Однажды в Пешкопии (джен)

“В этом мире человек привыкает ко всему, кроме смерти. Даже самые страшные вещи через какое-то время становятся обыденностью, превращая жизнь в набор иллюзорных чувств и массу однообразных действий, в которых уже нет смысла, есть только необходимость”

Донита Ноли “Привычка жить”.

— Мисс, ваш чай, — любезно произнесла официантка на ломаном английском. — А пирожки сейчас разогрею.

— Спасибо, — я благодарно улыбнулась ей и поскорее обхватила чашку дрожащими руками.

За окном лил дождь, и холодный ноябрьский ветер мерно качал неплотно закрытую дверь обшарпанной маггловской закусочной, расположенной где-то на окраинах Пешкопии. В маленьком подвальном помещении никто ещё не потрудился включить отопление, и, поёжившись от холода, я принялась мелкими глотками пить принесённый чёрный чай.

Я сбежала из Великобритании и вот уже три с половиной года скитаюсь по Восточной Европе, не останавливаясь в одном городе дольше трёх-четырёх дней. Изредка мне попадаются какие-нибудь захудалые волшебные газетёнки — единственное звено, связывающее меня с магическим миром и родиной. Хвала Мерлину, английский считается не только у магглов языком международного общения, но и у магов, поэтому с переводом основных новостей проблем не возникло ни разу. Как правило, ознакомившись с первой полосой, я избавлялась от улик — сжигала газету. И только одна из них, уже желтеющая от времени, избежала этой участи — четвёртый номер “Ежедневного Пророка” за май 1998 года. Его мне удалось перехватить уже во Франции у какого-то охочего до сенсаций парижанина, всучив ему взамен пару кнатов. “Англией правит Тёмный Лорд!” — кричал заголовок на первой странице, где автор статьи настойчиво пытался навязать читателям, разинувшим от изумления рты, свое видение дальнейших событий. До сих пор вздрагиваю, вспоминая, что, по мнению газетчика, сделает Волдеморт с грязнокровками: таким, как я, он пророчил физическое уничтожение, а нашим пособникам — предателям крови — пожизненное заключение в Азкабане или Поцелуй Дементора. Ему было всё равно, что станет с несчастными людьми, он жаждал зрелищ. Не дождался.

Ошибся, ублюдок. И не только он, весь мир волшебников оказался неправ. С приходом к власти Тёмного Лорда в истерзанной гражданской войной магической Британии не изменилось ничего или почти ничего. Магглорождённых поставили на учёт в Министерстве Магии: кто знает, может, изначально Лорд и планировал истребить всех нас, но здравый смысл одержал верх — чистокровных было крайне мало в процентном соотношении, и любая вооружённая угроза извне фактически стала бы для режима Волдеморта фатальной. Единственное — нам запрещалось работать в Министерстве и в финансовой сфере, и мы отныне облагались дополнительными налогами, прямо как закабалённые крестьяне в глухое средневековье. Сплетённая вокруг этого решения информационная паутина тут же обросла всевозможными домыслами и легендами. Пессимисты кричали, что оно не имеет под собой реальных оснований и массовые убийства уже начались, ибо страх — основа чистокровной империи Лорда, оптимисты в ответ клятвенно заверяли: политика Тёмного Властелина — это свидетельство его готовности идти на компромисс.

Правда в конечном итоге оказалась банальной и от этого ещё более страшной. Дело было не в страхе и, конечно, не в компромиссе. Расчёт и сухая логика — вот, что двигало Волдемортом. Психопат, швыряющий смертельными проклятьями направо и налево, переродился в злого гения. “Король умер, да здравствует король!” — воскликнули его Пожиратели Смерти, и поскольку за всё время, прошедшее с воцарения Лорда, Артур Великий не пробудился ото сна, значит, дни его правления не станут для Британии последними.

Я спрашиваю у вас, кто страшнее — полоумный маньяк, действия которого в большинстве своём продиктованы застарелой детской или подростковой психической травмой, а то и вовсе наследственным безумием, или равнодушный интеллектуал, вершащий суд над всем живым ради своего изощрённого рационального идеала? По-моему, ответ очевиден.

— Прошу вас, угощайтесь, — молоденькая девушка отвлекла меня от невесёлых мыслей и поставила на стол блюдо с заказанными мною пирожками со шпинатом.

— Благодарю, — быстро сказала я, сосредоточив своё внимание на аппетитно пахнущем завтраке.

— Ещё чаю налить? — улыбнулась албанка, наблюдая, с какой жадностью я набросилась на еду.

— Да, пожалуйста, — попросила я, мысленно прикинув, что денег у меня должно хватить на вторую чашку чая.

Дождавшись, когда девушка отойдёт к другому столику, я вновь вернулась к своим размышлениям.

Гарри, добрая часть Ордена Феникса — все были убиты на той страшной войне, и Рон тоже. А тогда, на последних курсах мне казалось — я вполне способна влюбиться в этого неряшливого рыжего парня, истинного гриффиндорца с чистым сердцем и доброжелательной улыбкой... Не влюбилась, его не стало. Так и пережила я его смерть, опрометчиво решив когда-то, что не переживу её. Сложнее всего мне приходилось поначалу, в тот майский день, когда стало ясно — свет пал, мы побежали. Не надо так недовольно хмуриться, у каждого из нас оставалось самое ценное — жизнь и надежда её сохранить. Как я узнала из того же “Пророка”, десятерым удалось скрыться и покинуть кровавые берега Туманного Альбиона. Одной из них оказалась я. О судьбе восьми магов мне ничего не известно и по сей день, а вот Симусу Финнигану удалось на время занять первую полосу волшебных новостей — его нашли спустя два года в Америке, и пожиратели смерти, не упустив случая, устроили показательную казнь: Симуса четвертовали по французскому обычаю.

Знаете, продолжаю я, обращаясь к невидимым собеседникам, последнее время всё чаще пытаюсь понять, где орденцы ошиблись, поступив не так, как должны были, и грешу на битву за Хогвартс. Но она ли стала причиной нашего поражения? Нет, мы проигрывали уже задолго до неё. Вот я и ищу виноватых, но не нахожу их среди своих: жизни всех известных сторонников Дамблдора трагически оборвались, а на мёртвых нельзя возлагать ответственность за дела живых. О них вообще не стоит говорить или думать плохо: память свята; поэтому я, как и сотни других волшебников, предпочитаю винить своих врагов.

Обрывочные вести о некоторых из них я получаю регулярно. Первая подобная новость застала меня в Капошваре во время моей первой зимы в бегах. Автор заметки в местной волшебной листовке сообщал, что в Англии организована тайная полиция, призванная самыми примитивными методами избавляться от противников Волдеморта и всех неугодных ему лиц. Теперь за милость и расположение Лорда британцы могли сделать что угодно, недаром, пишет далее расстроенный газетчик, лозунгом новой “боевой единицы Империи” стала избитая фраза: “Finis sanctificat media”*. В принципе, появление такой структуры в контексте режима Тёмного Лорда было вполне ожидаемо. Но не это заставило меня насторожиться и потом вовсе впасть в уныние, а имя ее начальника. Прочитав, кто возглавил цепных псов Волдеморта, я поняла, кого можно было косвенно обвинить в нашем поражении. Этот человек и связанная с ним история стали причиной длинной череды неблагополучных стечений обстоятельств, что в итоге привело нас к гибели — Скабиор: такое незамысловатое и ненавистное имя из прошлого. Если б тогда, он, встретившись на нашем пути, не опознал Гарри, возможно... что, возможно? Нельзя совмещать историю со своими предположениями, как и изменить давно минувшее. Я бы и думать забыла о чёртовых беспринципных егерях и об их экстравагантном предводителе, но он словно не желал меня отпускать.

Через месяц, будучи в Требишове, я услышала разговор пожилой пары волшебников о Малфое-старшем, новом министре магии Великобритании. Его сын наконец-то женился на какой-то родовитой, но безмозглой кукле, жаль, не запомнила, как её зовут. На той свадьбе присутствовал сам Волдеморт, и, как выразилась словацкая чародейка, “осыпал новобрачных своими милостями”, в частности, подарил шикарный особняк в Шропшире на берегу Северна. Который, не без ехидства отметил её супруг, был отобран у тех же Малфоев в шестнадцатом веке, так что неслыханная щедрость Тёмного Лорда носила чисто слизеринский характер. Спустя пару дней, когда празднество отгремело, а именитые и высокопоставленные гости скупили в Косом Переулке все запасы антипохмельного зелья, Люциус, приступив к своим прямым обязанностям, объявил — “за головы улизнувших врагов Англии (читаем: врагов Волдеморта), назначено крупное денежное вознаграждение”. Я не удивилась, но следующая фраза заставила меня замереть на месте и на миг почувствовать себя кроликом, на которого открыта охота.

— Говорят, за беглецами отправился Скабиор со своими головорезами, — доверительно сообщила мужу ведьма. — Он обещал найти Грейнджер во что бы то ни стало.

— Бедная девочка, такая молоденькая, а сколько всего пришлось пережить, — удручённо посетовал маг.

Быстро отойдя от супружеской пары и затерявшись в толпе, я на следующий день на первом автобусе уехала в Варшаву. С тех пор ни разу не пользовалась волшебной палочкой и всё время бегу: Торунь, Гродно, Плоцк, Арад, Сараево, Тиват, Никшич, Подгорица — всего лишь малый список мест, где мне довелось пожить.

Однажды, когда я случайно оказалась в Бресте, ко мне в руки попал польский магический журнал, из него-то и удалось узнать самые весёлые новости с берегов родины: Тёмный Лорд предложил мне вернуться. Нет, не лично, конечно, в том издании было опубликовано обращение Люциуса Малфоя к Гермионе Грейнджер с призывом сдаться английскому правосудию. Мне, грязнокровке с факультета Годрика, обещали помилование в чистокровной слизеринской Англии, представляете? Вот и я не представляю и никогда не буду заинтересована в подобных подачках, но у меня хватило ума никак не сообщать об этом Лорду и его расфуфыренным прихвостням. Рассматривая фотографию холёного блондина, сидящего за своим рабочим столом с выражением абсолютной святости на лице, я спрашивала себя: “Неужели Скабиор сдался?” Где-то внутри, в сердце, даже стыдно признаваться, образовалась пустота. Так привычно было ощущать его незримое присутствие, являвшееся для меня своеобразной ниточкой к дому, к миру, покинуть который пришлось той памятной весной. Скабиор стал моей мотивацией, достаточно было вспомнить, что он идёт за мной, и мозг сам начинал обдумывать следующий шаг, где подработать, как скрыться. Я жила этой погоней и не могла поверить в её конец.

Всё во мне кричало против подобной крамольной мысли: он ищейка, следопыт, хищник, не может такой человек просто сойти с дистанции, хоть Люциус и божился — поисковая операция отложена, и мне дают неделю, чтобы явиться в Министерство Магии. Но я отказалась возвращаться в Лондон как через семь дней, так и через месяц, просто не горела желанием становиться жертвой известного во всём мире британского магического правосудия. Была, правда, ещё одна причина, о которой предпочту умолчать, не то потеряю последние крупицы самоуважения. Я сделала свой выбор и, надеясь в душе, что егерь снова вступил в игру, привычно отправилась мотаться по городам Европы, задаваясь вопросом, на сколько ещё меня хватит.

И волею судеб меня занесло в Албанию. Парадоксально, правда, исколесив четверть континента, оказаться в стране, где когда-то магические искусства изучал Тёмный Лорд? Теперь в ней скрываюсь я. За пару месяцев удалось побывать во всех крупных городах Албании, и поздняя осень застала меня в Пешкопии. Три дня я провела в амбаре какого-то фермерского хозяйства, фасуя по небольшим серым пакетикам остатки нераспроданной кукурузной муки. Плата за эту работу вышла небольшая, но её должно было хватить на завтрак и на билет до следующего города.

Доев пирожки и выпив две чашки вполне сносного чая, я достала кошелёк, точнее, маленький холщовый мешочек, который уже давно его исправно заменяет, и отсчитала несколько монет. Поблагодарив девушку за завтрак, запахнула пальто и вышла на улицу, мне нужно было дойти до автовокзала и посмотреть, на билет до какого населённого пункта у меня хватит сбережений.

Проливной дождь сменился моросью, и я поспешно поправила шарф, чтобы ледяные капли не попадали за шиворот. Но от другой проблемы так просто было не избавиться — от высокой влажности воздуха запотевали стёкла очков, и попадающая на линзы вода мешала обзору. За последнюю пару лет у меня сильно упало зрение, так что даже дорогу переходить без очков я бы уже не решилась, поэтому сейчас приходилось смахивать с них воду через каждые пять минут. Занятая тем, что пыталась в очередной раз протереть их, я не обратила внимания на раздавшиеся за моей спиной торопливые шаги, и очнулась, только когда бархатный, но до безумия знакомый голос произнёс:

— Привет, красавица.

Мгновенно обернувшись, выронив при этом очки, которые, упав, разбились о булыжники мостовой, я заметила летящее в меня оглушающее заклинание и пожалела, что не смертельное. “Неужели это ещё не конец?" — как-то отстранённо подумалось мне, и, погрузившись в темноту, я уже не видела, как довольный Скабиор, взвалив меня к себе на плечо, усмехнулся своим мыслям и аппарировал — его ждала награда.

________

*Finis sanctificat media(лат.) — Цель оправдывает средства.