Чокнутая (гет)

Он смотрит на меня с восхищением. Восхищением и страхом.

— Мерлин тебя дери, да ты чокнутая, Роуз!

Я не отвечаю. Да и незачем. Он не спрашивает. Мой брат — он и без того знает обо мне все. Все-все, полностью. И именно это заставляет его страдать.

Я не хочу, чтобы Хью было больно. Хью рыжий, долговязый и страшно нелепый в этих своих очках и мятой рубашке. Я очень люблю Хью. Но даже для него я не смогу стать другой. Нормальной.

Я сажусь на подоконник, свешиваю ноги наружу, болтаю босыми ступнями над пропастью. Хрипло сообщаю Хью:

— Это самая высокая башня Хога — я читала. Если отсюда спрыгнуть, то лететь будешь долго-долго. Понимаешь, Хью? Лететь, не падать, лететь!

Хью не понимает. Он силой стаскивает меня с подоконника и отводит от проема. Хью страшно, я знаю. Он никогда не понимал меня, но он тоже любит меня, и потому молчит. Он вообще почти всегда молчит, только мне иногда удается разговорить его. Мне и еще Виктуар.

Виктуар появилась в нашей жизни недавно, и я точно знаю, что Хьюго, мой братик Хью, любит и ее тоже. Давно уже хочу знать, кого из нас он любит сильней? Хочу — но никогда не спрашиваю. Это наша с ним игра — мы ни о чем не спрашиваем друг друга. Совсем-совсем ни о чем, это очень важно! Иногда мне приходится чаще напоминать себе о нашем уговоре.

Я медленно выкручиваюсь из медвежьих объятий Хью, подхожу и аккуратно, вполоборота присаживаюсь на тот же подоконник. Хью стоит на месте, только смотрит настороженно. Значит верит. Это самое странное — он все знает обо мне и все равно верит. Вытягиваю сигареты из кармана. Хью морщится. Он не любит, когда я курю, но молчит.

Окурок я выбрасываю наружу и наблюдаю за его падением долго-долго. Потом со вздохом встаю и протягиваю руку к Хью:

— Ну что, пойдем, братец кролик? Макгонагалл вряд ли накормит нас морковкой, если мы завтра опоздаем к ней на урок.

Конечно, мы не опоздали, пришли как всегда вовремя. Меня прямо-таки ломает от того, какой хорошей они все, — все, все — видят меня. Идеальная Роза Уизли, ну конечно же! Старательно помогаю им заблуждаться и дальше. Не сплю ночами, чтобы успеть заново нарастить и покрыть моднейшим маникюром ногти — сломала, когда искала клад в подземельях или раньше, карабкаясь по стене с помощью плюща и заклинания папочки-аврора? Наизусть выучиваю все учебники за первые несколько ночей, неделями глотаю библиотечную пыль, но нахожу-таки заклинания, приносящие мне относительную свободу. Я могу взмахом палочки привести свой внешний вид в состояние идеального порядка, я запоминаю книгу, только пробегая взглядом по строчкам, и мне даже не нужна дядюшкина мантия-невидимка. Зачем, когда есть чудное заклятье отвода глаз?

Сегодня я решила пройтись до Хогсмида. Прогуляюсь, поболтаю за жизнь с Аберфортом, может даже опять затею ссору с кем-нибудь из жителей деревеньки. Не особо весело, но выдумывать что-то лень. Вспомнив о Хью, захожу в библиотеку. Ну, конечно, он как всегда здесь, читает что-то, потирая переносицу. Окликаю его.

— Я в Хогсмид.

Брат только морщится:

— Я останусь, принеси мне чего-нибудь.

— Ага.

Хьюго ужасный сладкоежка, я частенько притаскиваю ему что-то со своих прогулок — в благодарность. Сама я сладкое все равно не выношу.

Братец уже привык, он считает, что когда я в Хоге или окрестностях — я в безопасности. Наивный. Не хочу зря волновать его, поэтому всегда тщательно заметаю следы. Плевать мне на репутацию, но Хью не должно быть плохо.

Неделю спустя я снова гуляла по Хогсмиду, уже со всеми, и видела Хью с Виктуар. Они просто шли, держась за руки, и, Мерлин побери, были такими счастливыми! В тот день я устроила дуэль с каким-то пришлым магом. Чудом доползла потом до комнаты, выхлебала, наверное, все свои запасы Заживляющего и Восстанавливающего, благословен будь покойный Снегг за улучшенный рецепт!

Одному Мерлину ведомо, чего мне стоило на следующий день пойти на занятия! И,что гораздо хуже и сложнее — научится жить без Хью. Потому что он не виноват, что у него чокнутая сестра, потому что он достоин счастья как никто другой. Слава Мерлину, что Хьюго держит наш уговор и не спрашивает, почему я стараюсь избегать его. Он даже продолжает изредка покрывать меня перед профессорами, но это нужно прекратить. Я научусь жить как взрослая, жить ответственно, думать о последствиях. Я обязательно научусь.

В тот год я ехала одна в купе Хогвартс -экспресса. Хью тоже, конечно, возвращался домой, но он был с другими. С влюбленной в него Мари-Виктуар, с бесшабашным Джеймсом и вечно веселым Алом, с малявкой Лили, наконец. Я сама не захотела ехать с ними, устала притворяться хорошей и ловить чуть насмешливый, понимающий взгляд братца. Я слишком устала. Хорошо, что скоро мы закончим Хог, и можно будет сбежать куда-нибудь от славы родителей, от собственной идеальной репутации. И от моего любимого, несносного, ненавистного брата Хьюго.

Тяну из сумки сигареты, но дверь в купе распахивается, и я торопливо прячу их обратно. Смутно знакомый парень коротко кивает в знак приветствия, невозмутимо проходит в купе и садится напротив. Внимательно смотрит на меня разноцветными глазами и я, наконец, вспоминаю его — Тедди Люпин, полуоборотень. Мы редко виделись и всегда в присутствии остальных. Сейчас мы один и я с жадным любопытством разглядываю его.

Тедди Люпин растягивает губы в сумасшедшей улыбке. Сумасшествие везде, оно в блеске его глаз, в солнечных лучах, в самом воздухе вокруг. И я совсем не удивляюсь, когда он вдруг спрашивает:

— А ты когда-нибудь целовалась на крыше Хогвартс-экспресса?

Кажется, я нашла кого-то сумасшедшего, как я. И еще — теперь я понимаю Хьюго. Надо будет купить ему ящик сладостей — в извинение.