алиса старалась, чтобы её голос звучал как можно более непринуждённо, хотя ладони вспотели и внутри всё как будто задрожало.

— Вчера поймали небольшой отряд Пожирателей, слышала? — сказал Ремус, подбрасывая кончиком ботинка камешек, валявшийся на дороге. — Наверное, ты будешь участвовать в допросе, как молодой аврор.

— Хорошо, — Алиса нервно сглотнула. — Я постараюсь сделать всё как можно лучше.

— Ты, я, Джеймс, Сириус, Фрэнк… мы все из кожи вон лезем, чтобы принести пользу, а нас убивают, как будто мы никто, — Ремус сжал кулаки. — Неделю назад убили группу Хьюго. Всю, представляешь? Половина из них были моими однокурсниками.

— Главное, что ты жив, — робко произнесла Алиса. — На войне нельзя долго скорбить об убитых, иначе…

— Иначе тебя самого прикончат, — резко ответил Ремус. — Знаю. Сириус говорит мне то же самое.

— Иногда он бывает прав. Вчера мы с ним разговорились, — продолжила Алиса. — Он шутил. Вспоминал школу.

— Да уж, ему есть, что вспомнить, — тут Ремус не смог не улыбнуться. — Тебе пришлось выслушивать длинные рассказы о его похождениях?

— Да нет, он больше говорил о своих друзьях, о тебе, Джеймсе…

— Обо мне? — Ремус чуть напрягся. — И что же?

— Никаких твоих тайн он не раскрывал, не бойся! — рассмеялась Алиса. — Он говорил только, что не понимает, почему ты всё время такой замкнутый и одинокий. Не хочешь…

— А то он не знает, — пробормотал Ремус.

— Что? — переспросила Алиса.

— Ничего, неважно. Сириус слишком жизнерадостный и не может понять, что далеко не все такие же как он, вот и всё.

— Но правда, Ремус, — Алиса понимала, что ведёт себя слишком нагло, но ей очень хотелось задать этот вопрос. — Почему ты всё время один? Я имею в виду не друзей, а… ну… девушку… — последнее слово она произнесла смято и неразборчиво, проглотив буквы.

— А зачем? — Ремус пытался отшутиться, но глаза у него уже погрустнели. — Разве не помнишь, как плохо я целуюсь? Со мной одна морока.

Алиса смутилась. Она-то надеялась, что Ремус уже давно позабыл тот злосчастный вечер, когда они играли в «бутылочку».

— Я не то имела в виду, — она попыталась исправить ситуацию. — Просто ну… вдвоём же интереснее. То есть… если на самом деле…

— То-то я смотрю, тебе очень интересно с Фрэнком. Бегаешь от него, как будто он болен драконьей оспой, — хмыкнул Ремус.

— Я не бегаю, — пробормотала Алиса, краснея всё больше. — Ты всё неправильно понял.

— Ладно, — махнул рукой Ремус. — Просто это очень странно. Обычно я слышу увещевания о том, что надо наладить личную жизнь только от Сириуса и иногда от Лили, а тут ты… не могу сказать, что мне это прямо очень не нравится, но ощущение странноватое.

— Иногда стоит оглянуться вокруг, — Алиса приложила холодные ладони к щекам, чтобы сбить румянец. — Всё время быть одиноким волком — это неправильно. Ремус, что с тобой?

Последняя фраза была вызвана тем, что Люпин резко остановился и пронзил Алису таким взглядом, что её прошиб холодный пот, и захотелось убежать, зарыться под одеяло и долго-долго не вылезать из-под него. Ей стало страшно.

— Что тебе наплёл Сириус? — голос Ремуса был теперь совсем другим — отрывистым, даже грубым. На лице не осталось ни следа доброжелательности.

— Ничего, — удивлённо ответила Алиса. — Я же говорила…

— Ты что, думаешь, что я куплюсь на твою жалость? — кипятился Ремус. — Позволь напомнить, что ты сдала экзамен на аврора, а не на сестру милосердия. О чём ты думала? — каждое слово он произносил всё громче, под конец уже почти кричал. — Ах, бедный Люпин, он такой несчастный, всегда одинокий, да ещё и это…

— Что «это»? — перебила его Алиса. — Почему ты орёшь на меня, что я такого сказала?

Ремус перевёл дыхание. Он оглядел Алису сверху вниз, уже открыл рот, чтобы ответить, но в последнюю секунду замер. Она воспользовалась паузой, чтобы ответить. О вежливости Алиса уже не думала, Люпин разозлил её не на шутку.

— Знаешь, если ты так ведёшь себя со всеми, кто хочет с тобой подружиться и… и вообще, пытается заботиться о тебе, то неудивительно, что ты всегда один. Как тебя только терпят твои Мародёры, не понимаю! Или они такие же? Вы думаете, что в жизни вы такие же звёзды как в школе, что все будут смотреть вам в рот и исполнять все ваши желания? А если кто-то осмелился на что-то несанкционированное вами, то на него можно и наорать? Как на меня сейчас? Нет! — она отбросила упавшую на лоб прядь волос и гневно продолжила. — Спасибо, Ремус, что открыл мне глаза. Я-то, дура, думала, что ты загадочный, молчаливый рыцарь, а ты обыкновенный хам. Прощай! — она развернулась и стремительно зашагала к зданию ордена.

— Алиса, подожди! — крикнул ей вслед Люпин, но она не обернулась. Он помялся на месте, сделал пару шагов то в одну, то в другую сторону, и наконец решил отправиться к Косой переулок. Там, в одном из питейных заведений, в компании ведьмочек сомнительной репутации, можно было найти Сириуса.

* * *

— Вот ты где, — Ремус бесцеремонно схватил Сириуса за плечо и повернул к себе. — Мне надо с тобой поговорить. Срочно.

— Ладно, — пожал тот плечами. — Пива?

— Обойдусь, — Люпин сел напротив, положил локти на стол и вперил взгляд в друга. — Вчера ты говорил с Алисой Джонстоун, подругой Лонгботтома.

— Ага, — кивнул Сириус. — Помнишь, как вы с ней…

— Это неважно! — перебил его Ремус. — Главное, что я хочу узнать — что ты ей наплёл?!

— Почему сразу наплёл? — Сириус сделал вид, что обиделся. — Мы с ней очень мило поговорили, вспомнили школу, обсудили дела в Ордене. Ничего такого.

— Ты сказал ей, что я… что я — оборотень? — без обиняков спросил Ремус.

— Ты что, думаешь, я совсем идиот? — Сириус прекратил придуриваться, став совершенно серьёзным. — С чего ты взял?

— Подожди, — Ремус опустил взгляд вниз и задумался, перебирая в памяти недавние события. — Неужели я перепутал?

— Слушай, я не знаю, что там у тебя случилось, — Сириус наклонился к другу и зашептал: — Но Алисе о твоём обстоятельстве ничего неизвестно. По-крайней мере я ничего ей не говорил.

— Мерлиновы подштанники, — пробормотал Ремус. — Я же так наорал на неё, а выходит, ни за что, ни про что. Я идиот, Сириус.

— Да уж, — Блэк подвинул свой стакан поближе к Люпину. Тот, не глядя, взял его и осушил. — Теперь она к тебе и близко не подойдёт.

— Это точно. Как я мог?

— Знаешь, Ремус, что мне в тебе не нравится? — Сириус сглотнул и решительно продолжил. — То, что ты вечно ноешь. Вначале из-за того, что оборотень, потом потому, что переживаешь из-за того, что бросаешься на людей. В своём человеческом облике, я имею в виду. Не возводи свою ликантропию в культ!

— За такие слова можно и по морде схлопотать, — заметил Люпин.

— Ничего, разберёмся как-нибудь. Раз уж у нас такой разговор, то я тебе всё выскажу. Смотри, Ремус — то, что ты оборотень, не помешало тебе завести друзей. Разве мы хоть раз упрекали тебя в твоей беде? Ну, так почему бы тебе не попробовать найти девушку? Почему ты уверен в том, что никто не захочет любить тебя?

— Да потому что!

— Очень веский аргумент! То есть, ты даже пытаться не будешь?

— Не знаю. Как я, по-твоему, должен себя вести? Привет, Алиса, я оборотень, будешь со мной встречаться? Да она…

— Ты не можешь знать, как она поступит, Рем! — Сириус был уже раздражён. — Ну, попробуй! Даже если ничего не получится, Алиса не будет трепаться о твоей тайне направо и налево, в ней я уверен. Ну, скажи — она тебе нравится?

— Ну… — пожал плечами Ремус. — Да. Она симпатичная, умная. Я не знаю…

— Хотя бы один раз попытайся, дружище. Нельзя всю жизнь сидеть в углу, боясь из него вылезти. Надо жить!

— А если она не захочет меня слушать? — попытался уцепиться за соломинку Ремус.

— А ты не говори ей сразу. Для начала извинись. Потом пригласи куда-нибудь. Начни общаться с ней. А дальше видно будет.

— А как же Лонгботтом?

— Слушай, хватит искать отговорки. Пусть о Фрэнке и его чувствах думает Алиса, — Сириус встал и потянул за собой Ремуса. — Пошли, пошли.

Люпин поддался на уговоры друга. «В конце концов, — размышлял он, — я ничего не теряю. Алиса мне нравится. А она обо мне теперь чёрт знает что думает. Надо извиниться. А потом… будь, что будет».

* * *

В тот день Ремус так и не нашёл Алису. Радостные выпускники курсов авроров заполонили всю штаб-квартиру Ордена, среди них был и Фрэнк Лонгботтом, с которым Люпин постоянно избегал встречаться взглядом.

— А где Алиса? — спросил Фрэнк у Джулии Стивенс.

— Ой, совсем забыла! — хлопнула себя по голове Джулия. — Она просила передать тебе, что пошла к врачу.

— Что-то случилось? — встревожился Фрэнк.

— Не знаю точно, она написала мне записку, что ей стало нехорошо, и она решила навестить доктора. Не думаю, что это что-то серьёзное, так, на всякий случай. Ты же знаешь, какая Алиса перестраховщица.

— Ладно, спасибо, — кивнул Фрэнк. Он отошёл подальше от весёлой компании, уселся на стул и крепко задумался. Его отношения с Алисой были странными. Он видел её увлечение Люпином и постепенно растущее безразличие к нему. От этого на душе становилось тоскливо. Фрэнк бросил взгляд на Ремуса. Тот стоял в другой углу зала и выглядел не менее грустным, чем сам Фрэнк. «Интересно, что с ним? — подумал Лонгботтом. — Думает ли он об Алисе?»

Фрэнк отправился спать с тяжёлым сердцем. С Алисой он в тот вечер так и не встретился. Он решил всенепременно поговорить с ней на следующий день и выяснить, что они будут делать дальше.

* * *

Алиса остановилась перед дверью комнаты Фрэнка. Вздохнула. Занесла руку для того, чтобы постучать, и опустила. Сделала шаг назад. Снова вздохнула. И, наконец, постучала.

— Да? — раздался голос Фрэнка.

— Это я. Можно?

— Заходи, — Фрэнк подскочил к двери и лично открыл. — Я искал тебя вчера.

— Да, — Алиса потупила взгляд. — Я… плохо себя чувствовала, поэтому сразу легла, после того, как вернулась домой.

— Джулия сказала мне, что вчера ты ходила к колдомедику. Что случилось? — Фрэнк внимательно глядел на лицо Алисы, пытаясь уловить на нём малейшие изменения.

— Фрэнк, — серьёзно произнесла Алиса. — Нам надо поговорить. Это очень важно.

— Да, — упавшим голосом ответил парень. — Конечно. Проходи, садись.

Алиса уселась на краешек кровати, сцепила пальцы в замок и уже открыла рот, чтобы заговорить, но не смогла. Невооружённым взглядом было видно, что она очень волновалась.

— Фрэнк, — наконец решилась она. — Я должна сказать тебе одну вещь. Не знаю, как ты к ней отнесёшься, но изменить уже ничего нельзя.

— Ага, — безразлично ответил Фрэнк, хотя внутри у него всё заклокотало.

— Я вот уже два месяца как беременна.

Настала тишина. Фрэнк хлопал глазами. Алиса дёргала заусенцы.

— Ага, — повторил он.

— Фрэнк, — Алиса встала и подошла к нему. — Я знаю, что глупо вела себя в последнее время. Мало времени уделяла тебе, да и вообще… я виновата. Прости меня, если можешь.

Постепенно Фрэнк начал постигать смысл сказанного. Уголки его губ нерешительно дрогнули, глаза просияли. Он положил ладони Алисе на плечи и тихо спросил:

— Слушай… помнишь, ты сказала, что выйдешь за меня после того, как война закончится?

Алиса кивнула.

— Так может быть… сыграем свадьбу сейчас? Раз уж у нас такие обстоятельства.

— Ага, — на этот раз произнесла Алиса.

— Я люблю тебя, Ал, — тихо сказал Фрэнк. — И я очень рад, что ты… ну…

— Я тоже рада, — ответила она. — Всё так, как и должно быть. Как правильно.

* * *

Ремус увидел Алису только за ужином. Она вошла в комнату под руку с Фрэнком и выглядела спокойной и счастливой. На лице Фрэнка красовалась улыбка победителя. Сириус выразительно взглянул на Ремуса. Тот уставился в тарелку.

— У нас небольшое объявление! — громко известил всех собравшихся Фрэнк. — Мы с Алисой, — он сделал театральную паузу, — решили пожениться! И вы все, конечно же, приглашены на свадьбу.

— Здорово! Ура! Поздравляем! — зазвучали со всех сторон радостные возгласы.

Ремус подавился картошкой. Сириус медленно переводил взгляд с Алисы на Люпина и обратно. Она избегала смотреть в ту сторону, где сидели Мародёры. Из них только Джеймс Поттер непринуждённо радовался новости.

— Рем, что случилось? — шепнул Сириус. — Вы не поговорили?

Ремус мотнул головой.

— Почему?!

Люпин не ответил. Ему не хотелось говорить. Он посмотрел в окно. За толстым, узорчатым стеклом кружились снежинки, застилая чёрную землю тонким ковром. Небо было затянуто серыми облаками, из-за которых чуть просвечивал серебристый свет луны. Ночь ложилась на город, и Люпин впервые в жизни пожалел, что до полнолуния ещё очень много времени. Сейчас ему больше всего хотелось выбежать под снег в образе громадного волка, и бежать, бежать, пока сердце не перестанет щемить, а потом сесть и долго выть на луну. «Ничего, — мрачно подумал Ремус. — Выживу. Как-нибудь».

* * *

1982 год

— Сюда, мистер Люпин. Пожалуйста, — колдомедик толкнула дверь палаты. — Будьте внимательны, их состояние только недавно стабилизировалось.

— Спасибо, — кивнул Ремус. Подождав, пока врач закроет дверь, он заставил себя повернуться к стеклу, отделявшему большую часть палаты от маленького участка, предназначенного для посетителей. В стекле была дверь, но зайти внутрь можно было лишь с позволения и в сопровождении лечащего врача, а этого Ремусу добиться не удалось. Родственных связей с Лонгботтомами у него не было, а «друзей и соратников по Ордену» слишком близко к пострадавшим не подпускали.

— Здравствуй, Алиса, — тихо произнёс он.

Ответа, конечно же, не последовало. И не только потому, что стекло могло быть звуконепроницаемым, а потому что Алиса сидела на полу в углу комнаты, обхватив колени руками и уткнув подбородок в локти. На посетителя она никак не отреагировала, словно не заметила его. На одной из кроватей, стоявших в палате, лежал Фрэнк. Выражение его лица было таким же отсутствующим как и у Алисы. На Ремуса он тоже не взглянул. Впрочем, Лонгботтомы и друг на друга не смотрели, и складывалось ощущение, что они вообще не замечают, что находятся в одной комнате.

Ремус знал, что его ожидало. Колдомедик долго рассказывал ему, что Лонгботтомы совершенно потеряли чувство реальности, что многочасовые пытки Круциатусом имеют непоправимые последствия, что надеяться на то, что Алиса и Фрэнк когда-нибудь придут в себя или хотя бы станут узнавать знакомые лица — бессмысленная наивность. Тем не менее, ощущения от слушания и от того, что было теперь перед глазами, были абсолютно несравнимыми. Ремус и представить себе не мог, что ему будет настолько больно видеть Алису в таком состоянии.

— Прости, что я так долго не приходил к тебе, — неуверенно заговорил он. — К вам, — поправился Ремус, взглянув на Фрэнка. Впрочем, тому было всё равно. Он повернулся лицом к стене и казался спящим.

— Я не мог прийти раньше, — продолжил оправдываться Люпин. — У меня… а… мне было страшно, — внезапно признался он. — Я и сейчас боюсь на тебя смотреть. Так что прости.

Алиса никак не отреагировала.

— Я хотел сказать тебе… знаешь, в тот день, когда я накричал на тебя… я был неправ. Мне, наверное, надо было рассказать тебе об этом раньше, но ты же знаешь — всегда всё откладываешь на потом, думаешь, что успеешь. А потом… — он махнул рукой.

Алиса повернула голову. Теперь она смотрела сквозь Ремуса.

— У нас бы всё равно ничего не получилось, — снова начал извиняться Люпин. — Я оборотень, Алиса. — на этот раз слова, которые было так трудно произносить даже наедине с самим собой, упали с языка совершенно непринуждённо. — Поэтому я тогда и завёлся из-за того, что ты назвала меня волком. Подумал, что Сириус тебе что-нибудь сболтнул. Потом выяснилось, что он ничего не говорил. Я хотел извиниться, поговорить с тобой… ты нравилась мне, Алиса, правда.

Ремус уже не был уверен в истинности своих слов. Не привиделась ли ему симпатия к Алисе? Не убедил ли его в этом Сириус? И что он вообще делает в этой стерильно белой палате? Он ни в чём не убедит эту несчастную молодую женщину, которая уже никогда не оправится от травм. Она вообще не слышит его, не понимает, не знает, кто он. Неизвестно откуда появившаяся злость потекла по его венам.

— Мистер, вы придёте ещё? — окликнула Ремуса медсестра, когда он стремительно шёл по коридору.

— Нет, — последовал резкий ответ.

Люпин вышел на улицу. Был конец августа — лето клонилось к концу. Солнце светило ярко, но ветер уже был прохладным. До полнолуния было далеко. Ремус запахнул плащ и поднял лицо к небу. Зажмурился от бьющих в глаза лучей. «Ничего, — подумал он. — Выживу и сейчас. Как там говорил Сириус — на войне нельзя долго скорбить по убитым. Алиса теперь всё равно, что мёртвая. А я живой».

Люпин зашагал прочь от больницы. К Алисе он больше никогда не приходил.