Let Me Love You (гет)

... Идя по Монмартру на следующее утро, Гарри и Гермиона искали улицу Мон Женюс — задание отменили: дилеры как то слишком быстро сдались с поличным местному Министерству из-за угрозы запустить в дом пару-тройку дементоров, так что ребята еще неделю могли отдыхать в самом романтичном городе мира.

— Я все еще поражаюсь, как мы могли столько лет буквально жить бок о бок, сражаться, жить в этой палатке посреди леса и не начать встречаться или, по крайней мере, влюбиться друг в друга? — неистовствовал Гарри, ведя свою подругу за руку по закоулкам старинной части города.

— Ну, понимаешь... — Гермиона замялась. Ей не хотелось говорить сейчас про Рона и Джинни. — Я и сама не знаю. Да я вообще, кажется, в тебя давно уже была влюблена...

Девушка уже в который раз смутилась своему потоку мыслей, но Гарри быстро чмокнул ее в щёку и улыбнулся.

— Вот, кажется, Мон Женюс. Только давай пойдём по другой стороне...

— А ты уверен, что за нами не погонятся шармбатонские девицы, мечтающие заполучить хотя бы твой взгляд? — холодно поинтересовалась Гермиона.

— С них, я думаю, хватит и взгляда моей любимой, — ответил Гарри.

Гермиона весело улыбнулась.

Ребята пробирались сквозь толпу спешащих людей и увидели ту самую коробку, на которой еще вчера стоял пожилой музыкант. Но на ней была лишь молодая черноволосая француженка, наигрывавшая что-то медленное на скрипке. Вокруг нее не было столько людей, как вчера, рядом с гитаристом, только двое стариков о чем-то спорили рядом, заглядывая в свои кошельки.

Молодые люди подошли к девушке.

— Прошу прощения, — начала Гермиона.

— Да, мисс, — произнесла на чистом французском девушка, отвлекшись от инструмента и резанув всем слушателям слух минорным аккордом.

— Здесь вчера играл один человек... с испанской гитарой. Он сегодня не придет?

— Ох, я не знаю, я здесь уже второй час, а денег так мало... Я его, по крайней мере, не видела.

— Хорошо, спасибо... — расстроилась Гермиона и шепнула Гарри на ухо, что человека сегодня не было, тот поджал губы и опустил глаза. — Просто, мы хотели кое за что его отблагодарить…

— Я, честно, заняла это место еще с рассвета, никто на него еще не претендовал… Но, может, вы дадите пару центов в честь великого музыканта, только сегодня утром скончавшегося в Америке, но поразившего весь мир? — спросила девушка, которая явно была в нужде — ее одежда сильно истрепалась, а волосы, выглядевшие немытыми, отливали на солнце. — А я сыграю вам его прекрасную песню!

Молодые волшебники не успели удивиться, как послышались вступительные ноты той мелодии, соединившей их так недавно.

— Но почему "I love you, baby"? — взволновалась Гермиона, а Гарри лишь недоуменно улыбнулся.

— Боже, но ведь скончался-то Фрэнк Синатра! — заглушая музыку, сказала девушка и ногой подпихнула к Гермионе газету — на ней была двухмерная фотография улыбающегося старого Фрэнка Синатры, огромнейший трагичный заголовок на французском языке: "Гениальный Фрэнк Синатра покинул нас навсегда!" и начало статьи: "Сегодня утром, после длительного перелета из Парижа в Лос-Анджелес, в своей постели скончался величайший музыкант Фрэнк Синатра..."

Гермиона, подняв газету, тут же уронила ее.

— Гермиона, что с тобой? — разволновался Гарри, но девушка ничего не ответила.

Ей представилось, как загорелый старик в плетеной светлой шляпе, идя по улице с чехлом от гитары, хватается за сердце. Он, скрывая лицо, заказывает рейс на ночь из своей гостиницы, вылетает из Парижа и теряет сознание в самолете. Его привозят домой, папарацци и журналисты, непонятно как узнавшие, кто прилетает сегодня, съезжаются к его дому, но он видит лишь свою жену и, лежа в постели и держа ее за руку, медленно закрывает глаза с легкой улыбкой и последними теплыми словами...

Окончание статьи выглядело так: "... Напоследок, как передает его жена Барбара, он сказал: "Я редко хвастаюсь своими успехами, у меня были и сильнейшие взлеты, и капитальные падения, но моим главным достижением было то, что своими песнями я свел десятки пар, и, я надеюсь, что они счастливы так же, как и я. Но вчера я свел свою последнюю пару нашей с тобой песней. Как же мне приятно от любви — береги ее, пусть все берегут. Она — единственное, что остается в душе после всей жизни..."

... Двое стариков, увидев на лежащей возле их ног газете лицо, знакомое всему миру, поспешили кинуть в футляр для скрипки пять евро — у каждого своя дань для великой музыки, объединившей и поколения, и годы.

___________________________

*О, Мерлин, кто это? Неужели это может быть Гарри Поттер?

** О, извините меня, мсье… Могли бы вы… (прим. б.)