Пять футов под килем! (джен)

— Сначала мы в Каире побывали, — обычно бесстрастные зеленые глаза сейчас горели восторгом. — Осмотрели Археологический музей. Это для маглов он музей, а на самом деле там держат в заключении страшных древних демонов. Жуткие они — даже мороз по коже! — впрочем, в голосе рассказчика звучало скорее восхищение, чем страх. — Самые опасные сидят взаперти в подвалах, а остальных маглам показывают. Демоны замурованы и в статуях, и в обычных предметах — круто, в общем!

— По-моему, не стоит пускать маглов туда, где держат демонов в заточении, — Роуз, как всегда, старалась думать и действовать правильно. — Помните, что было в 2011-ом? Демоны вырвались на свободу и вселились в людей! Весь Ближний Восток гудел, словно растревоженный улей…

— Но ведь все закончилось благополучно, — хмыкнул Альбус. — Вмешались волшебники и обезвредили демонов.

— А сколько людей погибли? — сейчас в голосе Роуз звучало не возмущение, а грусть. — Их-то не воскресишь…

— Но маглы платят за посещение музея деньги, — вмешался Скорпиус. — И на эти деньги египетское министерство магии оплачивает услуги своих авроров. Египет — страна бедная, и деньги туристов очень важны. Или, по-твоему, было бы лучше, если бы демонов никто не охранял? Бесплатно ведь работать никто не хочет…

Роуз в ответ только вдохнула. Увы, она знала ответы не на все вопросы, хотя очень старалась доказать обратное.

Судьба погибших огорчала и Скорпиуса, но грустил он недолго: страшные события 2011 года он почти не помнил и никого из погибших не знал.

А горевать в такой чудесный день было очень трудно! Погода выдалась абсолютно летней, а профессора в первый учебный день почти ничего не задали.

Поэтому после уроков многие студенты не остались в душных комнатах, а отправились на берег озера. Роуз, Альбус и Скорпиус тоже, разумеется, последовали общему примеру. Они очень соскучились друг по другу за время каникул, и у каждого накопилось много историй о летних приключениях.

Начал, разумеется, Альбус — его путешествие было самым удивительным. Когда Скорпиус рассказал дома о том, куда летом отправится лучший друг, то отец сморщил нос и вздохнул: «Некоторых жизнь ничему не учит! Летом в Египте не сезон. Если хочешь, поедем туда на рождественские каникулы, если у меня появится свободное время…»

Появится ли у отца свободное время на Рождество, Скорпиус не знал, и это было очень грустно. Но даже если да — Рождество наступит только зимой, а Альбус поедет в Египет уже летом! Так что Скорпи отчаянно завидовал другу и сейчас, услышав его рассказ, стал завидовать еще сильнее.

— А что дальше было? — спросил он.

— Потом мы пирамиды ездили смотреть, — торжественно объяснил Альбус. — Я даже не думал, что в мире может быть столько золота, сколько в пирамиде Хеопса! Туда, кстати, маглам вход воспрещен. Сокровища сторожат очень злые демоны, к таким опасно приводить простецов. Даже волшебников туда с осторожностью пускают.

— Да, — подхватила Роуз осуждающе, — а маглам показывают ложную гробницу!

— Говорю же, Египет очень бедная страна, — вздохнул Скорпи.

— А потом мы отправились в круиз по Нилу, — Альбус мечтательно улыбнулся. — Я, пока Нил не видел, не понимал, почему древние египтяне больше всего любили синий цвет. А сейчас понимаю! В Египте почти не бывает туч, и вода в Ниле всегда синяя. Это так красиво — словами не передать!

Альбус замолчал; обычно он стеснялся проявлять свои чувства. Но глаза друзей горели любопытством, и это помогло справиться со смущением и продолжить рассказ:

— А по берегам Нила стоят древние храмы. Там тоже сторожат демонов, и туда тоже пускают маглов. Круто!

— А ты в Ниле купался? — спросил Скорпиус.

Роуз явно хотела ответить, но взглянула на Альбуса — и решила промолчать.

Он с сожалением покачал головой:

— Нет, это запрещено. Туристам-маглам говорят, что в речной воде много вредных бактерий. Но на самом деле на берегах Нила живут водяные, а они не терпят чужаков в своих владениях. Это у нас водяные прячутся, а в Египте они даже от местных маглов не таятся. От туристов, конечно, заклятиями незаметности защищаются, но от магов не скроешься… Страшные эти водяные — жуть! Худые-худые, тело бурое, лицо узкое, словно вытянутое, а зубищи — острые! А передвигаются водяные по Нилу не вплавь, а на лодках. И запряжены в эти лодки крокодилы…

— Египетские водяные крокодилов приручают, как мы — гиппогрифов? — удивился Сорпиус.

Роуз опять хотела что-то сказать, но снова промолчала, давая высказаться Альбусу.

— Что ты! — засмеялся тот. — Крокодилов невозможно приручить! Они тупые и злющие. Водяные на них заклинание накладывают…

Он сделал эффектную паузу, но тут Роуз не выдержала и выпалила:

— Пять футов под килем! То есть на каждом языке заклятие свое, и мера длины тоже своя, но общий смысл именно такой. Этому заклинанию подчиняется любое водное животное! Оно становится послушным и выполняет любое желание чародея, который произнес заклятье. Кстати, наши маглы, кажется, где-то его подслушали, но запомнили неправильно. У них пожелание удачи морякам звучит так: «Семь футов под килем!»

— И откуда ты все это знаешь, Роуз, — улыбнулся Альбус.

— Книги нужно читать! — гордо ответила она.

— Да, плавать по Нилу — это здорово! — искренне сказал Скорпиус. Рассказ друга его очень заинтересовал, и хотелось новых подробностей.

— А почему только по Нилу? — удивился Альбус. — Плавать можно где угодно, и это везде будет прекрасно…

— Например, по нашему озеру! — радостно подхватил Скорпиус. — Лодку мы найдем…

— Не найдем, — вздохнула Роуз. — Вечером первого сентября Хагрид относит все лодки в чулан, а запирает его заклятиями сам директор. Я точно знаю: спросила у Хагрида, еще когда мы в Хогвартс на лодках плыли. И не сомневайтесь: нам с заклинаниями директора Макгонагалл не справиться! И вообще, — спохватилась она, — это нарушение школьных правил!

— Уверен, в школьных правилах нет запрета на катание на лодках по нашему озеру, — сказал Скорпиус, ничем не рискуя. Если бы Роуз точно помнила, то процитировала бы соответствующий пункт правил по памяти. Если запрет все же существует, но Роуз об этом позабыла, то рано или поздно она его непременно разыщет. А если поверит на слово и не будет искать — тем лучше. — А лодку можно купить — заказать в службе доставки, например…

— А если несовершеннолетним не пришлют заказ в Хогвартс? — спросил Альбус.

— Можно купить в Хогсмиде или сделать заказ на адрес местной почты. С этого года нас ведь в Хогсмид отпускают…

— Да, я и забыл…

— А заклятие «Пять футов под килем!» поможет справиться с…

Скорпиус хотел продолжить: «С водными животными — отпугнет их», — но тут вскочила на ноги Роуз. Раскрасневшись от гнева, она выпалила:

— Мальчики, я вам за-пре-ща-ю запрягать в лодку Гигантского Кальмара! Это очень опасно! И незаконно!

Скорпиус взглянул на Альбуса — и понял, что их мнения полностью совпадают.

— Да, — радостно кивнул он, — это будет круто! Конечно, еще лучше было бы Филча запрячь…

— Но он не водоплавающий, — вздохнул Скорпиус. — Заклятие на него не подействует…

— Ну что мне с вами делать, мальчики? — грустно спросила Роуз. — Без меня вы же шеи себе переломаете! А издеваться над животным нехорошо...

— Помоги нам! — радостно подхватил Скорпиус. — Ты ведь столько всего знаешь! А над Кальмаром мы издеваться не будем. Покатает он нас совсем недолго…

— Часика два… — подхватил Альбус.

— Ну так он же здоровенный! В пять раз больше обычного человека! А силы у него в сто раз больше, наверное! А когда Кальмар нас покатает, мы его угостим чем-нибудь вкусненьким, что он любит.

— Так что все будет по-честному, — закивал Альбус.

Лицо Роуз отражало напряженную внутреннюю борьбу. Скорпиус видел, что примерной гриффиндорской отличнице очень хочется покататься в лодке, запряженной Гигантским Кальмаром. Но главным жизненным принципом Роуз Уизли было строгое следование правилам. Правда, порой ради дружбы она этим принципом поступалась, но отнюдь не всегда.

Впрочем, сейчас Роуз колебалась недолго. После кратких размышлений она решительно кивнула:

— Хорошо, мальчики, я с вами! Без меня вы или шеи себе свернете, или бедного Кальмара замучаете. Обещаю сегодня же пойти в библиотеку и выяснить, что любят кальмары!

— Спасибо, Роуз, — искренне сказал Скорпиус, — ты настоящий друг! И информация из книг будет очень полезна. Но, — он задумался, тщательно подбирая слова, — наш Кальмар не совсем обычный, и вкусы у него могут отличаться от вкусов других кальмаров. Интересно, кто может знать, что нашему Кальмару нравится?

— Хагрид, — обычно невозмутимое лицо Альбуса осветила торжествующая улыбка. — Он наверняка знает!

— К нему и пойдем!

— Только не сегодня, — быстро сказало Роуз. — Хагрида тоже нужно чем-нибудь вкусненьким угостить. Я попрошу свободных эльфов — они что-нибудь приготовят на завтра.

— Хорошо, так и сделаем, — кивнул Скорпиус.

Он знал, что отношение эльфов к своей освободительнице — Гермионе Грейнджер-Уизли — было неоднозначным. Но хогвартские домовики Роуз Уизли действительно любили.

— Ой, здрассте! — огромное лицо Хагрида расплылось в широкой приветливой улыбке. — Друзьям я завсегда рад! Спасибо, что не забываете старика!

Скорпиусу стало неловко. Он, как и все слизеринцы, довольно прохладно относился к преподавателю ухода за магическими существами. Вместе с Роуз и Алем Скорпиус навещал Хагрида всего пару-тройку раз — и только для того, чтобы выяснить что-нибудь полезное. А полувеликан, оказывается, искренне считал их друзьями…

— Здравствуйте, профессор Хагрид, — голос Роуз слегка дрогнул. — Это вам, — она протянула ему большой пакет с печеньем, приготовленным домовиками. — А это — Волку. Здесь кости…

Огромный пес, такой же седой, как его хозяин, подошел к Роуз, обнюхал большую сумку, которую она держала, и приветливо замахал хвостом.

— Не называйте меня профессором, сколько раз говорил! — смущенно зарокотал Хагрид. — Проходите к столу, гости дорогие! Садитесь поудобнее! А я сейчас Волка накормлю и чайник поставлю…

Даже через два года после знакомства с Хагридом Скорпиус чувствовал себя в его хижине не очень уютно: своими размерами и грубоватым убранством она до ужаса напоминала жилище великана-людоеда. Впрочем, огонь, пылавший в очаге, быстро помог согреться, а немного неуклюжее, но искреннее дружелюбие хозяина окончательно развеяло морок.

— Как жизнь, Хагрид? — спросила Роуз, когда чай был заварен и хозяин присоединился к гостям, сидевшим у огромного стола. — Как дела в Запретном Лесу?

К счастью, полувеликан, даже став профессором школы чародейства и волшебства, не освоил навыков светской беседы. Поэтому он не отделался дежурной любезной фразой, а начал рассказывать подробно:

— Да в порядке все! Я даже, честно сказать, сам удивляюсь. Столько времени все бунтовали-шебуршили, а сейчас — тишь да благодать! У кентавров, конечно, бывают заварушки, когда выбирают своего представителя в Визенгамот, но это раз в четыре года случается. В следующем году, видно, опять разнимать спорщиков придется, а сейчас все спокойно. Пауки тоже не озоруют, тихо сидят. Оно тревожно, конечно, так как неясно, чего им в головы прийти может. Ну так это ни про кого наверняка не скажешь… Вон, профессор Квиррелл поначалу тоже тихий да мирный был. А чего учудил-то? — Хагрид шумно вздохнул. — Ну ладно, это давно было… А сейчас мирно все. Смешно сказать, что все в лесу этим летом от скуки обсуждали! Пустяки сущие! Влюбился, значит, один водяной в русалку, а она ему отказала. Дело-то житейское, но он как начал ревновать! Втемяшилось ему, что зазноба потому его ухаживания отвергла, что в Гигантского Кальмара влюбилась. Дурость, конечно, неимоверная! Гигантский Кальмар любит только рыбу, потому что ее есть можно. А русалкам он не нравится — они людей предпочитают или великанов в крайнем случае… — снова послышался тяжкий вздох. — Ох, надеру я Грошику уши… Да ладно, это совсем другая история… Ну вот, а водяной-то — тот, о котором я рассказывал, — совсем голову от ревности потерял. «Убью, — кричит, — Кальмара! Собственными руками зарежу! У меня когти длинные!»

То, что Хагрид знает язык подводных жителей, не удивило Скорпиуса: еще на первом курсе при весьма неожиданных обстоятельствах он выяснил, что все волшебные существа понимают друг друга без перевода. Это людям приходится учить язык и змей, и водяных, а сами они прекрасно общаются между собой. Хагрид, правда, улавливал смысл произнесенного волшебными существами с пятого на десятое, потому что был великаном лишь наполовину. Но если бы в тот год, когда погибла Плакса Миртл, Хагрид меньше занимался своим ручным пауком, а во время преподавательской деятельности профессора Локхарта почаще приходил в школу и побольше прислушивался бы, то все могло сложиться иначе…

Задумавшись о прошлом, Скорпиус на некоторое время отвлекся от рассказа о страстях, бушующих на озере, и вернулся к реальности, только когда услышал встревоженный голос Роуз:

— Но водяного обязательно нужно остановить! Убедить, что он не прав! Такая ревность может быть опасна и для русалок, и для всех случайных встречных!

— Да его уж успокоили! — улыбнулся Хагрид. — Этот-то водяной, ревнивец который, повадился к русалкам подплывать, когда они ночами на берег выбираются волосы сушить да загорать при лунном свете. Караулит, значит, — вдруг Кальмар на свиданку приплывет? Да только русалки о приближении водяного загодя узнают! Слух у них превосходный: слышат, как трава растет. А водяные плавают шумно… Русалки слышат, что ревнивец рядом, но виду не подают и петь начинают… Он и успокаивается быстренько!

— Почему?! — удивился Скорпиус.

Роуз укоризненно взглянула на него, но промолчала, давая высказаться Хагриду. Тот не заставил себя ждать:

— Дык русалки, ундины, сирены, лорелеи — это ж близкая родня! Их песни любого воли лишают — и людей, и водяных… Услышит ревнивец-то русалочьи песни — и задремлет, и разнежится. Или в камышах прибрежных кемарит, или домой к себе, полусонный, плывет…

— И что же русалки поют? — заинтересовался Скорпиус.

Хагрид смутился:

— Да глупости всякие! Русалки наши, надо сказать, хулиганки те еще. Они и придумали водяному петь:

Кальмар и русалка –

Они, если честно,

Не пара, не пара, не пара…

Голос у Хагрида был громкий, музыкальный слух отсутствовал напрочь, а на последней строке хозяину начал подпевать, — точнее, подвывать — Волк. В то, что эта песня способна кого-то успокоить, верилось с огромным трудом. Впрочем, спорить с хозяином гости не стали…

Вскоре чайник опустел, а стрелки на висящих на стене больших часах показали, что Хагриду пора отправляться в ежевечерний обход Запретного Леса. Настало время прощаться.

Друзья стояли уже на пороге, когда Альбус, вдруг хлопнув себя по лбу, быстро спросил:

— Слушай, Хагрид! Ты, когда про нашего Кальмара рассказывал, говорил, что он рыбу любит. А что он еще любит? В смысле — есть?

Скорпиус с трудом удержался, чтобы не схватиться за голову. Он не удивился, что Роуз, тревожась за русалок, забыла, ради чего они, собственно, пришли в гости. Но Скорпиус не мог понять, как и когда цель их визита вылетела из его собственной памяти. Похоже, учителя, частенько корившие Малфоя за рассеянность, были правы… Скорпиус в который раз порадовался тому, что Аль даже в самых невероятных обстоятельствах никогда и ни о чем не забывал.

— Что Кальмар любит? — растерянно спросил полувеликан и сам же себе ответил: — Дык рыбу и любит! А еще… — он надолго задумался, а потом заулыбался: — Тоже рыбу — только слегка протухшую. Я как-то раз его собрался покормить и оставил рыбу на ночь у хижины — решил утром в озеро бросить. А ночь теплая выдалась — рыба и того… слегка. Выбрасывать жалко, вот я и отнес ее на всякий случай к озеру. Если бы Кальмар эту рыбу брать отказался — я бы настаивать не стал, чесслово. Но тот так на нее набросился, словно год не ел, бедолага… — лицо Хагрида скривилось от сочувствия. — Я бы и дальше подпорченную рыбку Кальмару носил, да русалки визг подняли: не нравится им запах тухлятины… — он растерянно развел руками.

— Спасибо большое, — вежливо сказал Альбус, и друзья вышли из хижины.

— Ничего! — решительно произнес Скорпиус, отвечая общим сомнениям. — Один раз русалки потерпят. Потом мы их тоже чем-нибудь вкусненьким накормим!

— И Хагрида нам нужно почаще навещать, — задумчиво сказала Роуз. — Одиноко ему, по-моему…

Увы, навестить Хагрида в ближайшие недели друзьям так и не удалось: подготовка к плаванию отнимала все свободное время.

Сначала они учили заклинания, трансфигурирующие предметы в лодки. Путешествовать на фальшивых лодках и кораблях строго запрещалось, но друзья и не собирались этого делать. Трансфигурированные из подручного материала лодки были необходимы для изучения заклятия «Пять футов под килем!»

Затем приступили к расчетам. Требовалось определить, какого размера предмет было проще всего превратить в лодку, которую без вреда для своего здоровья способна тащить лягушка. Силы лягушки рассчитывала Роуз, и Скорпиус не сомневался, что вечная защитница всех несчастных не обидела необходимое для подготовки к плаванию земноводное.

Потом пришлось освоить заклятья, подманивавшие мух. Обычное Акцио на насекомых не действовало, а мухи были необходимы, чтобы подкармливать лягушек в награду за работу. Созданные французскими волшебниками чары для подманивания лягушек и ковбойское заклятие нескидываемой упряжи тоже пришлось выучить, а уроки и домашние задания никто не отменял…

Так что тренировать заклинание «Пять футов под килем!» друзья начали только в начале октября. Для своих упражнений они выбрали укромную бухточку на дальнем берегу озера. Другие студенты туда никогда не приходили: слишком далеко она находилась от школы. Роуз, Скорпиуса и Альбуса долгий путь по берегу не пугал: сохранение тайны было важнее. Да и погода стояла солнечная и теплая, и гулять оказалось очень приятно.

Знаменитое заклятье не получалось долго. Скорпиус даже начал думать, что его способны освоить только водяные, а людям это заклинание не под силу. Но в один прекрасный пасмурный день чары удались Роуз, два дня спустя — Альбусу, а через три дня все получилось и у Скорпиуса.

Упоенные удачей, друзья день за днем приходили на берег озера, чтобы полюбоваться своим успехом. После всех необходимых приготовлений накладывали заклятия на несколько лягушек, запрягали их в лодочки и заставляли плавать по озерной глади туда-сюда. Когда наступало время возвращаться в школу, лягушек кормили мухами, а потом отпускали в озеро.

Несколько дней все было в порядке. Но однажды из-за кустов раздался задумчивый голос:

— Так-так-так… Интересненько… Чем это вы тут занимаетесь?

Роуз, Скорпиус и Альбус подняли палочки и направили их на лягушек, собираясь произнести «Фините Инкантатем», но не успели.

Из кустов на берег вышли два совершенно одинаковых светловолосых парня. Друзья знали их имена, хотя практически не общались. Это были рэйвенкловцы-шестикурсники Лисандр и Лоркан Скамандеры.

Друзья переглянулись; Скорпиус мог только гадать, о чем сейчас думают Роуз и Аль. Они знали близнецов хоть немного, да лучше: старшие Скамандеры в редкое свободное от экспедиций время навещали и Поттеров, и Уизли. Но в школе Роуз и Аль с близнецами никогда не общались: сказывалась разница в возрасте. А у Скорпиуса хватало и более интересных тем для бесед с друзьями, чем старшекурсники-рэйвенкловцы, поэтому он знал о Скамандерах немногое.

Долговязые светловолосые парни всегда выглядели слегка удивленными. Казалось, они долго спали крепким сном, потом вдруг проснулись — и с изумлением разглядывают окружающий их мир.

Из случайно услышанных разговоров других студентов Скорпиус знал, что учились близнецы из рук вон плохо. Котлов на зельеварении они взорвали не в два, а как минимум в пять раз больше, чем в свое время — профессор Лонгботтом. Наложенные Скамандерами чары порой приводили к таким невероятным последствиям, что нейтрализовать их не всегда сразу удавалось даже профессору Чанг. Трансфигурацией Лоркан и Лисандр не занимались принципиально. Они не хотели мучить бедных животных, превращая их в предметы, и стоически сносили «Тролля» за «Троллем» от профессора Финнигана. На истории магии, нумерологии и астрономии братья обычно спали.

Единственными предметами, по которым они не просто успевали, а учились превосходно, были травология и уход за магическими существами. Но и в этих дисциплинах братьев порой губила излишняя самоуверенность.

Например, как-то ночью они пробрались в теплицы без наушников, но с волшебным радиоприемником, — решили выяснить, как повлияет на молодых мандрагор прослушивание классической музыки. Повлияло оно плохо. Пострадавших мандрагор пришлось долго подкармливать самыми добрыми удобрениями из всех известных магической науке, а близнецы две недели провели в магпункте — лечили порванные барабанные перепонки. Узнав о случившемся, милейший и вежливый профессор Лонгботтом ругался так, что даже самые большие скептики поверили: он и вправду когда-то возглавлял школьное Сопротивление и лично убил Нагайну мечом Гриффиндора.

Но весь этот переполох оказался полной ерундой по сравнению с тем, что случилось, когда в особенно морозную зиму Скамандеры по звуку нашли в Запретном Лесу стадо фестралов, принесли в Хогвартс несколько ослабевших от голода фестралят, спрятали их в одном из подвалов и начали подкармливать. Когда фестралята окрепли, они через слуховое окно вылетели из подвала в школьный двор и, невидимые, начали играть со студентами — врезались в них на лету. Шум поднялся страшный; к счастью, до общей паники дело не дошло. За это близнецов чуть не выгнали из школы, и спасло непутевых рэйвенкловцев только то, что их мама когда-то участвовала в школьном Сопротивлении. Огорчать героиню Второй войны профессора и попечители не рискнули.

Половины этого хватило бы, чтобы над незадачливыми близнецами потешалась вся школа. Некоторые и пытались, — правда, недолго. Со всеми обидчиками близнецов непременно начинали происходить всякие неприятности: рвались самые длинные домашние задания, завязывались между собой шнурки ботинок, на лбу вырастали огромные прыщи или раскидистые рога. Обвинить во всем этом Скамандеров не было ни малейшей возможности, но после происшествия они непременно оказывались рядом с пострадавшим, сочувственно кивали и предлагали помощь, обычно еще больше усиливая ею суматоху. Так что от братьев быстро отстали, а после одного случая к ним стали относиться с уважением даже самые ехидные насмешники.

Как-то раз, не выдержав очередного одновременного взрыва двух котлов, профессор Забини отправил близнецов к директору, дабы та назначила им отработки, соответствующие масштабам провинности.

Как нетрудно догадаться, шли близнецы медленно и по дороге смотрели во все окна. А одно из них выходило во двор, где проходили уроки полетов у первокурсников. Заглянув туда, близнецы увидели, как один из мальчишек, взлетевший выше Астрономической Башни, свалился с метлы и стрелой полетел вниз. Мадам Хуч в тот момент на уроке не было (как потом выяснилось, она повела пострадавшую от падения ученицу в магпункт). А малыши еще не умели пользоваться необходимыми заклинаниями и не могли затормозить падение однокурсника, обреченного на верную смерть.

Скамандеров часто спрашивали потом, как они успели разбить окно, выскочить во двор, применить нужное заклятье и спасти ребенка, однако они в ответ лишь пожимали плечами. Но, так или иначе, вместо взыскания братья тогда получили по сто баллов каждый и благодарственные письма от профессоров и попечителей Хогвартса…

Вспомнив все это, Скорпиус решил, что близнецы — не самая большая помеха для их предприятия. Как ни крути, ни в стукачестве, ни в издевательствах над младшими их не обвинял никто и никогда.

— Так чем это вы здесь занимаетесь? — спросил один из близнецов, рассеянно глядя на лягушек, запряженных в лодочки.

Первой ответила Роуз: сработал синдром отличницы.

— Ну… мы… эээ… хотим покатать… в лодочках… лукотрусов и лесных фей! — радостно закончила она.

— Да-да-да! Лукотрусов и фей — они как раз в эти лодочки поместятся! — подхватил Скорпиус, а Альбус истово закивал.

— Логично, — ухмыльнулся другой близнец. — Точнее, это было бы логично, если бы рядом с Роуз Уизли стояли Фанни Макмиллан и Джемайма Томас. Девчонки любят всякую неразумную мелочь…

— Не все! — возмутилась Роуз.

— Вот и я так думаю! — закивал первый близнец. — Мисс Всезнайка на мелочи не разменивается — ей большие дела подавай! Вот я и думаю, что Роуз вместе с друзьями решили на лодке покататься, да не просто так, а с ветерком — с пятью футами под килем. А сейчас они отрабатывают заклятья на существах и предметах меньшего размера, что, кстати, абсолютно правильно. Как по-твоему, Сандро?

— Согласен, Лорки! — закивал Лисандр. — Вот только не знают бедные дети, что лодки после первого сентября прячут в подземе…

— Не в подземелье, а в сарай! — возмутилась Роуз. — Я точно знаю. И мы эти лодки брать не будем! Нам чужого не надо! Мы купим себе лодку сами!

Скорпиус тяжело вздохнул: гриффиндорская всезнайка, конечно, очень умная, но и очень наивная. При желании ее легко можно взять на «слабо». Ну ладно, тут уж ничего не поделаешь. Роуз — это Роуз…

— Если примете нас в компанию — подскажем, где можно купить лодку намного дешевле, чем в волшебных магазинах, — серьезно сказал Лоркан. — И свои доли за нее, разумеется, мы оплатим.

Друзья переглянулись — и поняли, что снова думают одинаково. Близнецы — небесполезные друзья и очень опасные враги, так что выбирать не приходилось.

— Хорошо, — кивнула Роуз. — Вы в деле. Так где можно купить дешевую лодку?

— В Грин-Эллей, — ответил Лисандр. — Это магловская деревушка неподалеку от Хогсмида. Там есть магазинчик для туристов, и в нем продаются лодки. Стоят они намного дешевле, чем волшебные, потому что на них нет никаких заклинаний. Это, кстати, очень хорошо: если на один предмет наложить несколько разных заклятий, они могут начать конфликтовать друг с другом. Такое редко, но случается…

Роуз явно не впервые слышала о конфликтах заклинаний, поскольку закивала.

— Так когда отправимся за лодкой? — деловито спросила она.

— Как только нас отпустят в Хогсмид. Дорогу в Грин-Эллей мы знаем и вам покажем. На купленную лодку придется наложить Уменьшающие чары — ну так и на волшебную тоже бы пришлось. Вы умеете пользоваться этим заклятием?

— Нет, — смутилась Роуз.

— А мы с Сандро умеем. Зато «Пять футов под килем!» пока не освоили. Можно нам сейчас попробовать?

— Конечно! Только поласковее с лягушками, ладно?

Многие другие мальчишки в ответ только презрительно хмыкнули бы, но близнецы кивнули очень серьезно, а Лисандр сказал:

— Мы их не обидим. Лягушки ведь тоже живые — совсем как люди…

— Кстати, — ухмыльнулся Лоркан, — кого вы намерены запрячь в лодку? Уж не Филча ли?

— Он не водоплавающий, к сожалению, — вздохнул Скорпиус. — Так что мы предпочли Гигантского Кальмара…

Близнецы оказались очень приятными и толковыми компаньонами. Они не пытались командовать, не выпендривались, но все необходимое делали правильно, спокойно и вовремя, а нужные заклятия, как ни странно, освоили на удивление быстро.

Друзья уже собрали необходимые деньги, у близнецов они тоже были. Так что лодку купили в первый же визит в Хогсмид, — точнее, в Грин-Эллей. У Скорпиуса магловской одежды не было, и он надел вещи Аля, которые Роуз заклинаниями подогнала под нужный размер.

Магловские лодки действительно стоили намного дешевле, чем волшебные. Покупка двенадцатифутовой лодки и доставка ее в Хогвартс прошли на удивление спокойно.

Плавание запланировали на ноябрьское новолуние. В это время было меньше всего шансов столкнуться с русалками, которые обычно выбирались на берег при полной луне. Начать подманивать Кальмара решили, когда стемнеет: в темноте больше шансов остаться незамеченными для всех любопытных.

В назначенный день искатели приключений ушли из школы сразу после обеда, чтобы не рисковать накануне отбоя. Хотя погода стояла замечательная, оделись очень тепло: на озере всегда дул пронзительный ветер, а вечерами по-осеннему резко холодало. У Роуз в кармане мантии лежала уменьшенная чарами лодка, Альбус прятал за пазухой упряжь с наложенными на нее заклинаниями несбрасываемости. Близнецы по очереди тащили большой мешок с несколькими огромными рыбинами, которые позаимствовали на хогвартской кухне и несколько дней хранили в тепле. Рыб окружал непроницаемый волшебный кокон, скрывавший запах тухлятины. Скорпиус нес большую упаковку сэндвичей и бутылку с тыквенным соком.

Сначала компаньоны просто гуляли по школьной территории, удивляясь тому, как медленно тянется время.

Когда начало темнеть, отправились к дальнему берегу озера, на котором проводили опыты с лягушками. Там увеличили лодку и спустили ее на воду. К носу лодки заклятием вечного приклеивания прикрепили один конец упряжи. Второй крепко сжал Альбус. Кинули в прибрежную воду тухлых рыбин, затем улеглись на дно лодки и принялись ждать. Роуз и Скорпиус держали в руках палочки.

Время тянулось невыносимо медленно. Совсем стемнело; стало холодно. Тишину нарушал только легкий плеск воды. На покрытом тучами небе не было видно звезд. Хорошо хоть, дождя вроде не ожидалось…

— А если Кальмар не приплывет? — шепотом спросил Скорпиус и через пару минут задал еще один вопрос, который пришел ему в голову только сейчас: — Или приплывет кто-то другой?

— Кальмар непременно приплывет, — тихо, но очень решительно ответил один из близнецов. — Тухлую рыбу он любит, а сейчас осень, и еды меньше, чем летом. Русалки не приплывут — они ненавидят тухлятну. Если приплывет какое-то другое водное животное или большая рыба — ничего страшного, все равно прокатимся с ветерком. Заклятие «Пять футов под килем!» действует на всех водных животных…

Время уже не тянулось, а застыло, словно муха в янтаре. Ждать уговорились до десяти вечера, а потом возвращаться в школу, но Скорпиусу казалось, что уже давно перевалило за полночь, а фамильные часы просто стоят. Но стрелки едва слышно тикали, и это возвращало к реальности.

Вдруг вдалеке послышался громкий плеск — к берегу явно плыл кто-то большой. Альбус с упряжью, Скорпиус и Роуз с палочками, не вставая во весь рост, чтобы не отпугнуть гостя, приподнялись над бортом, готовые действовать.

Плеск становился все громче. Наконец пловец приблизился к тому месту, где плавала тухлая рыба. Раздалось странное чмокание.

— Вперед! — прошептал кто-то из близнецов.

— Люмос! — выкрикнул Скорпиус.

— Пять футов под килем! — закричала Роуз, указывая палочкой в то большое и темное, что в мерцающем волшебном свете копошилось среди тухлых рыбин.

Альбус швырнул в гостя из глубин свободный конец несбрасываемой упряжи. Повинуясь наложенным на нее заклятиям, она накидывалась на ездовое животное наиболее удобным и безопасным для его здоровья образом, но абсолютно не позволяла вырваться.

— Плывите к дальнему берегу, пожалуйста! — вежливо, но твердо скомандовала Роуз, увидев, что бросок Альбуса достиг цели.

И все сработало! Гигантский Кальмар поплыл к дальнему берегу, медленно, но верно набирая скорость. Пятеро искателей приключений осторожно уселись на скамейки.

С каждой минутой Кальмар плыл все быстрее. Почему-то он двигался зигзагами, и на поворотах лодку мотало из стороны в сторону.

— Ой, помедленнее, пожалуйста! И плывите, пожалуйста, прямо! — крикнула Роуз, наведя палочку на Кальмара. Однако тот не послушался, а, наоборот, увеличил скорость.

— Дай-ка я попробую… — Альбус тоже произнес заветное заклинание и попросил Кальмара плыть помедленнее, но ничего не изменилось. Попытки Скорпиуса и братьев Скамандеров также оказались безуспешными. Лодка набирала скорость с каждой минутой.

— Ну-ка посвети, брат, — хрипло сказал один из близнецов.

Лисандр и Лоркан навели палочки на почти не различимого в темноте Кальмара и хором произнесли:

— Люмос!

Когда сияние двух волшебных палочек осветило существо, тащившее лодку, Скорпиус с трудом сдержал крик. Это оказался отнюдь не Гигантский Кальмар, а маленький человечек странного вида.

— Мама! — ахнула Роуз. — Это же водяной! Наверное, тот самый ревнивец, о котором Хагрид рассказывал… — она вдруг вздрогнула и воскликнула с бесконечным отчаянием: — Но заклятие «Пять футов под килем!» действует только на водных животных! Разумные существа ему не подчиняются! Водяной — разумный, и он нас не слушается! Он может в любую минуту нырнуть и нас за собой утащить…

— Что делать будем? — спросил Альбус, закусив губу.

— Малфой, ты свети Люмосом, — скомандовал один из близнецов. — Лорки, стой на стреме! Как только мы перережем упряжь — немедленно наложи на лодку тормозящее заклятье, которое мы придумали, помнишь? Остальным — резать упряжь Сектусемпрой!

— Не получится, — всхлипнула Роуз. — Я на упряжь наложила Античары! Они блокируют любые заклятия, которые в нее попадают!

— Ничего страшного, — хмыкнул Лоркан. — Мы на всякий случай ножи прихватили. Они острые — быстро перережут упряжь без всякой магии…

— Тоже не получится, — в голосе Роуз звучала безнадежность. — Ножом, когтем или любым другим предметом упряжь не разрежешь — я наложила на нее заклинание защиты против внешних немагических воздействий…

— Ничего, — улыбнулся Лисандр, — мы применим Сектусемпру — универсальное режущее заклинание. «Жизнь и смерть Принца-Полукровки» наверняка ведь все читали и заклятия его учили?

— Да-да, — быстро ответила Роуз, а Альбус и Скорпиус кивнули.

— А, может, лучше Огненные шары использовать? — деловито спросил Альбус. — Они эффективнее Сектусемпры, насколько мне известно. Роуз, Скорпиус и я это заклятие знаем…

Лоркан закивал, но Лисандр после недолгого размышления покачал головой:

— Нет, не пойдет. Огонь — это дополнительное освещение. Сполохи наших заклятий привлекут к лодке внимание всех озерных и половины береговых обитателей. Нам это не нужно, так что будем использовать Режущее заклинание. Ничего, втроем мы быстро справимся! Начинаем по моему сигналу. И, пожалуйста, осторожнее! Водяного не заденьте. Ну, раз, два, три… Сектусемпра!

Увы, Лисандр ошибся: быстро разрушить наложенные на упряжь чары не удалось. Время шло, а она по-прежнему оставалась целой и невредимой, несмотря на одновременные Режущие заклятия трех магов.

Скорпиус раз за разом повторял: «Люмос», — не давая погаснуть волшебному сиянию, освещавшему упряжь. Он очень старался не думать о том, что будет, если водяной вдруг решит нырнуть. Хотелось вспомнить что-нибудь хорошее, но, как назло, в голову лезла всякая ерунда. Сначала Скорпиус поразился, как силен сравнительно небольшой водяной — столько времени тащит лодку и пятерых людей. Потом удивился тому, что водяные, оказывается, тоже любят тухлую рыбу. А вот русалки ее ненавидят, так что вряд ли у водяного что-то с русалкой получилось бы… Русалки… Русалки…

Слова Хагрида вдруг вспыхнули в памяти ярче Люмоса, и Скорпиус закричал:

— Роуз! Пой!

— Что петь?! — опешила она.

— Песню, о которой Хагрид рассказывал! Про кальмара и русалку! Хагрид говорил, она водяного успокаивает!

— Но я же не русалка! И мы не знаем, тот ли это водяной…

— Русалок среди нас нет, так что пой! А тот или не тот — уже неважно…

И — о чудо! — Роуз не стала спорить, а запела дрожащим голосом.

Эффект проявился почти сразу: движения водяного замедлились, и лодка поплыла неторопливо и плавно.

— Ну ты силен, парень, — выдохнул Лисандр. — Почему нам не рассказал?

— Повода не было, — пожал плечами Скорпиус.

Теперь лодка двигалась медленно и величаво. Скорпиус понял, что в нормальных обстоятельствах плавание бы ему понравилось. Но сейчас о нормальности речи не было: Роуз пела, Скорпиус светил, Лисандр стоял на стреме, Лоркан и Альбус заклинаниями резали упряжь.

Через некоторое время водяной уснул окончательно, и лодка остановилась посреди озера. Еще несколько минут спустя лопнула упряжь. Роуз, уже слегка охрипшая, радостно умолкла, остальные прокричали ура.

— Что нам теперь делать? — деловито спросил Альбус. — До берега далеко. Неужели вплавь придется? Заклятия, заставляющие лодку плыть, мы ведь не учили…

— А грести веслами кто-нибудь из вас умеет? — поинтересовался Лисандр, доставая весла со дна лодки.

— Нет, — растерянно ответил Альбус.

— Так и знал! Придется нам с тобой, Лорки… Похоже, не зря батя нас на Амазонке учил… Ну, раз-два, взяли!

Близнецы уселись на скамейку и дружно взмахнули веслами. Лодка поплыла к берегу, где горели огни Хогвартса.

— Ух ты! Вы на Амазонке были? — поразился Альбус.

— Да, с родителями, — кивнул Лисандр. — Мы, пока в Хогвартс не пошли, всегда с ними в экспедиции ездили. Полмира повидали! А теперь вот по десять месяцев здесь сидим, словно привязанные... Только и радости, что летние каникулы…

— Ну, учиться все же нужно, — пожал плечами Альбус, — хотя бы для того, чтобы заклятия выучить. Без них нам никуда!

— Так нас родители всему учили, — вздохнул Лоркан. — И заклятиям, и другому полезному — гребле, например. На зачарованных лодках по Амазонке особо не поплаваешь — тамошние водяные злющие и ненавидят чужаков.

— Ух ты! — восхитился Альбус. — Прямо как на Ниле! Там тоже водяные свирепые!

— На Амазонке они злее, уж поверь. Там ведь места совсем дикие и безлюдные. Даже маглов мало, а волшебников еще меньше. Пара драконьих заповедников, плантация волшебных растений — и все. А чем меньше чародеев — тем своевольнее нечисть…

— А Амазонка — какая она? — жадно спросил Альбус — Голубая, как Нил, или другого цвета?

Скорпиусу тоже интересно было послушать про Амазонку, но со скамейки, на которой сидела Роуз, доносились странные звуки. Он пересел туда и осторожно спросил:

— Роуз? Ты в порядке?

— Да, — она снова всхлипнула. — Иди к мальчикам!

— Ты плачешь?! — Скорпиус впервые видел спокойную и сдержанную гриффиндорку в слезах и сначала даже растерялся, но быстро взял себя в руки и заговорил успокаивающе: — Да что ты! Все ведь очень здорово получилось! Мы не утонули и даже не промокли! И поплавали здорово! Думаю, нужно будет как-нибудь повторить — только надо лучше следить за тем, кто приплывет, чтобы опять не ошибиться…

— И вы с Алем захотите общаться с такой трусихой, как я?! — Роуз снова всхлипнула. — Я же струсила! Когда водяного увидела — испугалась до полусмерти…

— Что ты такое говоришь?! — совершенно искренне возмутился Скорпиус. — Ты самая смелая девчонка из всех, кого я знаю! Ты не плакала, не визжала, а творила заклятия наравне с парнями. Ты молодец!

— Но я же испугалась и не смогла этого скрыть…

— Лично я ничего такого не заметил, — почти искренне сказал Скорпиус. — Наоборот, ты очень правильно себя вела! Ты первая все сообразила и коротко и точно рассказала нам, что происходит. По-моему, это самый настоящий героизм!

— Ты правда так думаешь?

— Правда-правда! — ответил он абсолютно честно.

— Спасибо… Ты настоящий друг…

Роуз нащупала в темноте руку Скорпиуса и сжала ее.

Лодка плыла к Хогвартсу, близнецы обсуждали с Альбусом достоинства и недостатки Нила и Амазонки, а Скорпиус чувствовал себя таким счастливым, словно слизеринцы наконец-то выиграли Кубок школы. Скорпиус и сам не понимал, почему на душе так светло и спокойно, но этому чувству не мешали ни холод, ни пронизывающий ветер, ни тревога о том, удастся ли вернуться в школу незамеченными.

Скорпиус подставил лицо холодному ночному ветру и улыбнулся. Друзья рядом и хорошее приключение — что может быть лучше?