Лунная роза. Часть 2 (гет)

Проснувшись в объятьях любимого, я вновь и вновь благодарила небеса за это счастье. Рэм спал, как младенец, и был прекрасен, как ангел. Я нежно прикоснулась к его губам своими и на цыпочках пробралась в ванную.

Когда я вышла из ванной, Рэм ещё спал. Я накинула его рубашку и вышла в коридор, чтобы его не разбудить. Наши комнаты были рядом, поэтому я быстро переоделась и вернулась в комнату Рэма. Он уже успел проснуться, и почти до десяти утра мы валялись в постели.

Днём мы с Рэмом гуляли возле озера, а потом смотрели квиддичный матч между Гриффиндором и Слизерином. Но приближался вечер…

Без пятнадцати двенадцать мы с Рэмом спустились в подземелье. Пришло время пить зелье. Рэм заметно волновался, да и я сама тоже была, как на иголках.

Нас встретил Северус, причём взгляды, которые он бросал на Рэма, были отнюдь не добрыми. Рэм старался не подавать виду, но всё равно в его ответных взглядах читалась та же враждебность. Снейп сообщил, что зелье должно быть выпито ровно в полночь, и оставил нас вдвоём.

В оставшиеся минуты до полуночи мы не проронили ни слова. Рэм не сводил взгляда со стенных часов, держа в руках кубок с зельем.

Лишь только стрелка часов показала двенадцать, Рэм тут же осушил кубок. Я сочувственно поморщилась – очевидно, вкус у этого варева был отменный…

Рэм рывком отбросил кубок и, тяжело дыша, опустился на ближайший стул. Я присела перед ним.

— Как ты, Рэм? Что-нибудь чувствуешь?

Он покачал головой.

— В принципе, не чувствую ничего особенного, разве что горечь от этого зелья просто обжигает мне горло.

— Снейп сказал, что только через 11 часов мы узнаем, помогло ли тебе это зелье.

Рэм слегка кивнул, и мы вместе вышли из подземелья.

* * *

На следующее утро я проснулась около девяти часов. Рэма рядом не было, хоть и засыпали мы вместе. Я приподнялась и оглянулась вокруг. Рэм без рубашки стоял у окна и задумчиво глядел вдаль. Услышав, как я завозилась, он обернулся и улыбнулся мне. Я подошла к нему и, ничего не говоря, просто обняла его.

В назначенное время мы пришли к Дамблдору. Я ранее не задумывалась о том, как именно узнать о действии зелья. Рэма, похоже, посетила та же мысль.

— Но как узнать, подействовало ли зелье? Ждать следующего полнолуния, что ли?

Директор на этот вопрос ответил:

— Не думаю, что это обязательно. Это зелье может полностью избавить от ликантропии, а, значит, и ото всех её проявлений, к примеру, от воздействия серебра.

Я щелкнула пальцами.

— Ну конечно, серебро! – память услужливо напомнила эпизод с серебряной стрелой, но я тут же спросила. – У вас есть что-нибудь серебряное?

Дамблдор улыбнулся.

— Я подготовился к вашему визиту, – с этими словами он достал серебряный кинжал с какой-то витиеватой гравировкой. – Просто возьми этот нож. Если ты вылечился, то сможешь легко удержать его в руке. Если нет, то…

— Я знаю, – перебил Рэм и, выдохнув, потянулся к кинжалу.

Я с замиранием сердца следила за его рукой. Он взял нож в руку и… тут же вскрикнул и выронил его. «Нет!..» – горестно воскликнула я про себя и подошла к Рэму. Его ладонь была немного обожжена. Я взглянула в его глаза. Он попытался улыбнуться.

— Увы…

Я обняла его. Ничего не вышло. Это была ложная надежда.

Дамблдор выразил сочувствие Рэму и отпустил нас, предварительно сказав ему, чтобы он зашёл к мадам Помфри, так как ожоги от серебра нельзя залечить магией.

* * *

Я вернулась в свою комнату. Рэм сказал, что после медкрыла он хочет побыть один. Я то сидела в кресле, то ходила по комнате, как лев в клетке, но через час почувствовала, что мне нужно поговорить с Рэмом. Кажется, я догадываюсь, где его искать… Накинув плащ, я вышла из замка и направилась к астрономической башне.

Поднявшись по многочисленным ступенькам, я вышла на площадку и не удивилась, увидев Рэма, опершегося на перила. «Déjà vu», – подумалось мне.

Рэм обернулся, услышав мои шаги, и вновь устремил взгляд вдаль. Я подошла к парню.

— Тебе, наверное, тяжело снова осознать, что твоя болезнь неизлечима… – тихо сказала я.

Рэм покачал головой.

— Знаешь, Клер, я думал, много думал о сегодняшнем. И я понял, что оборотничество – это часть меня. Пусть она мне ненавистна, но без неё я просто не буду самим собой. Я неразделим с волком и не смогу от него избавиться. Мне остаётся смириться и пытаться уживаться с ним.

Во время его речи его глаза не были наполнены ни печалью, ни грустью. В них была капелька сожаления, но его взгляд излучал оптимизм и жизнерадостность. Он смог, он смог примириться со своей судьбой, с таким укладом жизни, он принимает то, что дано ему свыше, но всё равно не понимает, за что он был так наказан судьбой.

Рэм вдруг спросил:

— Клер, а ты решила, что будешь делать с лунной розой?

Я, слегка улыбнувшись, покачала головой.

— Я не думала об этом, Рэм. Я не уверена, что имею право оставить её у себя. Ведь она принадлежит не мне, да и… – хмыкнув, я продолжила, – моё отношение к ней почти не изменилось. Это злая вещь, – мои руки нащупали кулон и сжали его.

— Нет, Клер, вещи не могут быть злыми или добрыми. Всё зависит от того, в чьих руках находится эта вещь. Помнишь, ты говорила, что Мигель был защитником оборотней. Разве ты можешь отрицать, что он использовал розу во имя добра?

— Нет, – тихо ответила я.

— Я более чем уверен, что Мигель одобрил бы такой выбор. Я знаю, что ты не причинишь никому вреда. Твоя судьба уже давно переплелась с лунной розой, она стала такой же неотделимой частью тебя, как и ликантропия – моей. К тому же, – добавил он, обняв меня за талию и положив голову мне на плечо, – я буду уверен, что никогда не смогу причинить тебе вреда.

Я улыбнулась и ответила:

— И тебя не смущает перспектива всю жизнь быть у меня под каблуком?

Рэм повернул меня к себе лицом и озорно улыбнулся.

— А с каких это пор у тебя столь многообещающие планы?

Я счастливо рассмеялась, поцеловала его и покрепче прижалась к Рэму. Солнце ярко светило на зимнем небе, прохладный ветер обдувал нас, но мне было тепло от живущей во мне любви и от тепла, которым, будто ореолом, окружил меня Рэм. Я не знаю, что будет завтра, но в одном я уверена – оборотень и его королева всегда будут вместе.

Конец.